Аннотация: Можно пенять на кого угодно, но факт остается фактом - вляпалась Лешена по верхние ушки с самого начала, так быстро и так серьезно, что даже удивиться не успела. Предательство не заставило себя долго ждать.
Глава 3
Предатели
- Лешена, Леш, все уже. - Что-то настойчиво трясло меня за плечо, противно прокаркивая мое имя.
Я разлепляла веки очень неохотно - знаете ли, как-то не улыбалось, общаться с враном, да еще говорящим. И чего ему от меня надо? Что, нельзя съесть без предупреждения?
- Не кушай меня птичка-невеличка, я тебе еще пригожусь. - Залопотала хриплым голосом бездыханная жертва.
- Да очнись же ты!
Тишина... Птичка, видимо, раздумывала, не повредить ли ее здоровому организму поедание таких странных магичек. Любопытство пересилило, и, нащупав нужную мышцу, открывающую правое веко, я открыла почему-то левый глаз. М-да, лево-право всегда путала. Перед моим замутненным взором нарисовался обеспокоенный Ливень. Его лицо в кромешной ночной тьме слабо освещали два тусклых магических светильника, укрепленных по бортам ладьи в деревянных державках.
- Леш, ты в порядке? Что ты мелешь? - Сильные руки помогли мне встать с усыпанного враньим пером дна ладьи, а потом настойчиво начали усаживать на лавку.
- Да в порядке я, в порядке, али зенки повылазили? Не видишь. - Отбиваясь от наглых и сильных лапищ выговорил предмет особой заботы.
- А психика? Хочешь ромашкового чая? Успокаивает. - Отблеск беспокойства погас в карих глазах Ливня, оставив после себя только смешинку.
- Ты на что намекаешь? - Сжав кулаки, я попробовала встать. Фиг вам. Ноги отказывались не только действовать, но хоть как-то сообщать о своем существовании. - Давай чай. - Вдруг согласилась жертва психической травмы, безвольно плюхнувшись обратно на скамейку.
Ливень несколько мгновений стоял в растерянности, пытаясь найти в моих словах двойное дно. Вот что делает с людьми эффект обманутого ожидания. Когда до него дошло, что никакой каверзы я не замышляю (наивный!), парень удивился еще больше.
- Чай? А ты будешь? - Подозрительно прищурился добродетель.
- Конечно, только если ромашковый. Люблю ромашки. - Устало пролепетала я. Не было сил злиться. Потом отыграюсь.
- Знаю. Я сейчас, быстро, а ты посиди пока, отдохни, хорошо? - Накинув на мои поникшие плечи одеяло, Ливень заулыбался и птенчиком полетел заваривать чай. Ага, на деревянной ладье, без спичек, без магии. Ждем-с.
Я не успела сделать и доброй дюжины вздохов, как Ливень примчался обратно с кружкой горячего ромашкового чая. Вот облом. Не удалось невинную просьбу приготовить чайку модифицировать в "достать Луну с неба". А счастье было так возможно. Видать, чай плескался у него во фляжке с самого отплытия. "Заговорен на остывание", - догадалась умная я. Только с чего бы это в этой самой фляжке быть именно ромашковому чаю? Он его терпеть не может, даже запах. Так и сейчас - несет, а сам нос воротит. Врожденная аллергия, знаете ли.
- Спасибо. - Нарисовав на лице некое подобие благодарной улыбки, ответствовала я, принимая в руки приятно теплую деревянную кружку походного образца.
- А теперь давай серьезно. - Ливень присел рядом и заговорил еле слышным шепотом. - Думаю, мы вляпались в очень неприятную историю.
- Нострадамискус ты наш. - Скривилась я. К слову сказть, Нострадамискус - самый известный предсказатель в Златороссии. - Просто открытие сделал. Великое.
- Не иронизируй хотя бы сейчас. - Цыкнул на меня свежеиспеченный предсказатель. - Эти, с позволения сказать, провожатые, явно что-то задумали. И очень сомневаюсь, если мы в целости и сохранности доедем до пункта назначения. Кажется, двое из них обладают силой огня. - Я согласно кивнула. - Остальные, похоже, воины. В итоге, мы имеем пять предателей, которые при желании могут нас тихо прибить. Но поскольку пока мы живы, делаем вывод - мы им нужны.
- Хм. - Насмешливо вставила я, пытаясь толкнуть глубокомысленную речь про Нострадамискуса второго, в миру Ливня...
- Молчи. - Грубо подрезали крылья полету моей буйной фантазии. - То, что на нас напали враны, столь организованно и в таком количестве, лишний раз свидетельствует о серьезности намерений наших пока неизвестных противников. Ты понимаешь, что нас специально лишили силы. Когда ты потеряла сознание, оставшиеся враны как по команде исчезли. Понимаешь? Лешена, мы не сможем сопротивляться. Мы оба сейчас легкая добыча и не сегодня-завтра нам сообщат об этом. Эдак недвусмысленно намекнут.
- План есть?
- Какой план? Я не вижу выхода. Безусловно, Ливень Бурый может дорого продать свою жизнь, прибив хотя бы воинов, когда маги будут спать. Если они действительно будут спать. - Парень явно страдает манией величия. Ну, это общеизвестный факт. Ничего нового. - Но ведь есть еще ты. С тобой что делать - ума не приложу.
Чудненько, мало того, что Ливень - всего лишь мой телохранитель, и по приказу обязан меня защищать, а он этого, определенно не жаждет делать. Он еще и смеет говорить со мной в таком тоне, будто я маленькая пустоголовая бестолочь. Типа "Навязалась на мою голову!". Кто кому навязался.
- Я обещал учителю, что буду тебя оберегать. Ради учителя я буду с тобой до конца. - Вслух продолжал рассуждать Ливень, не замечая мое, давно готовое прорваться, негодование.
- Если ты сейчас же не заткнешься, благородная скотина. - Процедила я сквозь зубы. - Я помогу. Поскольку плана у тебя все равно нет, сиди, завяжи свой ротик на бантик, и помалкивай в этот бантик. Какой ты телохранитель? Упырь обхохочется! А у меня план есть, но делиться с тобой считаю преждевременным. - Опустевшая кружка смачно впечаталась моему собеседнику в солнечное сплетение. - Спасибо за чай.
- Стерва. - Через плечо бросил Ливень, когда к нему вернулась способность говорить, и направился к дальней лавке.
- Кто бы сомневался. - Невесело усмехнулась я.
Рассвет давно уже мозолил глаза розоватой дымкой - предвестником очередного дождя, когда я провалилась в глубокий сон.
***
- Леший, ты как считаешь, мы будем вместе всю жизнь? Наша дружба вечна? - Парень лет двадцати озадаченно свел брови и внимательно посмотрел на собеседницу.
- Ливень, ну сколько раз тебя просить - зови меня Лешеной, на худой конец Лешкой. Мне больше нравиться. - Молодая девчушка с двумя задорно торчащими косичками и густой, закрывающей чуть ли не половину лица, рыжей челкой беззаботно мотала ножками, сидя на перилах моста и преспокойно глядя вниз, с чудовищной высоты, на волнующую речную гладь.
- Прости. - Хмыкнул парень. - Я вспомнил, как досталось одному бедному студенту за то, что он обозвал тебя Лешим. Но ты не ответила на мой вопрос.
Речка Радуга под ними, мелкий приток более крупной реки Косицы, была столь прозрачной, что на прибрежном дне можно различить стайки любопытной мелюзги. Порой на Лешену находило что-то, она хватала кривую самодельную малявочницу, закатывала свои летние льняные штаны, заходила в воду по коленки и начинала удить мальков. Те со смешной наивностью по-глупому тыкались в пальцы ног, щекотали их, принимая за съедобную горбушку. Потом, поднимая тучу брызг, Лешена вытаскивала малявочницу на берег, садилась на заведомо расстеленное одеяльце и принималась рассматривать рыбную детвору. Попадались и окуньки, и карпята, и собственно пескарики. Все они были разные, настолько, насколько отличаются друг от друга и люди. Только большинству это невдомек - слопают за милую душу... Так проходило совсем немного времени, и девушка отпускала мальков в речку. Лешена лишний раз понимала, что радость в жизни складывается из таких вот, незначительных вещей, маленьких событий, столь милых сердцу. Но почему-то все, практически все счастливые моменты в ее жизни не были связаны с каким-либо человеком. Исключением был Ливень.
- Лешена, очнись, я здесь. - Парень привык к ее частым отключкам, и не обижался.
- Тебе не кажется, что ты передергиваешь? - Улыбнулась девушка. - Вечного нет вообще ничего. Вот ты даже в любовь толком не веришь. Говоришь, что все сводится к удовлетворению физиологических потребностей. Или не так? Ты меня поправь, если я не права.
- Леш, я про дружбу, притом серьезно. Дружбу с тобой я ценю. Честно.
- Лады, отвечаю. Я правда дорожу твоей дружбой и не хочу, чтобы она кончилась когда-то. Но вряд ли такое возможно.
- А знаешь... Я хочу подарить тебе кое-что. - Ливень раскрыл ладонь, на которой лежали два очень похожих камушка-нефрита неправильной овальной формы, уже нанизанных на неприметные шерстяные веревочки. - Один мне, один тебе. - Весело подмигнул парнишка.
Лешена застыла в изумлении. Нефрит был их общим любимым камнем. Они все время шутили, что этот камень по характеру похож на их дружбу. "В природе не существует более вязкого и прочного на разрыв драгоценного камня, за исключением созданных магическим путем", - гласили строчки из гномьей энциклопедии драгоценных камней напротив слова "нефрит". Это редкое подарочное издание занимало достойное место в библиотеке Лемеха Торфяного, их наставника. Гномы считали, что камень достойны носить только те, кто обладает тремя обязательными качествами: честность, порядочность и доброта. Для других он либо приносил несчастье, либо становился бесполезной бирюлькой. Матовый, зеленовато-молочный камень не бросался в глаза блеском и игрой цвета. Он был честным камнем, без излишней шикарности и бравады, созданный природой не для того, чтобы пускать пыль в глаза. Казалось, смелый художник решил подкрасить благородную породу масляной краской цвета спелой травы, разведенной в молоке. Ливень так и называл этот камень - "Зелень в молоке".
Теперь на груди красовался амулет, не имеющий магической силы, но обладающий силой любви и дружбы. А появлявшийся теперь каждый день свежий букет ромашек на рабочем столе Лешены не давал об этом забывать...
***
Проснулась я в холодном поту. Опять дурное предчувствие. Ну куда мне девать свое неясное беспокойство! Все равно ведь ничего сделать не смогу. Лучше уж природа подарила бы мне нюх на зарытые в земле сокровища - какая-никакая практическая ценность. А так одна нервотрепка.
Руки зашарили в поисках сумки с травами. Вот теперь мне точно нужен чай, только не ромашковый. Пустырник, наверное, подойдет. Нужно унять дрожь в пальцах, трясет так, будто я алкоголик со стажем. Да как же, дадут чайку попить! Размечталась.
На носу ладьи сидел Ливень и спросонья непонимающе моргал. Перед ним стояли трое ребят из нашего милого сопровождения и настойчиво что-то советовали. Он посмотрел на них пустыми глазами, спокойно встал и направился к моей скамейке. Усадив Ливня рядом со мной, воины в странном облачении выстроились в рядочек и застыли. Осеннее солнышко с самого утра радовало еще не успевшим остыть летним теплом, а эти три чучела по-прежнему прятали глаза под капюшонами плащей из плотной черной ткани.
- Ребятки, а вам не жарко? - Стараясь не замечать ботинка Ливня, легонько пихавшего мой, встрепенулась я при виде наших охранников. - Нет, правда, ведь это, в конце концов, просто негигиенично. - Не дождавшись мало-мальски адекватной реакции, я продолжила. - Вот скажите мне, сколько раз в месяц вы моетесь в бане? - Ливень, повращав глазами в разных направлениях, покрутив пальцем у виска, и попихав локтем в бок не на шутку разговорившуюся магичку, уже успел махнуть рукой и смириться с неизбежным. - В целях соблюдения чистоты и во избежание появления чесоточных клещей, блох и прочих болезнетворных организмов, необходимо принимать горячие ванны не менее двух раз в неделю, а холодные - в неограниченных количествах. - Мой наставительный тон заставил упарившихся ребят удивленно переглянуться. Вернее, переглянулись капюшоны - ребят под ними надо было еще найти. Возмущенная столь слабой реакцией на мою блестящую, с точки зрения ораторского искусства, речь, я уже открыла рот, дабы продолжить лекцию о здоровом образе жизни, но...
- Лешена Хлестовская и Ливень Бурый. - К нам подошел человек лет сорока, капюшон на нем был спущен, открывая чуть седоватую короткую стрижку на почти квадратном черепе. - Довожу до вашего сведения, что вы взяты в плен. - Голос, резкий и скрипучий не вызывал иных желаний, кроме как заткнуть уши. - Не пытайтесь сопротивляться или бежать, и мы сохраним вам жизнь. - Глаза незнакомца прорезали оранжевые всполохи внутреннего огня. Ну конечно - один из огненных магов.
- Кто вы такой, чтобы указывать нам, что делать! - В словах Ливня слышалась нескрываемая угроза.
- Я лишь предостерегаю вас от необдуманных действий.
- У нас важное дело к его величеству, королю Златороссии, и вы не в праве нас задерживать. - Рыкнул Ливень, положив ладонь на рукоять своей фалькаты. Трое охранников как по команде достали свои мечи из заспинных ножен.
- Да что вы говорите? - Ядовитый голос мага вызывал еле скрываемое отвращение. - Поспешу вас утешить. Мы не являемся подданными короля. И Златороссия для нас - не более, чем клочок чужеродной земли. А вы - парочка магов средней руки.
- Как будто я не вижу вашего уровня - тоже маги средней руки. Причем вполне посредственные. И к тому же, редкостные трусы - засели как крысы под защитным куполом, спасаясь от вранов. - Так их, так им! - Кстати, вы не представились, а уже изображаете из себя благородного человека. Или вас воспитывали в дремучем лесу? - Ливню просто наступили на больной мозоль самолюбия, и теперь он не успокоиться, пока не увидит, что его язвительные слова достигли цели.
- Щенок, ты мне за это ответишь. - Маленькие глазки собеседника сверкнули злым оранжевым огнем. - Связать. - Короткий приказ в сторону столбом стоящих охранников. - Связать их. - Сам же подошел вплотную к Ливню.
- А ты, благородный сопляк, радуйся теперь, когда по твоей вине девушку тоже свяжут по рукам и ногам и бросят на грязный пол. А может, еще какую забаву придумаю своим воинам. Они давно не видели вблизи женщин. - Глупый, ну не реагируй ты, он же специально провоцирует. Ливень бросился на него, не раздумывая. Не успел - две пары крепких рук перехватили удар и заломили ему руку с мечом. Подсечка - и мой спутник оказался на полу в весьма унизительной позе.
- Урок номер один. Вежливость. Очень приятно познакомиться, меня зовут Адриан. - Маг на мгновение показал зубы в кривой усмешке, затем резко развернулся, накинул капюшон и направился к противоположному борту, где его дожидался маг-сообщник.
Ливня били. Жестоко. Ногами по лицу, по животу, торцом его же фалькаты по ногам. Я закрыла глаза и отвернулась, насколько позволяла скрюченная поза связанной пленницы. Тем не менее, глухие удары приходилось слушать. Это какой-то кошмар, они же убьют его, убьют! Соленый вкус на губах заставил понять, что я плачу, впервые за последние десять лет. Плачу почти навзрыд - мокрые дорожки на щеках не успевают высохнуть, давая дорогу очередному потоку горечи. Я не переживу, если Ливень умрет. У меня оставался совсем маленький магический запас, которого хватало только чтобы не потерять сознание. Но его будет достаточно, чтобы на несколько коротких вздохов остановить сердце одного из подонков, издевающихся сейчас над Ливнем. Очевидно, жестокость была их врожденной чертой, и они не могли остановиться вовремя. Значит, остановлю их я. Чего бы мне это не стоило.
- Эй ты, скотина! - Я повернулась и поймала глазами фигуру одного из охранников, держащего Ливня за волосы. Он удивленно обернулся ко мне. Глупые, наполненные одной единственной жаждой крови глаза уставились на меня.
Не обладая телепатией, приходилось надеяться только на силу убеждения, и взгляд. Учитель всегда говорил, что мой взгляд и без телепатической поддержки вызывает порой у собеседника содрогание. "Лешена, создается впечатление, будто ты смотришь насквозь, навылет, твой взгляд - как пуля, отлитая хорошим оружейником. Когда ты так смотришь, я начинаю понимать, почему у тебя нет друзей", - задумчиво изрек однажды Лемех, сидя со мной в библиотеке и безуспешно пытаясь устроить промывку мозгов на тему: "Всякой, даже очень талантливой магичке необходимо продолжение рода, а для этого, разумеется, нужен мужчина". Легко сказать, как в речку плюнуть. Мужчина! Где же его взять то? Когда кругом одни олухи, озабоченные придурки и кучка трудоголиков, которым женщина нужна как козе баян. Кроме того, даже самые отсталые мужские кадры нашего университета, расположенного отнюдь не в столице, а в глухом, поросшим столетним лесом, местечке, имели честь узреть воочию и меня саму, далекую от идеала хрупкой и нежной женской красоты. А также испробовать на собственной шкуре силу моего дружелюбного взгляда, матерного слова, и мелких магических пакостей, припасенных для особенно медленно соображающих.
- Скотина, отпусти его, сейчас же! - Поймав в поле зрения чуть раскосые глазенки стражника. - Я уставилась на него в упор и, не отводя глаз, засверкавших зеленоватыми искорками, процедила сквозь зубы. - Отпусти его, иначе ты и два твоих товарища не доживете до следующего солнечного часа.
- У тебя нет силы, ведьма. - Осклабился он, однако я почувствовала дрогнувшее сомнение в его словах.
- О да, силы не так много, но ее вполне хватит, чтобы остановить тебе сердце, свинья. - Медленно, с расстановкой акцентов, заключила я.
- Тебя убьют. - Проговорил он, еще не веря моим словам. Однако ухмылка позорно сползала с его рожи.
- Ну и что. - Безразлично пожав плечами, нареченная ведьма сверлила глазами противника. - Мне нечего терять. Пусть убивают, но до этого я успею прикончить тебя.
В этот момент я послала мощный ментальный импульс этому недочеловеку. Ох, и зря он смотрел мне в глаза. Моментально выпустив Ливня, который безмолвно рухнул на пол, стражник схватился за сердце, которое просто остановилось в груди, и теперь с каждым вздохом наливалось свинцовой тяжестью. Закрыв глаза я видела, какое сердце у этого человека, как он трепещет, пытаясь вспомнить свой прежний ритм.
- Я понял, ведьма, больше не трону пленника, обещаю. - Раздавлено захрипел охранник, боком валясь на руки своих товарищей.
- Пусть они тоже пообещают.
- Хорошо. - Те согласно закивали.
Я вздохнула с облегчением. Моей силы впритык хватило, чтобы вздохов на пять остановить сердце одному из стражников. Потом - сердце преспокойно начало бы работать дальше, не оставив мне надежды на спасение Ливня от продолжения побоев. Проще говоря, я блефовала, притом по-крупному.
Стражник приходил в себя, шумно выдыхая застоявшийся в легких воздух.
- Да, чуть не забыла: магам ни слова. - Незабвенные стихийные маги, к счастью, не имели чести наблюдать устроенный мной спектакль, так как что-то живо обсуждали у противоположного борта ладьи. Сейчас я была уверена, что охранники будут молчать. Оно и к лучшему.
Радость была недолгой. К нам уже направлялись оба мага, явно не с намерением поболтать о музах, посещающих эльфийского менестреля по ночам. Что ж, будет возможность разглядеть предателей поближе. Теперь они не скрывались вовсе. Второй маг оказался намного моложе, ниже ростом, и с перепуганными, беспрестанно бегающими глазенками. Он подошел, избегая прямого взгляда, ковыряя носком добротного кожаного сапога доску ладьи (он что, решил продырявить это хлипкое плав-средство, дабы в суете никто не заметил, как он умрет от стеснения?) и вывел у меня перед носом незамысловатую руну в форме дуги с вертикальным перекрестием. Запрет на использование магии. Его частенько ставили на различные замки, особенно в нашем, ушлом по части магии, заведении, а также на тюремные кандалы, ремни и веревки, используемые для поимки и пленения всяческих зловредных магов, коим собственно обычные веревки - не помеха, а скорее умора. Я немножко подергалась, скорее для порядка, чем реально на что-то рассчитывая.
"Ну все. Теперь крышка нам с Ливнем. Красивая такая, резная осиновая крышка. Одна на двоих. На вечную память". Как всегда не вовремя приходят заупокойные мысли. Рано еще, рано. По приказу седоволосого меня грубо схватили два стражника и бросили на пол рядом с Ливнем (и на том спасибо). Врановые перья никто не удосужился убрать, и теперь моя, мокрая от пота, слез и соплей моська прямиком в них вляпалась. Теперь я была похожа на еще один, доселе не открытый вид нежити. Южные индейцы из приграничных степей отдыхают. И молча завидуют черной врановой завистью.
Благо, руки мне завязали спереди, не заламывая за спину. Извиваясь, как змейка, я смогла чуть-чуть приблизиться к Ливню и осмотреть степень увечий. Он лежал на боку, прикрыв глаза. Некогда белоснежная рубашка из тончайшего эльфийского шелка была разорвана в нескольких местах, пара верхних пуговиц отодрана, расшитый охранными рунами ворот держался на одном честном слове. Количество ссадин и кровоподтеков на лице, пропитанные кровью штаны и рубашка очень красноречиво дали понять, насколько все плохо. Глаза без спросу опять защипало.
Бледный, как первый снег, с разбитыми в кровь губами, Ливень попытался улыбнуться и позвал, не открывая глаз.
- Леше...на. Ты здесь. Я... чувствую. Не... плачь. Все... хорошо.
- Ага я вижу. - Буркнула я, стараясь не выдать предательской дрожи в голосе. И когда я выпила столько жидкости, что она постоянно проситься наружу?
- Я посплю... немного, а потом... поговорим.
- Спи. - Вздохнула я.
Часа через два разглядывания окружающего меня пространства, надо сказать, с очень маленьким радиусом обзора, учитывая относительную обездвиженность наблюдателя, то есть меня, я уже знала, сколько реечек мастер вбил в ближайшую лавку, какое количество корабельных дровосеков - мелких насекомых с усиленной любовью к просмоленной судостроительной древесине - ошивается поблизости, стараясь внести свой вклад в скорейшее потопление злосчастного суденышка. И еще, кхме, сколько волосков у Ливня на груди, точнее на той ее части, которую видно из-под распахнутой рубашки. Отвесить мне подзатыльник за неуемное любопытство было некому, так что...
Кстати! На его широкой груди пристроился амулет на простой шерстяной веревочке. Странно, как правило, охранные и боевые амулеты подвергаются тщательной и тонкой огранке, дабы чересчур ушлые гномы со своими безделушками не ездили по ушам особо доверчивым гражданам. Конечно, все равно ездят, зато маг средней руки легко отличит подделку от оригинала. Неужели Ливень настолько лопоух и купил пустышку у заливающегося соловьем гнома-торгаша? Не верю. Невзрачный камушек показался смутно знакомым. Хм. Неужели тот самый? Точно - нефритовый символ нашей столь быстро сошедшей на нет дружбы сиротливо пристроился на широкой груди.
Ходячий ларчик с сюрпризами этот мужчина: ромашковый чай с собой таскает, теперь еще и это...
- Ну как, герой, жив еще? - Поинтересовалась я, когда Ливень открыл глаза. Светило уже садилось за темными верхушками сосен густого бора на правом берегу.
- Не дождешься. - Тихо хмыкнул Ливень в ответ.
- Посмотри туда. - Я кивком головы указала перед собой. На веслах сидели невесть откуда взявшиеся зомби и слаженно гребли в одном направлении. Определенно, зрелище не для слабонервных. Первые дни роль гребцов исполняли наши сегодняшние охранники в количестве трех штук - человеками называть этих подонков язык не поворачивался.
- Они и днем тут сидели. - Ливень удивленно приподнял расквашенную бровь. Я молча кивнула.
- Странно. Для них же свет губителен. Если только...
- Вот именно. Их заговорили от разложения, а затем уже телепортировали сюда. Значит, сделали это не наши уже знакомые маги. Похоже, против нас действует целый синдикат обозленных магов. И чем мы это так им насолили?
- Да уж, интересно, какое кладбище лишилось столь милых обитателей. - Ливень с упорством юного некроманта пристально разглядывал зомби.
Посмотреть было на что. Судя по лохмотьям, остаткам одежды, некроманты разорили какой-то фамильный склеп - одежда некогда была определенно дорогой. На одном из примечательных объектов можно даже было различить какой-то герб.
- Похоже, Кельтана. - Обомлел мой связанный спутник. Кельтана находилась на севере и имела со Златороссией северо-западную границу. По слухам, в последнее время, отношения с ней усложнились настолько, что весь наш дипломатический корпус спешно телепортировался на родину.
- Лешена, мы имеем дело с магами другой страны. Значит, прав был наставник, когда говорил о громадной значимости нашей миссии. Для всей Златороссии.
- Нашей!? - Взъелась я. - Когда это миссия успела стать нашей. - Если бы у меня не были связаны руки, я бы уже стояла, уперев их в бока, на пример деревенской бабы, встречающей своего муженька-алкоголика.
- Ну конечно, а побои я терплю исключительно ради твоей черной неблагодарности. - Скривился Ливень. Мне почему-то стало стыдно - он и правда выглядел не лучшим образом:
- Прости. - Примиряюще сказала я. - Ты прав, наверное.
- Меня другое волнует. - Даже не замечая моего вдруг проснувшегося благородства, продолжал рассуждать напарник. - То, с какими целями зомби телепортировали сюда, в общих чертах, понятно. Но ведь с наступлением темноты они становятся неконтролируемым, и могут порешить своих же хозяев.
- Будем надеяться, что на ночь их телепортируют обратно, а мы встанем на ночевку у какого-нибудь маленького островка, иначе мой план с треском провалиться. - Заговрощецки зашептала я.
- Ты меня удивляешь. Так у тебя и правда есть план? - Ливень смотрел на меня неверящим Фомой. - Поделишься?
- Неа. - Упрямо ответствовала я. - Не время еще.
- А когда будет время?
- Ты, главное, не спи этой ночью. Итак весь день продрых. Перетопчешься, небось.
- У меня зубы болят нещадно. Несколько вообще выбили, сволочи. - Пожаловался мне несчастный Ливень. Ха, нашел кому жаловаться.
- Ну что. - Философски заключила я. - Теперь будешь беззубым мишкой. Я тебе и табличку справлю: "Осторожно. Мишка беззубый. Но засасывает смертельно". - Если бы не синяки, живописно украшавшие злую физиономию Ливня, можно было бы с уверенностью сказать, что он побагровел.
Речка Косица, по которой мы сейчас плыли, благодаря стараниям шестерки зомби, была третьей по величине в Златороссии. Плавно огибая столицу, она вскоре впадала в одно из красивейших озер - Коловрат. До ближайшей к столице пристани плыть оставалось сутки. Однако туда мы вряд ли доберемся. На следующий день к полудню, мы, скорее всего, по настоянию нашего зловредного кортежа, свернем в один из многочисленных притоков на данном отрезке речной долины. А там - нас днем с огнем не сыщешь. Водная гладь не оставляет следов.
Сейчас вовсю красовались удивительно теплые первые дни осени, поэтому речка Косица не успела еще в полной мере напитаться влагой, и радовала фазой низкой воды, по научному меженью. Этот факт позволял надеяться, что на ночь наши навязчивые провожатые легко найдут островок, дабы укрепить утлое суденышко на найденном клочке твердой почвы.
Так оно и вышло. С последними лучами Светила, мазнувшего по верхушкам сосен прощальным лучом, зомби исчезли, охранники укрепили ладью на песчаном островке парой прочных канатов, закинули в воду импровизированный якорь. Проще говоря, роль якоря играл солидный булыжник, обязанный крепкой веревкой. Горе-мореходы чуть не утопили наше плав-средство прямо рядом с берегом, не рассчитав толком ни величину камня, ни длину веревки. Так что спать стали укладываться только когда якорь нашел свое успокоение на песчаном дне, а ладью перестало нещадно раскачивать из стороны в сторону. Наступила ночь, а с ней - и время активных действий.