Аннотация: В самом конце ХХ века мы из субъекта геополитики превратились в ее объект. Как такое произошло?Почему же наша страна оказалась в такой ситуации?Давайте рассмотрим нынешнюю ситуацию с точки зрения геополитики.
В самом конце ХХ века мы из субъекта геополитики превратились в ее объект.
Как такое произошло?
Почему же наша страна оказалась в такой ситуации?
Давайте рассмотрим нынешнюю ситуацию с точки зрения геополитики.
Геополитика - это наука о Государстве как географическом организме, воплощенном в пространстве.
Первым, кто употребил понятие "геополитика", был швед Рудольф Челлен (1864-1922), который являлся профессором истории и политических наук в университетах Уппсалы и Гетеборга.
В советские времена считалось, что геополитика - это буржуазная, реакционная концепция, использующая извращенно истолкованные данные физической и экономической географии для обоснования и пропаганды агрессивной политики империалистических государств.
Однако, несмотря на это, русское, а затем и советское руководство, осознанно или интуитивно действовало или, по крайней мере, старалось действовать, как внутри страны, так и на международной арене, в соответствии с логикой этой буржуазной лженауки. И когда оно действовало в соответствии с этой логикой, наша страна достигала грандиозных успехов. Напротив же, когда руководство страны проявляло то, что на октябрьском пленуме ЦК КПСС было названо словом "волюнтаризм", наша страна оказывалась в анальной дыре сказочного Змея Горыныча.
Из этой дыры только один выход. Догадались какой? Правильно - через ...ну, в общем, там же, где и вход. Поэтому, чтобы знать, как вылезти из этой дыры, в которой мы безвылазно торчим с самого девяносто первого года, надо знать, как и почему мы в нее залезли. Для этого нам надо обратиться к истории. Но не той истории, которую преподают в школах и ВУЗах и о которой пишут популярные авторы. Это та история, в которую входят. Нам же нужно рассмотреть ту историю, в которую нельзя войти, а можно только влипнуть. Эта книга о том, как мы влипли в эту историю.
Детальное рассмотрение проблемы приводит к необходимости начать ее исследование с более отдаленных от нас времен, когда началось сталкивание России в пучину первой мировой войны.
И в этой связи почти неисследованной остается роль тайных масонских организаций в деле вовлечения России сначала в первую мировую войну, а потом и во вторую. За исключением работ Яковлева, Бегуна и Старцева, а также хрестоматийной книги Нины Берберовой и публицистической работы Лоллия Замойского в нашей стране книги о новейшем русском масонстве практически не издавались. Не издавались вообще и работы о масонстве советского периода. И в этом смысле настоящая работа открывает новую историографическую традицию.
Многие думают, что масонство есть самостоятельная сила, которая тайно руководит миром. Так оно было в действительности до начала ХХ века. Тогда интересы масонства ставились ими самими выше интересов государства. Но в первые десятилетия ХХ века в этой среде произошел переворот. И этот переворот совершил не кто иной, как сэр Уинстон Чарльз Леонард Спенсер Черчилль.
Еще когда я был школьником, я долго не мог понять и найти ответа на один интересный вопрос: в чем заключалась причина столь огромного влияния Черчилля на имперскую и мировую политику. До 1940 года Черчилль занимал в руководстве Британской империи сколько-нибудь значимые посты лишь эпизодически. Не считая кратковременного пребывания на постах военно-морского министра в 1911-1915 годах, министра военного снабжения в 1917-1918, военного министра и министра авиации в 1919-1921, министра колоний в 1921-1922 и министра финансов 1924-1929, Черчилль был, в основном, лишь простым депутатом Парламента. В чем же заключалась сила его влияния? А вот в чем. Вступив в 1903 году в ряды масонов шотландского обряда, он в скором времени смог стать фактическим руководителем сначала британского, а в последствии и одним из руководителей мирового масонства. Но свое положение в масонском руководстве он, как никто другой, смог использовать для того, чтобы превратить союзы "вольных каменщиков" во всемирное агентство по распространению в мире англо-саксонского влияния. Не занимая никаких постов между 1929 и 1939 годами, Черчилль, тем не менее, являлся фактическим правителем британского государства. И вся эта мюнхенская политика, против которой Черчилль, не уставая, выступал во всю мощь своих голосовых связок, была на самом деле продуктом его собственного авторства, направленным на то, чтобы разрушить сложившийся в Европе в середине 1930-х годов франко-советско-чехословацкий союз, препятствовавший новой войне в Европе.
С тех пор масоны стали не тайными вершителями мировых судеб, а простыми агентами сначала британской, а в послевоенное время американской политической разведки. Начиная с президента Гарри С. Трумэна, все американские президенты, за исключением Кеннеди, являлись руководителями мирового масонства. Нынешнее масонство - это лишь неофициальный придаток государственного аппарата США. Но сделал его таким именно Черчилль, торжественно передавший в 1946 году все свои регалии Трумэну.
Поэтому, говоря о советском масонстве, не следует забывать, что, прикрываясь высокими идеалами свободы, равенства и братства, советские и постсоветские масоны лишь выполняют распоряжения руководящих и контролирующих органов. При этом они являются самыми обыкновенными шпионами и предателями, во все времена достойными того, что делал с ними товарищ Сталин.
I. КАК РОССИЮ ВВЕРГЛИ В МИРОВУЮ ВОЙНУ
К концу Гражданской войны Россия представляла собой печальное зрелище. В 1922 году уровень производства составлял 13% довоенного и 8% от уровня 1916 года. В стране действовала карточная система, а вместо денег в обращении находились денежные суррогаты, известные под названием "Совзнаки". Большие потери Россия понесла и в территории. На северо-западе она теперь граничила с независимой Финляндией, граница с которой проходила в 33 верстах от Петрограда. Вместо Эстляндской, Курляндской, Лифляндской, Ковенской и части Витебской губерний находились теперь Эстония, Латвия и Литва, а на месте Привислинского края на карте красовалась независимая Польша.
В Средней Азии существовали Бухарская и Хорезмская народные республики, а на Дальнем Востоке была республика Дальневосточная. Северный Сахалин и Заамурские земли находились в руках Японии. Население России снизилось с 1913 года на 21 миллион человек. Часть погибла на фронтах мировой и Гражданской войн, часть умерла от голода и погибла от красного и белого террора в тылу. Часть оказалась в эмиграции, а еще несколько миллионов, никуда не уезжая, оказались в чужой стране.
Но как же Россия дошла до такого? Давайте отмотаем пару-тройку десятилетий назад и посмотрим на те наши ошибки, которые к этому Октябрю привели.
Представьте, что сейчас 1895 год. Россия на небывалом подъеме. Усилиями покойного царя-миротворца Александра III русская держава вырвалась вперед после почти вековой стагнации. Умер государь совсем недавно - 20 октября 1894 года. Умер от почечной недостаточности в возрасте 49 лет. От той же почечной недостаточности, от которой умер Петр Великий. От той же почечной недостаточности, от которой умер Юрий Андропов. От той же почечной недостаточности, от которой умирают те русские правители, которые хотят видеть в России великую державу.
Но вот однажды 4 февраля 1895 на доклад к новому молодому государю приходит министр финансов Российской империи Сергей Юльевич Витте.
К Александру он почему-то с этим докладом не подходил. Знал, каналья, что тот прогонит его в лучшем случае из кабинета, в худшем - в отставку. Наоборот, при прежнем государе Витте делал то, что царь и сам бы одобрил. В 1894 году Витте ввел винную монополию. Эта монополия к 1913 году ежегодно давала казне 899 миллионов 300 тысяч рублей, что составляло 26,3% тогдашнего бюджета и позволяло содержать армию мирного времени целиком за счет этих средств. Вот, скажут некоторые, что такое 900 миллионов. По состоянию на 19 мая 2004 года 900 миллионов русских рублей образца 1897 года стоят 8 миллиардов 436 миллионов 971 тысяча 975 долларов и 92 цента, поскольку тогдашний русский рубль стоит по нынешним деньгам 9 долларов 37 центов. Откуда я взял эту цифру? Сейчас объясню.
Тройская унция золота, которая, как тогда, так и сейчас, равна 31,1035 граммам, на тот момент, когда я это пишу, стоит 376 долларов 60 центов. Это значит, что золотое содержание нынешнего доллара составляет 0,082590281 граммов золота. Обратное соотношение равно 12,107 962 доллара за грамм золота. Золотое содержание рубля в 1897-1913 годах было 17,424 доли золота в одном рубле. Одна доля равна 0,044435 грамма. Таким образом, умножив это число на 17,424, получим 0,77423544 грамма в одном довоенном рубле. Умножим это число на 12,107 962 и получим 9,374 413 доллара, или округленно 9 долларов и 37 центов за один рубль. А сколько же тогда составлял доллар, спросят особо любознательные. Золотое содержание доллара, установленное в 1873 году и продержавшееся до 30 января 1934 года, составляло 1,50463 грамма. То есть один рубль стоил 51,45 цента, а доллар - 1 рубль 94 копейки.
Но вернемся к докладу Витте. Что же было в этом докладе? А вот что:
"Настоящее время, сравнительно с теми, когда бывшими министрами финансов были возбуждаемы вопросы о разрешении сделок на металлическую валюту, представляется наиболее удобным для принятия некоторых мер в области денежного обращения в виду:
а) спокойного политического положения дел,
б) достигнутого в течение ряда лет равновесия между государственными доходами и расходами,
в) благоприятного настроения публики и большинства биржевых кругов к финансам России,
г) значительной устойчивости курса кредитного рубля,
д) значительного размера золотой наличности Государственного казначейства и Государственного банка".
Короче говоря, в этом докладе содержалось предложение по проведению в России денежной реформы. Суть этой реформы заключалась в том, чтобы привести денежное обращение в России к золотому стандарту, действовавшему к тому времени в большинстве стран.
В соответствии с этой реформой вводился свободный размен бумажных денег на золото, а само количество бумажных денег было строго ограничено. До 600 миллионов рублей кредитные билеты можно было выпускать с 50% золотым обеспечением, сверх этой суммы - только с обеспечением в 100%.
Что же в этом плохого, спросите вы. Действительно, в последнее время все только и делают, что хвалят денежную реформу господина Витте. Тогда еще всего-навсего господина. Титул графа он получил позднее - за заключение Портсмутского договора.
А плохо в этом вот что. Источником дохода государства и развития экономики служит главным образом экспорт. А для того, чтобы экспорт был выгоден, нужна небольшая инфляция. Почему? Ведь всем нам твердят, что инфляция это плохо. Да, гиперинфляция, такая, какая была у нас в 1918-23 годах, и та, которая была в начале девяностых, когда говорили, что сто рублей уже не деньги, а лимон уже не фрукт, действительно вредна для экономики. Но также вреден и стабильный или возрастающий курс национальной денежной единицы.
Допустим, купец купил на внутреннем рынке товар на сумму 50 рублей, когда он привез его за границу, этот товар, прибавив к своей цене транспортные расходы и ввозную пошлину, стоил там уже, к примеру говоря, 100 рублей. Если бы, предположим, один доллар стоил два рубля, продав товар за 50 долларов и обменяв его на рубли, он получил бы те же 100 рублей, то есть, по нулям. Когда купец возвращается домой, он покупает на эти доллары снова наши деньги. Если доллар за это время вырос, то купец остается в барыше. Если вырос рубль - купец в убытке. Конечно, по нулям никто бизнес не вел и не ведет. Но изменение курса рубля за время оборота влияет на прибыль. Если рубль растет - прибыль снижается. Если рубль падает - прибыль возрастает.
Но это был не единственный и не самый главный вред реформы Витте. Для того, чтобы понять, в чем заключается главный вред, давайте посмотрим, что же стало с рублем после этой реформы, которую провели-таки Высочайшим указом от 3 января 1897 года.
В 1897 году в обороте находилось 36 миллионов рублей золотом и 1 миллиард 68 миллионов рублей бумажными деньгами. В следующем же году количество бумажных денег снизилось до 901 миллиона рублей. Количество же золотых пятерок, червонцев, империалов и полуимпериалов составило 147 миллионов 800 тысяч рублей. То есть, количество золота в обороте по сравнению с предыдущим годом увеличилось в 4,1 раза.
Теперь посмотрим на следующий год. В 1899 году количество золота в обороте составило 451 миллион 400 тысяч рублей. Количество бумажных денег упало до уровня 661 миллион 800 тысяч. Количество золота в обороте по сравнению с 1898 годом увеличилось в три раза, а по сравнению с 1897 - в 12,5 раз. За 1900 год количество золота в обороте увеличилось еще в 1,42 раза. Затем этот рост стабилизировался. В целом, за четыре года количество золота в обороте увеличилось почти в 18 раз. Количество же бумажной наличности уменьшилось в 2,175 раз.
Что же означают эти показатели? А вот что. Как только ввели свободный размен бумажных денег на золото, народ бросился это золото скупать и, что называется, тезаврировать. Тезаврация - это накопление золота частными лицами в качестве сокровища. Таким образом, из государственных резервов вместо того, чтобы быть инвестированными в экономику, золотые деньги переходили в карманы частных лиц. До самого тридцать шестого года носили наши граждане в торгсин заначенные в начале ХХ века николаевские червонцы. Кроме того, тезаврированное золото тоннами уходило за границу в карманах наших вырождающихся дворян и нарождающихся буржуев, любивших прожигать жизнь в Париже или в Ницце. Да и простой мещанин не гнушался тем, чтобы заказать смастерить из червонца зубные протезы или оправу для пенсне. Крестьяне же и заводские сплошь и рядом делали из червонцев обручальные кольца. По количеству золота - как раз на два колечка. Помните, сколько весило ваше обручальное кольцо? Три с десятыми. А прибавьте вес кольца супруга или супруги. В сумме получится около 7,7 грамма - как раз николаевский червонец. Видите - традиция.
Такая убыль денег из оборота, включая убыль от износа монеты, доходила до 10% в год. И, если взамен списанных за ветхостью бумажных денег можно было напечатать такие же новые купюры, то с золотом этот фокус не прокатывал, и приходилось пускать в оборот новые монеты из резервов Госбанка.
А ведь еще Николай Коперник - знаменитый астроном и создатель гелиоцентрической системы - в 1526 сформулировал закон: "Худшие деньги вытесняют лучшие". Позднее закон этот стали называть законом Грешема.
Тут кто-нибудь скажет, что золотой стандарт был во всех странах. Так-то оно так, но к каждой стране здесь подход должен быть индивидуальным. Возьмем, к примеру, ту же Англию. Ей-то как раз и выгоден золотой стандарт. Дело в том, что Англия не экспортер, а импортер. Сама она мало что производила, а жила за счет колоний. Но не за счет прямого ограбления последних, как любят говорить представители нашей историографии, а, главным образом, за счет неэквивалентного обмена. Поэтому-то ей и надо было, чтобы курс фунта не падал, а возрастал. Что же касается Германии, то, несмотря на наличие золотого стандарта, непокрытая денежная эмиссия там была существенной. Давайте посмотрим, как там изменялось соотношение в обращении золота и бумажных денег.
Год Бумажные деньги Золото в обороте и тезаврации
1910 - 6011 млн. марок 2939 млн. марок
1911 - 6222 млн. марок 2931 млн. марок
1912 - 6617 млн. марок 2884 млн. марок
1913 - 6632 млн. марок 2750 млн. марок
Таким образом, хотя золотое содержание марки формально и сохранялось, шла скрытая инфляция, которая поддерживала германский экспорт.
А что же в России? А в России в те же самые годы картина была прямо противоположной:
Год Золото в обороте и тезаврации
1910 - 581 млн. рублей
1911 - 642 млн. рублей
1912 - 656 млн. рублей
1913 - 629 млн. рублей
То есть, количество золота в обороте продолжало увеличиваться, и лишь в 1913 году под влиянием слухов о надвигающейся войне несколько уменьшилось.
***
В этой связи следует признать, что участие России в войне не только во второй мировой, но и в первой было выгодно, прежде всего, именно англичанам. Выгода эта прослеживается уже хотя бы по тому факту, что до войны соотношение русских долгов было совершенно иным, чем после нее. В конце войны внешний долг России составлял где-то 9,52 миллиарда долларов. В этой сумме доля Англии по данным Министерства финансов на 12 апреля 1917 года (ЦГИА ф.560, оп. 26, д. 865, л. 203) составляла 84%. 12% русских долгов приходилось на Францию, 2,3 - на Японию и около 1% - на Североамериканские Соединенные Штаты.
Самой большей была доля Франции. Она составляла 63,8%. За ней с большим отрывом следовала Голландия. Ее доля определялась в 11,6%. Англия стояла в этом списке лишь на третьем месте, имея процент русских долгов в 10,3%. 9,4% приходилось на долю Германии. Оставшиеся же 4,9% были распределены между САСШ, как называли тогда у нас США, и "прочими странами".
Таким образом, с точки зрения практической выгоды воевать России следовало на стороне Центральных держав. Их доля в российском экспорте доходила до 53%, а доля в русских долгах не превышала 10%. В то же время на Англию и Францию, вместе взятые, приходилось 13% русского экспорта, а приходившийся на них процент внешнего долга составлял 74,1%. (Подсчитано по "Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границам за 1914 год", ч.1. Пг., 1915, с.4)
Послав чисто символические силы на Западный фронт, Россия могла под шумок мировой войны беспрепятственно захватить Персию, а также взять реванш над оставшейся без английской поддержки Японией, вернув себе Южный Сахалин, Курилы и Манчжурию. Всю же войну Россия снабжала бы Германию зерном, нефтью и другими стратегическими материалами, не влезая в новые долги, а, наоборот, приобретая в лице Германии своего должника. Потом Германия рассчитывалась бы с Россией, получая репарации с Франции. Рассчитывалась бы она, правда, и с США. Так как те, видя, что чаша весов склоняется в пользу Центральных держав, начали бы помогать Германии, а в войну не вступили бы вовсе. Кроме того, России не пришлось бы рассчитываться со странами Антанты, и она конфисковала бы их активы и собственность, что, собственно говоря, она и сделала с германскими активами, собственностью и долгами сразу после начала мировой войны. Но получила она от этого всего 50 миллионов долларов. Эту же сумму потом в восемнадцатом году немцам отдали большевики в качестве контрибуции. Немцев же по Версальскому договору заставили отдать Франции эти деньги, выплаченные Лениным.
Как стали бы развиваться события, если бы Россия выступила не на стороне Антанты, а на стороне Центральных держав?
Для того чтобы ответить на этот вопрос, давайте рассмотрим соотношение сил, сложившееся к 1914 году.
После проведения мобилизации армии воюющих стран имели следующий численный состав:
Россия - 5,338 миллиона человек
Великобритания - 1 миллион
Франция - 3,781 миллиона
Итого Антанта - 10,119 миллиона
Германия - 3,822 миллиона
Австро-Венгрия - 2,3 миллиона
Итого Центральные державы - 6,122
Как видно из приведенных данных, Антанта сумела мобилизовать в 1,65 раз большие вооруженные силы, чем Центральные державы. За счет чего она получила такое превосходство? За счет России. Если бы России не было в составе Антанты, совокупная численность вооруженных сил Англии и Франции составила бы 4 миллиона 781 тысячу человек. Уже и в этом случае этом случае Центральные державы превосходили бы страны Антанты по численности армий в 1,28 раза. Если бы на стороне Центральных держав выступила бы и Россия, то тогда эта гипотетическая коалиция выставила бы против Антанты армии общей численностью 11 миллионов 460 тысяч человек, и превзошла бы Антанту в 2,4 раза.
Но кто-то может возразить, что численный состав это не главное, а главное - это количество вооружений. Давайте, сравним и эти показатели. Начнем с количества полевой артиллерии:
Россия - 6848 орудий
Великобритания - 1500 орудий
Франция - 3960 орудий
Итого Антанта - 12308 орудий
Германия - 6329 орудий
Австро-Венгрия - 3104 орудия
Итого Центральные державы - 9433 орудия
Соотношение опять в пользу Антанты, правда, преимущество не такое значительное, как в случае с личным составом - в 1,3 раза. Но этот выигрыш опять-таки получается за счет России. Если бы Россия осталась нейтральной, то 9433 австрийским и германским орудиям противостояли бы лишь 5460 англо-французских пушек. Тогда Центральные державы превосходили бы Антанту по артиллерии в 1,7 раза. А если бы к этим орудиям добавилась бы артиллерия Российской империи, трехдюймовые полевые пушки которой были на тот момент лучшими орудиями этого класса, то тогда этим 5460 орудиям союзников было бы противопоставлена 16 281 пушка. Превосходство было бы трехкратным.
- Но не пушки главное, - опять скажут некоторые.
- Хорошо, давайте посмотрим на аэропланы.
Россия - родина авиации. Когда братья Райт, взлетевшие с катапульты 17 декабря 1903 года и пролетавшие на своем техническом угробище всего 59 секунд, еще сидели за школьной партой, на самолете собственной конструкции уже 4 июня 1882 года летал генерал-майор Александр Федорович Можайский. Да и к 1914 году Россия имела самолетов больше, чем все вместе взятые ее союзники, а качество их было лучше. Чего стоил один только "Илья Муромец". Посмотрим на количественное соотношение авиации.
Россия - 263 самолета
Великобритания - 30 самолетов
Франция - 156 самолетов
Итого Антанта - 449 самолетов
Германия - 232 самолета
Австро-Венгрия - 65 самолетов
Итого Центральные державы - 297 самолетов
Таким образом, 1,5-кратное преимущество Антанты в авиации опять обретается за счет России. Если бы не Россия, Антанта имела бы 186 самолетов против 297 германо-австрийских и уступала бы Центральным державам по этому показателю в 1,6 раза. Если же Россия выставила бы свою авиацию на стороне Германии и Австро-Венгрии, то тогда общее количество самолетов, выставленных против Англии и Франции, равнялось бы 560. Округленное соотношение, как и в случае с артиллерией, снова трехкратное.
-Так не одним лишь вооружением воюют страны между собой. Есть ведь еще военно-экономический потенциал, - не будут униматься оппоненты.
- Хорошо, давайте упустим из виду то обстоятельство, что этот военно-экономический потенциал не успел бы реализоваться при той скоротечности, с которой русско-германско-австрийские силы разбили бы англо-французскую коалицию. Посмотрим на соотношение военно-экономических показателей. Начнем с выплавки стали. Все страны Антанты, включая Россию, вместе выплавляли стали 20,27 миллионов тонн в год. Центральные же державы - 19,83 миллионов тонн. То есть у Антанты было, хотя и весьма незначительное, но все-таки преимущество. Но, если хотя бы убрать из Антанты Россию, то тогда останется 16,02 миллиона тонн. Преимущество, правда, тоже незначительное, перейдет на сторону Центральных держав. Если же переместить Россию в германо-австрийский лагерь, то преимущество 24,08 миллиона тонн против 16,02 миллиона станет вполне ощутимым.
То же касается и продукции машиностроения. Если все приравнять к рублям, то все страны Антанты, включая Россию, вместе производили продукции машиностроения на сумму 1 миллиард 73 миллиона рублей. Центральные державы - 1 миллиард 499,6 миллионов рублей. Таким образом, не только без России, но и при наличии России в лагере противника Германия и Австро-Венгрия производили такой продукции больше почти в полтора раза. Если же Россию переместить на сторону Центральных держав, то соотношение будет 1715,6 : 857 в пользу Центральных держав. То есть, практически ровно в два раза. Похожие результаты получатся и при сравнении других экономических показателей. Таким образом, следует признать, что даже в случае, если бы война приняла затяжной характер, чаша весов все равно склонилась бы в сторону коалиции России, Австрии и Германии.
- Но ведь русским недоставало тяжелой артиллерии, - опять скажут некоторые, - ведь тяжелых орудий Россия могла выставить всего 240 штук, в то время как даже Австро-Венгрия имела их 506.
- А нужна ли она в маневренной войне? - отвечу я вопросом на вопрос. Ведь то, что первая мировая война приняла позиционный характер, виновато именно то обстоятельство, что ни одна из сторон не обладала подавляющим преимуществом. Преимущество в 1,3 - 1,65 раза - это не то преимущество, которое делает победу легкой и бесспорной. Поэтому-то Антанте и пришлось привлекать сначала Италию, потом Америку, чтобы это преимущество сделать более существенным. И все равно, Германию взяли только измором. Вот когда стороны зарылись в окопы, тогда и понадобилась тяжелая артиллерия. Но даже и в этом случае Центральные державы имели 2582 тяжелых орудий против 1428 союзнических, в число которых включены и те 240 русских мортир и гаубиц. Без русских орудий это было бы лишь 1188 стволов. Да и потом, не решено еще, что считать тяжелой артиллерией, а что не считать. Так, 105-миллиметровая французская гаубица системы Шнейдера относится к легким орудиям. Аналогичную по предназначению русскую 48-линейную (122 мм) гаубицу образца 1909 года также относят к полевой артиллерии. Однако французская 120-миллиметровая гаубица, имеющая сходные характеристики с 48-линейной русской относится почему-то уже к тяжелой артиллерии. Так что, если к тем 240 орудиям добавить 864 48-линейные гаубицы, то это будет уже не 240, а 1104. Если же из 1428 союзнических тяжелых орудий вычесть 615 120-миллиметровых гаубиц, переведя их в разряд полевой артиллерии, как наши 48-линейные, то тогда получится не 1188, а 813. Просто преимущество нашей гаубицы было в том, что она была легче и, следовательно, возилась на конной тяге. Поэтому она могла использоваться и для стрельбы шрапнелью по открытой пехоте, и для разрушения полевых укреплений осколочно-фугасными снарядами. Французская же 105-миллиметровая гаубица блиндажи разрушать не могла - снаряд слабоват. А 120-миллиметровое орудие транспортировалось тихоходным паровым локомобилем, что не позволяло использовать его в маневренной войне.
Часто сравнивают соотношение артиллерии в германском и русском пехотном корпусах. Мол, на русский корпус полагалось лишь 12 гаубиц. А вот у немцев... Как хорошо, что эти арифметики не служили в нашем Генеральном штабе. Спросите сначала этих арифметиков, а сколько было тяжелых орудий во французском корпусе. Они почешут репу, откроют справочники и скажут: ноль. Вся французская тяжелая артиллерия была не в корпусах, а в армиях. У нас же с этим обстояло еще лучше. Хоть наша тяжелая артиллерия и была мала по своей численности, вся она была сосредоточена в резерве Главного командования и выдвигалась на тот участок, где намечалось наступление. Поэтому у нас был Брусиловский прорыв, а у немцев и французов ничего подобного за всю войну не было. Мы уже видели, что Германия превосходила в артиллерии англо-французов. Но почему же тогда она не смогла реализовать это преимущество? Да потому, что вся артиллерия была распределена между корпусами. Это-то и не позволяло создавать высокие плотности артиллерийского огня. Знаете, за что Сталин разжаловал Кулика из маршалов в генерал-майоры? Да именно за то, что тот предложил по немецкому образцу раздать тяжелую артиллерию по корпусам. Направил он это предложение в Генеральный штаб, начальником которого был на тот момент Борис Михайлович Шапошников. Шапошникова чуть удар не хватил. Он созвонился с Николаем Николаевичем Вороновым и вместе они пошли к Сталину. Сталин сразу понял, в чем тут дело и приказал Кулика, который раньше был его любимцем, близко к артиллерии не подпускать, а начальником артиллерии Красной Армии назначил Воронова.
Но в той войне, которая бы закончилась до наступления 1915 года, тяжелая артиллерия просто не успела бы принять участия. Не успела бы в этой войне принять участия и большая часть британской армии. До начала 1915 года в Европу успело прибыть лишь 4 пехотных и 1,5 кавалерийских дивизии - всего 87 тысяч человек при 328 орудиях. Поэтому в маневренной войне воевать пришлось бы главным образом против Франции. И в такой войне главным родом войск являлась в те времена кавалерия и легкая конная артиллерия.
Не успел бы сказаться и малый запас снарядов. Вот, говорят, снарядов мало запасли. Как выяснилось, 7 миллионов 108 тысяч 605 снарядов, то есть, в среднем, по тысяче штук на орудие, действительно оказалось мало для затяжной позиционной войны. Но Франция-то имела и того меньше - по 800 штук. А вот, если бы война не приняла затяжного характера, вот тогда этих снарядов бы вполне хватило. В среднем, в маневренный период войны русская армия расходовала по 300 снарядов в месяц на одно орудие. Если учесть с одной стороны то, что на 33-й день войны германские войска были уже в 30-40 километрах от Парижа, а с другой, что в случае участия России в войне на стороне Германии, не понадобилось бы отправлять на Восток 11-й пехотный и Резервный Гвардейский корпуса и 8-ю кавалерийскую дивизию, то война закончилась бы дней за сорок. Значит, тот запас, снарядов, который был накоплен русской армией перед войной, до окончания кампании не был бы еще израсходован. А ведь уже 28 августа военный министр Александр Мильеран - будущий премьер, а затем и президент Франции - призвал правительство переехать в Бордо, а Париж объявить открытым городом. Два дня спустя, 30 августа командующий британскими экспедиционными силами во Франции фельдмаршал Джон Дентон Пинкстон Френч запросил Лондон разрешить эвакуацию английских войск с континента. Лишь срочно прибывший в штаб Френча военный министр Великобритании Китченер уговорил фельдмаршала повременить с эвакуацией на 10 дней.
Соотношение кавалерийских сил на Западном фронте было к началу войны примерно равным: 10 германским дивизиям противостояли 10 французских и 1 бельгийская. Поэтому-то, проиграв битву на Марне, Германия, как ни старалась, так и не смогла обойти открытый левый фланг французов. Но если бы к 10 германским кавалерийским дивизиям прибавилась 21 русская, то тогда выполнение этой задачи было бы гарантированным. Не стоит забывать и о том, что в случае, если бы Россия вступила в войну на стороне Центральных держав, в войну вступила бы также и Италия, входившая в Тройственный союз еще с 1882 года, то есть со дня его создания. И если бы к коалиции России, Австро-Венгрии и Германии присоединилась еще и Италия, то вступила бы в силу Военно-железнодорожная конвенция 1888 года. А это значит, что уже на 5-6 день от начала германской мобилизации две итальянских кавалерийских дивизии разгружались бы в Страсбурге. Еще через 10 дней в Страсбург и Фрейбург прибыли бы три итальянских пехотных корпуса - весомое дополнение к германским и русским силам. Италия не вступила в войну и 1 августа объявила о своем нейтралитете в начавшемся конфликте, поскольку он начался из-за агрессивных действий Австрии против Сербии и не представляет для Италии "казус фёдерис" - случаем исполнения союзных обязательств.
Но самым весомым дополнением, не считая, конечно, русских войск были бы войска Австро-Венгрии. Особенно ее кавалерия - знаменитые венгерские гусары. Гибли бы они не на полях Галиции, а на равнинах Фландрии.
Да и битву на Марне немцы проиграли лишь потому, что к началу сентября соотношение сил на фронте от Парижа до Вердена изменилось в пользу союзников. К началу Марнского сражения 56 пехотных и 10 кавалерийских дивизий - 1миллион 82 тысячи человек, 2816 легких и 184 тяжелых орудия у союзников против 44 пехотных и 7 кавалерийских дивизий - 900 тысяч человек, 2928 легких и 436 тяжелых орудий у немцев.
Соотношение это изменилось лишь потому, что успешное наступление русских армий в Восточной Пруссии вынудило германское командование снять с Западного фронта и направить в Восточную Пруссию те самые два корпуса и одну кавалерийскую дивизию. До этого же Германия выиграла все пограничные сражения и сорвала все попытки союзников остановить германское наступление на Париж.
Таким образом, следует признать, что в случае участия России в первой мировой войне на стороне Центральных держав победа такой коалиции была бы быстрой и легкой, а выгоды России гораздо более существенными, чем в случае ее так и не состоявшейся победы в войне на стороне Антанты.
***
Что же получилось в действительности? А в действительности получилось вот что. 29 июля 1914 года, как только была объявлена мобилизация в пограничных с Австро-Венгрией военных округах, появилось распоряжения министерства финансов ? 2096. В соответствии с этим распоряжением прекращался свободный размен бумажных денег на золото. Ответ населения не трудно было предугадать - обыватели тут же запрятали подальше свои золотые червонцы. Все 629 миллионов золотых рублей тут же исчезли из обращения. А это - 22,6% всех денег, находившихся на тот момент в обороте. Возник кризис наличности. Особенно не хватало мелких купюр, роль которых до этого выполняли золотые монеты. Это привело к тому, что частные торговцы и мгновенно появившиеся спекулянты, разменивая сторублевки на мелкие купюры, выдавали за 100 рублей 85-90.
Но это было только начало. Разорвав отношения с Германией, Россия получила огромную дырку в бюджете, так как потеряла более половины доходов от экспорта. Вскоре к этим потерям прибавились и потери от закрытия турками Черноморских проливов. Вдобавок к этим потерям в бюджете возникла еще одна дыра: не раньше не позже царь решил ввести сухой закон - о доходах от винной монополии пришлось тут же забыть.
Чтобы заткнуть все эти дыры, потребовались новые кредиты. Просить их у Франции было бесполезно. Она сама нуждалась в финансовой поддержке. Пришлось обратиться к Англии. Англия-то, конечно, дала, но в обеспечение этих кредитов она потребовала отправлять ей русское золото. Первый транспорт с золотом был отправлен уже в октябре. Количество отправленного золота примерно равнялось 75 миллионам рублей или 39 миллионам долларов. В дальнейшем в Англию золото уходило неоднократно. Наиболее крупные отправки были в декабре 1915 - 49 миллионов долларов, в июне 1916 - тоже 49 миллионов, в ноябре 1916 и в феврале 1917 - по 97 миллионов долларов. Надо подчеркнуть, что золото это уходило не в качестве оплаты за военные поставки. Военные поставки оплачивались за счет кредитов. Золото же шло как залог этих кредитов. Если бы мы просто покупали требовавшуюся нам продукцию, то золота бы ушло гораздо меньше. Мало того, что мы отдали кучу золота, так мы еще остались должны и платили проценты. Да и проценты были грабительскими. Если американцы давали англичанам кредиты под 5% годовых, что, само по себе, довольно много, то нам англичане давали эти кредиты под 9%. Чаще всего, англичане просто передавали нам продукцию, сделанную американцами для них самих на те кредиты, которые им дали американцы. Более того, отправляя золото, мы должны были еще и сами оплачивать за его страховку. А страховые компании требовали с нас 1,1% от стоимости груза, в то время как все другие платили 0,3 - 0,35%. Вывоз золота в Англию продолжило и Временное правительство. В целом же до октября 1917 года по данным, приводимым Любимовым (Любимов Н. Баланс взаимных требований СССР и держав Согласия. М. - Л., 1924, с.21), из России в Англию было вывезено золота на общую сумму 567,4 миллиона рублей. По мнению Фиска (Фиск. Г. Межсоюзнические долги. Исследование о государственных финансах за военные и послевоенные годы. М., 1925, с. 156), эта сумма составила 331 миллион долларов, что равняется 642,14 миллионам рублей. Наконец, по подсчетам Гусакова (Гусаков А.Д. Очерки по денежному обращению России. М., 1946), царское и Временное правительства вывезли в Англию золота на сумму 638,6 миллионов рублей. Если перевести эту сумму в килограммы золота, то получится 494 427 кг.
В результате этого, на балансе Госбанка 8 октября 1917 года было золота на сумму 1 миллиард 744 миллиона рублей, что соответствовало 899 миллионам долларов, в то время как довоенный запас по немецким данным составлял 1 миллиард 222 миллиона 900 тысяч долларов. Но и Англии это золото тоже не досталось. Лишь первая партия достигла Британских островов. В дальнейшем же золото отправлялось по железной дороге во Владивосток, а оттуда в Канаду, бывшую тогда английским доминионом. Почему в Канаду, да потому, что золото это сразу уходило на выплату американцам британских долгов и на закупку в Америке военных материалов.
Правда, золотой запас России даже годы войны частично пополнялся. Если в 1913 году на приисках было добыто 52 тонны золота, то и в последующие годы этот источник пополнения запасов не прекратил своего существования. Кроме того, удалось вернуть в казну часть тезаврированного золота - жрать-то людям хочется. Но большая его часть так и ушла за границу в карманах эмигрантов.
Экономические результаты войны России на стороне Антанты были весьма плачевными. Источники доходов сократились, а статьи расходов увеличились. Эта война вытянула из нашей страны половину золотого запаса и погубила жизни 2,3 миллионов русских солдат. Если бы мы выступили на стороне Центральных держав, война бы была короткой и победоносной, а мир был бы поделен куда более справедливо, чем был поделен в действительности. Но самым главным результатом стало то, что стремление, во что бы то ни стало, удержать Россию в войне привело к двум революциям, гражданской войне и полному разорению.
- Но вступление России на стороне Германии было бы невозможно, так как Россия еще с 1893 года была союзницей Франции, а не Германии, - опять возразят некоторые.
- Возможность такая была, - отвечу я и сейчас же вам эти возможности продемонстрирую.
Союз России и Франции был непрочным кратковременным образованием. История франко-русского союза восходит к семидесятым годам XIX века. Тогда Франция потерпела поражение во франко-прусской войне. По Франкфуртскому мирному договору 1871 года она уступала Германии Эльзас и северо-восточную часть Лотарингии, а также обязывалась уплатить 5 миллиардов франков (=1 451 613 кг золота) контрибуции - 1,5 миллиарда в 1871, 0,5 миллиарда в 1872 и 3 миллиарда до марта 1874 года. На территории Франции оставались германские оккупационные войска, вывод которых должен был осуществляться по мере выплаты контрибуции. При этом расходы по содержанию оккупационных войск возлагались на Францию. После этого Франция не могла не жаждать реванша. Вместе с тем, французы понимали, что самостоятельно справиться с объединившейся Германией они не смогут. Уповать на возможный союз с Англией для них тоже было бы неразумно. Англия - держава морская. Большой сухопутной армией она никогда не обладала. Превосходство же англичан на море в военных действиях на суше не сыграло бы никакой роли, как в только что прошедшей войне не сыграл никакой роли французский флот, бывший многократно сильнее прусского. Австрия, хотя и была сухопутной державой, в союзники также мало годилась. Это показали ход и результаты австро-прусской войны 1866 года.
Тогда-то и обратили французы свой взор на Россию. Пользуясь продажностью русской прессы, разрешенной либеральными реформами Александра II, французские агенты стали заказывать статьи об опасности для России усиления объединенной Германии. Русскому общественному мнению навязчиво внушалась мысль о том, что только в союзе с Францией эту опасность можно нейтрализовать.
Эти усилия французов возымели определенное действие. Русское правительство оказало Франции поддержку во время так называемой "военной тревоги 1875 года". Тогда Франция обратилась к России с просьбой о дипломатической поддержке. Русские оказали нажим на германское правительство и добились заверений в том, что Германия не нападет на Францию. В 1876 потерпели неудачу попытки германского канцлера Отто Бисмарка добиться от России гарантии сохранения территории Эльзас-Лотарингии в составе Германии в обмен на безоговорочную поддержку Германией русской политики на Востоке. В 1877 году во время новой франко-германской "военной тревоги" Россия сохранила по отношению к Франции дружественные позиции.
Однако, когда Франции в 1878 году представилась ответная возможность поддержать Россию во время Берлинского конгресса, французская дипломатия, ориентируясь на сближение с Великобританией, заняла враждебную России позицию. Это, естественно, оттолкнуло Россию от французов. Отчуждение Франции от России продолжалось до 1885 года, когда после поражения французских войск в Аннаме (Аннам - административное название Центрального Вьетнама, применявшееся французами в 1884 - 1945 годах) вновь обострились франко-германские противоречия. В начале 1887, когда эти противоречия обострились до предела, французское правительство обратилось к правительству России с призывом о помощи.
Россия в те годы была союзницей Германии и Австро-Венгрии. Еще 25 мая (6 июня) 1873 во время визита царя и министра иностранных дел России Александра Михайловича Горчакова (1798-1883) в Вену Александр II и австрийский император Франц Иосиф I подписали в Шёнбрунне (под Веной) соглашение. Оно могло быть расторгнуто только через два года после предупреждения одной из сторон (статья 4). 11(23) октября 1873 к этому соглашению присоединилась и Германия. Это соглашение получила название "Союз трёх императоров".
6(18) июня 1881 в Берлине был подписан новый договор трех императоров. Договор был заключен на три года и 15(27) марта 1884 еще раз продлен на тот же срок.
Так вот, в связи с просьбой Франции, Россия отказалась от продления "Союза трёх императоров", ограничившись заключением с Германией так называемого "Договора перестраховки", подписанного в Берлине 6(18) июня 1887 года.
В 1891 начали циркулировать слухи о возможном присоединении Великобритании к числу участников Тройственного союза Германии, Австро-Венгрии и Италии. В ответ на это и был заключен франко-русский союз, первоначально носивший не антигерманский, а скорее, антианглийский характер. Во время визита французской эскадры в Кронштадт в июле 1891 в форме обмена письмами между министрами иностранных дел было заключено соглашение 1891 г. Франция была заинтересована в военном союзе значительно больше, чем Россия. Поэтому она стремилась дополнить соглашение 1891 года военными обязательствами. В результате переговоров представители русского и французского генеральных штабов 5(17) августа 1892 года подписали военную конвенцию, предусматривавшую взаимную военную помощь. А 15(27) декабря 1893 - 23 декабря 1893 (4 января 1894) оба правительства известили о ратификации ими военной конвенции.
Но этот союз, как и франко-русское сближение первой половины 1870-х годов, опять стал улицей с односторонним движением. Россия выполняла все его условия и обязательства. Так было, например, в 1898 году во время Фашодского кризиса между Великобританией и Францией, вызванного борьбой за господство в Египте, когда в июле 1898 французский отряд капитана Маршана захватил селения Фашода (ныне - Кодок) на Верхнем Ниле, Великобритания потребовала в сентябре этого же года ухода отряда Маршана, но получила отказ. В ответ на это в Англии начались открытые военные приготовления. Лишь дипломатическая активность России удержала в тот момент англичан от войны с Францией. Однако в период, непосредственно предшествовавший русско-японской войне, Франция отказалась оказывать дипломатическую поддержку России, а во время военных действий не выступила на стороне России, что явилось прямым нарушением Военной конвенции. Более того, в том же 1904 году Франция заключила с Англией Entente cordiale - Сердечное согласие. Этот договор и положил начало пресловутой Антанте, названной так по первому слову этого выражения. Таким образом, Франция показала, что ей ближе интересы атлантистов. Теоретически эту близость обосновал виднейший из представителей французских геополитиков Видаль де ля Блаш (1845 1918) в своей книге "Картина географии Франции" (1903).
Наоборот, поддержку России в тот период оказывала Германия. Немцы даже снабжали углем корабли Второй Тихоокеанской эскадры, шедшие навстречу своей гибели в бою в Цусимском проливе. Тогда-то Николай II и понял, кто его истинные друзья, а кто - скрытые враги. Поэтому он единственный раз в своей жизни предпринял самостоятельный ход.
11(24) июля 1905 Николаем II и Вильгельмом II на острове Бьёрке, близ Выборга между Россией и Германией был подписан так называемый Бьёркский договор. Статья 1-я этого договора обязывала каждую из сторон, в случае нападения на другую сторону одной из европейских держав, прийти на помощь своей союзнице в Европе всеми сухопутными н морскими силами. Согласно Статьи 2-й, обе стороны обязывались не заключать сепаратного мира ни с одним из общих противников. Статья 3-я устанавливала, что договор вступает в силу после заключения мира между Россией и Японией, и будет оставаться в силе до тех пор, пока его не денонсирует одна из сторон с предупреждением за год. Статья 4-я обязывала Россию не сообщать Франции о договоре до его вступления в силу и только после этого Россия имела право предоставить Франции соответствующую информацию с тем, чтобы побудить ее присоединиться в качестве союзницы.
Переговоры по заключению Бьёркского договора происходили в тайне непосредственно между двумя императорами. Но тайну эту хранили не столько от Англии и Франции, сколько от министра иностранных дел России Владимира Николаевича Ламздорфа. Граф Ламздорф был ставленником и выдвиженцем того же самого Витте. Поэтому в октябре 1905 года, когда Витте стал председателем Совета министров, оба они - и Ламздорф, и Витте вынудили Николая просить Вильгельма дополнить договор двусторонней декларацией о неприменении Статьи 1-й в случае войны Германии с Францией, в отношении которой Россия будет соблюдать принятые ею обязательства впредь до образования руссско-германо-французского союза. Такое заявление Николая II, направленное Вильгельму письмом от 13(26) ноября 1905, было равносильно расторжению Бьёркского соглашения.
Для чего это было нужно Витте и его приспешникам? А вот для чего. В 1906 году Витте добился у французских банкиров займа в 2,25 млрд. франков. Переговоры по этому займу велись уже в девятьсот пятом. С этого займа Витте получал немалый куртаж - 1% от суммы займа. Россия, благодаря Витте, лезла в финансовую кабалу, а новоиспеченный премьер получал с этого законные проценты. Знаете, сколько это в нынешних деньгах? Это - 7 миллионов 902 тысячи 864 доллара.
Вот тут опять возразят: "Как же развивалась бы российская экономика, не будь французских кредитов?" Да точно так же, как развивалась она в Германии. Да, правда то, что экономика больше развивается там, где в нее больше инвестируют. Но инвестиции не обязательно должны быть внешними. Так, в СССР в сталинские времена широко практиковались внутренние займы, носившие добровольно-принудительный характер. Помните? Приходите вы за зарплатой, а в кассе половину выдают деньгами, а половину - облигациями. С одной стороны, есть деньги на выполнение плана пятилетки, с другой - сокращение наличности в обороте во избежание инфляции. Прямо по Кейнсу. Но этот путь тоже далеко не самый лучший, так как в этом случае, во-первых, снижается жизненный уровень, а, во-вторых, власть матерят на каждой коммунальной кухне.
А как же производились инвестиции в промышленность Германии? Дело в том, что Германия была родиной Георга Фридриха Кнаппа - основоположника номиналистической теории денег. Кнапп первым понял, что золото лишь условно считается всеобщим эквивалентом. Платежной же силой деньги облекает государство. Поэтому по Кнаппу золотой стандарт - порождение металлической теории денег - вещь далеко не обязательная. Исходя из этого, государство проводило дополнительную эмиссию денег, которыми и кредитовало экономику, почти не заботясь о том, сколько золота находится в центральном банке. Собственно говоря, в Германии даже не было централизованного резерва. А ее золотой запас иследователи складывают из запасов золота в Берлинском, Баварском, Саксонском, Вестфальском и других земельных банках. И вот результат: обладая самым малым золотым запасом из стран первой пятерки, Германия стояла на первом месте в Европе по уровню промышленного развития. И это практически без внешних кредитов.
***
Но почему же тогда Россия выступила против Германии? Да потому, что такое решение всемерно подготавливалось британскими агентами влияния, главным из которых и был Сергей Юльевич Витте - граф Полусахалинский, как презрительно называли его в народе.
А называли его так вот почему. Как только явственно обозначилось, что Япония истощена войной и не может дальше вести войну с Россией снова, подобно известной субстанции, на поверхность всплывает Витте.
Дело в том, что в августе 1903 Витте получил отставку с поста министра финансов с назначением на пост председателя Комитета министров. Это, конечно, не пост наркома связи, на который в 1930-37 годах отправляли бывших видных деятелей партии и государства, перед тем, как окончательно их осудить и расстрелять "как бешеных собак". Но и Николай II был далеко не товарищ Сталин. Да и не надо в те времена было государю быть Сталиным. Нужно было просто быть самодержавным царем, а не венценосным подкаблучником. Но не получалось. Чуть что, вызывает к себе кого-нибудь из сановников и просит совета. А Витте тут как тут. Понадобился мир с Японией? Сейчас поеду в Америку. Заодно себя покажу. И показал себя... Японцы, надежды которых не простирались дальше признания Россией их суверенитета над Кореей, получили юг Сахалина, а Витте по возвращении из Америки - графский титул. Типа, спаситель отечества. Некоторые могут подумать, что Витте был плохим дипломатом. Нет, Витте подписал такой договор умышленно. Дело в том, что Япония вела войну с крайним напряжением сил. Поэтому, несмотря на военные успехи, японское правительство, начиная с июля 1904, неоднократно пыталось через Великобританию, Германию и США склонить Россию к переговорам. Япония исчерпала все свои материальные и людские ресурсы. Воевать дальше она не могла. По Портсмутскому мирному договору, заключенному 5 сентября 1905 года, Россия уступала Японии арендные права на Ляодунский полуостров с Порт-Артуром и Дальним, участок ЮМЖД - Южно-Маньчжурской железной дороги - от Порт-Артура до Чанчуня, южную половину Сахалина до 50-й параллели. Япония, хотя и выдвигала эти требования, никак не надеялась получить то, что просила, без всякого торга. Самое большее, на что она рассчитывала, так это на то, что Россия признает Корею сферой японского влияния и, может быть, на демилитаризацию, но не передачу, Ляодунского полуострова.
Ради чего же Витте оказался таким щедрым, щедрым за счет России, щедрым за счет нас с вами? Первая причина лежит на поверхности. От заинтересованных лиц Витте получил огромную взятку. Взятка эта, конечно, не идет ни в какое сравнение со стоимостью построенных трудом русских рабочих и умом русских инженеров железной дороги, портовых сооружений Дальнего и укреплений Порт-Артура, но для одного человека сумма огромная.
Но денег Витте было мало. Хотелось еще и власти. И в этом заключалась вторая причина щедрости Витте. Он знал, что в таких результатах войны обвинят не его - председателя ничего не значащего Комитета министров - а непосредственно государя-императора, несущего на себе всю ответственность. И Витте не ошибся. Не ошибся он по той причине, что был он одним из режиссеров той драмы, которую с тех пор называют первой русской революцией.
Но как получить власть в монархическом государстве? То ли дело Англия. Там правят премьер-министры. А что, если и в России учредить законодательный парламент и правительственный кабинет. Тогда и царя Николашку можно не праздновать. Пусть царствует, лежа на боку, как его августейший кузен Георг, король Англии. А Витте будет российским Дизраэли. Но каким путем эту мечту осуществлять? Лучший для этого способ - использовать чью-то мощную поддержку. Поддержку можно найти либо внутри страны, либо за рубежом. Внутри страны Витте найти поддержку не мог, и вот почему.
В молодости Витте был славянофилом. В начале 1880-х годов он входил в "Священную дружину" - тайную организацию, созданную придворной аристократией в России летом 1881 для борьбы с еврейской инфильтрацией и революционным движением - и даже был назначен ее правителем в киевском районе. В 1882 году он был направлен по распоряжению "Дружины" в Париж для организации покушения на известного народника Гартмана. Кстати, газета под названием "Правда" в 1882 году была печатным органом "Свяценной дружины".
Но в 1892 году, когда Витте уже служил министром путей сообщения, а вскоре стал и министром финансов, в его жизни и взглядах произошел коренной перелом. Связан этот перелом был с его вторым браком. Женой Витте после смерти его первой супруги стала Матильда Лисаневич, урожденная Нурок. И здесь у любого читателя, будь он хоть махровым антисемитом, хоть раввином биробиджанской синагоги, возникнет вопрос: почему? Почему человек, занимающий третий по значению административный пост в стране, где существует такой феномен, как черта оседлости, женится на еврейке?
Давайте посмотрим, кто он такой этот Витте, откуда он вообще взялся на нашу с вами голову.
Сергей Юльевич Витте родился в Тифлисе 17 июня 1849 года и воспитывался в семье своего деда А. М. Фадеева, тайного советника, бывшего в 1841 -1846 годах саратовским губернатором, а затем членом совета управления Кавказского наместника и управляющим экспедицией государственных имуществ Закавказского края. В своих воспоминаниях Витте, рассказывая о своей родословной и детстве, всего в нескольких строках говорит об отце и ничего не пишет о его родственниках. Сказано лишь, что Юлий Федорович Витте, директор департамента государственных имуществ на Кавказе, был дворянином Псковской губернии, лютеранином, принявшим православие, а предки его, выходцы из Голландии, приехали в балтийские губернии, когда те еще принадлежали шведам. Умолчав о предках со стороны отца, Витте многие страницы воспоминаний посвятил семье Фадеевых: своей бабке Елене Павловне Долгорукой, ее дальнему предку Михаилу Черниговскому, замученному в татарской Орде и причисленному к лику святых, наконец, своему дяде - известному генералу и публицисту Ростиславу Андреевичу Фадееву.
Но мы-то с вами легко можем узнать, что дед Витте со стороны отца Иоганн-Фридрих-Вильгельм Витте, именовавшийся в официальных русских документах "Фридрих Федоров Витте", в 1804 г. начал службу лесным землемером в Лифляндской губернии. Он дослужился до титулярного советника и в 1844 году за 35-летнюю службу в офицерских чинах был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени. Фридрих Витте умер в 1846 года, а лет десять спустя его сыновья получили потомственное дворянство за заслуги отца. Родители Витте венчались 7 января 1844 года, а почти через двенадцать лет псковское дворянское депутатское собрание слушало дело о причислении Христофа-Генриха-Георга Юлиуса Витте с женой Екатериной Андреевной и сыновьями Александром, Борисом и Сергеем к дворянскому сословию. (Центральный государственный Исторический архив (далее - ЦГИА), ф. 1343, оп. 18, д. 2687, лл. 2, 4)
Но почему же Витте так старательно замалчивает подробности своей родословной со стороны отца? И почему предки Витте жили сначала в Чехии, потом в Голландии, и, наконец, в Швеции? Ответ здесь может быть только один: их отовсюду выгоняли. А кого в средневековой Европе выгоняли отовсюду? Ясно кого - евреев. Стало быть, предки Витте со стороны отца были замаскировавшимися под лютеран евреями, а женитьба на еврейке есть не что другое, как голос крови, который не смог быть пересилен хитрейшим умом того времени.
В результате этого брака те силы, которые до этого поддерживали Витте, от него отвернулись. Таких же сил, которые бы поддержали продвижение наверх мужа разведенной еврейки, в тогдашней России сыскать было еще невозможно. Поэтому Витте пришлось сначала искать покровителей за рубежом, а потом, в качестве оплаты за их услуги, стать покровителем нарождавшихся в начале ХХ века внутри страны тех сил, которые сначала втянули Россию в войну, потом высосали из нее все национальное богатство и, в конце концов, пустили Россию под откос.
А началось все вот с чего. Летом 1901 в Минске и Вильнюсе полицейские агенты, состоявшие ранее в Бунде - организации евреев-социалистов - создали "Еврейскую независимую рабочую партию". Это была одна из первых марксистских организаций, которые начал создавать жандармский полковник Сергей Васильевич Зубатов. Чуть раньше зубатовская организация под названием "Общество взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве" была создана в Москве в мае 1901. В 1901- 1903 годах зубатовские организации и группы были основаны в Петербурге, Киеве, Харькове, Екатеринославе, Николаеве, Перми, а еврейские организации "независимцев" - в Минске, Одессе, Вильнюсе, Гродно, Бобруйске. Зачем полицейскому полковнику создавать революционные рабочие организации? Все привыкли к тому ответу, который дается на этот вопрос в большевистской историографии: "...чтобы отвлечь рабочих от политической борьбы с самодержавием и направить рабочее движение в русло чисто экономических требований". Но за что же тогда министр внутренних дел Вячеслав Константинович Плеве отправил Зубатова в отставку, и не просто отправил, а даже выслал его во Владимир? Да и вообще, зачем неграмотным и полуграмотным работягам втирать теорию марксизма? Ведь не будь зубатовских организаций, русский рабочий еще бы лет двадцать априорно считал, что заморский Карла Бородатый написал пособие по черной магии под названием "Капитал".
Откуда получал информацию простой русский человек? Газет он не читал, так как был малограмотным. Да и платить по пятаку, а то и по гривеннику за газету рабочий, дневной заработок которого составлял 25 копеек, вряд ли мог себе позволить. Радио тогда еще не получило распространения, не говоря уже о телевидении. Поэтому единственным источником, откуда рабочий или крестьянин получал официальную информацию, были церковные проповеди.
Многие до сих пор думают, что главной мечтой русского рабочего в самом начале ХХ века был социализм. Нет, самой большой мечтой русского рабочего в начале ХХ века был неразменный рубль. А понятия о капитализме, прибавочной стоимости и эксплуатации рабочие получили именно в зубатовских кружках.
В мемуарах самого Витте рассказывается, будто Зубатов действовал по приказу Министерства внутренних дел, а Министерство финансов, которым тогда еще руководил Витте, наоборот, в лице подчиненной Минфину фабрично-заводской инспекции всегда против зубатовщины боролось (Витте С.Ю. Воспоминания, т. 2, с. 218). Однако факты говорят обратное. Зубатов был человеком Витте. "Полицейский социализм" в рабочей среде он насаждал, во-первых, для того, чтобы скомпрометировать сначала Сипягина, а потом, после его убийства эсерами, и самого Плеве. Зачем? Ответ прост: Витте сам метил в министры внутренних дел, так как эта должность до октября 1905 года была фактически второй должностью в Русском государстве. Во-вторых, зубатовские организации нужны были для того, чтобы в один прекрасный момент создать в России политический хаос, на волне которого Витте и намеревался изменить государственный строй и стать премьером правительства. Факты сотрудничества Витте и Зубатова приводит известный тогда журналист Колышко, писавший под псевдонимом Баян. В Берлине он выпустил книгу под названием "Ложь графа Витте", в которой приводит даже те суммы, которые Зубатов получал от Витте на создание рабочих организаций. Эти же факты приводит и Владимир Николаевич Коковцов, который в 1896-1902 годах был товарищем (по-нынешнему - заместителем) министра финансов (Коковцов В.Н. Из моего прошлого, т. 1, Париж, 1933).
Плеве был одним из тех, кто понял истинные намерения Витте. Именно его борьба против Витте привела к отставке последнего с поста министра финансов в августе 1903.
Но Витте не собирался капитулировать. И кто знает, не был ли куплен на деньги Витте тот динамит, которым была снаряжена убившая Плеве бомба эсера Егора Созонова (именно через "о")?
Ведь всем хорошо известно, что Евно Фишелевич Азеф, который в 1901 году был одним из организаторов партии эсеров, а в 1903 фактически возглавил "боевую организацию" партии, еще с 1892 года был секретным сотрудником департамента полиции. Если он был секретным сотрудником, то почему не доложил о готовящихся терактах против Сипягина и Плеве? А если не доложил, то почему не был арестован, а оставался секретным сотрудником? Документы говорят, что доложил, потому и остался. Тогда возникает другой ряд вопросов, почему после того, как Азеф доложил, никто не пошевелил пальцем, чтобы эти покушения предотвратить. Вывод напрашивается один: допустили нарочно. И допустили именно люди Витте, которыми департамент полиции был нашпигован. Те же самые вопросы возникают и в связи с произошедшим 2 апреля 1902 года убийством предыдущего министра внутренних дел Дмитрия Сергеевича Сипягина эсером Степаном Балмашёвым.
Так или иначе, провал попыток Витте стать главой Министерства внутренних дел не ослабил его влияния на ход русской истории.
По свидетельству тогдашнего редактора газеты "Право", а в скором будущем, одного из основателей и лидеров партии кадетов Иосифа Владимировича Гессена, сразу после убийства Плеве Витте засел за изучение государственного права, чтобы постичь основы конституционного строя. Вскоре он высказался за создание "объединенного" правительства с ним самим в качестве премьера (Гессен И. В. В двух веках. В книге: Архив русской революции, т. 22, Берлин, 1937 с. 177-179).
Гибель Плеве была для Витте большой удачей еще и потому, что после этого события министром внутренних дел был назначен верный исполнитель воли Витте князь Петр Данилович Святополк-Мирский. С тех пор "все стали говорить, что фактически министром является теперь не кто другой, как тот же С.Ю. Витте" (Гурко В. И. Что есть и чего нет в "Воспоминаниях графа С.Ю. Витте", Париж, 1922, кн. 2, с. 94-95).
За пять месяцев своего пребывания в этой должности Святополк-Мирский сумел довести ситуацию в России до такого положения, когда она уже с трудом поддавалась управлению. В самом начале своей деятельности он провозгласил политику, которую назвал "эпоха доверия" - горбачевская Перестройка в миниатюре. В ноябре 1904 князь выступил с проектом реформ, предусматривавших включение в Государственный совет выборных представителей от земств и городских дум. Затем по инициативе министра был издан царский указ 12 декабря 1904, обещавший ряд государственных реформ. Гайки нарочно откручивались. Но не для того, чтобы выпустить лишний пар, как пишет вся советская и постсоветская историография. Гайки раскручивались для того, чтобы вся накипь выплеснулась из этого бурлящего котла, ошпарила и испачкала государя и заставила его отплевываться и отмываться. Витте же терпеливо ждал того момента, когда можно будет сказать царю: "Я же говорил!..". И вот этот момент настал.
Но, прежде чем подойти к описанию этого момента, давайте рассмотрим вопрос, от чего вообще возникают революции. Если следовать дедушке Ленину, то революции "непьеменно должна пьедшествовать йеволюционная ситуация". Революционную ситуацию отличают следующие основные признаки:
1) "кризис верхов", то есть невозможность для господствующих классов сохранить свое господство в неизменном виде. Кризис политики господствующего класса создает ту трещину, в которую прорываются недовольство и возмущение угнетенных классов. Для наступления революции, отмечал В. И. Ленин, "...обычно бывает недостаточно, чтобы "низы не хотели", а требуется еще, чтобы "верхи не могли" жить по-старому.
2) Обострение выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов" (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 26, с. 218). Это обострение по Ленину может быть вызвано ухудшением экономического положения широких слоев населения, социальным бесправием и обездоленностью масс, резким углублением социальных антагонизмов и др. причинами, вытекающими из противоречий данного строя, например, угроза войны, наступление реакционных сил.
3) Значительное повышение политической активности масс.
На самом же деле революционная ситуация наступает тогда, когда у власти оказывается слабохарактерный или либеральный правитель. Последний даже более опасен, чем первый, поскольку искренне полагает, что хочет "как лучше". Чего хотят так называемые массы? Прежде всего, поменьше работая, побольше заработать. А лучше захапать. Это - во-первых. Во-вторых, они не хотят служить в армии, а тем более воевать "за чуждые им интересы". В-третьих, они не могут терпеть над собой начальников и хотят действовать не так, как те им велят, а так, как им надо в данный конкретный момент. И наконец, в-четвертых, каждый индивид не прочь скоммуниздить или прихватизировать все, что на данный момент плохо лежит, даже если объект прихватизации ему не шибко-то и нужен. Для того, чтобы эти стремления не находили своей реализации, как раз и нужна власть государства. Но когда государство дает слабину или расплывается перед мужиком в широкой улыбке, вот тогда мужик начинает думать, что теперь все позволено и ему за это ничего не будет. Такую политику и повел Святополк-Мирский. И вот к чему это привело.
9 января 1905 года на улицы Петербурга выплеснулась толпа разношерстного люда, идущего с петицией к императору. Из 1,5-миллионного Петербурга в шествии принимает участие не менее 140 тысяч человек. Департамент полиции знает об этом и заблаговременно подтягивает войска - 18 батальонов, 21 эскадрон, 8 казачьих сотен. Однако никто не пытается предотвратить шествие. Наоборот, все ждут, когда толпа достигнет Александровского сада. Накануне же вечером Святополк-Мирский докладывает государю примерно следующее: "в Багдаде все спокойно". А, едва вернувшись из царского села, князь собирает правительство и утверждает план разгона завтрашнего шествия.
Между тем то, что войска собираются стрелять, быстро становится секретом Полишинеля. К Витте (а не к Святополк-Мирскому!) приходит депутация от интеллигенции во главе с Горьким и просит его предотвратить кровопролитие. Витте отвечает: "Кровопролитие будет, но предотвратить не могу - идите к Мирскому". Мирский не принимает - занят подготовкой к кровопролитию. Принимает депутацию его заместитель генерал Рыдзевский. Он отправил депутацию обратно к Витте. Витте разводит руками и говорит, что кровь рабочих пусть будет теперь на совести Мирского, Коковцова и самого царя, так как тот "должен быть осведомлен о положении и намерениях рабочих". Ничего не напоминает? Если не напоминает, подсказываю: Понтий Пилат, умывающий руки. Сначала спровадил к Ироду, а потом сказал: "Кровь его на вас и на ваших детях".
И вот празднично одетые демонстранты организованной толпой движутся к центру столицы. На их пути ни одного городового. Купцы позакрывали свои лавки, но это не спасает их от разгрома. По пути бьют морду случайно попавшемуся на пути мастеру с Обуховского завода. Морду набили до смерти. На другой улице так же до смерти избит непричемный человек, принятый за агента полиции.
Пока рабочие толпы дошли до Александровского сада, в больницы поступили одиннадцать покалеченных прохожих.
И вот колонны подходят к Дворцовой площади. Первый залп раздается в воздух. Толпы не реагируют - думают, что их пугают. Агенты Мирского распространили слух, что патроны будут холостыми. Солдаты же, видя многочисленность этой толпы, уже не могут не стрелять на поражение, так как в противном случае их сомнут и растопчут. Тогда-то пули и полетели в толпу.
Надо сказать, что государь, едва он узнал об этих событиях, попытался, насколько это было возможно, загладить ситуацию. Прежде всего, он выделил семьям пострадавших 50 тысяч рублей единовременного пособия. Если разделить эту сумму на 155 убитых и 440 раненых (а не 5 тысяч, как у Ермана, или 1 тысяча убитых и 2 тысячи раненых, как у Пясковского), то в среднем получится по 84 рубля на семью. Зарплата рабочего тогда составляла 6 рублей. Следовательно - по 14 месячных зарплат.
Затем государь все-таки принял депутацию 34 представителей рабочих в Царском Селе. Результатом этой встречи стало решение о создании комиссии во главе с сенатором Шидловским "с целью безотлагательного выяснения причин недовольства рабочих Петербурга и его пригородов и устранения таковых в будущем". В комиссию должны были войти 50 депутатов от рабочих. Наконец, Святополк-Мирский был уволен в отставку, а на его место был назначен А. Г. Булыгин (1851 - 1919).
По всему по этому на тот момент Витте не удалось убедить царя "даровать" конституцию с тем, чтобы самому встать во главе правительства. Хотя он усиленно пытался. Так в ? 65 журнала "Освобождение", который раз в две недели выходил в Париже под редакцией первого русского марксиста Петра Бернгардовича Струве, появилось типа анонимное "Письмо бывшего министра". В этом письме "аноним" обвинял царя в событиях 9 января и говорил, что лишь в том случае, если Витте будет назначен канцлером и министром внутренних дел, и если ему будет предоставлена полная свобода по выполнению его программы, ситуация в России сможет вернуться в нормальное русло. Ситуация тогда вернулась в нормальное русло и без Витте.
И вот тогда-то Витте и предпринял новый шаг. Находясь в Америке, он заключил такой похабный мир, что всеобщая политическая стачка не заставила себя долго ждать. За несколько недель до 17 октября разразилась забастовка, которая с исторической точки зрения носила уникальный характер, так как она парализовала всю жизнь в стране. Прекратили работу железные дороги, почта, суды, школы, университеты. С улиц исчезли извозчики, потухли лампы освещения. Повсюду воцарилась жуткая тишина. За несколько дней до революции 17 октября, как называли ее современники, Петергоф оказался полностью отрезанным от внешнего мира. Движение по железной дороге прекратилось. Министры связывались с царем либо используя военный телеграф, либо направляя морем специальных курьеров. В случае крайней нужды министры отправлялись туда лично. В Петергофской бухте стояли на якоре два эсминца на случай, если возникнет необходимость переправить царскую семью в Англию. Такова была обстановка, когда царь обратился к Витте, только что вернувшемуся с Портсмутских мирных переговоров, с просьбой подготовить доклад о сложившейся ситуации. Прибыв 9 октября в Петергоф, Витте вручил царю написанную им накануне, 8 октября, записку, содержание которой не предавалось гласности до тех пор, пока большевики не поместили текст в "Красных архивах". Среди прочего в записке говорилось:
"Основной лозунг современного общественного движения в России - свобода...
Не год назад, конечно, зародилось нынешнее освободительное движение. Его корни в глубине веков - в Новгороде и Пскове, в Запорожском казачестве, в низовой вольнице Поволжья, церковном расколе, в протесте против реформ Петра, в бунте декабристов, в деле Петрашевского...
Человек всегда стремится к свободе. Человек культурный - к свободе и праву: к свободе, регулируемой правом и правом обеспечиваемой...
Руководство требует, прежде всего, ясно поставленной цели. Цели идейной, высшей, всеми признаваемой.
Такая цель поставлена обществом, значение ее велико и совершенно несокрушимо, ибо в цели этой есть правда. Правительство поэтому должно ее принять. Лозунг "свобода" должен стать лозунгом правительственной деятельности. Другого исхода для спасения государства нет.
Ход исторического прогресса неудержим. Идея гражданской свободы восторжествует если не путем реформы, то путем революции. Но в последнем случае она возродится из пепла ниспровергнутого тысячелетнего прошлого. Русский бунт, бессмысленный и беспощадный, все сметет, все повергнет в прах. Какой выйдет Россия из беспримерного испытания, - ум отказывается себе представить; ужасы русского бунта могут превзойти все то, что было в истории. Возможное чужестранное вмешательство разорвет страну на части. Попытки осуществить идеалы теоретического социализма, - они будут неудачны, но они будут, несомненно, - разрушат семью, выражение религиозного культа, собственность, все основы права.
Как в пятидесятых годах правительство объявило освобождение крестьян своим лозунгом, так в настоящий неизмеримо более опасный момент государственная власть не имеет выбора: ей надлежит смело и открыто стать во главе освободительного движения.
Идея гражданской свободы ничего угрожающего бытию государства в себе не заключает...
Освободительное движение порывает, правда, с формальным прошлым, но разве освобождение крестьян не было также отказом от векового прошлого?..
...Государственная власть должна быть готова вступить и на путь конституционный. Это слово не должно пугать и быть под запретом. Государственная власть должна искренно и явно стремиться к благу государства, а не к сохранению той или другой формы. Пусть докажут, что благо государства в конституции, - самодержавный монарх, интересы коего не могут быть отделены от блага народного, первый, без сомнения, станет на этот путь. Опасению здесь не может быть места, и надо иметь в виду и готовиться и к этому исходу". (Красный архив, 1925, т. 4-5, с. 51-57)
Накануне опубликования октябрьского манифеста в столице получил известность тот факт, что граф Витте поставил перед царем альтернативу: либо установить в стране неограниченную диктатуру, либо ввести конституцию. Диктатуру, разумеется, во главе с Витте. Взвесив все "pro" и "contra", царь решил, что "контра" лучше и, в итоге, выбрал "конституцию".
Такой прием называется приемом иллюзии выбора. Это когда человека спрашивают: "Тебя сначала избить, а потом вывалять в грязи, или наоборот?". Для того, чтобы создать ситуацию, в которой Николаю пришлось выбирать из двух зол, и понадобилась всеобщая забастовка, погрузившая Двор в полную информационную изоляцию. И наивно думать, что РСДРП, имевшая тогда в своем составе несколько сот перманентно ссорящихся друг с другом революционеров, могла быть ее инициатором или руководителем. Сам Ленин признавал: "Весной 1905 г. наша партия была союзом подпольных кружков" (ПСС. т. 17, с. 145). Достаточно сказать, что на III съезде РСДРП, проходившем в далеком Лондоне 25 апреля - 10 мая 1905 года, присутствовали всего 24 делегата с решающим и 14 делегатов с совещательным голосом.
Забастовку устроили те, кому она принесла победу, то есть люди Витте.
Результатом был Манифест 17 октября.
Манифест предусматривал:
"1. Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.
2. Не останавливая предназначенных выборов в Государственную Думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности, соответствующей краткости остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив, засим, дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному законодательному порядку.
3. Установить, как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной Думы, и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действии поставленных от нас властей".
А 19 октября была проведена централизация высшей исполнительной власти. Новое правительство - Совет Министров - возглавил Витте. Совет министров как высший правительственный орган был впервые учрежден еще 12 ноября 1861 года. Учрежден он был для обсуждения дел общегосударственного характера, материалов и годовых отчетов о деятельности министерств и ведомств. Через Совет министров прошли в свое время проекты большинства реформ, проведенных Александром II. Председателем Совета министров был сам император, которому принадлежало право вынесения на рассмотрение Совета министров всех вопросов. Однако по закону 19 октября 1905 Совет министров был преобразован. На него было возложено, кроме объединения действий министров и главноуправляющих по вопросам законодательства и высшего государственного управления, предварительное рассмотрение проектов законоположений перед внесением их в Государственную думу и Государственный совет; обсуждение предложений по общему устройству министерств, замене главных должностных лиц в государстве; утверждение уставов акционерных обществ. Председатель Совета министров назначался царем. Заседания Совета стали проводиться регулярно 2-3 раза в неделю.
Но удержаться на этой должности Витте смог лишь до 16 апреля 1906 года.
После этого Витте ушел в тень и из этой тени руководил проникновением в Россию тех сил, которые довели Россию от 17 октября 1905 к 8 марта 1917.
***
Сейчас вы спросите меня, что же стало с Бьёркским договором. А стало с ним вот что. После того, как Николай направил Вильгельму упомянутое письмо, Витте решил, что этим дело и закончится. Но не тут-то было. В 1907 году Германия известила Россию, что считает Бьёркский договор действующим. Однако ответ Вильгельму прислал уже не сам Николай, а тогдашний министр иностранных дел Российской империи Александр Петрович Извольский. В письме Извольского было сказано, что поскольку только что заключен союз с Англией, Бьёркский договор считается недействительным.
Однако Вильгельм не оставил попыток привлечь Николая на свою сторону. 22-23 октября (4-5 ноября) 1910 года в Потсдаме состоялась новая встреча Николая с Вильгельмом. Однако присутствие на этой встрече нового министра иностранных дел Сергея Дмитриевича Сазонова (этот, наоборот, через "а") - очередного ставленника ушедшего в тень Витте - не позволило заключить никакого соглашения. Сазонов заявил, что для выработки текста договора требуется время, и встреча была перенесена на несколько месяцев. Соглашение было подписано в Петербурге лишь 6(19) августа и не монархами и даже не главами внешнеполитических ведомств, а товарищем министра иностранных дел России А. А. Нератовым и германским послом в России Фридрихом Пурталесом. Однако соглашение, названное Подсдамским по месту предыдущей встречи двоих императоров, коснулось лишь частных вопросов. По этому соглашению Россия обязалась не препятствовать постройке Багдадской железной дороги, а также взяла на себя обязательство получить от Ирана концессию на постройку железной дороги от Тегерана до станции Ханекин на ирано-турецкой границе. Германия признала наличие "специальных интересов" России в Северном Иране и обязалась не добиваться там концессий, а также дала заверение, что не будет строить ответвления Багдадской железной дороги к северу от Ханекина.
***
Таким образом, нельзя не признать, что в предвоенный период Германия делала все возможное, чтобы привлечь Россию на свою сторону.
Если бы Россия заключила союзный договор, то не было бы никакого Сараевского убийства. Германия бы терпеливо ждала до самого 1917 года, когда Россия выполнит свою военную программу. Лучше к войне подготовилась бы и сама Германия. И мир, который мы все привыкли видеть, выглядел бы совершенно по-другому.
Но даже в июле 1914 года, уже после того, как Гаврила Принцип 28 июня 1914 совершил в Сараево убийство наследника австрийского престола эрцгерцога Франца Фердинанда, сохранялась возможность предотвратить войну. Дело в том, что между днем, когда было совершено убийство эрцгерцога, и объявлением Австро-Венгрией ультиматума Сербии прошло три недели. Тревога, поднявшаяся после этого события, вскоре улеглась, и Австрийское правительство поспешило заверить Санкт-Петербург в том, что не намерено предпринимать каких-либо акций военного характера. О том, что Германия еще в начале июля не думала воевать, свидетельствует и тот факт, что через неделю после убийства эрцгерцога кайзер Вильгельм II отправился на летний "отдых" в норвежские фиорды. Наступило политическое затишье, обычное для летнего сезона. Уезжали в отпуск министры, члены парламента, высокопоставленные правительственные и военные чиновники. Трагедия в Сараеве никого особенно не встревожила и в России; большинство политических деятелей с головой ушли в проблемы внутренней жизни. Все испортило событие, случившееся в середине июля. В те дни, воспользовавшись парламентскими каникулами, президент Французской республики Раймон Пуанкаре и премьер-министр и, одновременно, министр иностранных дел Рене Вивиани нанесли официальный визит Николаю II, прибыв в Россию на борту французского линейного корабля. Встреча состоялась 7-10(20-23) июля в летней резиденции царя Петергофе. Ранним утром 7(20) июля французские гости перешли с линкора, ставшего на якорь в Кронштадте, на царскую яхту, которая доставила их в Петергоф. После трех дней переговоров, банкетов и приемов, перемежавшихся посещением традиционных летних маневров гвардейских полков и частей Санкт-Петербургского военного округа, французские визитеры возвратились на свой линкор и отбыли в Скандинавию. Однако, несмотря на политическое затишье, эта встреча не осталась без внимания разведок Центральных держав. Такой визит однозначно свидетельствовал: Россия и Франция что-то готовят, и это что-то готовится против них.
Надо прямо признать, что Николай не хотел войны и всячески старался не допустить ее начала. В противоположность этому высшие дипломатические и военные чины были настроены в пользу военных действий и старались оказать на Николая сильнейшее давление. Как только 24(11) июля 1914 года из Белграда пришла телеграмма о том, что Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум, Сазонов радостно воскликнул: "Да это же европейская война". В тот же день за завтраком у французского посла, на котором присутствовал и посол английский, Сазонов призвал союзников предпринять решительные действия. А в три часа дня он потребовал созвать заседание Совета министров, на котором поставил вопрос о демонстративных военных приготовлениях. На этом заседании было принято решение о мобилизации против Австрии четырех округов: Одесского, Киевского, Московского и Казанского, а также Черноморского, и, что странно, Балтийского флота. Последнее было уже угрозой не столько Австро-Венгрии, имеющей выход лишь в Адриатику, сколько против Германии, морская граница с которой как раз по Балтике и проходила. Кроме того, Совет министров предложил ввести с 26(13) июля на всей территории страны "положение о подготовительном к войне периоде".
25(12) июля Австро-Венгрия заявила, что отказывается продлить срок для ответа Сербии. Последняя же в своем ответе по совету России выражала готовность удовлетворить австрийские требования на 90%. Отвергалось только требование въезда чиновников и военных на территорию страны. Сербия готова была также к передаче дела в Гаагский международный трибунал или на рассмотрение великих держав. Однако 18 часов 30 минут этого дня австрийский посланник в Белграде уведомил правительство Сербии, что ее ответ на ультиматум является неудовлетворительным, и он вместе со всем составом миссии покидает Белград. Но и на этом этапе возможности мирного урегулирования не были исчерпаны. Однако усилиями Сазонова в Берлин (а почему-то не в Вену) было сообщено, что 29(16) июля будет объявлена мобилизация четырех военных округов. Сазонов делал все возможное, чтобы как можно сильнее задеть Германию, связанную с Австрией союзническими обязательствами.
- А каковы были альтернативы, - спросят некоторые. Ведь нельзя же было оставлять в беде сербов.
- Правильно, нельзя. Но те шаги, которые производил Сазонов, вели именно к тому, что Сербия, не имеющая ни морской, ни сухопутной связи с Россией, оказывалась один на один с разъяренной Австро-Венгрией. Мобилизация четырех округов ничем Сербии помочь не могла. Более того, уведомление о ее начале сделало шаги Австрии еще более решительными. Более того, создается впечатление, что объявления Австрией войны Сербии Сазонов хотел больше, чем сами австрияки. Наоборот, в своих дипломатических шагах Австро-Венгрия и Германия утверждали, что Австрия не ищет территориальных приобретений в Сербии и не угрожает ее целостности. Ее единственная цель - обеспечить собственное спокойствие и общественную безопасность. Даже Англия, видя, что для войны еще не настало время, выступила с предложением созвать конференцию совместно с Францией, Германией и Италией, чтобы вчетвером обсудить возможные выходы из положения. Но в это время Сазонов без согласования с государем, и даже не поставив в известность председателя Совета министров Ивана Логгиновича Горемыкина, проводит совещание с высшими военными чинами. Это совещание высказалось за объявление всеобщей мобилизации, а не только по четырем округам. Мобилизация началась явочным порядком. Николай II узнал об этом лишь вечером, и в 23 часа отменил распоряжение военного министра генерала от кавалерии Владимира Александровича Сухомлинова о всеобщей мобилизации. Утром 30(17) июля Сазонов, поддержанный Сухомлиновым и начальником Генерального штаба генералом от инфантерии Николаем Николаевичем Янушкевичем, пытался убедить Николая II в необходимости объявления общей мобилизации. Государь отказывался.
В телеграмме утром 30(17) августа царь вновь убеждал своего кузена Вильгельма оказать немедленное давление на Австрию. Именно только против Австрии, указывал император, направлены и мобилизационные мероприятия России. Затем царь послал в Берлин личное письмо кайзеру с генералом В. С. Татищевым, в котором также просил о посредничестве в деле мира. Сазонов попытался переломить эти настроения Николая II. "Германия вполне могла бы образумить Австрию, если бы уже не решилась на войну", - говорил министр, поэтому нужно встретить войну во всеоружии. "Поэтому лучше, не опасаясь вызвать войну нашими к ней приготовлениями, тщательно озаботиться последними, нежели из страха дать повод к войне, быть застигнутым ею врасплох". Несколько часов царь сопротивлялся и только к вечеру уступил и дал разрешение приступить сразу к общей мобилизации. Однако почти сутки были потеряны. Передавая разрешение царя генералу Янушкевичу, Сазонов сказал ему: "Теперь вы можете сломать телефон!" Германский посол, пытаясь хоть как-то выровнять ситуацию, посетил Сазонова и спросил, удовлетворится ли Россия обещанием Австрии не нарушать целостность Сербии. Сазонов дал такой письменный ответ: "Если Австрия, осознав, что австро-сербский конфликт приобрел европейский характер, заявит о своей готовности исключить из своего ультиматума пункты, нарушающие суверенные права Сербии, Россия обязуется прекратить свои военные приготовления". Этот ответ был жестче, чем позиция Англии и Италии, которые предусматривали возможность принятия данных пунктов. Это обстоятельство свидетельствует о том, что российские министры в это время решились на войну, совершенно не считаясь с мнением императора. В телеграфных комментариях послам Сазонов заявлял, что до получения от Австрии приемлемого ответа Россия будет продолжать свои вооружения.
Генералы поспешили провести мобилизацию с наибольшим шумом. С утра 31 (18) июля в Петербурге появились напечатанные на красной бумаге объявления, призывавшие к мобилизации. Взволнованный германский посол пытался добиться объяснений и уступок от Сазонова. Николай же в эти часы отправил телеграмму Вильгельму II, в которой благодарил его за посредничество. "Пока длятся переговоры с Австрией по сербскому вопросу, Россия не предпримет вызывающих действий" - писал государь.
В 18 часов 30 минут 31 (18) июля германский посол в Париже явился к министру иностранных дел Вивиани и заявил, что ввиду полной мобилизации русской армии и флота Германия вводит положение "кригсгефар" - положение военной опасности. России был дан 12-часовойсрок для отмены мобилизации. Если мобилизация в России не будет прекращена, Германия объявит свою. В 12 часов ночи Пурталес посетил Сазонова и передал ему по поручению своего правительства заявление о том, что, если в 12 часов дня Россия не приступит к демобилизации не только против Германии, но и против Австрии, германское правительство отдаст приказ о мобилизации. Однако союзники, вместо того, чтобы успокоить немцев, только подлили масла в огонь. Собравшийся совет министров Франции под председательством президента республики Раймонда Пуанкаре решил ответить на германскую мобилизацию своей.
Заметьте, о войне тогда еще никто не говорил, хотя мир доживал уже свои последние часы.
А в это время Николай II принимал германского посла. Он тщетно убеждал его, что мобилизация не означает угрозы для Германии и тем более враждебных по отношению к ней намерений. Пурталес немедленно сообщил содержание беседы в Берлин.
В 12 часов ночи Пурталес посетил Сазонова и передал ему по поручению своего правительства заявление о том, что если в 12 часов дня Россия не приступит к демобилизации, германское правительство отдаст приказ о мобилизации.
Стоило отменить мобилизацию, и война бы не началась.
Однако вместо того, чтобы по истечении срока объявить мобилизацию, как сделала бы Германия, если бы она действительно хотела войны, немецкий МИД несколько раз требовал, чтобы Пурталес добивался свидания с Сазоновым. Сазонов же умышленно оттягивал встречу с германским послом, чтобы вынудить Германию первой сделать враждебный шаг. Наконец, в седьмом часу министр иностранных дел прибыл в здание министерства. Вскоре германский посол уже входил в его кабинет. В сильном волнении он спросил, согласно ли российское правительство дать ответ на вчерашнюю германскую ноту в благоприятном тоне. В этот момент только от Сазонова зависело, быть или не быть войне. Сазонов не мог не знать последствий своего ответа. Он знал, что до полного выполнения нашей военной программы оставалось еще три года, в то время, как Германия свою программу выполнила в январе. Он знал, что война ударит по внешней торговле, перекрыв пути нашего экспорта. Он также не мог не знать, что против войны выступает большая часть русских производителей, и что против войны выступает сам государь и императорская фамилия. Скажи он да, и на планете продолжался бы мир. Русские добровольцы через Болгарию и Грецию попадали бы в Сербию. Россия помогала бы ей вооружением. А в это время созывались бы конференции, которые, в конце концов, смогли бы затушить австро-сербский конфликт, и Сербия не была бы на три года оккупирована. Но Сазонов сказал свое "нет". Но это был еще не конец. Пурталес вновь спросил, может ли Россия дать Германии благоприятный ответ. Сазонов вновь твердо отказался. А ведь тогда не трудно было догадаться, что находится в кармане у германского посла. Если он во второй раз задает один и тот же вопрос, ясно, что в случае отрицательного ответа будет что-то страшное. Но Пурталес задал этот вопрос еще и в третий раз, давая Сазонову последний шанс. Кто он такой этот Сазонов, чтобы за народ, за думу, за царя и за правительство принять такое решение? Если история и поставило его перед необходимостью дачи немедленного ответа, он должен был вспомнить об интересах России, о том, хочет ли она воевать, чтобы отработать кровью русских солдат англо-французские кредиты. И все равно Сазонов повторил свое "нет" в третий раз. После третьего отказа Пурталес вынул из кармана ноту германского посольства, которая содержала объявление войны.
II. АНГЛИЯ В МЕЖВОЕННЫЙ ПЕРИОД
Тема предвоенного периода в истории нашей страны и начального этапа Великой Отечественной вызывает устойчивый интерес нашего народа, несмотря на то, что от этого времени нас отделяют почти семь десятилетий. В объяснении причин поражений первых месяцев войны существуют две историографические традиции. Первая утверждает, что у нас перед войной было все плохо: и техника устаревшая, и командование бездарное, и солдаты необученные. Вторая традиция, наоборот, утверждает, что все у нас было хорошо, да только готовились мы к войне наступательной и собирались Гитлера упредить и напасть на него первыми. И те, кто с пеной у рта доказывают друг другу преимущества и недостатки своей концепции, не могут никак выйти при этом за границы двух государств - Германии и Советского Союза.
Между тем, причину второй империалистической войны, как называли ее у нас до июня сорок первого, а также причину перерастания ее в Великую Отечественную следует искать не столько на берегах Москвы или Шпрее, сколько на берегах Темзы.
Подумайте, кому было выгодно, чтобы две страны, которые вся геополитическая логика подталкивала к тому, чтобы быть союзниками, вступили между собой в непримиримую схватку? Правильно: "Это все придумал Черчилль в восемнадцатом году...". И аншлюс Австрии, и поглощение Чехословакии. Не Черчилль один. Это и лорд Джордж Натаниел Керзон, не доживший до светлого для каждого британца дня 22 июня 1941 года шестнадцати лет, трех месяцев и двух дней. Это и Невил Чемберлен, которому рак не дал дотянуть до начала Великой Отечественной лишь 224 дня. Наконец, это и Дэвид Ллойд Джордж, который этого дня дождался и даже почти дожил до 9 мая 1945, умерев 26 марта того же года.
Но почему же мы все вспоминаем именно Черчилля? Да потому, что продолжительность его 90-летней жизни дала ему возможность показать, что он ненавидит русских независимо от того, кто правит Россией в тот или иной момент истории, и какой внешнеполитический курс проводит русское руководство. И это именно Черчиллю довелось быть главою правительства в те самые месяцы, когда Германия из нашего стратегического партнера и, в перспективе, союзника превратилась в самого опасного нашего врага со времен татаро-монголов.
То, что англичане извлекли из нападения на Россию непосредственную пользу, не подлежит никакому сомнению.
Бороться с морским противником Англии было нечем. Не станут же охранять конвои от подводных лодок 13 ее линкоров. 70 же процентов имеющихся эсминцев к январю 1941 года все еще находились в ремонте после повреждений, полученных в основном в ходе выполнения операции "Динамо" по эвакуации войск из Дюнкерка. Слабой была и морская авиация. До 1941 года ей не удалось потопить ни одной подводной лодки противника, а в 1941 она потопила всего одну.
Англия боролась одна. Лондон судорожно корчился под ударами германской авиации. Ковентри недавно был разрушен одним лишь налетом. Мидлэнд - центр военной промышленности - подвергался беспрерывным налетам; дневные и ночные тревоги были так часты, что уже они одни были достаточны для того, чтобы парализовать производство. Караваны английских судов, атакуемые в море стаями германских подводных лодок, несли страшные потери. Суда с грузами, которым удавалось ускользнуть от подводных лодок, еще не могли считать себя спасенными, так как порты назначения подвергались бомбардировке с воздуха, и часто случалось, что суда, уцелевшие от потопления, гибли от пожара. Весной 1941 года, когда один сухопутный фронт уже не существовал, а другой еще не появился, вся Европа была одной сплошной фабрикой подводных лодок и бомбардировочных самолетов. Холодный расчет показывал, что Англии не избежать гибели.
Однако вступление Советского Союза в войну в корне изменило всю картину. Помимо того, что Гитлер был вынужден в августе 1941 окончательно отказаться даже от самого плана операции "Морской Лев", он также не мог теперь выделить достаточных сил и средств для морской блокады Британских островов.
Так, если в мае 1941 англичане потеряли в Атлантике 159 судов, то уже в июне эта цифра составила 104, в июле - 41, а в августе английские потери снизились до 36 судов (Роскилл С. Флот и война, т. 1, стр. 542 - 543). Сокращение английских потерь произошло, главным образом, за счет почти полного прекращения действий немецкой авиации на трансатлантических коммуникациях. Если в апреле немецкая авиация совершила 2350 самолето-вылетов и потопила 116 английских судов, то в мае из 159, потерянных англичанами, авиация потопила лишь 65. В июне потери от действий авиации снизились до 25 судов, а в августе - до 9 штук (Белли В. Блокада и контрблокада. с. 678 - 679).
А ведь как хорошо все начиналось.
19 июня 1940 года, когда части 10-й французской армии прекратили сопротивление, немецкие войска вошли в Брест. День спустя они заняли Сен-Назер, Нант и Ла-Рошель. Отсюда немцы могли держать под ударом подводных лодок всю Центральную и Северную Атлантику, а прибрежные воды Британских островов - еще и под прицелом пикировщиков и торпедоносцев. Кроме того, по соглашению с Италией 40 из 115 ее подводных лодок перебазировались в Бордо в помощь уже действующим в Атлантике немецким U-ботам, число которых к июню сорок первого достигло 155 штук. Правда, больше толку от итальянских sottomarini было бы в акватории Средиземного моря, так как они имели малую автономность.
К июню 1941 года суммарные потери союзных и нейтральных торговых флотов составили с начала войны 7,6 млн. брт, из которых 4,5 приходилось на торговый флот Англии.
Положение для Англии складывалось катастрофическое. Ее порты были забиты судами ее разгромленных союзников. Кроме того, после выхода из войны Франции, флот которой господствовал в Средиземном море, это господство перешло к флоту итальянскому. Это привело к тому, что Англии пришлось посылать суда не через Суэцкий канал, а вокруг Африки, что увеличило путь судов в среднем на 7 тысяч морских миль. По самым минимальным потребностям англичанам было необходимо ввозить в год 45 млн. тонн грузов. Однако за 1940 Англии удалось ввести лишь 35 млн. тонн, а расчеты на 1941 показывали, что больше 28,5 млн. тонн ввезти никак не удастся.
Но если почти ни у кого не вызывают сомнений те причины, по которым Англия была заинтересована в том, чтобы направить агрессию Гитлера на Восток и в 1938, и в 1939, и, особенно в 1940-41, то причины того, почему Англия всемерно способствовала приходу к власти в Германии именно Гитлера требует дополнительных пояснений.
***
После застоя 1922-23 годов экономика Великобритании, так и не испытав оживления и едва достигнув уровня 1913 года., вошла в 1929 г. в полосу мирового экономического кризиса. В 1932 г. индекс промышленного производства Великобритании упал на 24% по сравнению с 1929 г. Кто-то может сказать, что этот уровень спада производства был меньшим, чем в ряде других стран. Да, действительно, в Англии спад был меньшим. Производство во время этого кризиса сократилось в США на 46% , Германии на 41%, во Франции на 32%. Но в Англии спад был меньшим потому, что кризису в этой стране не предшествовал период экономического подъема.
Тем не менее, воздействие кризиса на британскую экономику было тяжелым. Производство чугуна упало в два раза, а продукция судостроения - в 12 раз.
Но самой большой проблемой Великобритании было то, что по итогам первой мировой войны ее вряд ли можно было назвать победителем.
По сути дела в первой мировой войне победитель был один. И этим победителем были Соединенные Штаты Америки.
В 1913 году Америка имела отрицательный внешнеторговый баланс, а ее инвестиции в экономику других стран, главным образом латиноамериканских, были меньше, чем внешний государственный долг. Если на конец 1913 года за границей были размещены капиталы США на сумму 2,065 миллиардов тогдашних долларов, то сами Соединенные Штаты были должны 5 миллиардов долларов. Надо отметить, что это были доллары образца 1873 года, каждый из которых в то время был приравнен к 1,50463 граммам чистого золота. Иными словами, внешний долг США составлял в 1913 году 96 миллиардов 749 миллионов 883 тысячи 453 нынешних доллара.
Но с началом первой мировой войны картина изменилась. С 1 августа 1914 года по 1 января 1917 американцы предоставили воюющим странам займов на 1 миллиард 900 миллионов долларов. Уже в апреле 1915 Томас Ламонт, один из совладельцев финансовой империи Морганов, выступая перед журналистами, заявил, что Америке необходимо как можно больше помогать европейским союзникам, так как это приведет к выкупу американцами их долговых обязательств перед Францией и Англией. Еще больше американцы разместили кредитов после того, как США вступили в войну. К концу войны их общий объем составил 10 миллиардов 85 миллионов долларов. Из них примерно 7 миллиардов пошли на закупку вооружений и военных материалов у самих же американцев.
В результате Америка из одного из крупнейших должников превратилась в крупнейшего кредитора. Франция же и Англия, наоборот, из крупнейших в мире кредиторов превратились в крупнейших в мире должников.