Самое лучшее время для пробуждения - это пять утра! Именно в это время я чувствую прилив сил и готова начинать день так, как велит мое сердце. Городскому жителю не понять, какого это - выйти из дома, умыться росой и слушать пение птиц. Я могу стоять целый час босиком, глубоко вдыхая лесной воздух и слушать многоголосую тишину. Словно растворяясь в окружающем меня мире, я вдыхаю каждую его песчинку и становлюсь единым целым со всей Вселенной.
После приветствия нового дня, я всегда возвращаюсь в свой дом, открываю окна, двери, растапливаю печь, чтобы подогреть завтрак и выхожу во двор, где меня ждет моя козочка Маруся. Выпустив животинку на свободу, я проверяю свой огород, а так же стены дома. Дело в том, что, несмотря на то, что мой дом - это тяжеленный сруб, который явно простоит еще век или больше, но ночью жизнь в Тайге кипит с особенной жадностью. Я поначалу просыпалась от скрежета, скрипа и шуршания за стенами дома, очень боялась, что в дом заберется зверь.
Дом и вправду прочный, но привычка все проверять меня все равно не покидает. Так и в этот раз я отправилась на привычную мне проверку. К сожалению, я снова увидела небольшой подкоп у погреба. Каждое утро я вижу эту неглубокую ямку, закапываю ее, подкладываю пахучей травы: мяты, душицы, ясминника, но ничего не помогает. Однажды я рассказала очередному гостю о своей проблеме, тот посоветовал поставить капкан. Что ж, этот метод явно не по мне.
А гостей у меня всегда полно, особенно в выходные дни. Дело в том, что мой дом находится ровно на полпути до ближайшего города, многие местные знают, что можно свернуть ко мне на чашку чая, отдохнуть, поесть или просто поговорить о том, о сем. Мне приятно, что большинство гостей привозят что-то с собой, так как гости - это единственная моя связь с внешним миром, который я покинула примерно пять лет назад.
За эти пять лет моя жизнь стала настолько полной, насыщенной и настоящей, что я иногда с ужасом вспоминаю городскую суету, людей... Как я могла жить среди них столько лет? Не замечая обмана, глупости, предательства прямо у себя под носом. Это все довело меня до такого предела, что я попала в очень страшную историю... очень. Об этом я еще расскажу вам чуть позже.
Переделав все привычные дела, я вернулась в дом и налила себе чашечку кофе. Привычка пить кофе по утрам всегда была моей любимой, хотя и не самой полезной, конечно. Дивный аромат кубинского кофе постепенно разнесся по всей комнате и погрузил меня в атмосферу блажества и безмятежности. Я пила этот кофе из фарфоровой чашки и вспоминала того человека, который привез мне ее пару месяцев назад. Ох, как же я хотела, чтобы он приехал еще раз. Это был высоченный брюнет, бывший моряк, звали его Арсен. Он привез набор кофейных чашек, кофе и букет алых роз. Я не видела роз все эти пять лет... не могу сказать, что я соскучилась по этим цветам, потому что розы никогда не были моими любимыми цветами, но какое-то приятное и нежное чувство эти цветы все-таки во мне всколыхнули. Конечно, сам даритель был бесподобен! Он был статен, мил и очень обходителен. Уезжая, он сказал, что когда розы завянут, моя жизнь изменится. Думаю, он имел ввиду свое возвращение.
С такими приятными мыслями и чашечкой кофе я вышла из дома. Сделала несколько шагов и погрузилась в благоговейную тишину.
Ощущения взгляда в спину никогда не покидает меня, когда я выхожу из дома. Я выхожу сразу в лес... и лес смотрит на меня. Но, на этот раз взгляд был чужим. Холодным. В горле мгновенно пересохло, меня стал сковывать животный ужас. Стараясь не делать резких движений, я медленно обернулась.
В десяти метрах от меня неподвижно стояло двухметровое нечто, завернутое в простыню. Простыня была вся в крови. Чашка с кофе как-то сама выпала из рук и глухой звук от ее падения заставил "нечто" слегка вздрогнуть.
- Кто ты? - тихо спросила я.
Нечто обернулось и оказалось бледной, исхудавшей, болезненной на вид женщиной. На руках у нее был младенец. Тоже весь в крови.
- Кто ты? - почти ошалев от ужаса и неожиданности, снова спросила я.
Женщина медленно положила младенца на землю и достала окровавленный нож. Липкий ужас снова сковал меня, я не могла произнести ни звука. Она смотрела на меня, при этом так же медленно, не сводя с меня глаз, стала наклоняться к ребенку, приближая нож к его шее.
- Он не жилец, - тихо произнесла она, - я могу убить его или оставить тебе. Но в этой глуши у него нет шансов. Проще убить.
- Нет! - шепотом произнесла я. - Оставьте его мне! Просто оставьте его мне. - словно обезумев, шептала я. - Просто оставьте... Мне. Оставьте его. Мне...- я выставила руки вперед, словно останавливая эту женщину.
Женщина положила нож рядом с малышом и так же медленно встала. Все это время она не сводила с меня глаз. От этого было невыносимо страшно, при этом я не чувствовала в себе сил даже просто пошевелиться.
- Он родился два часа назад. Его имя Натан - дарованный тебе мой сын. Твое имя отныне Беата - приносящая счастье, ты та, которая может благословить. Если бы ты дала мне убить его, то потом я бы убила и тебя. Сегодня родился Натан, и у тебя сегодня твой второй День рождения. Помни об этом. Я должна уйти, но когда-нибудь мы обязательно встретимся! - с этими словами женщина развернулась и ушла в сторону дороги, ведущий в город. Женщина шла так медленно, что мне казалось, она вот-вот упадает. Я как завороженная смотрела ей в след... и еще... и еще я боялась посмотреть на младенца.
Но младенец зашевелился и издал слабое кряхтение. Я села рядом, наклонилась к нему совсем близко и... мне снова стало страшно, на этот раз от того, что я могу не спасти его. Женщина права - мы слишком далеко от цивилизации, мне нечем кормить малыша, а ближайший визит, которого я ожидаю, будет только в ближайшие выходные- то есть через неделю. Остается надеяться только на удачу, вдруг кто-то проедет мимо и захочет остановиться в моем доме, как это обычно происходит.
Я осторожно взяла малыша на руки, посмотрела вслед женщине и поспешила в дом.
Достав чистые полотенца, "аптечку", а также вскипятив воду, я начала отмывать истошно вопящего ребенка. Мои руки тряслись, ноги не слушались, в горле снова пересохло... господи, как же страшно!!!!!!! Из рта и пупка ребенка сочилась кровь, сам малыш синел от своих же воплей. Когда я вытирала его, то не смогла распрямить ему ножки, да и ручки он сжал так, что я не в силах была протереть все складочки.
Залив в пупочек перекись водорода, я принялась кутать малыша потеплее, но малыш не переставал кричать. Я теряла самообладание, мои слезы сами катились по лицу, я начала всхлипывать и вскоре разрыдалась так, как никогда в своей жизни. Ну, чем я буду кормить тебя, малыш?!! Чем?.. Мысль о еде для ребенка захватила меня полностью, я стала озираться, как загнанный зверь, с жадность всматриваясь в каждый предмет. Что можно дать такому крохе? Что?...
И тут я увидела графин с водой. Решив для начала напоить малыша, я судорожными движениями налила воду в стакан. Но как он будет пить?? Да и вода холодная... Быстро разбавив воду кипятком, который еще остался с завтрака, я снова подошла к малышу. Нет... он захлебнется, к тому же он не перестает кричать... как я волью воду в орущий ротик? Нет... Он должен сосать ... но соски нет. Значит, я должна ее сделать! Взяв кусок марли, я смочила ее в стакане с теплой водой и положила в ротик младенца. Малыш сразу замолчал и начал обсасывать марлю. Я все время смачивала марлю таким образом, чтобы не приходилось вытаскивать ее изо рта. И тут произошло чудо! Малыш уснул! Во сне он нервно вздрагивал, но, тем не менее, он спал! Что ж, у меня теперь есть время спокойно подумать. Одной водой сыт не будешь...
Я вышла во двор и задумчиво уставилась на безмятежно жующую Маруську. Милая моя, вся надежда только на тебя. Все еще трясущимися руками я осторожно сдоила молоко в бидон, и пошла раздувать печь. Буквально через полчаса молоко было прокипячено и остужалось на подоконнике.
Совершенно забыв про все свои повседневные дела, да что уж там - я даже не ела! - я понимала, что все мое существо занял этот малыш. Сев на скамью, я взяла стакан с водой и, закрыв глаза, залпом осушила его. Сделав глубокий вдох и выдох, я успокоилась. Натан... Беата... странные имена. Возможно, мне стоит оставить их, потому что свое имя я точно хотела бы забыть. Навсегда забыть.
Малыш спал примерно час и проснулся с диким криком. Но я уже знала, как его кормить, поэтому через минуту малыш уже ел и даже причмокивал. Я видела, как на его пухлых щечках появляется румянец, я разглядела цвет его голубых глаз, рассмотрела редкие темные волосики... малыш был просто очарователен! Меня пугало то, с какой космической скоростью я начинаю привыкать к ребенку, влюбляться в него, чувствовать безумные приливы нежности. Сама любовь овладела мной, я была бессильна бороться с этим. Мы были знакомы всего пару часов, но эмоции уже переходили ту незримую грань, когда их еще можно контролировать. Два часа перевернули всю мою жизнь. Я не представляю, что мы будем делать с малышом, как дальше распорядится судьба, но что-то точно навсегда изменилось.
Спустя пару минут я ощутила странный запах... он явно исходил от младенца. Наклонившись к нему поближе я быстро поняла, что это за запах и откуда он идет. Ох, что же делать? Надо срочно нагреть воды, чтобы вымыть ребенка. Я быстро положила малыша рядом с большим корытом и набрала воды в ковш. Трудно описать то, как я пыталась держать и малыша, и ковш, одновременно пытаясь подмыть ребенка. В общем, данный процесс надо систематизировать. Буду думать. Но, главное, что у меня все получилось! А еще я заметила на его предплечье странные знаки:
Вытерев ребенка, обработав пупочек (интересно, как женщина смогла обрезать пуповину?), я снова заглянула в ротик к малышу, но крови там уже не было. Возможно, та кровь, которая струилась изо рта, была той кровью, в которой он был сам. Видимо, роды были тяжелые. Интересно, как женщина с такой кровопотерей смогла дойти до дороги? Дождалась ли она попутчика? И как она объяснит свой вид? Мысль о том, что ребенка могут забрать, пугала меня. Но... другого варианта я не видела. Конечно, заберут. Я не смогу вечно скрывать его. Или?...
Темнело.
Я вышла во двор вместе с малышом, чтобы он мог подышать перед сном. Маруська все так же беззаботно жевала травку, даже не представляя, какую важную роль в моей жизни и в жизни малыша она сейчас играет. Как загнать ее в хлев? Я не знаю... всегда думаю о волках, которые однажды уже съели мою козу Дуньку. Я не вправе рисковать снова, хотя я и сменила двери, укрепила ограду, но все-таки я боюсь оставлять ее в хлеву. Ну, мало ли!
Ох, Маруська, впору тебе свою перину отдавать!
Так мы и пошли спать: я, Натан и Маруська. Натана я положила рядом с собой, но завтра решила придумать ему отдельную кроватку, а то боюсь прижать в ночи. А Маруська улеглась рядом с печкой. Умница!
Натан сопел между подушек на моей кровати, а я слушала треск в печи. Этот день пролетел до невозможности быстро. Периодически оглядываясь на малыша, я теребила листочек с рисунком, который я перерисовала с предплечья Натана. Вся история с этим младенцем весьма загадочная, как и рисунок, как и сама мать малыша, как и то, что он оказался здесь. Возможно, эта женщина давно высматривала мой дом. Думаю, так оно и было... слишком неправдоподобна была бы случайность родить малыша в огромной Тайге, и сразу же выйти на жилой дом. Но зачем она так поступила? Ведь она, если была рядом с домом, видела, как ко мне приезжают люди, она могла выйти и попросить о помощи. Она могла уехать и родить в городе. Как женщина вообще оказалась в лесу? Слишком много вопросов, слишком много событий для одного дня... Пора спать!
Вдруг я услышала слабый скрип. Неужели?.. Внезапная догадка заставила сжаться все мое нутро. Конечно! Как я могла забыть в этой суете с малышом... как я могла забыть закрыть дверь! Медленно обернувшись я видела того, кого и должна была увидеть на пороге своего дома ночью. Ночь - это его время. Он давно ждал возможности попасть в дом. Я видела ликование в его страшных глазах, которые так и сверкали, пуская взор то на кровать, то на Маруську. Он медленно двинулся к козе, с небольшой опаской оглядываясь на меня, но смелость словно импульсами пробивалась сквозь страх, постепенно обретая уверенность, граничащую с наглостью. За пару минут волк понял, что он тут хозяин. Он смотрел на меня, будто сожалея о том, что оставит меня на потом. Я услышала утробное рычание и увидела на пороге еще двух волков. Это был конец. Единственное оружие, которое у меня было, лежало на подоконнике, до него всего пару шагов, но я знала, что стоит мне шевельнуться - голодные звери разорвут меня на части.
Я не видела выхода из этой ситуации. Никакого выхода. В голове билась одна только мысль о том, что Натан - обреченный ребенок. Мне все-таки не удастся его спасти.
В эту минуту, когда уже один из хищников вплотную подошел к Маруське и оскалил свою пасть, проснулся Натан. Я где-то глубоко в душе надеялась, что волки не заметят малыша, или забудут про него, ведь он спрятан в одеялах, но теперь малыш не оставил себе ни одного шанса. Сначала Натан кряхтел и дергался под одеялом, а потом закричал с такой силой, так истошно, так пронзительно и внезапно, что один из волков с испугу цапнул другого за хвост, тот огрызнулся на него и цапнул за нос, третий волк отскочил в сторону и уронил на себя табуретку с бидонами, раздался просто дикий грохот. Волки, как шайка трусливых дворняг, выскочила из дома и унеслась из дома с безумной скоростью.
Я подбежала к двери, закрыла на все засовы, села на пол и закричала из всех сил. Я сидела на полу и орала от страха, слезы сами катились по лицу, я била руками об пол. Мой крик переходил уже в рычанье и сливался с визгом малыша. Маруська забилась под скамью и лежала в собственной луже.
Понимая, что нужно взять себя в руки, я встала, сняла с себя всю одежду и, одним прыжком запрыгнув в таз, закрыла глаза и окатила себя холодной водой. Когда я открыла глаза, было настолько тихо, что я слышала как стучит мое сердце. Обошлось. Все обошлось.
Натан лежал с широко открытыми от страха глазами, тихо кряхтел, из глаз его лились слезки и весь вид малыша был таким беспомощным, беззащитным, что мое сердце опять наполнилось любовью. Я взяла ребенка на руки и прижала к себе. Натана напугали не волки, которых он даже не видел, а я! Сколько всего пришлось пережить малышу за всего сутки своей жизни.
Помыв и покормив ребенка, я успокоила и Маруську. Поменяла ей подстилку, дала еды, включила тихую музыку. Я не люблю включать магнитофон, но сегодня был, мягко говоря, особый случай.
Мой маленький спаситель снова уснул, прижавшись к моей руке. Я гладила его, целовала и чувствовала, как нега расплывается по всему телу, стало очень спокойно. Будто бы мы всегда вот так лежали и мирно засыпали.
Мне вспомнилась история нашего друга семьи, он воевал вместе с моим дедом. Долгое время они всем отрядом жили в землянке. Тогда мой дед не знал, что моя бабушка забеременела в их последнюю ночь перед началом войны, а дед мечтал о сыне! И вот, сидя в землянке, дед построил дом из жжённых спичек, нарисовал на бересте мальчишку и все шутил, что дом построил, сына вырастил, теперь можно и умирать. В один злополучный день наш друг вышел из землянки буквально на пять минут, но этого времени фашистом хватило, чтобы кинуть в землянку несколько гранат. Разнесло все. Все, кроме домика и бересты. Это было настоящим чудом! Наш друг сохранил берестяную дощечку и вручил моей бабушке как раз перед ее родами. Родился сын.
Где-то совсем близко выли волки, но больше не слышно было ни скрежета, ни шороха, ни рычания. Завтра я придумаю, что делать, а сейчас пора спать. Это был по-настоящему долгий и тяжелый день.