Шушаков Олег Александрович
3 книга Шквал над фиордами 1 часть 8 глава

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Его товарищи по несчастью, не выдержав побоев, сдавались. А он держался. Ему отбили почки, требуя признаться в шпионаже и диверсионно-подрывной работе в военно-воздушных силах КБФ, а также в подготовке перелёта советского самолёта за границу с целью вызвать пограничный конфликт с Эстонией. А он стоял на своём. И выстоял! Следователь, выбивавший из него показания, сам оказался матёрой рыко-бухаринской
  Глава 8
  
  ...Любовь непредсказуема.
  Люди пробираются по жизни, словно корабль по минному полю. Параваны за бортом. Сигнальщики начеку. Душа в пятках. Рванёт или не рванёт?
  И это, действительно, опасно. Ведь, любовь очень часто приносит боль. Но. Лишь она может принести счастье!
  О любви мечтают. Ждут её. Как чуда. Но, к сожалению, очень редко находят. Можно прожить в супружестве долгие годы. Но так и не узнать. Что такое любовь...
  В тот далёкий, но памятный, ноябрьский вечер Сергей зашёл в библиотеку Василеостровского Дома культуры, чтобы посидеть в читальном зале над трудами товарища Сталина. И сделать конспекты к политзанятиям по "Краткому курсу истории ВКП (б)". В спокойной обстановке. Потому что в полковой Ленинской комнате его всё время дёргали. То подчинённые, то начальство. Он, конечно, мог взять книжки на дом. Но дома позаниматься тоже не получалось. По разным причинам.
  Задумавшись, он шёл по длинному широкому коридору, когда Анастасия выпорхнула из читалки прямо ему навстречу. Летящей походкой. Пушистая. И улыбнулась мимоходом:
  - Здрасьте!
  - Привет! - кивнул он. Почти что вслед.
  Потому что она уже упорхнула. Цокая своими твёрдыми каблучками. Статная. В плиссированной юбке вразлёт.
  А он взялся за дверную ручку. Завершая начатое движение. И замер. На несколько безконечных мгновений. Начисто забыв. Зачем пришёл. И что, вообще, здесь делает.
  Почему до этого он не замечал, какая она красивая?
  Нет, он замечал, конечно. Но смотрел отстранённо. Как на картину, которая висит в музее. В смысле, принадлежит народу. И никогда не будет твоя. Так что и переживать не к чему!
  А теперь всё было иначе.
  Что же произошло? Отчего Сергей смотрел на неё теперь не так, как раньше? Отчего, завидев её, терял дар речи? Отчего всё замирало у него внутри, кружилась голова, а сердце начинало стучать через раз?
  Может, оттого что у неё были такие удивительные глаза? Зеленовато-серые. С карими лепестками, расплескавшимися вокруг зрачков. И тёмным ободком по краю. Глубокие и прозрачные. Как гладь лесного озера, пронизанная яркими лучами полуденного Солнца.
  А может, оттого что у неё были такие чудесные волосы? Цвета тёмного пламени. Бархатистая кожа. Цвета парного молока. И лакомые губы. Цвета утренней зари.
  Впрочем, всё остальное у неё тоже было необыкновенное! Округлые плечи. И нежные руки. Тонкие предплечья, хрупкие запястья, узкие ладони. А ещё - стройные ноги. Которые замечательно смотрелись. Особенно в спортивных трусах. Во время первомайского физкультурного парада.
  Как странно! Ещё год назад, Сергей мог запросто болтать с Анастасией. О чём угодно. Травил баланду. И лихо отвешивал комплименты. А сейчас язык у него примерзал к гортани, едва она оказывалась поблизости.
  Раньше ему ничего не стоило пригласить её на танго или фокстрот. А сейчас требовалось приложить огромные усилия. Сначала, чтобы уже решиться. В конце концов. Потом, чтобы справиться со слабостью в коленках. И подойти. А затем, чтобы одолеть головокружение. И не рухнуть. Прямо ей под ноги. Когда Анастасия положит ладони ему на плечи. Тоненькая, лёгкая и трепетная, как птица.
  Шли дни. И с каждым днём внезапно вспыхнувшее чувство разгоралось в сердце Сергея всё сильнее. Бушуя словно пламя в мартеновской печи. Сжигая его изнутри. Мучительным огнём! А он молчал.
  И тащил службу. Вникая в каждую мелочь. И гоняя личный состав. Как сидоровых коз. Чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей об Анастасии. И о том, что увидит её лишь вечером. Может быть. А, может, и нет. Потому что она стала реже выходить в зал. После того как была назначена заместителем заведующей.
  Иногда Сергею не удавалось увидеть её несколько дней! Целых три. А то и больше! И он ташился домой. Не находя себе места от тоски. И уходил на кухню. Чтобы никому не мешать. А, самое главное, никого не видеть и не слышать! Доставал бутылку красного крепкого. И пил. Уставясь в разрисованное ледяными узорами окно. Пока бутылка не заканчивалась. А за ней и вторая.
  Однажды, промучившись так почти всю шестидневку, Сергей решился на отчаянный поступок. И сам зашёл в кабинет к Анастасии. А что такого? А, может, ему для политзанятий надо! И вообще.
  Словом, взял, и зашёл. И был за это вознаграждён. Потому что никогда ещё не видел её такой!
  Анастасия подняла на него свои безкрайние глаза. Слегка удивившись. А потом улыбнулась. И откинулась на стуле. Положив ногу на ногу. И покачивая туфелькой.
  Гладкая. Гибкая. Грациозная. Как пантера.
  Она что-то говорила. А он смотрел, как шевелятся её губы. И думал лишь о том, как ему хочется их поцеловать.
  И это было очень хорошо, что их разделял её рабочий стол. Со служебными бумагами. И Сергей не мог до неё дотянуться. Иначе попросту не смог бы справиться с собой.
  Он не помнил, о чём они говорили. Может, о погоде. А, может, и, правда, о политзанятиях. Но это было уже не важно. Потому что, попрощавшись и закрыв за собой дверь, он вдруг вернулся обратно. И сказал, наконец, то, что должен был сказать ей ещё полтора года назад.
  Он сказал:
  - Просто я люблю тебя!
  И выбежал из кабинета...
  В этот вечер он не пил вина. Но был пьянее зюзи. Как не преминул бы отметить писатель А.С. Пушкин.
  Сначала Тамара не обращала внимания на происходящее. Ну, мало ли, отчего может запить красный командир! Особенно после досрочного повышения.
  Во-первых, из-за неуверенности, вызванной некоторым служебным несоответствием. Во-вторых, из-за резко возросшей ответственности. И за людей, и за матчасть. Свалившейся на плечи свежеиспечённого комэска. И, наконец, в-третьих. И в главных. Из-за того, что большинство должностей в нынешнее непростое время освобождалось не в результате естественного карьерного роста комначсостава. А в связи с арестами. Так что этот рост больше походил на русскую рулетку.
  Однако вскоре Тамара стала подозревать, что причина поведения Сергея кроется в другом. Не в неуверенности, не в ответственности и не в рулетке. А в женщине!
  И тогда пошли допросы.
  Сергей, само собой, отпирался из последних сил. Не был, не участвовал, не привлекался! Тем более что каяться ему пока было не в чем. К сожалению.
  Но продержался он недолго. Не зря в народе говорится - что у трезвого на душе, то у пьяного на языке.
  Как-то раз. Далеко заполночь. Когда Сергей был уже в изрядном подпитии. Тамара сумела-таки его разговорить. И он признался. Что влюбился. Что не может с этим справиться. И не собирается.
  Что тут началось! Страшно вспоминать!
  Потому что ему припомнили всё! И загубленную молодость. И несбывшиеся надежды. И поруганную любовь. И так далее. И тем более.
  Эти пьянки его безконечные. Смотреть на которые сил уже никаких нет! Эти скандалы его постоянные. Которые все нервы уже вымотали! Эти потаскухи его гарнизонные. На которых печати ставить уже негде! Эта теснота! Эта нищета! Эти тягости и лишения! Которым ни конца, ни края. И лучше уже развестись нафиг, чем такая жизнь!
  Выплёскивая всё это на Сергея, Тамара рассчитывала, что он, как всегда, взорвётся. И тогда она уже отведёт душу. Как следует! В смысле, со всеми вытекающими последствиями. Вплоть до швыряния стеклянной и фаянсовой посуды на пол. Но Сергей молчал, как рыба об лёд, и ей не возражал. А даже наоборот! Дал согласие на развод.
  Впрочем, если бы Тамара, действительно, хотела с ним развестись, то давно могла бы это сделать. Не то, что без его согласия. А даже без его участия!
  В соответствии с Кодексом законов о браке, семье и опеке расторжение брака осуществлялось в органах записи актов гражданского состояния. По заявлению одного из супругов. При этом явка второго супруга в ЗАГС была не обязательна. Его извещали повесткой. А отметку о разводе в удостоверении можно было сделать и в милиции.
  Но тогда Тамаре пришлось бы заплатить за регистрацию развода самой. Ни много, ни мало, а целых триста рублей! Очень большая сумма. Для домашней хозяйки. Ползарплаты инженера, или зарплата библиотекаря, или две с половиной зарплаты гардеробщицы!
  Сергей получал тысячу двести пятьдесят рублей. Плюс надбавка для лётно-подъёмного состава. Минус партвзносы. Минус алименты. Минус квартплата. Тысяча на руки. Кроме того, у Тамары этот развод был третьим, а у Сергея - вторым. Так что с него в ЗАГСе взяли бы всего полторы сотни.
  На том и порешили.
  А ещё порешили. Что с этой минуты! Он будет спать на тахте. За ширмой. Один!
  По правде говоря, Сергей уже недели три там спал. С тех пор, как стал задерживаться после службы. В библиотеке. А потом ещё долго сидел на кухне. Наедине с бутылкой.
  И это было даже к лучшему. В смысле, не то, что он сидел наедине. На кухне. А то, что спал один. За ширмой.
  Как странно! Сергей прожил с Тамарой столько лет. Любил её. Когда-то. Так что дух захватывало! И всё такое. А сейчас был рад перебраться на тахту.
  Потому что грезил лишь об Анастасии! Лишь о её ласках мечтал безсонными ночами! Лишь её нежность, лишь её губы, лишь её руки были ему нужны.
  Поэтому он и согласился развестись. Хотя прежде, чем они с Тамарой разошлись, ещё много чего произошло...
  Новогодний вечер в Мраморном зале Дома культуры ВЦСПС имени товарища Кирова значил для него гораздо больше. Чем обычные танцы.
  Как он ждал этого вечера! Сколько воздушных замков себе понастроил! Надеясь провести его в обществе Анастасии. Потанцевать. А потом заглянуть в ресторан. И даже проводить до дома. Если она разрешит. А вдруг! Ведь, он уже провожал её один раз. Позапрошлым летом. Когда ещё не был в неё влюблён. То есть, был, конечно. Но не настолько.
  А ещё он очень надеялся. В глубине души. Что Анастасия тоже любит его. И теперь, после того, как он признался в любви, поверит ему. И ответит тем же.
  Но всё пошло не так. И все его мечты рассыпались. И все воздушные замки. Когда он пригласил её. И она кивнула. А он замешкался. И она подала руку какому-то интенданту 1-го ранга (три шпалы и колесо со спицами на тёмно-зелёных петлицах с красной окантовкой), выскользнувшему из-за спины Сергея.
  Интенданту было уже за сорок. Но он ещё молодился. И довольно неплохо выглядел. Для своих лет. Холёный. С этакой благородной сединой на висках, щепоткой усов под носом и медалью "ХХ лет РККА" на груди. Сергей иногда замечал его в читальном зале. И видел, как он кокетничает с Анастасией. Но не придавал этому значения. Судя по всему, зря!
  Дальнейшее было одной сплошной катастрофой. Поскольку Сергей действовал инстинктивно. Не раздумывая! И перехватил ладонь Анастасии в полёте. Прищурившись на этого наглеца. Так, что тот осёкся на полуслове.
  - Вообще-то, я первым подошёл! - сказал Сергей, увлекая опешившую Анастасию за собой.
  А лучше бы этого не делал!
  Потому что она очень рассердилась на него. За такое самоуправство. И пока они танцевали, не проронила ни слова. А когда музыка смолкла, холодно отстранилась. И ушла. Не оборачиваясь. И больше ни разу не посмотрела в его сторону. Танцуя со всеми подряд. А с этим интендантом - чаще всех!
  Какое-то время Сергей мрачно наблюдал за тем, как она прижимается к нему во время фокстрота. Улыбаясь, обнимает за шею. И что-то щебечет на ухо.
  А потом в сердцах махнул рукой. И ушёл с этого праздника жизни. Куда глаза глядят! В смысле, в ближайший ресторан. Ведь, он собирался туда заглянуть. Вот, и заглянул! Да, так, что приплёлся домой на автопилоте!
  К счастью, являться на службу поутру не требовалось. По случаю шестого дня шестидневки. То бишь, выходного. И можно было чуток подправить пошатнувшееся здоровье. Вот, Сергей и подправил. Да, так, что опять еле-еле дотянул до тахты. Ибо "лекарственные средства" употреблял в больших количествах. И в самом широком ассортименте.
  Сначала лечился дома. При помощи "Массандры". Пока запасы не иссякли. Потом в "Пиво-Водах" на Малом Гаванском. С помощью "Полярного". Пока за окном не стемнело. После чего перекочевал во вчерашнюю ресторацию. Поскольку пиво не помогало. И он никак не мог опьянеть. В связи с чем, приналёг на "Московскую Особую". И не успокоился до тех пор, пока не добился нужного эффекта...
  Больше в библиотеку Сергей не ходил. Наступил на горло песне. И перестал там появляться!
  После полётов торчал в ангаре. Или сидел в Ленкомнате. А по пути домой нырял в рюмочную. Намахнуть сорокаградусной. Пару раз по двести. Под бутерброд с килькой и огурцом.
  Впрочем, легче ему от этого не становилось. Тоска терзала его душу. И рвалась наружу. Он даже стихи начал сочинять! И у него неплохо получалось. Для начинающего. К примеру, это: "Умчалось чудное мгновенье, как мимолётное виденье". Правда, потом Сергей вспомнил, что где-то уже читал что-то такое. И бросил это дело. Тем более что стихи его были никому не нужны. Как и он сам.
  Это было просто невыносимо! Сергей думал об Анастасии безпрерывно. Все ночи, все дни! Стоило ему зажмуриться, и он видел её всю! Целиком. И жар, который охватывал его при этом, мог бы растопить даже арктические льды! Но он отдал бы всё на свете, чтобы увидеть Анастасию на самом деле! Хотя бы издали! А лучше вблизи.
  Однако случилось это лишь в конце января. Во время траурного заседания в Государственном академическом театре оперы и балета имени товарища Кирова, посвящённого памяти великого Ленина. В котором приняли участие представители партийных, советских и профсоюзных организаций Ленинграда, Управления НКВД по Ленинградской области, Ленинградского военного округа и Краснознамённого Балтийского флота.
  Огромный сияющий золотой лепниной зал был украшен цветами, алыми знамёнами и чёрными лентами. И забит до отказа. Рабочими и работницами, руководителями предприятий, научной и творческой интеллигенцией, бойцами и командирами. Коммунистами и безпартийными большевиками. От партера до самого верхнего яруса балконов.
  Сергей раньше уже бывал в ТОБИКе. Перед отъездом в лётно-тактическую школу. На премьере народно-героической оперы орденоносца Чишко "Броненосец "Потёмкин". Которая произвела на него сильное впечатление. Особенно финальный хор: "Как бы тучи ни грозили - воли враг не отберёт, нет предела нашей силе. Эй, потёмкинцы, вперёд!". А ещё он смотрел там сказочно красивый балет "Щелкунчик". С Галиной Улановой в роли Маши. И, если честно, балерины в кружевных пачках ему понравились гораздо больше. Чем басы и теноры в матросских робах. Не говоря уже о музыке. Хотя оперу сочинил свой пролетарский композитор, а балет - старорежимный. Со смешной фамилией Чайковский.
  На этот раз вместо театральных декораций на авансцене была установлена трибуна и длинный стол со стульями для членов президиума. А также бюст Ильича. Под транспарантом "XV лет без Ленина - по ленинскому пути". В окружении увенчанных славой боевых знамён и почётного караула.
  Место Сергея находилось на третьем ярусе. Почти под потолком. Зато оттуда он мог обозревать весь зал. И это было очень кстати! Поскольку в фойе Сергей неожиданно столкнулся с Анастасией. Тоже оказавшейся в числе приглашённых.
  К счастью, она его не заметила. В толпе народа. Резко отвернулась. И направилась в противоположную сторону.
  А у Сергея всё внутри словно оборвалось. Когда он увидел ненаглядные глаза. И нежный профиль. Подойти поздороваться он не посмел. Но. Отыскав в зале, смотрел, не отрываясь.
  Ибо, кто знает, когда ему снова выпадет такая удача!
  К этому времени Сергей уже голову сломал, придумывая, как бы вымолить прощение. И, наконец, придумал!
  Тридцатого января ей исполнялось двадцать пять лет. И он просто не мог упустить такой случай. И не упустил!
  Войдя в кабинет, Сергей подошёл к Анастасии. С цветами. И она встала. Удивлённо. Распахнув свои необъятные глаза. А он взял её за руку. И поздравил с Днём рождения. Безбожно переврав заученные наизусть слова. Но всё же сумел справиться с собой. И действовал так решительно, что она ничего не успела понять. И только ахнула. Когда он прижался губами к её прохладной щеке. На целое мгновение!
  А потом, уже в дверях, обернулся и тихо сказал:
  - Скоро у меня развод...
  - Всё так серьёзно?! - раскрыла она глаза ещё шире.
  - Да, - кивнул Сергей.
  И ушёл. Оставив её в совершенном замешательстве.
  Что же касается развода. То всё прошло спокойно. И без эмоций. Хотя Сергею было как-то не по себе. Пока длилась эта процедура. Да, и Тамара заметно нервничала. С трудом сдерживаясь. Чтобы не заплакать.
  Серым, сырым и ветреным, февральским днём они пришли в Василеостровское райбюро записи актов гражданского состояния. И подали заявление. Сергей заплатил сколько положено. В районной гострудсберкассе. После чего, поскольку от примирения они отказались, а общих детей у них не было, им дали расписаться в книге регистрации прекращения браков. Выдали по выписи. И поставили соответствующий штамп. Ей - в паспорте, ему - в удостоверении.
  Из ЗАГСа они вышли чужими людьми. Какими в сущности и были. Уже давно. А, может, всегда...
  А двадцать третьего февраля, в XXI-ю годовщину РККА и РКВМФ, произошло событие, важность которого невозможно переоценить!
  Вместе с товарищем Сталиным. Вместе со всей Красной Армией и Военно-Морским Флотом. Сергей принял присягу. Стоя у развёрнутого знамени. Перед строем товарищей.
  - Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Креќстьянского Военно-Морского Флота, принимаю присягу и торжественно клянусь! Быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, безпрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров, комиссаров и начальников, - голос Сергея креп с каждым словом. - Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Рабоче-Крестьянскому Правительству! - неслось над замершим строем. - Я всегда готов по приказу Рабоче-Крестьянского Правительства выступить на защиту моей Родины - Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Рабоче-Крестьянского Военно-Морского Флота, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами! - звенел его голос. - Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся!
  Собственно говоря, Сергей уже принимал присягу. Будучи курсантом. Но тогда они клялись хором. И расписались в общем списке. А сегодня каждый клялся сам!
  Закончив, он поставил подпись под текстом присяги, вручил её военкому и встал в строй. В его груди клокотала какая-то гигантская сила! Это было не просто обещание что-то делать, а что-то нет. Это была настоящая воинская клятва! Исполнить которую настоящий воин обязан даже ценой жизни...
  Новая присяга была утверждена Указом Президиума Верховного Совета СССР в начале января. И это было далеко не случайно. Международное положение в наступившем году обещало стать ещё более сложным. Японо-китайская война приобретала всё больший размах. Угрожая перекинуться на соседние страны. Интервенция в Испании завершилась. Но мира Европе это не принесло. Мюнхенский сговор привёл к разделу Чехословакии между III-м Рейхом, Польшей и Венгрией. И кардинально изменил расстановку сил.
  Кроме огромных людских ресурсов (три миллиона судетских немцев!), Гитлер получил весь чехословацкий золотой запас (триста миллионов рейхсмарок!) и груду оружия, достаточную для оснащения полусотни дивизий (полторы тысячи самолётов, пятьсот танков, три с половиной тысячи орудий, сорок три тысячи пулемётов и миллион винтовок)! А также военно-промышленный комплекс, удельный вес которого на мировом рынке вооружений составлял до сорока процентов.
  В конце зимы 15-й морской бомбардировочный авиаполк вошёл в состав недавно сформированной 8-й авиабригады.
  В ходе состоявшейся на КБФ двусторонней оперативно-тактической игры "Взаимодействие военно-воздушных сил с флотом при выводе и обратном возвращении подводных лодок, действующих на морских коммуникациях", стало ясно, что новая структура флотских ВВС, в смысле, наличие большого количества самостоятельных частей (авиаполков и отдельных эскадрилий), не вполне соответствует задачам, стоящим перед авиацией флота. А точнее, вообще, им не соответствует!
  Подводя итоги игры, начальник штаба Краснознамённого Балтийского флота капитан 1-го ранга Трибуц, отметил, что учебные цели, поставленные Главморштабом, в основном достигнуты (а кто бы сомневался!), но имеется ряд упущений. И, в первую очередь, недостаточно отработанное взаимодействие и боевое управление. А точнее, вообще, не отработанное!
  Одной из мер по скорейшему исправлению ситуации стало восстановление бригадного звена. Хотя с прежними бригадами новые мощные соединения (более ста восьмидесяти самолётов в каждом) не имели ничего общего. Кроме названия.
  В 8-ю бомбардировочную авиационную бригаду ВВС КБФ вошли три авиаполка (1-й минно-торпедный, 15-й морской бомбардировочный и 57-й скоростной бомбардировочный), в 61-ю истребительную - две отдельные истребительные эскадрильи (12-я и 13-я) и два истребительных авиаполка (5-й и 13-й), в 9-ю разведывательную - три отдельные морские разведывательные эскадрильи (12-я, 43-я и 44-я).
  Командиром 8-й авиабригады был назначен командир 57-го полка майор Суханов.
  Александр Суханов был старше Сергея всего на год. Тоже окончил высшую школу морских лётчиков и летнабов. Правда, летал на колёсном Р-5. В одной из штурмовых эскадрилий Белорусского военного округа. И ещё год назад был всего лишь комзвена. Но. Привёз из Испании два ордена. И резко пошёл в гору. Получил внеочередное воинское звание "майор". И был назначен комэской. Три месяца спустя ему дали полк. А ещё через три - бригаду.
  Молниеносная карьера! И, вместе с тем, вполне обычная по теперешним временам. Когда лейтенант, отличившись в боях, мог в одночасье выйти в полковники, а то и выше.
  Как, например, тот же Иван Проскуров. Герой Советского Союза. Однокашник Сергея по авиашколе. Который уехал в Испанию старшим лейтенантом. А возвратился майором. И сразу же был назначен командиром бригады. Вскоре привинтил по третьей шпале на петлицы. И значок депутата Верховного Совета СССР. Рядом с тремя орденами. Ещё через полгода получил звание "комбриг" и был назначен командующим авиационной армией особого назначения. За два года пройдя путь от командира отряда (четыре самолёта), до командующего армией (более трёхсот самолётов!). А недавно стал комдивом, заместителем Наркома обороны СССР и начальником 5-го (разведывательного) управления Генштаба РККА, а также членом Главного военного совета!
  И таких примеров было много:
  Герой Советского Союза трижды орденоносец Анатолий Серов, который, вернувшись из Испании, шагнул из старших лейтенантов сразу в полковники, сейчас был уже комбригом, начальником Лётной инспекции РККА, а также членом Совета по авиации СНК СССР.
  Кавалер двух орденов Ленина (за лётно-испытательную работу и за бои в Испании) и двух орденов Красного Знамени (за бои в Китае и на Хасане) Герой Советского Союза Павел Рычагов, который до испанской командировки был старшим лейтенантом, сейчас носил уже по два ромба в петлицах и командовал ВВС 1-й Отдельной Краснознаменной армии.
  Кавалер пяти орденов (два за бои в Испании, два за бои в Китае, один за успехи в бэпэ и тэпэ) Григорий Тхор, который ещё три года тому назад командовал звеном, сейчас был уже комбригом и командующим 1-й отдельной авиационной армией Резерва Главного Командования.
  Герой Советского Союза дважды орденоносец Сергей Денисов, который до Испании был старшим лейтенантом и командиром звена, после возвращения на Родину проходил капитаном всего два месяца, майором - месяц, а полковником - чуть более полугода, сейчас был уже комбригом и командовал 2-й отдельной авиационной армией РГК.
  Герой Советского Союза дважды орденоносец Фёдор Полынин, который до "особой командировки" в Китай носил капитанские шпалы, сейчас тоже был комбригом и командовал 3-й отдельной авиационной армией РГК.
  И так далее, и тому подобное.
  За два года в справедливой борьбе испанского и китайского народов против иностранной интервенции приняли участие более шести тысяч военных специалистов из СССР. Средних и старших командиров. Лётчиков и танкистов, артиллеристов и связистов, пехотинцев и моряков.
  Четыреста советских добровольцев отдали свои жизни в жестоких боях с германо-итальянским фашизмом и японским милитаризмом. Но остальные вернулись из-за Пиренейских гор и Великой Китайской стены, овладев опытом современной войны. Маневренной. Механизированной. Массированной. Не мыслимой без применения новейшей боевой техники и вооружения - танков, авиации, артиллерии, радиосвязи.
  Назначение "испанцев" и "китайцев" на высокие посты было вполне заслуженным. И весьма своевременным. Армии и флоту срочно требовались обстрелянные командиры. Ибо война была уже не за горами. Не за стеной. А на пороге.
  Однако многие из тех, кто мог послужить Родине на полях сражений, были оклеветаны врагами. И лишь благодаря товарищу Сталину, сумевшему распознать предательство там, где никто не ждал - в чекистских (!) рядах - социалистическая законность была восстановлена.
  Сергей так и не смог поверить, что полковник Вирак - враг. В том числе, ещё и потому, что многие чекисты сами оказались врагами! Все эти фриновские, заковские, леплевские, цесарские и берманы, во главе с бывшим Генеральным комиссаром госбезопасности СССР Ежовым, в чью кристальную честность и беззаветную преданность делу Партии Сергей, как и весь советский народ, искренне верил, оказались мерзкими иудами и продажными наймитами империалистических разведок!
  После того, как Член ЦК ВКП (б) 1-й секретарь КП (б) Грузии Берия был назначен сначала 1-м заместителем наркома внутренних дел и начальником 1-го управления НКВД СССР, а затем наркомом, было арестовано и расстреляно три четверти работников центрального аппарата наркомата. Включая бывшего наркома, всех его заместителей (кроме тех, кто сам успел застрелиться, ясное дело!) и членов Коллегии НКВД СССР. Всех наркомов внутренних дел союзных республик (за исключением Грузинской ССР, само собой!). Всех начальников и всех заместителей начальников управлений (госбезопасности; особых отделов; транспорта и связи; административно-хозяйственного; исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений; рабоче-крестьянской милиции; пограничной и внутренней охраны; пожарной охраны; особого строительства; шоссейных дорог), а также всех начальников отделов, входящих в управления. Начальников самостоятельных оперативно-чекистских специальных отделов, инженерно-строительного и переселенческого отделов. Кроме того, были арестованы и расстреляны почти все наркомы внутренних дел автономных республик и начальники краевых и областных управлений. И даже комендант Московского Кремля.
  А всего за этот год усилиями товарища Берии из органов было вычищено несколько тысяч выходцев из чуждых классов, соплеменников Троцкого и лиц нетитульных национальностей (немцев, поляков, латышей, литовцев, эстонцев, финнов, корейцев, турков, румын, венгров и болгар). Вместо которых по путёвкам ЦК были призваны новые молодые кадры - ударники производства, партийные и комсомольские работники.
  После проведённых ими проверок из лагерей и тюрем были освобождены сотни тысяч человек, необоснованно осужденных по сфабрикованным ежовцами делам.
  Вернулся домой и полковник Вирак. Его жену и троих детей так и не выселили из четырёхкомнатной квартиры на Гаванской. Поскольку он до сих пор находился под следствием. Ибо не признал ни одного из предъявленных обвинений. И не подписал ни одного протокола. Несмотря на применение методов физического воздействия.
  В этом Вираку, безусловно, помогла твёрдая уверенность в собственной невиновности. Несгибаемая воля. И присущее ему от природы упорство. Его товарищи по несчастью, не выдержав побоев, сдавались. А он держался. Ему отбили почки, требуя признаться в шпионаже и диверсионно-подрывной работе в военно-воздушных силах КБФ, а также в подготовке перелёта советского самолёта за границу с целью вызвать пограничный конфликт с Эстонией. А он стоял на своём. И выстоял!
  Следователь, выбивавший из него показания, сам оказался матёрой рыко-бухаринской и гитлеро-троцкистской сволочью. Шпионом и диверсантом. В чём сразу же сознался. Когда к нему его же собственные методы применили.
  Дело Вирака было прекращено за отсутствием состава преступления. Ему вернули документы, орден Красной Звезды и медаль "ХХ лет РККА". Отобрали подписку о неразглашении. И отпустили домой.
  Когда он открыл дверь своим ключом и вошёл - худой, седой и бледный - его жена едва не лишилась рассудка. От счастья! Всё это время она перебивалась, как могла. Продавая носильные вещи. Чтобы прокормиться. И каждый день ждала, что за ней придут. И её, конечно, арестовали бы. А детей сдали в детдом. Если бы Вирак признал вину. Но обошлось.
  Звание полковника он сохранил. Но в должности комбрига его так и не восстановили. Во-первых, потому что авиабригада, которой он командовал, была переформирована. Во-вторых, потому что командовать он сейчас никем не мог. По состоянию здоровья. А в-третьих, потому что потому! В смысле, мало ли что! До ареста он врагом не был. Поэтому его и освободили. А, вот, не стал ли он врагом после, надо было ещё поглядеть! Поэтому ему выплатили зарплату за всё время пребывания под следствием. И отправили в Сочи. В Центральный санаторий РККА имени товарища Ворошилова. Вместе с семьёй.
  За год, прошедший с момента создания, 15-й морской бомбардировочный авиаполк превратился в полноценную боевую единицу. Хотя до окончания этого процесса было ещё довольно далеко.
  Перефразируя известную поговорку о том, что переезд хуже пожара, можно сказать, что любой пожар по сравнению с переформированием воинской части - просто детская забава. Даже если это всего лишь перевод на другой штат. Не говоря уже о создании новой воинской части (или нескольких частей) на базе существующей. С переименованием, переподчинением, передислокацией и перевооружением. Если же к обычной кадровой чехарде и прочему бардаку, который всегда сопровождает организационно-штатные мероприятия, добавить перманентную чистку комначсостава, то никакой пожар (потоп, землетрясение) с переформированием не сравнится.
  Так или иначе, к весне все четыре эскадрильи были укомплектованы личным составом и боевой техникой. Экипажи сдали зачёты. Так что можно было приступать к боевому сколачиванию. Чем и занялся майор Бартновский. В середине апреля назначенный на многотрудную и хлопотную должность командира полка.
  Между тем, Сергей, наконец, решился. И сделал то, что давно уже должен был сделать.
  "Милая, милая Анастасия!
  Я понимаю, что это слишком быстро. Ведь, прошло всего два месяца. С тех пор как я признался, что люблю тебя. Но дело в том, что влюбился я гораздо раньше. С первого взгляда, наверное! Но это уже не важно.
  Я прошу тебя стать моей женой.
  Это официальное предложение.
  Если ты ответишь "я согласна", мы можем сразу же подать заявление.
  Если ты ответишь "я подумаю", обещаю, что не стану тебя торопить. Просто хочу, чтобы ты знала, что у меня серьёзные намерения.
  Если ты ответишь "нет", я исчезну из твоей жизни. И тебе не придётся об меня запинаться. Каждый день.
  Я очень прошу тебя ответить "согласна"! Но приму любой твой ответ. Потому что люблю тебя!
  Сергей".
  Он пожалел о том, что написал это письмо, как только опустил его в почтовый ящик! Потому что предложения руки и сердца по почте не делаются. Это, во-первых. А во-вторых, потому что сообразил, что теперь придётся ждать. У моря погоды. Ибо, даже в самом лучшем случае, ответ будет не раньше, чем через две недели. А это значит, что всё это время Сергею придётся мучиться от неизвестности!
  Вот, он и мучился. Проверяя ящик по десять раз на день. Пока не обнаружил заветный конверт. Аккуратно надписанный женской рукой. Её рукой!
  Кое-как распечатав письмо, Сергей вынул сложенный вдвое тетрадный листок в косую линейку. И попытался прочесть. Хотя это и было нелегко. Ровные каллиграфические строчки скакали у него перед глазами. То разбегаясь в стороны, то собираясь в кучу. Как кролики на лугу. Кровь бухала в висках. Заглушая все остальные звуки. Поле зрения сузилось до размеров клочка бумаги. Ужасное предчувствие охватило его.
  И, увы, не обмануло:
  "Сергей, я выбираю третий вариант. То есть "нет". Не хочу я замуж! Да и любить я не могу. Не дано мне это чувство почему-то или за что-то. Прости, но так будет лучше".
  "Ну, вот, и всё" - подумал он отрешённо. Занавес...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"