...И ещё одно слово заклятья произнесено. Теперь Диана ощутила запах. Неприятный, едкий - сера? Запершило в горле, глаза начали слезиться.
Следующее слово. Начертанная на деревянных досках пола пентаграмма из чёрной становится тёмно-багряной, как остывающие угли. Нет, не остывающие - набирающие жар, готовые воспламениться! Захотелось немедля выскочить из круга, прервать ритуал, - и будь, что будет!
Следующее. Сколько их осталось? Три? Над головой зашуршало. Нечто огромное, невидимое во мраке, царящем под сводами зала, двинулось вниз. Не останавливаться!
Слово! Громко хлопнули крылья. И будто повинуясь этому звуку, факелы погасли. Все одновременно. Кто-то из девчонок сдавленно ойкнул, шарахнулся в сторону. Нет, бежать поздно. Некуда бежать. Непроглядный мрак зажал их со всех сторон, и только огненная пентаграмма...
- Лебедева, так мы на дискотеку идём или как?
Лена досадливо обернулась к сидящей на подоконнике подруге.
- Анжела, ну подожди минутку. Тут такое!
- Никуда твоя книжка не денется. Завтра дочитаешь, - Костикова выпустила колечко дыма к открытой форточке.
Вообще-то курить в комнате не полагалось. Не из-за дурацкого распоряжения коменданта общежития, просто так совпало, что обе жительницы тридцать шестой оказались некурящими. Лишь для Анжелы Костиковой делалось исключение, как для давней школьной подруги. Единственной настоящей подруги Лены в Ростове, куда девчонки приехали поступать год назад из родного Новошахтинска. Куда их привезли Анжелкины родители, если быть до конца точной. Дочь "поступили" в институт кооперации, Лебедева стала студенткой ФП ЮФУ - факультета психологии Южного федерального университета.
- А, ничего ты не понимаешь! - Лена с сожалением захлопнула книжку, запоминая номер страницы и абзац, - закладок, тем более загнутых уголков, она не признавала. - Я же на самом интересном месте! Если Диана сумеет провести риту...
Она запнулась на полуслове - дверь комнаты приоткрылась. Татьяна Варламова, соседка и одногруппница, вернулась из душа. Полудетский халатик в синий горошек, на голове - тюрбан из полотенца, в руках - пакет со стиранным бельём. Сморщилась, уловив запах табачного дыма, но не возмутилась. Она всегда и со всеми старалась быть доброжелательной, дружелюбной. Или казаться таковой. Лену это раздражало - не могла понять, что собой представляет Варламова в действительности. Почти год прожили в одной комнате, а ни о чём, кроме институтских дел, не разговаривали.
- Добрый вечер, Анжелика.
- Превед, медвед. С лёгким паром.
- Спасибо.
Варламова двинулась было к своему углу, но Костикова остановила:
- Танюха, вот ты деревенская, знать должна. Скажи: колдовство и правда бывает?
Варламова напряглась.
- Ты почему спрашиваешь?
- Да Ленка всё книжки про магию да колдовство читает. А мне интересно - выдумки это или нет?
Татьяна улыбнулась, села на койку, принялась перебирать содержимое пакета.
- Конечно выдумки. Что в тех книжках написано - чушь полнейшая. На самом деле всё не так.
Лена едва не задохнулась от возмущения. Выпалила, обращаясь к Костиковой:
- Ну ты нашла у кого спросить! Она в своей деревне и слова такого не слышала - "фэнтези"! - И уже Варламовой: - Что ты в этом понимаешь, чтобы судить - "так-не-так"? Наверное, бабушкиных сказок в детстве наслушалась?
В тёмно-карих глазах Варламовой блеснул недобрый огонёк.
- Угадала. Только не сказок, а быличек. Знаешь разницу? Моя бабушка - исконная ведунья, к твоему сведению.
Лена презрительно фыркнула:
- Кто бы сомневался! А дедушка, случаем, не леший? Фамильное сходство за километр видно.
Последняя фраза произнесена была исключительно из злости. Скуластая темноволосая Татьяна хоть и не числилась писаной красавицей, но обзывать её уродкой было, по крайней мере, несправедливо.
Укол достиг цели. Варламова набычилась, поджала тонкие губы. Но достойного ответа не нашла. Лена усмехнулась, праздную маленькую победу... но тут лучшая подруга всё испортила.
- Танюха, так у тебя бабка - ведьма?! Что же ты молчала! А ты сама колдовать умеешь? Хоть немножко?
- Нет, - буркнула Варламова. - В роду только одна ведунья бывает.
- Ну хоть что-то? Гадать, например? - Костикова бросила окурок в стакан, служивший импровизированной пепельницей, соскочила с подоконника, бесцеремонно плюхнулась на койку рядом с Варламовой. Та отодвинулась, нехотя кивнула:
- Судьбу читать нетрудно, но... ты уверена, что оно тебе надо?
- Ещё бы! - Анжела сунула ей руку ладонью вверх. - Читай!
Лена плюнула мысленно. И смотреть на этих двоих не хотелось, до того противно. И не слушала бы, будь такая возможность. Она включила громче радиоприёмник, отгородилась дверцей шкафа и начала переодеваться.
- ...как зовут парня, с которым я встречаюсь?- пробивались сквозь музыку слова из противоположного угла комнаты. - ... ух ты, правильно. А как приворот сделать, знаешь? А бабка твоя? А болезни она лечит? А если "закажут" кого? Ну, в смысле...
- ...на себе не показывай, сбудется...
Лена захлопнула дверцу шкафа, разгладила майку на животе, стараясь, чтобы тот выглядел плоским. В очередной раз позавидовала Костиковой, высокой, стройной, вдобавок блондинке.
- Хватит ерундой заниматься! - она подошла к "гадальщицам". Пора было брать инициативу в свои руки. - Анжела, ты что, не понимаешь, она тебе лапшу на уши вешает. Варламова, кто это видел? Кто подтвердит "чудеса" твоей бабули?
- Вся деревня. К бабушке даже из других областей приезжают.
Говорила Татьяна вполголоса, но в глазах её явно светился вызов. Что ж, придётся сбить спесь с деревенщины. Игра становилась забавной.
Ехидно улыбнувшись, Лебедева поинтересовалась:
- Значит, и мы можем какие-нибудь чудеса заказать? Сколько стоит? Прайс у твоей бабули имеется?
Такого поворота Варламова не ожидала. Помолчала, кивнула неуверенно.
- В принципе, можете. А цена - смотря что закажете. Напишите на бумажке, я на каникулы поеду, отвезу бабушке, узнаю.
- Нет, так не годится. Я сама посмотреть хочу, как твоя бабуля "колдует". Ты послезавтра ехать собираешься? Вот и мы с тобой прокатаемся.
Она уверена была, что Варламова пойдёт на попятный. Но та согласилась:
- Как хотите.
Анжела недоверчиво уставилась на подругу.
- Ленка, ты чё, серьёзно? Она ж хрен знает в какой глуши живёт!
- Ничего, мы туда и обратно. Хочу "исконно-чухонское колдовство" посмотреть. Так сказать, фольклорная экспедиция. Записываешься?
Покупка билетов на поезд "Адлер-Воркута" затруднений не вызвала. Лето только начиналось, потому основной человекопоток двигался с севера на юг, но никак не в обратном направлении. Варламова планировала ехать в плацкартном вагоне, но Анжела объявила такой способ путешествия неприемлемым. Потому предварительно купленный билетик сдали, а взамен приобрели три купейных. Ехать предстояло долго, и против того, чтобы сделать дорогу комфортной, никто не возражал. Тем более что поездку оплачивала Костикова. Даже с Татьяны денег не взяла, лишь подмигнула: "скажешь бабке, чтобы скидку сделала".
Лена надеялась, что четвёртое место останется свободным. Но ближе к вечеру, в Россоши, в купе заглянул дебелый краснолицый парень в бежевой джинсовой рубахе и вельветовых брюках. Вернее, дядька лет за тридцать пять.
- О, цветник! Как мне повезло. Добрый день, девоньки!
Володя, - так потребовал называть себя новый знакомец, хотя был почти вдвое старше каждой из попутчиц, - шумно радовался всему подряд. Что в вагоне работает кондиционер, что поезд идёт без опоздания, что повезло со спутницами, - хотя в чём именно проявилось везение, Лена не поняла. Однако радуется человек, и пусть радуется. К тому же хорошее настроение Володи проявлялось вполне материально: едва устроившись, попутчик предложил поужинать в ресторане.
Ходить в рестораны с людьми, которых полчаса назад увидела впервые в жизни, и знакомство с которыми дольше суток не продлится, в привычки Лены не входило. Но сейчас был случай особый. Во-первых, приглашали не в "настоящий", а в вагон-ресторан, во-вторых, мужчина был один, а их трое. Поэтому отнекивалась она не очень активно. Вечер в ресторане, а затем в купе, куда Володя захватил вторую бутылку коньяка, шоколад и фрукты, прошёл быстро и весело. Попутчик оказался человеком чрезвычайно общительным. То ли действительно поколесил по свету, то ли привирал, но рассказывал интересно и захватывающе. Вторая бутылка опустела незаметно. Володя сбегал за третьей, хотя Лена и предупреждала, что это излишне.
Вагон спал, мирно посапывая, похрапывая, похрюкивая, и только в четвёртом купе продолжался праздник невесть по какому поводу. Но рано или поздно всё заканчивается, и даже Володин запас историй иссяк. Теперь он надолго замолкал, таращась на выпуклости попутчиц. В конце концов Костикова это заметила. И попыталась оживить разговор:
- Володя, а ты когда-нибудь настоящих ведьм видел?
- Ну... было дело. В Хакасию однажды ездил, к товарищу. Так у них в деревне ведьма жила. Настоящая баба-яга. Страшная, ужас. Если ночью встретишь...
- Враньё! К вашему сведению, Владимир, уродливых ведуний не бывает. Разве что тяжело больная. Но тогда вы её и не увидели бы. Посторонних в дом к больной ведунье не пустят.
Разговор как-то сразу перестал быть шутейным, слишком серьёзный голос был у Варламовой. Володя к такому переходу оказался не готов. Минуту назад девчонки внимали его рассказам, открыв рты, и вдруг - обломали, что называется. Спросил, кривя губы в усмешке:
- Разве ведьмы болеют? Они же заговорами любую болячку лечат. Или сапожник без сапог? Хе-хе... Себя саму слабо вылечить?
- Да, лекарство от любой болезни найдётся. Но не всякая ведунья не всякое лекарство принять согласится, - Варламова посмотрела попутчику прямо в глаза.
Володя стушевался. Взглянул на циферблат часов, принялся шарить по карманам в поисках сигарет.
- Нда. Засиделись мы, третий час натикало. Схожу перекурю, и будем спать укладываться. Кажется, Ленуся была права, - третью бутылку нам не добить.
- Меня подожди! - встрепенулась Костикова - А то чё-то поезд дёргает сильно, упасть можно.
Володя услужливо подхватил её, помогая встать, повёл к дальнему тамбуру.
- Могли бы и мусор взять... - буркнула Варламова, когда дверь купе захлопнулась. - Лена, стелиться давай. Ты на какой полке спать будешь? Внизу, вверху?
- Без разницы, - не открывая глаз, прошептала Лебедева. Происходящее обтекало её, не задевая.
- Понятно. Давай я тебе постелю.
Утро для Лены началось поздно. Могло бы и совсем не начаться, незаметно обернувшись вечером, если бы не Володя:
- Ну всё, девчонки, пора прощаться. Подвигал я, через пять минут Саранск будет, моя станция. Счастливо доехать! Спасибо за приятную компанию!
Лена разлепила глаза. Как раз вовремя, чтобы вяло помахать рукой выходящему из купе попутчику.
- Я провожу! - Костикова кинулась следом.
Поезд дёрнулся, замедляя ход. И в висках дёрнулось. Больно. Лена не удержала стон. Тотчас с верхней полки свесилась голова Варламовой:
- Очень плохо? Голова болит?
Лена кивнула, признавая очевидное. С коньяком явный перебор получился.
Варламова соскочила вниз, присела рядом. Правой рукой несильно сжала ладонь одногруппницы, левую опустила ей на макушку. Скомандовала:
- Закрой глаза и расслабься.
Возражать силы не было, Лена подчинилась. И удивительно - в самом деле полегчало! А когда поезд вновь тронулся, и Костикова вернулась в купе, от боли одни воспоминания остались.
- Вы тут что, заговорами лечитесь? - Анжела плюхнулась на скомканную постель.
- Нет. Наложением рук.
- А, понятно, - она вытянулась во весь свой немалый рост, забросила руки под голову. И неожиданно заявила: - Володя этот классный мужичок. Весёлый и не жадный. Мне такие нравятся. Умеют зарабатывать, умеют тратить. Я бы за такого замуж вышла.
- Он женат, - напомнила Варламова.
- Жена - не стена. Эх, будь он ростовчанином, можно бы знакомство и продолжить. А то всего один разочек успели, не распробовала.
Лена удивлённо взглянула на неё:
- Это когда же - "успели"?!
- Ночью в тамбуре, пока вы дрыхли.
- Фу!
- Не "фу", а прикольно. Ловить момент надо, пока молодая. Это ты у нас одна ненормальная. Девятнадцать лет скоро стукнет, а до сих пор в девочках ходишь. Принца, что ли, ждёшь?
Больше в их купе никто не подсаживался. Потому второй вечер прошёл тихо, за чтением журналов, болтовнёй, игрой в "дурака". И спать улеглись пораньше.
Но заснуть Лена не успела. В окошко забарабанили громко и настойчиво.
- А? Что такое? - подскочила на своём диванчике Анжела.
Лебедева тоже приподняла голову, отдёрнула занавеску, стараясь разглядеть в темноте безымянного полустанка, что случилось. Кто-то стоял вплотную к вагону, стучал по стеклу вытянутой вверх, сжатой в сухой кулачок рукой.
А в следующую минуту Варламова сиганула с верхней полки, опрометью выскочила из купе, даже дверь за собой захлопнуть не потрудилась. Стук прекратился. Ещё минута, и поезд тронулся. Проплыли мимо тусклые фонари на столбах, и состав окунулся в кромешную тьму ночи.
Лена подождала, окликнула Костикову:
- Анжела! Варламова не возвращается. Что если она от поезда отстала?
- Ой, Ленка, спи. На горшке твоя Варламова сидит.
Недовольно бормоча, Костикова перевернулась на другой бок, готовая снова уснуть. Но Лена последовать примеру подруги не могла. Отсутствие Варламовой затягивалось, объяснять его физиологическими потребностями становилось всё трудней.
Не выдержав, она вышла из купе. Решила - нужно сказать проводнице. Пусть вызывает начальника поезда, телефонируют на станцию... А, чёрт, это же не станция была, платформа какая-то. И чего только останавливались на ней?
Тревожить проводницу не понадобилось. Варламова стояла в тамбуре, уткнувшись носом в стекло двери. Босиком на холодном железном полу.
- Таня, что случилось?
Девушка резко обернулась. На секунду Лене показалось, что в тёмно-карих глазах вспыхнул ужас. Но лишь на секунду.
Татьяна облизнула сухие губы.
- Планы меняются, нельзя вам со мной ехать. Скоро Вятка, Киров то есть, там выйдете, дождётесь утра, возьмёте билеты на обратный...
- Подожди, подожди! Ты толком расскажи, что случилось? Кто это стучал?
- Это... так, ко мне. Бабушка заболела.
Она опустила глаза, разглядывая пальцы на босых ступнях. Лена нахмурилась.
- Серьёзно заболела? Что с ней?
Вместо ответа Варламова опять уставилась в окно. Лена разозлилась.
- Не хочешь, чтобы мы к тебе в деревню ехали? Бабушке в глаза будет стыдно смотреть, да? Признайся, что наврала про колдовство! Если признаешься, так и быть, сойдём в Кирове.
Татьяна резко обернулась.
- Кто сказал, что я не хочу? Надеялась - может, ты передумала. Но если настаиваешь - так тому и быть! И в деревню попадёшь, и бабушку увидишь. И "колдовство", - она улыбнулась. Оторвавшись, наконец, от двери, шагнула к спутнице: - Спать пошли, завтра трудный день предстоит. Для всех.
Заснула Лена быстро. Как проехали Киров, не видела.
- Вставайте, вставайте! Быстрее, подъезжаем!
Варламова металась по купе, тормошила спутниц. Лена нехотя открыла глаза, задрала голову, вглядываясь в серый сумрак.
- А сколько время?
- Без десяти шесть! Через десять-двенадцать минут будем в Болотном.
- Вот чёрт!
Лебедева рывком села, отдёрнула занавеску на окне. Оказывается, давно рассвело, а сумрак стоит из-за стены тёмного густого леса, подступившего к полотну железной дороги. Да из-за непроглядно-густого тумана.
- А проводница где? - Анжела выбралась из-под одеяла, - Почему не разбудила?
- Спит, забыла о нас. В Болотном люди нечасто выходят.
- Сучка, - Костикова добавила и другой эпитет, нелитературный. Сунула ноги в кроссовки, поднялась, намереваясь идти. - Поссать хоть надо. И умыться.
- Потерпи до станции.
Переодеться, собрать сумки и выскочить в тамбур они еле успели. Лес расступился, открывая домишки посёлка, и поезд начал тормозить.
- Ой, а дверь кто откроет? - опомнилась Лена.
Варламова метнулась в глубь вагона, притащила проводницу. Точно, проспала - кажется, та и глаза не открывала, высаживая пассажиров.
Вокзал, невзрачный одноэтажный домишко, притулился на краю покрытой древним, разбитым вдрызг асфальтом площади. Рядом - магазинчик с двумя вывесками: голубой "Продукты" и грязно-розовой "Промтовары-Культтовары". Здесь же поссовет, клуб и школа - все местные достопримечательности. От площади разбегались улицы, застроенные одноэтажными кирпичными и деревянными домиками. А по другую сторону от вокзала, за рельсами, начинался лес. И дальше, за домами, стоял лес. Лес был везде, постепенно выступал из поднимающегося тумана, делался темнее, гуще. Полновластный хозяин здесь, заставляющий человека вспомнить, как тот мал и ничтожен...
- Где тут сортир? - вопрос Костиковой выдернул Лену из мрачноватой сказки. Ёжась от утренней свежести, она огляделась по сторонам, заставила себя улыбнуться.
- Зачем он тебя? Кустиков полно.
- Заехали, блин...
- Анжелика, потерпи ещё немного! - взмолилась Варламова. - Нас ждут уже!
За углом поссовета их в самом деле поджидал видавший виды "уазик". Из распахнувшейся дверцы высунулся водитель - плечистый парень в клетчатой рубахе с закатанными рукавами. Широкое, скуластое лицо расплылось в улыбке.
- Привет честной компании!
- Доброе утро! - Варламова принялась знакомить: - Это Лена и Анжелика. А это Кузьма, мой двоюродный дядя.
- Дядя? - недоверчиво переспросила Костикова, разглядывая парня. Он был старше племянницы лет на шесть-семь, не больше. - Дядя Кузя, что ли?
- Ага, - кивнул парень и протянул свою громадную ладонь. - Будем знакомы.
- Превед, дядя Кузя. А я - Ангел.
Костикова бесцеремонно забралась на сиденье рядом с водителем, предоставив спутницам размещаться сзади. Татьяна не возражала, а Лена и подавно.
Двигатель завёлся с первого раза, будто не допотопному "уазику" принадлежал, а новенькой иномарке. Кузьма на площадь выруливать не стал, развернулся и по накатанной колее, тянущейся вокруг школьного дворика, выехал из посёлка. Несколько раз пассажиркам пришлось подпрыгнуть на кочках, а затем колея слилась с убегающей в лес грунтовкой.
Места и правда были дремучие. Первый же поворот - и об оставшемся позади посёлке уже ничего не напоминало. Деревья теснились вдоль дороги, переплетались кронами, нависали зелёным сводом. Лена вдруг представила, что так же выглядело всё и сто лет назад, и тысячу. Разве что "уазиков" тогда не было.
По требованию Костиковой они остановились у высоких густых зарослей лещины. Видеть, как растёт это лакомство, Лебедевой раньше не приходилось, потому не удержалась, подошла поближе, потрогала маленькие зелёные горошины. Беседу оставшихся у машины Кузьмы и Татьяны она слушала вполуха.
- Ты вовремя приехала.
- Так плохо?
- А то сама не знаешь. Она же тебя звала. Что решила?
- Я ей лекарство привезла.
- Угу, я так и догадался. Не жалко?
- А что, отговаривать будешь?..
- Ва-а-а-а!!!
Бешеный визг Костиковой заставил Лену дёрнуться. А секунду спустя и сама Анжела вылетела на дорогу, сминая орешник.
- Там... там... змея, здоровенная!
Растопыренных рук, чтобы показать длину, ей явно не хватало, потому старалась компенсировать выпученными глазами. Но аборигены встретили известие равнодушно. Варламова кивнула на полуспущенные бриджи:
- Никак за причинное место укусила?
- Не, не укусила... Я убежать успела. Она...
- Хорошо. Тогда застёгивай штаны, и поехали дальше.
Костикова растерялась от такой реакции. Но и успокоилась мгновенно. Хмыкнула, подтянула бриджи, полезла в кабину. И Лена, поспешно отскочившая с травы на дорогу, забралась на своё сиденье. Когда Кузьма тронул машину с места, поинтересовалась:
- Так у вас змеи водятся?
- А как же. И змеи, и птицы, и зверьё всякое. Зайцы, лисы, волки. Медведи, опять же. Малины урожай богатый намечается, ох, расплодится их. Как в тот год, когда учителку из Песков медведь задрал. Помнишь, Таньша? - парень оглянулся, и скуластое лицо его неожиданно расплылось в улыбке.
Лена недоверчиво уставилась на него.
- Учительницу медведь разорвал? Что же в этом смешного?
- Да медведи, они озорники такие. Задерёт скотину и нет, чтобы целиком сожрать, вымя выест и бросит. Вымя у учителки знатное было, да... Зазря она перед женатыми мужиками его заголяла.
- Городская, законов наших не знала, - хмуро ответила Варламова. - Позволили бы ей дольше пожить, глядишь, пообвыкла бы.
- Не выпала ей судьба долго жить.
Шутят они так, что ли? Уточнят Лена не посмела. И Костикова лишь хмыкнула неопределённо, полезла в рюкзак, нашла сигареты и зажигалку. Щёлкнула, выпустила сизую струйку дыма в окно. Кузьма покосился неодобрительно на соседку, качнул головой:
- Нехорошо ты делаешь. Ни к чему табаком травить.
- О, заботливый выискался. Что это тебя моё здоровье волнует?
- Меня своё волнует. Убери папироску.
- Анжелика, в самом деле, - поддержала и Варламова. - Не нужно курить. У нас в деревне это не принято.
- Да я не выдержу без сигарет!
Но Кузя продолжал гнуть своё:
- А говорила - Ангел. Я и вправду поверил. Такая чистенькая, светленькая, красивая, пахнет, как цветок.
Анжела смерила его взглядом, оценивая бугрящиеся под рубашкой мускулы, широкие плечи. Осталась довольна осмотром, усмехнулась.
- Я не только на вид и на запах вкусная. На вкус тоже ничего. Хочешь попробовать?
- Да ты, верно, от табачища прогоркла насквозь?
Лицо у парня было такое простецки-деревенское, что заподозрить его в намеренном оскорблении не получалось. Костикова поморщилась, сделала ещё две затяжки. Вздохнула:
- Уговорили, не буду курить! Настоящим ангелом заделаюсь. Только, дядя Кузя, за тобой теперь должок. Ловлю на слове.
Лена скривилась брезгливо, услышав такой вульгарный намёк. Понял ли его Кузьма, неизвестно, но Татьяна поняла наверняка, улыбнулась многозначительно:
- О, Кузьма своё слово держит, будь уверена!
Более не раздумывая, Анжела щелчком отправила сигарету за опущенное стекло дверцы. И тут же сама чуть не ткнулась носом в лобовое. Машина затормозила так резко, что даже сидевшие сзади Лебедева и Варламова вынуждены были уцепиться за спинки кресел.
- Ты что, офигел?!
Не отвечая, Кузьма передёрнул рычаг скоростей, сдал назад. Выскочил из машины, пошарил в траве на обочине. Выпрямился, победно сжимая в пальцах тлеющий окурок. Затушил, сунул в карман рубахи. И умостившись вновь за руль, назидательно объяснил Костиковой:
- Тут не город, Ангел. Лес портить негоже.
- Да не загорелся бы он, - запротестовала та.
- Может, и не загорелся бы. А портить - негоже.
Накатанная дорога неожиданно вильнула влево, огибая ставшую на пути светленькую берёзовую рощу. Но Кузя поворачивать не стал. Сбросил скорость, осторожно съехал на едва заметную в густой траве колею. Машину тряхнуло, и девчонки, начинающие клевать носами, разом очнулись. А в следующую минуту Татьяна испуганно вскрикнула:
- Стой! Ты что, гатью ехать хочешь?!
- Да там сухо. Я ж по ней за вами ехал.
- При чём тут "сухо"? Гатью я не поеду!
Кузьма остановил машину, обернулся.
- Так что, в объезд? Это ж крюк в сто вёрст. Думаешь, они...
- Кузьма!
В голосе Варламовой так явственно сквозило отчаяние, что спутницы удивлённо переглянулись. И Лена потребовала немедленного объяснения. Парень почесал затылок, заговорил нехотя:
- Гать - это дорога через болота, её лет сто назад к "железке" проложили. Летом, в сушь, проехать можно. Не в том дело...
Варламова перебила его - выскочила из машины, громко хлопнув дверью. Отбежала метров на десять, прижалась лбом к стволику берёзы.
- А в чём дело? - поторопила Кузьму Костикова.
- У Таньши батька с мамкой в этих болотах сгинули. Ей тогда и шести годков не было. Ехали гатью, да и ухнули в трясину. В минуту засосало, одна Таньша уцелела. При бабушке с тех пор живёт. Да вы знаете, наверное, что она сирота.
Лена невольно поёжилась.
- Значит, эта дорога опасная?
- Да не, для нас не опасная. Таньша верит, что родители неспроста сгинули. Мамка её не из наших была, не здешняя. Не хотела она очень, чтобы дочка от бабушки ведовство переняла. Оно ж по женской линии передаётся, через поколение. Задумала увезти Таньшу из Варламовки, спрятать. Батьку уговорила. Да не позволили им видать, машину в трясину толкнули. С тех пор мамка ей каждую годовщину является. С собой зовёт, чтоб от ведовской доли уберечь. Вот Таньша и...
Договорить он опять не успел, Варламова вернулась в машину.
- Всё рассказал?
Кузьма развёл руками.
- А чего там рассказывать...
- И о том, что сегодня как раз тот день?
На минуту в машине повисло молчание. Тяжёлое, нехорошее. Костикова не выдержала первая. Хмыкнула, повернулась к подруге:
- Лебедева, как думаешь, они заранее сговорились нас попугать? Лапши навешать дурам городским.
Лена неуверенно пожала плечами. Таким вроде не шутят, родители всё-таки. Она посмотрела на Варламову. И та будто поняла немой вопрос, улыбнулась виновато.
- Не обижайся, я вас пугать не собиралась. Это у Кузьмы такая манера с девушками знакомится - страшилок о наших местах нарассказывать. А болото... - она закусила губу. - Их же так и не смогли вытащить! Не могу я ехать там, зная, что они прямо под нами лежат. Пожалуйста, давайте через Пески! Там дорога красивее, а что дальше - так на наши места посмотрите.
- Ага, я так и думала, разыграли! - засмеялась Костикова. Ткнула водителя в бок: - Признайся, про медведа тоже насочинял?
Парень отвернулся, кивнул неохотно:
- А то! Знамо дело, попугать вас, городских, хотел.
- Ладно, - подытожила Лена. - Едем через Пески.
Слова Варламовой разом рассеяли мрачноватую атмосферу. Или в эту минуту туман окончательно растаял, позволив солнечным лучам брызнуть на лес? И словно засветились белые стволы берёз, зелень листвы. Радостно засвистели, запищали, затараторили в ветвях пичуги. Глупая сказка сгинула, уступая пригожему летнему дню.
Пески они проскочили, не останавливаясь. А часок спустя сделали привал - на завтрак. Предусмотрительный Кузьма угощал мясными блинами, солёными бочковыми грибочками и самогоном собственного изготовления. Видно, инспекторов ГИБДД, в отличие от медведей, в окрестностях не водилось, потому себе Кузьма наливал вровень с девчонками. Вернее, вровень с Костиковой. Татьяна пила мало, и Лена не намного больше. Она вообще думала лишь пригубить, но напиток, против ожидания, оказался не вонючим, пах мёдом и травами.
Потом были ещё полтора часа езды. Ранний подъём, плотный завтрак, спиртное, однообразное мелькание деревьев за окном, - горожанок вновь начало клонить в сон. Анжела перебралась на заднее сиденье и умудрилась заснуть, упав на плечо подруги. Лена и сама клевала носом. Встрепенулась, только когда поняла, что вместо леса вокруг - деревня.
Машина затормозила, стих двигатель.
- Эй, просыпайтесь! Приехали. Это и есть наша Варламовка.
Татьяна выбралась наружу, и ничего не оставалось, как последовать её примеру. Они стояли у высокого, метра два, забора, сколоченного из грубо обструганных толстых досок. И этот двор исключением не был, все дома прятались за подобными сооружениями.
- Ого! "Мой дом - моя крепость", - Анжела зевнула и сладко потянулась.
- Так в лесу живём, - не спорил Кузьма. Окинув взглядом вещи девушек, вопросительно посмотрел на племянницу: - Проводить?
- Не нужно.
- Куда проводить? - насторожилась Лена.
Деревенька с её крепостными стенами радушной не выглядела. Пусто, тихо. Единственное движение - из приоткрывшейся калитки выглянул загорелый дочерна пацанёнок. Да и тот убрался восвояси, стоило обернуться.
- Это дом Кузьмы, - пояснила Варламова. - А бабушка в лесу живёт. Туда дороги нет, машина не проедет.
Дорога в самом деле заканчивалась у крайнего дома. Дальше бежала узенькая тропка. Она наискосок пересекала огороды, перепрыгивала ручей бревенчатым мостком и сразу же начинала петлять, пробираясь сквозь обступающий Варламовку лес. Бабушкин дом - маленькая невзрачная избушка - стоял на пригорке, в тени высоченных толстостволых дубов. Татьяна взбежала по ступенькам на крыльцо, потянула на себя дверь.
Крошечное окошко почти не пропускало солнечный свет, потому в сенях царил сумрак. И - запахи. Аромат, источаемый травами, развешанными под потолком, баночками, бутылочками, горшочками, сплошь заполняющими стеллажи вдоль стен, корзины и ящики на полу. Аромат забивал другой запах. Он стал различим в коридорчике, куда выходили дверные проёмы комнат. Тошнотворный запах тления.
- Туда, - Варламова подтолкнула подруг к левой двери. Сама же шмыгнула в противоположную.
Комната, куда вошли девушки, могла служить и гостиной, и спальней, и столовой. Под окошком большой обеденный стол, две лавки, у противоположной стены - кровать, рядом большущий сундук с навесным замком, обитый металлическими полосами.
- Экзотика! - Костикова бросила сумку на стол и недолго думая, растянулась на койке. - А ничего, мягко. Вздремнуть можно. Вдвоём поместимся?
- Спи, я не хочу.
Не для того они сюда приехали, чтобы спать! Крадучись, Лена подошла к двери, выглянула из-за косяка. Был виден кусочек противоположной комнаты, угол кровати, табурет, сидящая на нём Татьяна. И долетал шёпот бабушки и внучки:
- ...доучиться хочу...
- ...согласится?..
- ...сама напросилась...
Внутри шевельнулся червячок страха. Нет, неверное слово. Страшно, это когда на экзамене невыученный билет попадается. Здесь было жутко. Пусть медведь-людоед и бродящие по болоту покойники - выдумки. Но лесная глухомань, двухметровые заборы - не выдумки. А на двери избушки замка-то нет - вспомнилось запоздало. Получается, здесь диких зверей не боятся? Почему?
Внезапно Варламова-младшая оглянулась, поманила подглядывающую. Ничего не оставалось, как войти.
Бабушкина спаленка была совсем крохотная. Шкаф, табурет, кровать, тумбочка, на ней - воткнутая в стакан с пшеном толстая жёлтая свеча. Лежащая под стёганым одеялом женщина выглядела не просто старой - древней. Остатки седых волос клочьями разметались по подушке, сморщенное лицо походило на ссохшуюся прошлогоднюю картофелину. Подрагивающие, ввалившиеся губы едва прикрывали беззубое отверстие рта. Руки - обтянутый грубой шероховатой бумагой хворост.
- Здравствуй, Леночка, - чуть слышно прошелестело от подушки. - Подойди ко мне. Присядь.
- Добрый день. Как вы себя чувствуете? - Лебедева покорно опустилась на краёшек кровати, в ногах у старухи.
- Хорошая девочка, - та будто не слышала вопроса. С трудом приподняла руку, коснулась пальцами ладони девушки, - хорошая.
- Вы врача вызывали? - Лена нахмурилась. Бабуля и правда больна, без подвоха. Как бы на похороны не угодить. Зря в Кирове не сошли...
- Поздно. Раньше думать нужно было, - буркнула Татьяна.
- Почему поздно? - не поняла Лена. - В наши дни медицина чудеса творит.
- Это вряд ли. Для бабушки лекарство ты приготовишь, - Варламова не отводила взгляда от подруги. - Я объясню, как.
"Почему я?" - хотела возмутиться Лена. Прикусила язык. Кто же ещё? Ты сюда приехала, чтобы соседку по комнате во вранье уличить? Вот и вари зелье. Не поможет - значит, уличила, ничего Варламова в этих делах не смыслит. А если поможет, вопреки ожиданию... Что ж, тоже хорошо, бабуля выздоровеет.