Лес звучит тишиной. Он заполнен ею по самые края, вплоть до прозрачной голубой небесной тверди, вплоть до дороги, идущей в город. Там тишина умирает, и рождаются другие, чуждые лесу, звуки и запахи. Вонь бензина и пролитого масла из слегка подтекающего мотора, шелест трения шин, соприкасающихся с дорогой, гул переключения скорости в коробке передач редкой машины, словно случайно выехавшей из точки А в точку Б.
Тишина здесь наполнена особой субстанцией. Она - дыхание жизни леса, вкусная и ароматная, словно конфета с мятной сердцевиной. У каждого звука присутствует свое неповторимое амбре, без которого он словно и не существует отдельно. Соловьиные трели благоухают ароматом хвои, шорох шагов отдаёт запахом прелой листвы, а шелест листьев пахнет свежестью и весной.
Все эти ненужные, казалось бы, подробности, абсолютно необходимы, чтобы попытаться понять цепь странных, загадочных событий, случившихся в этом зачарованном лесу и полностью разрушивших моё размеренное существование.
Начнём с того, что этот лес - мой. Так было ровно столько, сколько я себя помню. Когда-то давно, в детстве, я жил среди людей. От того времени остались лишь смутные обрывки воспоминаний. Люди, эти жестокие животные, предали меня, и я отдал себя тому месту, которое никогда не предаст. Где все закономерно и просто, размеренно и известно заранее.
Я изучил густую чащу вдоль и поперёк, познакомился с каждым сучком, с каждой новой травинкой. Да что там, даже Лохматый принял меня за равного себе. Хотя, поначалу, мы очень друг друга боялись. Помню нашу первую встречу. Мне было лет десять, к тому времени сменилось уже три весны с тех пор, как я очутился здесь. Нечаянно принял его за пень, заросший цветами, и даже попытался использовать для привала. Думаю, именно это и заставило Лохматого открыться мне.
Я завопил как ненормальный, и побежал со всех ног. Не помню, сколько бежал, но когда остановился, с разодранными руками и расцарапанными босыми ногами, он вновь предстал передо мною. Я увидел пару настороженных болотных глаз в обрамлении век из коры и ресниц из листьев. Кривой коричневый рот улыбался, в одной из ноздрей, размером с хорошее дупло, щебетали птенцы в гнезде, и вдруг, я почему-то совсем перестал бояться.
С тех пор мы стали закадычными друзьями. Частенько Лохматый выводил меня к лучшим своим земляничным полянам и, наевшись до отвала сладких, ароматных ягод, мы валялись с ним в молодой траве, смотрели в высокое светлое небо, считая барашков. Рядом с ним в голове моей становилось гулко и пусто, и постепенно горькая обида на людей отошла, и душа моя очистилась.
Я сроднился с лесом, мы превратились в единый организм. Просыпались на рассвете и засыпали в сумерки. И было бы так до скончания дней моих, если бы... не появление таинственного незнакомца.
Как-то, ранним утром, прозрачную тишину моей жизни нарушили тихие, но настойчивые, чужие звуки. Пройдя с десяток метров, я наткнулся на их источник.
Он был мал и белобрыс. Сжавшись в комок, мальчик горько плакал, лёжа в густой зелёной траве, которая скрывала его почти полностью, и если бы не всхлипывания и тяжёлое дыхание, я бы и не почувствовал чужого присутствия. Приоткрыв заплаканные зелёные глаза, ребенок увидел меня. Взгляд его наполнился холодным смертельным ужасом, он протяжно заскулил, как подбитый щенок и закрыл глаза руками. Сердце моё, не знавшее ласки человеческого тепла, сжалось и застучало как-то странно, сбившись с привычного ритма. Я забыл человеческий язык. Я не умел... Я боялся, но что-то большее, чем страх, заставило меня подойти и поднять этот худенький человеческий комочек на руки.
Я занёс свою находку в берлогу, напоил крепким чаем из листьев смородины и дикой ежевики, накормил супом из сухих грибов, а потом смотрел на него, спящего, долго-долго. И вспоминал о том, что я не лес. Я - человек.
Поутру, мальчуган уже не был так сильно напуган и смотрел на меня внимательно и долго. Я видел, как плясали в громадных глазах знакомые мне бесята любопытства. Он неуловимо напоминал кого-то.
- Кто ты? - наконец не выдержав игры в гляделки, спросил он меня. Голосок найденыша оказался тонким и звенящим.
"В самом деле - кто же я? - вдруг подумалось мне. - Как объяснить свою жизнь этому незваному гостю? Для началa, мне придётся говорить с ним, то, чего я не делал более шестидесяти вёсен". В отчаянии и испуге, я выскочил из берлоги, понимая, что возврата к моей прошлой, такой безмятежной жизни, нет.
Вернувшись, я застал его в тревожном ожидании.
- Кто ты? - настойчиво повторил он свой вопрос.
- Я лес, - слова давались тяжело, они разрывали мне горло и небо. Голос мой был хриплым и низким, и я боялся напугать своего гостя...
Но он засмеялся во все горло, так как умеют смеяться только дети:
- Лес, это то, что вокруг тебя, а ты человек, хоть и зарос так, что разглядеть это трудно.
Вчерашняя мысль вернулся ко мне бумерангом от этого ребёнка.
- Не лес, человек, - словно эхо, ответил я.
Он стал рассказывать о себе. Когда мой найденыш дошёл до каких-то "ковровых бомбёжек" и смерти матери, я стал плакать, даже несмотря на то, что не понимал и половины из его рассказа. Мальчик же не плакал. Просто смотрел на меня чуть строго, и продолжал говорить. Маленький человек говорил три дня. Три дня, в которые вместились все двенадцать вёсен его короткой и насыщенной страшными событиями жизни.
Он говорил, а я вспоминал, вспоминал все то, от чего бежал когда-то из мира людей в мой лес.
Колонну людей, ведомых на смерть, маму, гавкающий нездешний говор. Лай немецких овчарок, звук автоматных очередей. Вкус крови на моих губах. Не моей крови. То, как очнулся посреди ночи в чуть присыпанной землёй глубокой яме. Мне повезло, я был на самом верху и сумел вырваться оттуда. Помню, как бежал, не чуя под собой ног, как попал наконец-то в свой лес, как он постепенно стал мною, а я стал им. Мир людей отдалился от меня, и лишь дорога на краю дубравы и редкий автомобиль напоминали о его существовании.
И тут такое. Что же делать мне с этим ребёнком? Неужели и ему осталось только стать мною? Стать лесом?
Я видел, как он оживал постепенно, как осваивался, как знакомился с Лесом и его обитателями. Мальчик становился здесь своим, и я помогал ему, как когда-то Лохматый помогал мне...
Но однажды, однажды он взял меня за руку и повёл к краю леса. К дороге. Он сказал мне только одну фразу: "Мы люди, и быть нам с тобою людьми"...