Громкие крики слабых, немые - сильных.
Полночи действо посредством чернеющей сини.
Мыслей кристаллы и лунного отсвета риза,
и Богоматерь, что выписана из Парижа.
Крики собора, лишённого ночью названья,
жесты конвульсий, отрепья спирали сознанья.
Крики о горестях мрачных, с божественным ликом...
Ёжит. Взрывает. Устали от всяческих криков!
Изнемогаем... Молиться на сахар - не хину!
Так в тишине НАВСЕГДА изнывают глухие?..
Всё! Не тревожьте, заветы - и Новый и Ветхий!
Время, я хрупче и ломче надтреснутой ветки!
Нет?.. И моралью сердца режет - нужные вожжи.
Вечность? Сегодня? Одно на двоих раздорожье!..
Горе повсюду?..  А я посмотрю на бигборды
с жизнью красивой, с налётом богатой свободы...
МАТЕРЬ, жалея, плечо укрывает свет-шарфом.
Выдержу это: Начало - Конец?.. Смирным шагом
снова иду в эти мрачные были-пещеры,
чтоб, как жень-шень, отыскать для строки корень веры.
И без клюки - в бездны, омут и гиблые дали,
чтоб добывали слепые прозренья хрусталик...
Не прогибаться, где трон, не гнездиться, где паперть - 
встать в полный рост 
и со смертью за Жизнь биться насмерть.