Тем утром в моем кабинете меня уже ждал Стефан. Приближенный был сам не свой. Я догадывался, что дело, скорее всего в той, которую я вытащил из Тьмы, а не в моем внезапном исчезновении сразу после путешествия в мир Смерти.
Устало опустившись в кресло, я закрыл глаза. Мне следовало побыть одному, в последний раз просчитать, взвесить, проанализировать, потому что это был последний случай изменить что-то в тех шестеренках, которые уже совсем скоро, приведут в действие механизмы. И тогда обратного пути не будет. Приближенный мне только мешал.
- Ну! Я слушаю.
- Девчонка все еще спит, как проснется, введу ее в курс дела. Будь спокоен, она будет готова.
- Хорошо - удовлетворенно кивнул я. - Это все?
- На рассвете за ней придет Майкл, Сила после Тьмы в ней восстановилась не до конца...
- Это не важно - перебил я друга. Он замолчал.
- Иди. - Резко приказал я, зная, что Стефану больше нечего мне сказать. Он все сделает так, как надо.
В тот день я так и не покинул своего кабинета. Просидел все время, глядя в окно. Следил за меняющим от прозрачно-голубого до светло-серого цвет небом, за проплывающими облаками, не несущими ни капли дождя. Всматривался в Светило, медленно ползущее через небосвод к горизонту, за которым ему суждено скрыться. Слушал размеренное дыхание Вечного Леса, доносившееся до меня радостным щебетом лесных птиц, журчаньем тонких ручьев, рассекавших благодатную почву, шелестом неугомонной листвы благородных исполинов. Смотрел. Слушал. Понимал. Думал. И вспоминал.
Когда-то дворец Стихий возвышался в самом центре Золотого, в прежние времена это был самый прекрасный храм Этернитаса. Отделанные чистейшими изумрудами, бриллиантами, рубинами и сапфирами купола, венчавшие сотни белокаменных башен завершались золотыми шпилями высотой в несколько десятков метров, пронзающими небо насквозь. Как забавлялся Аструм, отражая свои лучи от их поверхности. Как радовали тысячи глаз волшебные всполохи Светила средь столь чудных стен, как замирали сердца носителей, наполненные преклонением и восхищением. К Дворцу сходились все дороги Вечного мира. Этот нерушимый оплот сильнейших среди могущественных являл собой неоспоримое доказательство того, что носители уподобились творцам.
Как опрометчиво было с нашей стороны верить в это. Мы стояли с Вэл, держась за руки, словно потерянные щенки, раздавленные и сломанные. Теперь весь Золотой - это всего лишь руины. Дворец Стихий - лишь плод нашей памяти, и о том, что она нам верна, свидетельствуют только несколько уцелевших стен, смолисто-черных от копоти, да центральный шпиль из золота самой лучшей породы, острый край его изуродован коричнево черной смолой. Только не смола это вовсе, а кровь носителей. Тех, чьи тела он пронзил. Правда, Вэл об этом знать не обязательно.
Всего лишь семь дней назад мы с ней готовились объединить Силы в стенах Храма сути Воды. Уже три ночи она должна была быть моей женой. Но...
Вместо этого мы стояли посреди развалин нашего дома. Боль раздирала наши сердца, Тьма отчаянной безысходной ярости затапливала души. Сила так и сверкала на кончиках пальцев, готовая на убийство, на разрушение, на причинение точно такой же боли, что полыхала в нас.
Я молчал. Я не знал, что ответить. Сам не понимал, "почему?". Ведь мы столько раз наблюдали в других мирах именно такие развалины, смотрели и смеялись внутри над глупыми созданиями, которые позволили случиться с их домами такому. Мы смеялись, потому что были уверены: с нами этого не случится. Слишком сильны, слишком мудры для этой участи. Слишком самонадеяны.
Черт возьми, сколько же времени прошло с того дня? Тысяча лет? Сколько восходов Аструма? Уже нет ни одного камня с Золотого града, время превратило их в прах. Уже слишком давно нет Вэл. Некромант высшего ранга магического мира убивал ее мучительно медленно, в то время, пока я выстраивал портал в Этернитас. Я видел, как ее фиалковые глаза покидает жизнь. И ничего не чувствовал, моя мертвая душа не реагировала на прощальный крик истерзанного тела когда-то самого родного существа во всех мирах.
Милая, добрая Вэл. Светлая Вэл, как прозвали ее во дворце. Прекрасная темноволосая чаровница с необыкновенными фиалковыми глазами. Сколько себя помнили, мы всегда были вместе, неразлучны. Её любили и почитали, меня же опасались и уважали все носители вечного. Уже тогда я был сильнейшим, превзойдя своего отца. Мне прочили Вечную власть в Вечном мире. Я поднимал цунами, я возрождал пламя в камне, я смирял тайфуны и возводил горы. Вэл же гладила волны, словно домашних котов против шерстки, вода любила ее, воздух дышал ею, земля боготворила, распуская цветы после ее шагов. Пламя, открытое мной, лишь слабым ее вздохом смирялось. Аструм светил ей и мне. Лучшим из лучшим. Вэл была моей судьбой, я был ее жизнью.
Я стоял на обрыве, под нами бушевала Лесная. Сосны склоняли пред нами свои вершины, ветер трепал наши волосы, смешивая, словно то были наши судьбы. На века.
Вэл - мой голос был спокоен и тих, я знал, что делаю самый верный шаг в своей жизни. Не было сомнений, не было страха, лишь девушка, которая должна была впредь идти только рядом.
- Во имя Этернитаса я предлагаю тебе кольцо всех Стихий. Пред светом Аструма, пред голосом ветра, пред шелестом волн, на вечной земле, клянясь огнем своей души, прошу тебя в день всех стихий объединить Силы со мной.
Ее глаза из фиолетовых превратились в два прозрачных бриллианта, они принимали мою клятву, ее душа соглашалась. Дрожащая тонкая рука аристократки взяла кольцо и прижала его к груди.
- Я принимаю кольцо всех Стихий, как и твою любовь, мой Демон. - Ее волшебный голос проникал сквозь мою кожу, растекаясь по мышцам легкими волнами.
Вэл. Первая из нас, ощутившая потерю. Рыдающая в моих объятиях:
- О, Ники, я не знаю, что происходит, но я больше не чувствую тебя.
Я тогда просто крепко сжимал ее руками, выпачканными кровью носителей:
- Любовь моя, не тревожься, я рядом, ты же видишь меня. - А сердце мое рвалось на куски, потому что я то все еще чувствовал ее. И видел, как огонь ее души затухает, как с каждым вздохом в ней все меньше остается живого. Я знал уже тогда, что и со мной вскоре случится то же.
Я был сильнее. Много восходов Аструма спустя боль от потери любимой оставила меня. Слишком много. Свое пламя я тратил на то, чтобы высечь в ее уже почти черной душе хоть искру. Меня душила ярость, меня рвала на части боль, страх, прежде невиданный мной опутывал цепями мысли. Но я продолжал бороться, я цеплялся за каждое ее ласковое слово, произнесенное в мой адрес уже по привычке. Я увел ее в Вечный в надежде, что там, где связь с миром сильнее, ее огонь воспылает. Я рыдал. Рыдал, как ребенок, отчаявшийся, покинутый, изможденный. Рыдал, как вор ночами совершает кражи, пока она спала. Я молил Творцов, чтобы утром, как тысячи раз прежде, она открыла глаза и улыбнулась мне счастливым любящим взглядом... Пока сам не стал понимать, что пламя во мне уже не так сильно, как прежде. Пока безудержная ярость не стала сменяться тупой ноющей раной в сердце, а затем и вовсе сначала легким пренебрежением, потом же и полным равнодушием.
Еще жив был тот Вечный, в котором я появился. Только тот ли это был Вечный? Залитые кровью носителей города, почерневшие от Тьмы реки, высыхающие от боли моря. Аструм, затянутый тучами Смерти и вольный ветер, пропитанный смрадом.
Как бы ни так. Этот мир больше не был гордостью Творцов. Этот мир стал всего лишь оплотом Той, что слишком много места заняла в наших уже мертвых душах.
- Ник - осторожный голос Ранисе, теперь уже носительницы двух сутей стихий, заставил меня обернуться.
- Кроме нас, больше никого не осталось.
- Я это знаю. - резко ответил я.
- Марк? - позвал я брата - Что думаешь?
- Семеро, говоришь? - откликнулся брат.
- Да
- Этернитас захлебнулся во Тьме. Сами справимся, Сильнейший?
- Нет - обреченно качаю головой.
- Идем в другие миры? - подает голос Лео, улыбаясь. Он один помнит, как это делается.
Я на мгновение застываю, прислушиваясь к шепоту еще неуничтоженных деревьев Вечного, пуская нити Силы в Лесную, призывая шквалы ветра, который пока внемлет мне. Огонь? Огня уже слишком давно нет.
- Да. - Твердо отвечаю я, пытаясь искривить губы в подобии того, что выдал Лео.
Порталы строить мог только я, на это уходила практически вся моя Сила. После каждого перемещения меня настигал откат - желудок выворачивало, мышцы ослабевали настолько, что порой встать не удавалось, головная боль, словно сотни кувалд прошлись по черепу, была одной из самых незначительных проблем. Как минимум трое суток по меркам Вечного я был не способен ни на что. Зато ребята в это время пытались узнать как можно больше о тех мирах, в которые мы приходили только лишь, чтобы найти отголоски пламени способного возродить суть стихии в нас. Наиболее чувствительной к нему в то время была Ранисе.
- Рани - шептал мой окровавленный рот. Я чувствовал, что смерть стоит возле ее плеча, тот самый я, распластанный на чужой земле, тот, кто не в состоянии поднять даже руки.
Мои губы едва шевелились:
- Беги, Рани...- Она бежал, веря мне, все еще способная верить, она бежала так словно сама смерть гналась за ней. Да впрочем, сама смерть и гналась за ней... Лео встал прямо перед черноволосой нимфой, закрывая ее от черных крыльев той, от которой укрыться не мог даже носитель. Я знал, что если бы не проклятье, он бы обязательно любил ее.... Лео не вернулся из мира Смерти.
Рани же нашла в мире людей его подобие. Жаль, только внешнее. Алекс.
- Ник - зачарованно шептала девушка, - Он достоин. Я чувствую. Он словно Лео. - Я не верил ей, но тогда (да собственно, и сейчас) мне было все равно.
- Твой выбор, девчонка. - Лишь презрительно бросил я. Нолан как всегда промолчал.
Она ошиблась. Я просчитался.
- Ник, забери мальчишку себе!- Нолан появился впервые с тех пор как принял решение остаться в мире людей. Его выбор.
-Он мой сын - скупо пояснил носитель.
- Рожденный? - заинтересованно взглянул на напряженного друга. Тот лишь кивнул в ответ.
Мы слишком долго не виделись, чтобы вести разговоры ни о чем. Детали же нас никогда и не интересовали. Молчание затягивалось. Мальчишка был единственным ребенком одного из нас. Нолан знал, что заберу ребенка. Что ж, я это тоже знал.
- Инициируй.
- Стефан ничего обо мне не знает. - Носитель задумчиво смотрел перед собой. - И ничего не должен узнать.
- Почему? - удивился я.
- Не могу - едва прошептал друг. - Просто смотреть на него даже не могу.
- Все еще помнишь боль?
- Слишком хорошо.
Он ушел тогда сразу. Спустя полный круг Аструма на моем пороге стоял длинный и костлявый парнишка лет пятнадцати. На меня он тогда даже взглянуть не смел, не то, что слова проронить. Силы, однако ж, в нем было достаточно.
Кто бы мог подумать, что в тот день я приобрету себе новую игрушку, сына, друга, приближенного, а заодно и старейшину Золотого Совета?
Кто бы мог подумать, что этот забитый мальчуган в моем лице получит и отца, и наставника, и друга?
Ну, конечно же, я.
Обещание я сдержал, Стеф не знает, кто его отец. Правда, я до сих пор сам с собой держу пари, когда же все-таки встретятся эти двое. А то, что встретятся, это несомненно. Закон подлости Творцы ни для носителей, ни для обладателей не отменяли.
Сколько бесцветных дней, бесполезных часов, безнадежных минут? Миллиарды? Миллиарды миллиардов? Зачем? Для чего? Почему? Если бы мог ненавидеть, силы моей ненависти хватило бы уничтожить Творцов. Я же лишь сидел в полной темноте демоновых четырех стен своего кабинета. И ничего, ничего не чувствовал.
Уже через пару часов единственное создание, которое любит меня, пойдет по необратимому пути смерти. Уже через шесть оборотов Аструма вокруг Вечного Смерть получит еще две новых души.
Зачем? Для чего? Почему?
- Всего лишь потому что так захотел ты - напомнила Тьма моей души.
Через пару часов я стоял посреди своей разнесенной в дребезги кухни. Детки резвились.
- Стее-еф - угрожающе прошипел я, - когда я отдал тебе контроль над ситуацией, я не рассчитывал на причинение материального ущерба своей кухне.
Приближенный угрюмо переводил взгляд из под нахлобученной на его голову кастрюли с меня на девицу, завернутую в простынь, которая в этот момент забилась в угол с ножом. "Комедия в лицах" называется.
- Ситуация немного вышла из-под контроля. - Все-таки взгляд выбрал девушку.
- Вижу.
- Я разберусь - Стефан нитью Силы вырвал нож из рук девчонки. Бывшая владелица орудия сдавленно пискнула и вжалась в угол еще сильнее. А ничего так, красивая.
- И какая из комнат следующая в списке твоих разборок? - видимо в моем насмешливом тоне девчонка распознала союзника и осторожно хмыкнула. Взгляд Стефан стал еще более убийственным.
- Уж на него точно не рассчитывай - прорычал Приближенный. А он и так умеет?
- А я то думал, что привил тебе хотя бы азы общения с женщинами. - ехидно протянул я.
- Это не женщина, это...- слов у него явно не хватало - это... фурия бешеная. - Уже спокойнее процедил мужчина, стаскивая кастрюлю с головы.
- Ты это видел? Видел? - тыча в меня кастрюлей, шипел приближенный. Я из опасений новых разрушений забрал свою посуду, повертел ту в руках. Пострадала все-таки. Пара вмятин и кое-где сколы.
- Видел. - спокойный, как удав, отозвался я. Стефан покраснел до стадии вареного рака. Девушка уже зажимала рот кулаком, вздрагивающие плечи ее выдавали. От Стефана это не укрылось, парень стал зеленеть. Такими темпами я своего старейшину скоро потеряю.
- Ко мне в кабинет. Оба.
Уже в кабинете понял, что прихватил с собой кастрюлю. Швырнул многострадальную в сторону. Два идиота сзади затравленно поежились. Ну ладно девчонка, но этот то разбиратель великий чего дергается? Видимо, довела девка.
- Ну! - А девчонка то не боится, опасается - да, но живого страха нет.
- Вы кто? - весьма предсказуемо.
- Тот, кто вытащил тебя с того света - я сел за стол, подпер рукой щеку, стал ждать... как же там... А! Сиквела "комедии в лицах". У девчонки глаза и так большие, голубые - голубые, а стали вообще как блюдца.
- Так это вы были - Во-от! Нормальным людским страхом повеяло.
- Я. - А что, я красноречив сегодня. Вместо приближенного работаю, тот, кстати, до сих пор с кровообращением справляется, хотя б как паровоз уже не свистит, и то хорошо.
- Зачем? - выдавила моя спасенная, тоже красноречием блещет.
- Нужна. - Решил не разочаровывать.
- Для чего?
- Подруга твоя, мстя за тебя, не справляется.
- Эля... - едва слышно произнесла девушка. Догадливая. Не понимаю людей - почему блондинок дурами считают.
- Стеф, ты хоть что-нибудь обладателю объяснил? Почему я твою работу выполняю?
Приближенный взвился, оскорбленный в лучших чувствах.
- Да она как в себя пришла, так из себя сразу и вышла! Вопить, точно режут ее, начала. Я вообще решил, что она в том мире рехнулась совсем.
- Сам ты рехнулся - обиженно пробубнила вторая сторона конфликта.
- И чем тебя мой помощник не устроил? -
- А чего он на меня пялился, как на пирог со сливками?
- Фу - брезгливо поморщился Стеф - терпеть не могу сливки.
Меня, что уже все совсем бояться перестали? Риторический вопрос на тему все того же старого маразматика.
- Ну пялился? Ну и что тут такого? - устало пробормотал все тот же флегматичный я.
- Да ничего такого, если бы на мне хоть одна тряпочка была. - Девчонка демонстративно подтянула свое богатое облачение и одарила испепеляющим взглядом Стефа.
Я поменял руку, подпирающую щеку. Щеку тоже поменял.
У меня жену завтра убивать начнут, а я тут с этими недоразумениями сижу, разбираюсь. Вот она, правда жизни.
- Сте-еф? - в очередной раз вопросил я.
- Ну а где я ей шмотки достану? - Обиженно буркнул старейшина. Заржал бы, да как-то настроения нет. Меня хватило лишь на многозначительное:
- Мдааа...
Я все понял, Стеф тоже понял, что я все понял. Приближенный опять стал превращаться в вареное членистоногое, только теперь от смущения.
- Как звать то тебя? - решив сыграть в еще одного идиота (двоих то мало), я переключился на девчонку.
- Вы ж и так знаете все.
Не прокатило. Я уже говорил, что блондинки вовсе не тупые?
Девчонка пристально смотрела на меня, изучая, оценивая, делая свои положительные выводы (по ауре видел). Ой, зря, зря.
- Что с Элли? - вдоволь наизучавшись, наконец, подала голос девушка.
- Пока ничего. - Девчонка поморщилась. Ответ ее явно не устроил.
- Моя жена сейчас проходит курс ускоренной подготовки Старейшин Красного Совета. Вскоре Серые выступят открыто против Красных. Ты нужна, чтобы всеми правдами и неправдами она избежала встречи со всем нам известным Старейшиной Серых. Допустить, чтобы он определил, что она больше с ним не связана, нельзя. Пока я ставлю на нее свои блоки, но при реальном контакте они не сработают.
- Мдаа... - в очередной раз сменил руку и щеку в ожидании выхода кое-кого из присутствующих из состояния информационного шока.
- Стеф, сделай сегодня хоть что-нибудь полезное.
- Могу простынку отобрать - довольно протянул пришедший в себя Приближенный.
- Не стоит! Мне мой дом живым нужен.
- Ну как хочешь - разочарованный Стеф уселся в кресло напротив. - тогда подождем.
- Чего не понятно то было? - заботливо поинтересовался я у вытаращенных на меня миленьких глазок. Девушка, точно очнувшись мотнула головой, обреченно проплелась к единственному свободному креслу. Рухнула в него, словно подкошенная.
- Вы кто?
- Это ты уже спрашивала. Забыла?
- Не, но нормального ответа так и не получила.
- Послушай, девочка. Тебе скажут ровно столько, сколько твоей миленькой головке положено знать. И делать ты будешь то, что и как скажут. Это понятно? - Нет, я точно плохо учил своего подопечного обращаться с женским полом. Зато девчонка вняла словам Приближенного, вжалась в кресло поглубже и снова уставилась на меня. Точно умная.
- Элпис не должна знать ничего из нашего сегодняшнего разговора. С вымышленной историей твоего возвращения, которую ты ей поведаешь, тебя ознакомит вот это молодой человек чуть позже. - Заметив ее скривившиеся губы, добавил. - Извини, других помощников не держим. Теперь свободна до утра, верховный Красных прибудет после рассвета. Мантию он принесет с собой, исподнее найдешь в тумбе, соседняя с твоей комнатой. Это твоей подруги.
Дождавшись ее согласных нервных кивков, грубо бросил:
- Иди.
След девчонки простыл уже через мгновение. Приближенный остался. Знает же, что все-равно что-нибудь да съязвлю на прощаньеце.
- Шашни водить будешь тогда, когда дела будут сделаны. - Взлохмаченная после встречи с кастрюлей голова стыдливо поникла.
- Не думал что уж кому - кому, но тебе!!!!! буду втолковывать прописные истины. - Голова опустилась еще ниже.
Не обращая внимания на столь явное раскаянье, встал, подошел к пока еще черному проему окна. Оставалось уже чуть больше часа до рассвета. Скоро, совсем скоро взойдет Светило. И уже даже я не смогу ничего изменить.
- Ник?
- Да.
- Есть хоть один шанс, что она выживет?
Я устало потер затекшую шею. За окном обычным зрением не увидеть ни единой тени. Тьма в этот час ночи всесильна. Она вседозволенным саваном укутывает весь мир. Я знаю, что Вечный там, всего лишь в сотне метров от каменной стены, от тонкого стекла, которое холодит мой лоб. Но я всего лишь знаю, потому что он в эти минуты абсолютно безмолвен. Бестелесен, безнадежен, потерян. Как и моя душа.
- Нет. И никогда не было.
- Ты мог бы ее заменить - Он говорил слишком тихо, слишком обреченно, слишком надеясь.
Мне понадобилась ровно мгновение, чтобы голос стал ироничным и совершенно равнодушным:
- Зачем?
Стефан ушел.
Правильно, друг. Ни к чему задавать вопросы, которые я и сам себе боюсь задать. Рассмеяться что ли? Боюсь? Нет. Я лишь вспоминаю волосы, которые сверкают на солнце, словно все сокровища мира. Я лишь возвращаюсь к картинкам, напрочь завоевавшим место в моей бессмертной голове, в которых она так доверчиво и безыскусно улыбается мне, в которых ее глаза сверкают всеми оттенками счастья, когда она просыпается в кольце моих рук, в которых боль ее разодранного от любви ко мне сердца касается и моих нервных окончаний. Я лишь возрождаю вокруг себя воспоминания о запахе ее кожи после моих ласк, сладковато-свежем. Я только смотрю на свои руки, а вижу ее маленькие дрожащие ладошки, несмело касающиеся моего лица, тонкие пальцы, так любящие запутываться в моих волосах.
- Весь свет к демонам! И меня заодно!
По стеклу расплывается занятная линия трещины. Моего кулака оно не выдержало. Как же я устал. Лезу в ту часть души, которая слишком давно жила. Я тысячу лет этого не делал. Знал, что там. Знал, каково это, когда всегда ничего, всегда пусто, всегда холодно.
- К демонам! - Я сдираю верхние три блока. Все.
Сила ринулась сквозь кожу как поток воды, прорвавший дамбу. Стекло задрожало, его сопротивления хватило лишь на долю секунды, посыпалось мелкой крошкой.
- В Тьму весь проклятый Вечный!
Все дерево в кабинете затрещало, Сила раздирала его на мелкие щепки. Рухнул стол в две минуты став лишь горой опилок, стеллажи с книгами последовали следом. Столетиями бережно хранимые книги превратились в мелкие горстки пыли. Кожаная обивка кресел, лишенная деревянной опоры, съеживалась в забавные комья, точно грязь, пока совсем не растворилась. Вот именно так будет и с кожей живых созданий вставших на пути моей Силы. А она все новыми и новыми волнами выплескивалась из меня, точно рвотные массы, которые уже нет сил сдержать. Камень встал на Её пути, он тоже обречен. Он принимает лавину подобно стеклу, только нежнее. Камень это стихия, он знает своего хозяина, он его любит. Новый поток изрыгает моя сущность, выпущенная из-под контроля. Камень отозвался довольным скрипом, мелкий изразец прочертили ярко-золотые нити. Стены затрещали. Резкий порыв ветра снес мое уже ослабевающее тело. Оно не выдерживало натиска того, что всегда было под контролем. Я стоял на коленях, опираясь руками на постепенно растираемые в песок камни пола. Я слышал как орал Стефан. Слышал, как взывал он к Владыке. Как пытался выстроить портал. Идиот. Беги лучше, пока можешь и девчонку свою прихвати.
А что Владыка? А Владыка устал, ему надоело. Хватит. Имеет право на истерику. На то он и Владыка.
Физических сил моего тела теперь уже с трудом бы хватило на то, чтобы собрать себя. Плевать. Мне уже тысячелетия, как плевать.
До Стефана наконец дошло, что ноги вещь в хозяйстве полезная. Правда поздновато немного, поскольку Сила уже определила в своем радиусе живое и устремилась прямехонько к цели. Демоны, пришлось удерживать. Приближенного жалко, друг все-таки. Все, что хранили каменные стены моего дома, теперь превратилось в прах. Собственно и дом мой превратился в оный. Лишь камень, работая проводником, медленно осыпался, но стоял. Тело хозяина этого безобразия, вывернутое его же собственной Силой, а если яснее и конкретнее, то бывший я, лежало, содрогающееся посреди руин. Кожа мерцала липкими бурыми пятнами, которые проступили сквозь лопнувшие сосуды. Смешанные с золотистым сиянием, они блестели словно алмазная крошка. Захотелось поднести руку поближе к глазам, рассмотреть. Жаль, сил даже на такое движение уже не осталось.
- Если бы... - удрученно вздохнул рассудок. А я то думал, он меня уже и покинуть успел. Еще слишком долго. Кожа то и дело прорывается от новых волн Силы, да и стихии я все еще сдерживаю. Пока могу. Интересно, от Вечного что-нибудь останется после меня? Скорее всего, нет.
Неимоверным усилием напрягая мышцы, осторожно перевернулся на бок, поджав колени, обхватил их руками. Холодно. Моим мышцам, моим костям, внутренностям. Демонски холодно моей душе. А еще больно. Только теперь понимаю, что изодраны руки, грудь, ладони, должно быть, вообще превратились в кровавое месиво. Душе тоже больно. И по-прежнему холодно. Даже глаза не могу открыть.
Четвертый блок рухнул.
Основа напряглась. Внутренние тонкие нити моей сущности начали лопаться, удерживать стихии стало невозможно. Лесная, наверное, сейчас превратилась в неукротимый поток, сметающий на пути все живое и мертвое, точно как моя Сила, потому что по щекам потекли слезы. Земля несколько мгновений недовольно вздрагивает, подчиняясь неукротимой власти безумного носителя. Где-то надо мной небо раздирают шквалы ветра. Тьма все раздери. Да нет, не Тьма, я сам.
Сознания не хватает, оно начинает медленно растворяться в моей крови, вытекающей на пол, в немного ослабевших, но по-прежнему мощных выбросах Силы из меня, в стихиях, подвластных ей, и которые больше ничего не держит. Растворяется в образе моей девочки, который я все это время безумия не отпускал от себя, словно последние ласковые лучи закатного Аструма в ее волосах.
- Прости меня, моя девочка. - Этот едва слышный хрип, все, на что еще хватает моих сил.