Аннотация: Отклик на статью академика Бориса Гершунского "Нет, весь ты не умрешь"!, опубликованную в "Литературной газете" осенью 1999 года. Данная статья была напечатана там же, некоторое время спустя...
Станислав Шуляк
"Нет, весь ты не умрешь!" К несчастью...
Бог весть, избыточный ли досуг или радение какого-либо иного свойства побудили академика Б. Гершунского на создание его грандиозной программы (см. статью "Нет, весь ты не умрешь!" в ЛГ Љ 38), но, честное слово, есть что-то весьма сомнительное и двусмысленное в целом ряде его рассуждений. На-помним, что в статье академика высказывается идея создания Пантеонов Па-мяти, в каковых с помощью новейших технологий записи, хранения и обра-ботки информации предлагается содержать информацию самого разнообразного свойства о ныне живущих людях. "Для человека, тем более для человека знаю-щего и мыслящего, - пишет Б. Гершунский, - невыносима, противоестественна и унизительна сама мысль о неизбежности ухода из жизни, ухода навсегда, без-возвратно, бесследно". Казалось бы, трудно на это возразить что-либо. Впрочем, к этому мы еще вернемся позже.
Или еще пассаж: "Бесследный уход из жизни даже одного человека, уно-сящего с собой в небытие весь свой неповторимый духовный мир, - трагедия вселенского масштаба. Ведь он, этот ушедший Мир, больше никогда не повто-рится... Есть ли большая несправедливость в этом, как принято считать, лучшем из миров". Ну, насчет "лучшего из миров", вроде как бы, не с чем сравнивать!.. А насчет несправедливости и всего остального... Вы зайдите лучше в какое-либо крупное книгохранилище, в национальную или публичную библиотеку, с ее сотнями тысяч томов, немалая часть которых никогда, с момента их издания, не была и никогда не будет востребована. То есть, в мире накоплены десятки и сотни тысяч книг, не нужных никому, абсолютно никому, кроме, может быть, их авторов. Мир задыхается от переизбытка информации, но с самоубийствен-ным упорством маньяка продолжает накапливать еще и еще. И известная плюшкинская куча рухляди, только приумноженная, разумеется, в миллионы раз, - есть точно отображение сложившейся ситуации. Никому не надо, но и выкинуть нельзя.
Еще показательный пример: радио- и телевизионные передачи, в кото-рых в прямом эфире принимают телефонные звонки от радиослушателей или телезрителей. За редким исключением слушать эти выступления какой-нибудь тети Маши из Торжка, которая, насмотревшись мексиканских сериалов, берется со всем присущим ей косноязычием рассуждать о жизни, о политике или еще бог знает о чем, попросту невозможно. Нет уж, давайте поставим вопрос жестко и определенно: если тете Маше сказать нечего, так и нечего соответственно ей делать ни в публичной библиотеке, ни в пресловутых Пантеонах Памяти тем более. Это вопрос информационной экологии, если хотите. А кстати, перечтите пьесы Беккета, они ведь как раз о том. Ничтожный человек, проживая ничтожную жизнь, приумножает массивы ничтожной о себе и о мире информа-ции - слухи, сплетни, анекдоты, домыслы, догадки, магнитофонные ленты... Академик Гершунский же предлагает поставить процесс приумножения ничтожной информации на качественно более высокую основу.
Да ведь собственно, кто запрещает тете Маше сохраняться в пантеоне? Пусть себе сохраняется. Но только, извините, в семейном. Пусть хранятся письма тети Маши, ее пожелтевшие фотографии, ее старушечьи рукоделия, ну и что там еще... И уж тогда внуки, в крайнем случае правнуки тети Маши, сами распорядятся таким наследием - отнесут ли на ближайшую помойку, или - чем черт не шутит - и в Пушкинский Дом, если, паче чаяния, вдруг тетя Маша была при жизни знакома с Пушкиным или с Андреем Платоновым. Все это было, есть и будет, и незачем изобретать велосипед. И при существующем раскладе пока что отнюдь не требуется, как предлагает Б. Гершунский, привлечение мощи таких гигантов капиталистической индустрии, как IBM и Microsoft (кстати, почему при этом забыты, например, Газпром с Транснефтью, не очень-то понятно. И еще, кстати, а известно ли каким-либо из вышеперечисленных органи-заций, в особенности из числа забугровых, что некий российский академик без них решил их женить?).
Впрочем, Б. Гершунский не так прост и делает необходимую оговорку, без каковой его проект и вовсе - смесь Манилова с плюшкинской кучей. "Идея "закладки" Пантеона Памяти может быть реализована в наше время, - пишет академик. - Хотя бы в отношении признанной элиты цивилизации, к какой бы сфере деятельности это признание не относилось". Так что тете Маше в ближайшем обозримом будущем можно ни о чем не беспокоиться. Места в Панте-оне академика Гершунского ей пока нет и не предвидится.
Но, простите, что касается признанной элиты, то с нею, и так, в основном, все в порядке. И у каждого из таких "признанных" в те еще годы в обяза-тельном порядке находились свои Эккерманы и Маковицкие, которые, не щадя себя, записывали за своими патронами всякое ими изреченное слово. С развитием техники у сегодняшних эккерманов и возможностей побольше. Но ведь к тому же, если сегодня какой-нибудь режиссер Михалков, или художник Глазунов, или поэт Евтушенко вдруг надумают осчастливить своих современников (а заодно и потомков) очередной порцией своих высоких дум, редкий журнал или газета не представят им для сих замечательных целей свои печатные площади. Вопрос не в том, что им не дают говорить, а в том - "как же их молчать заставить?" (А. Ахматова)
Но вопрос еще и в другом. Как определить, что какой-нибудь Тютькин, который живет с вами на одной лестничной площадке и который что-то там рисует и пишет маслом (или играет на гитаре), и есть тот счастливчик, к которому уже пора приставлять эккермана с диктофоном. А вдруг этот самый Тютькин - гений (а может быть, и нет), а мы все как один на Михалкова с Евтушенкой на-бросились!.. Но если говорить серьезно, то речь идет о возможно более ранней диагностике таланта, одаренности, своеобразия, о помощи в становлении тако-вых. Вот бы на что направить информационную и финансовую мощь всех Microsoft"ов и Газпромов вместе взятых, если уж вступить на скользкую тропу благодетельных мечтаний, обозначенную Б. Гершунским. Ибо сейчас только ленивый и нелюбопытный не знает, сколько уже в нашей стране пропало талан-тов без применения, сколько жизней загублено в безвестности, сколько худож-ников не дожило до своих выставок, поэтов - до своих книг, сколько открытий и изобретений перекочевало за океан (и это в лучшем еще случае), а то и в могилу, вместе с их авторами! А кстати, почитайте газеты, допустим, 97 года, и в них вы увидите, что некоторые экономисты и политологи предсказывали собы-тия августа года следующего. Почему бы и к этим людям - пророкам в своем отечестве - сейчас уже не приставить хоть самого завалящего эккермана с шариковой ручкой; может, и в дальнейшем удастся избежать немалых бед.
Несложно заметить, что инициатива Б. Гершунского определенной своей частью сопрягается с учением Н. Федорова. Но, если Н. Федоров видел главной целью этического строительства человечества "воскрешение отцов", и в том отчетливо просматривалась драма утопического сознания незаурядного книгочея и мыслителя, то теперь под видом заботы о сохранении духовного на-следия человечества предлагаются очередные элитарные игры с привлечением сверхсредств транснациональных сверхконцернов. Впрочем, захотят ли сии последние играть в такие игры - большой еще вопрос.
Еще цитата из Б. Гершунского: "Быть может, даже образы и мысли вели-ких злодеев цивилизации, зафиксированные в моменты их идейных откровений, помогли бы будущим поколениям осознать весь ужас содеянного ими и никогда не допускать повторения"... А что, прекрасная мысль! "Полное собрание "сочинений" солнцевской группировки с иллюстрациями", например, в Интернете. Или "Весь Шамиль Басаев на CD". Да и Адольф Гитлер на компакт-дисках будет куда доступнее, а главное - убедительнее, чем на полустертых кадрах черно-белой кинохроники. Черт побери, уважаемый академик, хотите "не допускать повторения" - НИКАКОЙ РЕКЛАМЫ БАНДИТАМ И ТЕРРОРИСТАМ! Это так просто! Во многих странах это уже поняли. Хотите забыть Ге-рострата - забудьте! А не снимайте о нем документальных фильмов.
Ну и наконец по поводу "невыносимости, противоестественности и унизительности" самой мысли о "неизбежности ухода из жизни, ухода навсегда, безвозвратно, бесследно"... И это самый деликатный вопрос из всех прежде рас-смотренных. А кто, собственно, сказал, что окончательной или вообще хоть какой-то целью Творения был человек или дела его? Если бы было так, то и руко-писи бы не горели, да и Атлантиды бы не погибали. Нет, "уход" неизбежен; как отдельного человека, так и всего человечества, да и нашей планеты, и Солнца, и вообще всего. Но "знающий и мыслящий человек" тем и отличается от сверчка на шестке, что, по-видимому, иногда может взирать на такую перспективу либо со смирением, чему, кстати, учат многие религии, либо, если уж не с мужеством, то хотя бы с достоинством, по возможности. Хотя это тоже не столь уж просто. Куда проще миллионным тиражом себя на CD нашлепать.
Впрочем, легко говорить... Но кто знает, как каждый из нас будет себя вести, когда курносая станет у него за спиной и будет дышать тому в его похолодевший от страха затылок!..
И последнее: по поводу нравственности, раз уж этот вопрос затрагивает Б. Гершунский. "Какие изъяны нравственности можно усмотреть в этой мечте, в этой такой еще слабой, но уже высказанной и, будем верить, пущенной в Мир и рано или поздно способной заинтриговать Мир идее?" Может и так... Да ведь только дар тогда ценен, когда дарящий остается в безвестности. Вы думаете мы оттого ничего не знаем об авторах книг, составляющих нынешнюю Библию, что они забыли на титульных листах обозначить свои имена и биографии? Ничуть не бывало. Так может и мы когда-нибудь научимся собирать и сохранять дела наши без того, чтобы приумножать в мире до тошнотворности наше собствен-ное личное присутствие?! На видео ли, на CD ли, на голографических ли пластинах, или на всем том, что в скором времени нам еще подсунет бойкая, ус-лужливая наука.
А кстати, знаете ли вы, что все то, что - как мы думаем - написал Гомер, написал совершенно другой античный старик? Но тоже слепой.