Аннотация: Немногие способны распознать следы, невидимые для обычных людей. Следы ушедших. Но увидеть мало - как понять, чье эхо продолжает звучать даже после смерти?
То, что я видел, мне не нравилось. Отголоски, шорохи, едва различимое мельтешение. Какой-нибудь умудренный специалист назвал бы это 'повышенным паранормальным фоном', а я предпочитал слово грязь. Подъезд был грязным. Чем выше я поднимался, тем грязнее становилось вокруг, и, что самое плохое, грязь была свежей. И у меня было твердое ощущение, что на меня кто-то смотрит. На седьмом этаже промелькнул человеческий силуэт, прошедший сквозь одну из дверей, но перед этим настороженно на меня оглянувшийся. Нечего на меня смотреть... Я тут не задержусь.
К моему огорчению, источником налета, покрывавшего стены и окна подъезда, была именно та самая квартира на девятом этаже. Она словно обросла скатавшейся серой пылью, сквозь которую даже стоваттная лампочка светила тускло. В объективной реальности дверь выглядела просто какой-то помятой и заляпанной, словно по ней били ногами. В тот момент моим главным желанием был просто развернуться и уйти. Чертово письмо...
Мы с Найтом возвращались с прогулки. Я открыл почтовый ящик и нашел там этот конверт. Необычная надпись и плотная желтоватая бумага побудили меня сохранить письмо, а не выкинуть его к чертям. Скорее всего, очередные рекламщики придумали новый, остроумный, как им кажется, способ заставить ознакомиться с их предложением. 'Уважаемый господин Видящий'. Кто Видящий, я Видящий? Сами вы... Видящие.
Дома я кинул конверт на полку под зеркалом и благополучно про него забыл, благо дел было полно. Покормить собаку, посмотреть новую серию сериала, то да сё...
На следующий день я про него даже и не вспомнил, и только этим утром, когда искал ключи, снова наткнулся на этот конверт.
Отпихнув Найта, искренне радующегося тому, что мы идем гулять, я сел и взял письмо в руки. Все та же желтая бумага, Глубокоуважаемый Вагоноуважатый...
Ну хорошо, давай тебя прочтем.
Письмо внутри на рекламу было совершенно не похоже. Я, конечно, не маркетолог, но понять, что можно рекламировать таким способом, я не мог. Современные шрифты позволяют имитировать рукописный текст, но потекшие чернила все же намекали на то, что писали человеческой рукой. Зачем вообще что-то писать, когда проще, удобнее и анонимнее - печатать?
Текст гласил:
"Люди, которые мне небезразличны, находятся в опасности. Им угрожает нечто очень злое. Пожалуйста, не медлите, отложите все насущные дела и прибудьте по адресу ул. Заречная, 68, кв. 178."
И все. Ну, в письме все. В конверте, помимо письма, лежали еще деньги. Купюры разного достоинства, от совсем новеньких до многократно склеенных. Российские рубли, евро, чешские кроны. Советские рубли? Интересно. Изучив некоторые банкноты на просвет, я прикинул общую сумму. Тринадцать тысяч четыреста пятьдесят рублей, плюс-минус. Денежки небольшие, конечно, но и я не Эркюль Пуаро.
Смущало другое, а точнее сказать, смущало все, кроме денег. Начиная от странного способа связи и заканчивая неясной формулировкой просьбы. Хотелось бы, конечно, каких-то подробностей. С другой стороны, деньги вроде не фальшивые, а платить за просто так вряд ли кто-то будет. На розыгрыш не похоже... Я внимательно посмотрел на конверт. Писавший был очень стар, но крепок. Он боялся, но не за себя. Было еще что-то неправильное в этом конверте, какой-то легкий оттенок... Нечеловеческий? Ерунда какая-то. Ну и что мне с этим делать? С одной стороны, недавняя история с Юдой, после которой я едва не лишился правого глаза, научила меня, что в дела, где замешаны существа живые, лучше не влезать. С другой - деньги лишними не бывают. Можно, конечно, просто забить. Поступить симметрично автору письма и закинуть конверт обратно ему в ящик. Или лучше отправить по почте, чтобы никуда не мотаться. Хотя он ведь пишет, что мучается и страдает не он сам, а дорогие ему люди. А они, может, ни сном, ни духом... Неудобно получится. Видимо, придется все-таки поехать. Хотя бы для успокоения совести.
Через час я сидел в такси и рассеянно смотрел в окно на проезжающие мимо автомобили. Вот, значит, прихожу я на улицу Заречную, дом 68, нахожу искомую квартиру. Звоню. А дальше? Начать объяснять, что я своего рода специалист по всякому паранормальному? Человек адекватный после такого в лучшем случае вежливо попрощается. Человек, верящий во всякое такое, скорее всего, имеет определенные проблемы с головой. А на ребре этой монеты танцую я, ну и по мере сил и способностей оказываю услуги тем, кто достаточно безумен, чтобы что-то такое увидеть, но достаточно рационален, чтобы пытаться от этого избавиться.
Выйдя из такси, я начал оглядываться по сторонам, пытаясь почувствовать... Нет, не ауру - это для передач на ТНТ. Скорее, атмосферу этого места, хотя понятие ничуть не менее затасканное. Я гораздо больше люблю новые районы - мало там еще налипло всякой грязи, как физической, так и невидимой невооруженным глазом. Яркие стены, новенькие детские площадки. К детям я, в целом, отношусь так себе, но когда вокруг много детей - это тоже создает атмосферу повышенной благожелательности. В общем, жить в новостройке гораздо лучше, чем в старом доме в центре, где до тебя жило и умерло двадцать поколений. Каждый покойник норовит оставить после себя какой-нибудь след.
Но сейчас мне повезло несколько меньше. Дома были достаточно новые, но район в былые годы пользовался дурной славой, и люди тут жили не самые... благонадежные. А потому следов негативных происшествий было хоть отбавляй: от старых, едва различимых, словно серая паутина, до совсем свеженьких, выглядящих как темная маслянистая лужа. Перепрыгнув лужу вполне обычную, я пересек площадку, совмещающую газон, детскую горку и футбольную поляну, на которой по случаю весны тусовались все три заинтересованных категории граждан: говорящая по телефону усталого вида молодая мама, троица довольно бодрых бабулек и четыре пацана лет десяти. Встав на краю площадки, поближе к двери, я внимательно посмотрел на дом, стараясь вычислить, где расположена квартира, которая мне нужна.
Через полминуты, когда ко мне уже начали проявлять нездоровый интерес две личности маргинального вида, болтающиеся неподалеку, я решил все-таки попытать удачу и уточнить, кто проживает по нужному мне адресу. Более надежных источников информации, нежели бабушки у подъезда, я не знал, а потому, лучезарно улыбнувшись, направился к ним. При моем приближении они прервали разговор и вопросительно уставились на меня.
- Добрый день! А вы из этого дома? - я махнул рукой себе за спину, - из четвертого подъезда?
- Да, - настороженно кивнула мне самая старшая с виду, - да, из четвертого, а вы кто?
Представляться полицейским я перестал еще года три назад. Нарисовать удостоверение не было особой проблемой, но после того, как меня с такой ксивой чуть не принял участковый, приглашенный бдительными соседями, я подобными вещами баловаться перестал. И по совету свояка, работающего опером в областном ГУВД, слепил себе другое удостоверение.
- У вас тараканы есть?
- Какие еще тараканы? - вступила в разговор другая бабушка, - уже давно никаких тараканов нет. Как потравили лет тридцать тому назад, так, слава Богу, - больше не появлялись. А вы что, из санэпидема?
- Из городской СЭС. Нам на сайт заявка упала, что тараканы бегают по стенам. Мол, жильцы из 178й квартиры развели бардак, просьба принять меры, ну и все такое, - я слегка закатил глаза, делая вид, что мне все это вообще неинтересно, но приходится бегать и проверять.
- Из 178й? - настороженность никуда не делась, меня сверлили в шесть глаз. - А кто жалуется?
- Ну, - я снова улыбнулся, - один из жильцов, наверное. Да я даже заявку не видел, и вообще к тараканам не имею отношения, просто вот отправили проверить. Так тараканов нет, говорите?
- Нету никаких тараканов. А вы точно из сэс?
- Да точно, точно, - я достал книжицу удостоверения и раскрыл ее поближе к лицам бдительных бабушек. Одна даже вытащила из кармана очки, чтобы лучше видеть. Я спокойно и доброжелательно улыбался - удостоверение было практически настоящим, за исключением того, что я в этой организации никогда не числился. Через несколько секунд напряжение, висевшее в воздухе, слегка развеялось. Бабульки выдохнули, и я выдохнул вместе с ними.
- Выдумают же тоже, тараканы... А точно не знаете, кто наябедничал-то?
Я с извиняющейся улыбкой покачал головой, а бабушка продолжила:
- Узнать бы... И так у людей беда в семье, так находятся же еще... Мы думали, вы из опеки.
- Из опеки? - искренне удивился я.
- Да, тут вчера приходили, серьезные такие, в форме. Детей хотели забрать.
- Да вы что? - я округлил глаза, - Вот ведь... А что случилось-то?
- Да муж у них в больнице лежит, вы представляете? Со стремянки упал, и прямо на оголенный провод!
- Ну, ты сейчас расскажешь! - оборвала ее третья бабулька, до той поры хранившая молчание. - Он лампочку менял, его током ударило, а потом он уже со стремянки бахнулся!
- А опека тут при чем? Он один, что ли, жил? Ну, с детьми? - недоумевающе подлил я масла в огонь.
- Да нет, не один! И жена у него, и двое детишек. Старшему одиннадцать будет, а младший в этом году в первый класс пошел. И вот одно к одному - несчастье за несчастьем. Говорят, старший весь в синяках в школу пришел, вот опека и подскочила. Вместо того, чтобы помочь, только нервы людям портят! И так горе... Они ведь вот, несколько лет тому назад дочку похоронили. А ведь какая была живенькая! Они когда только переехали, она тут каждый день носилась по двору! Лена сама не своя была, аж почернела... Только-только начали отходить, как младший заболел. А тут еще и с отцом такое несчастье... Лена ночей не спит, бегает то в больницу к мужу, то еще куда, сама уже как привидение. А какая была хорошая семья! Женя же врач, и нам помогает всегда! Всегда здоровались, постоянно спрашивали, уж не надо ли чего? . В любое время можно было к ним обратиться! Сглазил их кто-то, не иначе. Вот до них жила тут карга старая, вот она-то могла не только тараканов развести! И жаловалась на всех постоянно. И все ей не так, и это не эдак, везде свой нос совала, порядок пыталась навести! Участковый к ней через день бегал, еще старый, Семен Семенович, Царство ему небесное.. Вредная была старуха, жуть! Хорошо, что переехала. Сразу стало спокойнее. А Евсеевы... Нет, от них только хорошее тут! А люди еще и жалуются, вот ведь, никакой совести нет. Тараканы! Нету у нас никаких тараканов, так и напишите в отчете своем, или где там.
- Обязательно, так и напишу. Вас как зовут? - обратился я к самой бойкой.
- Лидия Ивановна я. А что такое?
- А давно они сюда переехали? Может, это не на них, а на предыдущих жильцов жаловались?
- Прошлых? Да уж нет. На нее никто бы не пожаловался. Ту каргу все боялись. Она бы и не переехала ни в жисть, а уже не могла одна, так ее дочка к себе забрала, вот уж несчастная женщина, - Лидию Ивановну словно прорвало. Но она тут же успокоилась и продолжила:
- Уехала она, слава Богу. Уж на что злая была.
- Давно уехала-то? - уточнил я.
- Да уж лет семь как. Или шесть?
- Уже восьмой год, - вмешалась первая бабушка, - Лена же беременная как раз ходила.
- Ну да, значит, восемь, - согласилась Лидия Ивановна.
- Лидия Ивановна, а они сейчас дома? - я постарался вернуть разговор в нужное русло.
- Так нету никаких тараканов, я же вам говорю! Чего вы-то еще будете нервы людям трепать? - снова посуровела бабушка.
- Не буду, не переживайте. Просто возьму с них подпись, что проверка проведена, и пойду. Не беспокойтесь.
Бабульки переглянулись, и старшая ответила:
- Да вроде бы дома Лена. Выходной у нее сегодня, а в больницу к мужу она в обед поедет.
Поблагодарив их, я под тремя внимательными взглядами повернулся и пошел к подъезду. Информации я получил даже больше, чем рассчитывал. Один ребенок умер, а другой заболел? Упал со стремянки, меняя лампочку? Всякое, конечно, в жизни бывает. Но все в сумме... Да, выглядит и впрямь нехорошо. В сглаз, порчу и прочие проклятия я не особо верил. Ну, теоретическую возможность допускал, но понятия не имел, что с этим делать. Но одно стало ясно - письмо и впрямь не шутка. Что-то неладное творится в квартире 178.
Возле двери я встал, вытащил телефон и изобразил, что что-то в нем смотрю. Позвонить в домофон? Сказать, что пришла сэс с проверкой? Могут просто не открыть. Подозреваю, что в подобных жизненных обстоятельствах общение неизвестно с кем по причине проверки на наличие тараканов - не самое желанное мероприятие.
Однако тут удача мне улыбнулась. Дверь подъезда отворилась, и мне навстречу вышла еще одна молодая мамаша с коляской. Я, вежливо улыбнувшись, придержал дверь и нырнул в подъезд. А вот внутри все было уже не так радужно. Судя по номеру квартиры, мне нужен был девятый этаж, но я пошел пешком. Полезно осмотреться.
Результаты осмотра мне не понравились категорически. Подавив желание убежать, я глубоко вдохнул и аккуратно надавил на раскуроченный дверной звонок. Вскоре за дверью раздались торопливые шаги, и она распахнулась безо всякого вопроса.
- Что, опять ключи поте... - замолчав на полуслове, на меня смотрела женщина лет сорока. Темные круги под глазами, жидкие волосы, красные глаза. Бардак в прихожей, табачный дым. Хорошая семья, Лидия Ивановна?
- Вы кто? - устало поинтересовалась она у меня. - Ничего покупать или подписывать я не буду, не тратьте мое время.
- Добрый день, - поздоровался я и извлек удостоверение, - я из городского управления санэпидемнадзора. - Жалоба тут пришла, что от вас тараканы расползаются...
За спиной женщины, которую я идентифицировал как Елену, промелькнула тень, через секунду где-то в глубине квартиры раздался стеклянный звон, а за ним последовал детский плач. Затравленно вжав голову в плечи, хозяйка квартиры обернулась, но, вопреки моим ожиданиям, не бросилась в комнату, а снова повернулась ко мне и спросила:
- Какие еще тараканы? Кто вас вызвал?
Пару секунд я лихорадочно размышлял. Байка про сэс вряд ли мне поможет, женщина явно не настроена на диалог. Еще раз глубоко вдохнув, я решил рискнуть.
- Тараканы - это предлог. На самом деле, меня привело сюда вот это.
Я извлек из сумки конверт, достал письмо и протянул его Елене. Пробежав по строчкам, она подняла на меня глаза и недоумевающе спросила:
- Это какая-то шутка?
- Я тоже так подумал сначала. Но теперь у меня есть ощущение, что вам нужна помощь. Помощь со стороны человека, который вам поверит.
Какое-то время Елена недоверчиво смотрела на меня, и я уже решил, что сейчас она захлопнет дверь. Но она посторонилась, и сказала:
- Проходите. Можете не разуваться.
Разуваться я и впрямь не стал, полы, судя по всему, не мыли уже давно. Детский плач был едва слышен из-за стены. Повинуясь жесту Елены, я прошел на кухню. На плите в кастрюле что-то булькало. На дверце стенного шкафа висела икона, еще одна стояла на подоконнике рядом с пепельницей. Хозяйка прошла следом, положила письмо на стол, между тарелкой с морковью и разделочной доской.
- Меня зовут Артем. А вас как? - Я решил начать с простых вещей, чтобы укрепить контакт.
- Елена Васильевна. Лена, - ответила она, вытащила сигарету из пачки, лежащей на столе, подошла к открытой форточке и закурила.
- Очень приятно, - кивнул я. - Елена, я занимаюсь... скажем так, случаями, выходящими за рамки... общепринятых понятий. И здесь я вижу, что это как раз такой случай.
Елена молча затянулась, потом повернулась ко мне и ответила:
- Я про вас читала. На городском портале, в прошлом году. Там и фото ваше было. Это же вы нашли того пацана, которого алкаши похитили? Я бы иначе вас не впустила. Но сразу говорю, у меня денег нет.
- Моя работа уже оплачена. Тем же, кто отправил письмо. Это ведь не вы? - на всякий случай уточнил я.
- Нет, не я, - она покачала головой.
- И вы не знаете, кто? Ну, или хотя бы подозреваете.
- Подозреваю? Нет, я никого не подозреваю. Мне все равно, если честно, у меня и без этого дел полно.
Ребенок за стеной уже совсем затих. Я поежился, видя, в каком состоянии находится эта квартира. Наверное, даже к лучшему, что живущие здесь люди ничего не видят. Хотя, быть может, если бы видели, то успели бы вовремя убежать? Под потолком залегли густые тени, вся кухня была затянута паутиной, на полу виднелись черные, словно обугленные, следы, уходящие в стену. И было очень холодно, хотя, судя по Елене, сидящей в одной футболке, это мои субъективные ощущения.
Однако, даже если люди, живущие здесь, и не видят этого, то чувствуют. Это как жить в месте, куда не заглядывает солнце. Хроническая усталость, болезни, депрессия... Обведя взглядом комнату, я снова вернулся к Елене и увидел то, чего не заметил с самого начала. Вот так дела... А хозяйка-то не проста. Следы смерти на руках не смываются ни водой, ни временем. Что ж ты натворила, Елена Васильевна?
- Итак, мне от вас не нужны деньги, - повторил я, - я хочу вам помочь. Я слышал о несчастье, случившемся с вашим мужем. - Я вытащил телефон, включил диктофон и продолжил: - Расскажите подробнее, что произошло?
- Он... - Елена в очередной раз затянулась, помолчала, и вдруг спросила, - У вас есть дети?
- Нет, - пожал я плечами.
- Жаль. Тогда вам было бы проще меня понять... Мой муж в больнице, и вряд ли когда-то полностью поправится. Месяц назад он упал со стремянки, с метровой высоты. Здоровый тридцатилетний мужик... - ее глаза покраснели, она отвернулась и шмыгнула носом. - А у нас двое детей. И так все было плохо, а теперь...
- Вы давно сюда переехали?
- В эту квартиру? Думаете, дело в ней? Чушь.
- И все же? - настойчиво повторил я.
- Семь с половиной лет назад. В декабре. Второго января я родила сына, мы до этого жили в съемной, а с тремя детьми хочется... простора. Должны были еще осенью переехать, но хозяйка квартиры то соглашалась, то отказывалась. Под конец договорились, поехали в банк сделку заключать, а она, бабка ненормальная, уперлась и говорит: доплачивайте мне наличными еще четыреста тысяч, или я сделку расторгаю. А мы уже с банком договорились, и со съемной квартиры съехали, у друзей ночевали. Мне рожать вот-вот, а тут такое... Но у Жени есть бабушка... В Набережном живет. Она Женьку растила, а мы с ней сразу не поладили, она говорила, зачем тебе шаболда старая? Я ведь его на шесть лет старше... А Женя все смеялся, говорил, ладно тебе, баба Тома, сердцу не прикажешь. Ну а тут, пока я в роддоме была, Женька поехал к бабушке, уж не знаю, что там у них случилось, как договорились. Только к тому моменту, как я родила, Женька уже успел и квартиру купить, и даже мебель завезти. Только с бабушкой он, судя по всему, поссорился. Раньше к ней каждый месяц катался, а после переезда - максимум раз в год. Да и то, последние два года , после того, как Ира...
- Ира - это ваша дочь?
В ответ меня испепелили взглядом, и я перевел тему.
- Вы верующая?
Елена перевела взгляд с меня на иконы, и, помявшись, ответила:
- Нет. Не была... раньше. Женя у меня заядлый материалист, а я вот верила и в приметы, и вообще... а он еще издевался надо мной постоянно. Но в Бога раньше не верила. Да и сейчас... По нужде.
Я кивнул, соглашаясь, и продолжил:
- А когда вы начали замечать... что-нибудь необычное? Ненормальное?
- Вообще... Сразу как переехали. Я видела иногда... Ну, странные вещи. Например, тень не в ту сторону. Или чей-то силуэт иногда мелькал, где-то на краю зрения. Но я не придавала этому значения. Думала, меня после родов подглючивает слегка, даже к врачу ходила, таблетки пила. Но потом все прошло. Женя как раз повышение получил, мы на море даже съездили всей семьей. А потом... потом... я опять начала видеть. Только теперь все чаще и отчетливее. И таблетки уже не помогали. И дети тоже начали жаловаться... То ущипнет их кто-то, то ударит, то игрушку сломает.
- А как у вас с мужем отношения? Ну... были до несчастного случая?
- Да все как у всех. То ругались, то мирились. Три года назад даже развестись хотели, но потом Ира начала болеть. Пока она болела, вроде даже помирились. Но потом... все равно все наперекосяк. Будто сглазили нас...
Выдержав паузу, я продолжил:
- Вы чувствуете себя подавленной? Плохое самочувствие, плохой сон?
- А вы как думаете?! - резко ответила Елена. - Если у меня муж в больнице, двое детей, из которых один болеет, и врачи не знают, что с ним? Конечно, у меня все превосходно! Я просто прыгаю от счастья!
- Извините. Я не хотел вас задеть.
Повисла пауза. В целом, картина была мне ясна, но о причинах я пока и понятия не имел.
- А в настоящее время. Вы ощущаете чужое присутствие? Возможно, видели что-то, чего не могли объяснить? Вы, или ваши дети? Они вам рассказывали что-нибудь?
Елена затушила очередную сигарету, встала, шмыгнув носом, и вернулась к супу. Я терпеливо ждал, зная, что людям зачастую тяжело признаться в том, что с ними что-то не в порядке. Через пару минут она снова подошла к окну, скрестила руки на груди и ответила:
- В последнее время я постоянно вижу что-то. Думала, что схожу с ума. Хотела рассказать мужу, но Женя... Он у меня вообще не верит ни во что такое. Он и так загружен, на работе дел вагон, и с детьми... Когда Ира... еще жива была, я ей сидела, читала книжку, поднимаю глаза, а рядом с ней на стене тень. И гладит ее по голове... - Елена опустила голову и вдруг заплакала.
- Извините, - пробормотала она и скрылась в ванной, захлопнув за собой дверь. Зашумела вода. Плохо. Очень плохо. Когда обычные люди начинают видеть... Либо она сходит с ума, либо присутствующее здесь эхо и впрямь сильно. Я поднялся, и решил осмотреться в квартире - нехорошо, конечно, но вдруг увижу что-нибудь новое?
Вся квартира выглядела так же, как и кухня. Неплохой ремонт, но вот тут явно раньше стоял телевизор, а вот пустой компьютерный стол... Иконы на стенах. Стопка книг возле дивана. И тяжелый запах безысходности. В таких условиях не то что со стремянки можно упасть, тут вообще легко не проснуться однажды утром.
Краем глаза увидев движение за спиной, я резко повернулся. И застыл. Я, конечно, и раньше видывал подобное, но встреча с... призраком, она всегда неожиданна.
Ростом пониже меня, толстая старушка с темным, искаженным от злобы лицом. Нет, Елена Васильевна, вас не прокляли и не сглазили...
Стоящая передо мной тень оскалилась и нырнула сквозь стену, и через секунду снова раздался детский плач - в этот раз намного громче, чем в первый раз. Из ванной выскочила хозяйка квартиры и умчалась в комнату. Сквозь приоткрытую дверь я услышал ее приглушенный голос и детские всхлипы. Черт, черт, черт...
Через несколько минут Елена снова вышла на кухню, закурила очередную сигарету и молча встала у окна. После небольшой паузы она хрипло произнесла:
- Извините.
- Ничего. Я вас понимаю, - ответил я.
- Да нихера ты не понимаешь! У меня дочь умерла на руках! Что б ты понимал?
Вот оно что. Вот откуда эти следы... Блин. И впрямь неудобно вышло.
Я осторожно произнес:
- Одно могу сказать точно. Вы не сходите с ума... в привычном понимании. И, насколько я могу судить, дело не в сглазе или чем-то таком.
- Вы что-то видели?!
- Видел.
- Вы... вы сможете что-нибудь сделать?
Я молчал, подбирая правильные слова, потом тяжело вздохнул и ответил:
- Понимаете... Не все так просто. Воздействовать на... призраков, в классическом смысле, ну, как в фильмах, например... Это не так легко. Это не демон, не какая-то самостоятельная потусторонняя сущность. Не привидение, и не чья-то душа... Призраков воплощают живые люди. Я вообще предпочитаю слово эхо. Это отголосок... людских воспоминаний, эмоций.
- Чьих? - неожиданно напряженно спросила Елена. Я пару секунд непонимающе смотрел на нее, потом до меня дошло:
- Не знаю. Ваших. Или людей, которые здесь жили до вас. Или еще чьих-то. . Такие отголоски - везде. Буквально на каждом шагу. Вы их не замечаете. Но некоторые... Некоторые становятся сильнее. Их подпитывают люди - своими эмоциями, страхами. Но это эхо, или призрак, если вам так понятнее, он привязан к вам. К вашей семье. Почему - я честно говоря, понятия не имею.
Тут за дверью раздался шум, в замочной скважине провернулся ключ, и в квартиру зашел паренек лет двенадцати. Выглядел он не сильно лучше матери - такой же замученный и бледный, вдобавок, еще и весь в синяках.
- Саша! - хозяйка квартиры поднялась и вышла в коридор, - раздевайся. Сейчас пообедаем, и я пойду в больницу.
- Это кто, мам? - басовито поинтересовался Саша, косясь на меня..
Я поднялся со стула, забрал со стола конверт с письмом, телефон и убрал все это в сумку.
- Я из СЭС. Извините за беспокойство, Елена Васильевна. Проводите меня?
Она вышла вслед за мной в подъезд, прикрыла дверь, и негромко спросила:
- Что нам делать?
- Пока не знаю. Продиктуйте свой номер. Если что-то выяснится - я вам позвоню.
На улицу я вышел, словно из парилки. Под солнечными лучами сразу стало легче. Ощутив на себе коллективный взгляд все еще сидящих на скамейке бабушек, я вежливо кивнул им и быстро завернул за угол дома. Мне нужно было место, где можно спокойно сесть и обдумать все, что я услышал. А еще нужно было купить и съесть шоколадку. Я слишком восприимчив к таким местам и таким людям, слишком сильно чувствую всякую грязь. А шоколад помогает вернуться в нормальное состояние.
Я дошел до остановки и уселся на скамейку. Я слукавил, когда сказал, что не имею понятия. Одна идея у меня была.
Если у внука большие проблемы, а потом он ссорится с бабушкой, и откуда-то берет достаточно крупную сумму денег... Упаси боже, я никого ни в чем не обвиняю. Но и в совпадения не верю.
Проще всего было выяснить то, что меня интересовало, по телефону. Набережное, значит? Я нашел в гугле нужный номер.. Трубку сняли после первого гудка:
- Алло?
- День добрый. Это участковый села Набережное?
- Допустим, - судя по голосу, говорящему со мной было лет двадцать.
- У меня такое дело. Мне бы пообщаться с... Тамарой Евсеевой. Дело в том, что мой дедушка...
- А я здесь при чем? - оборвал мою историю в зародыше служитель порядка.
- Ну, может, вы знаете, как с ней связаться?
- Понятия не имею.
Прекрасно. Люблю отзывчивых людей.
- А... - пока я пытался придумать, что можно узнать у такого доброжелательного полицейского, он разом решил все мои проблемы, и завершил разговор:
- Все? До свидания.
Некоторое время я тупо стоял с телефоном, прижатым к уху, и мысленно желал всяческих благ неизвестному мне участковому. А потом, выдохнув, принял решение. Если гора не идет к Магомету...
До Набережного я добрался уже после обеда. Два с половиной часа на поезде, и еще полчаса на автобусе. Пейзажи вокруг стояли откровенно удручающие. Обычная вымирающая деревня... Эта еще из хороших. Тут и школа, и клуб, и даже своя пожарная часть. В раздумьях, как мне найти нужного мне человека, я зашел в местный магазин. Уж они-то всех должны знать.
- Здравствуйте. Эм... Дайте кефир и... И булочку с повидлом.
Я всю жизнь был уверен, что если хочешь о чем-то спросить человека, который торгует, то сперва надо у него что-нибудь купить. К тому же, я на самом деле проголодался. Рассчитавшись, я взял пакет и вежливо поинтересовался у молодой продавщицы:
- А вы не знаете, где мне найти Тамару Евсееву?
Несколько секунд подумав, продавщица пожала плечами и ответила:
- Нет, не знаю. А зачем она вам?
- Да так... А у кого бы узнать?
За моей спиной звякнул колокольчик, и в магазин вошел древний, как динозавр, но крепкий, как земная твердь, дед. Длинная седая борода, соломенная шляпа. Я откровенно таращился на него, как на неведомое чудо-юдо, а дед, не обращая на меня внимания, подошел к прилавку и завел с продавщицей диалог:
- Привет, Татьяна. Мне как обычно.
Надо понимать, он был тут частым клиентом. Татьяна шустро метнулась по своим закромам, собирая определенный набор продуктов. Консервы рыбные, мясные, четыре пакета молока, четыре буханки хлеба, папиросы...
И не подумав рассчитаться, дед кивнул в мою сторону и ехидно поинтересовался:
- А это чего? Жених?
- Да нет, Федор Кузьмич. Парень на поиски приехал. Как там, Тамара...
- Тамара Евсеева, - повторил я. Дед лукаво улыбнулся:
- Тамара Тимофеевна? Надо же.
- Вы знаете, где она живет? - искренне обрадовался я.
- Конечно, знаю. Чего бы мне не знать. Это молодежь вон, - он укоризненно кивнул на улыбнувшуюся в ответ Татьяну, - ни черта не знает. Пойдем, провожу тебя.
Воодушевленный, я попрощался с продавщицей и покинул магазин вслед за дедом, бодро шагающим вверх по склону.
- Так зачем тебе Томка-то? - поинтересовался Федор Кузьмич, на ходу раскуривая папиросу. Я в ответ бодро начал рассказывать историю о том, что мой дед с ней познакомился еще в юности, приезжал сюда как-то по работе, а теперь вот мечтает найти старую любовь.
- Эвона как, - уважительно кивал Федор Кузьмич. - Вот оно что. Ну что ж, пришли. Тут теперь Тамара Тимофеевна живет.
Я недоумевающе огляделся по сторонам, не видя вокруг ни единого жилого строения. А потом разглядел в траве белый каменный крест. И мраморную табличку чуть подальше. И железную оградку, и еще одну...
-Там она лежит, подальше.
Пройдя несколько метров, я обогнул сверкающую серебром оградку и увидел железную пирамидку с прикрепленной к ней табличкой:
'Евсеева Т.Т. 1933-2012'
Получив подтверждение своим подозрениям, я мрачно вернулся обратно на дорогу.
- Ну, нашел любовь деда своего? Или нет никакого деда? - Федор Кузьмич цепко и внимательно смотрел на меня.
- Нет... То есть да, конечно. Был. Но тут я не из-за него, вы правы. Дело во внуке Тамары Тимофеевны. Что с ней случилось?
- А что могло случиться, то и случилось. Болела ведь она. Последние годы даже из дома выходила мало, продукты ей соседи приносили. И скотину всю раздала, осталась у нее только кошка Маркошка, ей внук привез. Женька, да... Раз в месяц был тут как штык. И померла, пока он тут был. Хоть попрощались нормально.
- Так она умерла, когда Евгений был здесь?
- Ты чего, тугодум, что ли? А я тебе о чем? Он обычно на пару дней приезжал, а тут задержался на неделю почти. Как чувствовал. А на пятый день Тамара Тимофеевна и преставилась, Царствие ей небесное.
- Печально. А что с домиком-то ее стало?
- Ну как что. Продал его Женька. Недорого, зато быстро. А чего?
- Да нет, к слову просто, - я лихорадочно соображал. Интересное совпадение. Точнее, таких совпадений ведь не бывает.
- Сильно болела, говорите?
- Да как все. Ходила с трудом, ноги у нее опухали, да давление, а так-то вроде и ничего, не хуже остальных. А ты к чему это?
- Я? Да так, ни к чему.
Федор Кузьмич как-то странно закряхтел, словно дерево заскрипело, повернулся ко мне и очень внимательно посмотрел на меня. Я тоже всмотрелся в него, и увидел... Волосатое лицо, острое, звериное ухо, нечеловеческие глаза с желтоватой радужкой. Через три секунды игры в гляделки домовой сурово произнес:
- Ты вот что, Видящий.. вслух такого даже не произноси, и не думай даже. Я Женьку с малых лет знаю. Он у нее единственной отрадой был, и сам ее любил. Он бы в жизни ей худого не учинил. Не там ты ищешь.
Я сглотнул , и не нашелся, что ответить.
- Мало у них времени, я чувствую, особенно у младшего. Помоги им, Видящий.
- Я... Хорошо, - я собрался с мыслями, - Хорошо. Я постараюсь.
- Ты не постарайся. Ты помоги. Не теряй времени даром. Иди.
Федор Кузьмич словно побледнел, а потом растворился в воздухе. Голова шла кругом. В полной прострации я решил последовать его последнему указанию, и пошел.
Домой я добрался уже затемно. Сил оставалось, только чтобы выгулять Найта, закинуть в себя порцию пельменей и разложить диван. Однако, когда я рухнул в постель, сон неожиданно меня покинул. Такая хорошая версия рассыпалась. Или нет? Домовой не врал, это точно. Но с больным мужем пообщаться теперь еще важнее.
В больницу я наведался с утра. Правда, как оказалось, это я сделал зря. Пришлось еще почти полтора часа ждать, пока супруг и отец двоих детей закончит лечебные процедуры. Когда я уже устал слушать музыку, медсестра, наконец, принесла чудесную весть, и я направился в палату. На кровати лежал парень немногим постарше меня, под сложной системой растяжек и противовесов. Сначала он улыбался, но, увидев меня, нахмурился.
- Ты кто такой?
- Добрый день, Евгений. Мы не знакомы, Меня зовут Артем... Я здесь из-за вашей семьи.
- Что опять? Что-то с Кириллом?
- Эм... Нет, с вашим сыном все в порядке. Вернее, не совсем.
Я нес чушь, совершенно не понимая, как подступиться к главному. Судя по рассказанному Еленой, шансов на то, что Евгений мне поверит, просто нет. Поэтому я решил зайти с козырей.
- Вчера, а, точнее, уже позавчера, я получил вот это письмо.
Я протянул Евгению уже порядком потрепанный лист. Он прочитал его и нахмурился еще сильнее.
- Какой-то розыгрыш? Ты кто такой? Тебе чего надо?
- Я вчера был у вас дома. Елена вам не говорила?
- Нет, не говорила. Слышь, если узнаю, что ты у нее деньги вымогал или че еще, лежать будешь на соседней койке, я тебе слово даю.
Поморщившись, я подтянул стул поближе и уселся напротив.
- Моя работа уже оплачена, у вашей жены я не взял ни копейки. Так вот. Я... это может прозвучать странно, но я занимаюсь тем, что помогаю людям... справиться с тем, что выходит за рамки.
- Экстрасенс, что ли? - настороженность Евгения никуда не делась, но теперь к ней добавилось что-то еще.
- Нет, не экстрасенс, - я поморщился опять. - Точнее, не такой, как на ТНТ. Пассы руками не делаю, заклинаний не читаю. Просто вижу всякое. И по мере сил борюсь.
- И чего ты делал у меня дома?
- Пообщался с Еленой. Посмотрел на призрака.
Я внимательно смотрел на парня, ожидая чего угодно: смеха, пренебрежения, криков 'поди вон'...
- Как он выглядел? - приглушенно поинтересовался Евгений.
- Ну... Как старая женщина. А что, видел что-то такое?
- Нет, - он с каменным лицом помотал головой. Врет. Вот только почему?
- Неправда. Видел ведь? Ты же здоровый мужик, Евгений. Извини, не верю, что ты сам со стремянки упал. Да еще так удачно.
Евгений помолчал, а потом, глядя в стену, тихо ответил:
- Я лампочку тогда менял... Вкрутил, ору Сашке, чтобы рубильник включил. Темно вокруг. Тут свет загорелся, а она стоит... Прям передо мной. Я дернулся от неожиданности, а она на меня прыгает, и вот... Я про провод выдумал, чтобы лишнего не думали. Ленка, блин... Она давно уже, еще до рождения Сашки во всю эту чушь верила, а уж как дети пошли, так вообще головой немного подвинулась. Эзотерика, заговоры, ангелы-хранители, сглаз... Когда с Ниной Александровной, хозяйкой квартиры, поцапалась, так вообще ночей не спала. Не хотел я ее лишний раз травить.
- Да? - заинтересовался я. - А из-за чего конфликт был?
- Да чушь полная. Нина Александровна, она ж тетка такая... Мы когда квартиру приезжали смотреть, Ленка сразу на нее крыситься начала, что на детей она не так смотрит, еще какая-то фигня. Ну а та Лене и говорит - мол, ты, девчонка, когда будешь тут жить, тогда и порядки устанавливай, а пока рот не надо открывать, вон, за детьми следи лучше, чтобы с ними не случилось чего. Лена аж побледнела. Потом, пока домой ехали, все про порчу говорила... Пока беременная ходила, совсем дурная была, потом вроде полегчало ей, пришла в себя. Только когда Ира... умерла, сорвалась. Умчалась куда-то прямо с похорон, а домой пришла ночью, пьяная, рыдала потом до утра...
- А Нина Александровна?
- А что она? - не понял Евгений.
- Ну, про нее что можешь сказать?
- Про нее? Да ничего. Говорю же, суровая тетка, старой закалки. Вроде бы директором завода была.
- А деньги?
- Какие деньги? - снова удивился Евгений.
- Ну, которые она вымогала. Когда квартиру покупали.
- А, это... - он замялся. - Да там не вымогала она. Просто мы сначала договорились, что часть через банк, часть наличными. Потом туда-сюда, в общем, с дочкой ее договаривались, что всю сумму по безналу. А Нина Александровна уперлась, говорит - был уговор, давайте деньги. Ей, мол, на операцию надо. Ну вот...
- И ты поехал к бабушке?
Евгений замолчал, глядя на меня.
- Я был в Набережном. Вчера. А чего жене-то не сказал, что бабушка умерла?
Он поиграл желваками, и угрюмо ответил:
- Сперва не говорил, потому что она беременная была. Потом... Потом мне уехать надо было. Я сказал, что к бабке поехал. Ну и вот... Тебе-то какое дело?
- Пока не знаю, - я наигранно пожал плечами, - только странное совпадение. Вот у тебя бабушка умирает, а вот у тебя дома эхо появляется...
Пару секунд он молчал, уставившись на меня, а потом ровным голосом произнес:
- Ты чего несешь, придурок? Ты че, думаешь, это я бабу Тому... - он проглотил окончание фразы, сверкая глазами.
- Нет? - я наклонил голову, крайне внимательно... смотря на него.
- Нет, - твердо ответил он, оскалившись.
Не врал. Вот теперь - нет. И все же...
- Дело ведь не в Тамаре Тимофеевне. Я не из полиции... Но вот семью твою грызет какая-то тварь. И уж очень ловко все складывается.
- Херня. Во-первых, я ее пальцем не тронул... Я ее любил. Она ж меня растила! А во-вторых, это не она. Я точно знаю.
- Откуда? - я подался вперед.
- Да, я к ней поехал. Денег надо было достать, срочно. Я ее уговаривал... Знал, что можно ее дом быстро скинуть. А ей я предлагал в город переехать, к нам. Она упиралась, конечно, но я остался. Мы поругались... Она ведь тоже мне помочь хотела, переживала сильно и за меня, и за Ленку, хоть она ее и не особо-то. И сердце прихватило. Старый человек, чего ты хотел?
А ведь не врет Евгений. И искренне переживает, даже сейчас.
- Я честно пытался ее спасти. Качал до приезда скорой, а все равно... Не помогло.
- Все равно, - я покачал головой, - даже хороший человек может после себя оставить... плохой след. Помноженный на чувство вины, он мог разрастись в любую дрянь.
- Не она это. Точно тебе говорю. Я... Я ее видел. Бабу Тому. Ну, после этого видел.
Я искренне вытаращился на него. Он что, тоже?...
- Я не сумасшедший. И не экстрасенс, типа тебя. Два года назад, - его лицо застыло, но он продолжил рассказ, - когда... Когда Ира умерла. Я как раз в клинике был. Она у нас лежала, я на втором этаже работал, а она на четвертом, в интенсивной терапии. Я сидел в кабинете, тетку какую-то осматривал, мне позвонили... Не помню, как добежал. Прибежал, там наши суетятся, танцуют вокруг. А толку-то? Рак не перетанцуешь... А потом смотрю, а рядом с Ирой стоит баба Тома. И улыбается так, по-доброму. Гладит ее по голове. А потом смотрит на меня, и говорит: 'Женек, ты уж извини, не смогла я уберечь. Ты держись. А мы пойдем.' И тут раз - и Ира рядом с ней стоит, за руку ее держит. И на меня смотрит. И тоже улыбается. Виновато так... Я думал, я с ума сошел. Но ничего, оклемался. Так что нет. Ты думай, что хочешь, но это не баба Тома.
Я сидел, потирая виски, не зная, что сказать. Через минуту Евгений заговорил:
- Как тебя там, экстрасенс?
- Артем, - глухо повторил я.
- Артем... Помоги им. Сам видишь, я тут, а Ленка... Она сильная, но надломленная, после такого-то. Еще и Кирилл болеет. Убери эту нечисть. Я в долгу не останусь.
Я молчал смотрел на него. Несмотря ни на что, человеком он был очень хорошим. По-настоящему добрым. И семью свою очень любил.
Из больницы я вышел со звенящей головой. Евгений ведь не врал. И про деревню, и про дочь... И на безумного он похож не был, их я сразу вижу, характерный такой ореол. Но поверить в такое...
Хотя, на самом деле, светлое эхо тоже встречается, хоть и гораздо реже. Иногда бывает так, что люди оставляют после себя добрые следы, и они, помноженные на светлые воспоминания, создают... такие вот отголоски. Но я таким сталкиваюсь крайне редко.
Куда чаще люди уходят с болью, страхом, обидой. И оставляют после себя все это - грузом на плечах родственников и близких.
На выходе из больницы я нос к носу столкнулся с Еленой. Она напряженно посмотрела на меня, а я задумчиво кивнул и прошел мимо, но через секунду развернулся и догнал ее.