Аннотация: Порой за самыми обычными вещами скрываются невероятные истории. Что таится в вашем отражении в воде? Чем на самом деле может быть найденный на кладбище обыкновенный с виду желудь? Эти загадки куда глубже, чем кажутся...
Перекресток улицы Березовой и Сосновой всегда считался спокойным. Но в последнее время некоторые плохо воспитанные водители проезжали перекресток на красный - сами они называли это "завершением проезда на желтый сигнал светофора", но от названия суть вещей не меняется. И до поры до времени это никому не приносило вреда, пока в один прекрасный летний день юношу (ни в коем случае не мальчика, мальчики в детском саду, уважаемые) по имени Август (а вот не смейтесь, не надо, в школе до сих пор нет-нет да и окликнут Сентябрем или ясным Месяцем или еще как-нибудь, вроде бы беззлобно - но все равно досадно), отправленного мамой в магазин за оливковым маслом (подсолнечное - вредно!) не настиг один невоспитанный торопыга. Быть может, Август мог избежать встречи, если бы был внимательнее, но, как любой вышедший из детского возраста молодой человек, он был весьма уверен в себе и потому на ряд старательно навязываемых глупыми взрослыми правил позволял себе, скажем так, обращать меньше внимания. Значительно больше внимания он уделял общению с одной юной особой, которая проявляла к нему скрытый и оттого еще более жгущий интерес. Беседы шли в основном в чате социальной сети, и в тот прекрасный летний день Август смотрел в экран своего телефона, а не по сторонам. Быть может, встреча не состоялась бы, если бы тридцатидвухлетний водитель "Убера" Сергей был более щепетилен в вопросах досконального соблюдения правил дорожного движения, но, как любой человек взрослый, видящий творящуюся вокруг несправедливость, он вполне обоснованно считал, что по сравнению с большинством то, как он нарушает правила - это даже и не нарушение, и вообще, кому от этого хуже? Собой надо заниматься, а не за другими смотреть.
А, быть может, их встреча была неизбежна.
Проморгавшись, Август оперся на ладони, по удачному стечению обстоятельств совершенно не пострадавшие, и встал. Нигде ничего не болело, хотя Август, как юноша весьма начитанный (в основном, правда, интернет-статей с различной степенью правдивости), знал, что у него может быть переломано все тело, а боли он не чувствует из-за шока. Осмотрев себя, покрутив шеей, Август все же пришел к выводу, что шока у него нет, как и повреждений. В отличие от телефона... Вот блин. Нет, мама ругаться не будет, хотя телефон и стоил треть ее зарплаты, это же его телефон. Но все равно очень обидно. Даже если ему купят новый - через какое время это случится? И что, все это время он будет переписываться со своей мармеладной мишкой только из дома, с ноута? Отвратительно.
Вокруг нарастал тревожный шум, состоящий из ахов, охов, вздохов, беспорядочных просьб о вызове скорой, полиции и, зачем-то, пожарных, угроз разбить сперва стекло, а потом и хлебало, если он сейчас же не выйдет из машины, и прочих бесполезных и суетливых звуков, возникающих вокруг мало-мальски интересного происшествия. Оглянувшись на машину, вокруг которой уже стояло человек десять (и откуда только понабежало?), Август сделал несколько шагов, удостоверяясь, что у него ничего не сломано, и с интересом стал смотреть, как водитель выползает из авто с каким-то потерянным лицом, смотрит на кусок дороги перед капотом, но не обращает на Августа никакого внимания.
-Ты куда так летаешь? Ты чего натворил-то, падла? - Один из окруживших машину мужиков, с красным то ли от загара, то ли от выпитого лицом, схватил водилу за воротник футболки и тряхнул его, как щенка.
-Да руки убери! Он сам выскочил, я-то чего? - попытался оправдаться водитель, но сделал он это явно напрасно. При поддержке пары товарищей индеец перешел в решительную атаку, и через пару секунд уже трое поддатых мужиков катали по асфальту не признающего свою вину водителя средства повышенной опасности. Август без малейшего сочувствия, но с искренним интересом наблюдал за расправой - будет знать, скотина, как на красный ездить! Он-то переходил на зеленый, успел бросить взгляд на мигающего человечка. Жаль только телефона разбился, было бы круто заснять, а потом разослать всем друзьям, когда еще такой цирк увидишь! Хотя вон парень снимает, значит, уже к вечеру видео окажется в пабликах с автопроисшествиями. Не так круто, конечно, как если бы Август сам снял такое видео, но тоже неплохо. Предвкушая, как он будет хвастаться своим подвигом, Август начал прикидывать, что делать дальше. Ну, за оливковым маслом сбегать он всегда успеет, сейчас ему в любом случае нужно дождаться полиции. Он, конечно, не пострадал, но скрываться с места ДТП было нельзя, это он знал твердо. Хотя мама его потеряет. Надо хотя бы ее предупредить, только как, телефон-то того, сделал кря... Попросить позвонить? Ну, он же не гопник, ей-богу. К тому же, он не помнил номера - кому это надо, когда все хранится в памяти телефона?
Например, тому, кто свой телефон разбил. Ну что ж, в следующий раз будет умнее. Подойдя к машине, на капот которой неловко опирался водитель с разбитым лицом, Август осмотрел собравшихся вокруг зевак, на лицах которых в разных пропорциях смешивались ужас, отвращение и жадный интерес, и вдруг понял, что на него никто внимания не обращает. Совсем уже совесть потеряли, он же все-таки ребенок. Ну, хотя бы поинтересоваться, как он себя чувствует, можно же? А ему, например, почему-то стало холодно. Вроде бы и лето на дворе, и солнышко светит, но Август почувствовал озноб. "Наверное, это пост-стресс так проявляется", подумал Август, зябко поведя плечами.
- Я в порядке, спасибо, что поинтересовались, - сварливо обратился к окружающим Август, - но мне нужно отойти на пять минут. Но я вернусь, вы не переживайте.
Судя по всему, никому и дела не было ни до него, ни до его слов. Ну и ладно, не очень-то и хотелось... Август повернулся в сторону дома, но тут же заметил, как его мама сама на огромной скорости приближается к месту происшествия, почему-то в переднике и в домашних тапочках. Совершенно не в ее стиле. Из окна, что ли, увидела аварию? Ну и чего так нестись, он-то цел и невредим.
- Мам, я тут, все в порядке! - Август помахал ей рукой, но мама, проигнорировав его, подбежала к передней части машины и как-то театрально плюхнулась на колени, прижимая руки ко рту.
Несколько ошарашенный подобной реакцией, он подошел к ней вплотную и тронул маму за плечо. Попытался тронуть, точнее. Его рука словно уткнулась в упругую, но непреодолимую пленку - Август несколько секунд пытался преодолеть эту невидимую преграду, и с каждой секундой в нем нарастала паника. Что случилось? В чем дело? Почему его никто не замечает?
- Бесполезно, - раздался за его спиной чей-то голос. Вздрогнув, Август обернулся и увидел сидящего на киоске с мороженым паренька в смешной кепке с Микки-маусом, клетчатых шортах и рубашке с короткими рукавами.
- Ты не сможешь до нее дотронуться.
- Чего? - не понял Август, - почему? Что произошло?
- Да брось, ты и сам понимаешь, - паренек удивительно легко спрыгнул с двухметровой высоты, зачем-то отряхнул ладони и, засунув руки в карманы, в развалочку подошел к Августу. Пришелец был примерно его возраста, но уступал ему и в росте, и в плечах был поуже, и вообще, он весь был какой-то... Несерьезный, что ли. Хлипкий.
- Нет... Не понимаю! Ты кто?
- Кирилл, - бросил пацан и протянул Августу ладонь. Тот машинально пожал ее, и его кисть заледенела - ощущение было, будто он засунул руку в снег при минус сорока градусах.
- Тепленький, - продолжил паренек и, глядя на искаженное лицо Августа, отпустил его руку, - это хорошо. Приятно.
- Что хорошо? Что приятно? Что происходит? - опять переспросил Август, чувствуя, как рука постепенно оттаивает, и ощущая нарастающее желание бежать куда глаза глядят.... Например, домой.
- Хорошо, что теплый. Искра, значит, яркая. Хотя у детей она почти у всех такая. Происходит? - как ни в чем не бывало продолжал Кирилл, раскачиваясь с пятки на носок и глядя на что-то перед машиной, - уже ничего не происходит. Уже все произошло. Ты умер. Буквально. Я давно за этим перекрестком слежу, и вот наконец повезло! - Кирилл радостно оскалился, но посмотрел на Августа и поумерил свой пыл, - ну, то есть, мне повезло. Тебе не очень.
- Фигня какая-то... - начал отступать от нового знакомого Август, - это что, пранк?
- Пранк? Что такое пранк? - искренне поинтересовался Кирилл?
- Пранк, это... Ну, типа розыгрыш? Скрытая камера? Где твой оператор?
- Да нет, какой уж тут розыгрыш, - пожал плечами Кирилл и снова уставился на то же, на что смотрели все. Мама Августа, тем временем, взяла что-то на руки и теперь тряслась всем телом. Отчаяние матери придало Августу сил, и он сделал шаг вперед и схватил наглого пранкера за воротник футболки. Как ни странно, это ему удалось. Его руку опять обжег тот же холод, но сейчас Август не обратил на это внимания:
- Завязывай со своими приколами? Ты че тут устроил? Умер я? Где умер? Я тут стою!
- Ну, собственно, поэтому ты тут и стоишь, что умер, - совершенно спокойно ответил ему паренек и внезапно боднул его лбом в переносицу. От неожиданности Август охнул и отпустил Кирилла, прижимая ладони к лицу.
- Руки при себе держи. Я понимаю, стресс там, все дела. Но это не повод. Мама твоя, да? - поинтересовался Кирилл, кивая на воющую белугой женщину. - Жалко ее...
- Погоди, погоди... - Август ощутил слабость в ногах и оперся на капот такси, чтобы не упасть. Голова у него шла кругом, и он не совсем понимал, были ли это последствия удара или эмоционального состояния.
- Но я же вот он. Если бы я умер, я бы...
- Ты бы чего? - с интересом взглянул на него Кирилл. - отправился бы в рай? В Вальгаллу? Полетел по колесу? Слился бы с вечностью? Так или иначе, ты застрял здесь. Слушай, - он примирительно поднял ладони, - я понимаю, что тебе тяжело и все такое. Но, если ты не будешь распускать руки, то я, так и быть, по доброте своей, тебе все объясню. Идет?
Август кивнул, и через минуту они сидели в тени того самого киоска с мороженым. Хотя тень была странной - хотя бы просто потому, что разницы в ощущениях на солнце и в тени Август не заметил.
- Значит, первое. Ты умер. И не надо делать такое лицо, я в этом не виноват. По сторонам надо было смотреть, а не в телефон пялиться. И ты застрял здесь. Где именно - не спрашивай, я ответа не знаю. Знаю тех, кто знает, но мне самому как-то пофиг. Есть, кстати, умники, которые тебе расскажут про Чистилище, про искупление, так вот - туфта это все, не верь. Второе - у тебя есть искра. Никому ее не отдавай! Это самое ценное, что только может быть, и силой у тебя ее забрать никто не сможет. Третье - пути назад нет, ну, по крайней мере, мне известного. Четвертое, - продолжал загибать пальцы Кирилл, - тебе всегда будет холодно. Одна из неприятных особенностей этого места - тут солнце как в том самом рассказе, светит, но не греет. Однако, от холода ты не помрешь - здесь вообще помереть сложно. Ну, если только тебе голову не оторвут... Хотя и голова обратно может прирасти, я такое видел. А уж царапины да синяки заживают очень быстро. А в целом - жить можно... Хотя и не очень весело. Да ладно ты, не куксись. Зато свобода! Ни школы, ни воспитателей, никого! Никто тебе не говорит, куда идти и что делать. Развлекаешься, как хочешь!
Потерянный Август о развлечениях в этот момент думал в последнюю очередь, он не отрываясь смотрел на свою мать, которая продолжала держать нечто в руках, а приехавший врач в синей униформе терпеливо втолковывал ей что-то.
- Там... у моей мамы... Это я? Ну, тело?
- Где? А, ну да, - бросил туда взгляд Кирилл. - Точнее то, что от него осталось. Зрелище неаппетитное, сразу говорю, размазало тебя от души.
- Почему я его не вижу? Ну, тела?
Кирилл пожал плечами, посмотрел на несущиеся сверху облака и ответил:
- Еще одна загадка. Честно, я без понятия. Я философскими вопросами не задаюсь - принимаю все, как есть. Так проще, честное слово.
- И... Что теперь? -Август вытер лицо рукавом и посмотрел на Кирилла. - Ну, куда мне дальше?
- Ну... - Кирилл сделал вид, что задумался, а потом неохотно сказал, - я бы мог, конечно, тебя с собой взять, показать да рассказать, что к чему, но, понимаешь... Дел много, да и вообще. Сам знаешь, надо крутиться, то да се, кормить меня за бесплатно никто не будет, - Кирилл поднялся и сделал вид, что уходит.
Август и сам почувствовал, что проголодался, и потому вцепился в нового знакомого с удвоенной силой:
- Подожди! Я это... У меня деньги есть! Я тебе отдам. Только ты это, не бросай меня... - Август замялся, чувствуя, как нелепо это звучит по отношению к его ровеснику, пацану, да еще и едва знакомому.
- Деньги? Рубли, что ли? Да кому они тут нужны... А что-нибудь ценное у тебя есть? - с хитрым прищуром уставился на Августа его новый знакомый.
- Ценное? Это что, например?
- Ну не знаю... - протянул Кирилл. - Можно одежду продать, она у тебя еще теплая. Копейки, конечно, но все же...
- Одежду? - недоумевающе переспросил Август, - а я что, голый буду ходить?
- Нет, зачем голый? Подберем тебе что-нибудь. Вообще тут одежды навалом, но если она типа свежая, то пользуется спросом.
- Нет, одежду не хочу... - покачал головой Август.
- Дело твое, - пожал плечами Кирилл, - Тогда... А телефон у тебя рабочий? - с плохо замаскированным жадным интересом наконец спросил Кирилл.
- Телефон? - Август извлек из кармана шорт смартфон и покачал головой: - нет, телефон сломался. Когда... Когда меня сбили.
- Фигово, - не попытался скрыть свое разочарование Кирилл. - Это потому что ты не сразу помер. Помер бы сразу - телефон бы не успел сломаться. Блин, фигово. За рабочий телефон тут можно целое состояние выручить. А за такой... Ну, что-нибудь тоже можно. Ладно, - смилостивился он, - пошли.
- Ага, пошли, - с готовностью отозвался Август, - а куда?
- На Рынок. Это центр города. Продадим твой телефон, купим что-нибудь поесть.
- Ага, - повторил Август. - Только это, подожди, я... я сейчас.
Он помялся секунду, а потом побежал к месту аварии. На асфальте лежало нечто, накрытое белой простыней, его мама сидела в машине скорой, невидящими глазами глядя прямо перед собой. Август подбежал к машине, запрыгнул внутрь и встал напротив матери. Чувствуя, как в горле встает комок, он еще раз попытался тронуть ее за плечо и прошептал лишь одно короткое слово.
Ирина Константинова, домохозяйка сорока двух лет, сидела в машине скорой, тупо глядя перед собой. В голове была черная пустота, и только укол успокоительного был хрупким льдом над омутом безумной истерики. Вдруг она ощутила что-то... очень легкое, далекое касание, и будто кто-то тихим и печальным голосом прошептал: "Извини". Она подскочила, пытаясь понять, что ей привиделось, но больше ни голосов, ни прикосновений не ощутила.
По пути на рынок Кирилл продолжал поучать нового приятеля азам загробной жизни:
- Понимаешь, искра - это типа души. Ну, не души, но это есть у каждого. У детей она поярче, погорячее, у стариков еле-еле тлеет. Что-то типа нерастраченной жизни, понимаешь?
- Не особо, - покачал головой Август.
- Ну, как бы тебе попонятнее объяснить... Я в этом сам не особо разбираюсь, да и практически никто не разбирается. Видишь, тут холодно. Мы приспосабливаемся, но привыкнуть к этому холоду невозможно. Многие напяливают на себя по двадцать курток, или шуб, и ходят потом, как эскимосы, - Кирилл усмехнулся, - у некоторых это даже считается признаком крутости. Только толку с этого нет - если солнце не греет, то откуда взяться теплу?
- Понятнее не стало, - заметил Август.
- Ну вот. А искра - она греет. И тебя греет... И другого кого-нибудь. И она не выдыхается, понимаешь? Это тебе не батарейки. И поэтому искра всем нужна, и чем больше - тем лучше. Искра - единственный способ бороться с холодом. Слышал что-нибудь про охотников?
Август покачал головой, глядя на черную воду канала, вдоль которого они шли.
- Да, откуда бы ты... - Тряхнул кудрявыми волосами Кирилл, - так вот. Это такие люди... Очень страшные люди. Они ищут людей с более-менее горячей искрой и отбирают ее.
- Ты же говорил, ее нельзя отнять? - спросил Август, оглядываясь по сторонам. Город выглядел знакомо и незнакомо одновременно - он будто воплощал в себе сразу несколько эпох - можно было увидеть и расписные деревянные избы, и полусгнившие кареты, деревянную мостовую, и совсем новенькие рекламные плакаты, роскошные автомобили и неведомо откуда взявшийся в центре города самый настоящий самолет, частично снежно-белый, частично сгоревший и разрушенный. Август ощутил волну липкого ужаса, исходящую от этого самолета, но его новый знакомый шагал как ни в чем не бывало.
- Отнять нельзя. Но можно очень долго и настойчиво упрашивать, чтобы ты сам ее отдал.
- Это как? - не понял Август.
- Поверь, лучше тебе и не узнавать, - грустно заметил Кирилл, - но могу дать совет. Попадешь к ним в лапы - лучше сразу отдавай. Все равно отдашь, раньше или позже... Как ты понимаешь, во времени мы все не ограничены. А бесконечных пыток не выдержать никому. Ну вот, пришли, - Кирилл повернул за угол, - это рынок.
Вот рынок явно давал понять, что Август больше не у себя дома. Это было... Даже не зданием, целым комплексом построек, нагроможденных одна на другую, будто какой-то безумный конструктор или маленький ребенок задался целью создать муравейник для людей. И муравьев в нем было много: из бесчисленных входов и выходов появлялись и исчезали люди, большинство из которых несли что-то в руках. Одеты они тоже были совершенно по-разному, от кафтанов и кружевных блуз до абсолютно безумных пуховых плащей и покрытых стразами сапог до середины бедра. И шум, и запахи... Август ошалело таращился
на циклопическое сооружение, и Кирилл, довольный произведенным эффектом, похлопал его по плечу и сказал:
- Это ты еще внутри не был. Пойдем.
Опасливо оглядываясь по сторонам, Август следовал за Кириллом, а тот чувствовал себя как дома и уверенно шел вперед, кивая своим, очевидно, знакомым, а с кем-то даже перебрасываясь парой слов или безобидными шутками. Местные относились к нему как к взрослому, а на Августа поглядывали с доброжелательным интересом. Вскоре Кирилл остановился возле неприметной железной двери, и почему-то шепотом сказал Августу:
- Давай телефон. Стой тут, никуда не уходи. Постарайся не привлекать внимания, и это... По сторонам смотри. Это спокойный район, но мало ли. Давай, скоро буду.
Кирилл уверенно постучался, в двери открылось окошко, сквозь которое гостя несколько секунд внимательно изучал некто, чья кожа была угольно-черного цвета, после чего дверь приоткрылась. Кирилл ободряюще подмигнул Августу и нырнул внутрь. Август же, в соответствии с заветом, начал смотреть по сторонам и старался держаться уверенно. Вокруг царил сущий бедлам: рынок представлял собой скорее целый город внутри города, где люди жили, ели, спали и занимались множеством других дел, на первый взгляд, совершенно не отличающихся от обычных людских. Неоновая вывеска "Любые развлечения по умеренным ценам" намекала Августу, что здесь можно приобрести не только товары, но и услуги разнообразного спектра. Пока он крутил головой, к нему подошла одна из местных жительниц, одетая в пышное платье кричаще лимонного цвета, с напудренным лицом и папиросой в тонких изящных пальцах,и сочувственно поинтересовалась:
- Новенький, да? Бедняжка... Сколько тебе лет?
Август настороженно отпрянул, но это вызвало лишь улыбку у женщины. Хотя, если смыть с нее грим и нормально одеть, то она не такая уж и старая - лет двадцать пять, и улыбалась она так по-доброму... От тоски по маме защемило сердце и защипало глаза. Отвернувшись в сторону, Август глухо ответил:
- Двенадцать.
- Совсем молодой, - грустно вздохнула она. - Тебе есть где переночевать?
- Нет, я... Мой друг мне поможет.
- Друг? - удивилась женщина.
- Да. Его зовут Кирилл.
- Кирилл? Мальчик, в клетчатой кепке и смешной футболке?
- Да, а вы его знаете? - поинтересовался Август. Лицо девушки попеременно выразило озабоченность, жалость и печаль.
- Ох... Остерегайся его, мальчик. Ты не знаешь, кто он на самом деле.
- А что с ним не так? - осторожно спросил Август.
- С ним... Он слишком давно умер.
За спиной девушки появилась ее точная копия, не считая того, что платье на ней было не лимонное, а малиновое, и нетерпеливо закричала:
- Ну ты где? Три минуты до представления!
- Иду, иду, - откликнулась сочувствующая девушка и, послав Августу воздушный поцелуй, грациозно уплыла в заведение под названием "Кабаре и не только". Озадаченный свалившейся на голову информацией, он повнимательнее присмотрелся к двери, за которой скрылся Кирилл. Ни вывески, ни каких-то опознавательных знаков... После общения с незнакомкой в голове Августа пышным цветом расцвели гроздья сомнений. С чего вообще этому Кириллу ему помогать? И он ведь сам говорил, что телефон, даже разбитый, все равно чего-то стоит, только вот зачем ему возвращаться? Сам Август его в жизни не найдет. Он даже выхода-то отсюда не сыщет вовек... Развели, как лоха! Все равно что на улице подошли и попросили позвонить. Ну и что делать дальше? Есть тут... Ну, какая-нибудь полиция? Стража? Кто-то же следит за порядком? И... Как их найти, даже если они есть?
- Не заскучал? - кто-то сильно хлопнул его по спине, и Август чуть не упал. Довольно улыбаясь во все свои зубы, Кирилл стоял рядом с ним и протягивал ему какой-то мешочек. Машинально взяв его, Август понял, что это дамский кожаный кошелек с перекрестной застежкой. Открыв его, он увидел несколько десятков блестящих монет.
- Это местные деньги. Ну, угостишь меня обедом?
Спустя двадцать минут они сидели в заведении под лаконичным названием "Тут едят", и с аппетитом уплетали суп из каких-то водорослей и моллюсков. Своему названию местное кафе соответствовало на 200% - там были столики и еда. В прошлой жизни Август такие едальни видел только где-нибудь в Камбодже, а у себя на родине обошел бы такое кафе за километр, но Кирилл уверенно направился именно сюда, и, как оказалось, он знал, куда шел. На вкус еда была более чем приличной, а некоторая холодность официанта полностью компенсировалась ценами.
- Рекомендую, - с набитым ртом рассказывал Кирилл, - всего полторы-две монеты с одного. Две - это если обожраться так, что потом только катаешься, как Колобок. Шесть монет в месяц - как раз вариант для таких, как мы.
Про каких "таких, как мы" шла речь, Август интуитивно понимал, но его сильно заинтересовало другое:
- Шесть монет? Ты что, ешь четыре раза в месяц?
- Ну да, - приподнял бровь Кирилл, а потом пояснил,
- И ты тоже. Нет, конечно, если денег много - можешь есть хоть каждый день, не растолстеешь, только толку ноль. Но раз в неделю - обязательно, что хочешь делать, хоть... Хоть в цирке выступай, а есть надо. Если совсем припрет, можешь найти живой дом. Но это совсем на крайний случай.
- Что еще за живой дом? - поинтересовался Август, допивая мутный бульон.
- Своего рода последнее пристанище. Для совсем опустившихся. Там тебе дадут ночлег и еду - а взамен будешь работать. Все время. Но это лучше, чем не есть совсем.
- А что будет, если не есть? - понизив голос, спросил Август.
- Превратишься в воблу. Не шутка, - пояснил Кирилл, увидев скептическое выражение лица Августа, - так их тут называют. Человек становится будто вяленым, теряет рассудок и вообще... Утрачивает все человеческое. Если увидишь такого - сразу поймешь, о чем речь.
- Не горю желанием, - пробормотал Август.
- Спать, кстати, не нужно совсем. Но тебе и не захочется, - как ни в чем не бывало продолжил объяснять Кирилл, - сон тут... Привилегия избранных.
Эту информацию Август проглотил молча, вместе с хрустящей зеленоватой лепешкой.
- Из чего она? - покрутив в пальцах кусочек, спросил у своего приятеля Август.
- Из водорослей. Да не кривись, вкусно же. На самом деле, мы тут все едим только водную кухню. На поверхности ничего не растет, а вот в воде - вполне себе. Видел каналы? На них можно обогатиться, если повезет. Только лицензия на добычу очень дорогая.
На несколько минут над их столиком повисла тишина. Кирилл доел свой обед первым и удовлетворенно откинулся на скрипящий стул.
- В принципе, - Кирилл вытащил из кармана часы с крышкой и посмотрел на время, - можем уже двигаться к Убежищу. Чего? - нахмурился он, увидев изумление на лице Августа.
- Да нет, ничего, - пробормотал тот, - просто первый раз вижу... Такие часы. Ну, в живую.
- Да? - заинтересовался Кирилл, - а что, у вас там такие не носят?
- Я никогда не видел, - повторил Август, качая головой, - уже вообще никто часы не носит, по-моему. Ну только... - он проглотил слово "старики", потому что его отцу, например, было всего сорок два, и стариком его назвать было нельзя совершенно, но часы у него были, - только взрослые. А так все уже давно на телефонах время смотрят.
- Вот оно что, - солидно кивнул Кирилл.
Приятели вышли на улицу, и Кирилл, посмотрев по сторонам, двинулся в сторону от рынка.
- Можно и на рынке в убежище остаться, - объяснял он по дороге, - но это дороже. Монета за четыре ночи, а то и за две. А там - он махнул рукой куда-то вперед, - за целую неделю. Ты чего там?
- Да, сейчас... - ответил Август, несколько ошалело таращившийся на проезжающую мимо них высоченную восьмиколесную повозку, которую тащили человек двадцать.
- Вот, видишь? - негромко произнес Кирилл, - они из живого дома.
- Они что, рабы? - с дрожью в голосе спросил Август.
- Нет, они могут уйти, когда отработают ночлег. Но идти им все равно некуда, поэтому они и остаются там. Пойдем, нам с тобой это не грозит. Я уж точно туда не вернусь, - с внезапной злобой в голове произнес Кирилл, более не обращая внимания на бедолаг в упряжи.
- Кирилл, - обратился к приятелю Август, когда повозка скрылась далеко позади, - а зачем вообще нужен ночлег, убежища эти? Ну, ты же говорил, что можно не спать. Можно же просто на улице посидеть.
- Нельзя, - покачал головой Кирилл. Август ждал продолжения, но, поняв, что его товарищ не собирается объяснять, спросил снова:
- Так почему нельзя?
- Потому что ночью приходят тени. Слушай... - Кирилл вдруг остановился, и повернулся к Августу, - об этом вообще говорить не принято. Ну, все знают, что они есть, но не упоминают.
- Типа плохая примета? - попытался улыбнуться Август, но Кирилл не поддержал его.
- Правила этикета, скорее. Просто знай, что ночью на улице находиться нельзя.
- Но я все равно не понимаю. Неужели на всех не хватает домов? Насколько я вижу... Сколько тут вообще народу живет?
- Я не считал, - коротко ответил Кирилл, - но много. Гораздо больше, чем ты видишь. Домов много, да, но в них нет смысла. Укрыться можно только под землей. Только очень состоятельные люди могут позволить себе квартиру или собственный дом. Остальные, как правило, прячутся по убежищам. Вот и оно, кстати.
Они подошли к зданию, внешне напоминающему какой-нибудь ТРЦ, только выглядел он так, будто стоял здесь уже не одну сотню лет - все стеклянные панели давно были выбиты, и сквозь голые окна виднелись пустые магазины и захламленные этажи.
- Сюда, - потянул его за рукав Кирилл, и они подошли к широкой дороге, ведущей вниз, но, вместо ожидаемой вывески "Парковка", там была кривовато выведенная краской надпись "Убежище".
В будке на входе сидела милейшая старушка в очках и шали, и к ней подходили желающие попасть внутрь. Каждый отдавал ей монету, а взамен получал какую-то картонку с дырочками. Те же, кто уже обладал такими картонками, просто проходили мимо, показывая картонку бабушке, и та кивала им в ответ. Дождавшись своей очереди, Август отдал монету и получил талон, оказавшийся календариком за 1991 год с российским флагом. У Кирилла такой календарик уже был, и они пошли вниз. Возле входа на парковку разгоралась перепалка: один их тех, кто прошел мимо них, махал руками и что-то горячо доказывал хмурому парню с металлической дубинкой.
- Да я что ли виноват, что бабка ваша мне такой календарь выдала? Да она уже сидит, не видит ни хера, вы чего? Да блин, пустите, йопта! Кто тут у вас старший?
Хмурый парень лишь вежливо кивал, пресекая попытки безбилетника проникнуть внутрь. Его коллега по опасному бизнесу проверял какие-то метки на календариках у спускающихся, и Кирилл с Августом встали в небольшую очередь.
- Да дай пройти, ты чего, да у меня там вещи, хоть вещи дай забрать, ай, сука! - получив дубинкой поперек спины, обладатель просроченного талона рухнул на асфальт и громко заматерился. Охранник пресек поток нецензурной брани, коротко пригрозив:
- Слышь, парень, - поймал он напряженный взгляд Августа, и шагнул к нему, - монетку не одолжишь? У меня все деньги там, внутри, а эти, вишь, не пускают, гады!
Выглядел он как типичный алкаш-попрошайка. В районе, где жил Август, он их никогда не видел, но на левом берегу встречал регулярно. Красноватое лицо, очки, замотанные изолентой, бессвязные жесты. Август не питал к ним особой жалости, но этому пассажиру он уже готов был дать монету и даже потянулся за ней в карман, но Кирилл шагнул вперед и ответил за него:
- Слышь, милостыню надо было в прошлой жизни просить. Шагай давай.
Дождавшись, пока попрошайка отойдет подальше, Кирилл повернулся к Августу и резко спросил:
- Что, денег много?
- Нет, но я...
- Не надо тут никому помогать. Если он до сих пор не помер - значит, у него все как минимум не хуже, чем у тебя.
Солнце уже начинало потихоньку уклониться к закату, когда они вошли внутрь. Внутри тут и там лежали спальные мешки, матрасы, какие-то коробки, диваны, стулья, даже шкафы и тумбочки. И везде были люди - сидели, стояли, лежали, но было довольно тихо, никто не кричал, все словно просто чего-то ждали. Хотя, на самом деле, так оно и было.
Кирилл повел его вглубь убежища, огибая чужие жилые островки, и, после пары поворотов, нырнул куда-то вбок и остановился возле некогда шикарного, а теперь серого от пыли углового дивана. Даже цвет его было определить затруднительно, и Август засомневался в гигиеничности данного предмета мебели, но Кирилл уверенно плюхнулся на него, извлек откуда-то из-под дивана пару подушек и кивком пригласил Августа присоединяться.
Ночь тянулась очень неспешно. Вокруг, как мог заметить Август, никто не спал, и его самого не клонило в сон, но царила тишина. Даже компания неподалеку от них, играющая в карты, переговаривалась настолько тихо, что Август не мог разобрать ни слова.
- Тут не принято шуметь, - пояснил Кирилл, - вообще это убежище считается одним из лучших. Ну, среди дешевых. Хочешь, оставайся тут. Деньги у тебя пока есть, подыщем тебе работу.
- Кирилл... Ты говорил, никому не надо помогать. Но мне же ты помогаешь. Зачем? - задал интересующий его вопрос Август.
- Ты новенький, - просто ответил Кирилл, - а еще... В общем, есть причины.
Озвучивать, что его мама была очень похожа на маму самого Кирилла, он не стал, и лишь отвернулся, чтобы скрыть выступившие слезы.
- Кирилл... - снова подал голос Август.
- Ну?
- Сколько тебе лет?
- Одиннадцать, - тихо ответил Кирилл, по-прежнему не глядя на Августа.
- Нет, я имею ввиду... Сколько ты уже здесь?
Кирилл зачем-то посмотрел в потолок, после чего с неохотой ответил:
- Лет шестьдесят уже. Тут быстро теряешь счет времени. Но умер я еще в царской России.
Август, как мы помним, был парнем начитанным, а потому поспешил поправить своего приятеля:
- Тогда уже больше ста лет, а не шестьдесят. Революция случилась...
Поймав взгляд Кирилла, он осекся. Нечто совершенно недетское проглянуло там, смесь ярости и отчаяния, помноженные на бесконечную усталость. Каково это, прожить сотню лет в этом мире, в теле ребенка?
- Кирилл... Отсюда есть выход?
- Выход? - переспросил Кирилл. - Выход есть.
Он помолчал и добавил:
- Но не все так просто. Поэтому мы все еще здесь.
Они покинули убежище на рассвете. Кириллу явно было холодно, но сам Август ничего такого не ощущал - впрочем, не ощущал он и обычной утренней прохлады.
- Кирилл, я по поводу... Ну, того, о чем ночью спрашивал. Про выход.
- Ага, - безучастно ответил Кирилл.
- Так где он?
Кирилл повернулся к нему и вперился взглядом. Август настороженно смотрел на него в ответ, пытаясь прочитать что-нибудь по его лицу. На короткий миг в глазах Кирилла снова проглянуло ночное отчаяния, а потом он будто выдохнул и тихо сказал:
- Я тебя отведу. Но не надейся... Слишком сильно. Это не выход. Всего лишь небольшой шанс. Пойдем.
По мере их движения куда-то к окраине города солнце вставало все выше, и на улицы выползали люди. Август то и дело оборачивался, увидев очередного человека в старой, странной или вовсе безумной одежде, вроде девушки, которая вместо платья использовала полупрозрачный дождевик. Август долго рассматривал ее, отвесив челюсть, а Кирилл быстро утащил его прочь, что-то бормоча себе под нос. Постепенно Август начал с первого взгляда отличать живых людей от местных жителей, даже не по внешнему виду, а по каким-то другим признакам.
Когда они дошли до Южного канала, Кирилл, уже отошедший от встречи с повелительницей дождя, вдруг хитро улыбнулся и сказал:
- Хочешь, фокус покажу?
Август пожал плечами, но Кириллу и не нужен был его ответ - тот прошелся к ограждению канала и встал рядом с парнем и девушкой, довольно улыбающихся друг другу.
- Видишь их отражения? - спросил Кирилл, и, дождавшись, пока Август кивнет, вдруг спрыгнул в воду. Вытаращив глаза, Август наблюдал, как Кирилл подплывает к отражениям парочки в канале и ложится на поверхности воды в позе морской звезды. И через несколько секунд он вдруг слился с отражением, и, что было совсем удивительно, девушка его заметила. Она вздрогнула и начала показывать пальцем на Кирилла:
- Смотри! Ты видел?
- Нет, - удивленно переводил взгляд с нее на воду парень, - что там? Рыба, что ли?
- Нет, - уже тише произнесла девушка, опуская руку, - показалось, может быть...
- Что? - настойчиво повторил парень.
- Да уже не важно, - снова улыбнулась она, - наверное, и впрямь рыба.
Кирилл тем временем, словно паук цепляясь за стену, выбрался из канала, и через пару секунду уже стоял совершенно сухой перед Августом.
- Как ты... Как ты это сделал?! - потрясенно спросил он.
- Но ведь так можно с ними связаться! Ну, с миром... живых, - продолжил зачарованно смотреть на воду Август.
- Нельзя, - посерьезнел и покачал головой Кирилл, - извини. Я не подумал. Нет, связаться с ними так не получиться. Пойдем дальше.
- Куда ты меня ведешь? - вскоре нарушил молчание Август.
- К бабушке Густаву.
- Бабушке.. Что? Почему Густаву?
- Не знаю, - пожал плечами Кирилл, - он сам себя так называет. Но ему это имя подходит. Все, мы пришли.
Август огляделся и понял, что пришли они на кладбище. Ожидая пояснений, он повернулся к Кириллу.
- Будь вежлив - почему-то шепотом продолжил Кирилл, - и не ври. Он этого не любит. Поздоровайся, а потом отвечай на вопросы..
Вслед за Кириллом Август прошел вглубь кладбище и вскоре свернул с вымощенной камнем дороги к полукруглому монументу, отверстие в котором подозрительно напоминало искаженное лицо. Недоуменно он покрутил головой, не видя никакой бабушки, и в какой-то момент он уже решил, что Кирилл его разыгрывает, как перед ним возникло... Август был начитанным и умным мальчиком, но понять, или хотя бы рассказать, как выглядело это создание, ему было очень трудно. Плоть от плоти, точнее, камень от камня монумента, на котором он сидел, но в то же время живой, все его части постоянно находились в движении как невероятно сложном механизме. Лучи солнца подсвечивали его, обрамляли его бесформенную фигуру, но сам он был темнее ночи, хотя и виден в каждой мельчайшей детали.
- Вот, знакомься. Это бабушка Густав.
Август, ошарашенный видом нового знакомого, почтительно прошептал:
- Здравствуйте...
- Добра тебе, дитя.
Голос у нового знакомого был под стать внешнему виду - совершенно нечеловеческий, но, при этом, густой, глубокий, его слова будто обволакивали и волокли куда-то в бездну, мягкую, уютную, тихую бездну бесконечных снов...
Вздрогнув, Август сделал шаг назад и чуть не упал навзничь. Кирилл сердито зашипел:
- Прекрати... Не позорься перед бабушкой Густавом.
- Не нужно тревожиться, Беспокойный Мальчик. Я всегда рад любым новым знакомствам. Подойди ближе, Новый Гость, я тебя не обижу. Как твое имя?
- Ав-Август, - от волнения Август даже начал заикаться, чего с ним не бывало с первого класса, после дорогостоящего курса у логопеда.
- Прекрасное имя. Ты знаешь, что оно означает?
- Да. Я читал. Это титул императора в Риме... Потом стало именем собственным.
- Так ты император? - несмотря на дурацкий вопрос, у Августа не мелькнуло ни тени сомнения в том, что существо перед ним серьезно. Скорее всего, оно вообще не умело шутить.
- Я... Нет, я не император.
- Будь моим гостем, Август. Что привело тебя сюда?
- Он хочет освободиться, - встрял в разговор Кирилл.
- Правда? - Густав приблизил то, что у него было вместо лица, к Августу, и его обуял беспричинный страх. Подобный ночной жути, когда в темноте тебя может подстерегать все, что угодно, начиная монстром, и заканчивая разъяренной мамой, которая идет ругать тебя за то, что ты не спишь в три часа ночи.
- Ты недавно среди нас, Август. Почему ты желаешь освободиться?
На этот вопрос у Августа был готов ответ. И он выпалил его во всей своей ярости:
- Потому что... Потому что я хочу жить.
Повисла долгая пауза. Существо перед Августом раскачивалось и мерно рокотало, словно изменяя свою структуру. Август оглянулся на Кирилла, но тот с серьезным видом стоял и ждал.
- Жизнь это непростая вещь. Умереть легко. Людские судьбы - словно река. Смерть придет к тебе сама, хочешь ты того или нет, как река бежит вниз. Но чтобы заставить реку течь вспять, чтобы опровергнуть установленные законы, нужна сила бога, а я ей уже не обладаю... Еще не обладаю. Но можно просочиться наверх. Это проще, но тоже очень нелегко. Тебе понадобится нечто очень ценное и редкое, Август, и цена ошибки очень велика. Оглянись.
Август повернулся и увидел дубовую рощу. Там были как очень древние дубы, так и совсем молоденькие, едва проклюнувшиеся из земли. Но, приглядевшись, Август понял, чем они отличались, и его пробрала дрожь. Эти дубы были не из мира живых, они росли в мире мертвых. И они кричали. Беззвучно, но Август четко понял, что они кричат от боли и ужаса, и умоляют о пощаде.
- Вот те, кого постигла неудача. Ты готов пойти на такой риск? Они отчаянно жаждали жизни, но остались здесь - навечно.
Август в смятении молчал. Готов ли он? Еще минуту назад он был готов на все, но теперь... То, что он имеет сейчас, тоже ведь жизнь, пусть и не такая, как раньше.
- Не спеши, дитя. Я не тороплю тебя с ответом.
В далеком детстве мама читала Августу сказки. Про героев, про богатырей и волшебных зверей, про чудеса природы, про добро и любовь. Были там и злые сказки, в которых все страдали и умирали. И из тех времен пришло ощущение решимости - еще совсем маленьким он понял, что для того, чтобы что-то изменилось, надо быть смелым. Нужно идти вперед. Волна отчаяния накатила на него, чтобы смениться жгучим приливом храбрости. Он готов. И пусть будет, что будет. Он обернулся к бабушке Густаву и ответил:
- Я готов. Что для этого нужно?
Не выказав никаких эмоций (да и могло ли оно, это существо, чувствовать эмоции?), Густав погудел своими внутренними механизмами и ответил:
- Солнечный лучик послужит ключом
Кость не рожденного станет мостом
Кровь не умершего будет черна
Мертвая жизнь будет завершена.
- Что... Я не понимаю. Нет, правда, - Август растерянно оглянулся на Кирилла, но тот хранил молчание и, казалось, вообще скучал.
- Три вещи. Кусочек солнечного света. Кость того, кто родился в этом мире. Кровь ангела.
- И... И где мне их найти? - поинтересовался Август.
- Твой друг поможет тебе. Он помог уже многим.
Август снова посмотрел на Кирилла, и тот нехотя кивнул. Поморгав, Август повернулся к Густаву и сказал:
- Спасибо. Я вернусь.
- Я буду здесь, дитя. Буду здесь...
Голова у Августа была словно чугунная. На ватных ногах он подошел к Кириллу и тихо спросил:
- Ты знаешь, где все это достать?
Тот так же тихо ответил:
- Знаю.
- Откуда? Ты уже... Уже помогал кому-то раньше?
- Пойдем, - Кирилл потянул Августа за рукав, - здесь холодно.
Август не чувствовал никакого особого холода, но по голосу почувствовал, что его приятелю неуютно на старом кладбище, поэтому он согласился и зашагал за ним к выходу.
- И где нам все это искать? - снова поинтересовался Август, когда они вышли за ограду.
- Там же, где можно найти все в этом мире. На рынке.
В молчании они прошли пару кварталов, и Август снова проявил нетерпение:
- Слушай, а как это... Ну, рожденный в этом мире? Тут и дети рождаются?
-Не совсем. Это мертвый мир... Ну, ты в курсе вообще, откуда дети берутся? - отвернувшись, негромко поинтересовался Кирилл. Август с удивлением понял, что тот стесняется говорить на эту тему.
- Ну... В целом да. Да, в курсе. И чего?
- Так вот тут мужчина и женщина могут любить друг друга хоть неделями напролет - ребенок не родится. Нет в них жизни, которую они могли бы передать. Но иногда бывает так, что сюда попадают... Еще не рожденные дети. Ну, беременные, понимаешь?
Август помолчал немного и ответил:
- Кажется, да. Понимаю. И они рождаются... Здесь?
- Да. Но они не такие, как все. Необычные дети, понимаешь? Они... Они лучше приспособлены к этому миру. Чувствуют его, даже могут изменять, если вырастут. Они... Более живые, чем мы. Они могут даже умереть от старости. Но они не вырастают.
- Что? Почему? Что с ними не так?
Кирилл перешел на шепот, потому что мимо приятелей проехала ржавая, отвратительно скрипящая дрезина.
- Считается, что кровь, волосы, кости, глаза и все прочее таких детей - это магические вещи. В каком-то плане оно так и есть, некоторые колдуны и впрямь могут творить... Всякое. Поэтому их разбирают. На запчасти.
Будничность тона, контрастировавшая с содержанием слов Кирилла, напугала Августа сильнее всего. Его замутило, и, чтобы справиться с тошнотой, он прикрыл глаза и остановился, облокотившись на парапет канала.