Мать, всегда терявшая волю при таком его поведении, очень страдала от этого.
- Ну, Васенька, ну что же ты, - говорила она, гладя его по голове и прижимая ее к груди, - может у тебя болит что-то?
Вася не отвечал. Он начинал тихо и горько плакать.
От этого мать тоже начинала плакать, а ребенок, чувствуя это, закрывал свои маленькие глазки, из-под которых продолжали течь слезы, и сидел неподвижно.
Помалу ей удавалось успокоить его.
И он продолжал сидеть с мокрой от слез пластмассовой уткой в руках и остановившимся взглядом, глядя в угол комнаты.
Тогда мать возвращалась к брошенной штопке и уходила глубоко в себя.
Гипнотически мигал очень тихо включенный телевизор. Горел торшер. За гардинам в вечерних сумерках начинал светиться вечерний город.
Ребенок то начинал играть с игрушками вновь, то замирал, то морщился готовый в любую секунду заплакать.
Во входной двери защелкал замок.
- Это я! - раздался голос из прихожей.
В комнату вошел высокий мужчина в зимнем пальто.
- Коля, здравствуй! - она поцеловала мужа.
- Ну, Варя, как у нас дела? - спросил он, обвел взглядом комнату и стал расстегивать пальто.
- Плачет, - ответила она, - весь день плачет, не знаю уже, что и делать.
- Температуру мерила? - спросил он.
- Мерила - нормальная. Может врача вызвать? - на ее лице лежала печать страдания.
Коля присел к ребенку.
- Ну, Василий, чего хнычешь? - спросил он и потрепал мальчика по редким светлым волосикам.
Вася поднял на него свои большие печальные глаза, из которых покатились слезы.
- Ну, будет тебе, будет, - он прижал к себе мальчика и тот разразился громкими рыданиями.
Но постепенно, под мерное поглаживание отца, ребенок вновь успокоился и впал в оцепенение.
Едва удавалось успокоить ребенка. Он был снова готов расплакаться.
Но не плакал.
Сидел себе, держал игрушку и блуждал взглядом по стенам. А его родители вернулись к привычным делам, и ушли в себя.
Николай встал, пошел в прихожую и стал раздеваться.
- Я нашел его, - стал он говорить с женой из прихожей.
- Нашел?
- Да, он то ли монах, то ли знахарь. Сегодня придет.
- Когда? - спросила Варя, выходя из комнаты к мужу.
- Да вот, может через час.
Варя стала греметь тарелками на кухне, а Николай вернулся в комнату, переодетый в домашний спортивный костюм.
Он сел рядом с ребенком и стал, издавая жужжащие звуки катать игрушечную пожарную машину. Вася с интересом глядел на то, как автомобильчик описывает круги, делает опасные повороты и кувыркается.
Он даже стал улыбаться и потянулся к игрушке, но вдруг наморщился, посмотрел на отца с мольбой о помощи в глазах и снова стал хныкать.
Отец взял его на руки и стал качать приговаривая
- Вась, ну что ты, мужчины не плачут, не плачут мужчины, плакать не надо, не плач.
Телевизор показывал новости, которые как всегда уверяли - есть на земле места похуже. Тихого звука хватало, чтобы слышать сухой и вместе с тем кажущийся сопричастным голос диктора, уверенные интонации и обилие якобы значимых понятий в тексте.
Николай взял пульт и переключил на канал, который транслировал хронику животного мира.
- Коля, иди есть, - прозвучало с кухни.
- Ну что, Василий, - сказал Николай, - идем, мать зовет.
Он поднял мальчика и на руках понес на кухню.
На обеденный стол был накрыт на одного.
- А вы? - спросил Николай.
- А мы ели недавно, - ответила Варя.
- Значит без меня ели? - грозно спросил он у Васи.
Мальчик улыбнулся и стыдливо отвернулся.
Николай отдал сына матери и сел за стол.
- Может его еще и врачу показать? - осторожно спросила Варя, - мне говорили, есть хороший детский врач, приходит на дом.
Николай помрачнел.
- Я думаю, врач не поможет, - сказал он.
- Почему? - спросила Варя.
- Потому что, - Николай перестал есть, - потому что, я думаю врачи не помогут.
Он отодвинул тарелку, взял у матери сына и посадил себе на колени.
- Ты видишь, - он указал глазами на сына, - это какая-то печаль, это не боль, как будто горе у него.
Он взял его на руки.
- Василий, - обратился он к сыну, - от чего ты так невесел?
Вася посмотрел на отца и у того по загривку пробежали мурашки. В глазах сына он вдруг увидел бездонное молчаливое отчаяние.
- Нам нужна помощь, - вдруг, неожиданно для себя и жены сказал он.
Варя удивленно посмотрела на мужа, а Василий повернул голову и стал пристально смотреть на вентиляционную решетку.
- Дай-ка мне его, - потянулась мать к сыну.
Василий вдруг съежился, задрожал и стал скулить.
У отца побежали мурашки по всему телу и на мгновение он оцепенел.
Мать забрала ребенка и тогда Вася разразился громким надрывным плачем.
Они сидели втроем на одном диване.
Мать заканчивала штопку. Отец перелистывал книгу. Сын полулежал на подушке между ними и играл своими пальчиками.
Вася, который то ворочался, то шевелил руками и ногами замер. Замер и нахмурился.
Варя выронила наперсток и в ту же секунду прозвучал звонок - звонили в дверь.
Дверь открыл Николай. На пороге стоял пожилой мужчина с длинной седой бородой. На нем была черная монашеская куртка, толстые ватные штаны, шапка ушанка, на ногах валенки.
- Добрый вечер, - сказал он, - вы Николай?
- Да, здравствуйте, проходите, - сказал Николай, - а вы?
- А я, - ответил гость, - Алексей.
Он стал снимать куртку.
- Давно это? - спросил он.
- Пару дней, - ответил Николай.
- А врачу показывали? - спросил гость.
- Нет, - ответил Николай.
Когда гость вошел в комнату, Варя встала и поздоровалась, Вася сидел на диване и настороженно глядел на чужака.
Гость осмотрелся и казалось принюхался.
- Ваша квартира? - спросил он, усаживаясь на диван рядом с Васей.
- Нет, - сказала Варя, - снимаем.
Гость понимающе кивнул.
- Вот что, - он повернулся к стоящим в нерешительности родителям, - не могли бы вы нагреть воды?
- Да конечно, - сказала Варя и вышла из комнаты.
- А вы, - обратился гость к Николаю, - можете оставить нас на минуту?
- На минуту? - с сомнением переспросил Николай.
- Да, буквально на минуту, - спокойно ответил гость, - ничего плохого я не сделаю, обещаю.
- Ну, хорошо, - Николай вышел на кухню.
Гость посмотрел на Васю и укоризненно покачал головой.
Ребенок сидел на диване и исподлобья глядел на старика.
По телевизору мелькала реклама. Красочные картинки призывали тратить, тратить, тратить...
Старик прикрыл глаза и стал шепотом читать молитву.
Зрачки ребенка стали увеличиваться, он задрожал. Маленькие руки стали ловить в воздухе невидимую нить.
Старик продолжал шептать.
Вася сжался и нахмурился.
Старик протянул руку и положил ее на голову ребенку.
Из горла ребенка вырвался рык, и он весь обмяк.
Старик взял его на руки.
- Ты соображаешь вообще? - донеслось из кухни.
В комнату вбежала Варя и остановилась на пороге.
На диване сидел старик с ребенком на руках.
Вася смотрел на мать ясными глазами. Он был спокоен и расслаблен.
- Васенька, - кинулась она к ребенку.
Старик передал его матери. Ребенок прижался к матери и закрыл глаза улыбаясь.
- Вы в церковь ходите? - спросил старик у Николая.
- Нет, - ответил он.
- Обязательно пойдите, исповедайтесь, причаститесь.
Они вдвоем вышли в прихожую.
- Пригласите священника, пусть освятит ваше жилище, - продолжал старик, одеваясь, - и помните, ваша обязанность защищать семью от чего бы то ни было.
- А что с сыном? - спросил Николай.
- С ним будет все хорошо, - ответил старик, - а вы молитесь, молитесь каждый день.
- Я не умею, - виновато пробормотал Николай.
- Научитесь, - назидательно сказал старик и вышел в подъезд.
В подъезде он остановился у двери, и пробормотал что-то, повернулся и пошел по ступенькам вниз.
Спускаться по ступенькам старику было тяжело. Его руки и ноги были будто налиты свинцом.
Старик вышел на улицу, снял шапку.
Наклонившись к куче снега, он зачерпнул горсть и умыл лицо. Взял еще и обтер им голову, лицо и шею.
Выпрямился и шумно выдохнул ртом.
Изо рта вырвалось молочно-белое облако и растаяло в морозном воздухе.
Над домами, в бездонной черноте сверкали звезды.
- Да будет воля Твоя, - прошептал старик и надел шапку.
Когда он скрылся за поворотом, впитавшись в ночной город, на кухне засвистел чайник и Варя пошла его выключить.