Суббота 27 декабря началась для меня в 4 часа 45 мин, когда проводник плацкартного вагона включил прямо-таки по-гестаповски яркий свет и побежал по проходу с требованием срочно сдавать белье. Первое, что я сделала, проснувшись - это попыталась узнать, работает ли в Питере мой телефон (поскольку, по отзывам, Би Лайн в северной столице еще очень дырявый). Телефон поначалу не включился, но потом, когда поезд подвез меня поближе к центру Питера, все-таки соизволил заработать. Героическая Джессика, она же Оля Гриник, моя подруга с 12 лет, поджидала меня на перроне. Я была поражена и тронута до глубины души: не каждый способен встать зимой затемно, чтобы встретить поезд Москва-СПб, прибывающий в 5.20 утра! К слову, Джессика на Самиздате присутствует, хоть и не обзавелась своим разделом: она пригрелась у меня под крылышком, то есть значится моим соавтором в рассказе "Возвращение ангела", задуманном как продолжение произведения Раисы Крапп "Изгнание дьявола". Двенадцать часов спустя, в 5.20 вечера, я выбежала из отдела литературы на иностранных языках библиотеки Маяковского, куда заскочила поздравить с наступающим свою тетю, и помчалась к метро, чтобы успеть к 18 ч на "Фрунзенскую". Джессика обещала присоединиться к встрече попозже и подъехать уже прямо в кафе. Но как раз где-то в это время, по дороге к метро, а может, и раньше, меня настиг звонок Vic: она сообщила, что "Воланд" занят банкетом, и решать, где встречу проводить, будем на месте. Первым, кого я встретила, вывалившись на "Фрунзенской" из поезда метро, оказался Саша Брехунов. Он меня сразу узнал, издалека! В приятной беседе с ним мы выехали на эскалаторе наверх и стали дожидаться остальных самиздатовцев. Там, наверху, нас и обнаружила груженая подарками Vic. Она успела не только о близких позаботиться, но и о нас - провела разведку на местности и кратко охарактеризовала близлежащие кафешки. На улице было не холодно, но неприятно, и мы переместились дожидаться остальных участников обратно в метро. Постепенно к компании присоединились Леонид Свердлов, Оля (как я сегодня узнала, Жакова) и, спецрейсом из Германии, Настя Ермолинская. Воин Зла сообщил смс-кой, чтобы его не ждали. Мы посовещались и решили начать встречу в кафе "Аленушка", хоть оно и до девяти работает - просто потому, что оно практически напротив выхода из метро - а на "Воланд" прикрепить записку с указанием, где мы есть. Сказано - сделано! Мы зашли в кафе, расселись, принялись обсуждать вопрос, чем записку к "Воланду" приклеить - и кто-то сказал, жвачкой. Когда это прозвучало, я тут же достала жвачку и принялась жевать, чтобы к моменту, когда записка будет готова, она была дожевана до нужного клейкого состояния. Как только Саша Брехунов отправился клеить записку, я тут же жвачку плюнула в руку и протянула ему. Все правильно вроде сделала, но у присутствующих мой жест почему-то вызвал приступ искреннего смеха :0) Видимо, опять 26 сентября все поняло буквально ;0) (кто не знает, 26 сентября - это я, и это не просто дата рождения, а диагноз!) Пока Саша бегал к "Воланду", мы разведали пивную обстановку и заказали по первой. Я с утра в бегах, на ногах, толком нигде не ела, только по мелочи перекусывала, потому заказала к пиву еще и тарелку картошки фри, пардоньте, что не поделилась... Иначе бы меня на голодный желудок да с недосыпу развезло в дрыбадан, а во хмелю я ужасна ;0)))) В застольной беседе я узнала, что на 28 декабря намечается встреча СИ-Москва, а поскольку я на нее никак не попадала (обратный билет в Москву у меня был только на 22.30 этого самого 28.12) - я решила предупредить Ада Скодру, что пролетаю и в этот раз, и по мобильной связи объявила ему, что имею честь присутствовать на открытии очередной внеочередной встречи СИ-Петербург. Мы обменялись поздравлениями с наступающим и соображениями относительно возможности собрать московских СИшников 1 января. Такая вот почти что телеконференция получилась :0) Тем временем вернулся Саша и достучалась до меня Джессика. Я объяснила ей, куда мы из Воланда переместились, и она обещала скоро быть. Вот тут и был задан вполне резонный, но в контексте последующих событий роковой вопрос: "А почему мы встретиться встретились, а фотографироваться не фотографируемся?! У кого есть фотоаппарат?.." Фотик оказался у Насти, и не просто, а цифровой, и не просто цифровой, а японский. Нашу маленькую теплую компанию она запечатлела на нем в пяти-шести разных видах и убрала камеру в сумку, которая висела на вешалке за нашими спинами. Беседа под пиво потекла неспешно дальше, мимо литературных конкурсов и совместных проектов, книгоиздания и встреч с общими знакомыми, случаев из жизни и реализации наяву ситуаций, описанных на развлекательных интернет порталах в качестве приколов. Через некоторое время к компании присоединилась-таки Джессика, она сказала, что с дверей "Воланда" записку нашу уже отклеили. Мы с ней сходили за штрафной кружкой пива, и я обратила внимание на молодого человека скучающе-равнодушной наружности за столиком, стоявшим в нише стены под прямым углом к нашему. С некоторых пор мне так и бросаются в глаза все мобильники фирмы Гнусмас (она же SAMSUNG, если читать справа налево :0)) - вот и воскликнула неприлично громко, ткнув Джессику в бок: "Смотри, Гнусмас!" - "Где? Что?" - не поняла она. - "Да вот же, у парня за вон тем столиком телефон Гнусмас..." - "Аааа..." Предмету разговора мое пристальное внимание совершенно не понравилось, он скроил недовольную физиономию, а когда мы с Джессикой возвращались от стойки обратно, его за столом уже не было. Слинял. Как выяснилось через несколько минут, предположительно именно он свистнул Настин фотоаппарат из ее сумки. Обнаружилась пропажа около 8 вечера, когда я предложила сфотографировать Джессику - поскольку к первой фотосессии она опоздала. Поиски камеры под столом, за стульями и в WC результата не дали - как ни досадно было это осознать, действительно произошла кража. Настя, проявляя чудеса самообладания (лично я точно бы разрыдалась!..), пересела за соседний столик поговорить по телефону и вскоре вернулась со словами, что в кафе едут милиция и ее муж. Стражи порядка прибыли раньше, чем Настин муж, но позже Галины Толмачевой. Милиция без особого удовольствия выслушала, в чем дело, потребовала зачем-то у всей нашей компании паспорта. Затем выяснила, что у Насти при себе нет паспорта на пропавший фотик и отбыла с места происшествия, наказав ей через полчаса прийти к ним в отделение. Вечер был серьезно подпорчен случившимся, но компания все-таки не развалилась и досидела до закрытия злополучного кафе. Когда стало ясно, что не пора бы нам пора, Джессика засобиралась домой - она живет в Колпино, - Vic сотоварищи принялись подыскивать место продолжения встречи, а мы с Настей, ее братом и мужем поскользили в отделение. Там нам сказали, что возможны два варианта: либо делается заявление о краже, тогда приедет следователь, всех участников и свидетелей будут по много раз сдергивать с работы для уточнения деталей, но результат - возвращение фотоаппарата владелице - вовсе не гарантируется; либо заявление не пишется, но данные пропавшей камеры заносятся оперуполномоченному в особый пухлый блокнотик, и как только она всплывает где-нибудь на рынке - то тут же изымается у злоумышленников и передается законной хозяйке, а заявление, свидетельские показания и протчая оформляются задним числом. Не знаю уж, насколько мы с представителями закона поняли друг друга, но что-то было записано и на бланк заявления, и в заветный блокнот. По домам нас отпустили уже глубоко в одиннадцатом часу. И когда я спросила Настю, как же теперь писать отчет о встрече - она ответила мне: "Пиши правду!" Вот всю правду я и написала.