Первое, что пришло в голову, когда я проснулся: Карини здесь!
- Есть хочешь? - спросила мама, едва я приподнялся с ложа.
Кто что, а зима - про валенки!
- Позже, - я уже шустренько топал в Надину комнату.
- Позже - это когда? - понеслось вслед.
Потом, мама, потом. Сначала дело - затем все остальное. Я потянул на себя закрытую дверь:
- На...
Надя сидела за письменным столом, заваленным учебниками и тетрадями. Мило щебетала с каким-то парнем. После моей реплики пара дружно обернулась. Ладно, Надя смотрит вопросительно, а ты-то чего уставился? Тока скажи, что мешаю!
- Привет, - вынужденно поздоровался я. Млин, зря зашел. Не вовремя. - Надя, как освободишься, скажи мне. Есть разговор.
- Ладно, - кивнула сестрица, продолжая выжидательно смотреть в мою сторону. Паренек рядом занимался тем же самым.
Чего пялишься? У-у, ухажер!
Неловка перебирая ногами, я сдал назад. Прикрыл дверь. Постоял перед ней, размышляя. Потом развернулся, ушел.
На кухне хозяйничала мама. Конечно, мое появление без внимания не осталось.
- Иди поешь, - обманчиво мягко сказала мать.
Ну да, конечно - есть-то придется под бдительным надзором.
Во входной двери заскрежетал и провернулся ключ. В квартиру ступил запорошенный снегом отец.
- Привет, - сказал он, стряхивая с шапки белые хлопья.
- Привет.
- Ты только пришел или уже уходишь?
- Да... пока не ухожу. А что?
Папа вовсю отряхивал верхнюю одежду. Не мог в подъезде это сделать, что ли?
- Ничего. Просто спросил.
- Миша, тебе разогревать? - донеслось из кухни.
- Ага, Вер, грей, - откликнулся отец, аккуратно ставя снятую обувь под вешалку. Распрямившись, походкой усталого, выполнившего свой долг человека направился в ванную.
Я заглянул на кухню.
- Мам, а кто это у Надьки сидит?
- Мальчик один, с ее класса, - мама поставила звякнувший бокал на сушилку. - Я с его матерью раньше работала. Хороший мальчик.
Железный аргумент: хороший мальчик, потому что с его матерью были неплохие отношения. Мне вот почему-то не хочется распахивать ему свои объятья.
- И чего они там делают?
- Уроки, - спокойно отозвалась мама. А что, не похоже?
- Похоже, - буркнул я. - А что, он сам, без Надьки, уроков сделать не может?
На мгновенье застыв, мать развернулась, взяв меня под прицел внимательных глаз:
- Ревнуешь?
- Вот еще!! Было бы из-за кого ревновать! Просто беспокоюсь за сестру, вот и все.
Наверное, я не показался ей умиротворенным.
- Жениха ей сам выбирать будешь?
Я почувствовал, как по щекам разливается - не жар, нет! - слабенькое тепло.
- Ты же знаешь, что нет, - сбивчиво промямлил я, не забыв предварительно заняться изучением собственных носков.
- Знаю, - согласилась она. - У меня тоже есть мнение насчет твой жизни - живешь неизвестно где, питаешься неизвестно чем, дома не появляешься - но я же молчу?!
- Мама! - стонуще воскликнул я и не нашел, что еще воскликнуть.
Потеснив меня у порога, в кухню вошел отец. Молча опустился на стул. С маминой помощью перед ним материализовалась тарелка с борщом.
Борщ я когда-то любил.
- Ну что, - отец с хлюпающим звуком втянул в себя содержимое первой ложки, - как твои дела-то?
- Нормально дела, как всегда, - ответил я, прежде чем вспомнил, зачем явился. - Если не считать одной маленькой неприятности....
Как в анекдоте:
"- Товарищ генерал, за время Вашего отсутствия чрезвычайных происшествий не было! Вот только пес Шарик сдох...
- А чего же он сдох?
- Да конины объелся.
- Какой конины?
- Лошадь загоняли, пришлось пристрелить.
- Как загоняли, почему?
- Пожар в штабе начался, воду везли.
- Ну и как, потушили?
- Никак нет, сгорел штаб со всеми бумагами.
- Идиот! С этого начинать надо было!
- А мы Вашему заместителю с этого начали, он и помер..."
- Что за неприятность? - перестав стучать ложкой, папа вопросительно поднял брови.
- Вам надо перебраться куда-нибудь подальше. Недельки на две, - безмятежно поведал я.
- С чего бы это? - произнеся эти слова, папа вспомнил про застывшую в руке ложку и опустил ее обратно в тарелку. Назревал серьезный разговор.
А разве кто-то сказал, что мы здесь шутки шутим?
- Происки заграничных спецслужб, - находчиво, как мне показалось, поведал я. - До них дошли слухи - да что там, уже не слухи - достоверные данные! В общем, они про меня знают и, возможно, захватят вас, чтобы оказать на меня давление.
"А что, нормальная версия! Пусть докажут обратное!"
- Что-то я сомневаюсь, чтобы заграничные службы разгуливали здесь, как у себя дома, - недоверчиво протянул отец, водружая локти на стол и бдительно всматриваясь в мое лицо. - А ну, выкладывай все как есть!
Мама в разговор пока не вступала, но ее застывшее лицо показывало - она внимательно следит за диалогом. После папиного вопроса, ее карие, тревожные сейчас глаза, встретились с моими.
- Передел власти в "верхах", - ляпнул я первое, что пришло в голову. - На нас хочет наложить лапу другая организация.
- Которая работает на зарубежную спецслужбу? - уточнил батя.
- Не! В смысле... Я откуда знаю, на кого они там работают? Короче, они узнали, что где-то выводят суперсолдат и теперь хотят все присвоить.
Эта версия показалась родителям более правдоподобной: в России, как известно, многое делается с душой: если работать - так работать; если гулять - то гулять; если скинуть кого-нибудь с пьедестала - значит, скидывать будем по полной программе.
- И при чем здесь мы? - вопросила мама тем самым голосом, который раньше был признаком возможной порки. О времена, о нравы!
- Я же говорю: надо пару недель пожить в другом месте.
- Мы никуда не поедем! Не убьют же нас, в конце концов!
- Мам, ну что ты говоришь? Конечно, никто вас убивать не будет - кому вы нужны? А вот... украсть, чтобы я рассказал про свою работу....
- Да пропади она пропадом, твоя работа! - взвилась мать. Отец под горячую руку не лез, скромно помалкивая в сторонке. - Я не для того тебя растила, чтобы тебя однажды прибили в подворотне!
- Ма... - начал было я, но она не дала вставить даже слова.
- Что там у вас происходит? - бушевала она. - Где твой майор, Дрова... как его?
- Дроботецкий, - услужливо подсказал я. - Сергей Викторович.
Стало грустно. "Моего Дроботецкого - уже нет". Умом я все понимал, но почему-то не мог с этим смириться. Наверное, такое часто происходит, когда сообщают о смерти близкого человека, а охотник успел стать мне - очень близким.
- Он занят, - ответил я. - Уговаривает начальство оставить все по-старому.
- Ну и чего мы тогда будем суетиться? - папа вроде бы спросил, но сделал это так, что всем стало ясно, каково его мнение на этот счет.
- Суетиться-то как раз и нужно. Наши противники тоже понимают, что дело может закончиться не в их пользу. Конечно, им надо все сделать по-своему: разработки, пока еще не зарегистрированные, сулят авторитет, уважение, патенты и, как следствие, баснословные прибыли. Такое терять никому не хочется!
"О, враль! Мне бы басни писать"
- Я. Хочу. Знать. Только. Одно! - отстрелялась мама. - При чем здесь ты?
- При том, что формально уже перешел к другим работодателям. Но в действительности мы их просто не пускаем. Зато у новых хозяев есть возможность требовать информацию на законном основании.
- Что-то я не пойму, - сказал папа. - Как это: у тебя новый босс, но ты его не слушаешься? И что он тебя не вышвырнет на улицу?
- Институт бросил, - тут же напомнила мама. - Чем думал только?
- Не только я не слушаюсь, пап. Дело в том, что бумаги еще не подписаны. Просто самое главное начальство сказало начальству поменьше "владей" и кивнуло на нас. А Дроботецкий с этим не согласен: мы работали как черти, а кто-то придет и все заберет? Теперь у того самого главного начальника - дым столбом: решают судьбу нашего института. А пока не решили, любители поживиться за чужой счет требуют передачи дел. Их даже если и прихватят, они оправдаются: "Сказано, мол, теперь мы этим занимаемся"
- Что же они не зажмут тебя где-нибудь в переулке? - спросил отец, молчаливо подтверждая, что все понял.
Я усмехнулся:
- Меня зажмешь!
И, подняв правую руку, с размаху вбил указательный палец в стену. Сантиметра на четыре:
- Я, как-никак, солдат нового поколения.
- Если ты, солдат нового поколения, будешь мне дырки в обоях делать, не посмотрю, какой ты там есть - излуплю как собаку! - отозвалась мама, грозно потрясая полотенцем. - Тебе-то что, тебе не жалко: это мы тут с Надей пласталась, а у некоторых голова срочно заболела!
- Голова у меня на самом деле болела! - огрызнулся я.
- Хоть даже и так! Сначала думать надо, а потом делать!
- Хорош! - хлопнул ладонью отец. - Что делать теперь будем?
- А что теперь делать?! - рявкнула мать. - Это раньше надо было драть, чтоб семь шкур сошло! Теперь уже поздно!
- Вера!!
- ...Может, к Рае пойдем: поживем пока у нее? - предложила мама после некоторого раздумья.
- У Райки своих забот полно, - парировал отец.
- Тогда, может, к Мише - приятелю твоему?
- У Мишки сын женился, все вместе теперь там живут, с маленьким ребенком.... Некуда нам идти. Значит так, Кеша! Если твоему начальству мы так важны, пусть оно нас охраной и обеспечивает!
Мама вопросительно взглянула на меня.
- Да идите вы все в гостиницу! - сообразил я. - Дня два продержитесь, потом достану деньги - принесу.
Разговор затянулся.
Под шумок из дальней комнаты вышли Надя с гостем. О чем-то немного пошушукались, пока парень одевался-обувался.
Щелчок дверного замка. Двойное "До завтра". Интересно, а чего это я так вслушиваюсь? Может, на самом деле ревную? Скривившись, переключился на разговор.
Надя подошла ко мне, взяла за руку и повела в комнату. Там, плотно затворив двери, сестра требовательно спросила: