Шварцман Антон Яковлевич : другие произведения.

Стихи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   Воздух плавный, горячий, желанный -
   Воздух Твой.
   Твой звонок телефонный - шёпот страстный
   Под суетливой полой.
   Телефон - мои лёгкие воздуха Твоего
   С гордым именем древним: "Жизнь!"
   Он - подключенный кислород,
   Говорящий железно: "Держись!"
  
   Садам Хусейн.
  
   Его усы внушали дрожь иракцам,
   Его движенье рук и глаз - паденье.
   "Сад-дам!" - железный лязг, движенье пальца
   На нищий строй - на Небо приглашенье.
  
   Всё рядом с ним - потело и дрожало,
   Рвались сердца как бомбы над Ираном,
   Его душа была как кончик жала,
   Открывший в море кожи остров - Рану.
  
   "Саддам", - как хруст, все с гневом повторяли,
   Примеривший гроб во имя счастья,
   В чьих лёгких дым метался от "Анфаля",
   Чьи близкие селились в склизкой пасти.
  
   Во имя процветанья шёл сквозь трупы
   Песочной формы смуглоусый рыцарь.
   "Да, я хотел добра", - ответом глупым
   Стрелял как холостыми, - бывшим лицам,
  
   Теперь напоминавшим кучу мяса,
   Отдавшим мышцы скальпелю маньяка.
   "Я изгонял нечистую заразу
   Во имя процветания Ирака!" -
  
   Долдонил он, не чувствуя виновность,
   Куря сигары, ездя на машине,
   Носившейся по ветру, словно подлость,
   Наматывая жизнь людей на шины.
  
   ----
  
   Теперь он сиротливо коротает
   Свой день, лежа распавшимся на свалке,
   Невозмутимой бронзой наблюдая
   За огнестрельно-взрывной перепалкой.
  
   Ни выражений движущихся линий.
   Как матовая сталь одежд на танке -
   Саддам глядит на испражненье гнили
   Из подданных мясных консервных банок.
   Он равнодушен к переделкам мира,
   К изменам стран, к посольским лёгким флиртам,
   К тому, что дар от Бога стал сортиром,
   К страданьям страсти битых и небитых...
  
   Усмешка спит за жёсткими усами,
   Застыла мудрость на его лице:
   Когда земля дрожит под сыновьями -
   Все вспоминают с грустью об отце.
  
  
   Вижу: тело везут на железной тележке
   Санитары в застиранных мятых формах
   В чрево морга - пристанища для ушедших
   В строчку книги учёта седого Харона.
   Санитарка бурчит: "День смертей сёдня, что ли?"
   Санитар неразборчиво что-то ответил.
   Видно кто-то ещё распростился с волей,
   И кого-то Учётчик крестом пометил.
   А усопший лежал, неподвижный, ничейный,
   В одеяло завёрнутый, как на продажу
   Тюк вещей - безличное местоименье
   В списке жизни чей корень словесный - "поклажа".
   Странно видеть впервые: везут человека
   Как картошки мешок на гудящий рынок,
   В книгах мудрых зовущимся "нашим веком",
   Где дыханье людей - говорящий мобильник.
  
  
   Невозможно жить без женщины
   Любящей тебя.
   Она - начальной точкой отмечена,
   Словно жизнь твоя.
   Невозможно любящей бредить
   В сне сознания, зовущегося бытиём.
   Горше - женщину верную больше не встретить,
   Уходя мятой сотней на небо в заём.
   Сердце-Женщина! Ты - рубаха последняя
   На телесном и медленно тлеющем фитиле.
   Ты - единственная наследница
   Души моей на Земле.
  
   Любовь, которую мы видим
   На сайтах, книгах и в кино -
   Не существует и в помине,
   Как рыцарство былых веков.
   Законов важные угрозы,
   Слова приветствий, внешность - бред!
   Не взяв из магазина розы,
   Я розу ощутил в тебе.
   Забыл я строки этикета,
   Какие слышал сотню раз.
   Забылись пылкие приветы,
   Когда судьба сплотила нас.
   Мы стали целым государством,
   Смешались души, словно кровь.
   В простых заботах, робкой ласке
   Взошла прекрасная любовь.
  
   Концерт.
  
   Грянула музыка!
   И полоски-ряды из зрителей -
   Всколыхнуло взрывом.
   Взрыв! Музыка!
   Психика рухнула, отшвырнутая
   Ветром - тряпицей ненужной бумажки.
   Взрыв! Музыка!
   Я видел, как на сцене дёргался,
   Как на сцене пел
   Солист.
   Огляд на тебя -
   А ты, позабыв про занятия дома
   Хлопала, визжала
   Что-то на ухо мне кричала.
   И все рядом - как в трансе
   Забыли про всё, что было,
   Живя мановением музыки
   Дёргающегося идола.
  
  
   Когда заставляют трудиться,
   То труд отвратителен всем.
   Он - рвота, что к горлу стремится
   Покинуть желудка плен.
  
   Быстрей бы, скорей отвязаться, -
   Ты думаешь, труд свой кляня.
   И в доме б своём поваляться,
   За водкой свой труд матеря.
  
   Труд сладок, когда он - призвание -
   Дыхание нашей души,
   Которое с силой таранит
   Забор из плакатной лжи.
  
  
   Равнодушной машиной
   По мостовой
   Время летит,
   Сжигая шины.
   Ты не со мной!
   Ты не со мной!-
   А с кичливым Ханты-Мансийском.
   Ты внимаешь
   Молчанью ягнят,
   Запертых в хлеве
   Безынтереса.
   Мудрые спрятались
   И молчат,
   Протирая насиженное место.
   Ханты-Мансийск -
   Обеспеченный муж -
   Вяло жуёт свой
   Обед и ужин,
   К горю разбросанных сходных
   Душ,
   Словно таёжная тёмная
   Глушь,
   Полностью равнодушный.
   Он не захочет с тобою страдать,
   Слушать, от битвы хоккея,
   Отстав.
   Он не кивнёт,
   Лишь зевнёт,
   Скажет:
   "Девочка! Лучше прими
   От любви лекарство!"
   И, отстранившись,
   Покинув тоску -
   Дом равнодушный
   Воспрянет с азартом
   В битву между
   Москвой и Алуштой.
  
  
   Иду по улице - ощущаю, 
Что зима уже проставилась
Первого декабря, 
Выставив на стол земной
Снежное вино. 
Снежное вино разлилось по лёгким Природы, 
Обжигая холодом. 
И, удручённый трезвенник - 
Ты миришься с тем, 
Что будешь всегда видеть снежное пьянство.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"