Маленькая девочка была дома одна. За окном стемнело, скрыло свинцовое небо серой чернотой. Начавшийся еще днем осенний длинный дождь барабанил в окно, там-ты-ты-там-кто-тут-когда-когда-когда. Она лежала, и ужасно хотела, чтобы кто-нибудь укрыл ее пушистым пледом, подоткнув его под пятки. Сел рядом, и рассказал сказку.
Или не сказку, а просто рассказал, как скоро пойдет мелкий снег, укутывая землю сначала тонким, почти прозрачным одеялом, потом его хлопья станут крупнее, и еще немного, совсем немного, и деревья, уже сбрасывающие последние листья, через ветви которых днем еще можно увидеть голубое небо, такое прозрачное, что начинают болеть глаза, если долго вглядываться, будут засыпаны этим крупным снегом, облеплены от ствола до самых кончиков веток, так, что ветки, еще не вымороженные стужей до звона, будут гнуться под этим снегом, рисуя причудливые черно-белые кружева зрелости, а елки, проглядывая черно-зеленой хвоей сквозь снег, будут напоминать подростка, впервые вышедшего на бал взрослых, и она бы слушала, слушала согревающий голос, постепенно сон обволакивал бы ее приятной теплотой пледа и голоса, ее бы держали за руку, и можно было бы ни о чем не беспокоиться до самого утра, а утром запах свежесвареного кофе, чтобы проснуться не вставая. Поежившись от холода, девочка еще раз посмотрела на небо такое же серое, темное, жившее за окном, по которому наперегонки ползли капли дождя, чтобы добежать первыми до рамы, и оттуда, превратившись в ручеек уйти вниз, за ту границу, которую она представляла, но боялась перенести в свою реальность. За той границей были опасности, дикие звери, даже Бармалей из сказок, и тот, наверное, жил там, лучше бы не думать о том, что там. Но сегодня она была одна, и не могла даже представить, что есть на свете кто-то более маленький и беззащитный, чем она. С этими мыслями она погрузилась в сон.
На пороге подъезда, уже не пытаясь укрыться от пронизывающего холодного ветра, сидел черный котенок. Если бы только дверь открылась, можно было бы попасть внутрь, где тебя не будет ежесекундно хлестать по спине мокрыми зарядами с неба, как будто у неба нет другого дела, кроме как поливать его, и, пробежав быстро в образовавшуюся щель, проскочить, пять ступеней, грязных бетонных ступеней к счастью, одним прыжком оказаться под покрашенной голубой краской батареей, и уснуть под этим теплым, сулящим счастье железом, иногда открывая глаза на шаги спешащих по своим делам людей, уже не ожидая, что тепло может быть навсегда, просто вглядываясь с легкой надеждой в ноги, которым нет дела до маленького черного котенка.
В тишине раздался звонок телефона. Она неохотно проснулась, дотянувшись до трубки, нажала зеленую кнопку и поднесла телефон к уху. Нет, не он.
- Что? Серебро, двадцать четыре тысячи миль. Угу. С зимним комплектом. Да. СКОЛЬКО? Сорок восемь! Нет, только черную, и не за сорок восемь.
Нажав отбой, поняла, что сон прошел. Встала, пошла на кухню, в пачке сигарет пусто, нет, только не это. За окном блестело мокрым. Придется идти за сигаретами, иначе завтра будет хуже. Нехотя надев куртку и ботинки, взяла зонт, и вышла за дверь. Спустилась на лифте, подумала еще раз, перед тем как открыть дверь подъезда, но поняла, что лучше не откладывать, все равно сон прошел, надо идти за сигаретами сейчас, нажала на кнопку домофона, через щель ветер вбросил порцию капель, и она на секунду замешкалась.
Котенок рванулся внутрь подъезда, рассчитывая проскочить между дверью и выходящим человеком, но человек неожиданно остановился, и котенок ткнулся ему в ноги. На мгновенье, подняв голову, он посмотрел наверх и увидел ее. Такая красивая, сухая, зачем она пытается уйти из этого теплого подъезда туда, где даже небо не дает покоя и пытается побить его мокрыми каплями. Потом, испугавшись, что его выкинут обратно на улицу, оббежал ее, и помчался вверх по ступеням, к теплой батарее, где можно лежать всю ночь.
Она сделала над собой усилие и решилась на шаг в дождь, в ноги ткнулся котенок, оббежал ее и скрылся на лестнице к лифту. Обернувшись, она увидела только мокрые следы, которые он оставил на сухом бетоне ступеней. Раскрыла зонт, и шагнула наружу.
В трех метрах от подъезда стоял молодой человек. По плащу, в который он был одет, текли струи воды, а он стоял без движения, и казалось, смотрел в никуда. Вдруг она поняла, что хочет заговорить с ним.
-Вы кого-то ждете?
-Если вы считаете, что Счастье, это кто-то, то тогда да. Я ищу Счастье.
Его голос был низким и немного диссонировал с дождем, осенним вечером, и этим плащом. Ответ был настолько неожиданным, что она даже забыла, зачем вышла под этот дождь. Потом ее губы прорезала усмешка.
- И что, уже нашли?
- Да. А вы зачем сюда вышли?
- Я. Я за сигаретами. Сигареты кончились.
От второго неожиданного ответа она даже немного растерялась.
- Хотите, я вам его подарю?
- Что подарите.Счастье?
- Да. Счастье. Вы только что подарили Счастье кому-то еще, я готов подарить его вам.
Она опять ухмыльнулась.
- Уж не вам ли?
- Нет, зачем. Тот котенок. Вы сделали его счастливым. Теперь я дарю Счастье вам.
- А в чем оно выражается ваше счастье, которое вы мне хотите подарить.
- А оно должно в чем-то выражаться? Берите так, без конкретики. А теперь, извините, мне нужно идти. Прощайте. - Он развернулся и пошел быстрым шагом в глубину двора.
У нее зазвонил телефон.
- Черный в черном. Да. Маленький пробег. Да. Надо смотреть. Завтра смогу. Да. В обед.
Быстро дойдя до ларька, она купила пачку сигарет, и направилась обратно к дому.
В подъезде из-под батареи смотрели два блестящих глаза.
- И это все твое счастье? Спросила она у котенка. Он не ответил, только прикрыл на мгновенье глаза. Двери лифта открылись, и, через минуту она уже переодевалась в тапочки в своей квартире. Хм. Счастье, но ни в чем не выражается. Какое же это счастье. Придурок какой-то ворчала она себе под нос. Села на кухне, закурила сигарету. Неожиданно она поняла, что ее опять клонит в сон. Быстро затушив сигарету, прошла в комнату, разделась, забралась под одеяло и бросила взгляд на окно. Дождь не утихал, он-ты-там-тут-кто-тут-да-когда-да-кто-он-там.
Засыпая, успела подумать, что ее счастье не может ни в чем не выражаться. Или может Мое счастье должно...
Подаренное счастье сидело на кухне, вдыхая табачный дым, потом тихо поднялось, прошло в комнату, подоткнуло плед под пятки, присело рядом на кровати.
Нашел, кому меня подарить, беззвучно проворчало себе под нос. Теперь ищи в чем ей выражаться... Ладно, стану машиной на время...
Через месяц пошел крупный снег, белым покрывалом ложась на черную машину, на капоте которой темными дырами виднелась тонкая дорожка кошачьих следов.