Машина была большая, черная. Она блестела, словно огромный кусок антрацита. В салоне приятно пахло дорогой кожей и лавандой, радиатор щерился хромированной решёткой, будто акулья пасть. Снежане ни разу не доводилось кататься в таких машинах. А уж чтобы притронуться к рулю - она и мечтать не смела.
Но Феликс сам спросил первым:
- Снеж, а ты водить умеешь?
Девушка энергично затрясла головой. Хотя, по большому счету, это было преувеличением. Виртуальный автосимулятор и пара раз за рулём маминой малолитражки серьёзными навыками вождения не назовёшь.
- И права есть? - в голосе Феликса сквозило явное сомнение. Но Снежана снова кивнула. Это уже была наглая ложь. Автошкола стоила слишком дорого, чтобы оплачивать её из зарплаты официантки в придорожном кафе. Нет, если ни на что другое не тратить, то хватит... Но как удержишься, когда тебе семнадцать, и это твои первые собственные деньги?!
Лимузин свернул к обочине, остановился. Феликс открыл дверцу, выбрался, освобождая водительское место.
- Ладно, садись порули. Посмотрим, как у тебя получится.
Получилось скверно. Но Снежана поняла это не сразу. Гораздо позже, чем следовало. А вначале всё было замечательно. Машина отзывалась на каждое прикосновение к педалям, каждое движение руля. И пустынное ночное шоссе летело навстречу всё быстрее, быстрее! Феликс отключил автопилот, чтобы можно было не придерживаться дурацких правил. Здесь, на старом шоссе - ещё строенном! - полиции никогда не бывает.
- Ух ты! Круто! Суперкруто! - она хохотала и визжала от восторга. А Феликс сидел рядом, развалившись в удобном пассажирском кресле, почти утонув в нём, и снисходительно улыбался. - Эту машину ты тоже сам сделал?
- Нет, в лотерею выиграл. Разумеется, сделал. Что в ней особенного?
- Ну она же такая... большая! И в ней много всяких штучек. Как ты всё это придумать смог? Сам, без компьютера.
- Ничего я не придумывал. Я же тебе показывал, как это делается.
Снежана повернулась к приятелю.
- А ты ещё раз покажи!
- Лучше за дорогой следи.
Девушка мельком взглянула на лобовое стекло. Чего там следить - пусто. Какого дурака занесёт на дорогу, ведущую из ниоткуда в никуда?
- Ну пожалуйста! Хоть что-нибудь.
- Ладно. Заказывай, чего хочешь?
- Серёжки, красивые. Нет, диадему с бриллиантами!
Феликс скривился.
- Не бывает "просто диадем" или "просто серёжек". Мне нужно видеть объект-источник. Ещё лучше - тактильное ощущение.
Он положил руку на бедро девушки, осторожно погладил.
- Хочешь, джинсы тебе сделаю?
- Такие точно, как на мне? Нет уж, спасибо! Зачем мне двое одинаковых штанов?
- Старые могу убрать.
Смысл предложения дошёл до Снежаны не сразу. А когда дошёл, она охнула, замахнулась на приятеля кулаками:
- Ах ты бессовестный! Я порядочная девушка, а не какая-то там...
- Руль держи!
Лишённый автопилота лимузин не заметил очередной поворот. Колесо подпрыгнуло на высокой обочине, Снежана снова охнула, теперь испуганно, попыталась ухватить руль, дёрнула его не в ту сторону, куда крутил дотянувшийся первым Феликс...
- Тормози!!!
И педаль под ногой оказалась не та... Машина взвыла, рванула вперёд, пошла юзом, опять подпрыгнула, ударилась обо что-то невидимое в темноте и вдруг завалилась на бок. Непонятная сила сорвала Снежану с сиденья, швырнула вперёд, через руль, в лобовое стекло. Приложила так, что аж хрустнуло. И всё погасло.
Ледяная вода текла по лицу, холодила лоб, щекотала шею, жалящими струйками норовила забраться за шиворот. Снежана застонала, открыла глаза.
Она лежала на обочине дороги, и Феликс стоял над ней на коленях, поливал из фляги. Длинная царапина на его щеке сочилась кровью.
- Перестань!
Снежана попыталась уклониться от струйки, повернула голову. И ойкнула - в темя будто молотком ударили. Тотчас вспомнилась авария. Дрожа от ужаса - если там и впрямь дырка?! - девушка коснулась головы. Из-под волос выпирала здоровенная гуля.
- Как ты себя чувствуешь? Что болит? Тошнит? Голова кружится? Сотрясения мозга, случайно, нет? - допытывался Феликс.
- Не знаю... Шишка большая.
Снежана всхлипнула, пытаясь сесть.
- Ай! И плечо болит! - добавила, едва парень обнял, чтобы поддержать. - Сильно! Я его сломала, кажется.
Ей было страшно. По-настоящему. Никогда в жизни она ничего не ломала. И уж тем более, сотрясений мозга не зарабатывала.
- Феликс, я не умру?
- Ты чего глупости городишь?!
- А если неотложку вызвать, она скоро сюда приедет?
Парень покачал головой.
- Не скоро... - Подумал, затем протянул руки: - Ладно, рискнём. Вдруг у тебя правда что-то серьёзное? Держись за меня крепко, как только сможешь. И зажмурься.
- Феликс, не надо, я боюсь... Ааа!
***
Дом стоял на самом краю города. Собственно, здесь и города уже не было. Коттеджный посёлок за окружной. Лет тридцать назад покупать дом в тихом, "экологически чистом" пригороде считалось занятием весьма престижным и разумным. А ещё лучше - застолбить участок и возводить жилище в соответствии с собственными вкусами. Строили основательно, с размахом, щедро вкладывали деньги в недвижимость. Чтобы и себе, и детям, и внукам хватило, как говорится. Кто мог предположить, что проект "Сеть КПР" в одночасье сделает морально устаревшими эти разномастные, разнофасонные особнячки?
Игнатов купил дом по цене бросовой, когда приняли закон о компенсации имущества, и обитатели посёлка начали дружно переселяться в новенькие, похожие на фантастические картинки софтверные поделки. Главное - почти дармовые в сравнении со строенным жильём.
Наверное, продавец посчитал Игнатова выжившим из ума чудаком - за те же деньги и он мог бы приобрести овеществлённое чудо. Мог, но не хотел. Может быть потому, что был одним из тех, кто эти дома писал? А может, из-за Леонида...
Дом Игнатова вполне устраивал. Одноэтажный, но просторный, с верандой и когда-то затеянной прежним хозяином, да так и недостроенной мансардой. Вокруг - то ли двор, то ли сад, огороженный бетонным, местами успевшим обрушиться забором. Улица, что вела к дому, была выложена изношенным, раскрошившимся, давным-давно не ремонтированным асфальтом. Кто сейчас ремонтирует? А позади двора и вовсе антиквариат - железнодорожная одноколейка, тянущаяся от товарной станции к заводику стройдеталей. Завод прекратил своё существование ещё до игнатовского переезда, но одноколейка уцелела. В прежние времена рельсы обязательно растащили бы, сдали в металлолом. А нынче - кому они нужны? Любой металл стоит не дороже, чем мусор со свалки.
Игнатов жил в коттеджном посёлке одиннадцать лет. Последние два года - почти без соседей. Или вовсе без соседей? Во всяком случае, окружавшие его участок дома пустовали. Так даже лучше. Тихо, спокойно, никто на мозги не капает. Что ещё нужно пенсионеру? От одиночества он никогда не страдал.
Телефонный звонок застал его врасплох. Игнатов как раз сгребал засыпавшую двор листву, на минутку зашёл в дом - рукавицы взять. А тут - звонят. Он остановился посередине коридора, невольно пытаясь угадать, кому понадобился, и припомнить, когда телефон оживал последний раз. Потом очнулся, поспешил в кабинет.
Снежана?! Вот уж кого он не ожидал услышать. Внучка деда вниманием не баловала. Как и невестка. А других родственников у Игнатова не осталось.
- Дед, где ты ходишь? Я тебя уже третий раз набираю!
- Так... во дворе я, по хозяйству...
- Дед, телефон с собой носить надо, неужто не понятно?!
- Да кто мне позвонит... - принялся оправдываться. И спохватился: - Снежаночка, случилось что-то?
Внучка замялась.
- Ничего не случилось... Дед, можно я у тебя поживу? Дня два или три.
- Как? - Игнатов опешил. Последний раз внучка оставалась ночевать у него, когда в восьмом классе "насмерть" поссорилась с матерью. - Снежана, что случилось?!
- Заладил - "случилось, случилось"! Говори, можно или нет?
- Конечно приезжай. Просто... я не ожидал.
И часа не прошло, как Снежана заявилась. Благо, октябрь в этом году выдался сухим, таксист подвёз её к самому двору. В распутицу по бывшей улице мог проехать только полноприводный джип. Или трактор.
Девушка взбежала на крыльцо, приоткрыла дверь.
- Тук-тук! Дед, ты дома? Можно входить, никому не помешаю? Любовницу под кроватью не прячешь?
- Заходи, заходи! - Игнатов поспешил навстречу. И охнул, увидев внучку: голова забинтована, левая рука на перевязи. - Что с тобой?!
- Не охай. Врач сказал, ничего страшного. Ушиб и небольшой вывих. Главное, сотрясения мозга нет и переломов.
- И где это ты так "ушиблась"?
- Ну... в аварию попала. Ой, дед, не допытывайся! Я домой ехать не хочу, чтобы мама не кудахтала, а тут ты начинаешь. Лучше скажи, почему ты в этой дряни до сих пор живёшь? - она брезгливо провела пальчиком по обоям.
- Почему в "дряни"? Дом добротный.
- Он же строенный! Фу!
- Люди тысячи лет строили себе жилища.
Снежана дёрнула здоровым плечом:
- Ага, из всякой грязи. - Она прошла по коридору, заглядывая в комнаты. - И куда ты меня поселишь?
- Как и прошлый раз, в южную спальню. А вещи твои где?
- Какие вещи? Я же сказала - дня на два. Мне ничего не надо, не переживай. - Девушка демонстративно зевнула: - Всё, я спать пошла, а то ночка трудная выдалась. Не буди.
И захлопнула перед носом Игнатова дверь.
"Ничего не надо" - было бы сказано! Когда у тебя в доме неожиданно поселяется семнадцатилетняя девушка, - даже на два дня! - сразу выясняется, что нет массы необходимых вещей. Начиная с влажных салфеток и пенки для ванны и заканчивая любимыми бисквитами внучки. И не остаётся ничего другого, как вывести из гаража старенькую "Весту" и отправляться в город за покупками. Пока Снежана спит.
В посёлке было пустынно и тихо, как обычно. Но стоило вырулить на шоссе, и всё изменилось. А за окружной и само шоссе выглядело иначе, чем прежде. Во всяком случае, Игнатов не мог припомнить, чтобы справа от полосы, по которой он двигался, располагалась эстакада монорельса. Слева, двумя уровнями выше - да, была. А справа... И уж точно, изменился город вокруг. Игнатов выбирался из своей берлоги не так уж и редко - дважды в месяц, по крайней мере, - и каждый раз отмечал, что появилось нового. И что из старого, строенного, исчезло. Внутри окружной почти ничего не уцелело, разве что архитектурные памятники. Да и то лишь те, на которые распространялся договор о запрете клонирования.
Город менялся быстро. Пожалуй, за последние двадцать лет он изменился сильнее, чем за предыдущие двести. Именно изменился, а не перестроился, - то, что пришло на смену старым домам, уже нельзя назвать словом строения. Когда-то в молодости Игнатов любил рассматривать города будущего на картинах художников-футуристов. Он и предположить не мог, что увидит их воочию. Не только увидит - приложит руку к их созданию. Линзы и паруса из стекла и металла; разноцветные призмы и пирамиды, поднимающиеся до самых облаков; подвесные сады с озёрами и водопадами; паутина эстакад и мостов с непрерывным потоком автомобилей; разноцветные бабочки-вертолёты, порхающие между ними; зависшие среди башен дирижабли и монгольфьеры с километровыми транспарантами. Пожалуй, единственное, чего из футурокартинок здесь не хватало - гравилёты. Их так и не изобрели. И пневмоавтомобили, набиравшие популярность когда-то, постепенно забылись. Двигатель внутреннего сгорания вновь служил верно, и обещал делать это ещё не одно столетие - дефицит топлива остался кошмарным сном предков. Зачем придумывать новое, если старое можно улучшать без ограничений? Софтверные гиганты гарантировали потребителю абсолютное качество своей продукции. И они не врали.
Когда-то строители строили, металлурги выплавляли металл, горняки добывали руду и уголь, и т.д, и т.п. От идеи вещи, её образа, до реального воплощения тянулись цепочки в десятки, а то и сотни операций. Тысячи людей самых разных профессий были вовлечены в дорогие, трудоемкие процессы, с порой ничтожным кпд. Изобретатель, творец был словно тисками сжат и этими цепями, и кпд. Зависел от квалификации, понятливости, добросовестности каждого исполнителя. Миром правил исполнитель. Творец был игрушкой в его руках.
Всё изменилось с созданием первого полноценного квантового компьютера. Впрочем, тогда никто не понимал, что мир исполнителей закончился. Главным казалось, что это компьютер, вычислительная машина. А не то, что он квантовый. Его и создавали для вычислений. Но реальность оказалась куда гибче, чем представления о ней. Информационный и физический слои находятся в суперпозиции. От квантового компьютера до работающего с физическим вакуумом преобразователя реальности - один шаг.
Однако если в лабораториях этот шаг сделали достаточно легко, то вынести результат за их стены было несоизмеримо сложнее. Управлять мерой запутанности объекта в условиях непрерывного обмена информацией с окружающим миром не получалось. Преждевременная декогеренция, искажение проявленных свойств объекта, неконтролируемые выброс или поглощение энергии и материи - иногда неудачи оборачивались гибелью экспериментаторов. "Что поделать, мы тоже космонавты - квантовой пустоты", - отшучивался Леонид, когда Игнатов в очередной раз заводил разговор об опасностях выбранной сыном профессии. - "Вы конструируете для нас "челленджеры", а мы учим их летать". Его "челленджер" взорвался, когда Снежане шёл четвёртый месяц. За полгода до проекта "Сеть КПР".
Идея, высказанная на симпозиуме квантовиков, была одновременно логична и неожиданна. Если нельзя создать устойчивые градиенты мер запутанности вне лаборатории, то надо расширить лабораторию до размера планеты! Вынести квантовые преобразователи реальности - каперы, как их начали называть, - на спутники. Создать вокруг Земли прочную сеть управляемой реальности. Спутников требовалось много, потому софтверные компании строили её сообща, охотно используя и частные, и государственные инвестиции. Сколько средств было вложено, сколько шума стояло вокруг проекта - миллиарды выбрасываются "в пустоту", когда каждый шестой житель планеты голодает! - сколько скандальных разоблачений прогремело за те пять лет, пока строили сеть.
Затем сеть активировали. И хозяева её в один миг стали хозяевами нового мира. Потому что старый мир исчез. Рекогерировал, на языке квантовиков.
Конечно, "в один миг" - преувеличение. Хозяева транснациональных софтверных гигантов принялись потихоньку скупать мир задолго до проекта "Сеть КПР". Они покупали власть, а власть прибирала к рукам софтверы. В Америке, Европе, Азии. В России. Везде! И когда один мир сменился другим, те, кто правит, были готовы к этому. Не готовы оказались те, кем правят. Но это дело десятое.
Никогда прежде цепочка от задумки, образа, до готовой вещи не была такой короткой. Всего два звена. Первое - поместить информационную модель объекта в трансмиттер. Второе - перевести объект в локальное состояние, проявить в физическом слое реальности. Тысячи профессий исчезли в одночасье. Все вещи мира теперь создают модеры - постановщики задачи, информ-аналитики, программисты, администраторы массивов данных, тестировщики. "Стань модером или живи на пособие!" Нужен дом? Напишем программу для дома. Машину? Получи машину. Одежда и предметы обихода, топливо и средства транспорта - всё может быть создано из пустоты, из виртуальных частиц. И нет технологических ограничений. Что возможно смоделировать, то и осуществимо. Одни лишь продукты питания производят по старинке, да и это вопрос времени. Тогда уж и сельское хозяйство, и пищепром ухнут в небытиё следом за металлургией, машиностроением, нефтехимией и прочая, и прочая, и прочая... И дивный новый мир победит окончательно.
В посёлок Игнатов вернулся, когда часы на приборной панели "Весты" высветили 12:00. Вроде нигде особо не задерживался, а время ушло. Оно ведь как с покупками: всегда найдётся важная мелочь, о которой вспоминаешь, когда уже вышел из магазина, а то и отъехал от него порядочно. Приходится возвращаться. А тут ещё эти ежедневные новшества: на обратном пути чуть не заплутал, повернув слишком рано на двенадцатиуровневой развязке. Не хватало, чтобы Снежана проснулась, заглянула в холодильник, а там и нет ничего кроме позавчерашнего вермишелевого супа и вчерашнего чахохбили - собственного приготовления. Своей стряпни Игнатов стеснялся.
Роскошную чёрную машину с хромированным радиатором и золочёнными ручками на дверцах, Игнатов увидел издали. Машина походила то ли на королевскую карету конца позапрошлого века, то ли на лимузин нефтяного шейха середины прошлого. Машина была стильной и современной. Рядом с ней приземистая обтекаемая "Веста" казалась анахронизмом, пережитком эпохи экономичности. Разумеется, писали "Весту" уже во времена, когда экономить углеводородное сырьё стало глупо - в квантовой пустоте его бесконечно много, как и всего прочего. Но человеческое мышление инертно, не поспевает за скоростью технического прогресса.
Чёрный кабриолет заставил Игнатова удивиться. Вначале тому, что в посёлке не только кто-то живёт до сих пор, но и разъезжает на такой роскошной машине. Потом - тому, что стоит машина, перегородив подъезд к его двору. И это второе удивление было с примесью раздражения.
Впрочем, длилось оно недолго. Едва Игнатов затормозил, как дверца кабриолета распахнулась, выпуская пассажира. Вернее, пассажирку.
- Добрый день, Валерий Леонидович!
Игнатов опешил на секунду. Затем поторопился и себе выбраться из машины.
- Ирина?! Какими судьбами в наших-то палестинах?
- Заехала повидать старого друга. Как жизнь, как здоровье?
Женщина шагнула ближе, протянула ладонь для рукопожатия. Она у неё была хоть и маленькая, но крепкая. Как и прежде.
Игнатов постарался вспомнить, когда видел Ирину последний раз. Получалось, что как проводили его на почётную пенсию, так больше они и не встречались. Артамонова мало изменилась за шесть лет. Говорят, после сорока даже худощавые женщины полнеют - на неё это правило не распространялось. Такая же подтянутая, энергичная, деловая. Строгий серый костюм и короткая стрижка-каре эту энергию и деловитость эффектно подчёркивали.
Когда-то Ира Артамонова начинала программить в отделе Игнатова. Звёзд с неба девушка не хватала, но благодаря усидчивости и целеустремлённости карьеру сделать сумела. Стала сначала заместителем, затем - приемником. И не застряла на этом, судя по автомобилю.
- На здоровье не жалуюсь, на жизнь тем более. А у тебя как дела? Чем сейчас занимаешься?
- Да всё тем же. Уровень немного другой. Меня исполнительным директором назначили.
- Ого! Поздравляю. Никак, лимузин к директорству прилагается?
- Спасибо. Лимузин - да, можно и так сказать. Давно о таком мечтала.
- Хорошо, когда мечты сбываются. Искренне рад за тебя. А если серьёзно - в чём причина столь неожиданного визита?
Артамонова улыбнулась.
- Если серьёзно, то нужна ваша помощь, Валерий Леонидович.
- Помощь? - Игнатов развёл руками. - Ирочка, чем я могу помочь? Я пенсионер, от ваших разработок отстал безнадёжно. Вы, наверное, о-го-го как продвинулись! Бифштекс с кровью писать научились?
Шутку с бифштексом Артамонова пропустила мимо ушей.
- Не прибедняйтесь. Модер бывшим не бывает.
- Я квант-программист, а не какой-то там "модер".
- Не будем спорить о терминологии. Так что, могу я рассчитывать на помощь?
- Пожалуйста. Всем, чем смогу. Пройдём в дом?
- Лучше здесь поговорим, на свежем воздухе. К тому же у вас там внучка отдыхает. Не хочу мешать.
Игнатов подозрительно зыркнул на собеседницу. Откуда она знает о Снежане?
- Собственно, как раз ваша внучка и есть причина моего визита, - продолжала Артамонова. - Вернее, машина, которую она разбила... Хорошо, хорошо - в которой она разбилась! Не суть важно, кто был за рулём. Важна сама машина, как я сказала.
- И чем же она важна?
- Она была абсолютно точной копией, - Артамонова кивнула на свой лимузин. - А это не серийная модель, сами понимаете. Я её лично писала.
"Её писали по моему личному распоряжению" - мысленно поправил собеседницу Игнатов. Но сути и это не меняло.
- Пираты?!
"Что один человек написал, то другой всегда хакнуть может" - правило номер один в разработке программного обеспечения. И ничего не изменилось, когда на смену классическим компьютерам пришли квантовые. Несанкционированный доступ к каперной сети - самый страшный бич нового мира. Точнее, софтверных корпораций. Пираты похищают трансмиттеры и коды активации, в секретных - когда полукустарных, а зачастую и весьма недурно оснащённых - лабораториях клонируют информационные модели и демпингуют, вгоняя в убытки легальных производителей. Каперное пиратство - государственное преступление во всех цивилизованных странах, наряду с терроризмом и диверсиями. А нецивилизованные бомбят и расстреливают ракетами, едва возникнет подозрение, что местное правительство даёт пиратам приют. Игнатов невольно поёжился, представив, в какую неприятность могла вляпаться Снежана.
- Пираты, - кивнула Артамонова. - Причем, наглые: номера на машине поменять не потрудились. Потому полиция, как только разбитую машину обнаружила, со мной связалась. Я сначала решила грешным делом, что шофер без спроса взял покататься да и... Но нет, моя всю ночь в гараже простояла, целёхонькая, как видите. Не представляю, когда эти ублюдки умудрились её клонировать? А главное - зачем?! Её не продашь ведь, мигом засветишься. Не для того же, чтобы ночью по заброшенной дороге покататься, в самом то деле!
- А почему ты решила, что моя внучка имеет к этому клону какое-то отношение?
Артамонова улыбнулась. Открыла сумочку из крокодиловой кожи - Игнатову хотелось верить, что сумочка писанная, а не шитая, - вынула чип-карту. Протянула:
- Возьмите. Расчетная карта банка "Новый Капитал" выдана на имя Снежаны Игнатовой. Полиция нашла её под водительским сидением разбитой машины. И она как раз не пиратская, настоящая.
Игнатов взял чип-карту, повертел в руках. Крыть было нечем. Он давно подозревал, что внучка особым умом не блещет, как и её мама. Но быть дурой настолько!
- И как она к тебе попала? - спросил хмуро. - Если её полиция нашла?
- Деньги и связи решают всё. Не волнуйтесь, уголовное дело по каперству не заводили и не заведут. Тюрьма вашей внучке не грозит.
Игнатов не сразу нашёлся, что и ответить на это, лишь поглядывал недоверчиво на визитёршу. В конце концов всё же кивнул.
- Спасибо. Но Ирина, я слишком давно тебя знаю, чтобы поверить в такой щедрый альтруизм. Замять дело, от которого за километр разит каперством - это ведь не дёшево стоит, правильно? Ты чего-то недоговариваешь. В чём истинная причина?
Тонкие губы Артамоновой вновь сложились в улыбку.
- Что же я не могу для старого друга доброе дело сделать? Нет, я не "недоговариваю". Это вы невнимательно слушаете, Валерий Леонидович. Я ведь сказала - абсолютно точная копия. Абсолютно.
- Но это невозможно! Не считаю себя большим спецом в этой области, но маркер не привязан ни к трансмиттеру, ни к самой информационной модели. Его случайным образом формирует капер при декогеренции.
- Совершенно верно. И я была уверена, что прописывать маркеры нельзя. Но факты - вещь упрямая. Теперь вы понимаете, почему полиции не нужно соваться в это дело? Пока мы не узнаем, в чём секрет, никто и заподозрить не должен, что такое возможно в принципе.
Да, теперь Игнатов понимал. В новом мире себестоимость любой вещи сводилась к стоимости построения её информационной модели. Для массового, серийного производства величина эта стремилась к нулю. Конкурентные войны между софтверными гигантами запросто могли опрокинуть финансовую систему мира. Потому они вынуждены были договариваться - по минимальным ценам, количеству производимой продукции, рынкам сбыта. Каперные маркеры, регистрирующие где, когда и кем была декогерирована вещь, оказывались лучшими гарантами добросовестности игроков.
- Я далека от мысли, что ваша внучка имеет какое-то отношение к пиратам. Но человек, что был с ней - другое дело. В машине нашли отпечатки его пальцев, видеокамера больницы, куда он принёс Снежану, его физиономию зафиксировала. Но идентифицировать этого субъекта пока не удалось. Ни у полиции, ни у нас по нему нет никаких данных. Он нигде не засветился! Такой себе незаметный среднестатистический молодой человек. Если он залёг на дно, то боюсь, найти его будет проблематично. Ваша внучка - единственная зацепка. Я надеюсь, она расскажет нам всё, что о нём знает. При вашем содействии, разумеется, Валерий Леонидович.
Артамонова испытывающе посмотрела на Игнатова. Что ему оставалось делать? Лишь плечами пожать.
- Ирина, мне тоже не нравится эта ситуация. Я обещаю поговорить со Снежаной. И немедленно поставить вас в известность.
Артамонова помедлила, словно ждала ещё чего-то. Потом энергично кивнула.
- Договорились! - рука её снова нырнула в сумочку, вынула пластиковый прямоугольник с голубоватым, то проявляющимся, то исчезающим логотипом корпорации "Навь". - Возьмите визитку, там мои новые телефоны. И не смею вас больше задерживать. Внучка, наверное, заждалась дедушку.
На удивление, Снежана ещё спала, когда Игнатов занёс пакеты с покупками в дом. Но стоило хлопнуть дверцей холодильника, как её встрёпанная белокурая головка заглянула на кухню:
- Дед, завтракать что будем?
- Завтракать? Обедать уже пора.
- Можно и обедать, - не стала спорить девушка. Шмыгнула к столу, сунула курносый носик в неразобранный пакет. И взвизгнула радостно: - Ой, ёжики, мои любимые!
Тут же выхватила бисквит, сунула в рот едва ли не целиком. Как в детстве.
- Аппетит перебьёшь! - попытался урезонить её Игнатьев.
- Не перебью. Знаешь он у меня какой хороший! О-го-го!
Проглотила остаток первого бисквита, полезла за вторым. Игнатов окинул фигуру внучки взглядом. Нет, лишних килограммов у Снежаны ни на талии, ни где-то в ином месте пока не наблюдалось. Но предрасположенность к полноте заметна сразу. Тело у девушки даже на вид было мягким, сдобным. Рыхлым. Не начнёт следить за собой, к сорока годам станет копией мамы. А то и к тридцати. Каждый раз при встрече с невесткой Игнатову лезло в голову одно и то же сравнение - подошедшее дрожжевое тесто норовит выбраться из чересчур мелкой формы. Он не понимал, что нашёл сын в этой курносой блондиночке, на лице которой так и читалось: "я не самая умная дочка у мамы!" Учитывая, что альтернатива была, да ещё и какая. Если бы Леонид прислушивался к советам отца...
Серьёзный разговор с внучкой Игнатов отложил на после обеда. Но едва грязная посуда отправилась в мойку, а на стол водрузили чашки с чаем и блюдо с уцелевшими бисквитами, перешёл в наступление:
- Снежана, давай серьёзно обсудим, что случилось сегодня ночью.
- Дед, не начинай, да?! Я же просила... - и запнулась, уставившись на выложенную Игнатовым чип-карту. - Это моя? А где ты её нашёл? Я думала, потерялась.
- Потерялась. В разбитой тобой машине.
Лицо Снежаны побледнело, затем покраснело, пошло пятнами.
- Ты... в полиции был?
- Не в полиции, на счастье. Давно ты знакома с тем парнем? Как ты оказалась в его машине?
Девушка обхватила себя за плечи, сжалась.
- Нет, не давно. Он в понедельник у нас в кафе обедал. И дожидался, когда у меня смена закончится, чтобы проводить. И во вторник. А вчера предложил покататься... У него машина такая клёвая! Я же не знала, что... а она правда нелицензионная?
- Снежана, ты понимаешь, что такое каперное пиратство? Какая статья тебе грозит за соучастие? Да ладно, статья! Что с тобой пираты сделают, если решат, что ты нежелательная свидетельница? Как ты вообще могла поехать неизвестно куда, одна, ночью, с незнакомым человеком?
У Снежаны задрожали губы, лицо скривилось. Курносый носик жалобно шмыгнул. И слезинка на ресничку навернулась.
- Феликс не пират... Он хороший! И он ко мне не приставал... Ну, почти. Я не спала с ним, ясно?! Мы только целовались... Имею право! Я взрослая, я сама себе на жизнь зарабатываю!
"Мне плевать, успела ты переспать с ним, или нет!" - чуть не рявкнул Игнатов. Спохватился. Не плевать, разумеется. Но уж лучше бы переспала, чем за руль той чёртовой машины садиться.
- Дальше что было? - буркнул хмуро.
- Феликс меня покатал. Потом предложил самой... Я думала, у меня получится!
- Дальше!
- Ну... не получилось. Он меня в больницу отнёс, в травмпункт. Когда выяснилось, что ничего серьёзного, попросил дня два-три дома и на работе не показываться. Пока он уладит с машиной.
- Уладит, значит... Уладчик. Что он о себе рассказывал?
- Ничего. Он мне стихи читал и чудеса показывал. Никакой он не пират, он волшебник! Я сама видела! Сейчас покажу!
Снежана выскочила из-за стола, метнулась в спальню. Через секунду вернулась с сумочкой, не долго думая, вывернула её прямо на стол. Содержимое покатилось во все стороны, Игнатов еле успел подхватить цилиндрик губной помады. А карандаш для век таки шмякнулся на пол.
- Вот! И вот! - девушка выхватила из кучи смартфон довольно престижной модели... слишком престижной для официантки кафе, коробочку с тенями - наверняка не дешёвые.
- А это что? - Игнатов ткнул пальцем в зажигалку, инкрустированную чем-то весьма похожим на бриллианты. - Ты разве куришь?
- Ой... Но это тоже! И это! - Снежана выдернула из-под ворота рубахи золотую цепочку с кулоном. - Это всё Феликс сделал. Для меня! Ему надо потрогать вещь, посмотреть на неё, и - оп! точно такая готова.
- И где он бриллиантовую зажигалку "потрогал"?
- А это мы позавчера в "Сити-Плаза" гуляли. И цепочка с кулоном оттуда. И косметика.
Игнатов вздохнул. Что тут скажешь? Навешал лапши на уши девчонке этот "волшебник". По всему видно, хвастун он ещё тот. И дурак вдобавок.
- Как его найти, ты знаешь? Как с ним связаться?
Снежана растеряно посмотрела на него. Помолчала. Отрицательно качнула головой.
- Нет. Он мне телефон не давал, он всегда сам в кафе приходил... Ой, он же мой номер в больнице записал! Сказал, сегодня обязательно позвонит.
- Хоть что-то. Значит, будем ждать. Хочу пообщаться с твоим Феликсом.
Игнатов не верил, что "волшебник" объявится. И ошибся. Едва они покончили с чаепитием, и Снежана отправилась к мойке, как лежащий посреди стола смартфон ожил.
- Это Феликс!
Девушка подбежала, затрясла мокрыми руками, разбрасывая в стороны гейзеры брызг. Схватила полотенце, принялась вытирать.
- Да ответь уже! - не выдержал Игнатов. Не ровен час, передумает ухажёр. Номер на дисплее не высвечивался. Где его после искать?
Снежана наконец взяла смартфон:
- Да, Феликс. Привет. Да, у меня всё нормально. Я у деда, за городом...
- ...накладка с машиной. Снеж, ты те вещи, что я для тебя делал, выбрось. Или закопай где-нибудь.
- Почему?!
- Так нужно. Я тебе позже объясню...
- Они нелицензионные, да?
Тишина в трубке. Никак спугнула? Вот сейчас "волшебник" и отключится. Игнатов энергично ткнул себя в грудь. Снежана поняла:
- Феликс, дед хочет с тобой поговорить.
- Ты что, ему всё рассказала?!
- Это же мой дед...
Игнатов отобрал смартфон:
- Алло, Феликс? Добрый день.
Пауза. Затем:
- Здравствуйте.
- Нам необходимо поговорить. И не по телефону естественно.
Вновь пауза.
- О чём?
- Ты "одарил" мою внучку ворохом преступных подделок. Это раз. Из-за тебя она едва не погибла - это два. Ты пудришь ей мозги цирковыми фокусами - три. Считаешь, нет темы для серьёзного мужского разговора?
Опять молчание. Ох и медленно же этот тип соображает! В конце концов отозвался:
- Ладно, давайте поговорим. Через час в сквере на "хрустальных столбах" вас устроит?
- Вполне.
- Беседка в конце северной аллеи. Предупреждаю, если вы собираетесь сдать меня полиции, то ничего у вас не выйдет!
Сдавать этого типа полиции Игнатов не собирался. А вот Артамоновой он не позвонил потому, что парень согласился на встречу. Значит, не законченный мерзавец.
"Хрустальными столбами" назывались три восьмидесятиэтажные башни в северо-западном админрайоне города. В солнечную погоду они и впрямь сверкали, точно горный хрусталь. Но сегодня было пасмурно, и громадные стеклянные блоки стен казались серыми.
На уровне сорок пятых этажей между башнями висела платформа - круглый сквер с разбегающимися в стороны аллеями-лучами. Игнатов снова неверно рассчитал время на дорогу по изменчивому городу, и когда поднялся на платформу, понял, что опаздывает. Королём он себя не считал, но точность любил. Потому, не мешкая, поспешил к северной аллее.
День выдался не только пасмурный, а и ветренный. На высоте полторы сотни метров это ощущалось очень хорошо - аллея вибрировала. Оставалось надеяться, что тот, кто в проекте отвечал за сопромат, двоечником не был. Игнатов добрался до крайней беседки, плюхнулся на скамейку. Вынул из кармана носовой платок, промокнул выступившую на лбу испарину. И лишь после этого огляделся по сторонам.
Беседка была пуста. И вся аллея, насколько он мог её видеть. "Волшебник" передумал приходить на встречу? Испугался? Или опаздывает? Ни первое, ни второе, ни третье Игнатова не удивило. Что ж, сейчас он посидит, отдышится. И позвонит Артамоновой. Пусть "Навь" ищет пиратов. Это ведь их сверхприбыли под угрозой, не его.
Он повернулся в другую сторону. "Хрустальные столбы" теперь были позади, ничто не загораживало раскинувшийся до горизонта простор. Словно на ладони перед ним лежали крохотные домики предместья, окружная дорога, за ней - полоса леса, жёлто-багряного пока, но уже набирающего прозрачность. Ещё дальше - серо-жёлтые заплаты полей. До самого неба.
Игнатов привстал, перегнулся через ограждение беседки. Далеко внизу, на площади между "хрустальными столбами" угрюмо топтались около полусотни человек. С высоты надписи на бело-красных транспарантах были неразличимы, но Игнатов успел прочесть их, когда съезжал с эстакады: "Мы не желаем становиться модерами! Мы хотим работать руками!" Не иначе, профсоюз рудокопов или строителей организовал митинг. Игнатов к подобным мероприятиям относился скептически. Желаешь работать руками, а не головой, так работай! Физический труд существует и поныне. И не только на полях и фермах. Транспорт, торговля, обслуга, в конце концов. Киберы-андроиды человека не заменили и не заменят. Не нужны они никому в новом мире. В отличие от людей их потребителями не сделаешь...
- Здравствуйте! Вы дедушка Снежы?
Игнатов чуть не подпрыгнул от неожиданности. Поспешно обернулся.
В трёх шагах от него стоял парнишка в серенькой куртке, линялых джинсах, кроссовках. Игнатов готов был на что угодно побиться об заклад, что минуту назад его здесь не было. Где он прятался?
- Я Феликс. Вы хотели со мной поговорить?
Игнатов переборол изумление.
- Садись! - кивнул на скамейку напротив. - Поговорим.
Артамонова не преувеличивала, когда назвала этого типа "среднестатистическим". Он и в самом деле был ничем не примечателен. Увидишь в толпе, не заметишь. Среднего роста, круглолицый, русоволосый, с россыпью юношеских угрей на лбу и еле заметным пушком над верхней губой.
- Тебе сколько лет? - не удержался Игнатов.
Уши у парня вдруг начали розоветь.
- Восемнадцать!
- Сколько-сколько?
- Восемнадцать, - уже не так уверенно. - Скоро будет. Весной. В мае.
Игнатов хмыкнул. Ко всему прочему, "волшебник" был даже младше Снежаны. На два месяца. Где ж ты взялся на наши головы?
- Я не пират, не думайте! - парнишка упрямо надул пухлые губы. - Я эти вещи сам сделал. Для Снежы!
- Трансмиттер украл, что ли?
- Ничего я не крал! Говорю, сам сделал!
- Чтобы сделать вещь, нужно написать исходный код её информационной модели. Затем преобразовать модель в массив логических кубитов трансмиттера. Затем - отправить каперной сети команду на декогеренцию. Ты знаешь другой способ?
- Да, - кивнул парень, - я мысленно копирую вещь, и она появляется.
Игнатов едва удержался, чтобы не захохотать. За кого этот пацанёнок его держит? За старого маразматика?
- И как ты скопировал машинку, которую вы сегодня ночью разбили?
Уши парня вновь покраснели.
- Мы же не нарочно... А машину я вчера в городе увидел, когда Снежу ждал. Она была такая красивая, мне очень захотелось её потрогать. А тут как раз хозяйка водителя позвала, чтобы покупки помог погрузить. Я подошёл. И не сдержался, скопировал... Да вы мне не верите?! Вам показать, как я это делаю? Что вам скопировать?
Игнатов улыбнулся.
- А что можешь? - "Что у тебя "в шляпе" припасено"?
- Всё, что угодно. В разумных пределах, конечно. Вы же знаете, сколько материи-энергии проявится, столько и размоется.
Игнатов посмотрел по сторонам. Взглянул на зажатый в руке платочек. Предложил:
- Вот это. Не трудно?
- Нет.
Парень взял платок, повертел в руках. Отдал Игнатову. Потом притиснул ладонь к столешнице. А когда приподнял, оказалось, что там лежит второй. Такой же.
Минуту Игнатов молчал. Тупо смотрел на одинаковые носовые платки. Белые, в крупную синюю клетку. И не мог поверить глазам. Ладно, пусть за пазухой у парня спрятан микротрансмиттер с моделью платка именно такого фасона и расцветки. Вероятность подобного стечения обстоятельств близка к нулю, но не нулевая. Однако на его платке была метка - застиранное грязно-бурое пятно. Когда-то порезал палец, а ничего другого, чтобы забинтовать, под рукой не оказалось. Кровь так и не отстиралась. Да и глупо стирать копеечный носовичок! Выбросить его следовало. Не выбросил почему-то.