Ольге Ильвес

Вели меня по ступеням
Замшелым, осклизлым, ветхим
Под странные песнопенья,
Хруст пламени, всхлипы ветра.

И я почему-то в чёрном,
А мой поводырь - вся в белом
И, как жених наречённой,
Мне руку даёт несмело,

Клянясь, что мы ввысь восходим,
На воздух, на волю, к свету,
Что Божьи нас ждут угодья...
Во всём повинюсь, но в этой

Злой драуге - невиновна:
Сулима была в конце мне
Диковина из диковин,
Великая драгоценность!

И мне глаза завязали,
"Доверься!" - кротко сказали
И дальше вели вслепую,
Посмеиваясь, смакуя.

В колодце глухом и узком
Подъём обернулся спуском.

Но в выморочном пространстве,
Где мрак шевелился в нишах,
Беспомощно и бесстрашно
Всё ниже я шла и ниже.

Наверное, в лучшем зале,
Похожем на сон и сказку,
Вдруг нежные руки сняли,
Вдруг сдёрнули с глаз повязку -

И в чёрном сыром подвале
За низкой скрипучей дверцей
Пал луч - и мне показали
Насквозь прогнившее сердце.

Моё слепое доверье
Взметнулось слепящей болью.
Я бросилась прочь от двери -
На воздух, на свет, на волю!

Хотя глумливой метелью
Вослед мне крики летели:
- Куда же ты? Здесь ещё есть
До дыр прожжённая совесть!