Шуйская Анна Светлановна : другие произведения.

Пламя Севера

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сказка о севере, семье и чувстве долга. Соавторство.
  
Часть I
  
  2367 год от дарования Изначальным Огня
  Северные земли.
  
  Столица северных городов, Арен Лауд, пылала тысячами огней, приветствуя перелом года. От жара таял выпавший за ночь и тёмное утро снег и оплывали витые сосульки, а крики, восхваляющие Мать, звенели до самых небес
  
  Властительница Легерсис смотрела на свой город с вершины башни Семи Гроз. Черные стены и пламя костров, черные накидки и пламя волос - у всех пятерых, леди и ее детей.
  
  Сегодня с ней был только сын, старший и единственный.
  
  Лорглэйс еще не получил титула лорда, и будь на то воля матери, никогда бы им не стал. У леди оставались три младших дочери, благоразумные и куда более трезво смотрящие на мир. Каждая из них была достойна стать правительницей первого из городов Севера и принимать в своем зале как некромантскую знать, так и светлейшую Киллин, ангельскую вестницу. Они никогда не бросят тень на честь дома. А сын...
  
  В памяти Легерсис накрепко отпечаталась последняя встреча с крылатой воительницей, спустившейся с гор и прошедшей по ледяной пустыне, чтобы напомнить ей о негласном договоре. В тот день леди Арен Лауд разрешилась от бремени своим первенцем, черноглазым мальчишкой, и принимала гостью в постели. Киллин долго смотрела на ребенка, в молчании отогревая руки у огня, а перед уходом подарила перо из своего крыла.
  
  Такие же дары получили и другие наследницы Легерсис, но ни одна при виде оного не ревела так, как Лорглэйс.
  
  Традиции требовали растить старшего как будущего лорда, но Легерсис пошла им наперекор, дав такое же образование дочерям. Лорглэйсу, впрочем, больше нравилось возиться с травами, смешивая из них ароматные настои и чаи, нежели яды, а книги он читал о дальних странах, а не о магии. У леди Легерсис оставалась возможность доказать его непригодность в качестве правителя, но... несмотря на холодный рассудок, она не хотела причинять неудачному сыну боль.
  
  Сейчас он стоял подле нее, высокий, слишком худой, смуглый и обожженный безжалостным солнцем, и наблюдал за праздничными процессиями. Он вырос красивым, и это служило утешением сердцу матери.
  
  - Дядя Айкерис, - тихо заметил Лорглэйс, указывая куда-то вниз. - Накануне он предложил мне поехать с ним в Армо. Ненадолго, на полгода-год, - обернулся он к леди-матери, изгибая губы в обаятельной улыбке. Меньше всего он походил на северянина.
  
  Весь в отца.
  
  - Дом Армо слишком близко от моря, - нахмурилась леди Легерсис, склонившись и выискивая в далекой толпе рыжую голову брата. Многочисленные косы, сжатые на концах бронзовыми и стальными кольцами, рассыпались с полных плеч. - Там опасно, сын.
  
  - Я должен учиться править, мать. Я... - Его взгляд был пронзительным и умоляющим, горящим надеждой вырваться и стать достойным. Вернуть гордость за себя в глаза матери. - Я хочу этого.
  
  Айкерис внизу развел руки, и с них подлетели вверх дуги огня. Толпа разразилась восторженным рёвом. Кричали не только гости из Дома Армо.
  
  В отличие от сестры, Айкерис не унаследовал дара природного некроманта, но учился неизменно усердно. Сейчас его считали четвертым по силе среди северных лордов, а кое-кто ставил вровень с леди Ароис, четырехсотлетней колдуньей, обучавшейся в подземном городе Ночер и оставившей там бренную плоть. Айкериса любили. Люди устали от стальных традиций, им была милее обжигающая свобода повелителя пламени.
  
  Нетрудно догадаться, зачем наследника Арен Лауд хотят видеть в Доме Армо. Это очевидно всем, кто имеет хоть каплю разума и дальновидности.
  
  Но Лорглэйс продолжал смотреть на мать с безумной надеждой, и леди Легерсис хотелось закричать, перекрывая голосом восхищенную толпу. Но она сдержалась, как и полагается закаленной холодом и огнем стали.
  
  - Нет, сын, - распрямив спину, искоса поглядела она на наследника. - Ты останешься здесь и пригласишь ко мне в покои лорда Айкериса, чтобы мы обсудили с ним это недоразумение лично. И прими тебя Мортис, если попытаешься сбежать. Поклянись мне, что не ослушаешься, - велела леди, схватив отпрянувшего сына за запястье, - поклянись, Лорглэйс.
  
  
***
  
  Айкерис Пламенный Ветер возвращался домой окрыленным. Север и три его Дома из четырех городов на краткую декаду собрались за стенами Арен Лауд, и от одной мысли о подобном объединении у лорда Армо начинали дрожать руки. Традиции запрещали лишать Дома целостности, но он грезил наяву королевством свободного Севера.
  
  Они могут стать могущественнее Ночер, города мертвых летописцев, и возвыситься даже над полулегендарным Домом Танис, основанным Первым среди детей Мортис. Они выжгут всех, кто поднимется против. Даже если на их пути встанет Черных храм и сама Киллин.
  
  Даже если Мать обретет плоть и воспротивится решению своих детей.
  
  В столь же приподнятом настроении, пылая от нетерпения, лорд Айкерис ворвался в зал святилища и велел привести леди Тарию. Если решение принято, незачем его откладывать.
  
  На счастье молодого лорда, ждать долго не пришлось: его люди были слишком шумными, чтобы их игнорировали даже в этой истинной обители смерти.
  
  - Твоё присутствие здесь неуместно, лорд Айкерис.
  
  От колонны отделилась тень и, почти скользя, вышла в свет.
  
  Если в холоде ковалась воля севера, то характер владычицы Тарии, опаленный при жизни сотней зим и закалённый в посмертии, едва уступал жестоким нравам семьи здешних правительниц. Надсмотрщица Севера, достопочтенная летописица Ночер, смотрела на Айкериса пустыми глазницами мертвеца. Её иссохшее бледное тело лишь слегка прикрывали алые ткани служительниц святилища.
  
  Айкерис, слишком взбудораженный, чтобы испугаться или удивиться, обернулся на голос. В рыжих голосах плясали отблески огня, лижущего края глубоких чаш.
  
  - Почтеннейшая Тария, - широко улыбнулся лорд, шагая вперед, - ты не заставляешь ждать! Прошу, прости меня за поздний визит: я лишь беспокоился, все ли в порядке. Холод и снег для старейших из нас губителен, а расстаться с тобой подобным образом никто не желает. Не так ли? - обернулся он к малочисленной свите, но никто не сказал ни слова.
  
  Айкерис, не смутившись, подошел к личее почти вплотную и сдавил ее хрупкие ладони, прежде чем опуститься на колено. Куда более бережно он коснуться губами одного из колец на едва обтянутых подобием кожи пальцах.
  
  - Холод губителен для живых не меньше, - жрица не шелохнулась, обращая к склонившемуся лорду своё лицо. Или то, что когда-то им было. Сухой рот её почти не двигался, а звук шёл откуда-то изнутри мёртвого тела. - Иначе чем объяснить, что ты укутался в меха сильнее обычного, лорд Айкерис?
  
  Улыбка мужчины стала шире, а пальцы сжались крепче. Он поднялся, возвышаясь над Тарией на две с лишним головы.
  
  - Я принес дар, - игнорируя вопрос, отозвался он, нехотя отстраняясь и легкими движениями сбрасывая на пол тяжелый плащ. Неизменная чернота одежды пылала празднично-алым шитьем и вшитыми между швами амулетами.
  
  Отогнув край камзола, некромант запустил за него пальцы... и вытащил перо. Кончик его был надломлен для большего удобства письма, а черные ворсинки едва гнулись, давно превратившись в живую сталь.
  
  Вновь преклонив колено, он с той же улыбкой протянул перо Киллин.
  
  Старейшая молча смотрела на него. По детям Ночер никогда нельзя понять, какие мысли протекают за безжизненной личиной, даже если те и облекают себя в человеческий образ.
  
  - Лорд, это ВАШЕ перо?
  
  - Это мое перо, госпожа, - растянулись губы еще шире, а в черных глазах уже плескалась пламенная сила. - Мой дар почтения тебе и всему Ночер. Ты принимаешь его?
  
  Рука Тарии нависла над даром. Ангельское перо, один из неотъемлемых предметов лорда, дающийся вместе с первым вздохом и отнимаемый с последним.
  
  Символ власти...
  
  Тарии опустила руку.
  
  - Это ВАШЕ перо, - уже утвердительно повторила она.
  
  - И ты его хочешь, госпожа Тария, - легко повторяя ее тон, кивнул лорд Айкерис, медленно поднимаясь. Вновь решительно, почти грубо схватив некромантку за руку, он силой вложил перо в ее ладонь. Черные глаза впивались в женщину взглядом, не давая сделать шаг назад. - Возьми МОЕ перо, переданное тебе со всем причитающимся уважением... и убирайся из МОЕГО города обратно в СВОЙ, потому что это последнее, что ты и твой рассыпающийся народ здесь получите! Ничто более, - стиснул он ладонь поверх иссохшей плоти, не давая разжать кулак и сминая вместе с ним черную полосу живой стали, - не будет даровано Домом Армо Ночер. Ни тела людей. Ни тела магов. Ни золото. Ничто.
  
  Его ладонь, раскаленная и большая, привыкшая сжимать рукоять клинка, а не подавать милостыню, разжалась под сухую россыпь хруста. В пальцах Тарии осталось ангельское перо, переломанное натрое.
  
  - А теперь иди, пока я отдаю тебе не только эту дрянь, но и твою жизнь.
  
  Будь у неё лицо, что бы оно выразило? Лорд не застал надсмотрщицу живой, но по рассказам знал, насколько суровой была Тария. И сейчас в иссохших чертах он разглядел не удивление, страх или злобу, но холодную ярость белых степей.
  
  Потребовалось несколько секунд. Долгих, прерываемых тихим шелестом пламени секунд.
  
  Тария раскрыла ладонь, переведя всё внимание на остатки пера.
  
  - И вы позволите ему обречь всех вас на жалкую смерть?
  
  Как и ожидалось, голос не изменился.
  
  - Вы, подхалимы, согласны с мальчишкой?
  
  Полтора десятка северян смотрели на нее, не отводя глаз. Они не боялись, опьяненные концом долгого ожидания и могуществом своего господина, но остатки благоразумия не позволили им рассмеяться летописице в лицо. В этом же молчании они расступились, открывая взору Тарии тяжелые двери.
  
  - Уходи, почтеннейшая, - уже без улыбки сплюнул лорд. - Я не стану убивать женщину, качавшую на руках мою прабабку, но не испытывай моего терпения.
  
  Тария не шелохнулась, медленно повернув голову в сторону дверей.
  
  Ей одной, ещё молодой по меркам древнего Ночер, быть может, и удастся обуздать тирана, но что же делать с остальными? Как её взор не увидел их раньше? Обманные чары? Или были правы наставники, не дав прямого согласия на её уход сюда, в снега?
  
  Она сжала перо и развернулась спиной к мальчишке.
  
  - Ты юн и силён, лорд Айкерис, но глуп.
  
  Шаг за шагом она приближалась к тяжёлым дверям, но уже у самого выхода обернулась.
  
  - Ты мог бы стать ярким пламенем, согревающим север, но вместо этого выбрал смерть. Каким бы ярким ни было твоё солнце, мальчишка, оно не разгонит тех теней, которые ты призвал на свой дом.
  
  - "Которые ты призвал на свой дом", - не скрывая ярости, повторил лорд Айкерис, встряхивая кистями. С длинных пальцев плеснуло жидким огнем, бледно-золотым и шипящим. Там, куда упали капли, разъело камень. - Я послушаю твои нравоучения в следующий раз, когда ты позабудешь об этом высокомерном тоне и поклонишься мне как равному вместе со всеми вашими ископаемыми. А сейчас - пошла вон...
  
  
***
  
  Белый Город, долина Ида.
  
  Далёкий южный город Дома Аркс дремал под мелодично-ленивый свист ночных птиц и шум полноводной реки. Не спали только жрицы Мортис, лекари из зиккурата бальзамиров и стража. Ну и, возможно, все те, что предпочитают проводить ночи в объятиях юношей и девиц из городского борделя.
  
  Вместе с ними не спал и слуга, отданный советом в услужение мессиру Архазару. Он не пил вина в компании красавиц и не сплетничал с приятелями, пока господин занимается своими странными, никому не понятными делами. Увы, мальчишка лишь носил книги в кабинет мастера, и это была единственная его ноша изо дня в день: старый лич не имел потребностей в пище, воде и, кажется, даже сне.
  
  В эту ночь, тёплую и тихую, он прибирал в малой лаборатории, стягивал свитки лентами и уносил их в библиотеку. Когда последняя партия была собрана, мальчишка вышел в коридор, бережно прижимая свитки к груди. Он не дошел до подземного книгохранилища, самым недостойным слуги образом рассыпав ношу по ступеням лестницы.
  
  Прежде он никогда не видел вблизи личей, кроме своего господина.
  
  Постигшие обращение Дома Ночер видятся друг с другом достаточно редко - что внизу, в расселинах, что на поверхности земли, отправляя волю старейшего города среди живых. И дело далеко не в притупленности чувств у личей, а в отсутствии самой необходимости личного контакта. Некоторые использовали магию порталов, другие - связывали свои разумы паутиной взаимодействия, третьи изощрялись совсем невиданными путями.
  
  Но сегодня был именно тот день, когда ни один из возможных вариантов не был приемлем. Лишь встреча с глазу на глаз.
  
  Тария, укутанная в пламенные одежды, скрывающие её мёртвый лик и обтянутое пергаментно-тонкой кожей тело, спешно, насколько позволяла поступь для иссохших мышц, спускалась по лестнице вниз, в лаборатории единственного существа, которому могла доверить свою тайну. Цепкий взгляд на краткие секунды остановился на замершем слуге.
  
  
***
  
  Архазар, следуя уже сложившемуся тону общения между ним и его коллегой, принял близкий к человеческому облик мужчины средних лет и совершенно не запоминающихся чёрт. В большой комнате, царстве идеального порядка, был лишь один стул и множество столов, на которых ровными рядами лежали десятки, если не сотни, книг.
  
  Бальзамин Первый, лениво перебирая пальцами по краю чаши горячего чая, со вздохом заметил:
  
  - Столько лет - а до сих пор не могу привыкнуть, что могу пить вино как воду. Порой мне даже жаль, что наука слишком пропитала эти старые кости: каждый раз, как милорд Сарин при мне напивается и идет по дамам, мне хочется вспомнить юность.
  
  Архазар, не глядя на коллегу, медленно обходил свои владения, рассматривал корешки книг, переставляя некоторые местами. Бледные губы едва заметно искривило улыбкой.
  
  - Разве вам, мессир, так сложно вернуть молодость? И вы часто упоминание Сарина в последние годы, но никак не хотите познакомить его со мной.
  
  - Вы на моем месте и сами держали подобное создание как можно дальше от интриг и политики - уж простите, но где вы, там и подобная паутина. Ради сохранности оной. Дети редко думают, когда видят возможность позабавиться с занятной игрушкой.
  
  Человек рассмеялся, решив сделать вид, что не услышал первого вопроса. Некогда и он обучался в Ночер, но не решился перейти грань, разделяющую живых и тех, кто умереть не может, и потому старался не думать, чего лишился.
  
  - Молодость, амбиции... - Бальзамин поднял руку почти к самому лицу и принялся разглядывать следы старых ожогов и россыпь мелких пигментных пятен. Действительно, с годами и он не становится юным. - Вы можете слушать мои жалобы, должно быть, целую вечность, но позвали-то меня совсем не за этим.
  
  - Верно, - без раздумий согласился магистр, - не просто так.
  
  Архазар остановился у одного из столов, заложив руки за спину. Даже тяжелые одежды не скрывали проступающей за внешней оболочкой худобы.
  
  - Вы знаете о летописице Ночер, которую именуют Тарией?
  
  - Я знаю всех, кого Ночер отправил во внешний мир, - улыбнулся в бороду Бальзамин, отставил чашу в сторону и налил себе вина. - Всех поименно, но, к счастью, не лично. Почтенная Тария - из города Дома Армо?
  
  - Да.
  
  Старейший из живущих магов Дома Аркс посмотрел на массивную дверь. Стука не было, но он отчётливо произнёс:
  
  - Входите.
  
  Леди Тария без промедлений, но и без присущей живым торопливости переступила порог, став единственным ярким объектом в мрачных покоях Архазара.
  
  - Я думала, вы успели подготовиться.
  
  Лич перевёл взгляд на врачевателя.
  
  - Сегодня мы здесь ради одной цели, Тария.
  
  Бальзамин Первый, не забывая о приличиях, поспешно поднялся и поклонился, неглубоко, но с уважением. То, что дама была давно мертва и довольно страшна, его смутить не сумело.
  
  - Счастлив видеть вас, госпожа. Мальчик, - махнул он слуге, проводившему жрицу до кабинета, - принеси нам еще один стул.
  
  - Стул будет лишним.
  
  Тария прошла внутрь, зашуршав тяжёлыми одеждами. Когда дверь за слугой закрылась, в воздухе повисло неловкое молчание. Не нарушая его, алая леди, остановившись у стола, протянула ладонь. Из неё беззвучно выпали обломки чёрного пера.
  
  - Дом Армо отрёкся от Ночер и других домов.
  
  Первые секунды Бальзамин смотрел на живую сталь и только. В голове поселилась пустота.
  
  - Отрекся? - Глава бальзамировщиков Аркс свел седые брови, с недоумением глядя на Тарию. - Дом Армо? Этот жест больше похож на то, что у их властительницы было дурное настроение, и она решила разорвать договор с Чёрным храмом и их покровительницей. Кто там сейчас правит? Леди Талердис?
  
  - Нет. Её дочь, Легерсис, заняла престол более тридцати лет назад, - обернувшись к мужчине, ответила Тария, - но её воля здесь не имеет веса. Всему виной обезумевший от вседозволенности брат, Пламенный Ветер, лорд Айкерис.
  
  Молчание вновь захлестнуло комнату. Треск камина, тихий-тихий шелест одежд личей и осознание грядущего наполнили воздух.
  
  - Тобоэ уже знает? - впервые с момента прихода Тарии напомнил о себе Архазар.
  
  - Нет, к вам я пришла первой. Если Айкерис не глуп, об этом ещё не знает никто.
  
  - Не далее как два часа назад мне пришло письмо с гербом Арен Лауд, - помолчав, сумрачно отозвался Бальзамин, взявший в руки кубок с вином, но забывший выпить. - Подписи на нем не было, и я не стал вскрывать его. Письмо осталось в дворцовых лабораториях. Почтеннейшая, вы уверены, что лорд Айкерис действительно не глуп?
  
  Архазар не изменился в лице. Его бы не смутил и грядущий конец мира, но во взгляде, брошенном на Бальзамина, читалось напряжение.
  
  - Это плохо, мессир. Сначала я думал, что мне придётся просить вас о малой услуге - отвлечь совет и лорда на некоторое время делами внутренними, но сейчас вижу, что потребуется куда больше. Бальзамин, вы понимаете причину, почему Тария пришла сначала ко мне, а не отправилась в Ночер или к юной хозяйке севера?
  
  - Полагаю, что да.
  
  Бальзамин медленно прошелся по комнате, собираясь с мыслями, но в голове крутилось только "как можно было сломать ангельское перо?!" Впрочем, размышлять не приходилось, причины были вполне очевидны.
  
  - Через сколько городов пройдет армия Ночер, если отправится по земле, а не под? Два города Дома Керис, Дом Отерос... и Аркс. Верно?
  
  - Не только, но да, - Архазар отошёл к пламени камина, отчего мрачные тени огрубили его лицо. - Если выйдет армия, сложно сказать, как все обернётся. Слишком много случайностей ставится на карту. Смертные не видели войско Ночер уже очень, очень, очень давно.
  
  - И это не должно повториться, - продолжила за него Тария, - мне повезло, что среди всех летописцев Ночер есть ещё один, который не хочет новой войны.
  
  Архазар повернулся к гостям, почти полностью погрузив во мрак своё лицо.
  
  - Бальзамин Первый, я попрошу вас сделать то, на что вы обязаны ответить отказом - подорвать здоровье действующего лорда Аркс.
  
  Лекарь блекло улыбнулся, поглаживая бородку, и едва заметно кивнул. Пока болен лорд, его интересы в совете представляет первый советник. Даже если о великой глупости Дома Армо станет известно, Архазар не позволит Аркс ввязаться в войну.
  
  Но собственноручно влить яд в лорда-телепата?..
  
  Бальзамин хорошо помнил то время, когда звался Альваром и только собирал вещи, чтобы отправиться в путь и приобщиться к великим знаниям Ночер. Он видел лишь малую часть его величия, и этого хватило, чтобы осознать: из Пыли Веков может подняться только смерть для всех и каждого.
  
  - Лорд Энрикс слишком часто игнорирует мои наставления и проводит ночи без сна, - сухо заметил он, выпивая вино в несколько глотков и поставив кубок на стол, поверх обломков пера. - Боюсь, он слишком ослаб за эти недели.
  
  Архазар вновь отвернулся к пламени. Тихий треск поленьев, тяжёлое дыхание человека, натянутая струна ожидания.
  
  Если Ночер выйдет, те города, те неловкое союзы, которые пытаются выстроить некроманты между собой, пройдут прахом. Но даже если нет, даже если Ночер решит пройти под землёй... Что ему двадцать, тридцать... даже сотня лет пути ради того, чтобы поставить на место зарвавшегося мага? Это не кажется таким уж безумством, когда впереди у тебя целая вечность, но неизвестно, что за это время успеет создать из своей гордыни Айкерис. Он предал не только Ночер. Разрыв договора - лишь начало, молодой лорд предал остальные Дома, значит, быть войне.
  
  Если, конечно, они не успеют вмешаться раньше.
  
  - Спасибо, Бальзамин. Я не забуду о вашей помощи.
  
  
  
  
  
  
  
Часть II
  
  Северные земли.
  
  Вызов застиг лорда Айкериса во время трапезы. Пока лорды совета (насмотревшись на двор своей матери, а после и сестры, он изгнал женщин со всех руководящих постов) уничтожали последние следы пребывания в городе личей, сам он готовил письма к некромантам других Домов, достойных доверия. И стоило отвлечься и подумать о низменных потребностях...
  
  Он спустился в святилище огня, так и не сняв обожженного плаща. От меховой оторочки тянуло гарью и магией, и это будоражило разум.
  
  Малый очаг, используемый для связи, затопило черной водой. Дом Аркс. Удивительно... Южане давно позабыли, как пользоваться жилами земли для тайных бесед. Интересно, кто рассказал об этом белобрысому сопляку?
  
  - Лорд Энрикс? - махнув рукой и вливая в пламя толику своих сил, чуть равнодушно спросил Айкерис, отходя, чтобы придвинуть ближе свое кресло. - Чем обязан?
  
  - Лорд Айкерис, - отозвался незнакомый голос, - к сожалению, вы обознались.
  
  Кресло стукнуло ножками по каменному полу. Поставив его ровнее и облизнув губы, мужчина тихо и ровно выдохнул и только затем обернулся, усаживаясь со всеми удобствами. Руки чуть дрожали. Лишь самую малость.
  
  Черные глаза вгляделись в пламя и увидели бледное отражение, которое менее осведомленный человек мог спутать с настоящей внешностью. Белая кожа, белые волосы, тонкие и резкие черты - типаж жителя восточных земель или городов за Жемчужным морем. Но то, как незваный собеседник двигал губами и как скупы его жесты и мимика, выдавали его с головой.
  
  - Как твое имя, лич?
  
  - Владыка Архазар, лорд Айкерис, - пропустил мимо фамильярность магистр, прекрасно понимая, как шатко положение этого человека сейчас и как необходимо ему всеми силами утвердить свою власть. - Я вынужден отвлечь вас от трапезы, но вести, дошедшие до меня с леди Тарией, не могут ждать. Лорд, вы изгнали вестницу Ночер. Зачем?
  
  - Назови мне хоть одну причину, владыка, - процедил рыжеволосый правитель, - с чего мне тебе что-то объяснять. И вообще тратить время.
  
  - Хотя бы потому, что вы не глупы и давно не ребёнок, лорд Айкерис и, если вам угодно, я официально прошу аудиенции здесь и сейчас у того, кто желает объединить весь великий север.
  
  Холодные глаза смотрели прямо на мужчину, не двигаясь, не моргая.
  
  Высокие скулы человека вспыхнули, а глаза заблестели, словно он был тяжело болен и на секунду потерял над телом контроль. Но лорд Айкерис... улыбнулся.
  
  - Объединить. Старая ведьма об этом рассказала, или ты, лич, знаешь больше, чем могло выйти за эти стены? Или я настолько предсказуем, а? - рассмеялся он тихо, принимаясь поигрывать лоскутом пламени, выхваченным прямо из очага. Вода, затопившая обод огромной чаши, начала испаряться от дохнувшего жара.
  
  Лорд цокнул языком и пригладил ладонью короткую бородку.
  
  - Скажи мне, владыка Архазар, кто тебе позволил использовать водную жилу Дома Аркс?
  
  - Я первый советник, если вы ещё не забыли, лорд, и имею почти те же права, что и действующий глава Дома Аркс. - Светлые глаза впервые начали исследовать зал, в котором расположился маг. - Иными словами, никто не знает о том, что я говорю с вами. Надеюсь, это так и останется.
  
  Лич снова перевёл взгляд на собеседника.
  
  - Зачем вы выгнали Тарию и нарушили вечный договор между нашими Домами?
  
  Айкерис молчал долго, измываясь над огоньком и то растягивая его в искрящуюся нить, то завивая в кольца на пальцах. Хуже всего то, что и поведение, и речь, и внешность не говорили о возможном безумии. Лорд Армо занимал свое место с полным правом.
  
  - Вы, - обронил он вдруг в тишине, нарушаемой только треском пламени, - южане, никогда не видели наш край. Большинство Домов Мортис ныне не покидают своих земель и не встречали других Ее детей. Раньше вы кочевали, отыскивая лучшие земли, теплые и плодородные, забывая свои корни. А мы живем здесь пять тысяч лет. Когда-то давно все мы, дети севера, были едины. Но затем пришли люди и раскололи нас на три части. Пришла крылатая тварь и лишила нас права перейти горы и выжечь наших врагов дотла. И Ночер. Самое паскудное и стыдное пятно за всю нашу историю. Тянущий последние соки, страшный подземный Ночер, связавший нас договорами и приславший надзирателей. Словно мы неразумные дети. Или рабы. Но вы, пыль под ногами, не Великая Мать, и даже если мы в ваших глазах неразумны, то все равно имеем право идти своим путем.
  
  Безумие в нём и правда было самым худшим из всех возможных - затаенным.
  
  Архазара не задели слова человека, тени чувств не вспыхнули, как иногда бывало.
  
  - Вы могли бы стать новым огнём ваших земель, - почти полностью вторил он Тарии, - но вы не представляете, на что идёте.
  
  Голос лорда-пламени опустился до шепота, а огонек брызнул каплями, раздавленный в кулаке.
  
  - Мы пойдем по вашим окаменевшим костям, если понадобится, и через кровь остальных, лич. Сами. А теперь, - прошептал он, глядя, как прикрыл глаза его собеседник, прежде чем разорвать связь, - убирайся, комок ссохшейся плоти.
  
  Бледное отражение исчезло в ряби воды секундой позже.
  
  
***
  
  Леди Легерсис не знала о том, что происходит в городе у моря, и довольствовалась только скудными слухами. Город Ветров закрыл ворота и затаился, оставляя письма без ответов и игнорируя все иные способы связи.
  
  Ее брат взял дело в свои руки...
  
  Леди не улыбалась. В ней не было ни предвкушения, ни торжества: в ожидании бури она сама велела собрать за высокими чёрными стенами сильнейших представителей магической знати. Все письма отслеживались, все всплески магии не проходили мимо стражей, все разговоры стекались в высокую чёрную башню властительницы.
  
  За окнами на такой высоте выл ветер, разбрасывая колючие искры снега. Как в столь дурную погоду к ней дошли путники, Легерсис не желала даже представлять. Но пока они лишь входят в ворота, и значит, время еще есть.
  
  - На севере существует лишь одна вещь, способная обжигать до костей, - произнесла леди, не оборачиваясь к открывшейся двери. - И это не пламя моего брата, как тебе может сейчас казаться, и не подземный огонь. Выжигать плоть и душу способен только холод.
  
  В последние годы Лорглэйс часто слышал от матери подобные размышления. Никто из тех, кого он знал, не были так сведущи во власти холода над жизнью, как она. Но спросить мать о большем, о том, откуда берут корни эти знания, юноша прежде не решался, а сейчас подобное было уже не к месту.
  
  - Позволь мне отправится к Айкерису, мать, - начал он с просьбы последних дней, которая не давала покоя владычице. - Я узнаю, что происходит за стенами. Он не причинит вреда племяннику.
  
  - Он - возможно, хотя я не дам за твою жизнь в его обители и горсти снега. Иди сюда, сын, - велела она, поманив его, и убрала с подлокотника руку. - Посиди рядом. Дни снова начали становиться длиннее, но это не повод думать, что солнце задержится над нашими головами. Мой брат ведет нас всех к пропасти или к величию, и в любом случае этот путь будет залит нашей, сын, кровью. Если ты не хочешь оставить меня безутешной, то не станешь более поднимать вопрос своего путешествия.
  
  Услышав о безутешности, Лорглэйс поступил взгляд. Старший сын в матриархальном городе и так не повод для гордости.
  
  Кусая губы, он принял приглашение и с заминкой присоединился к её созерцанию. Холод, только холод и снег за окнами. Где-то там, внизу, бродят среди снегов сильные и свободные люди. Южане не смогут пробыть тут слишком долго.
  
  - Мы можем хотя бы выслушать его, - тихо заметил юноша. - Ты же сама когда-то говорила, что север сильнее всех других Домов.
  
  - И уязвимее, - напомнила леди Легерсис, обнимая его и склонив голову к боку. От ее кос пахло южными цитрусами, совершенно неуместными среди едкого мороза и скудного тепла. - Мы отвыкли сражаться, как наши предки. Хорошо только то, что мы не посмели забыть ту, что подарила нам две тысячи лет легкой жизни. Понимаешь, о чем я, сын?
  
  Она рассмеялась, отстранившись, и поднялась. Тяжелые многослойные накидки распустились непроглядной чернотой: в отличие от брата леди Легерсис свято чтила традиции. Кроме одной: она не носила родового оружия и не передала его сыну в день совершеннолетия.
  
  - Ты любишь своего дядю, не так ли? - спросила она, не глядя на Лорглэйса и подходя к окну. Под ее ладонью то, что все считали северным хрусталем, потекло, оплавляясь мутными каплями. - Это не грех, его любят все. Только никто не хочет видеть правды: огонь союзником снега быть не может.
  
  - Это звучит так, будто для себя ты все давно решила, а мы ведь не знаем, что он хочет! - Лорглэйс было поднялся, но, вздохнув, сел обратно. Его голос примирительно понизился: - Я не призываю к войне, но ведь и наши южные братья давно не были закалены в боях.
  
  - Семья должна быть единой, - медленно произнесла леди, - а для сохранения семьи нужно избавляться от тех, кто хочет ей навредить. Вопреки собственным желаниям. Вопреки сожалениям. Порой этими людьми оказываются...
  
  "Стекло" хрустнуло под ее ладонью и провалилось неровным овалом. В теплую залу со свистом ворвался ледяной сквозняк, а неровные края разлома расцветило розово-алым. Не изменившись в лице, Легерсис, сдвигая рукава и оголяя полное бледное предплечье, опустила руку на широкий, заметенный снегом подоконник.
  
  - Сын, - позвала она, - взгляни.
  
  Наследник, еще слишком юный для этого титула, поднялся и неровной поступью подошел к матери. Холод колол кожу, порывы ветра не утихали ни на секунду, просачиваясь в неровную дыру со стонами, комьями снега и, кажется, свирепой ненавистью.
  
  На светлую руку падали снежные хлопья, но не таяли и не скатывались дальше к земле, а облепляли, вмерзая в кожу. Не было ран и крови, только свист ветра и ровное, хоть и редкое дыхание властительницы.
  
  - Можешь открыть окно, чтобы лучше видеть, - без эмоций произнесла Легерсис, неторопливо сжимая и разжимая пальцы. Они хрустели, словно покрытые толстым слоем инея. - Тебе нечего бояться.
  
  Она прикрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. "Стекло", растопленное ее ладонью, зарастало, вбирая в себя снег. Еще несколько минут, и оно сомкнется вокруг давно не видевшего солнца запястья.
  
  Леди Легерсис открыла глаза.
  
  Мизинец мягко коснулся толстого слоя снега на подоконнике, и белые крупинки незамедлительно обхватили тонкую фалангу, сливаясь с ней в единое целое, проникая под кожу, становясь ею и превращая её в себя.
  
  Сила бескрайних снегов текла в жилах семьи, Лорглэйс знал это, не раз видел. Его даже заставляли повторить нечто подобное, но он так и не смог относиться к этому с присущим его родне спокойствием. Холод...
  
  - Сын.
  
  Его мать теперь казалась куда более бледной, чем обычно, а слова застревали в груди, словно в вязком киселе. Она не шевельнулась, но перевела на него взгляд.
  
  - Все стены, которые ты видишь с детства, не камень. Это снег. И очаги, в которых пылает огонь, изо льда. Даже твоя постель сплетена из них, - опустился ее голос в гулкое контральто. - Когда-то давно наши предки создали эти города старой магией, от которой остались лишь отголоски. Ни в ком из моих детей ее нет, и вряд ли она пробудится когда-нибудь в будущем. Но она зовет меня. Каждый день. Каждую минуту. Сын, - почти терялись ее слова в стонах ветра, - как сильно я дорога тебе?
  
  Иногда она пугала его. Ещё молодая по меркам некромантов, Легерсис, бывало, казалась намного старше самого древнего из его предков.
  
  - Ты моя мать, что за вопрос?
  
  Он ещё раз посмотрел на снег за окном. Где-то там уже должны были приблизиться к башне южные послы. Теперь их приход казался избавлением.
  
  Леди потянула руку, но не смогла отнять ее от снега. Тонкий мизинец ее побелел почти до половины.
  
  - Тогда открой окно, сама я не дотянусь, - велела она. - Сегодня я научу тебя самому важному: умению выбирать. Снег и холод заберут меня, часть за частью, если ты будешь медлить или решишь уйти.
  
  - Хватит этих игр и обучений!
  
  Лорглэйс распахнул окно, выпуская ветер внутрь.
  
  - Хватит?
  
  Лицо Легерсис не выражало ничего, кроме покоя.
  
  - Ты можешь уйти, сын. Отправиться к оружейнику, взять клинок, перекованный из ангельских слез, и уехать из Арен Лауд, куда пожелаешь. К лорду Айкерису, в империю или в дальние страны. Или, - потянула она свободной рукой из тяжелых складок одежды короткий и острый кинжал, - принять мои решения как свои - до конца дней, без лишних клятв и просьб, причинить мне боль, отрезав палец, и тем спасти жизнь.
  
  Она впервые за последние дни поглядела на него прямо. В уголках глаз и рта собрались напряженные морщины. Кинжал вонзился в край оконной рамы.
  
  - Свобода, сын, или тяжелые решения и семья.
  
  Свобода всегда была одной из самых ярких иллюзий, которыми грезил юноша. Свобода от обязательств семьи, свобода от севера...
  
  Но что за глупость! Что за испытания!
  
  - Легерсис!
  
  Ему хватило духу, чтобы выхватить кинжал из рамы, хватило инерции своей уверенности, чтобы сделать замах, и достало мужества нанести удар.
  
  Его мать не издала ни звука, в следующую секунду выдернув руку из смыкающегося хрустального плена, и осела на пол, прижимая к животу изуродованную ладонь. Вмерзший в снег палец рассыпался под порывами ветра в снежное крошево.
  
  Властительница тяжело дышала, пятная черные одежды, и не подняла головы, когда к ее коленям швырнули кинжал, покрывающийся инеем там, где только-только дымилась кровь.
  
  Ее наследник, чеканя шаг, вышел из залы, оставив распахнутыми двери.
  
  
***
  
  Леди Арен Лауд принимала послов в малом зале в полном одиночестве. Правую руку стянула тугая повязка, оставив свободными лишь два пальца, необходимые для письма. Неизменная невозмутимость на ее лице перемешалась с усталостью или чем-то более тяжелым, оставившим красноту на веках.
  
  - Почтеннейшие владыки, - кивнула она, разглядывая человеческие оболочки сидящих перед ней личей. - Думаю, нет нужды тратить драгоценное время на разъяснение происходящего. Если властительница Тария здесь, значит, мой брат решился разорвать договор.
  
  За пеленой спокойствия, застилающего лики гостей, таилась напряженность. И, пожалуй, это происходило впервые за все встречи с неживыми, что выпали на долю владычицы севера.
  
  - Все так, - ответила личея, - но хуже его предательства лишь то, как громко он старается о нём раструбить за пределами Севера, леди Легерсис.
  
  - Я не желаю видеть на своих землях войну и разорение, - сдержанно заметила леди, сложив руки на коленях. Боль грызла ладонь, но, чтобы не туманить разум, Легерсис отказалась от помощи целителя. - Но мой брат упрям. Он всегда был упрямым. Я могла бы попытаться образумить его, но это опасно. Пока, - поджала она губы, - мы лишь стараемся не дать слухам распространиться. Чем все это грозит, владыки?
  
  - Ночер может ответить, - подумав, медленно произнёс Архазар, - приведя сюда войско. Никто из здесь присутствующих не желает этого, леди. Мы должны убедить вашего брата остановить это безумие.
  
  - Убедить Айкериса? Проще потушить пламя, забросав его порохом, чем кому-то постороннему вбить нечто подобное в его упрямую голову. Но меня он тоже не станет слушать. Детей я к нему не подпущу, а остальные... - Черные глаза смотрели в сторону с затаенной ненавистью. - Они жаждут объединения северных Домов. Почти все. Даже если за это придется заплатить кровью. Возможно, брат прислушается к светлейшей Киллин. Он всегда с уважением отзывался о ней.
  
  - Её авторитет уже не властен над ним. - Владыка медленным шагом прошелся по зале, соблюдая линию вежливой границы между собой и леди. - Тария принесла мне перо как знак его последнего дара Ночер. Разговор с ним принёс мне понимание, что убедить его сможет только тот, кто знает его с детства. Жаль слышать, что и эта возможность упущена.
  
  - Я могу попытаться, - после долгой паузы обронила Легерсис, поднимаясь. Зажимы в ее косах тяжело застучали друг о друга, а богато расшитая накидка осталась в кресле, сброшенная почти тем же движением, что Айкерис избавился от своего плаща перед изгнанием Тарии. - Я могу. Если нет иного выхода. Впрочем... - она искоса поглядела сначала на Тарию, а затем на Архазара. - Впрочем, у меня есть средство, которое может заставить его прислушаться. Но оно не дает никаких гарантий и слишком жестоко. Это тяжёлый выбор. Жестокий и недостойный.
  
  ...Лич не может устать. Какими бы тяжёлыми ни были переговоры, сколько бы они не шли, бессмертные из Ночер всегда имели преимущество перед своими живыми оппонентами. Всегда вежливые, убедительные личи умели добиваться своих целей.
  
  Леди Легерсис беседовала с ними до самого вечера. И лишь когда смутно различимый из-за непрекращающейся вьюги серп луны показался на небосводе, они закончили.
  
  Властительница, поднявшись из кресла, в молчании вышла из зала. Она знала, что личи не отстают, и не сбавляла шаг. Сначала они спустились в оружейную, откуда леди забрала длинный тонкий сверток из традиционно черного шелка, а затем вышли из дворца.
  
  Снег, падающий на лицо Легерсис, большей частью скатывался с кожи каплями, но часть оставалась колкими наростами, и леди нетерпеливо стряхивала их перчаткой. Сквозь наметенные сугробы она проходила без малейшего труда, не играя перед гостями в человеческую слабость.
  
  Концом ее пути оказалось святилище огня - величайшее строение в Арен Лауд. Огромная чёрная стена сдерживала подземное пламя - ровно на том месте, где две с лишним тысячи лет назад его подняла к поверхности Киллин.
  
  Легерсис прошла под огромной аркой и остановилась в коротком коридоре, от которого расходились опоясывающая внутреннее святилище дуга. Единственная дверь внутрь была от нее в десятке шагов.
  
  - Это погубит их, - не обращаясь к кому-то, сумрачно обронила леди.
  
  - Или они, или весь Север. - Ближе всех к ней стояла Тария. Растаявший снег стекал по коже, оставляя прозрачные полосы мертвенной оболочки на местах, где иллюзия исчезала. - Вы защищает не только один город, но всех, живущих в этих краях.
  
  Молча кивнув, леди Легерсис поставила сверток у стены и принялась снимать накидки. Жрицы, проходившие мимо за ее спиной, отводили глаза и не помогали, хотя, если верить слухам, правящая династия в среде жречества почиталась едва не вровень с богиней.
  
  К концу этого действа на леди осталась только нижняя сорочка, а бинты, перетянувшие правую ладонь, потемнели от крови. Стряхнув с плеча россыпь кос, женщина осторожно взяла сверток, срезая перетянувшие его полосы прочной кожи. Когда остались только две нижних петли, ткань начала сползать сама.
  
  Леди Арен Лауд держала в руках копье. Тонкое, из тёмной стали, покрытое едва заметной чеканкой или... резьбой, словно по дереву?
  
  Двери открылись внутрь, когда она прижала руку к одной из створок, и в коридор дохнуло чудовищной силы жаром. Стена огня плясала за порогом - на расстоянии вытянутой руки, и Легерсис вошла в нее. Языки пламени обняли ее, зашипела паром влага, пропитавшая рыжие волосы, а леди шагала все дальше и дальше, к самой трещине, пробитой тем самым копьем, что было у нее в руках.
  
  Несколько долгих минут не было слышно ни единого звука, кроме треска пламени. А затем земля под ногами личей - да и, впрочем, всего города - тяжело вздрогнула раз, другой...
  
  Дрожь начала затихать не скоро.
  
  Леди Тария, поймав на себе взгляд Архазара, ответила лишь кивком.
  
  Жар скользил вокруг их тел, огибая старые кости и плоть в нескольких сантиметрах. Это правда, мёртвые не любят холода, мешающего их старым телам, но и жара они старались избегать не меньше.
  
  Впрочем... не они одни: вышедшая из пламени властительница первые секунды стояла, не шевелясь, но когда двери с грохотом захлопнулись, разжала пальцы, роняя раскалившееся копье, и завертелась, стряхивая остатки тлеющей одежды. Длинные косы не пострадали, но зажимы на их концах расплавились в причудливые кляксы.
  
  Служительницы святилища огня появились неслышно. Что они несли в ладонях, разглядеть не удалось, но когда они окружили Легерсис и развели руки, от ее кожи пошел пар.
  
  На лицах жриц застыл ужас.
  
  - Огненная Мать больше не согревает город Дома Армо, - сипло произнесла Легерсис, когда юные женщины удалились, бережно облачив ее в несколько слоев ткани. - Пройдет не больше четверти дня, как ветер выстудит остатки тепла.
  
  - Значит, через пару часов будет самое время вновь воззвать к вашему брату, - медленно подходя, произнёс лич, - благодарю вас, Легерсис.
  
  Леди кивнула и, оставив копье там, где оно упало, на несгибающихся ногах обошла послов. Выйдя на улицу, она с протяжным стоном воткнула ладони в снег.
  
  
***
  
  Покои двух личей были совершенно излишне убраны. Как для живых. Две большие спальни, два кабинета с очагами и просторная гостиная, где послы большую часть времени провели в раздумьях о сложившейся ситуации.
  
  С одной стороны, все происходящее складывалось если не идеально, то весьма и весьма удовлетворительно. Ночер, насколько им было известно, еще не узнал о ситуации на севере, а значит, в запасе еще есть немного драгоценного времени.
  
  С другой, сама суть проблемы беспокоила Архазара, пусть свои волнения и размышления по этому поводу он пока оставил при себе, скрыв даже от Тарии. Айкерис - сильный, умный, но еще слишком молодой маг. Даже не жрец смерти как таковой, но пламенный колдун, чьи способности при должном усердии могли вихрем пронестись не только по Северу, но и по всем землям Домов Мортис. Легерсис, в свою очередь, хоть и могущественна, но имеет таланты, лежащие в достаточно традиционном для некромантов понимании. Даже несмотря на все скрытые силы, что таила ее кровь.
  
  Будь огненный мальчишка более мудр, он мог бы заполучить поддержку если не Ночер, но хотя бы его и Тарии, а этого уже было бы достаточно для единения земель, но...
  
  Шум за противоположной стеной заставил его отвлечься от мыслей.
  
  Еще в короткой галерее, выходящей в малую залу для совещаний, Архазар почувствовал запах гари. Тарию звать не пришлось, она уже открывала дверь, слишком быстрым для мертвого тела шагом сокращая расстояние до покоев леди. Едкий и тяжелый запах палёного стегнул по мертвым глазам.
  
  Всплеск пламени выжег в ковре, застилающем пол в покоях леди Легерсис, огромный круг. Лорд Айкерис вышел из портала и, не дожидаясь, когда сестра спросонья поймет, что произошло, стащил ее с кровати. Не вслушиваясь в испуганные крики, он сжал в горсти пламя и поднес к лицу Легерсис.
  
  - Что ты сделала? ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА?!
  
  Дверные петли скрипнули, и лишь это, должно быть, спасло Легерсис глаза. Над головой летописицы Тарии полыхнуло огнем, следующий всполох ушел в глубину комнаты. Череда коротких вспышек, лязг металла - и удушливая тишина.
  
  - Прикажи, чтобы они убрались! - резко рыкнул из полумрака хорошо знакомый Тарии голос. - Немедленно!
  
  То, что происходило в первой из вереницы комнат, не вселяло никакой веры в благополучный исход переговоров: сожженный ковер и шторы, скользкий от крови и льда пол и двое сородичей, готовых разорвать друг друга на месте. Айкерис, вооруженный ангельским клинком, плавил вокруг себя камни, Легерсис, зажимая распоротое правое плечо, буквально дышала холодом. Воздух хрустел и сгущался у одной стены, а у другой дрожал жарким маревом.
  
  "Если бы только ты не встал на пути Ночер, кто знает, чем бы закончилась эта ночь..."
  
  Архазар появился следом, остановившись за Тарией.
  
  - Айкерис, - её тихий голос больше подходил для лекции, нежели для сложившегося положения, - убери клинок. Твой Дом по праву верховной королевы Севера отрезан от Пламени, пока ты не остановишь своё безумие.
  
  - Ты, - указал на нее клинком лорд, - уходи. Это не твой разговор, жрица.
  
  Более ничего возмущенного он сказать не успел: Легерсис прекрасно колдовала и одной рукой. Причудливое переплетение магии смерти и льда чередой вспороло воздух, и Айкерису пришлось забыть о красивых жестах. Разрубая заклятья мечом, он отступал, едва успевая отвечать всплесками желто-рыжего огня.
  
  Сестра теснила его к окну, отсекая от выходов. Видимо, не доверяла личам... или хотела оставить себе всю славу.
  
  Архазар и Тария продолжили наблюдать, каким бы странным происходящее не казалось со стороны.
  
  Ситуация и вправду складывалась весьма занимательная. Сейчас в покоях находились лишь двое - почти честный поединок. Но еще минута, максимум две, и подоспеет стража, что Айкерис думает делать тогда? Думал ли он вообще о чем-то, когда пришел сюда?
  
  Несмотря на стремительность момента, Архазар успел отметить, как именно легли следы огня, коснувшегося комнаты. Маг перенесся сюда, минуя защиту, выставленную дворцовыми колдунами. Как же щедро наградило тебя пламя, лорд Армо!
  
  Силы детей Талердис, пожалуй, превосходили те, что полагались главам Домов. Север, одно слово...
  
  Короткая, странная дуэль не прекращалась. Пока личи бездействовали, леди Лауд продолжала оттеснять Айкериса, яростно расшвыривая белые вспышки. В какой-то момент Легерсис подошла слишком близко, и клинок в руках брата разрубил заклятье и понесся к ее лицу. Кажется, Айкерис даже не понял, что произошло, и попытался остановить руку, но... сталь столкнулась со сталью.
  
  Не было секретом, что невероятно редкое ангельское оружие становится связанным с теми, кому принадлежит. Защищать - его первая задача. Но в тот момент в руках Легерсис сплелся из теней не родовой клинок, а копье Киллин.
  
  Не теряя времени и сил, леди оттолкнула оружие и древком от души ударила брата в челюсть.
  
  Невероятно далеко от них, в десятке шагов, но словно в другом мире, распахнулись двери.
  
  - Госпожа! - крикнул один из пажей Лорглэйса, вскинув руку с плотным конвертом, покрытым крупицами снега. - Гос... пожа... это письмо... из Ночер.
  
  Слова пажа подействовали на Архазара с той же силой, как и удар Легерсис на брата. Впервые за все время существования в человеческой оболочке владыка поднял брови.
  
  - Письмо! - требовательно протянул руку лич. - Сейчас же!
  
  Желания пажа спрашивать Архазар не стал и, легко двинув пальцами, поднял мальчишку в воздух, заставив каждую мышцу, каждую кость в его теле застыть, словно муху в янтаре.
  
  Тария, не обернувшись к двери, не могла ждать. Что-то изменилось. Она чувствовала это. Если Легерсис нанесет следующий удар...
  Воздух в комнате дрогнул, но уже не от холода или жара. Тёмные путы подлой магии, едкой некромантии плоти, заполнили собой помещение.
  
  Легерсис замерла в мучительной неудобной позе, ее брат - еще и с искаженным от испуга и удивления лицом. Никто не помешал Архазару вскрыть конверт. Письма на плотной толстой бумаге не касались ничьи пальцы, кроме того, кто его писал и отправлял.
  
  Ночер знает о происходящем. И Ночер оскорблен.
  
  Архазар несколько раз прочитал письмо. Сначала быстро. Потом медленнее. Ему, конечно, хватило и одного раза, но сонм мыслей помешал принять решение сразу.
  
  - Айкерис, вы дурак.
  
  Бумага рассыпалась золой в руках некроманта.
  
  Жесткая хватка тёмного искусства ослабла... на секунду, чтобы в последующий миг раскинуть сражающихся в разные стороны. Полыхнуло золотом, и гобелен ручной работы осыпался пеплом. Лорд Дома Армо исчез, оставив после себя обожженные стены.
  
  Легерсис сгорбилась на полу. Ночная рубашка, вопреки всем приличиям, не отличалась цветом ото всех ее иных одежд, и кровавое пятно терялось в складках рукава. Копье лежало в нескольких шагах, у окна, холодное и источающее тяжелую силу, от которой подергивало что-то внутри даже у мертвых магов.
  
  - Ночер, - выдохнула Легерсис, закрывая глаза. - Вы... Это что, какой-то трюк? Отвлечение внимания, чтобы мы сами не успели взять все под контроль? Обман?! За что?!
  
  Архазар посмотрел на нее достаточно долго, чтобы нарушить всякие нормы вежливости. Промолчал.
  
  Пажа бережно опустило на пол, его мышцы и кости вновь принадлежали ему.
  
  - Что теперь? - Тария обернулась на шум, идущий с лестницы. - Остается лишь одна возможность все исправить?
  
  Архазар вновь промолчал.
  
  - Госпожа Легерсис! - крик с лестницы принадлежал какому-то мужчине, затем послышались иные голоса, нарастающий шум стучащих лат.
  
  - Мы скоро вернемся, - тяжесть, которая звучала в голосе владыки, легла на плечи всех, кто его слышал, - закройте город так, как только сможете.
  
  Тела личей дрогнули, словно ветер подул на песчаные фигуры, сметая их в сторону. Последними исчезли их чёрные, как чернила, тени.
  
  
***
  
  В кабинете властительницы собрались аристократы, члены совета и ее дети. Три огненно-рыжих молодых женщины, две из которых были похожи как отражения, и...
  
  - Где мой сын? - тихо спросила леди Легерсис, обводя "сильнейших и мудрейших" тяжелым взглядом. - Где Лорглэйс?
  
  В комнате зависла тишина.
  
  - Мы не смогли найти лорда Лорглэйса, госпожа, - наконец-то, полминуты спустя, ответил начальник смены стражей, - ни в его покоях, ни в библиотеке. Караульные не видели, чтобы он покидал башню, но со стены пришли дурные вести: в буре видели удаляющееся в сторону Дома Армо пламя.
  
  Властительница смотрела на собравшихся и видела в пламени их. Всех до единого, кроме дочерей и, может, первой советницы. Жаль, что она с большими шансами подожжет саму себя, чем кого-то другого.
  
  - Обыскать весь город, - так же тихо проронила она. - И молите Мать, чтобы мой сын не вышел за его стены. Вы, видимо, не осознаете, что происходит, не так ли? Айкерис, лорд Армо, разорвал договор с Ночер и желает объединения. А я считаю дни до того, как север сотрут в крошево - из-за его и вашего, ублюдки, безрассудства и попустительства! Мечтаете о единстве и могуществе?! Скоро получите - в общей могиле!
  
  - Есть, госпожа!
  
  Стражи вышли, подгоняемые не столько чувством долга, сколько желанием не нажить новых проблем.
  
  
  
  
  
  
Часть III
  
  Северные земли.
  
  "Холодный". Так описывают Север другие. Но это в корне неверно. Холод - не то, что обитает в этом краю. Здесь царит смертный хлад, который, касаясь живых, дьявольски быстро забирает тепло. Жадный и самый сильный из всех властителей Севера.
  Колючие снежинки забирались Матери только известным способом под капюшон и тяжелый плащ. Ветер гнал сугробы словно волны, и лишь магия защищала его от того, чтобы быть погребенным под ними. Шаг за шагом юный лорд приближался к цели. Эта мысль не давала ему упасть наравне со страхом быть замеченным дозорными.
  
  Шаг. Еще шаг.
  
  Айкерис. Они лишили его Огня. Они лишили его поддержки. Оставаясь с матерью, Лорглэйс никогда не постигнет той свободы - может, безумной, да! - но свободы, которую ощущает каждый миг его дядя. Может статься, ему уготована смерть. Но не в стенах родного города. В конце концов, он, Лорглэйс, сам вправе выбирать свой путь.
  
  Шаг за шагом.
  
  Еще немного воли. Еще немного магии.
  
  
***
  
  Тария не ощущала порывов ветра. И снег не мешал ей смотреть вдаль, на еле-еле заметный обычному глазу на таком расстоянии город Дома Армо. Снег и ветер скользили вокруг нее, не проникая под тонкий, но надежный барьер.
  
  Прошло уже четыре сотни лет с тех пор, как она была живой. Тария видела, как этот город рос, она видела, как креп ее снежный край. Но она пропустила тот миг, когда алчность завладела тем, кого она должна была воспитать как правителя, дать ему вместе с его матерью и отцом знания о силе, затаенной в роду, о власти, лежащей на их плечах, и о страхе, крупица которого всегда должна быть у того, кто знает о Ночер.
  
  Она не относилась к нему как к сыну, но считала достойным занять трон. В день его коронации именно она возложила корону на чело лорда.
  
  Столько лет минуло.
  
  
***
  
  Белый Город, долина Ида.
  
  Альвар не ожидал гостей. По крайней мере тех, которые сочтут излишним воспользоваться дверью. В покои Бальзамина входили по-разному, но воплощались из воздуха только единожды. И этот случай произошел именно сегодня.
  
  - Мессир, - с громким хлопком уронив на стол увесистый том, вздохнул Бальзамин, - это вы. Еще немного, и я к Матери отправлюсь с такими появлениями!
  
  Слишком бодро для несчастного и измученного стрессами обойдя стол, он протянул коллеге-магу вскрытый конверт.
  
  - Ночер объявил о нанесенном Домом Армо оскорблении. Этого не скрыть, другие Дома тоже получили такие письма.
  
  - Именно, - еще не успев полностью воплотиться, ответил Архазар, - поэтому я здесь. Айкерис не оставил другого выхода ни нам, ни Ночер, ни Арен Лауд. Его придется убить и принести голову Властителям как знак покорности Домов.
  
  Владыка принял конверт, еще раз бегло пробежав глазами по тексту. И это письмо заканчивалось подписью Тобоэ, надзирателя Ночер в западных землях. Ошибки быть не могло. Кто-то отправил гонца - человеческого гонца, даже не магию, которую он бы точно заметил - с самого севера. Первый город, который находится на границе ледяных земель - Эпиро. Там же сейчас расположена лаборатория коллеги Архазара.
  
  - Человек не мог идти быстрее нас. Его отправили раньше.
  
  Лич поднял взгляд на Альвара, понимая, что сейчас осталось слишком мало времени для объяснений.
  
  - Дом Аркс должен получить максимальную пользу из всего происходящего, милорд. Напишите письмо в Ночер, где обязуетесь честью и властью наказать ретивого мальчишку.
  
  - Уже, мессир. Написано, но не отправлено. Лорд Энрикс, узнав от кого-то слухи, рвется на собрание совета, и, боюсь, мне придется уложить его в постель в беспамятстве, чтобы это предотвратить. А это опасно, опасно...
  
  Бальзамин пригладил волосы и собрал бородку в кулак, раз за разом пропуская сквозь пальцы. Ситуация давно вышла из-под контроля, но сейчас грозила катастрофой.
  
  - Вы полагаете, что на севере есть предатель? Третья сторона? - понизив голос, спросил он, когда молчать стало неприятно физически.
  
  Ответ потребовал времени. Архазар молча смотрел в сторону, так и держа письмо на уровне груди.
  
  - Нет, не предатели, - размеренно произнес он. - Северяне не знают, что может принести им подземный город, но предполагать могут. Им невыгодно терять земли, терять города.
  
  Владыка наконец-то напрямую взглянул на Альвара, выразив что-то подобное улыбке.
  
  - Бойким юнцом вышел Энрикс. Дайте ему волю. Отправьте письмо. Тария погасит Солнце Севера.
  
  Архазар не оставил возможности Альвару ответить, растворившись так же, как и пришел.
  
  Бальзамин в молчании смотрел на то место, где стоял его... друг? Можно ли вообще говорить о дружеских чувствах у лича? Его плоть давно истлела, останки ссохлись, а сознание и воля продолжили постигать науку и магию еще несколько сотен лет после этого. Можно ли? Вероятнее всего, нет. Но по неизвестным Альвару причинам Архазар был верен интересам Дома Аркс, и хотя бы в этом ему можно было довериться.
  
  Тяжело вздыхая, первый среди бальзамировщиков переоделся из рабочего в повседневное, умылся, собрал волосы-паутинки в пучок и отправился, прихватив переписку последних дней, во дворец совета. Назвать это величественное сооружение "дворцом лорда" у него не повернулся язык: каким бы "бойким" ни был лорд Энрикс, не он правил в Белом Городе.
  
  Лорда Бальзамин нашел в пустующей ученической лаборатории, и не одного, а в компании своего любезного знакомого - Сарина, лишь несколько недель назад получившего должность главы круга телепатов. Нет ничего удивительного в том, что молодой маг проводил вечер в компании правителя, как-никак и Энрикс владел магией разума. Но чтоб лорд вот так просто играл в шахматы с каким-то... колдуном с улицы?
  
  Прежде чем постучать по косяку, Бальзамин бегло оценил состояние своего повелителя и уже более строгим взглядом окинул стол. Вина не было - и на этом спасибо.
  
  - Проходите, Альвар, - опередил его Энрикс, не отрываясь от партии. Положение на поле боя намечалось тяжелое, но не безнадежное, - что привело вас ко мне в столь поздний час? Если бы не Сарин, я бы наверняка уже спал.
  
  Светлые глаза некроманта с явной послеболезненной усталостью встретились со взглядом Альвара. Тонкие черты лица стали еще острее за минувшую ночь, но ничего опасного для здоровья не было и в помине.
  
  - Серьезные дела, мой лорд, - суховато сообщил Бальзамин, никоим образом не показывая, что знаком с мигом подобравшимся телепатом. - И только поэтому я смотрю на ваше нарушение режима сквозь пальцы. Боюсь, вам придется оставить битву и противника и отправиться в кабинет. Здесь не самое подходящее место для обсуждения отношений между Домами. Вы можете опереться, - предложил он локоть, скрытый широким рукавом, - или вас доставят доблестные стражи. Дело не терпит отлагательств.
  
  Белесая бровь лорда вздернулась вверх.
  
  - Альвар, я справлюсь сам.
  
  В доказательство своих слов молодой мужчина достал из-под стола резную трость. Не без усилий поднявшись, лорд Энрикс вежливо улыбнулся своему помрачневшему гостю.
  
  - Прошу простит, мессир. Дела, дела.
  
  - Буду надеяться, что мы завершим эту партию, - незамедлительно поднялся телепат, с почтением поклонившись и коротко стрельнув глазами в сторону терпеливо ожидающего Бальзамина, - когда будет подходящее время.
  
  Старик кивнул ему, проскочившему в дверной проём словно уж, и поглядел уже на лорда. В таком состоянии только по дворцу бегать!
  
  - Где еще, кроме вашего кабинета, мы можем обсудит будущее Дома Аркс, милорд? - спросил он, подавляя желание применить магию и доставить подопечного по воздуху, сковав по рукам и ногам, чтобы точно не навредить. В конце концов, годы обучения в Ночер ни для кого не проходят даром - невольно перенимаешь подход личей к мелким проблемам...
  
  Энрикс оглядел стены своих покоев. Этот место было его домом, но никак не могло зваться безопасной обителью. Уши совета были повсюду.
  
  - Пойдёмте в Сад.
  
  - Ах, милорд, не для таких переходов ваше состояние, - тяжело (и в который раз за этот вечер) вздохнул Бальзамин, закатывая рукава. - Мне больно на это смотреть. Поэтому позвольте...
  
  Он ловко подхватил молодого лорда под локоть, и секунду спустя они уже стояли на лужайке, рассеченной выложенными камнями тропинками. Заклинание перемещения у лекаря было не в пример приятнее, чем у его коллеги: никаких выжженных пятен под ногами, забивающегося во все щели песка или нестерпимой тошноты. Радиус действия оставался небольшим даже после долгих лет практики, зато не имел неприятных последствий. Идеально для срочного перемещения больных.
  
  - Пойдемте к беседке, милорд, - предложил Бальзамин, пока Энрикс не возмутился таким пренебрежением к его достоинству.
  
  Проводив в тишине своего второго советника скорее удивленным, нежели возмущенным, взглядом, Энрикс последовал за ним.
  Небольшой сад, раскинутый над городом на высоте нескольких десятков метров, был прекрасен и в ночи, и днем. С давних пор сюда ввозили редкие, диковинные растения из разных концов как континента, так и всего мира. Иногда, конечно, приходилось применять недюжинные таланты как аграрного дела, так и темной магии, чтобы на новой почве и новом климате растения могли жить. Через некоторое время, пару сотен лет назад, маги так же отметили, что слияние некромантии и растительной жизни может дать весьма интересные плоды...
  
  - Что за срочные дела? - Энрикс шел чуть медленнее старца, но спешить и выбиваться из сил, чтобы нагнать, не собирался.
  
  - Пока вы были больны, мой лорд, хозяин одного из северных Домов обезумел и бросил вызов Ночер. Сейчас под угрозой все, кто стоит на пути армии Пыли Веков. - Бальзамин остановился, придерживая тяжелые ветви, чтобы Энрикс смог пройти по тропе, не наклоняясь, и поджал бледные губы. - Нужно напомнить Ночер, что мы им союзники, а не... прах на пути к восстановлению мира.
  
  - Мятежный лорд? Кто сейчас правит Арен Лауд? По-прежнему семья Талердис? - Лорд прошел под ветви-своды, постукивая тростью. - И как давно, Альвар? В смысле, как давно это случилось и как давно вы об этом знаете?
  
  - Не более недели назад, если верить письму, что пришло за ужином, - без промедления сообщил Бальзамин, шагнув следом и выкладывая на резной стол два плотных листа: письмо, пришедшее из Ночер, и собственное. Лгать он не боялся даже лорду в лицо. Не впервые. - Некоторые слухи ходили и прежде, но от людей, что никогда на севере не были. Леди Легерсис из Арен Лауд всегда держала свою бешеную свору в стальных кулаках, и поверить, что подобное могло случиться при ее правлении... Я бы скорее поверил, что она сама их перебила и рассадила по креслам своих дочек.
  
  Коротко взглянув на Бальзамина, Энрикс занял плетеное кресло у стола. Глаза после болезни чутко реагировали даже на слабый свет от люминесцентных цветов и грибов, покрывающих беседку изнутри.
  
  Несколько минут у него ушло, чтобы ознакомиться с письмами. С текстом из Ночер лорд закончил быстро, а вот письмо Альвара прочитал дважды, временами поглядывая из-за темного края пергамента на лекаря.
  
  - Значит, - отложил письма на край стола мужчина, - Ночер оскорблен. Занятно. Письмо необходимо отправить им в ближайшее время. Мы ближе всех к Подземному Городу, но кто знает, каких гонцов используют другие Дома...
  
  Легкий ветер зашелестел в иссиня-черных травах, проросших на два-два с половиной метра вверх. Даже привычному взору было сложно смотреть на столь противоестественные творения магии и живой природы.
  
  - Какие меры вы уже приняли, Альвар? Кроме письма, - уточнил лорд, отодвинув конверты и послания лекарю. - Кто еще в курсе?
  
  - Никто из совета, если исключить все слухи и некоторую истерию относительно возможной войны. О реакции Ночер знать и вовсе не должны, если, конечно, господа не имеют связей с остальными Домами. Тогда... вы все сами понимаете. Вся внешняя переписка контролируется, магия отслеживается, но мы не в империи, милорд. Здесь все маги.
  
  Оставшись стоять и прислонившись к плетеной колонне, растущей прямо из земли, Бальзамин Первый вытряхнул из мешочка на поясе трубку, поколдовал над табаком и вскоре уже выдыхал пахнущий лугом дымок.
  
  - Правда, - обронил он, искоса поглядев на молодого правителя, - мессир Архазар, вероятнее всего, имеет представления обо все происходящем. Из первых рук. Его несколько дней назад посещала некая дама, с ног до головы облаченная в алое и не открывающая своего лица. Когда я поинтересовался у него о возможной правдивости слухов, он ясно дал мне понять, что если Ночер и возжелает поставить мятежника на место, то опасаться войны стоит всем нам.
  
  - Вы обучались там, кажется? Достаточно давно, но тем не менее можете составить представление о том, что такое Ночер? На что способен и какие, хм, - Энрикс замялся, подбирая слова, - какие настроения, если предположить, что они там есть, бытуют среди них?
  
  Его взгляд то и дело цеплялся за ту или иную деталь внешности Альвара. Расшитый серый рукав, кисет, ворот мантии. Иногда взгляд Энрикса сталкивался со взглядом старца, и тогда что-то странное, кроме отсвета луны, виделось в голубых глазах некроманта.
  
  Ему улыбнулись краем рта, выдохнули дымок через ноздри, словно дракон на старой гравюре, и лишь пожали плечами. Бальзамин слишком устал, чтобы заигрываться в политические игры, но раз нужно, значит...
  
  - Ночер - это порядок. Не тот, что может представиться в нашем понимании. Он не жесткий, он... никакой, как и положено вечности. Он просто неизменный. Я не видел и сотой части сил Ночер, - после небольшой паузы все же признал он. - И никто из ныне живущих не видел, включая, возможно, Архазара. Ночер - это... тьма. Тьма всего. Творения наших бальзамировщиков - детские шалости в сравнении с древней магией. Я мог бы вам показать, мой лорд.
  
  Он выдохнул и замахал ладонью перед лицом, разгоняя вдруг ставший горьким дым.
  
  - Но вы не поверите.
  
  Энрикс сидел в своем кресле, такой не подходящий ко всему, что его окружало. Белые одежды, белые волосы, светлые глаза и, пусть поблекший за годы, но отпечаток далекого солнца востока на коже.
  
  - Я не хочу, чтобы этот город познакомился с тем, что могут преподнести нам из подземных клоак бессмертные маги, Альвар, - произнес он негромко в ночной тишине. - Если Арен Лауд не справляется со своими обязанностями, мы ему поможем.
  
  
***
  
  Северные земли.
  
  Тяжелые тучи, мрачнее самых мрачных из когда-либо находящим на дом Армо, чернилами беспросветного мрака разлились по небу. Исчез даже блеклый, чуть-чуть видный образ луны. Во тьме звучала вьюга. Шелест снега. Завывание ветра в залах. В накопившемся мраке все казалось стало гротескнее и страшнее. Тени от огней растягивались древними чудищами под ногами своих хозяев, уходя во мрак, становящийся почти физически ощутимым.
  
  Дом Ночер в лице его дочери, одной из самых молодых личей, пришел на войну.
  
  Тьму разъедало не только древесное пламя: лорд Айкерис метался по стене, и под ногами его вспыхивали и гасли сотни искр. Молодой властитель был в бешенстве, но вот боялся ли?
  
  Долгие ночи и разъедающий душу холод - то, что знали все северяне с самого рождения. Древняя магия, отличная от магии далёкого юга, текла в их жилах многие столетия. Они жили, не боясь смерти, сражались с ней и однажды заковали в цепи, чтобы взять в руки ее мощь и накинуть на свои плечи ее плащ. В них не было страха. Ни в ком. Ни перед кем.
  
  Больше всего Айкерис Пламенный Ветер желал лично столкнуться с Тарией. От вони ее магии резало глаза. Другие не чувствовали, они и не могли...
  
  В стороне несколько воинов с хохотом отправили в полет со стены письмо Ночер, помочившись на старую дорогую бумагу. Пусть веселятся. Мало кто доживет до... утра? Вечера? Ночи?
  
  Айкерис замер, не замечая, как начинает гореть под его сапогами камень. Он не помнил, каким было время суток до схождения темноты.
  
  В темноте гасли звуки. Даже смех доблестных мужей на стенах тонул в густом киселе, окутавшим Армо. Тьмы подбиралась.
  
  Леди Тария, несмотря на темноту, естественно, видела все. И то, как на первом рубеже замка, на высоких стенах, за которыми только лишь выглядывал краешек цитадели Айкериса, если смотреть снизу, стояли воины. И то, как стекались люди к центру города. Даже то, как с затаённой надеждой молодой лорд вглядывается в черноту на горизонте, в сторону Арен Лауд.
  
  Наступившая ночь позволила ей стать тысячью, сотней тысяч глаз.
  
  - Айкерис! - В мертвом голосе Владычицы прозвучали (или показалось?) стальные ноты. - Айкерис? - голос, словно рой червей, посыпался на город отовсюду. - Ночер требует лишь твою голову! Если ты дорожишь своими людьми, выходи!
  
  Лорд ответить не успел: почти все, кому довелось услышать слова Тарии, взревели, как одно целое существо. Лишь несколько голосов выбивались из этого хора, и среди них звучал голос Атерсис. Некогда Айкерис отказал ей в месте с совете и был уверен, что леди возненавидела его до конца жизни, а теперь... теперь она кричит, как и остальные, что если мертвой твари нужна голова их лорда, то она может попробовать прийти за ней.
  
  "Лорд - это Дом Армо, Армо - север, а север - все они".
  
  Айкерис молчал. Пожалуй, вернее всего было принять "милостивое предложение" почтеннейшей Тарии, как желал и он сам, но... О магии Ночер знали слишком мало, и ради игры в благородство он не собирался открывать ворота и облегчать личее жизнь. Или что там у нее.
  
  Он молчал и тогда, когда на снег сотнями начали падать горящие свитки. Подданные в порыве ненависти разграбили святилище Тарии и подожгли все её записи. Всё, что она успела написать за время пребывания в Армо.
  
  Это было неправильным. Но лорд молчал.
  
  - Айкерис...
  
  На этот раз её голос не разнёсся по снежным просторам.
  
  Тария слегка качнула подбородком и медленно поднялась вверх. Поле предстоящей битвы уже лежало перед ней как на ладони, и все же она поднялась еще выше, пока Армо не превратился в небольшую, с пригоршню, светлую точку посреди темноты. Город протянулся линией, похожий на неправильный, растянутый где-то в середине овал.
  
  С востока шумело море. Но если этот звук и доходил до защитников, то лишь далеким эхом.
  
  В мертвой руке, выуженной из алых ворохов, лежал шар. Небольшой, таких она спокойно смогла бы уместить три даже в своей ладони.
  
  Впервые за тысячу лет армия Ночер вновь покажется в мире живых.
  
  Мортис, ты видела, они старались все изменить.
  
  Тария перевернула руку ладонью вниз, и шар, тихо щелкнув, проходя сквозь сдерживающий ветер барьер, а в остальном - беззвучно, полетел к далекой земле.
  
  
***
  
  Он ослеп. Иных мнений быть не может. Он лишился зрения от холода, такое бывало, ему приходилось слышать подобные истории от торговцев и путешественников.
  
  В первые секунды уверенность Лорглэйса в этом была самым болезненным ощущением среди всех, терзавших его последние часы.
  Но вот щелчок, другой, и он вновь увидел пламя на кончике факела. Тонкие искры обожгли пальцы. Он не знал магию огня, но того и не требовалось, чтобы зажечь факел. Огниво спасло его от кромешной ночи, наступившей слишком быстро даже для севера.
  
  Лорглэйс продолжил идти.
  
  Над его головой пролетела стрела, тонкая, длинная, с пестрым шлейфом из шелка и дыма, различимая даже во тьме. До стен Города Ветров она не долетела: далеко впереди полыхнул плевок бешеного живого огня. Но эта "атака" не была направлена на мятежного лорда. Только на ветер.
  
  Воздух задрожал внезапно, разрывая густую тишину высоким свистом. Когда Лорглэйс поднял голову, то не увидел ни единого проблеска в тяжелых тучах, лишь едва различимое глазом движение. Впереди появилось еще одно облако, черное и стремительно движущееся к стенам и голодному огню, вспарывающее пространство острыми клювами наконечников и подгоняемое ветром.
  
  ...Айкерис сжег часть стрел, с другими расправились маги, но что-то нашло свои цели. До Лорглэйса донеслись лишь отголоски смертей, но и они причиняли боль. А по небу летела уже новая волна, и огненное зарево расползлось по трети горизонта...
  
  Их не было слышно. Они не кричали, как люди, шедшие в атаку, не пытались напугать врага топотом сотен ног. Лорглэйс еле ощутил запах, тот самый запах, знакомый ему еще с малых лет, тяжелый и многослойный аромат магии смерти, когда в свете, исходящем от Армо, появились они.
  
  Сложно сказать, ожидали ли защитники большего, или кураж предстоящей битвы вскружил им головы, но мертвые воины Тарии, худые, словно выточенные из тончайшего мрамора, вооруженные обломками мечей, некоторые - облаченные в поблескивающие на свету латы, не произвели на людей Армо должного впечатления. Лорглэйс, как ему показалось, ощутил колкую волну облегчения, долетевшую от города.
  
  Он пошел дальше, уходя в сторону, понимая, что если перестанет двигаться, замрет, то окажется на растягивающейся фалангой линии битвы. Укрыв себя еще сильнее в магию, юный лорд что есть силы пошел сквозь сугробы, расталкивая снег, как вдруг замер, еще не закончив шаг.
  
  Желудок сжало и скрутило, что-то внутри бешено завертелось, и его вырвало. Скрючило на снегу, раздавливая изнутри, как надувающийся свинцовый шар. Лорглэйс почти слышал, как хрустят ребра под невидимым давлением извне, оставшимся незамутненным краем сознания распрощался с жизнью, как вдруг... стало легче. Остаточная боль точила его, но наконец-то молодой лорд смог вздохнуть. Ему не требовалось объяснений происходящего.
  
  Ночер зовет настоящее войско.
  
  Пока по заснеженной долине разносилось лишь эхо, но ждать оставалось недолго. До той поры черные стены атаковали "младшие братья" тех, что скрывались на самом дне призванных Тарией теней. Да, они не были сильны и их с легкостью сбивали со стен, но под их стопами не скрипел снег, а из окостеневших ртов не доносилось ни единого вздоха. Даже ветер поутих, и в перерывы, когда смолкало пение стрел, защитники Города Ветров слышали только себя да треск пламени, пожирающего даже лед. Казалось, они сражаются с пустотой...
  
  Крики пробили тишину неровными всплесками, и доносились они из-за стен. Юный сын властительницы Арен Лауд не видел, что происходит, но мог поклясться, что ни один из захватчиков не преодолел стены. Аромат магии стал плотнее. Он забивал глотку, морозом обжигал нос и глаза... а крики становились громче.
  
  Все смешивалось в снежном безумии: вновь начавшийся снегопад, мокрые хлопья, залепляющие лицо, смерть по ту сторону стен и смерть по эту - во плоти, разрушающие кости заклятья защитников, пляска огня и исчезнувшее время. Казалось, будто прошел миг с тех пор, как впервые запели стрелы. И вот пришли... они.
  
  Они сливались с тьмой, неся тяжелую броня как легкие платья. Их оружие не ловило всполохов багрянца, а ноги несли по трупам, не зная усталости. Те стрелы, что сбивались ветром или чарами, ломались о панцири. Часть из них повторяла путь "младших", часть направилась к воротам.
  
  С первым тяжелым ударом, от которого зазвенел промерзший воздух, вернулось чувство времени. И неотвратимой гибели.
  
  В темноте Лорглэйс поднялся. Встал сначала на колени, вытер губы, сплюнул и только после этого опробовал ноги на верность.
  Нормально встать он смог лишь с третьего раза.
  
  Все было плохо. Сейчас стоило бежать подальше от Армо, но... Факел потух, упав в снег, и разжечь его уже не получится - слишком промок. Единственный свет шёл от города. От...
  
  Он впервые увидел всю картину. Видимо, дорога была так тяжела ещё и потому, что последние десять минут он поднимался на холм, зато сейчас театр действа развернулся перед ним.
  
  Мертвые шли, и не было им числа. Он видел их лишь тогда, когда они входили в свет города, но и на границе его ощущалось еле различимые глазу движение.
  
  "Сколько же их?!"
  
  Ноги вновь подкосило.
  
  Вот в свете показался едва блеснувший бронзовым наконечником таран - размерами с большого скакуна. Влачимый созданиями, не имевшими чётких форм и скрытыми сталью, он, разгоняясь, понёсся по направлению к воротам. Удар был самым звонкими звуком всей битва. Огонь и стрелы сыпались на тварей, но стоило уничтожить одну, и из тьмы неслась другая.
  
  - Айкерис там, - одними губами произнёс Лорглэйс, сжимая кулаки, - Айкерис!
  
  Вспышка магии расшвыряла снег вокруг него, но была всего лишь каплей в окружающем аду. Ему не пройти внутрь. Но ведь должен быть способ...
  
  Додумать он не успел: оглушающий, сбивающий с ног взрыв разрушил темноту вокруг западной части стены. От грохота заложило уши. Гора мёртвых тел, сложенная из слабых и изломанных, взорвалась сильнее пороха, взвивая в воздух чёрное пламя. За грохотом и хрустом пропитанных магией стен никто не услышал, как надломилась одна из створок ворот. Потребовалось еще несколько ударов, как и они просели под страшный скрип и распахнулись. В Город Ветров неровными потоками полились тёмные ряды латников.
  
  Они убивали. Всех, у кого в руках было оружие, всех магов, до которых получалось добраться. И нечто в самом городе помогало им, взявшееся из ничего, но такое же неживое и безжалостное. От удушливости смерти дышать становилось все тяжелее, хотя Лорглэйс не добрался до того, что осталось от стен, и на полет стрелы. Хотя... смотря какой стрелы...
  
  Город пылал, озаряемый ослепительными вспышками. В какой-то момент к багрянцу присоединились бледно-зеленые отсветы, а за ними пришла... пустота и ужас тысяч людей, обреченных умирать, чтобы вновь подняться по велению летописицы Дома Ночер и продолжить дело своих новых собратьев.
  
  Лорд Айкерис не желал отдавать личам своих мертвых, а теперь они сами к ним шли.
  
  
***
  
  Все пространство застилала пурга, мешающая пониманию, где низ и где верх. Она оставила Лорглэйсу лишь слух и магическое чутье, и оба они оглушали. Безумие воплей, теряющихся в снегах и доносящееся лишь еще более страшными отголосками, и ничем не сдерживаемая магия.
  Крики продолжали звучать. Только вот небосвод больше не обжигали всплески живого огня.
  
  Запах смерти. Не чувство, запах. Гниение взрезанной земли, трещин, наполненных телами, разложение плоти, крики, смерть. Сердце Лорглэйса замерло на секунду, две, три...
  
  С каждым мигом мрак сгущался сильнее. Больше не было света Дома Армо, и звуки ночи разрывались все реже.
  
  Айкерис умер? Лорглэйс не знал, но чувствовал, что ответ на вопрос может быть только один. Он не бросил бы своих людей, не сдался бы, не сбежал. В этой битве его ждала только одна судьба.
  
  Сердце начало биться. Наращивая скорость, все быстрее и быстрее, он пошел вперед. Упал. Поднялся и пошел дальше. Склон оборвался резко, и Лорглэйс полетел вниз, потеряв последние остатки концентрации; щит, истончившись за секунды, исчез, и наследник великой Снежной леди Легерсис кубарем покатился вниз. Конца падения он не почувствовал, но, развалившись на снегу, Лорглэйс, из последних сил подняв голову, увидел то, что сначала показалось ему спасительным пламенем.
  
  Но... нет. Лишь тьма начала рассеиваться над Домом Армо. Вьюга кончилась. Из-за туч блеснуло тусклое солнце. Зубцы стен, рваные раны на теле камня. Сотни, тысячи мертвых, рассыпаясь в прах, летели чёрным потоком куда-то ввысь. Лорглэйса это не заботило. Сознание пока держалось, но он ощутил боль в затылке - наверное, ударился, когда падал. Попробовал поднять торс, оперевшись на дрожащие руки, но не смог.
  
  Айкерис умер, отчетливо понял он, а значит, и Север.
  
  Боль растеклась от затылка и виска, сделав тело ватным. Лорд вновь попытался подняться, но рука, не выдержав веса, скользнула. Завалившись набок, он отключился.
  
  
***
  
  Его щеке было жарко. И боку. В груди ныло от нестерпимого холода, но кожа горела. Нос и губы щекотал жесткий мех, пропахший гарью и чем-то еще, очень знакомым и близким. Должно быть, дети других, обычных матерей чувствовали, как их руки и одежда пахнет хлебом, молоком или мёдом, но для Лорглэйса всегда был один запах - сладковатой талой воды, что витает в воздухе редкой и короткой северной весной.
  
  Сейчас пахло именно так.
  
  Лорглэйс не открыл глаза, но пошевелился. Язык прилип к нёбу, губы растрескались, а в голове наперебой пульсировала то боль, то воспоминания о произошедшем, сейчас казавшиеся почти что сном. Он попробовал повернуться. Тело отозвалось вспышкой, и юный маг остановился. На спине тоже неплохо. Где бы он ни был.
  
  Его закутали получше и бережно смочили губы влажным платком. Холодная ладонь накрыла лоб, и пульсация стала чуть менее болезненной.
   - Глупый мой сын, - тихо-тихо произнес незнакомый, но пугающе-родной голос. - Несчастная моя семья. Спи, пока не зашло солнце, а после мы вернёмся домой.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"