Получив пять роз-извинений,
Пять роз без повода,
Роз-мироносиц, роз-миротворцев,
Я пустила холодную воду и острым взмахнула ножом,
Но мне сказали: 'Что ты, не надо!
Она велела оставить так'.
Ладно, я нашла место,
Где до них зверям не добраться,
И устроила их на зимовку
В узкой синей вазе.
Пять роз, сильных, как амазонки,
Высоких, как гренадёры,
Выпили мигом всю воду
В узкой синей вазе,
Немного её и было,
И погибли от жажды.
Сникли с надломленным горлом,
Как Рылеев, Каховский и Пестель,
Бестужев-Рюмин и Муравьёв-Апостол.
Тогда я вынула их из укрытия,
Где до них не добрались звери,
И отсекла цветы от стеблей,
Срезала неповинные головы,
По-иному прекрасные в смерти,
Скандируя Гумилёва,
Бормоча о Марго и Ла Моле.
Пять лепестковых свёртков,
Невесомых, как само пламя,
Палевых с алым,
С незримым трёхгранным клинком аромата, 
Запазушным, засапожным, запрятанным в складки,
Прохлопанным злюкой бездарью смертью,
Переселились из узкой синей
Вазы в прозрачную низкую чашу.
Некому спрашивать, некому слушать,
Как им, пяти казнённым,
Доброй ночи желает вечность.