Молодой барон Леонард фон Ротвальд сидел у камина, грел ноги и небольшими глотками пил горячий чабрецовый отвар с малиновым вареньем. У него уже три дня подряд не проходил кашель и болело горло. Старая служанка Ванда сказала, что простуду вылечивает крепко заваренный чабрец и тепло у пяток. Народное средство похоже помогало. Раздражающие приступы кашля становились всё более редкими, а из горла стала выделяться мокрота.
Барон смачно выхаркнул зеленоватый сгусток на горящие берёзовые поленья и как мальчишка радостно смотрел на то, как огонь испаряет его выделения. За этим интересным занятием Леонарда застал его личный камергер Отто фон Боксбергер.
- Почему зашёл без стука!?
- Mein herr, я думал, что вы уснули и не захотел напрасно тревожить ваш покой, - ответил камергер.
Его лицо при этом выражало такое смущение, словно перед бароном стоял не сорокапятилетний мужчина ростом почти шесть футов, а светская фройляйн. Леонард недоверчиво посмотрел на камергера.
- Ты пришёл ко мне по какому-то вопросу? - тихим голосом спросил барон и снова выкашлялся в камин.
- По старой традиции накануне вигилии бароны фон Ротвальд раздают на рыночной площади перед храмом нищим подарки подобно Святому Николаю. Поедете собственной персоной, или раздачу буду делать я от вашего имени?
- Разумеется раздавать подарки буду я. Вели побыстрее подать еду в столовую комнату и седлать моего коня, - приказал Леонард.
Камергер поклонился и молча покинул спальню. Барон открыл ставни и стеклённое витражное окно, чтобы узнать погоду на улице и выбрать подходящую для поездки одежду. Природа перед праздником, наверное, решила поздравить жителей Верхней Силезии. После двух дней сильных вьюг и метелей стоял небольшой морозец, на небе светило яркое утреннее солнышко. Из двора раздавались весёлые ребячьи крики. Приближался сочельник 1416 года, и в замке царила предпраздничная атмосфера. Две служанки, одетые в серые овчинные кожухи, вместе с кучей детишек украшали ёлку, плотники стучали топорами, делая рождественские ясли.
Молодому энергичному человеку уже порядком надоело лечиться травяными отварами и молча плевать на огонь. Хотелось действовать. Тем более, что состояние здоровья стало улучшаться. Позавтракав поливкой с сушенными грибами, барон в сопровождении слуги и двух воинов направился в село Ротвальд, которое располагалось в миле от замка. На рыночной площади было суетно. Проходила рождественская ярмарка. Купцы, понаехавшие из разных уголков Силезии, Вроцлава, Бытома, Зембице, Немодлина зазывали к себе покупателей. Над околицей то и дело раздавались крики:
- Упряжь! Упряжь из Вроцлава!
- Ножи и топоры!
- Мёд. Липовый мёд!
- Селёдка к вигилийному столу, отборная голландская селёдка!
У прилавка с сельдью барон застал местного плебана Отца Франциска. Священник несколько раз обнюхал жирную хвостатую рыбину, повертел её в руках, развязал кошелёк, достал оттуда грош и сказал по-немецки торговцу:
- Беру таких три.
Торговец аккуратно положил в сумку ксендза рыбу и принялся отсчитывать сдачу. Плебан заметил подъезжающего к рыночной площади Леонарда, взмахнул руками и, забыв о сдаче, подбежал к барону.
- Мой господин, у меня к вам важный разговор!
Леонард спешился и поклоном поприветствовал священника.
- Слушаю, Святой Отец.
Плебан отвел Леонарда подальше от шума и ярмарочной суеты к паперти местного костёла. Там, осмотревшись по сторонам, он озабочено произнёс.
- Ваше благородие! Вчера вечером получил письмо из Вроцлава. Сюда едет сам главный инквизитор епархии Отец Петерлин, чтобы прочитать рождественское послание епископа верующим.
Про вроцлавского инквизитора в народе ходили разные слухи. Сторонники Отца Петерлина много говорили о его начитанности и аскетичном образе жизни. Монах-доминиканец соблюдал ежедневный пост и подолгу молился в своей небольшой келье, которая никак не подходила человеку его ранга. Противники заявляли о неистовом фанатизме инквизитора, который выискивал повсюду гуситскую ересь и нарушения церковного устава в среде клириков.
Леонард почесал затылок и принялся успокаивать плебана.
- Ничего страшного, отче. В моих владениях еретиков уже нет. Все подданные - добрые католики. Встретим в Ротвальде Отца инквизитора так, как подобает его высокому сану...
Рассуждения барона прервал звук колокольчика. По улице, медленно приближаясь к паперти, шел человек одетый как бродяга. На голову нищего был надет скрывающий лицо колпак из грубой ткани с прорезями для глаз. За плечами на палке висела дорожная сумка. Звуки колокольчика вызывали у барона невольный страх. Возможно, это прокажённый, одно прикосновение которого может принести неизлечимую болезнь. Однако Леонард взял себя в руки и подозвал слугу с мешком подарков. Он достал оттуда войлочную шапку с оловянной бляхой впереди и вручил бродяге. Нищий низко поклонился и благословил барона.
Неожиданно к храму прискакал всадник на вороном жеребце. Судя по гербу, изображённому на его белом ваффенроке, человек принадлежал к шляхте. Всадник бесцеремонно подъехал к главному входу в церковь и, даже не утруждая себя слезть с лошади, приклеил к двери лист бумаги. Затем шляхтич высокомерно посмотрел на стоящих у паперти барона со священником и ускакал прочь.
Такой дерзости от чужака в собственных владениях Леонард не ожидал. Он с любопытством подошел к дверям храма и начал читать. Там висел документ с печатями епископа и местного ландфрида о награде в пятьдесят золотых рейнских гульденов за голову разбойника и еретика Любоша Панича и объявление его excommunicado. Ландфридами в Священной Римской империи назывались региональные союзы рыцарства, имеющие целью поддержание порядка и безопасности в определённом районе. Они играли важную роль в решении территориальных споров знати и борьбе с разбоями.
Не завершив чтение, Леонард услышал за своей спиной крики. Он повернулся и увидел невдалеке скопление людей. Барон пошёл туда.
- Что произошло?
- Этот негодяй на вороном жеребце нарочно сбил лошадью нищего!
- Люди, немедленно расступитесь! - приказал Леонард.
Стражники оттеснили толпу. В снежном сугробе без сознания лежал бродяга, рядом валялась подаренная бароном шапка.
- Отнесите человека в ближайший дом и там осмотрите его. Есть ли на нем переломы? - распорядился Леонард.
Дружинники барона подняли нищего и понесли к Збигневу Петуху, Леонард последовал за ними. Петухом Збигнева односельчане прозвали за тщеславие, жадность, сварливость и бессердечность. Это был самый богатый крестьянин в селе, не считая старосты. Ему принадлежали две лошади, семь коров и много мелкой живности. Петух собирался расширять своё и без того крупное хозяйство. Для этого он делал пристройку к сараю.
Когда воины с бродягой на руках вошли во двор, там разгорался нешуточный спор между Збигневом и Янушем-дровосеком.
- Не куплю я твой лес! Вези обратно!
- Збигнев! Ты неделю назад перед людьми обещал взять у меня три воза.
- Я обещал купить три воза хорошего леса, - Петух голосом выделил слово "хорошего".
- Чем тебе мой лес не нравится?
- Разве сосна может быть хорошим лесом? - пожал плечами Збигнев.
- Я заплатил камергеру барона последние гроши за участок под вырубку.
- Твои проблемы.
- Хорошо, Петух, встречу я тебя с топором на лесной дорожке! - крикнул дровосек и быстро побежал прочь, не заметив даже своего барона.
Збигнев Петух, наоборот, подошёл к Леонарду, снял шапку и подобострастно поклонился.
- Как рад вас видеть, мой господин, в своём скромном жилище!
Леонард не отреагировал на заискивания Петуха и строгим голосом приказал.
- Готовь постель для раненного.
Леонард недолюбливал Збигнева, но, с другой стороны, это был крупнейший плательщик податей в его владениях. Поэтому, удостоверившись, что у нищего нет переломов, и ему оказали помощь, барон поспешил обратно. На месте происшествия Леонард остановился. Подлый поступок шляхтича не выходил из головы. Барон поедет в Бытом на следующее заседание ландфрида и потребует примерно наказать этого гонца. Остаётся только вычислить имя.
Леонард вспоминал его герб: рассечённый щит, в левой части золотой дракон на лазоревом поле в обрамлении... Размышления барона прервал сильный порыв холодного ветра. Неустойчивая зимняя погода начинала портиться. Леонард, немного съёжившись, приподнял отточенный норкой воротник. Неожиданно что-то ярко заблестело на том месте, где недавно лежал сбитый шляхтичем нищий. Ветер разметал сугроб. Барон наклонился ниже и снял перчатки. Вскоре в его руке лежал небольшой ярко-зелёный камень, с виду напоминающий изумруд. Неужели бродяге такой по карману? Хотя, возможно, это обычный осколок цветного стекла. Почесав затылок, Леонард положил найденный предмет себе в карман.
Простояв ещё несколько часов на рыночной площади и раздав все приготовленные подарки, барон фон Ротвальд возвратился в замок. Там его ожидал почти накрытый к сочельнику стол. Из кухни приятно пахло свежей кутьёй. Дочь камергера Катрин распоряжалась прислугой. Леонард подошёл к Катрин и передал ей камень.
- Что скажешь?
- Какой прекрасный изумруд! Господин! Я не надеялась на такой щедрый рождественский подарок, - ответила девушка и чмокнула барона в щёку.
Изумруд мигом оказался в её кошельке. Леонард ничего не успел ответить. Он только недовольно сморщил лоб и вышел во двор дожидаться первой звезды. Однако вместо звезды перед бароном появился сельский староста, которого в Силезии называли рихтаржем.
- Ваше благородие! Збигнева Петуха убили!
- Как убили?
- Ножом зарезали. Я распорядился, чтобы стражники прочесали околицы в поисках убийцы.
Через полчаса Леонард уже находился в доме Збигнева. Там в спальне на деревянной канапе лежало тело Петуха, над которым рыдали жена и две взрослые дочери. В углу, неуверенно держа левой рукой свечу, молился ксёндз. Шестилетний сын боязливо жался за спину матери. Чуть дальше стояли соседи и о чем-то перешёптывались.
- Кто первым обнаружил покойника? - спросил барон у присутствующих.
- Пьяница Ежек, - ответил рихтарж.
- Как он здесь оказался?
- Пришёл купить бутылку шнапса и в сенях нашёл мертвое тело, - встрял в разговор кто-то из соседей.
Вдова неожиданно резко прекратила плач.
- Мой муж никогда не гнал шнапс на продажу, не платя при этом чоповой подати барону. Хватит сплетничать! Вчера Збигнев выставил этого босяка за порог, когда тот приходил взять бутылку в долг.
Соседи начали возражать, могла завязаться ссора. Чтобы успокоить накалившиеся страсти, Леонард задал новый вопрос.
- Где находится нищий, которого сбила лошадь? Он мог что-то видеть.
Жена Петуха удивлённо посмотрела на барона.
- Правда, где он? Перед тем, как я ушла на село к мельничихе, бродяга лежал на этой канапе.
- Ну и где же теперь нищий? - недоверчиво спросил ксёндз и со свечой в руке подошёл к ложу.
Леонард при свете что-то заметил под канапой. Он встал на колени и наклонился. Из-под ложа сеньор Ротвальда достал две небольшие деревянные бусинки, покрытые лаком. Окружающие с недоумением смотрели на барона. Леонард горделиво выпрямился, протянул руку к свече и задал вопрос:
- Кто знает? Что это такое?
Отец Франциск внимательно посмотрел на бусинки.
- Это, похоже, чётки от розария.
Барон положил бусинки в карман, а затем попросил факел. С зажжённым факелом он вышел на улицу и начал рассматривать следы на снегу. Во дворе было уже всё затоптано, однако за калиткой Леонард заметил следы от редких лошадиных подков. Они вели в сторону Красного леса. Эти подковы явно сделали не в Ротвальде. Местный кузнец Дитер, единственный на всю округу, ковал по-другому. Барон проследовал по следам сотни полторы шагов. Рядом со следами не было видно полозьев от саней, значит возможный убийца мог приехать к Петуху верхом. Хотя, возможно, убийца кто-то из местных. Кто не любил Збигнева? Леонард задал этот вопрос сам себе и тут же на него ответил: почти всё село.
С такими мыслями барон снова вышел на то место, где всадник сбил бродягу. Ему несказанно повезло. Зимний ветер ещё сильнее раскопал сугробы. На снегу при свете факела Леонард обнаружил большой золотой крест. Такие носят на груди только богатые клирики. Откуда такой крест мог здесь появиться? Ничего не было понятно.
Вскоре на ум барону пришла другая мысль. Он вспомнил недавнюю ссору между Петухом и Янушем. Леонард велел рихтаржу привести дровосека. Сам, не теряя времени, в сопровождении дружинников пошёл в дом Ежека. Халупа бобыля и пьяницы, её трудно было назвать домом, стояла невдалеке. Двери были не заперты.
Ежек лежал возле печи и громко храпел. Попытки его разбудить не увенчались успехом. Ситуацию исправил один из воинов, который окатил спящего Ежека ведром холодной воды.
- Холодно то как! - закричал пьяница, медленно встал на ноги и спросил, - Чего вам надо?
- Так бы сразу, - ответил барон.
Затем Леонард взял паузу, дал Ежеку перевести дух и снова задал вопрос.
- Ты зачем ходил к Петуху?
- Голова сильно болела после вчерашнего. Думал хотя бы корчажку пива в долг взять. Открываю дверь, а Петух там мертвый лежит...
- Не мели языком. Это ты его сначала ножичком по горлу, а потом обворовал? - прервал разговор Леонард.
- Не делал я этого, господин, - начал божиться Ежек.
- Тогда, скажи, на какие деньги ты успел снова напиться?
- Мне один пан целый полугрош дал, я с ним в корчму уже успел сбегать.
- Что ещё за пан?
- Не местный какой-то. Спрашивал про бродягу, которого перед полуднем по приказу вашей милости к Петуху принесли.
Эти сведения заинтересовали барона. Он попросил Ежека подробно описать внешность пана. По описанию этот человек сильно походил на гонца ландфрида, который сбил нищего конём. Зачем богатому пану нужно искать какого-то бродягу? Может совесть заела, и захотелось попросить прощения? Тогда куда они подевались, пан и нищий, и кто убил Збигнева Петуха? Вопросы, одни вопросы вертелись в голове у Леонарда.
На всякий случай барон приказал воинам арестовать Ежека и доставить в избу рихтаржа. Изба рихтаржа была единственным, не считая замка, в его панстве административное зданием, там располагалась и тюрьма. Пока Леонард разговаривал с пьяницей, дружинники успели привести Януша-дровосека.
- Януш поклонился барону.
- Ты на моих глазах угрожал Збигневу расправой, - начал разговор Леонард.
- Знаю, пан, но я не хотел убивать Петуха. Так выкрикнул сгоряча, когда тот мой хороший лес отказался покупать.
- Где ты был после вашей ссоры?
- Дома. Отходил от гнева.
- Тебя там кто-то видел?
- Конечно, мама всё время была со мной.
Леонард знал, что мать является ненадёжным свидетелем, но кроме неё никто другой в доме молодого холостяка Януша не проживал. Барон подумал некоторое время, а затем велел отпустить дровосека.
Через час Леонард вернулся в замок. У ворот его с нетерпением ожидал камергер. Барон догадывался о причине. Без хозяина нельзя начинать вигилийный ужин.
- Пойдёмте трапезничать, мой господин! Мы вас с нетерпением ждём!
Однако Леонард не спешил идти в столовую комнату. Он задал камергеру несвоевременный вопрос.
- Отто, ты хорошо разбираешься в геральдике?
- Неплохо по сравнению со здешним рыцарством. Я ведь учился в Аусбурге, - не без гордости ответил камергер.
Леонард начал описывать герб, который был изображён на ваффенроке посланца ландфрида.
- Рассечённый щит, в левой части золотой дракон на лазоревом поле в обрамлении лазоревого намёта, - повторял за бароном Отто фон Боксбергер, а затем, не задумываясь, ответил, - это герб "Трах", его используют роды Альбингевич, Панич, Трах, Зелецкие.
Леонард поблагодарил камергера за помощь и пригласил его в столовую комнату к ужину. Там уже собрались вассалы барона со своими семьями. Катрин зажгла, стоящие на столе рождественские свечи, а Леонард начал читать благодарственную молитву. Неожиданно его слова прервал слуга: "Господин барон, у ворот замка вас ожидает плебан Франциск по срочному делу".
Леонард поспешил во двор замка. Барон начал укорять себя за забывчивость, что не пригласил священника в замок на вигилию. Пока стражники открывали ворота, Леонард подыскивал слова для извинения. Однако разговор первым начал ксёндз. Он был чем-то взволнован.
- Ваше благородие, Отец Петерлин не приехал в Ротвальд. Что-то с ним случилось.
- Возможно инквизитор опаздывает, или приедет завтра, - попытался успокоить священника Леонард.
- Отец Петерлин во время ночной мессы должен прочитать послание епископа Вацлава. Зимней ночью здесь никто не путешествует, по лесам рыщут разбойники и голодные волки.
По тому страху, который испытывал плебан, барон понял, что здесь дело серьёзное, и нужно срочно заняться поисками инвизитора. Не прошло и часа, как баронская свита с факелами в руках скакала по заснеженному вроцлавскому тракту. Некоторые всадники ругались и чертыхались, другие трубили в рога и звали Петерлина. Впереди кавалькады всадников мчалась стая охотничьих псов. Вскоре собаки учуяли след и свернули в лес. Там на поляне стояла замерзшая одинокая лошадь, которая от холода и усталости даже не обращала внимание на собачий лай.
Вскоре в сотне шагов от лошади нашли труп. Судя по окоченению, этот человек умер ещё утром. Коннетабль Вовеш узнал убитого. Им оказался Марек Песецкий. Будучи третьим сыном небогатого шляхтича, Марек служил при дворе Генриха фон Зейдлица ландфридмана Бытомского княжества.
- Убить человека руководителя ландфрида, какая неслыханная дерзость! - раздался голос из свиты.
- Генрих фон Зейдлиц такого не простит. Виновник преступления даже до суда не доживёт, - вторил ему другой голос.
Леонард начал внимательно осматривать тело. Кошелёк у убитого был срезан, однако на дне окровавленной дорожной сумки нашёлся помятый лист бумаги. Барон попросил поднести факел и принялся читать. Это было объявление ландфрида о розыске Панича. Такой же лист висел на дверях ротвальдского храма. Леонард принялся изучать следы. Часть следов принадлежали кобыле Марека Песецкого, они шли со стороны Бытома и обрывались на лесной поляне. Кроме них ещё присутствовали другие следы, похожие на те, которые Леонард обнаружил возле калитки Збигнева Петуха. Эти следы вели в сторону Ротвальда.
Данные находки перевернули ход мыслей в голове у молодого барона. Он велел закончить поиски и вместе с телом возвращаться обратно.
***
Приближалась полночь. Леонард и его свита, оставив мертвого шляхтича Песецкого в замке, под звуки церковного колокола поскакали на рождественскую мессу в Ротвальд. Когда они приехали в храм, хор уже исполнял "Puer natus est nobis". Отец Франциск неторопливо размахивал кадилом и думал, куда же мог подеваться главный инквизитор епархии? Остановить службу и расспросить барона о результатах поисков было уже невозможно. Среди множества народа, который все ещё продолжал прибывать из дальних деревень, плебан разглядел нищего, которому вчера барон Леонард подарил шапку на паперти. Служба шла своим чередом. Наступило время для проповеди. Священник зашёл на кафедру и благословил паству. Он принялся вспоминать слова, которые читал на Рождество в прошлом году. Неожиданно из толпы вышел тот самый бродяга. В нос ксендзу ударил неприятный запах овечьего навоза. Нищий подошёл к кафедре и снял, скрывавший его лицо, колпак. Молодой барон пошёл вслед за ним и отвлёк этим внимание священника.
Каково же было удивление плебана, когда он увидел перед собой лицо Отца Петерлина. Инквизитор тем временем сбросил вонючий плащ бродяги. Под ним была надета белая доминиканская ряса. Из-под рясы Петерлин достал бумажный свиток и встал рядом с Франциском. Инквизитор принялся благословлять прихожан. Вдруг в руках одного из молящихся холодной сталью сверкнул кинжал. Плебан от ужаса зажмурил глаза. Тем временем барон схватил тяжёлый бронзовый подсвечник, подскочил к кафедре и ударил им человека с кинжалом по голове.
***
Леонард заломил руку нападавшему и выхватил кинжал. Человек попытался вырваться, но барон успел поставить ему подножку. Убегающий рухнул на пол. Дружинники тем временем прибежали на помощь своему господину и окончательно скрутили и связали беглеца.
- Любош Панич, вы арестованы! - крикнул Леонард.
Его слова громким эхом разнеслись под сводами церкви. Удивлённые люди молча наблюдали за происходящей сценой. Тишину нарушил связанный Панич.
- Этот человек приговорил к сожжению моего отца. Я должен был ему отомстить.
- Твой отец был неисправимым еретиком, я сожалею, что так вышло, сын мой, - ответил Петерлин.
Любош с новой яростью попытался броситься на доминиканца, но его удержали за веревки дружинники.
- Отец Петерлин, а где ваш нагрудный крест? - как будто бы невпопад спросил Леонард.
Присутствующие на мессе люди удивлённо посмотрели на своего барона.
- Он пропал, когда Панич на меня наехал. Если вы нашли мои четки и крест, то верните, пожалуйста, барон. Они мне очень дороги. Это подарок архиепископа Трира. Я его всегда ношу на груди.
Леонард достал найденный им в сугробе золотой крест. Инквизитор узнал подарок архиепископа. После слов благодарности барону за спасённую жизнь Отец Петерлин рассказал присутствующим в церкви людям свою историю.
До Вроцлава стали доходить слухи об усилении в Ротвальдском панстве гуситских настроений. Местный барон мол потворствует еретикам. Однако достоверных доказательств поддержки гуситов Леонардом фон Ротвальд не было. Поэтому главный инквизитор епархии решил лично тайно посетить село и разведать там ситуацию. Сначала Петерлин попросил епископа послать его в Ротвальд читать рождественское поздравление. Затем он переоделся нищим, чтобы в таком виде понаблюдать за бароном и узнать о его христианских добродетелях. Неожиданно он столкнулся на рыночной площади с Любошем Паничем, шляхтичем, чья семья открыто перешла в веру гуситов. Отец Любоша по приговору, вынесенному Петерлином, был казнён на костре, а его имущество конфисковано. Сам Любош стал разбойником. Даже под личиной бродяги Панич узнал инквизитора. Он попытался переехать Петерлина лошадью, однако клирик выжил. Очнувшись на канапе у Збигнева Петуха инквизитор понял, что его жизни угрожает опасность. Клирик ушёл из дома и спрятался в хлеву с овцами. Когда стал бить церковный колокол, созывая народ на мессу, Петерлин в одеянии нищего пошёл в храм.
Слова инквизитора прихожане восприняли по-разному. Кто-то восхитился смелостью клирика, другие осуждали его за безрассудство. Вслед за Отцом Петерлином слово попросил Леонард. Он подошёл к Паничу и задал вопрос:
- Ты за что убил Марека Песецкого и Збигнева Петуха?
Любош молчал. Тогда начал говорить барон.
- Следы подков твоей лошади я обнаружил сначала возле дома Петуха, а потом в лесу около тела шляхтича.
- Ваше благородие, может быть я просто проезжал по дороге из Бытома в Ротвальд сначала возле поляны, где был убит Песецкий, а затем возле дома этого бедолаги-крестьянина.
- Откуда ты знаешь, что Марека убили на поляне? - переспросил Леонард.
Панич снова замолчал. Барон продолжал говорить.
- Твоей большой ошибкой, Любош, стало то, что ты приехал в Ротвальд с изображением своего родового герба "Трах" на ваффенроке.
- Господин барон уже успел выучить геральдику, - заговорил Панич язвительным тоном.
Не обращая внимания на его слова, Леонард продолжал.
- Наконец, главным доказательством убийства Марека Песецкого является сам факт того, что Любош наклеил объявление ландфрида о награде за поимку самого себя на дверях этого храма. Оно висит до сих пор. Эти объявления с печатями вёз гонец ландфрида Марек Песецкий. Каким образом одно из них оказалось у разбойника Панича?
Любош несколько раз моргнул. Этот жест заметил барон.
- Что плохого пану Паничу сделал крестьянин Петух? За что вы его кинжалом по горлу? Этим же кинжалом и Отца Петерлина заколоть захотели?
Любош скривил лицо.
- Слишком жадным был этот человек. За целых десять грошей он рассказал мне, где лежит инквизитор. Когда пришёл к нему в дом, там никого не было. Я потребовал свои деньги обратно. Он наотрез отказался и грозился сдать меня рихтаржу. Пришлось его зарезать. Никто не смеет обманывать Панича!
Зимняя ясная ночь наступила над Ротвальдом. Ярко светил месяц. В местной церкви инквизитор Петерлин читал рождественское послание епископа, вторя его словам, торжественно звенел колокол. Однако ротвальдские прихожане уже никого не слушали. Они торопливо уходили из храма, чтобы поведать своим домочадцам и всему миру удивительную историю, которая произошла на вигилию.