- ...ведь что есть творческий процесс, милостивый государь, - настойчиво продолжал говорить мне Фёдор Михайлович, выпивая очередную чашку чая и выкуривая очередную папиросу.
Он вновь был полон идей, не оформленных ещё в слова, и в ожидании этого рвавшихся наружу из бедной головы классика русской литературы, вновь работавшей на запредельной мощности. От избытка эмоций Достоевский порой переходил почти на крик, потрясал кулаками, выкатывал глаза, делая на лице страшные гримасы. Он походил, пожалуй, в тот момент на спустившегося с горы после разговора с Б~гомЪ пророка, кричащего заблудшей пастве: "Покайтесь, грешники!". Эффект был, чего уж там говорить, впечатляющий.
При этом, Фёдор Михайлович не забывал постоянно подливать в мою чашку чайный напиток.
Чай был ужасно крепким. К тому же, Достоевский добавлял туда разных пряностей, добиваясь какого-то сумасшедшего привкуса. Сумасшедшесть эта казалось проникала в сознание, наделяя процесс восприятия происходящего новыми чудными оттенками, и помогала поймать в ноосферных потоках ту волну интеллектуального неистовства, по которой, как профессиональный серфер, красиво несся Фёдор Михайлович. Папиросы, которыми он делился со мной, также определённо помогали мне на той волне удержаться.
Прислужница, молодая чухонка с Васильевского острова, принёсшая чайник со свежей заваркой, опасливо поставила его на стол и сразу же убежала, с опаской оглядываясь на происходившее в помещении действо.
Супруга же писателя не обращая, казалось, на устраиваемую её мужем мистерию внимания, оставалась внешне совершенно спокойной. Она сидела за конторским столиком и вела финансовые дела писателя. Щёлкала на счётах и записывала высчитанные цифры в приходно-расходную тетрадь.
- Что есть творческий процесс!? - повторил Достоевский. - Его можно уподобить поиску некой заковыки недоуменной метафизической. И все так и норовят её разными словами обозвать и как-то втащить таким образом из хаосной бесконечности в общепринятые социумом рамки восприятия, сохранив при этом в ней хоть какие-то остатки этой самой недоуменности трансцендентной. И когда получается втиснуть, то что происходит? Кто-то успокаивается от осознания, что вроде бы получилось втиснуть. Кто-то восклицает что-то вроде: "Ай да с%кин сын!". Кто-то, возможно, расстраивается, что не получилось в выражении, например, "Вселенная пахнет нефтью" полностью отобразить то, что хотелось. Хотя чего тут казалось бы расстраиваться? Ведь отобразить-то полноценно всё равно наверное по умолчанию не получится. Но, как в каком-то анекдоте: стремиться к этому всё же надо... А может и не надо? - Тут он неожиданно прервался и замер, поражённый внезапным сомнением.
- Надо, Федя, надо. - негромко сказала вдруг его супруга, впервые за вечер вступив в беседу.
![[]](/img/s/shumkow_maksim_wiktorowich/wstrechisdostoewskimwselennajapahnetneftxju/screenshot2023-01-27at17-41-19maksimshumkow.jpg)