- Если откровенно признаться, - размышлял однажды, пребывая в неспешной комфортности удовлетворительного настроения, некий субъект, - я почти всегда, так или иначе, подсознательно или почти даже осознанно, пытался отождествлять себя с некоторыми положительными персонажами, созданными человеческим воображением, которые выгодно отличаются от большей части других людей своей претензией, например, на понимание фундаментальных основ мироздания, или, хотя бы целенаправленными попытками понять, и сохраняющих, при этом, мину благородной снисходительной скромности на своём красивом породистом лице.
- О, эта мерзость самовнушения, - продолжил он вдруг горячась и, в стремительно наступившем приступе самоуничижения, всячески стараясь вывести самого себя на чистую воду, - эти попытки подсознания обелить мою сущность, как бы не замечая зловонную пустоту внутри, или вовсе отождествляя это нутро с кем-то другим, не с собой, выпихивая, с оглядкой обходя уловки совести, эту досадную скверну собственной сущности, за пределы самости, выстраивая логически выверенную и комфортную для субъектной вселенной моего сознания картину внешнего пространства, где Я, одев стильное белое пальто метафизической незапятнанности, встав в красивую театральную позу, начинаю предаваться словесному непотребству и пафосной пошлости серьёзного отношения к происходящему вокруг, к так называемой "реальности".
- АхЪ, так вот и живём, - философски заключил он, обобщая и подытоживая сказанное ранее, уже гораздо более спокойным голосом, словно утомлённым от потока только что пережитых откровений, которые, подобно быстро затухающему эху, проявляли себя теперь разве что лишь в легких нотках апатичного обличения всего сущего, - живём, кривляясь перед самими собой в этом дешёвом театральном Балагане бытия, пытаясь натянуть на глаза достаточную шторку радужных иллюзий и стараясь не смотреть в зеркала, дабы ненароком не увидеть своё судорожное кривляние, или не встретиться с самим собой, наблюдающим себя же со стороны, взглядом, полным инфернального ужаса абсолютной безысходности...
В наступившей тишине, он, с привычной снисходительной улыбкой воплощенного благородства, посмотрел со сцены в безопасную темноту зала. Многочисленные зрители, под разными углами отражавшиеся в полусумрачных зеркалах, заменявших собою пол, стены, потолок и даже предметы интерьера, благоговейно слушали его, предусмотрительно прикрыв лица масками, в обязательном порядке раздававшимися всем пришедшим на представление. Белое пальто, идеально сидевшее на нём, с ниспадающими, подобно струящемуся хитону, полами, в свете ярких софитов, делало его похожим на ангела.
![[]](/img/s/shumkow_maksim_wiktorowich/takiliinache/timeline_1430248739_00032.jpg)
![[]](/img/s/shumkow_maksim_wiktorowich/takiliinache/teatr0.jpg)