Аннотация: Что может заставить вас отказаться от суицида?
Край
Там бездна, рядом с нею край.
Шаг влево, вправо - Ад и Рай.
Переступив сию черту,
Душа мятежно в пустоту
Стремится...
Иногда непонятно, почему мы идем на суицид. Нас толкают на это некоторые события, или же нам просто надоедает жить в этом прогнившем мире? Осталась такой же загадочной и непонятной история о моем пациенте Томасе Клэптоне. У него было все. Работа, семья. Он возвел в этом убогом городишке штата Мэн небоскреб. Населения всего за двести тысяч, а тут небоскреб. Этим он и прославился.
Казалось бы, все это устроит кого угодно. Но ему жизнь казалась скучной и унылой. Однообразной. И Томас, как он сказал, решил уйти из жизни. По его словам, он вынашивал свою идею около месяца: отметил дату в календаре, обдумывал каждую мелочь, каждую деталь. Но вот никак не мог определиться со способом самоуничтожения. Перебирал все варианты - от веревки с мылом и снотворного до пули в лоб и прыжка с собственного небоскреба. Томас мыслил иррационально. Обдумывал будто чью-то смерть, тем временем не забывая, что хочет лишить жизни самого себя. Время, место, орудие. Иногда ему снилась собственная смерть. Каждый момент этих снов он запоминал, а затем излагал мне.
У нормального человека уже бы просто потекла крыша. Но мы ведь чертовы психологи. Готовы слушать, пока нам платят. Вопрос лишь в том, почему она не потекла у самого Томаса.
Ах да, я не упомянул одного момента. Он так и не лишил себя жизни. Почему? Хотел бы я знать. Но судя по седым вискам в тридцать четыре года, причина крылась отнюдь не в нравоучениях воскресной школы о том, что праведник, совершивший сие деяние в лице лишения себя жизни, дарованной ему Богом, отправится в Ад и будет обречен на муки вечные. Он так и не ответил мне на вопрос по поводу причины, остановившей его.
***
24 октября
Снилось нечто необычное. Не как обычно. Я так и не смог запомнить точного содержания сна. Помню, что был мой лучший друг Билл. Старый добрый Билл. Такой, каким я его запомнил в последний раз. Единственным отличием была черная полоса на шее - результат суицида. Повесился у себя в гостиной. Чертов сукин сын! Ушел раньше меня. Я был на его похоронах. Видел его жену, как она роняет слезы на землю около его могилы, как Билли-младший дергает её за рукав и пытается выяснить причину ее слез и причину того, почему его папа, как обычно, этим утром не сидел на кухне и не пил кофе. Интересно, что будет делать дальше моя жена в такой же ситуации? Что она ответит Ричарду? Как мне нравится ставить ее в неудобное положение перед сыном. Меня это всегда забавляло. Еще забавнее становится от того, что я буду уже мертв и буду как бы ни при чем. А ведь она будет локти кусать от того, что ей некому будет помочь в этой ситуации. Ей не будет больно. Ей всегда было на меня плевать. Пусть она всегда говорила, что это не так, но я видел правду в ее глазах. Своеобразная месть.
А сын со временем сам все поймет. И не простит. Еще не раз вспомнит меня недобрым словом...
***
Том отложил ручку и пошел на кухню, чтобы налить себе кофе. Утро хоть и было ясным, но на горизонте уже виднелись серые облака, обещавшие всем своим видом, как минимум легкий дождь. Серые, как и лицо Тома. Как ни крути, а виски творит с физиономией чудеса. Лицо было похоже на ком чернозема, разве что слегка посветлее. С такой каменной миной, его впору было вести в начальную школу и показывать детям, сопровождая демонстрацию лекцией на тему "Алкоголь и то, что он делает с людьми". Настроение его было не самым лучшим. И вовсе не из-за "события", которое должно было произойти сегодня вечером. Его просто не было. Поэтому он решил поднять его чашкой каппучино.
"Может взять этот большой нож? Чиркнуть раз вдоль подбородка и все. Конец истории. Или сделать вид, что напоролся на хулиганов в переулке? Чушь! Уходить надо красиво, со вкусом и под музыку".
Скрип кресла. Вдох носом запаха кофе. Глоток. Упоенный блаженный выдох. Щелчок. Еще один. Клик по клавише...
It ain't my fault
It ain't my call
It ain't my bitch!
И рев Металлики, болью отдавшийся в голове и нарушивший тишину в квартире. Еще щелчок. "Лестница в Небеса". Чем не хороший саундтрек к утру суицидника? Молчаливое погружение в размышления.
Стив Берст сказал, что сегодня подвезут свежую партию оружия. На кой черт ему сразу столько? Магазин пользовался большим спросом, но не сказать, чтобы оружие покупали так массово и в таких количествах. Складывалось впечатление, что Стивен хочет ограбить банк. В принципе, с его складом ума можно было легко спланировать ограбление.
Тома не волновало количество оружия и причину, по которой оно может понадобиться. Стивен хорошо разбирался в оружии. И это было главным.
Кофе кончился. Чашка опустилась на столик. Снова скрипнуло кресло. Том, мурлыча под нос "Лестницу", лениво пошел собираться. Сегодня он решил последний раз пожить и взял выходной.
***
"Слякоть! Долбаная слякоть! Чертовы синоптики, мать их туда!" - с такими мыслями он вышел из дома. Погода была крайне странной. С одной стороны, уже около трех часов светило солнце, с другой стороны по улицам все так же тянулись лужи и грязь. А ведь умные головы мира сего обещали отличный день в компании с теплой погодой.
Было десять утра. Народ лениво и в небольших количествах тянулся по улицам. Серые будни опустились на город. Том шел по улице, насвистывая под нос все ту же "Лестницу". Услышал блюз на той стороне улицы. Увидел человека с гитарой в руках.
"Занятно, занятно" - идея подойти родилась ровно в тот момент, когда Том услышал первые ноты. Музыкант выводил незамысловатый, но интересный блюзовый рифф, мерно перемешивая его с ритмом и, то и дело вставляя в него соло. Том дослушал.
- Что, юноша, понравилось? - спросил хиповатого вида музыкант.
- Несомненно - кивнул Том и направил дедушку Франклина в чехол, лежавший на земле.
Музыкант кашлянул
- Вы, никак, последний день живете - сказал он, слегка усмехнувшись и не поверив своему счастью.
- А может для меня каждый день как последний - натянутая улыбка поползла по лицу Тома, - позволите?
Он протянул руки в надежде получить инструмент.
- Юноша, я этим себе на хлеб зарабатываю.
- Но ведь заработали же? - сказал Том и опустил глаза к чехлу, который стал стоить на сотню дороже.
- И то верно - снова нервная усмешка и ухмылка счастливца, - сейчас дам пару уроков юному таланту, и позволю взять мою крошку в руки.
- Навыки есть, не сомневайтесь. Просто уже без малого, лет десять не держал гитару в руках.
Хиппи затянул блюз.
***
- Как, говоришь, тут? - удивленно уставился музыкант на гриф гитары, внимательно следя за пальцами Тома.
- Вот - Том вывел рифф. Десять лет может и отдавались легкой болью в подушечках пальцев, но тем не менее пальцы слушались его хорошо, - это Пантера, "Ковбои из Ада". Вы, верно, такое не слушаете?
- Куда мне - усмешка. Вздох, - мне бы ваши годы, юноша. Смутили Вы меня, смутили, конечно, - натянутая ухмылка.
Томас взглянул на часы. Завоз должен был состояться в двенадцать. Оставалось чем-нибудь занять целый час, а общество старого хипаря и его гитары уже начало надоедать. Он не видел в этом ничего плохого, но не проводить же последний день таким вот образом.
- Спасибо большое, - Том протянул инструмент обратно музыканту. Тот попытался набрать ту же самую мелодию, которую только что выводил его "ученик".
- Черт возьми, я не могу! - легкая усмешка. Затем уже нервный смешок, - юноша, вы посеяли сомнения в моем искусстве! Я заснуть не смогу пока не наберусь сил исполнить сие произведение целиком.
- Удачного дня.
- И Вам того же, - ответил музыкант и протянул руку. Томас пожал ее, его руки дрожали, - юноша, вы, никак, нервничаете? Или это похмельный недуг? - он улыбнулся.
- Скорее второе. Удачного дня, - повторил Томас и, развернувшись, направился в том направлении, в котором шел до этого. Старик отчасти был прав. Возможно, это были нервы.
***
"Определенно классная задница! - восхищенная мысль посетила Клэптона, - ради такой красоты стоит жить, Господи. Эх, а ведь это мой последний день. А такая красота пропадает"
Девушка, идущая впереди, будто услышала его мысли.
- Молодой человек, а на что это вы так уставились?
- Вопрос чисто риторический? - попытался пофлиртовать Том.
- Отнюдь, - сухо отрезала владелица роскошных форм. Оказалось, что все не так уж плохо не только с тыловой стороны. У Тома начала активно выделяться слюна, - Вы так и будете идти позади и пялиться на...
- Нет, конечно - прервал ее дискуссию Том. На вид девушке было лет двадцать пять, может больше.
- Тогда почему бы Вам не угостить девушку кофе? - они как раз стояли напротив кофейни.
Томас сделал молчаливый жест рукой в сторону двери, ведущей в кафе.
- Благодарю за приглашение.
В свое время таким способом Том соблазнил не одну девушку. Видимо, склад ума у его избранниц был к этому располагающий. Сегодняшняя девушка-мечта была сообразительнее, но все так же не оставляла равнодушным, как и все те девицы в годы его молодости. Но Том не хотел от нее ничего. И не потому что был женат. Просто не хотел оставлять осадок в душе незнакомки, которая завтра прочтет о нем в некрологе, а может даже и на первой странице ежедневной газеты.
Том заказал двойной эспрессо, а девушку решил угостить гляссе.
- Кристина, - сообщила девушка. Том, уставившись в глубокое декольте, сначала пропустил это мимо ушей, потом, поняв, как глупо выглядит, поднял глаза. На лице девушки играла улыбка, - а вы, верно Томас. Томас Клэптон?
- Верно, - сказал он и улыбнулся. Ничего удивительного не было в том, что она знала его имя. Его знала почти половина города. По крайней мере, та его часть, которая выписывала городской ежедневник. Томас то и дело появлялся на первых полосах, особенно тогда, когда общественность узнавала о его очередном сооружении, возведенном в городе или в штате.
- И что же привело Вас на улицы родного города?
- Устал. От всего. Решил денек послоняться без дела, - повел Томас плечами.
- Вы архитектор, значит?
- Как вы догадались? - усмехнулся Том.
Неловкая пауза. Принесли кофе.
- Я пишу о Вас в нашей газете. Каждая статья о Вас моих рук дело, - девушка слегка покраснела.
- О.... Вот оно что, - Томас заинтересовался. Девушка заинтриговала его. Он не мог понять, игра это или правда.
- Вот такое странное ощущение. Пишешь о человеке, не зная его лично...и встречаешь его на улице. А ведь про Вас в газете было все. И не самые лучшие периоды вашего пути, и взлеты, и этот небоскреб.
- Этот чертов небоскреб. Столько шума. Не хотел. Но...
- Но?
- Так получилось. Видите ли, мэр города мой бывший одноклассник. И после не одной рюмки виски мы пришли с ним к самой идиотской мысли в нашей жизни.
- От чего же идиотской? Весьма и весьма неплохая задумка с последующей ее реализацией. Кстати, рецензию на ваш небоскреб тоже писала я, - румянец снова овладел щеками девушки, но уже сильнее, чем в первый раз, - но она была опубликована в архитектурном журнале. И получила хорошие отзывы, - румянец. Снова. Кристина нервно теребила салфетку.
Неловкая пауза.
- Кхгм...ну...я рад за Вас, - нервный смешок. В голову Томаса стали приходить сомнения. Он не пытался строить из себя детектива, просто он не понимал, почему журналистка в самый разгар рабочего дня сидит здесь, в кафе, пьет кофе и рассказывает о лучших своих годах жизни. И хотел в этом разобраться. Размеренно и тактично.
- Интересно, что делает в кафе в полдень молодая журналистка, которая, несомненно должна сейчас разгребать колонны писем на ее рабочем месте, нежели пить кофе в кафе с незнакомым мужчиной?
Никакой тактики, несомненно, такта и логики в построении вопросов. Прямо и четко. Сказал как отрезал.
- Не таким уж и незнакомым, - девушка улыбнулась. Румянец уже не спадал с ее лица добрые минуты три, - я знаю о Вас если не все, то многое.
- Вот оно что. И все же?
- Есть на то личные причины.
В мозг к Томасу закралась мысль. А что если она тоже решилась. Сегодня. Последний раз попить кофе. Последний раз пофлиртовать с незнакомцем. Только на флирте и легком дружеском разговоре все и закончится. На что бы она там ни надеялась.
На часах было без пяти двенадцать. Том просидел с ней в кафе еще некоторое время. Разговоры уже были не о них, а о происходящем вокруг, в городе, в стране, в мире.
***
Оружейный магазин. Полдень.
- Стивен.
Стивен резко обернулся. В последнее время он казался Томасу слишком нервным. Его глаза бегали туда-сюда, не оставляя без внимания ни одну деталь окружения.
- А, это ты. Спецзаказ выполнен. Сейчас принесу со склада.
Три минуты тишины. Не совсем тишины. Со стороны склада доносились крики, ругательства, а в колонках булькал Джудас Прист. Вдруг, все будто замерло, на одно мгновение в магазине воцарилась неожиданная тишина. Абсолютно одновременно из колонок перестали доноситься гитарные риффы, крики со склада оборвались. Томас пошатнулся и оперся о прилавок, моргнув пару раз глазами, кашлянул. В этот момент Стивен вернулся с прямоугольным коробком со склада.
- Парень, что с тобой? - глаза нервно забегали по лицу напротив. Продавец казался еще более обеспокоенным, чем прежде, хотя если учесть то, что в последнее время он стал таким дерганым, представить его в еще более нервном состоянии казалось чем-то невообразимым.
Томас еще раз кашлянул, потом к нему вернулось зрение и слух.
- Все в порядке. Вроде бы. Возможно, это из-за кофе. Ладно, Стивен, не бери в голову. Что там с моей красавицей?
- Скорее с красавцем, - усмехнулся Стив.
Коробка открылась, и Томас увидел произведение искусства. Тяжелый револьвер со средней длинной ствола просто блестел на солнце. На нем была выполнена гравировка, с характерной надписью С. Кольт в центре. Гравировка была покрыта легким слоем позолоты, и от ее блеска рябило в глазах.
- Дааа, детка - широченная улыбка расползлась по лицу Томаса. Наверное, он еще никогда не был так счастлив увидеть оружие.
- И что ты его, на стенку повесишь?
- Нет.
- Парень, это слишком большая пушка для самообороны.
- Поверь, просто так я его использовать не буду. Запру в сейф и вытащу только тогда, когда вздумаю повторить подвиг Курта Кобейна.
- Надеюсь, ты шутишь.
Томас улыбнулся.
- Заряди. И, пожалуй, дай еще упаковку патронов.
- Да, парень, ты, верно, спятил.
- Послушай, я видный человек и весьма популярен в этом городе. И если у кого-то появится мысль меня ограбить, то это должна будет быть самая идиотская и самая последняя мысль в истории этого человека.
Стивен молча завершил сделку.
***
Кольт был убран в купленную там же, в магазине, кобуру, которую не было видно под кожаной курткой.
"Меньше видят, меньше знают - спокойно живут и крепко спят. На меня бы, верно, смотрели бы как на идиота, гуляй я с пакетом из оружейного магазина оставшееся время".
Был уже час дня.
Томас ощущал некое превосходство над окружающими, зная, что у него под курткой находится машина, способная оставить за собой не только дымящийся шлейф вслед за пулей, но и крупных размеров дыру в черепе. Неостановимая сила летящей пули в чью-нибудь черепушку.
"Вот оно. То, чего жаждут обиженные и убогие. Власть. Власть над обидчиками и угнетателями. Если бы они держали такую власть в своих руках, то возможно и не были такими убогими. Но, все привело бы к замкнутому кругу: обидчики стали бы обиженными и все продолжалось бы снова и снова. Власть портит человека. Но упоенный властью, он не думает о том, какие поступки совершает и к чему они могут привести. Не следит за своими действиями. Не задумывается над сказанным".
Размышления о вечном прервал звонок телефона. Нирвана, "Запах Молодости". Кобейн, чертов суицидник, написал самую популярную и известную песню в среде американской молодежи, точнее, ее рок-составляющей.
И теперь Томас использовал её как сигнал входящего звонка для своего мобильного телефона.
- Да, дорогая.
- Где ты?
"Я слоняюсь по улицам города и ищу где лучше всего покончить с собой, а в кобуре под курткой у меня здоровенная пушка, способная разбросать мои мозги по асфальту без особого напряжения".
- Я сейчас недалеко от библиотеки.
- Что? Почему ты не на работе?
Бытовой разговор. Где ты. Что ты. Зачем ты там. И так пять минут.
- Я думаю, я к вечеру появлюсь дома. Захотелось развеяться, я взял выходной.
Причитания. Почему не сообщил. Я волнуюсь. Не делай так больше. Она напомнила Томасу его собственную мать, которая звонила ему по всяким пустякам, стоило тому увести очередную красавицу в кафе или подальше от людских глаз и задержаться там на час или два больше положенного.
- Не волнуйся за меня, со мной все хорошо.
- Ты пьян?
"Часы пробили ровно два, а я уже должен налакаться? Хорошего она обо мне мнения".
- Черт возьми, откуда такие мысли?
- Я...я не знаю. Меня охватило волнение за тебя. У меня возникло дурное предчувствие. И я позвонила.
Действительно, она никогда не звонила посреди рабочего дня, зная, как занят на работе Том.
- Извини. Забудь. Со мной все в порядке.
Она положила трубку. Его всегда раздражало, когда она, не прощаясь, заканчивала разговор по телефону. Но он не говорил ей этого. Его маленькая война. Он и ее молчаливое прощание. Два лагеря по обе стороны фронта.
Ему вдруг захотелось пойти и напиться.
***
"Треклятые синоптики, как так можно!?" - начинался дождь. Пока что мелкий и противный, капающий на лицо мириадами капель. Они приятно покалывали кожу. Томас остановился напротив бара. Ему не хотелось мокнуть. Было желание пропустить через себя пару больших кружек пива и пообщаться с местными завсегдатаями на тему, которая первой придет в голову.
***
- И всегда у Вас тут так людно посреди рабочего дня, - спросил Том у бармена, озираясь на заполонивших бар байкеров. Некоторые из них играли на бильярде, часть сидела за стойкой и требовала еще пива, остальные, в основном, уже расселись по столам и употребляли нецензурные выражения, крепкие слова, и пиво. Причем последнее в больших количествах, и почти ничем не заедая.
- Да нет, просто в соседнем городе завтра начинается съезд байкеров штата Мэн, а так как заморосил дождь, они решили скоротать время в дружной компании и скрасить его пинтой-другой пива.
- Что-то я не заметил рядов и колонн чопперов около бара.
- Для меня самого осталось загадкой, где они оставили свои байки - бармен пожал плечами.
Он протянул Томасу большую кружку с пивом.
- Благодарю.
- За счет заведения, мистер Клэптон.
Том улыбнулся в ответ. Популярность приносила свои плоды, хотелось того или нет.
"Почти три часа дня, а у меня уже кружка пива в руке. Господи, я дожил, верно?".
Том начал искать глазами столик посвободнее и потрезвее. То есть тот, где только начали. Догнать собеседников на одну-две кружки не составило бы особого труда. Выискав нужную пропорцию людей и пива, он подошел к столику. За ним шла оживленная беседа.
- Можно? - все вдруг замолчали и подняли глаза на Тома с таким суровым и тяжелым видом, что ему захотелось провалиться под землю. Потом компания дружно рассмеялась, поставив Клэптона в неловкое положение. Один из них сквозь смех произнес:
- Конечно, не обращай внимания на то, что мы так посмотрели на тебя. Это наша фишка в каждом баре. Как только подходит какой-нибудь хлыщ, мы мерно вбиваем его взглядами в землю. Обычно все уходят сразу же. Но ты не ушел, присаживайся и присоединяйся к нашей скромной компании. Мы, кстати, только начали. У нас большая часть времени уходит на разговоры, так что пиво уходит медленно.
- Благодарю.
Томас сел, глядя на опустошенные ряды кружек. За столом сидело семеро. Стол ломился от количества стеклянной посуды на нем, видимо в баре не успевали убирать за всеми из-за большого наплыва посетителей.
- Что привело тебя сюда средь бела дня, когда все законопослушные американцы томятся в офисе? - Томаса поразила красноречивость говорящего, - Меня, кстати, зовут Билл.
- Да вот...надоело мне все, решил взять выходной и отдохнуть. Забить на всех и пожить своей жизнью.
- Понимаю.
Томас сделал глоток. Пиво холодной волной растеклось по всему телу, отдаваясь блаженным ощущением спокойствия и умиротворения в мозгу. Он заметил, что в баре звучит Моторхед. Видимо, пожелание байкеров, а может и основой репертуар этого заведения, так как заходя в него, он слышал "Кашимир" Цеппелинов.
Пошли разговоры. Компания обсуждала в основном предстоящий завтра съезд, то, в какой очередности они будут заезжать на площадку, какие флаги лучше держать и каким строем ехать. Томаса не сильно интересовали эти рассуждения, он слушал молча, пил пиво и радовался последними часами жизни. И тут случилось нечто. В колонках зазвучали первые риффы песни "Туз Пик" группы Моторхед. Весь бар затих, и как только Лемми начал петь, весь бар, каждый столик, дружно начали ему подпевать. Это был настоящий рев, оглушающий, но тем не менее, в нем чувствовалось единство всей байкерской братии. Томас чувствовал себя крайне неловко, молча слушая галдящую массу, в которую теперь превратился весь бар. Томас взглянул на бармена. Тот замер, протирая кружку полотенцем, которое уже еле двигалось. У него был приоткрыт рот, после чего его удивленное выражение лица переросло в широченную улыбку. Бар гудел, многие байкеры трясли головами в такт музыке, разматывая тем самым банданы и распуская длинные прически.
Когда песня кончилась, на бар опустилась контрастная шуму тишина. Она даже немного давила на уши. Казалось невероятным то, что еще мгновение назад тут гудело все, что знало текст песни. Байкеры заправляли волосы, завязывали банданы и вспоминали то, о чем они говорили еще три минуты назад.
***
- Да, вот такой вот случай был у нас в университете, вы не поверите, - после пятой кружки пива Том стал своим в доску и травил байки наравне с компанией одетых в кожу людей с длинными волосами, - эх парни, засиделся я тут с вами, - на часах было почти девять, - я обещал своей единственной прибыть к ней в восемь.
- Ооо! - дружно протянул весь столик.
- Да, парни, удачно отдохнуть завтра, удачно выпить сегодня. Бармен, спасибо за пиво, всем удачного вечера! - с этими словами он вышел на улицу.
Свежий воздух освежил захмелевшую голову. Дождя не было. Была только оставшаяся после него свежесть и легкая сырость. Хмельная голова помнила точный план действий. Томас все же решил вышибить себе мозги, стоя на крыше собственного небоскреба, после чего, упасть с него. Он почему-то не задумывался, кто пустит его внутрь в это время, еще и в таком состоянии.
"Черт возьми, а ведь все спишут на нетрезвое состояние, - подумалось ему. Голова была полна хмеля и туго соображала, действуя по шаблону "добраться до небоскреба, забраться на крышу, нажать на курок", - как бы меня кто из блюстителей закона не взял в таком состоянии".
Томас лениво побрел по улице, проходил переулки, переходил улицы, не обращал внимания на сигналившие ему автомобили. Ему было плевать. Апатия, отчаяние и агония суицидника сдавили виски и говорили, что ему делать.
Вдруг послышались чавкающие звуки и звуки разрываемой кожаной куртки. Том не обратил внимания. Из очередного переулка что-то вылетело, описав характерную дугу и приземлившись прямо перед Томом. Он остановился. Пнул носком кроссовки предмет, пригляделся...
И понял, что это была оторванная кисть руки. На ней болтались часы, женские. Он был готов поклясться, что уже видел их где-то сегодня. Он боялся повернуть голову. Он боялся увидеть то, что сотворило с Кристиной такое деяние. Хмель из головы делал его спокойным, но и тот медленно куда-то улетучивался.
Снова послышались чавкающие звуки. Том почувствовал запах, одновременно ощущая стальной привкус во рту. Он готов был поклясться, что это был запах крови, но не хотел в это верить. Им овладел страх. Сердце стало биться чаще, разгоняя адреналин по крови. Томас повернулся. В глазах отразился нестерпимый ужас. Он начал кричать. Громко.
Существо сидело на трупе сверху, сдирая с останков журналистки кожу и поедая все, что было ему угодно. Шерстистая спина, то и дело вздымалась над жертвой. Жуткое, животное чавканье стояло в ушах. Его заглушал только стук сердца и приливающей к мозгу крови. Существо повернулось на крик, и Томас увидел, что это был оборотень, причем не такой красивый, каким его показывают в голливудских фильмах. Массивное тело, ростом метра под два, покрывала густая черная шкура. Существо меньше всего походило на волка, скорее на среднюю пропорцию между человеком и волком. От волка мутанту досталась массивная зубастая челюсть и шерсть, густо покрывавшая все тело. Зверь повернулся целиком, и, сгорбившись, встал на задние лапы.
Виски Томаса обрели белый цвет, весь алкоголь улетучился из крови, он нервно начал расстегивать куртку, доставая оттуда револьвер. Гравировка блеснула при свете луны, осветив бликом горящие глаза зверя. Желтые, с узкими зрачками, в них отражалась жажда крови.
"Что это за херня? Что за херня?! Этого быть не может! Это плод моего воображения. Всему виной алкоголь! Нет, этого просто не может быть!"
Зверь согбенно направился по направлению к Томасу. Он спустил курок. Мимо. Выстрел слегка напугал зверя, после чего тот, словно ужаленный начал реветь. Выхода не было, оставалось только бежать.
Томас рванул со всех ног, зверь ринулся за ним. Волчий рык за спиной придавал его ногам скорости. Он обернулся на ходу, пальнул, снова мимо. Зверь в ярости мчался за ним, их разделяло около трех метров, но Том слышал, как брызжет слюна из его пасти, как клыки смыкаются, щелкая, словно откусывая воздух позади него. Оставалось четыре патрона, времени заряжать пистолет на ходу не было, да и руки его почти не слушались.
"Черт возьми, этого не может быть! Так не бывает, все это просто плод моего хмельного воображения. Все оборотни живут только в дешевых кинофильмах, как и вся прочая нечисть".
Полуоборот. Снова выстрел. Теперь он почти попал. Пуля рассекла асфальт под ногами зверя. Три. Осталось три патрона. Гравировка блестела при свете луны. Пистолет был тяжелым, было неудобно стрелять из него на бегу.
"Только бы добежать до дома. Чтобы хватило сил. Чтобы скрыться от этого чудовища"
Томас опустил руку на бегу, согнул ее в локте, просунул под левую подмышку и снова выстрелил. Вслепую. Судя по завизжавшей сигнализации и звуку бьющегося стекла, он осчастливил какого-то владельца автомобиля. Осталось два патрона. Томас не мог сильно рисковать. Ему хотелось остановиться и, развернувшись, выпустить оставшиеся два патрона мутанту в лоб.
Но он не мог...
"Через два квартала будет мой дом"
Томас снова повернулся, и в полуобороте выстрелил. На это раз он попал в плечо зверю, разнес ему мышцы. Зверь взревел от боли и от ярости. Осталась последняя пуля. Нельзя было рисковать.
Томас сбавил ход, затем резко остановился, и одним выстрелом разнес коленную чашечку зверю. Тот споткнулся, упал, и Том увидел, как нижняя часть его ноги осталась где-то позади. Монстр ревел от боли, он продолжал ползти в сторону Томаса, используя руки. Патронов не было. Зверь приближался. И тут его осенило.
"Парень, в коробке тридцать шесть патронов, но в твоей красавице семизарядный барабан, так что хватит не на шесть, а на пять обойм - сказал ему Стивен" - он вспомнил. Слишком поздно, но вспомнил. Зашагал спиной вперед, дразня монстра тем, что тот потерял скорость и не может его догнать. Прицелился и рассадил ему черепушку. Торжество охватило Клэптона. Удивление охватило его, когда он понял, что зверь продолжает ползти, в агонии и неостановимом приступе ярости, который одолевал остатки его мозга. Томас не мог поверить в то, что он видел перед собой. Существо нашло в себе силы и прибавило ходу ползком, не оставляя желания убить свою жертву.
Томас стоял как вкопанный. До его дома оставался квартал. Он зашагал спиной вперед, не давая мутанту ухватить его. Виски окончательно окрасились в белый цвет. Томас развернулся и побежал что есть сил. Он не мог зарядить ствол снова, убегая он выронил из кармана куртки патроны. Он добежал до входа, нервно теребя связку ключей, не мог удержать ее и найти нужный. Наконец случилось чудо.
Он ворвался в дом.
- Где ты был? Что с тобой, Господи!
Он захлопнул за собой двери, молча рванул сквозь комнаты, несся как тайфун в сторону ванной.
- Папа? - он разбудил сына, тот удивленно наблюдал за его действиями.
Томас ворвался в ванную, захлопнул двери и включил воду. Одернул рукав куртки на левой руке. Взяв в руки маникюрные ножницы, он, стараясь не задеть вен, кроя свою кожу и добираясь до мышц, стал выводить одну единственную фразу: "Я больше никогда не подумаю о суициде"...