Обидно умирать летом! Всё вокруг пышет жизнью и жаждет воспроизведения себе подобных: цветки, с влажной бесстыжестью распахнутые навстречу озабоченным пчёлам; стрекозы, слипшиеся в брачном танце над водой; муравей, с деловитостью доброго семьянина волокущий провиант для многочисленного потомства.

   Шёл восьмой день путешествия по дороге в никуда. В начале пути ещё встречались на тропе громкоголосые бородатые туристы, изредка попадались поселения в два-три покосившихся двора, но Сергей обходил их стороной и, не останавливаясь, шёл дальше - на север. Пересекал ручьи и речки, преодолевал водоразделы - уходил от людей, в глухую непроходимую тайгу. Тропы сменились бездорожьем, буреломом и высоким душным травостоем.

   Пошатываясь и часто теряя равновесие, прыгал с одного замшелого камня на другой. Сползающему с гор огромному полю скальных обломков не было конца. После курумника - болото, лес, поляны и новые курумы. Словно пьяный, шёл Сергей среди буйного разнотравья. Теперь он всё делал через силу: с трудом переставлял ноги, с трудом тащил небольшой рюкзак, в котором болтался котелок с кружкой, кусок полиэтилена, туристский коврик, спальный мешок да смена белья. С каждым днём слабели зрение и слух, поэтому приходилось всматриваться и вслушиваться в тайгу с растущим напряжением. Вскоре утомили и эти постоянные потуги, появилось странное безразличие, равнодушие и к суетливым проявлениям лесной жизни, и к самому себе.

   Полуденное солнце широко обнимало и пронизывало небо жаркими лучами, попутно роняя их на белые снежники вершин, на млеющую в истоме зелень тайги, растворяя в ряби горной реки. Над красными шапками татарского мыла трудились с низким жужжанием толстые шмели, вызывающие у Сергея необъяснимое раздражение. От густого аромата росяных трав кружилась голова. Впрочем, она могла кружиться и от голода или - от болезни.

   Опухоль поселилась в голове, не спрашивая его согласия. После нескольких месяцев мытарств по больницам Сергей понял, что медицина не способна извести прожорливого монстра, который грыз его мозг. Врачи предлагали операцию, в случае успеха которой могли гарантировать "долгую и счастливую жизнь" в течение аж сорока недель! В случае успеха... От мысли, что совсем скоро настанет полный трындец, Сергей ежедневно, ежечасно пребывал в состоянии от испуга - до полного отчаяния и паники. Вся жизнь полетела к чертям собачьим. Ни семьи, ни работы. С таким диагнозом не поработаешь...А жена ушла от него ещё пять лет назад. Мама бодрилась, но почему-то стала разговаривать только шёпотом и тихо плакала, когда думала, что он этого не видит. Жаль, что испортил ей старость.

   Жить так, будто изо дня в день находишься на собственных поминках, стало невыносимо. Нет, ему это никак не подходило! Спасение утопающих - дело рук самих утопающих! В конце концов он решился на экстремальный поступок: уйти в тайгу, в горы, подальше от людей. Волки умирают в одиночестве. Уйти без еды и снаряжения. Чтобы попробовать заморить опухоль голодом. И чтобы никто не мог этому помешать. Отдаться на волю судьбы и природы: либо победить зверя и выздороветь, либо сдохнуть, удобрив своим прахом землю под какой-нибудь пихтой. "Вскормить собою ёжика - то лучшее, что может сделать человек!" - вертелась в голове где-то услышанная фраза. А что? Всё какая-то польза. Ещё неизвестно, кто сдастся быстрее: опухоль, способная сожрать человека за полгода, - или он, совсем недавно отпраздновавший сороковник, мужчина в самом расцвете... как Карлсон, мать его...

   Споткнувшись, Сергей упал навзничь в траву и вдруг зарыдал, скуля и подвывая, как брошенный пёс, в которого бросались камнями дружелюбные с виду мальчишки. Бил кулаками и царапал ногтями землю, вырывая с корнями пучки цепкой травы.

   - Жи-ить хочу! - скрежетал зубами. - Жи-ить!

   А потом затих и долго лежал, слушая шорох травинок, шуршание в них насекомых и шум реки, пока не забылся зыбким сном.

   Ему снилась вода - огромное озеро или море, набегающее на высокий берег прозрачными ленивыми волнами. Он стоял на самом краешке обрыва, смотрел с высоты вниз и видел сквозь воду громадных серебряных рыбин, движущихся как в замедленном кино и беззвучно разевающих зубастые пасти. Наверное, они охотились за кем-то более мелким, невидимым издали. И вот уже он сам - крошечной рыбёшкой - лавирует среди блестящих, с тугими боками монстров и пытается увернуться от лязгающих зубов, спрятаться от пронзительных жёлтых глаз. Заворочался в затылке и скользко пополз между лопаток страх.

   Открыв глаза, Сергей долго не мог прийти в себя. Где он? Почему не может пошевелиться? Голова в последнее время болела часто, но сейчас - особенно сильно: как после выпускного, когда они напились, мешая подряд шампанское, водку, пиво и невесть откуда взявшуюся медовуху в заткнутой газетной пробкой бутылке.

   Выпускной! Когда это было! Отчётливо привиделась коричневая бутылка, казалось, можно прочитать строчки на импровизированной пробке, и даже запахло - кисловато и терпко. Надо вставать. Ещё не время - становиться пищей для муравьёв и ёжиков! Поднявшись на четвереньки и не успев выпрямиться, затрясся в приступах жестокой рвоты. Тело выворачивалось наизнанку, исторгая жёлтую горечь.

   Когда немного отпустило, стал пробираться к реке. Встал на шаткие камни, смыл с рук землю, поплескал пригоршнями на лицо, достал из рюкзака кружку, почерпнул и начал пить. Прислонившись к тёплому валуну, смотрел на пенные буруны клокочущей реки. Приступы случались всё чаще. Раньше рвало только по утрам, а теперь могло скрутить в любое время дня. Хорошо, что он давно уже ничего не ел, только пил воду да кипятил по вечерам чай с чагой и травами. Интересно, на сколько его хватит? Говорят, человек может прожить без еды три месяца. А ели перестать пить воду? Можно сократить путь. Да ещё, если эта падла гложет изнутри...

   Неизвестно, сколько простоял Сергей у камня: в его путешествии не было определённой цели, он никуда не спешил. За несколько дней "голодного" похода он обрёл состояние какой-то прозрачной невесомости. Первые дни есть хотелось страшно, он думал о еде постоянно, рисуя в воображении все вкусные блюда, что когда-либо довелось попробовать. На пятый день чувство голода исчезло. Теперь он был свободен от навязчивых гастрономических видений. После изнурительных приступов появлялось чувство лёгкости и отвлечённости. Отодвинулось и будто стало безразличным время: совершенно не важно, утро сейчас или вечер. Бывало, он часами смотрел на реку, которая, не кончаясь ни зимой и ни летом, из века в век сбегала с гор и неутомимо петляла по тайге, с силой наталкивалась на скалистые берега, растекалась перекатами или с рёвом обрушивалась водопадами.

   Неожиданно вспомнились слова матери: "Если тебе плохо - найди того, кому ещё хуже, и помоги ему - тебе станет легче!" Эх, мама! Это в дешёвых романах добродетель всегда вознаграждается, а в жизни... Сколько хороших, правильных людей погибло под колёсами или от пожаров совершенно незаслуженно - уж он-то знает: пятнадцать лет отслужил в городском отряде МЧС.

   В один из последних рабочих дней работали на шестом этаже. Одинокая пожилая женщина решила принять ванну. Села в неё - и не смогла подняться. Эмалированная посудина гигантской вакуумной присоской втянула в себя тучное тело, присосалась намертво. Старушка стучала по трубам, кричала и даже пела, пытаясь привлечь внимание соседей. Но стояли майские праздники - дачные каникулы. В квартире - две входные двери: деревянная и железная. В подъезде ни черта не слышно. К тому времени, когда соседка с верхнего этажа вернулась домой, услышала раздающиеся из санузла стуки и сиплое рычание, пока сообразила, в чём дело, пока вызвала спасателей, пока спустились с седьмого - бабуля просидела в ванной почти двое суток. Пятеро крепких парней, вытаскивая бедолагу, оторвали ванну от пола, но чугуняка не спешила отпускать жертву и подскакивала вместе с ней. Еле вытащили. Спасли...

   А сколько котов и кошек снято с городских тополей - возвращено радости на заплаканные мордашки их владельцев! И не зачлось... Не работает твой принцип, мама!

  

   Сергей сунул кружку в рюкзак, надел его и пошёл по берегу вверх по течению в поисках брода. За поворотом долина реки расширялась. Глубоко только под берегом, а дальше, на противоположный - уходила дуга переката. Сергей подобрал подходящую палку, срезал ножом сучки и опустил в воду - определил глубину: где-то по пояс. Не раздеваясь, шагнул. Сильное течение сбивало с ног: всё-таки он похудел, стал лёгкий, как щепка. Вода дошла почти до груди, поток норовил вырвать палку из рук, опрокинуть и унести человека, словно отживший своё осенний лист. Ноги в вибрамах упорно цеплялись за скользкие камни. Шаг - и стало мельче: по колено. От скачущих на поверхности солнечных зайчиков - больно глазам. Снова закружилась голова. Дойдя до пологого берега, рухнул в изнеможении на гальку. Любое незначительное напряжение забирает столько сил! К этому невозможно привыкнуть! Солнце клонилось к закату. Поднялся, снял и отжал одежду, вылил воду из ботинок. Пора подыскивать место для ночёвки.

  

   Он едва не наступил на ногу в белой кроссовке, завернув за куст плакучей ивы. Девушка лежала на галечной косе без признаков жизни. Сергей присел, откинул с лица спутанные, с застрявшими соринками и песком тёмные волосы. Машинально отмечая серую бледность и заострённые черты лица, привычно приложил пальцы к шее, нащупал частый, но слабый пульс: жива! Быстро раскатал коврик, аккуратно перенёс на него девушку, уложил на спину, под колени подсунул рюкзак. Голову - набок! Проверить - не забит ли песком рот. Чисто! Ссадина на левой скуле и кровоподтёк на подбородке, синяки на руках. Травматический шок? Провентилировать лёгкие. Холодные синюшные губы. Дышит сама, уже хорошо!

   Расстелив полиэтилен, разложил спальный мешок. С пострадавшей нужно снять мокрую одежду. Оранжевый спасжилет - раз! Разорванная футболка с жёлтым улыбчивым смайликом на груди и надписью "От доброго слова язык не отсохнет!" - два! Ого, какая гематома на левом боку! Нет, рёбра целы. Короткие, по колено, джинсы - три! Кроссовки вместе с носочками - четыре и пять! Попке тоже досталось - синячище во всё полушарие! Где ж тебя так молотило, девонька? Руки-ноги побиты-поцарапаны, но переломов вроде нет. Лет двадцать восемь-тридцать, не больше. И кто тебя потерял тут, откуда выронил? Сергей оглянулся по сторонам. Ладно, не отвлекаться! Сиреневый бюстгальтер - шесть! Славные титечки - целенькие, ни царапинки, только бледные! Холодная, как русалка. Переохлаждение. Кружавчатые трусики в тон лифчика - семь! Ну вот, красавица, полезай в спальник, согрейся. Осторожно поместив в спальный мешок не пришедшую в себя девушку, застегнул молнию.

   Так, что дальше? Прошёлся по берегу: река, камни, клонившееся к горизонту солнце - и никаких посторонних предметов... С неба она свалилась, что ли?

   Подобрал несколько высушенных добела коряг, нашёл кусок берёзовой коры, зажег костерок. Пока закипала вода в котелке, переоделся в сухое.

   Приподняв голову девушки, поднёс к её губам кружку с тёплым чаем.

   - Почему не сладкий? - хрипло прошептала она и тут же остановила взгляд на Сергее: - А вы кто такой, собственно?

   - Да, уж какой есть, нету сахара, - ответил на первый вопрос и тихонько засмеялся: речь ещё заторможенная, но жить будет - вон как сверкает глазищами!

   - Что за привкус? Чем вы меня поите? Где Игорь? Откуда вы здесь взялись? - удивительно, как она могла строчить пулемётной очередью вопросов заплетающимся языком.

   - Не бойся, пей. Это - чай с золотым корнем - для восстановления сил. Тебе нужно согреться. Игоря я не видел, - Сергей честно старался отвечать по порядку, но не успевал, потому что девушка уже задавала новые вопросы, одновременно пытаясь высвободить руки из спальника:

   - Что это? Я что - связана? Отпустите меня немедленно! Почему я голая? - заорала она. - Это вы меня раздели? Что вы себе позволяете?

   - Успокойся! Я подобрал тебя на берегу. Лежала без сознания. В мокрой одежде. Вон она - на кустике висит. Если согрелась, можешь вылезать из спальника, он мне и самому пригодится. Никто тебя не держит. - Он уже устал, неожиданная находка и меры по её спасению сильно утомили его, хотелось просто лежать у костра, вытянув ноги. Зачем ему чужие проблемы?

   Сергей подбросил в костёр веток, подобрал отброшенную в сторону кружку, налил из котелка чаю и, отхлёбывая, присел на корточки. Костёр брызгал искрами в синеву сумерек и отгонял комаров.

   Девушка помолчала, подозрительно поглядывая на Сергея. Потом, видимо, решила, что худой и заросший щетиной дядька не опасен и вылезла из спальника, надела бельё.

   - Меня Инной зовут! - примирительно сказала она, поёживаясь и переступая с ноги на ногу. - Майка и штаны ещё мокрые... а эти..., - она вдруг позабыла нужное слово, - кусаются! - звонко шлёпнула себя по бедру и тут же ойкнула от боли: попала по ушибленному месту. - Можно, я ещё немного полежу там, м-м... дедушка? Голова кружится...

   - Валяй! - усмехнулся "дедушке" Сергей. - Только давай с гальки на траву выберемся. Бери спальник, а я захвачу остальное. Во-он к тому дереву двигай: под кедром даже в дождь сухо.

   Сергей потушил костёр. Шёл за девушкой, смотрел на белеющую - в темноте синяков не видно - фигурку и думал: "А она ничего... Да нет, не до неё теперь! - спохватился он. - Переночуем как-нибудь, а утром расстанемся. Должен же её кто-нибудь искать? А если никто не объявится? Вот свалилась на голову! И что прикажете делать с этой Инной?"

   Расстелив полиэтилен, Сергей положил на него спальник.

   - Залезай, - пригласил он.

   Инну не нужно было долго упрашивать - быстро юркнула в спальный мешок, застегнулась. Сергей снова разжёг костёр, немного посидел, подбрасывая ветки, потом прилёг рядом - на коврик.

   - Ну, рассказывай, откуда ты взялась. Одна, побитая, как курица.

   - Побитой бывает собака, а курица - мокрая, - возразила девушка.

   - Вот-вот, я и говорю, мокрая, как кутёнок... Как ты здесь оказалась? Рассказывай всё по порядку.

   - Меня отправили в командировку - на золотой прииск. Написать статью о старателях. В рубрику "Люди необыкновенной судьбы". Туда доехала нормально, а обратно - мост сломался. Прямо в воду рухнул. А мне материал в газету сдавать. Я не могу там долго торчать. Хотя ребята хорошие...

   - Ну? - прервал мечтательную задумчивость Сергей.

   - А тут один парень... Давно, говорит, собирался сплавиться вниз по реке. Поплыли, говорит, вместе, через неделю в городе будем. Ну, я подумала, подумала и согласилась.

   - И что дальше? - заинтересованно спросил Сергей, он приподнялся и сел, чтобы видеть лицо девушки в свете костра.

   - А что дальше. Плыли-плыли, лодка перевернулась. Больше я ничего не помню.

   - Таки ничего? - не поверил Сергей, - вы что, на камень напоролись, или с порогом не справились? - в его голосе слышалось недоверие: девица явно что-то недоговаривала. - Вот так просто с малознакомым человеком ты поплыла по горной реке на лодке, которая внезапно перевернулась, и теперь - ни лодки, ни напарника? А что тебе известно об этом человеке, как его - Игорь, кажется? И какая у него была лодка? Деревянная? Надувная?

   - Резиновая. - Сергей отметил, что девушка игнорировала вопросы об Игоре. - Гребли по очереди. В одном месте обходили валуны, дальше - банка - слив, перевернулись. У меня все вещи утонули: косметичка, фотоаппарат... а там столько классных кадров!

   Инна замолчала, завозилась в спальнике.

   - А мы сегодня ужинать будем? - простодушно спросила она. - К тому же я вам свою историю рассказала, а вы даже не представились. Сами-то как здесь очутились?

   - Зовут Серёгой. Турист я, пешеходник. У меня экстремальный поход - без пищи, на воде и травах. Маршрут - на север вдоль хребта, - чётко отрапортовал Сергей и с усмешкой добавил: - Так что ужин сегодня не предвидится!

   Девушка села и уставилась блестящими в свете костра глазами:

   - Вот это экстрим! Вот о ком писать надо! "Люди необыкновенной судьбы"! А скажите, зачем...

   - Спокойной ночи! Утро вечера, как говорится...

   - Нет, так нечестно, - заканючила Инна, - подобрали, обогрели, заинтриговали - и спать?

   - А ты что предлагаешь?

   - Ну, не знаю... поговорить...

   - Вот когда придумаешь более интересное занятие, тогда и скажешь. Всё, не мешай, мне нужно поспать, завтра - дальше идти, - сказал он, укладываясь на коврике.

   - Как - идти? А как же я? - испугалась девушка.

   - Дан приказ, ему - на север, ей - в другую сторону, - подавляя зевок, пропел Сергей. - Ничего, жива-здорова, обойдёшься без няньки. Спи давай! - и тут же уснул.

  

   Во сне пришло чувство беспокойства. Сергей открыл глаза, пытаясь сообразить, откуда исходит тревога. Близился рассвет - уже начинало сереть небо, прочищали горло первые птицы. Шумела река. Всё как обычно - во все дни похода. Нет, не всё! Взгляд упал на девушку, сладко посапывающую в его спальнике. Вот ведь лягушка-путешественница! И что теперь с ней делать?

   Ни на чём конкретно не основываясь, пришло осознание, что опасность надвигалась с востока - с верховьев.

   - Инна! Вставай, нам надо уходить! И как можно скорее! - Сергей мигом поднялся, подхватил с куста и кинул ей недосохшие вещи, а сам направился к реке.

   - Доброе утро! - потягиваясь и зевая, поздоровалась девушка. - Что за спешка? - крикнула вдогонку. - Ещё даже не рассвело толком!

   Осмотр ничего не дал: на берегу - никого и ничего подозрительного. Всё как всегда. Но почему так колотилось сердце? Проявление болезни? Нет, это что-то другое...

   - Пока не понял, что нам угрожает, но точно знаю, что надо уходить. Готова?

   Девушка представляла собой жалкое зрелище: нечесаные, сосульками, грязные волосы, лиловые синяки и ссадины на голых ногах, рваная майка с нелепой рожицей, ленивые движения человека, не понимающего, зачем его заставляют двигаться в такую рань. Но, очевидно, в голосе спешно собирающего рюкзак Сергея было что-то такое, что заставило её подчиниться. Она влезла в бриджи, обулась. С сомнением спросила:

   - Спасжилет надевать?

   - У тебя же штормовки нет? Надевай мою! Спасжилет я к рюкзаку привяжу. И быстро за мной - не отставай! - пошёл по берегу, вниз по течению.

   Примерно через час быстрой ходьбы по мокрой траве и шатким камням, не поспевая за "дедушкой", Инна крикнула:

   - Всё, не могу больше!

   Сергей оглянулся. Девушка сидела на земле и смотрела на него несчастными глазами.

   - Объясни, наконец, что происходит, Серёжа?! От кого мы убегаем? И почему я должна идти за тобой? - она рассердилась и перешла на ты. - У тебя уже глюки начались от голода, а я тут при чём?

   - Хорошо, давай отдохнём. Вот здесь присядь, за камнем, чтобы с реки не заметно. Я не знаю, кому ты насолила. Тебе виднее. Может, Игорь? Ты же не говоришь всего, темнишь, девочка. Но я слышу, чувствую, что за тобой идёт охота.

   - За мной?

   - Ну да. Я никому не рассказывал о маршруте. Никто не знает, где я. Значит, - за тобой, красавица.

   - Но я ведь ничего не сделала! Согласилась плыть с ним - и только. У меня не было выбора: надо было быстро попасть в город. Как и сейчас, когда тащусь за тобой, как дура, - тоже нет выбора! А я, между прочим, есть хочу, и у меня болит... всё! - казалось, она сейчас разревётся.

   Сергей окинул взглядом берег, достал нож и принялся ковырять землю под пёстрым цветком.

   - Выбор есть всегда. На, съешь саранку - полегчает, - бросил ей чешуйчатую луковицу, заглянул в лицо:

   - Что ты знаешь об этом Игоре?

   - Ничего не знаю, - спрятала глаза Инна.

   Сергей продолжал смотреть на неё. Девушка отщипывала сладкие чешуйки и с аппетитом уплетала. Наконец, не выдержав взгляда, выдохнула:

   - Он начал приставать ко мне на первой же стоянке. Я вырвалась, побежала, он догнал, пригрозил: "Ладно, живи - до вечера!" Когда поплыли снова - он отпустил вёсла и стал хватать меня за ноги, за грудь. Я оттолкнула - он вдруг вывалился, лодка перевернулась, я пыталась сумку спасти, фотоаппарат, потом держалась за верёвочку - сбоку, но там такие валуны! Закрутило, как в мясорубке, лодка уплыла, а меня об камень шарахнуло, потом завертело... Как выбралась - не помню. Дальше - ты знаешь. А что с Игорем - понятия не имею. Может, сдох уже, кобелина! Всё, не хочу про него!

   - О, Господи! Как легко у тебя: толкнула - сдох! И откуда ты только взялась на мою голову? Чего тебе дома не сиделось? - Сергей прикрыл глаза, пытаясь воссоздать в голове картинку.

   Странная штучка! Сама к мужику в лодку прыгнула, потом его же из этой лодки выбросила...

   - Ладно, вставай, пошли дальше!

   Река делала большой поворот, огибая чёрную, местами поросшую мхом и лишайником скалу. Сергей обернулся к девушке:

   - Здесь - прижим! Будем обходить его по верху.

   Внимание привлекло какое-то движение за её спиной.

   Вразвалку и особо не спеша, то опуская морду к земле и нюхая следы, а то глядя прямо на них, шёл медведь. Вот она, опасность! Пришла от реки и приняла реальные очертания. Метров на двести отстал мишка. Но движется именно за ними, преследует явно с определённой целью. Обычно летом медведи стараются избегать людей. А этот бежит по следу...

   - Ой! - оглянулась и тоненько заверещала Инна. - Какой красавец! А фотоаппарат утонул! Как жалко! Ну, почему мне так не везёт?

   - Какой фотоаппарат, тында! Быстро - за мной, и не вздумай отстать! А то на самом деле узнаешь, что такое - не везёт!

   Они карабкались по скале, то и дело оглядываясь. Медведь легко сокращал расстояние. Уже видно было лобастую голову с квадратной, будто топором обрубленной мордой, колыхание бурой шерсти на загривке и даже маленькие злобные глазки.

   - Держись за корни кустарника, быстрее, ну, чего ты телишься! - Сергей пропустил Инну вперёд, подсаживая сзади на выступ и лихорадочно соображая, что делать дальше. Было очевидно, что медведь не отстанет, он уже на прижиме - и поднимается гораздо шустрее, чем они.

   Они выскочили на вершинку и побежали, петляя между деревьями, за которыми открылся пологий спуск. Из высокой травы торчали останцы. Сердце уже выскакивало из груди, ноги противно дрожали. Сказывалась слабость недельного голодания. Ещё рывок - туда, за нагромождение скальных обломков. Протиснулись в щель между двух глыб, вплотную примыкающих к скале. За ними - небольшое углубление - ниша, над которой нависал небольшой козырёк, закрывающий небо. Слева - обрыв: далеко внизу кипела голубой пеной река.

   Сергей срезал тонкую, чудом державшуюся на скале берёзку, отсёк ветки. Быстро отмотал от ножен капроновую верёвку, примотал нож к стволу и стал ждать.

   В каменной расщелине показалась чудовищная морда. Инна взвизгнула. Щель оказалась недостаточно широка для громадного туловища. Медведь разочарованно рыкнул. Пахнуло смрадом. Взгляды человека и зверя встретились. Сергей будто заглянул на дно чёрного колодца. Необъяснимым образом понял, что медведю нужен вовсе не он, а женщина. Месть людям за убитую недавно медведицу и двух маленьких медвежат. А его зверь отпускает... Пока.

   "Ты же знаешь - я не отдам её! Мне терять нечего", - молча, не отводя глаз, ответил Сергей. "Знаю. Тогда конец вам обоим", - ощерился медведь, обнажив жёлтые клыки. От мощного рёва задрожала трава, сверху посыпались камни. В расщелине показалась огромная лапа с чёрными когтями, заскоблила, зацарапала гранитную стену, норовя подцепить и выковырять людей из ловушки. Инна сжалась в комок, забилась в трещинку: только бы спрятаться от страшной лапы.

  

   Медведи хитры и терпеливы. Они могут часами сидеть на реке, подкарауливая крупную рыбу, - и убить её одним точным ударом мощной лапы. Или задрать корову, а потом ходить вокруг, нагребать на неё хворост и бесконечно ждать, когда мясо слегка подтухнет, достигнув нужной степени готовности. У этого - свои счёты с людьми. Он не выпустит, подождёт, когда эти двое, потеряв силы и терпение, выползут сами, или, когда околеют там, источая сладкий запах... Особенно она, мягкая и сочная молодая самка...

   Медведь потоптался, походил от обрыва - к скале, попробовал подняться по ней, но вернулся обратно. Постоял на обрыве, прикидывая шансы на спасение пленников и свои - на их поимку. Встал на задние лапы, пробуя передними - отвалить каменный обломок, загораживающий от него жертвы. Неожиданно каменная громада подалась, сдвинулась с места, медведь отпрянул и ломанулся в расширившуюся щель. Лишь на мгновение обнажил подмышку - и с маху напоролся на нож с упёртой в землю берёзовой рукояткой. Всё произошло мгновенно. Лезвие глубоко вошло в тело, оно обмякло, отяжелело и придало ускорение скальному обломку, который, падая, стронул другие камни, обрушив их в реку. Сергей едва успел отскочить, обернулся:

   - Ты как?

   Ответа не последовало. Девушка исчезла. Что за чертовщина? Сергей метнулся к реке, глянул вниз. Инна висела над обрывом, вцепившись в хлипкий кустик жимолости и беспомощно болтая ногами над ревущей рекой.

   Прыгнул следом, на крохотный выступ. Дальше прыгать некуда. Протянул руку, но не достал.

   - Спокойно, не делай резких движений. Задери правую ногу, там ступенька, выше... Эх!

   Кустик мелькнул вырванными корнями перед носом и полетел в воду вместе и Инной. Поток ревущей воды подхватил, закружил и понёс обоих. Сергею удалось схватить девчонку и вытолкнуть её на берег намного ниже по течению. Совершенно выбившись из сил, еле выполз сам. Выдохнул:

   - Жива?

   - Жива, - пролепетала Инна.

   - А я, похоже, помираю, - сдавленно произнёс Сергей, и, скрючившись, завернул за камень. Опять накатило: он содрогался в рвотных судорогах, которые раздирали тело на части. Голову затопила тёмная вода, заложив уши и выдавливая наружу глазные яблоки.

   - Да ладно, что ты, миленький, не умирай. Как я без тебя? Ляг, полежи, вот тут, на травке, - девушка помогла Сергею опуститься на землю.

   Встала на коленки, обтёрла холодный пот со лба спасителя подолом майки.

   - Я сейчас за вещами сбегаю!

   Очнувшись, Сергей обнаружил себя лежащим на коврике и укрытым спальным мешком, под головой - спасжилет. Одежда, даже трусы и носки аккуратно развешаны на кустах. Рядом ровненько стояли вибрамы. Инна подкидывала хворост в костёр, в котелке что-то булькало, издавая умопомрачительные запахи. Мясо?

   Во как! Девчонка не терялась! Неужели от медведя отрезала? Интересно, как она это делала.

   - Проснулся, герой? - радостно заулыбалась Инна и зачастила, звонко и неудержимо, словно пробившийся из земли родник: - А я тут суп варю. Колбы насобирала. Кое-как нож вытащила, потом лапищу отпилила, да шкуру с неё содрала. Я где-то читала, что лапы у медведей лечебные, особенно подушечки пальцев. Китайцы из них лекарства делают.

   - Ну, ты даёшь! - восхитился Сергей. - А спички где взяла?

   - Так в ноже твоём, в рукоятке - она оказалась полая! А там много всякой всячины и - спички! Я так обрадовалась! - продолжала щебетать Инна. - Только поварить надо подольше: всё-таки медвежатина... На прииске ребята рассказывали: приехали к нам в тайгу иностранцы. Сильно хотели медведя завалить. Ну, завалили. Под свежатинку - водка, спирт, самогонка. Немцы выпили немножко, ну, по нашим меркам, - немножко. На мясо больше налегают. Экзотика же! На утро наши - как огурцы, похмеляются, а немцы - в лёжку. Понос у них бешеный. Один, говорят, чуть не помер. Едва успели до реанимации доставить.

   Девушка присела рядом, положила прохладную руку на лоб. В голове было пусто и легко. Отчего-то хотелось смеяться. Но и так, просто лежать и смотреть на неё - было хорошо.

   - А я тут помылась, пока ты спал. Столько песка в голове - ужас! - по-своему расценив его взгляд, Инна принялась взбивать руками влажные волосы.

   - Ты красивая!

   - Да ну, скажешь тоже, всё лицо об камни расцарапала, - покраснела девушка. - Пойду суп принесу, сварился, наверное!

   - Давай! Тащи свой суп! - оживился Сергей.

   - А как же твоя голодовка?

   - Да я немножко - бульончика. Всё равно уже соскочил со своего маршрута, а с тобой - чую, скучать не придётся!

   - Ну и правильно: хватит голодать, - обрадовалась девушка. - Я себя ощущаю рядом с тобой, как та лиса, которую битый - небитую везёт! - Она легко поднялась, повернулась к костру.

   - Ну да, теперь силы нужны... медведей валить! - с насмешкой над самим собой сказал Сергей, надевая трусы.

   Взгляд упал на небрежно валяющийся в траве нож.

   - Что это, Инна? Что ты с ним делала? - он с ужасом рассматривал зазубренное лезвие своего "айсберга", помятый обух. Ножу для выживания изрядно досталось.

   - Говорю же, лапу отрезала. Там - во-от такие когти! Их же надо было как-то... Я и так и этак. Хорошо, догадалась камнем по ножу стукнуть - получилось! Да и кость... - Инна осеклась, увидев выражение его лица. - А что с ним? - она непонимающе смотрела на Сергея, а смайлик на её груди лукаво подмигивал: "От доброго слова язык не отсохнет!".

   - Ладно, проехали...

  

   На следующий день устроили днёвку. Отрезали от медвежьей туши куски мяса, отваривали их и запекали на углях - готовились к предстоящей дороге. Решили идти на запад - вниз по петляющей реке. До ближайшего городка примерно сто пятьдесят километров по безлюдной местности, по камням, без тропы, в обход прижимов. Загадывать, за сколько дней они одолеют этот путь, не имело смысла.

   Дикая природа, пьянящий аромат тайги, совместные хлопоты у костра, - всё это породило в душе Сергея удивительное спокойствие и умиротворение. Вероятно, что-то похожее испытывала Инна. Она первая подошла к нему, прижалась щекой к груди:

   - Я так благодарна тебе! - потянулась на цыпочках, поцеловала в небритую щёку.

   Он обнял её, зарывшись носом в волосы на макушке.

   Волна нежности подхватила и унесла, завертела в порывах чувств, то поднимая на гребень, то ухая вниз - до полного изнеможения, опустошённости и готовности к новым полётам.

   Потом долго лежали в траве, потому что нечаянно скатились с коврика, смотрели на облака и ощущали себя единым целым с этим прекрасным миром - с высоким синим небом, деревьями, духмяными цветами, стрекозами и шмелями.

   - А почему ты меня Тындой назвал? - неожиданно спросила Инна. - Тында - это же город на БАМе.

   - Не мог же я тебя дурочкой обозвать! Ещё обиделась бы... Тында - дурында... - ленивым голосом сказал Сергей.

   - Ах, ты так! Ну и оставайся тут, умник! - девушка вскочила и побежала к реке. Пришлось стряхнуть дрёму. Они зашли по колено в бурлящую воду, дальше - нельзя - унесёт! Приседали, окунались, брызгали друг на друга, замирая от холода и восторга. А потом снова грелись.

   А на рассвете вышли в путь.

  

   На утро четвёртого дня доели последний кусок зажаренной в углях медвежатины. Без соли и хлеба мясо уже поднадоело. Но теперь не было и его. Спички тоже закончились. Ни утреннего кофе из корней одуванчика, ни чая с травками по вечерам, ни отвара золотого корня, придающего силы и выносливость, - без костра не приготовить. Сергей пытался поймать какую-нибудь рыбу: в рукоятке его ножа нашлись крючки и леска, но то ли не хватило рыбацких навыков, то ли погода была неподходящая - рыбалка оказалась неудачной. На обед съели несколько луковиц саранок да пучок жёсткой уже колбы. Запили водой из реки и двинулись дальше.

   Подул ветер, согнал с гор синие тучи, они поползли по тайге, царапая брюхо об острые вершины пихт. Из прорех набрякшего неба хлынул дождь. Решили переждать, спрятавшись под разлапистой пихтой. Лежали, обнявшись и согревая друг друга.

   - Ин, я вот всё хочу спросить: зачем тебе всё это?

   - Что всё?

   - Ну, прииски, тайга, сплав... Это же мужская грубая жизнь, а ты девушка, симпатичная при том. Чего тебе не сидится мирно в твоей редакции - без синяков и ссадин?

   - Ты что - не понимаешь? Это же тоска! Восседают фифочки, губками шевелят будто золотые рыбки. А на деле - аксолотли с недоразвитыми мозгами. Одни и те же разговоры про мужиков, кто кого бросил или подобрал. Презентации, пьянки - как подачки, все норовят прессу к себе заполучить, чтобы осветили правильно, а сами в койку тащат. Бескрылая жизнь! Куцая! - правильно Чехов сказал. Нет, не по мне - аквариум с тухлой водой! Мне надо, чтоб текло и бурлило - вон как наша речка: из берегов вышла, да мост сорвала!

   - Чехов - фамилия вашего главного редактора? - сострил Сергей.

   - Смешно! - фыркнула Инна. - Чехов - это Чехов.

   - А как же семья, дети - если всё бурлит?

   - А какая семья - без любви? Ты вон тоже по жизни мыкаешься...

   - У меня была любовь. И семья была.

   - Ну и что с ними? - с любопытством спросила Инна.

   - Да ушло всё куда-то...

   Сергей замолчал. Уходя, его жена сказала, что устала ждать, когда настанет её очередь. "Всё спасаешь кого-то, а на меня у тебя вечно времени нет!"

  

   Дождь шёл всю ночь, досыта напоив деревья и травы. Каменистая почва не могла впитать всю пролившуюся воду и сбрасывала её в реку. Утром, словно мячик из воды, выпрыгнуло из-за гор солнце, покатилось по синеве, и умытая тайга засверкала его отражением в мириадах капель. Надо идти дальше.

   Сергей шагал впереди лёгким пружинистым шагом. Его вибрамы безошибочно выбирали устойчивые камни, он прыгал с одного на другой легко и бесшумно. Инна старалась попадать точно в след, с удивлением заметив, что так ноги устают меньше, чем когда она сама выбирает, куда наступить. И как у него это получается? А он просто знал, чувствовал - и куда ставить ногу, и с какой скоростью двигаться, чтобы экономнее тратить силы. По-звериному чуял, что опасные происшествия, в которые умела попадать эта девушка-фонтан, ещё не закончились. Главные события - впереди. Но странное дело: ожидание новых испытаний теперь не пугало Сергея, знающего о неизбежности смерти, уже запустившей в него холодные пальцы, а лишь обострило чувства и инстинкты. Он был готов к борьбе за каждый час, каждую секунду жизни, которую пыталась отнять у него опухоль, как готов от кого угодно защищать и спасать женщину, вдохнувшую новый смысл в его существование.

  

   Река поднялась и с радостным клокотанием норовила выпрыгнуть из берегов. Иногда приходилось удаляться от неё, обходя подтопленный берег.

   - Инна! Иди сюда, смотри, - протянул ладонь с кучкой земляники.

   Ползали на коленках и прямо губами срывали умопомрачительные, душистые, но мало утоляющие голод ягоды.

   Через день, обходя очередной прижим, Сергей увидел сверху, что в реку впадает мутный ручей. Кто мог так взбаламутить воду, что она оставляла длинный белёсый шлейф в реке намного дальше устья? Звери? Нет, никаким животным такое не под силу, да и смысл... Старатели, моющие золотой песок? Ёкнуло сердце: вот оно, начинается! Несмотря на укол предчувствия, Сергей решил пройти вверх по ручью: может, удастся разжиться каким-нибудь продовольствием, выпросить коробок спичек.

  

   Берег ручья был изрыт мелкими ямками, в которых стояла вода. Кучи выбранного песка и гравия по обеим сторонам еле приметной тропинки. Примерно через переход от устья показалась вросшая в землю охотничья избушка. Рядом, под навесом, сушились медвежьи шкуры - одна большая и две совсем маленькие. Сергей поёжился - холодной волной пробежало по позвоночнику неприятное воспоминание. Оглянулся и порадовался: хорошо, что его спутница смотрела в другую сторону - на лёгкий дымок из трубы. И таким вдруг вкусным показался запах дыма, таким повеяло теплом, так остро захотелось прижаться к печурке, выпить горячего чаю...

   - Хозяева! Есть кто живой? - Сергей сбросил на крыльце рюкзак и толкнул скрипучую дверь. Инна протиснулась следом.

   Хозяева - два небритых мужика - сидели за столом и обедали. Они с изумлением уставились на вошедших.

   - Здравствуйте! Мы хотели попросить у вас спичек... - начал было Сергей.

   - И соли! И немножко хлебушка, если есть! Уж очень кушать хочется! - выглянула из-за спины Инна.

   Старатели переглянулись.

   - Проходите, чего же? Садитесь. Вот супчик, наливайте сами. Чем богаты, как говорится, - худой седоватый мужик в клетчатой фланелевой рубахе жестом указал на закопченную кастрюлю, поставил на стол большую эмалированную миску, две ложки.

   Второй был моложе, грязная майка лоснилась на толстом тугом животе. Он молча подвинулся, освобождая место на лавке, из тряпичного мешка насыпал прямо на стол кучку мелких сухарей. На левой руке у толстяка было всего три пальца.

   Инна налила в миску суп, зачерпнув половником и добрый кусок мяса, присела на краешек табуретки, протянув одну ложку Сергею, второй - начала с аппетитом есть под прицелом настороженных взглядов хозяев.

   - Золото моете? - Сергей нарушил затянувшееся молчание.

   - С чевой-то?.. Охотники мы, - с заминкой подал голос беспалый.

   - Не там моете, - неожиданно для себя продолжил Сергей, - на противоположном берегу попробуйте...

   - А ты хто такой, откуда знаешь? - вперил колючий взгляд седоватый.

   - Сам не знаю - откуда, попробуйте...

   Подробности рассказать не успел: в темноту избёнки зашёл с улицы ещё один "охотник".

   - Ба, да у нас гости! - осклабился он.

   - Игорь? - неожиданно вскрикнула Инна.

   Два бородача как по команде уставились на третьего.

   - Чё за дела? - спросил старик. - Знаешь их?

   - Только бабу. Журналистка она. Скучно одному плыть, вот и взял - ей в город надо было, - оправдывался красавчик со светлым волнистым чубом и рыжеватой бородкой, перебегая взглядом с худого на беспалого.

   - А на хрена сюда её привёл, да ещё с этим?.. Нет, ты ва-аще ничё не соображаешь? Журналюгу притащить, да она же...

   - Да не приводил я её, чесслово, она ничего не знает - просто попутчица. Это щас она отощала, а тогда - гладкая была! - он искал понимания у мужиков, но не находил: они глядели исподлобья злыми глазами. - Как лодка перевернулась, я и не видел её больше, думал, утопла... а где она этого зачмарённого подобрала, я...

   - Я, я, - передразнил его седой, - молчи, недоумок! Вечно у тебя из-за баб... Такое дело загубил, - в голосе послышалась угроза, - придётся расхлёбывать, - многозначительно добавил он, - исправлять ошибочку.

   - Не-е, на мокрое я не подписывался, - заскулил Игорь.

   - С чем пожаловали к нам, гости дорогие? Секреты выпытывать? - с ёрничаньем спросил толстяк, поднимаясь.

   - Да мы за спичками только... за солью зашли, - лепетала Инна.

   Сергей тоже встал:

   - Спасибо за угощение, пойдём мы, - твёрдо сказал он и, стараясь не делать резких движений, потянул Инну за руку.

   Амбал схватил девушку трёхпалой клешнёй за вторую:

   - Да нет, куда же вы - на ночь глядя? Ты, парень, шагай, а эту... сладенькую оставь с нами. Она попозже приедет!

   Инна содрогнулась от отвращения.

   - Отпусти девушку! - зарычал Сергей, нанося удар в ухмыляющуюся морду.

   Кулак чмокнул, погрузившись в мягкое. Толстяк даже не покачнулся и, не выпуская девушку, схватился толстой пятернёй свободной руки за лицо Сергея:

   - Отвали, худосочный!

   Сергей отлетел к двери.

   - Гы-гы-гы! - Заржал Игорь и потянул за лямку стоящий под столом рюкзак. - Вот и славно: вам - девку, мне - золото! Оставь её, парень, пошли со мной, вдвоём веселей плыть!

   - Стоять! - Окрикнул старик. - Кинуть нас вздумал? Мешок поставь на место!

   Беспалый выпустил руку девушки и схватил со стола нож.

   - С какого перепугу? - Игорь поднял стоящую в углу охотничью винтовку. Направив оружие на подельников, он начал пятиться к двери.

   Воспользовавшись замешательством, Сергей вытолкал Инну за дверь.

   - Не сильно нам обрадовались хозяева. Бежим! Сами разберутся! - он подхватил оставленный накануне рюкзак.

   Раздался выстрел. Но почему-то желания узнать, чем кончилась потасовка, не возникло. Они бежали к реке, не разбирая дороги. В устье на галечной отмели за островком рогоза заметили резиновую лодку.

   - Та самая? - спросил Сергей, отвязывая её от дерева.

   Инна кивнула.

   - Прыгай! - столкнув в воду, помог забраться девушке, заскочил сам.

   На берегу продолжали стрелять. Из-за рогоза выскочил старик с винтовкой наперевес, за ним ковылял беспалый, прижимая руку к плечу, из которого текла кровь.

   Река подхватила и понесла. Сергей помогал ей, работая вёслами. Седой бежал по берегу и стрелял на ходу. Сергей упал на дно, увлекая Инну. Но старик почему-то опустил ружьё - стоял на берегу, провожая лодку взглядом, в котором читалось злорадство...

  

   - Что это было? Кто они? - спросила Инна, с испугом оглядываясь назад.

   - Думаю, чёрные старатели. Нелегально моют золото потихоньку, а тут мы...

   - А Игорь?

   - Ну, наверное, курьер у них: привозит продукты, отвозит добычу...

   - Да, ты прав, смотри, вон мешки какие-то, тут еда, тушёнка...

   - Ну и славно, теперь с голоду не подохнем!

  

   - Ой, что это? Слышишь?

   - Что? Говори толком! - Сергей завертел головой, не понимая.

   - Река! Она шумит как-то по-другому...

   Река стала значительно шире. К привычному шуму прибавился непонятный грохот. Берега неслись мимо с огромной скоростью. Лодку стремительно тащило прямо в багровый закат - вслед уходящему солнцу.

   - Водопад! - догадался Сергей.

   "Вот чёрт! И умереть некогда!", - подумал он, с досадой отмечая, что в пылу отступления проворонил новую опасность. Причалить к берегу, чтобы обнести водопад, они не успеют: лодку неумолимо затягивает мощная струя...

Сергей сполз на дно, увлекая за собой Инну, крепко сжал её руку, крикнул:

- Надень спасжилет!

- Нету, он потерялся, когда убегали!

- Держись за леер!

- За что?

- За верёвку вдоль борта! Как я! Набери воздух!

   Вцепились в леера, вжались спинами в надувную корму, силясь срастись с резиновой посудиной и друг с другом в единое целое. Глубокий вдох - и полёт! На гребне падающей струи - в огненную пасть заката! Секунды ужаса и восторга!

   Сильнейшим ударом вытряхнуло людей, утянуло под воду. Пасть захлопнулась. Осиротевшая лодка запрыгала в бурунах, закружилась по краю воронки, покачивая бортами, потом вырвалась из круга и поплыла вниз.

  

В утробе темно, прохладно. Спокойно. Не надо спешить, не надо бежать... Спать... Красивые серебряные рыбы... Пронзительный жёлтый глаз. Лязгающие зубы. Больно!

Сергей вынырнул из воды, судорожно глотая воздух. Инна! Нет её! Набрал полную грудь и нырнул - ничего не видно. Вынырнул, вдох - и снова туда. Слишком темно. Жёлтый глаз манит, подмигивает... Поплыл к нему. "От доброго слова..." Схватился за майку с улыбчивым смайлом, вытянул, вытолкнул девушку на поверхность.

  

- Ты заметила, меня уже три дня не рвёт, и голова не болит?! - удивлённо спросил Сергей.

- Я где-то читала, что в экстремальных условиях иногда проходят самые страшные болезни! Ну и медвежья лапа помогла! - Инна засмеялась, словно ручей зазвенел.

- Хорошо-то как! Посмотри вокруг: чистый воздух, лес, речка! Жить - хорошо! - закричал Сергей, подхватил девушку и закружил вокруг себя.

- Да, хорошо. Только есть хочется! - жалобно сказала Инна, когда он поставил её на землю. - Как мы теперь без еды, без спичек...

- А разве русалкам нужна еда? - шутливо изумился Сергей и добавил: - Да нам с тобой теперь вообще ничего не страшно! Наловим рыбы, завалим медведя... Через месяц-другой шишки созреют. Кедровые орехи, знаешь, какие полезные?

- Да, я где-то читала...

  

Инна шагала за Сергеем лёгким пружинистым шагом. Её кроссовки, как и его вибрамы, безошибочно выбирали устойчивые камни. Они прыгали с одного на другой, упорно преодолевая путь.

А река неутомимо петляла по тайге, наталкивалась на скалистые берега, растекалась перекатами или с рёвом обрушивалась водопадами, не кончаясь ни зимой, ни летом, из века в век.