Аннотация: Анне Ахматовой посвящается, но с опозданием на 60 лет
Отсроченная печаль
Посвящается Марине Князевой и Зое Барской.
14 августа 1946 года. Мне 16. Во всех газетах заголовок крупными буквами постановление ЦК КПСС о журналах "Звезда" и "Ленинград". Ругают стихи какой-то Анны Ахматовой и писателя Михаила Зощенко. Её не знаю, а Зощенко уже читал.
Но что мне до них. Я счастлив. С войны только что вернулся отец и вот-вот приедет старший брат Миша. Стихов Анны Ахматовой у нас нет. Не могу прочитать. Но раз великий вождь, друг Сталина, пишет, то какие сомнения? А Зощенко есть и читать его очень люблю. Смешно и подшучивает над нами. Мы тоже живём в коммунальной квартире, на кухне и в туалете одиннадцать лампочек. По числу жильцов. А по утрам в туалет очередь и ванную тоже. А когда варится суп, то надо стоять рядом, а то какую-нибудь гадость обязательно насыпят или съедят. А в постановлении говорится, что осмеивает советскую действительность. Так это правда. А что он должен осмеивать? Может быть Черчиля? Так он его не знает и мы тоже не очень интересуемся. Вот и смеёмся сами над собой. Это привычно и безобидно. Однако, Жданов говорит, что так нельзя. Надо хвалить. Но хвалителей полно. Кажый день по радио, в газетах-одни победы. Карточки отменили, хлеб без очереди, цены снизили на одеколон. Всё прекрасно. И погода чудесная. А за окном Потёмкинская улица и мальчишки, мои друзья мяч гоняют. И я побежал. Что мне это постановление, какая-то Ахматова, да и Зощенко? Пусть пишут, что вожди советуют. Они знаю куда идти и с какой ноги вставать. Широкая улица Потёмкинская. Только что асфальтом покрыли. Играть в футбол любо -дорого. Вот когда Кирова хоронили, тогда ещё булыжник был. Я в окно смотрел, как на лафете везли гроб весь в цветах. За гробом дядьки усатые. Говорили сам Сталин шёл. Но думаю врали. Чтобы такой вождь пешком? В это время военный на коне к моему окну подъехал. Голова его на уровне подоконника. Саблей мне погрозил. Уматывай. Я и уматал. А то как зарубит? Но это в 34, а сегодня 46 год.
И гоняем во всю в футбол. Вся компания тут. И девчонки, и мальчишки. Даже Олежка Калугин здесь. А где ему быть? Это он потом генералом стал и в Америку убежал нас, русских, предавать. Хотя какой я русский? И тоже удрал. Но предавать не стал. Нечего было предавать.
Но и печали я тогда никакой не испытывал. Ну поругали эту Ахматову и писателя Зощенко. Так лучше писать будут и нам лучше будет. За этим зорко следит наш Вождь. Он не только заботится о нас, он о всём мире думает, как всем лучше сделать.
Это я уже потом умным стал, о культе услышал, затем об убийствах и пытках, о ненависти его и его подручных ко всему, что было светлого и честного в стране. Каких людей поубивали, по лагерям посажали и просто без имени сгинули?! И всё это гениальный вождь с усами и командой бандитов сотворил. Но это было потом. А тогда солнце, старенький мяч и вокруг друзья.
Но вот прошло 60 лет и узнал, что Анна Ахматова величайший русский поэт, что жизнь свою от рождения и до смерти прошла достойно. Что любили её и она любила, что мужа первого -Николая Гумилёва расстреляли, а единственного сына- Льва Гумилёва сажали -пересажали. И мужа её последнего, безвинного учёного Пунина в тюрьме сгноили. И написала Анна "Реквием" Этот "Реквием" считают многие величайшим произведением 20 века. И, наконец, прочитал я это трагическое произведение, страдающего безвинно великого поэта и матери и стало мне печально. Эта печаль должна была придти ко мне тогда, в 46ом. Но не пришла. А теперь, с отстрочкой на 60 лет -пришла. И стало мне радостно от этого. Бывает радость от радости, а бывает от печали. Пусть эта печаль опоздала на 60 лет и никому уже помочь не может. Но мне она помогла! Значит ещё не всё потеряно, не всё заглушило в наших душах прошедшая жизнь, значит есть надежда, что людская память не допустит таких злодеяний, которые совершили эти люди над величайшим человеком нашего времени-Анной Ахматовой.