Когда-то в нашей резервации не бывало облав. Еще жили ценные старики. Каждую неделю их возили в закрытых фургонах на инструктаж. В прежние времена они служили в больнице - обширные руины к западу от стеклянной стены, - а после революции учили высшую расу обращаться с медицинскими инструментами.
Потом вождь длаков прочел о естественном отборе и объявил медицину вредной, поскольку она отбору мешает. Вместо машин прибыла пешком без оружия рота призывников, ростом по пояс взрослому гоминиду, но вдвое сильнее. "Мы за дедами" - дедов вывели без вопросов. Юнцы рвали их под окнами жилищ, затем передрались за тела с признаками жизни. Умирающих тащили быстрей за стеклянную стену.
Начальник в белом халате и сапогах пересчитал недобитых, добитых велел отделить и махнул платочком. Начальник помладше поднял пистолет и принялся палить по шеренге. Юнцов осталось ровно по числу живых стариков. Тот, кто стрелял, развернулся в сторону кучи тел и гаркнул - за стеной расслышали: "Добро пожаловать в цивилизацию! Цель облавы не казнь, а оздоровление организма путем введения наносимбионта в кровь со слюной. Славьте милость вождя!"
Никто из одаренных милостью, конечно, не выжил - в таком-то возрасте.
Назавтра разошлись по домам их родственники.
Начальники оплошали. Они проследили, чтобы вернувшихся новобранцев было не больше, чем "оздоровленных", но они не заметили, что один новобранец остался у нас. Гоминиды тоже не сразу это поняли. Тонут рыбаки - не повезло, стрела в окно, подожженная дверь - кто-то пакостит спьяну...
Первой при свете дня столкнулась с дезертиром моя мама, тогда девочка тринадцати лет. Он выскочил сзади, когда она собирала ягоды. Приставил к шее лезвие топора и поволок к хутору.
Дезертир был оборванный, грязный и прооперированный, наверное, сразу после призыва - хвост не отрос, уши едва начали снова заостряться. Но мой дедушка все равно не спутал его с гоминидом и закричал издалека: "Господин воин, оставьте девку! Что хотите отдам!"
Тот замер и вдруг опустил топор.
Хуторяне понемногу приблизились, обступили недоростка и девочку. Когда разобрались, что парень нарушил закон, то решили держать его в хижине, где раньше жил врач УЗИ, и каждый день водить к стене - авось повезет выдать.
За полгода он много рассказал тюремщикам.
Гоминиды, создав длаков, научили их доблестно воевать: не брать пленных и не выкупать из плена земляков. Собратья из соседнего племени расстреляли его старика-отца.
Гоминиды научили длаков беречь генофонд и казнить больных детей. Собратья из родного племени повесили на площади его сестру и заодно с нею мать.
Гоминиды научили длаков соревнованию. Его приютское детство - одна сплошная рукопашная за пайку, у него нет ребра без трещин, его брат умер от голода.
Всю жизнь он мечтал истреблять этих недоразвитых тварей - гоминидов. Но увидел, что мы не такие, как ему представлялось, и не знает, как теперь жить.