Мокрый нос ткнулся в манипулятор. Стальные пальцы слегка дрогнули, но не осмелились на прикосновение. Жук-ремонтник задумчиво потоптался вокруг черного кота и спрятался в корпус робота. Коту было наплевать на предназначение железной машины, он пришел погреться. Мягкая шерсть струилась вдоль корпуса, мерное мурлыканье сливалось с шумом микроэлектродвигателей Стального Бога.
Робот ощутил присутствие живого организма и повысил температуру окружающей среды в радиусе пяти метров. Закатное солнце осветило верхушку холма, внизу уже затеяли свой танец сумерки. В этом танце один актер выбивался из роли: падал, вставал, снова падал, раскачивался не в такт и приближался.
Сухие морщинистые пальцы ловили снежинки. Старик Растинов склонился над спасом и струсил снег с растения. В этом году морозы ударили раньше обычного, урожая надолго не хватит. А весной еще сеять. Неужели голод.
Остатки сохранившихся знаний даже некому передать. У молодежи только охота и собирательство на уме.
Старик Растинов. Их всегда называли Стариками. И в первые годы после катастрофы из-за неудачного эксперимента в Научном Городке, когда двадцатилетние Старики невыносимо хотели выжить, им через десятилетия, когда состояние тела сравнялось с внутренним миром.
Специалистов во многих областях науки не досчитались после катаклизма. Накопленные знания без технической поддержки быстро забывались. Приходилось заново изобретать колесо, плуг, борону, вспомнить или придумать троеполье. И вывести спас. Селекционер и генетик, Старик Растинов, аспирант неважно чего.
- Холодно, спас вымерзнет. - Митя, помощник, совсем еще пацан. Ему передаст свою нехитрую мудрость.
- Сам вижу. Надо идти к Робогу. - Растинов почесал бороду, стряхивая запутавшиеся льдинки. Посохом сбил снег с ближайших растений. - Пошли.
- Смотрите, дурак идет, дурак ид.. - паренек осекся, получив палкой по спине.
- Уважайте Старших, молодой человек. - Вспомнились вычурные фразы университетской среды. - Не - дурак, а Блаженный. Добрый день, Владимир.
- Здравствуй, Ваня. Маша, ты помнишь Ваню? - Старик Платов пожал руку Растинову. Поймать его взгляд не удалось. Продолжая разговор с несуществующей Машей, побрел через спасовое поле.
Митя дернулся остановить Блаженного, но твердая рука учителя остановила порыв.
- Дурак, посевы потопчет! - Парень тщетно сопротивлялся. - У него же не все дома.
- Спокойно. С такими холодами от спаса и так ничего не останется. А на счет Старика Платова, ты зря. Это у нас не все дома, судьба обездолила. А у него все дома, все при все. Полна черепушка. Всех помнит, со всеми говорит. А я вот, забыл. Нет у меня никого. Ладно, пошли к Звереву, авось Старик угостит мяском.
- Ешь, Митя, пока дают. - Растинов смотрел на хмурого друга. - Неужели и у тебя плохо?
- Плохо? Нет, хуже. - Зверев потер переносицу. - Кормов хватит до середины сезона. Дальше придется резать скотину. Перезимуем. А что весной жрать? Охотники говорят, что стада ушли к экватору. Понимаешь? На полтора месяца раньше обычного. Что я могу? Ничего. Только вывел съедобный вид. И все прахом пошло.
Старик Растинов вздохнул. Жалко друга. Но видно такая доля селекционеров и генетиков: скрещивать, выводить, отбирать, взращивать и вздыхать.
- Надо идти к Робогу. - Зверев поежился. - Не помнишь, Ваня, до всего этого построили Всемогущую Машину или мы будем просить милости у экскаватора?
- Не помню, Сеня, но если это поможет, то пусть будет хоть Божественный тостер.
За окном пробежала ватага ребятишек, возглавляемая Стариком Лишенниковым.
- Еще один дурак. - Митя рвал зубами жилистый кусок мяса.
Растинов треснул кулаком по столу.
- Уважение к Старикам!
- Какой же он Старик? - Митя отодвинулся на безопасное расстояние. - Все с малышами возится. Младше вас лет на десять.
- На пятнадцать. - поправил Зверев и посмотрел в окно. - Он стариком стал в пять лет. Я в двадцать. Много ты видел седых детей, Митя? Немного уважения.
Но два Блаженных - это много для такого маленького селения. Старики вздохнули. Эта мысль пришла им одновременно.
- Надо Совет собирать. Пойдем, Ваня.
- А кто к Робогу пойдет? - Митя вытер пальцы спасовой лепешкой и съел её.
Растинов и Зверев переглянулись.
- Пойдет Старик Платов. Блаженный. Просить пойдет. За всех просить. Только бы знать чего просить?
- Маша, кажется, я заболел. Или это просто старость. - Старик Платов сидел на снегу, выводя пальцем какие-то формулы на белом зимнем покрывале. - Это плохо, если старость. Вот ты, Машенька, не стареешь. Да я не жалуюсь. Просто тоскливо стало. Обними меня. Вот видишь, я вывел формулу Кожухова. Весь научный городок бьется, а я вывел. Сергей, иди, посмотри. Все сюда идите. Все кого помню. И вы смутные тени без имени. Все смотрите - Я вывел формулу. Надо только внести поправки в эксперимент и все будет хорошо. Надо только внести поправки. Почему так холодно?
Снег заметал каракули, оседал на седых волосах. Старика Платова лихорадило.
Провожали всем селением. Охотники, собиратели, женщины, дети и, конечно, Старики. Хмурые лица. Многие с неодобрением смотрели на посла к Великому Робогу.
- Тебе надо попросить теплой погоды, месяца два. О большем тебя не просим. Вечное лето - это даже Робогу н6еподвласно. - Старик Растинов выражал волю Совета и ему очень не нравился вид Платова. - Ты плохо выглядишь, Володя.
- Холодно, Ваня. Вот Машенька меня кутает, кутает, а я согреться не могу. Все сделаю, попрошу, как надо, все попросим. Ваня, я формулу Кожухова вывел. Теперь риск сведен к минимуму. Пусть пессимисты, пророчащие катастрофу, подавятся. Надо только внести поправки.
Старики обнялись. По морщинистому лицу Растинова потекли слезы. Ему показалось, что сквозь пелену он увидел Машу, Сергея, и всех кого унес неудавшийся эксперимент.
- Ну, что, железяка, балуешь ты людей? - Платов облокотился спиной о теплую металлическую плиту. - Балуешь. Привыкли к всему хорошему. Лапки сложили и ждут. А ты потакаешь их прихотям. Вот взять бы тебя и отключить. Посмотрел бы я на них.
Из чрева Великой Машины выскочил жук-ремонтник и ткнул Владимира в ногу.
- Тише, тише. Я пошутил. - Ремонтник в замешательстве покрутился вокруг, стащил лапоть и скрылся в недрах Робога. - А ты тоже шутник. Лапоть отдай. Пошутил я, не стану тебя отключать. Ты смотри - почти безмозглый, а амбициозный. Нет смысла. Вот вырублю тебя, найдут какой-нибудь карабин, и будут поклоняться Громовой Палке. Верить в её могущество. Вот хочется им верить, что кто-то Великий и Умный или Сильный и Страшный все сделает за них. Не сделает! Я это знаю, ты это знаешь. Вот, котейко это знает. Располагайся на коленях. Хорошо, что пришел. Даже они это знают, но верят. Ладно, давай спать, теплая большая машина. - Платова бил озноб. - А утром подумаем, Великий Робог, авось тепло починим.
Владимир погладил довольно урчащего кота и закрыл глаза. Почему так холодно?
Микроклиматическая установка размышляла двоичным кодом: ладно, тепло настроить или дождь пригнать, но чего вы ко мне с болезнями и голодом ходите?