и тем незабываемым счастливым и беззаботным денькам,
которые я провела в ее обществе на берегах реки Большой Теш
Также посвящается моему покойному папе, благодаря которому мы вообще узнали, что такое Горная Шория и Большой Теш, тому человеку, который даровал нам те самые 'счастливые деньки'. Спасибо тебе за все, ты никогда не будешь забыт!
У каждого из нас на свете есть места,
Что нам за далью лет все ближе, все дороже,
Там дышится легко, там мира чистота
Нас сделает на миг счастливей и моложе.
Игорь Тальков
Где-то в сибирской тайге на границе с Горной Шорией у реки Большой Теш приютилось небольшое садовое общество 'Горняк'. Об этом безрадостно сообщает ржавая табличка на покосившемся столбе ворот при въезде. На месте 'Горняка' когда-то давно была деревня Мостовая, которая сгорела дотла не то до войны, не то во время нее, восстановлена она так и не была, оставив о себе только слабые напоминания в виде старого садового инвентаря, который иногда находят дачники, вскапывая свой огород. Недалеко от деревни располагалась пасека, славившаяся своим необыкновенным липовым медом из заповедной реликтовой рощи. Правда это или вымысел неизвестно, но ходят упорные слухи, что сама Екатерина II любила полакомиться медком с Большого Теша. Пасека значительно пережила деревню Мостовую и зачахла уже в рассвет 'Горняка'. Я помню, как маленькой девочкой мы с родителями ходили к пасечнику, и он угощал нас медом в сотах и парным молоком.
Большой Теш река горная и соответственно холодная. Питают ее множество ручьев от тающих снегов, стекающих со склонов гор и бесчисленное количество ледяных родников, бьющих из-под земли вдоль дна реки. Летом Теш спокоен и безобиден, мелкие воды его прозрачны, неторопливое течение прерывают тысячи перекатов, наполняющих долину реки глухими переливами. Весной же эта тихая речка превращается в яростного гиганта, со стремительной силой и головокружительной быстротой несущегося вперед, с корнями выворачивающего вековые ели вдоль глиняных берегов.
В жаркие летние дни река мелеет и прогревается. Мы, будучи детьми, бродили вверх по течению реки. Теш признавал нас за своих, ласкал ноги мягкой водой, только иногда подшучивая неожиданной ямой на нашем пути. Мы исходили реку вдоль и поперек, избили немало обуви о ее каменистое дно и, в конце концов, каждая яма была изучена, каждому перекату дано имя, даже кусты и камни имели у нас название.
-Давай назовем это место Берег Фиалок, - говорила Аня, показывая на уютную полянку, притаившуюся среди склонившихся к реке ив.
-Аня, скажи мне, Бога ради, где ты здесь видишь фиалки? - раздраженно отвечала я. Я сама хотела придумать имя этому месту, но у нас была договоренность, давать названия по очереди, сейчас была очередь Ани.
-Просто это красиво звучит.
-Но при чем здесь фиалки? - возмущалась я. - Фиалки здесь никогда не росли и расти не будут.
-Пусть и не росли, но они могли бы здесь расти.
Я знала, не могли, не климат здесь для них, но Аню переубедить было невозможно. Она грезила Берегом Фиалок. Это я видела полянку, поросшую жестким сорным васильком, а ее воображение рисовало на этом месте фиалки. Однако я не возмущалась, когда Аня предложила назвать один из перекатов Русалочьим. Русалок мы там никогда не видели, но большой камень, который лежал посередине так и кричал о том, что ночью из каких-то еще ненайденных глубин этой реки выбирается на него русалка и вплетает лучи лунного света в свои золотистые волосы.
Мы всегда давали осмысленные названия местам, или хотя бы пытались это сделать. Остров Кувшинок, потому что на нем росли кувшинки. Анаконда, потому что корни растущего здесь дерева были похожи на змей. Но почему не уж, например? Ужи в изобилии водятся на солнечных склонах гор вдоль Теша. Может быть, далекая и неведомая змея представлялась более устрашающей или, как в случае с фиалками просто звучит красиво? Тайник, потому что это место казалось загадочным и таинственным. А еще потому, что впадающий здесь в реку ручей, окруженный корнями деревьев и ивами, склоняющими свои ветви к самой земле, скрывал от посторонних глаз остров Крик....
-А почему Крик? - пытливо вопрошала я.
-Потому что, когда я шла через него к Тайнику, то увидела огромную дохлую лягушку, испугалась и громко закричала.
Что ж, ответ исчерпывающий, название принято единогласно.
Екатерину, любившую наш липовый мед, мы тоже не обошли стороной. Императрица, разумеется, достойна большего, чем какой-то камень или перекат, поэтому в честь нее мы назвали целое обширное место недалеко от бывшей пасеки. Оно так и называлось - Место Императрицы Екатерины Второй. Река там делалала резкий поворот и приостанавливалась перед очередным перекатом, поэтому там можно было не только купаться, но и плавать, без риска оцарапать пузо о дно или разбить коленки о камни.
Первое и лучшее место для купания было известно под именем Глубина, что, конечно, ему льстило, поскольку глубина там была чуть более метра, но на Большом Теше даже это расценивалось, как Марианская Впадина. На Глубину в жаркий полдень и в течение всего дня вплоть до сумерек тянулись купаться дачники, поэтому, немного повзрослев и исчерпав запас мест на реке, которые оставались безымянными, мы облюбовали себе для купания Место Императрицы Екатерины Второй, тем более, что его берега, скрытые от посторонних глаз, позволяли нам загорать топ-лес. Название нашего пляжа, надо признаться, было чересчур уж длинным, поэтому очень скоро оно было сокращено до Императрицы. Теперь мы говорили: 'Пошли на Императрицу' или 'Мы были на Императрице', звучало несколько двусмысленно, но в то время мы этого не замечали.
Конечно же, Императрицей река не заканчивалась, но дальше мы никогда не были. Родители запрещали нам одним ходить даже на пасеку, слишком далеко от участка, теперь понимаю, что боялись они не волков и медведей, а людей - это зверь пострашнее. Но если ничего не мешало нам втихаря убегать на пасеку, то что может помешать пойти дальше?
Разведку боем мы решили проводить не по реке, как обычно, а по дороге. Узенькой полузаросшей полоской тянулась она по ухабам вдоль берега и терялась в кустах черемухи.
Летние дни длинные. Солнце уже скрылось за горой, но смеркаться еще не начало. Полные энтузиазма первооткрывателей мы двинулись в путь. Густые кусты черемухи и ивы сжимали дорогу плотным туннелем, из-за чего здесь царил полумрак даже в яркий солнечный день, сейчас же темная дорога казалась жутковатой. Босые ноги мягко ступали по влажной прохладной земле, скудные лучи солнца, проникавшие сюда, не успевали просушивать ее. Чувствовалась близость болота, из-под ног то и дело выпрыгивали лягушата, они покидали реку, которая была для них колыбелью. Семейство ежиков неторопливо шествовало куда-то. Заслышав наши шаги, они остановились на полпути и свернулись калачиком. Мы подергали их за иголки, пытаясь развернуть, но колючие шарики сжались еще сильнее, попытались убедить, что не сделаем им зла ласковыми словами, оказалось, ежики не верят словам. Поняв, что с ежиками не договориться, мы тронулись в дальнейший путь.
В конце мрачного коридора, начавшего казаться нам бесконечным, забрезжил свет, и мы вышли на широкую светлую поляну. Дорога едва заметной лентой пролегала в высокой траве и упиралась в лес на противоположном конце поляны. Мы упорно продолжали следовать заданному направлению, намереваясь, во что бы то ни стало, узнать, куда ведет этот забытый путь. Мы пересекли поляну и ступили под сень леса. Темные лапы огромных елей угрожающе нависали, осины дрожали и красные ягоды калины будто предупреждали огненным цветом об опасности, но мы продолжали идти.
Дорога неожиданно кончилась на обрыве реки. Мы остановились у края и осмотрелись. Здесь царила необыкновенная тишина, наполненная множеством звуков. Река, делая два крутых поворота, извивалась змеей. Течение ее было тихо и спокойно, доносился отдаленный рокот перекатов. В воде плескалась рыба, в траве стрекотали кузнечики, где-то копошилась мышь или бурундук, почувствовав приближение ночи, свистели вальдшнепы. Валежник, на подмытом паводками берегу, навевал мысли о сказках Бажова. Мне так и казалось, что вот сейчас выйдет из тайги огромный медведь и скатится по крутому спуску к реке полакомиться рыбкой.
-Как назовем? - шепотом, чтобы не спугнуть тишину, не растревожить окружающий мир.
В ответ одним дыханием:
-Тишь.
Все вокруг было прекрасным, но чужим и таинственным, цивилизация старой заросшей дорогой кончалась на этом обрыве. По спине пробегал холодок. Это незнакомое место, покой которого мы дерзнули нарушить, жило своей загадочной жизнью, и мы с Аней были здесь чужаками, инородными предметами, по какой-то невероятной ошибке занесенными сюда сменившимся ветром.
Начали опускаться сумерки.
-Ну что? Возвращаемся?
Мы развернулись и, стараясь как можно тише ступать по траве, направились обратно, но, подгоняемые накатывающим сзади страхом, ускоряли шаг, забывая об осторожности. Шелохнулась тронутая ветром огромная еловая ветвь. Невдалеке ухнула сова и это глухое "угу" прозвучало для нас, как сигнал к старту. Мы припустили, что есть духу, пересекли поляну на такой скорости, будто за нами гнались все дикие звери сибирской тайги вместе с совами, бурундуками, кузнечиками и стаей вальдшнепов. Темный тоннель стал еще темнее, страх предавал нам сил. Не сбавляя скорости, мы перелетали через лужи и удивленных ежиков, пятками давили лягушат. Миновали Императрицу и заброшенную пасеку, вот уже Глубина, виден Русалочий перекат, мы почти дома. Уже поздно и здесь никто не купается, но знакомые места предают уверенности, внушают чувство безопасности. Без сил мы повалились в траву и лежали, раскинув руки, прислушивались к стуку своих сердец, которые заходились в бешеном ритме, не то от быстрого бега, не то от пережитого страха. Отдышавшись немного, мы побрели домой, уставшие, но довольные сегодняшним открытием. Разве страх перед неизведанным может остановить настоящих исследователей? И мы снова и снова собирались в дорогу, шли вниз по реке или еще дальше вверх, пытаясь ответить на один единственный вопрос - что же там за следующим поворотом?
Большинство названий, которые мы дали тогда берегам, островам и перекатам, уже стерлись из памяти, камни и деревья похоронил навек весенний паводок. И пусть эти названия никогда не будут нанесены на топографические карты Горной Шории, но для нас Большой Теш навсегда останется таким, как в детстве - с двумя маленькими девочками, которые, подобно Колумбу, открывают для себя Новый Свет.