- Я буду спать на животе, чтобы не смотреть в потолок, - голос Семирамиды шелестел летними травами.
- Саломея и Главка будут спать в одной комнате, - Нордика захихикала.
- Они решили подружиться? - Главка даже подскочила на ложе. - Давно пора.
Ведь мы - амазонки.
Мы не должны враждовать друг с дружкой.
- Нет, они не подружились, а, наоборот, - Нордика продолжала хихикать.
- Как это - наоборот не подружиться, Нордика?
- Главка и Саломея легли в одну кровать.
- Ну, я и говорила, что подружились.
- Но между собой положили мечи, чтобы ночью во сне не коснуться друг дружку.
- Положили мечи?
- Да, острые заточенные мечи, Семирамида.
- Почему же Саломея и Главка не разошлись по разным комнатам, как задумали?
Они решили страдать?
- Все комнаты оказались заняты, Нордика вздохнула горестно, - я говорила Ксаверу, что надо расширять "Три грации".
Времена меняются к увеличению численности населения.
Мы иногда не можем разместить всех желающих.
- Но я не слышу множества голосов, - Семирамида подбежала к окну. - И двор не запружен повозками.
- Ксавер сказал мне сейчас, что прилетел голубь из Микен.
К лапке птицы привязан пергамент.
Цезарь уведомляет, что в "Три грации" разместятся олимпийцы.
Они прибудут в ближайшее время.
- Олимпийцы? - Семирамида вскрикнула. - Геракл и боги Олимпа нашли меня?
Но зачем я им?
БОГАМ С ОЛИМПА ВИДНЕЙ
- Нет, не боги с Олимпа, - Нордика согнулась от хохота. - Семирамида, ты подумала, что боги хотят забрать тебя на Олимп?
- Нет, я думала, что Геракл продолжает преследовать меня.
- Геракл, уже, наверно, забыл о тебе, Семирамида
- Забыл? Даже, если враг забывает обо мне, то как-то обидно.
Получается, что я недостойна внимания врага?
- Семирамида, тебе лишь бы враги и достоинства.
- Тогда что за олимпийцы?
- В Микенах будут проводиться состязания героев в ловкости и силе.
Эти состязания называются Олимпийские игры.
Те, кто участвуют - олимпийцы.
Но это не те олимпийцы, которые живут на Олимпе.
- Боги, разве, не гневаются, если смертные называют себя олимпийцами?
- Семирамида, ты видела богов на Олимпе? - Нордика усмехнулась. - Ты веришь в олимпийских богов.
- Но Геракл - бессмертный сын бога, Нордика.
- То, что Геракл бессмертный, не означает, что боги существуют, Семирамида.
- Как это? - Семирамида от удивления застыла с раскрытым ротиком.
- Мало ли почему Геракл непобедимый и бессмертный, - Нордика пожала плечами. - Может быть, он не с Олимпа, а с неба упал?
- Но все равно, какой смысл в состязаниях героев, если непобедимый Геракл всех сильнее и выносливее?
Он всегда будет побеждать.
- Нет, не Геракл, - Нордика лукаво улыбнулась.
- Есть еще один непобедимый герой сын бога? - Семирамида приложила ладони к щекам. - Двух героев я не выдержу.
- Всегда побеждает цезарь, - Нордика засмеялась. - Не потому что он самый ловкий, выносливый и сильный, а потому что он - цезарь.
- Цезарь - хитрый?
- Цезарь могущественный.
Никто не осмеливается его обыграть на олимпийских играх.
Кто обгонит цезаря, того казнят немедленно за нарушение олимпийских правил.
- Разве в состязаниях сильнейших героев существуют какие-то правила?
- Правил больше, чем олимпийцев, Семирамида.
Поэтому цезарь всегда побеждает.
Он же и придумывает некоторые правила.
В состязаниях поэтов и художников также всегда выигрывает цезарь.
Философы восхваляют цезаря, какую бы глупость он не совершил и не сказал.
- В чем же тогда смысл состязаний олимпийских, если победитель цезарь заранее известен?
- Участвовать в олимпийски играх престижно и почетно, Семирамида.
К тому же, олимпийцы получают хорошее вознаграждение от цезаря.
- Цезарь платит олимпийцам за то, что они проигрывают ему? - Семирамида засмеялась.
ЛУЧШЕ БЫ ЦЕЗАРЬ ПЛАТИЛ САМ СЕБЕ
- Не так явно, что цезарь платит за то, что олимпийцы поддаются ему.
Золото идет на развитие мышц атлетов.
- Развитие мышц?
- Так философы объявляют, а писцы записывают на глиняных табличках.
К тому же, героям нравится бороться обнаженными.
Они подыскивают на олимпийских играх новых друзей.
У олимпийцев множество поклонниц и поклонников.
- Олимпийцы прибыли? - Семирамида прислушалась к нарастающему гулу.
- Кто же еще? - Нордика подбежала к окну. - Дискоболы, одним словом.
- Где, где дискоболы? - Семирамида заглядывала через плечо Нордики.
- Видишь, камни бросают друг в друга, значит, они - дискоболы.
- Камни бросают, а другие приседают с камнями на плечах.
Третьи бегут с камнями на шее. - Семирамида почесала затылок. - Слишком грозно и мощно выглядят олимпийские герои.
Их нужно либо из лука с расстояния подстреливать, либо копьем протыкать.
Мечом вблизи довольно опасно.
- Если бы олимпийцы услышали тебя сейчас, амазонка, то они бы разгорячились, - Нордика засмеялась.
- Те два мужчины и так разгорячились, - Семирамида покраснела. - Что они делают, что делают.
Это же бесстыдство.
- Не бесстыдство, а греко-римская борьба, - Нордика цокнула языком. - Чем ближе мужчина к мужчине, тем надежнее победа.
- Я не хочу смотреть на мужчин, - Семирамида отошла от окна.
- Семирамида.
- Да, Нордика.
- Я с тобой останусь на ночь.
- Зачем, Нордика?
- Я буду охранять.
- Меня не надо охранять, я сама справлюсь легко с любым голым мужчиной, - Семирамида кивнула в сторону оружия, которое аккуратно лежало рядом с кроватью.
- Этого я и боюсь, Семирамида, что ты расправишься со всеми олимпийцами.
Цезарь тебе не простит.
- Мне не нужно прощение цезаря, как и прощение Геракла.
Я перед ними ни в чем не виновата.
Это они передо мной виноваты.
- Цезарь чем перед тобой провинился, Семирамида?
- Ну, потому что он мужчина и покрывает других мужчин.
- Покрывает других мужчин?
- В смысле заступается за мужчин.
- Все равно я буду рядом с тобой ночью.
И улажу любой конфликт с олимпийцами, если они заглянут к тебе.
Я не хочу, чтобы "Три грации" покрылись трупами.
- Но, если олимпийцы заглянут к Саломее и Главке, то трупы будут обязательно.
- Я предусмотрительно заперла дверь комнаты Саломеи и Главки с наружной стороны.
- Замки не остановят амазонок, Нордика.
- Зато остановят олимпийцев.
Герои боятся, что за плохое поведение цезарь может их отстранить от олимпиады.
- Тогда, конечно, Нордика, оставайся со мной, - Семирамида с сожалением смотрела на лук и стрелы. - Как жаль, что я не могу из окна выпустить стрелу в какого-нибудь заносчивого дискобола или в двух обнажённых борцов.
Борцы так сплетаются друг с другом, что одна стрела пронзит двоих.
- Семирамида, ты должна уметь терпеть, если хочешь добиться цели.
- Терпеть не желаю, а добиться цели желаю.
Лучше я буду выбирать дороги, где меньше всего мужчин.
- Все равно как-то нечестно по отношению к Саломее и Главке, - Семирамида с трудом отдышалась через десять минут.
- Позвать к нам Главку и Саломею? - Нордика лукаво подмигнула Семирамиде. - Я не виновата, что полезла к тебе.
Во всем виновато твое очарование, Семирамида.
- К счастью, мое очарование не действует на мужчин.
- Значит, они не настоящие мужчины, Семирамида.
- Нет, нет, не зови Главку и Саломею, - Семирамида вскричала, когда Нордика двинулась к двери.
- Я думала, что ты обрадуешься им, - Нордика вернулась на кровать.
- Главка и Саломея из-за меня ругаются, - в голосе Семирамиды сквозила печаль. - Мои подружки.
Я их одинаково люблю.
Но не знаю, как поступить.
- Поступай так, как велит тебе сердце, Семирамида.
- Самый расплывчатый и популярный совет, Нордика.
- Зато он никогда не подводит.
- Спасибо, Нордика, - мягкий лунный свет струился в благодарности Семирамиды.
- Однажды в гостинице, там, еще на родине, я услышала, как старуха Вирджиния шептала своей подружке - тоже старухе - Альбине.
"Я подсыпала Нордике к котел самую лучшую отраву".
Я не догадалась, Семирамида, что старухи интриговали против меня. - Нордика дернула себя за волосы и вскричала: - Понимаешь, Семирамида, они переиграли меня.
Вот в чем досада.
Я побежала и доложила страже, что Вирджиния и Альбина хотели отравить честных посетителей моей гостиницы.
Стражники с пристрастием допросили старух.
У нас, на Севере, даже старух рассматривают с пристрастием...
Вирджиния и Альбина клялись, что не добавляли в котел яд, а бросили немного меда для вкуса.
Тогда стражники привели трех смертников из башни и заставили есть содержимое из котла.
Смертники упирались.
У одного даже пена пошла изо рта и он умер.
Но пена и смерть его наступили от страха, еще до пробы.
Два других смертника начали кушать.
Они сначала выли от ужаса, проклинали меня и короля.
Но затем вошли во вкус.
Они доели все из котла дочиста.
"Не знаем, - признались смертники, - чего не хватает вольным людям на свободе.
Смерть наша горькая в неволе, а они не хотят кушать сладкое из котла".
Взялись испытуемые смертники за руки и начали танцевать.
Стражники отметили, что после еды смертники окрепли необычайно.
Стражники тогда отпустили смертников, но схватили меня:
"Нордика, ты приговариваешься к рабству за то, что беспочвенно обвинила своих соседок Вирджинию и Альбину в колдовстве и распутстве".
"Я не согласна с приговором, - я поняла, что старухи перехитрили меня. - Не в колдовстве и распутстве я обвиняла Вирджинию и Альбину, а в том, что они подсыпали яд в котел с пищей в моей гостинице.
Ошибочка вышла".
"Если бы весь яд был сладок, как тот, который добавили старухи Вирджиния и Альбина, то лица горожан светились бы довольством", - судья не пощадил меня.
Позже, когда меня везли на рынок рабов, старуха Вирджиния догнала тюремную карету и просунула мне сквозь прутья бутылку вина.
"Нордика, теперь твоя гостиница достанется мне, - старуха Вирджиния ликовала. - Выпей за мой успех.
Я оказалась умнее тебя.
Ты поражала гостей своей красотой и молодостью.
Я же удивлю посетителей своей мудростью и рассудительностью". - Старуха Вирджиния скрылась в тумане.
Я не сердилась на нее.
Я сама виновата, что не смогла справиться с простой задачкой.
Стражник у меня сразу отнял бутылку с вином, которую подарила мне Вирджиния.
"Нордика, ты оболгала сладкую старуху, а она тебе еще и вина принесла.
Доброе сердце у Вирджинии.
Доброе и смелое сердце.
Я бы сказал - отважное сердце старухи. - Стражник залпом выпил вино. - И в вине нет отравы" - Стражник сел на скамейку и запел песню о том, как плохо жить вдалеке от родного дома.
Через пять минут стражнику стало плохо.
"Лекаря, лекаря вызывайте, - я кричала сквозь решетку тюремной кареты. - Старуха Вирджиния подсунула мне отравленное вино.
Стражник выпил его и умирает".
"Не слушайте Нордику, - стражник лепетал подбегающим горожанам. - Она снова клевещет на добрую старуху Вирджинию и на ее подружку Альбину.
Я не отравился вином, а опьянел сильно".
Стражник бахвалился, крепился, но через час посинел и умер.
Лицо его распухло, глаза вывалились.
На этот раз старуха Вирджиния добавила яд, а не мед.
Но она не догадалась, что вино выпьет стражник, а не я.
Я как бы переиграла Вирджинию, но толку от своей победы никакого не видела.
Меня снова отвезли к судье и судили второй раз.
Я даже не удивилась, когда судья сказал:
"Нордика, ты обвиняешься в том, что напоила ядом стражника Ремарка.
К твоему первому наказанию добавляется второе наказание - продажа в рабство".
"Но первое наказание тоже было продажей в рабство", - мой защитник в суде подал голос.
"Дважды продать в рабство, - судья Фридом ни за что не признал бы свою ошибку. - Первый раз продать и выкупить Нордику за счет города.
Второй раз снова продать и не выкупать".
После суда меня отвезли сначала на кладбище, где похоронили отравленного стражника Ремарка.
Меня опустили в свежевырытую могилу, чтобы я поняла, как плохо живется мертвым.
"Смерть не сладкая, Нордика", - судебные приставы смеялись надо мной сверху.
Досмеялись на свою голову.
На кладбище на голоса забрел продавец горячих каштанов.
Он надеялся продать свой товар стражникам.
Каштаны в жаровне стали трещать, некоторые взрывались.
Один каштан вылетел и пробил глаз судебному приставу.
Продавец каштанов перепугался не на шутку.
Он схватил жаровню с пылающими углями и жаровней начал бить по голове судебного пристава, чтобы тот не кашлял и не кричал.
Продавец каштанов добился своего - судебный пристав больше не кричал.
Меня вытащили из свежевырытой могилы, а в нее опустили успокоившегося пристава.
"Даже, если он очнется, то остаток жизни проведет в безумстве и нищете", - так друзья судебного пристава определили судьбу своего товарища.
Меня же отвезли в Ливерпуль на рынок рабов.
Один раз продали в рабство, и согласно решению суда, снова выкупили.
Затем меня продали второй раз.
Деньги от продажи пошли на благоустройство города.
Толстый перекупщик заковал меня в кандалы и отвел на корабль.
"Наше судно не парусное, а весельное, - перекупщик приковал меня к столбу посредине корабля. - Рабы сидят на веслах и двигают корабль.
Ты же, рабыня, не сможешь тонкими ручками весло поднять.
Но ты должна вдохновлять гребцов.
С утра до вечера танцуй и пой.
Гребцы потеряют разум, когда будут смотреть на твои выкрутасы.
Вдохновленные, они не заметят, как без еды догребут до Микен".
"Ну, купец, думаю, что ты пропал, - я даже в кандалах угрожала. - Давным-давно известно, что обильная еда воспитывает в гребцах порядочность.
Не девушка танцами и песнями побуждает гребцов налегать на весла, а - еда.
Поэтому ты, продав мое обаяние, ничего не получишь взамен от гребцов".
"Посмотри на это судно, Нордика, - купец прыгнул в лодку и стучал пальцами по доскам обшивки судна. - Борта зияют проломами, а на старых досках настила видны темные пятна крови.
Воды на судне нет.
Компас утерян.
Без твоих песен и танцев мы не проплывем и ста миль.
Небо затянуто, штормит, в трюме дурно пахнет". - Купец уговорил меня и убедил.
Всю дорогу я пела и танцевала для измождённых гребцов.
Они слушали меня, любовались моей грацией и поэтому забыли о еде, о жажде.
Гребцы налегали на весла с упорством висельников.
Когда судно прибыло в Микены, половина рабов гребцов уже была мертвая.
Но их товарищи не замечали смерть других.
На изможденных иссохших лицах живых играли радостные улыбки. - Нордика прислонила свое прохладное бедро к жаркому бедру Семирамиды. - История моего рабства ничем не отличается от тысяч историй других рабынь, Семирамида.
- Поэтому ты должна быть свободной амазонкой, Нордика.
НЕСВОБОДНЫХ АМАЗОНОК НЕ БЫВАЕТ
- Лучше я буду свободной хозяйкой гостиного двора "Три грации", - Нордика произнесла после долгого поцелуя.
- Одно другому не мешает, Нордика.
- Одно другому или одна другой? - Нордика лукаво взглянула на Семирамиду.
- И то и другое, Нордика.
- Мы забываемся и забываем, Семирамида.
- Для того и, чтобы забывать и забываться.
- Я тоже так полагаю, Семирамида, что для того и.
Через минуту Семирамида и Нордика заснули расслабленные.
- Семирамида, - утром через розовый туман раздался стук в дверь. - Семирамида, ты закрылась или тебя закрыли? - голос Главки был тревожным.
- Я закрылась от атлетов? - Семирамида мигом проснулась и вскочила с кровати.
- Открой нам, Семирамида, - за дверью пропищала Саломея. - Мы - не олимпийцы атлеты.
- Сейчас открою вам, мои подружки, - в ответе Семирамиды сквозила фальшивая радость.
- Семирамида, ты что-то от нас скрываешь, - Главка и Саломея вскричали в один голос.
- Нордика, пожалуйста, - Семирамида склонилась над проснувшейся подружкой. - Я не хочу, чтобы Саломея и Главка видели тебя в моей комнате.
- Ты стыдишься меня, Семирамида? - Нордика вспыхнула.
- Представь себя на моем месте, Нордика, - Семирамида заламывала руки. - Ты бы уединилась, например, с Полиглотом.
- Я бы не уединилась с Полиглотом, Семирамида.
- Хорошо, ты бы уединилась с олимпийцем...
- С олимпийцем не хорошо, поэтому я бы и с олимпийцем не уединилась бы.
Мне с тобой приятно уединяться, Семирамида.
- Ладно, ты бы уединилась со мной в комнате, а тебя бы искал Ксавер.
Ты уважаешь Ксавера, Нордика.
Ты бы не хотела его огорчать, поэтому постаралась бы незаметно меня выпроводить из комнаты, чтобы твой друг не застал тебя со мной.
- Ты обижаешь меня, Семирамида, но в твоих словах есть доля правды, - Нордика натянула тунику. - Ты любишь своих подруг и не хочешь их огорчать тем, что прогнала из комнаты, а сама спала со мной.
Я выйду через окно, Семирамида.
По крыше пройду.
Твои подруги не догадаются, что я была с тобой. - Нордика направилась к окну.
- Семирамида, чем ты там занимаешься и с кем? - Саломея уже визжала за дверью.
- Я... я одеваюсь, - Семирамида пролепетала.
В ГЛУПОЙ СИТУАЦИИ ЛЮБОЕ ОПРАВДАНИЕ ЗВУЧИТ ГЛУПО
- Одеваешься, Семирамида? - Главка нехорошо рассмеялась за дверью. - Ты стесняешься предстать перед нами обнаженная?
Мы сейчас выломаем дверь, Семирамида.
- Нордика, - Семирамида подбежала и схватила рабыню за руку.
Нордика уже закинула ногу на подоконник. - Извини меня, я была неправа.
- В чем неправа, Семирамида? - Нордика растянула уголки рта в улыбке.
- Я хотела, как лучше.
Думала, что не обижу Саломею и Главку, но обидела тебя недоверием.
Я как бы заявила, что ты не подруга мне, а они - подруги.
Нет, Нордика, я отказываюсь от своих слов.
Раздевайся, Нордика, снимай тунику.
- Что ты придумала, Семирамида? - Нордика покачала очаровательной головкой. - Я не допущу, чтобы ты страдала. - Нордика сделала попытку выскочить в окно.
- Не раздеваешься, тогда я тебя раздену, - Семирамида прорычала.
Главка и Саломея уже колотили в закрытую дверь.
- Без туники ты выглядишь естествено, Нордика.
- Я и без туники выскочу, - Нордика вырывалась.
- Не выскочишь из моих объятий, Нордика, - Семирамида обвила руками талию Нордики. - Я сейчас предстану с тобой перед Главкой и Саломеей.
- Ключ скрежещет в замке, - Нордика изогнулась, чтобы выскользнуть из рук Семирамиды.
- Все вроде бы в порядке, - в комнату ввалился хозяин "Три грации" Ксавер.
За ним влетели запыхавшиеся Главка и Саломея.
- Нордика, ты обнимаешься с амазонкой? - Ксавер выпучил глаза.
- Обнимаетесь голые? - Главка быстро быстро моргала.
- И не стыдитесь, не прячетесь? - Саломея закусила нижнюю губку.
- Да, обнимемся, стыдимся и не прячемся, - Семирамида горячо ответила. - Я и Нордика уважаем друг дружку.
Мы теперь подружки близкие.
- Сразу видно, насколько вы близкие стали за эту ночь, - Главка присела на краешек кровати.
- Что за глупости ты говоришь, Главка, - Семирамида в негодовании подпрыгнула. - Мы же девушки.
У нас чистые дружеские отношения, а не какие-нибудь.
- Нордика, это правда? - Ксавер вытирал крупные капли пота со лба.
- Более чем правда, мой медвежонок, - Нордика не стыдилась своей блистающей наготы.
Она на цыпочках подошла к Ксаверу и поцеловала его в лоб.
- Не овцу же стричь, в самом деле, - Ксавер радостно засмеялся.
- Медвежонок, я убегаю на кухню кормить олимпийцев, - Нордика пропела.
- Нордика, - Ксавер схватил ее за руку. - Я так рад.
- Спасибо, Ксавер, что доверяешь мне, - Нордика опустила головку на левое плечо хозяина гостиного двора.
- Нордика? - Ксавер повторил.
- Я тоже люблю тебя, Ксавер, - Нордика обозначила улыбку.
- Да, хорошо, но ты хочешь выйти к олимпийцам голая?
Она быстро набросила на себя тунику, словно крылья.
- Семирамида, - Ксавер обернулся от двери. - Спасибо тебе огромное за Нордику.
- Спасибо за что? - Семирамида сцепила пальцы рук.
ПЕРЕСПРАШИВАЕМ НЕ, ПОТОМУ ЧТО НЕ ПОНЯЛИ, А ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ВЫИГРАТЬ ВРЕМЯ НА ОТВЕТ
- Ксавер, теперь ты должен сделать нам скидку, - в проеме появилась довольная рожица Полиглота.
- Я не сделаю скидку тебе и твоим спутницам амазонкам, Полиглот, - Ксавер пророкотал. - Я, вообще, с вас деньги не возьму.
- Ты щедрый, медвежонок, - Нордика облизывала хозяина взглядом. - Я сама хотела предложить тебе, чтобы ты... - Рабыня и ее хозяин счастливые направились к лестнице.
- Я тебя всему научу, Саломея, - Главка взяла Саломею за руку.
Саломея вздрогнула.
- Так уж и всему, Главка?
- Так уж и всему, Саломея.
Если бы Семирамида вернулась в этот момент, то была бы приятно удивлена.
Ее подруги - Саломея и Главка, которые сражались за нее, спорили, ругались, чуть не дрались, были друг для дружки почти врагами, теперь ее подруги стояли обнявшись и нежно терлись носиками.
- Стой, куда без разрешения? - во дворе высокий мускулистый олимпиец хотел схватить Семирамиду за руку.
Вернее, обозначил, что хватает, но Семирамида в последний момент увернулась.
- Дискобол что ли? - Семирамида расправила плечи.
- Дискобол я, а как ты догадалась? - олимпиец смотрел на девушку свысока. - Ты пойдешь тогда, когда я тебе разрешу.
Здесь у нас карантин.
Мы занимаемся.
- Я вижу, чем вы занимаетесь на карантине, дискоболы, - Семирамида кивнула очаровательной головкой на двух борцов.
Потные бронзовые гиганты сплелись в один клубок в греко-римской борьбе.
- Завидуешь нам, - дискобол расхохотался.
- Завидовать тем, кто участвует в играх и заранее знает, что проиграет цезарю? - Семирамида сдвинула брови. - Вы - ловцы удачи.
Только никак удачу не догоните.
КОРОТКИЕ НОЖКИ ПРИХОДЯТ К ТОЙ ЖЕ ЦЕЛИ, ЧТО И ДЛИННЫЕ НОГИ
- Да как ты смеешь, девка, - снова гигант олимпиец сделал попытку схватить Семирамиду.
Но и на этот раз потерпел неудачу.
Олимпиец рассвирепел и зарычал.
- Каллоген, оставь ее, она моя, - из дома вышел Полиглот.
- Ты еще кто, старик? - олимпиец с ненавистью взглянул на Полиглота.
- Я кто? - Полиглот в карман туники за словом не полез. - Сходи в Город Солнца и спроси обо мне.
Если вернешься живым из Солиса, то расскажешь другим олимпийцам кто я.
Я - тренер этой прекрасной амазонки.
- Тренер? - даже греко-римские борцы прервали свое увлекательное занятия - обнимашки.
- Но женщины к олимпиаде не допускаются.
- Это к вашей олимпиаде женщины не допускаются, - Полиглот, если начал лгать, то не мог сойти с любимой дорожки. - В Фемискира амазонки проводят свою олимпиаду.
На которую не допускают мужчин.
И в отличие от мужской олимпиады в Микенах, у амазонок все честно.
Никто не поддается царице на играх.
- Не верю в твою женскую олимпиаду, - силач с камнем на шее закончил приседания. - И в то, что ты тренер, тоже не верю.
Все это ты придумал сейчас.
- Ты, олимпиец, попробуй, испытай мою подопечную, - Полиглот подмигнул Семирамиде. - Только не жалуйся, когда получишь от нее нож в живот и стрелу в глаз.
- Ага, - Семирамида в ответ подмигнула Полиглоту.
"Полиглот даже не удивляется, что я ухожу.
Он мудрый, Полиглот.
Если ухожу, то, значит, так мне надо - уйти".
- Коллаген, пропусти ее, - греко-римский борец снова приклеился к своему партнеру по борьбе. - Мы перед олимпиадой должны сохранять душевное спокойствие.
Эти же - старик и девка - нам нервы только треплют неспокойствием.
- Я серьезный и решительный дискобол, - Коллаген сделал вид, что раздумывает.
На самом деле он не хотел сразу так отступить и потерять лицо. - Я, конечно, ради нашего душевного спокойствия пропущу девку.
Даже, если она шпионка шумеров.
- Шумеры давно вымерли, Коллаген.
- Я и говорю, что шумеры вымерли, а их шпионы остались, - Коллаген даже не смутился своей ошибки. - На шумеров могут шпионить и не шумеры.
Я, правда, ни одного шумера не видел.
Но говорят, что вокруг полно их могил. - Коллаген отвернулся от Семирамиды.
- Спасибо Полиглоту, что сохранил олимпийцев живыми, - Семирамида летящей походкой удалялась от "Три грации". - Неразумно было бы, если бы я продолжила поход с убийств олимпийцев.
В самом начале перебила ополченцев и их начальника Жульена.
Сейчас бы схлестнулась с олимпийцами голыми.
Фу, какая гадость. - Семирамида засмотрелась на розовую веселую говорливую птичку на веточке: - "Три грации", - мысли возвратилась к гостиному двору. - Мы были втроём: я, Главка и Саломея.
Нас можно было назвать тремя грациями на постоялом дворе.
Теперь я ушла, но три грации остались - Главка, Саломея и Нордика.
От количества граций число граций не уменьшается - Семирамида засмеялась своей шутке.
МНЕ ШУТКА ПОМОГАЕТ ВОЕВАТЬ
Семирамида без остановки шла весь день.
Вечерело, листья наливались румянцем заходящего солнца.
- Я совсем разленилась без походов, - Семирамида присела на камень около ручья. - Всего лишь день иду, а уже чувствую легкую усталость. - Амазонка разделась и с луком и стрелами по пояс вошла в воду. - Слишком мелкие рыбки.
Что лучше: набрать мелких рыбешек, или подождать, пока выплывет осторожная крупная? - Семирамида внимательно вглядывалась в воду.
Отражение ее лица и гибкого тела качалось на легких волнах. - Что с моим лицом? - Семирамида замерла. - Где шрам? - Амазонка недоверчиво приложила руку к лицу. - Вчера был шрам, а сегодня исчез? - Семирамида поглаживала абсолютно ровную гладкую кожу. - Ни шрама, ни воспоминания о ране.
Неужели, Нордика ночью постаралась?
Нордика и Главка, и Саломея.
Главка и Саломея переглядывались и хихикали, когда мы собирали травы перед тем, как пришли в гостиницу.
Значит, мои подружки заранее решили смазать мою рану лечебной мазью, когда я буду спать.
Но тогда остался бы шрамик.
Наверняка, Нордика тоже приложила руку.
Кто знает, какие у них целебные мази растут из снега на Севере.
Может быть, Полиглот?
Но Полиглот вряд ли ночью входил в мою комнату.
Тогда что получается? - Семирамида даже забыла о рыбе. - Что Главка, Саломея и Нордика договорились вечером?
Нет. Слишком были возмущены Саломея и Главка, когда увидели Нордику в моей комнате рядом со мной.
Получается, что Нордика меня вылечила.
Вылечила так, что Главка и Саломея даже не заметили.
Никто не заметил.
Что я сейчас гадаю?
Когда вернусь в Фемискира, то спрошу у Главки и Саломеи.
Или даже загляну в "Три грации" к Нордике. - Еще минуту Семирамида раздумывала - сделать ли новый шрам на лице. - А я красивая. - Семирамида тихо произнесла и с испугом огляделась: не подслушивает ли кто ее нескромное признание самой себе. - Мессалина, подружки мне доказывали, что я красавица, а я все время отнекивалась.
Почему я должна стыдиться своей красоты и прятать ее под шрамами? - Семирамида вышла без рыбы на берег.
Надела золотую корону с драгоценными камнями. - И корону снимать не буду.
Почему я, амазонка, боюсь?
Да, я красавица, да, я - царица. - Семирамида захихикала. - Еще я сошла с ума. - Довольная своими шуточками и подколами над собой, Семирамида вернулась в воду.
КОГДА НЕ ПОДСЛУШИВАЮТ И НЕ ПОДГЛЯДЫВАЮТ, ТО МОЖНО ВСЕ
- Себастьян, отрезай ее от леса, - раздались возбужденные крики со стороны луга. - Не дай уйти в заросли.
- Хватай ведьму, - злобные голоса приближались.
- Я - ведьма? Меня хватать? - Семирамида выскочила из воды и выбежала на открытое пространство. - Нет, к счастью, не меня ловят.
К счастью, что не Геракл и Иолай.
Но к несчастью - мужчины.
К несчастью не моему. - Семирамида увидела удивительное.
Три крестьянина с топорами, вилами и дубинами неслись за убегающей девушкой.
Туника на девушке порвана.
Рыжие волосы золотым облаком летели за беглянкой.
- Она явно спешит в лесок, - Семирамида была спокойна, как всегда перед битвой. - Но не успеет.
Расстояние между ними быстро сокращается.
Чем-то напоминает мне арену с Гераклом.
Неужели, местные крестьяне переняли у Геракла поединки с девушками?
Только здесь три вооруженных крестьянина и одна девушка, чтобы наверняка ее убить. - Семирамида с азартом следила за действием.
Беглянка с ужасом оглянулась на догоняющих ее разъяренных крестьян.
Когда поворачивала головку, то мазнула взглядом по Семирамиде.
И... резко сменила направление.
- Она уже бежит ко мне, - Семирамида выпятила нижнюю губку. - Хочет вовлечь в свою игру.
Крестьянам не понравится, если я заступлюсь.
Они не рассчитывали на вооруженное сопротивление одной беззащитной девушки, а тут - целых две соперницы.
К тому же, я - амазонка. - Семирамида выпрямила спину.
Крестьянин с топором уже догнал беглянку.
Левой рукой схватил ее за тунику, а правую с топором занес над головой.
Стрела пропела свою прощальную жестокую песню.
Крестьянин так и не понял, почему у него из горла торчит палочка.
Рука с топором застыла, а потом все рухнуло крестьянское.
Беглянка получила временную передышку.
- Амазонки, - два крестьянина, наконец, увидели красавицу Семирамиду.
- Где амазонки? - Семирамида оглянулась. - Я - одна амазонка.
ОТ СТРАХА СЧИТАЮТ БОЛЬШЕ
- Голые амазонки обнаглели, - крестьяне остановились и с непониманием смотрели на подбитого товарища. - До нас добрались.
Война! Война с амазонками! - крестьяне развернулись и побежали в сторону белых невысоких крестьянских домиков.
- Ну, вот, я еще войну начала, - Семирамида пробурчала. - Тогда надо было стрелять мужчинам в спину.
- Они сейчас соберутся с духом и вернутся всей деревней за товарищем, - беглянка с трудом переводила дыхание.
- У меня стрел на всех хватит, - Семирамида пожала плечами.
- Но все равно будет неуютно ночевать рядом с полем, усеянным трупами.
- Мне не привыкать к подобному, - Семирамида внимательно рассматривала золотоволосую. - Но ты права, вечер испорчен.
К тому же, я не должна отвлекаться на мелкие войны с мужчинами.
У меня другое дело, поважнее.
А сейчас придется искать спокойное место для ночлега. - Семирамида наклонилась и подняла тунику.
- Только не надейся, что я буду благодарить тебя, - золотовласая неожиданно произнесла с вызовом.
- Я спасла тебя...
- Я бы сама убежала.
- Я спасла тебя, - Семирамида повторила с нажимом, - не для того, чтобы ты меня благодарила.
Я сделала подарок себе.
И еще - потому что крестьянин - мужчина, а ты - женщина.
- Ты все замечаешь, амазонка, - золотовласая ядовито усмехнулась.
- Вашу орущую компанию невозможно было не заметить, - Семирамида собрала оружие.
- Ты наверно, думала, что я буду кланяться тебе, амазонка, - рыжеволосая почему-то нарывалась на драку. - Что я скажу: "Теперь я твоя должница, амазонка.
Я пойду с тобой на край света и стану тебе прислуживать".
Нет, не дождешься от меня.
- Ты уже говорила, - Семирамида засмеялась и отправилась по тропиночке вдоль берега.
Примерно через час она нашла подходящее место для ночлега.
- Из-за этой беглянки теперь нельзя костер разводить, - Семирамида смотрела на далекие звезды. - Вернее, не из-за нее, а из-за крестьян, которые на нее очень злы.
Почему беглянка на меня так взъелась?
Наверно, гордость ей не позволяла признать, что я ее спасла.
Возможно, по каким-то своим причинам она ненавидит амазонок.
Нет, амазонок девушки не могу ненавидеть. - Семирамида была полностью уверена в том, что девушка девушке - подружка, а, если не подружка, то в любом случае - не враг. - Наверно, гордость.
Какая-то гордая принцесса наведалсь к крестьянам, чтобы попробовать, как он, народ на вкус, - Семирамида прилегла под деревом. - Утром поужинаю и позавтракаю сразу. - Амазонка закрыла глаза.
Сон в поле всегда чуткий.
Семирамида на грани сна и бодрствования уловила тихие крадущиеся шаги.
"Выследили меня крестьяне, - амазонка бесшумно перекатилась под куст смородины. - Но крестьяне не могут ступать мягко, как... девушка". - Семирамида начала обходить приближающуся.
ЕСЛИ БЫ НЕ БЫЛО НОГ, ТО, КАК БЫ ЛЮДИ ХОДИЛИ
На фоне звездного неба появился полупрозрачный силуэт.
Семирамида обошла золотоволосую, зашла со спины, подкралась и приставила меч к горлу.
- Зачем ты меня преследуешь? - Семирамида прошептала.
Возможно, что следом за рыжеволосой шли враги.
- Это ты меня преследуешь, амазонка, - девушка зашипела, как змея. - Подкрадываешься ко мне ночью, как... как наглый разбойник.
- Это ты ко мне подкрадываешься, как... как мужчина.
- Меч убери, - золотоволосая продолжала шипеть.
На ее шипение стали сползаться змеи.
- Я легко могу тебя убить, - Семирамида меч не убирала.
- Не ври, - золотовласая ядовито засмеялась. - Вы, амазонки, девушек не убиваете.
- Что правда, то правда, - Семирамида в который раз собирала оружие. - Мы, амазонки, девушек не убиваем. - Дальше Семирамида не захотела разговаривать.
Она бесшумно растворилась в ночи.
Очередное место для ночлега Семирамида выбрала в персиковой роще.
- Сколько раз мне придется вскакивать за ночь? - Семирамида прилегла и поджала колени к груди. - В "Три грации" так спокойно было спать на кроватке. - Сон медленно окутывал Семирамиду.
"Опять она? - через какое-то время в мозгу прояснилось. - Точно, что золотоволосая меня преследует.
Возможно, что Геракл послал ее.
Она придумала вместе с крестьянами трюк, как меня найти.
Все же знают, что амазонка всегда придет на помощь девушке.
Наверно, бегала с крестьянами долго, пока я появилась". - Семирамида встала за дерево.
Она полна решимости сейчас узнать все до конца.
- Теперь рассказывай о Геракле, - на этот раз Семирамида мечом уперлась между лопаток золотоволосой.
- Как же ты меня утомила своими преследованиями, амазонка, - рыжеволосая злобно вскрикнула. - Утомила и пугаешь по ночам.
Влюбилась и боишься признаться мне в любви?
Преследуешь, как робкая весталка. - Слова полны издевки.
- Я? Тебя преследую? - Семирамида от неожиданности чуть меч не выронила. - Я в тебя влюбилась?
- Влюбилась, влюбилась, - рыжеволосая смело повернулась грудью на меч. - Требуешь, чтобы я рассказывала тебе мифы на ночь о Геракле.
Думаешь, что я теперь тебе должна всю жизнь легенды пересказывать?
- Тебя послал Геракл найти меня, - Семирамида пыталась вернуться к теме. - Ты подговорила крестьян.
Они делали вид, что хотят тебя убить.
Так вы бегали, чтобы меня выманить.
- Неправда, - девушка наклонила головку к правому плечу. - Но твоя идея заслуживает того, чтобы к ней прислушались воины.
Ловить беглеца на живца. - Золотоволосая разговаривала с Семирамидой так, будто бы она, а не амазонка стояла с мечом. - Ты еще та умничка.
Сразу выложила мне о Геракле, и о том, что он тебя преследует.
Я тебя за язык тянула?
Все равно, если бы я глупо тебе призналась, что крестьяне считают меня ведьмой, поэтому хотят убить. - Рыжеволосая произнесла и с запозданием прикрыла ротик ладошкой.
- Ты тоже рассказала мне все, хотя я тебя за язык не тянула, - Семирамида ответила тем же тоном. - В ведьм я не верю.
Ты обыкновенная зазнайка, которая возомнила себя мудрецом.
ЧТО ПЛОХОГО, ЕСЛИ ДЕВУШКА ДУМАЕТ, ЧТО ОНА - МУДРЕЦ
- А я в амазонок не верю, - рыжеволосая воткнула кулаки в бока. - Но то, что ты за мной идешь следом, понятно.
Я от крестьян прячусь, а ты - за мной.
Я туда, ты - снова около меня.
Я сюда, ты опять рядом с мечом.
Я для тебя медом, что ли обмазана?
- Ты говоришь так уверенно, что я почти тебе поверила, - Семирамида присела на траву. - Но, скажи, пожалуйста, что я должна думать, когда третий раз сталкиваюсь с тобой.
Сначала ты бежала ко мне от крестьян.
Потом ночью два раза разбудила.
- Ты тоже говоришь уверенно, что и я начинаю тебе верить, - смех рыжеволосой разрядил обстановку. - Ни за что бы ни поверила, что за мной следит амазонка.
Я же амазонкам ничего не считала.
Но пришлось поверить.
Три раза встретиться случайно, да еще ночью... - беглянка присела рядом. - Ты куда направляешься?
- Так я тебе и сказала, - Семирамида ответила сурово. - Это тайна моя.
- Тайны свои ты хранить умеешь, - рыжеволосая засмеялась иронично.
- Умею, не умею - не твое дело.
- Куда бы ты ни шла, амазонка, но ты туда не попадешь.
- Ты угрожаешь мне? - Семирамида поднялась и мечом с дерева срезала персик.
- Не угрожаю, а предупреждаю.
- Когда предупреждают, тогда и угрожают.
- Я так посчитала, что ты никуда не придешь, если пойдешь прежней дорогой, амазонка.
- Не я, а персик тебя обрызгал, - Семирамида пожала плечами. - Вот и ругайся с персиком.
- Ругаться с персиком? - рыжеволосая упала на спину и захохотала.
Она стучала ножками и ручками по земле. - Ничего смешнее я не слыхала - ругаться с персиком.
- Может быть, ничего смешнее и не услышишь, - Семирамида буркнула.
КОГДА САМА СМЕЮСЬ, ТО - СМЕШНО, КОГДА НАДО МНОЙ СМЕЮТСЯ, ТО - ОБИДНО
- Тоже - философия, - рыжеволосая отсмеялась. - Ты хорошая.
По поводу, что никуда не придешь прежней дорогой, так я не шучу.
Просто ты двигаешься к берегу моря.
Дальше - скалы и обрыв.
Никаких больших городов и даже поселений дальше нет.
Эта деревушка - последняя в глуши.
- Как скалы, море и обрыв? - Семирамида оторвалась от ароматного персика. - Я же правильно выбрала направление в Фивы.
- Снова ты проговорилась, амазонка, куда ты идешь, - рыжеволосая покачала головкой. - Значит, в Фивы?
- Будем считать, что я ничего не говорила, - Семирамида от досады, что выдала цель своего путешествия, - сжала персик:
"Зато, я не проговорилась - зачем направляюсь в Фивы.
О поясе царицы амазонок Ипполиты, что я должна его принести от царя Навуходоносора из Фив в Фемискира я никому не проговорюсь".
- Амазонка, - рыжеволосая потянулась и постучала Семирамиду по коленке.
- Не трогай мою ногу, - Семирамида сделала шаг назад.
- Ты только что сказала, что идешь в Фивы добывать пояс царицы Ипполиты.
Пояс находится в руках царя Навуходоносора.
С поясом ты должна вернуться в вашу амазоночью Фемискира.
- Я не говорила, я только подумала, - Семирамида пошатнулась. - Ты, действительно, ведьма, если прочитала мои мысли.
- Не читаю я мысли, - рыжеволосая махнула рукой.
- Зато не отрицаешь, что ты ведьма.
- Я не ведьма, потому что даже ты, амазонка, знаешь, что ведьм не существует.
- Если не читаешь мои мысли, то, значит, тебе Геракл рассказал о моей цели.
И он же подослал тебя ко мне.
НЕУЖЕЛИ, ГЕРАКЛ ЭТО - НАДОЛГО
- Геракла я ни разу не видела.
- Тогда - друг Геракла его возлюбленный возница Иолай.
- Амазонка, хватит разбалтывать о себе.
Ты не молча говорила о поясе Ипполиты, а вслух думала.
Лучше, вообще, не думай.
- Я думала вслух и открыла свою тайну? - Семирамида упала на траву. - Тогда я должна себе отрезать язык.
- Не поможет, - рыжеволосая сказала со знанием дела.
- Почему, не поможет, если я отрежу себе язык?
Я тогда не смогу выдать свои тайны.
- Либо у тебя новый язык вырастет, либо ты умрешь без языка.
- Без головы умирают, а без языка живут.
- Нет, амазонка, ты умрешь от ярости, если не сможешь болтать языком.
- Я должна отрезать себе голову?
- Без головы ты тоже долго не проживёшь.
- Я знаю, потому что сражалась.
- Ты рубила головы, амазонка?
- Голову отрубить трудно.
Нужно быть очень сильной. - Семирамида вытянула перед собой руки. - У меня же руки тонкие.
- У тебя руки нежные, амазонка.
- Я из лука стреляю, и копьем.
Если придется мечом, то никак не рублю голову.
Мужчины любят похвастаться своей силой - отрубают головы.
- Даже вам, девушкам? - рыжеволосая округлила глаза.
- Когда мы воюем, то мы уже не девушки, а - воинственные амазонки.
- Мужчины - очень злые, - рыжеволосая сорвала с дерева два персика.
Один плод протянула Семирамиде.
- Спасибо, я уже покушала, - Семирамида отказалась.
- Я не для еды притягиваю тебе персик, а как бы, - рыжеволосая смутилась. - Я, конечно, тебе ничего не должна за то, что ты появилась вовремя и в нужном месте.
Нет, разумеется, ты меня не спасла.
- Ты так часто повторяешь, что я тебя не спасла, что сама скоро поверишь.
- Понимаешь, амазонка, я никому не хочу быть должна, особенно - девушке.
- Мы с тобой уже говорили, что ты мне не должна.
Я не хотела торжества мужчин над девушкой.
- Все равно, я как бы чувствую себя виноватой, что накричала на тебя.
- Кричала не ты, а твоя гордость.
- Ты откуда знаешь, что я гордая?
- Только не гордость это, а глупость.
- Ты, амазонка, слишком умна... для воительницы.
- Почему, если воительница, то сразу - глупая?
- Потому что воевать - мужское дело.
А мужчины...
- Я должна выспаться, - Семирамида оборвала разговор.
- Чтобы проснуться и не идти в Фивы?
- Я уверена, что правильно выбрала направление к Фивам, а не к морю и скалам, - Семирамида горестно вздохнула. - Иначе я не только напрасно вчера целый день шла...
- Но и удалилась от Фив.
- Очень печально, - Семирамида снова тяжело вздохнула. - Хотела, как быстрее, а получилось дольше.
- Самое любопытное, что я тоже иду в Фивы, - рыжеволосая призналась. - Я не хотела тебе говорить о своей цели и не скажу.
Я не настолько болтливая, как ты, амазонка.
У меня другие дела в Фивах.
Мне не нужен пояс амазонок, который находится у царя Навуходоносора.
Я хочу встретиться с Архимедом Фивским. - Рыжеволосая вскрикнула.
- Мы обе сегодня очень разговорчивые, - Семирамида засмеялась.
- Никогда бы не подумала, что я проболтаюсь, - рыжеволосая сжала кулачки.
- Я тоже проболталась, - Семирамида покачала миленькой головкой.
ПРОБОЛТАТЬСЯ - НЕ ВРЕДНО
- Я решила, что одна пойду в Фивы, - рыжеволосая отбросила косточку от персика. - Никакие спутники и спутницы мне не нужны.
- Я тоже оставила своих подружек, чтобы быстрее идти, - Семирамида улыбнулась.
- Без подружек у тебя получилось дольше.
- Это пока, а потом я, как разбегусь, как понесусь быстрее Керинейской лани, за которой гонялся Геракл.
- Догнал?
- Геракл лань?
- Да, догнал Геракл лань?
- Догнал через несколько недель.
- Как же Геракл бежал и не спал, и не кушал, и не... - рыжеволосая захихикала.
- Я тоже об этом думала, как он ни разу не остановился хотя бы для того, чтобы... - Семирамида тоже засмеялась.
ГЛАВА 47. СЕМИРАМИДА И КАЛИПСО
- Сыну бога, наверно, это не надо.
- Гераклу много надо.
- Калипсо, - рыжеволосая промолвила и замолчала.
- Калипсо - звезда на небесном своде? - Семирамида проследила за взглядом рыжеволосой.
- Мое имя - Калипсо.
Что означает - та, которая скрывает.
- Не очень ты скрываешь, - Семирамида засмеялась.
- Я бы не назвала свое имя, - признание давалось девушке с трудом. - Но, если мы идем в Фивы вместе...
- Мы не идем в Фивы вместе, - Семирамида покачала чудесненькой головкой. - Я же сказала - я иду одна.
- Не получится одной, - Калипсо показала два пальца. - Одна плюс одна равно двум.
Мы все время будем встречаться на дороге, как встретились этой ночью.
Путь в Фивы один.
- Встретимся, разойдемся, - Семирамида смотрела на полоску рассвета. - Спать не получилось.
- Я не набиваюсь в подружки, - Калипсо поднялась. - Ты даже имя свое мне не сказала.
Просто я хотела сделать тебе одолжение - взяла бы тебя с собой.
- Одолжение мне? - Семирамида вскричала. - Не надо амазонке никаких одолжений.
- Я тоже так теперь думаю, что напрасно я хотела тебя взять с собой.
- Не ты бы меня взяла, а я бы разрешила тебе сопровождать меня.
- Ты слишком большого о себе мнения, амазонка.
- Мое самомнение - виноградинка по сравнению с твоим раздутым самомнением, Калипсо.
- Не сгорай от стыда, амазонка и не прячь разочарование.
- У тебя остался последний шанс убежать от крестьян, Калипсо.
- Крестьяне меня спокойно поймают, амазонка.
Начнут обсуждать, с какой стороны меня съесть.
- Они едят людей? - Семирамида недоверчиво смотрела в глаза Калипсо.
- До моего появления не ели.
- С тебя начнут есть людей, Калипсо?
- Не людей, а - девушек, амазонка.
- Девушка выше, чем человек?
ДЕВУШКА - ВЫШЕ
- Девушка - два человека.
- Я теперь понимаю, почему крестьяне за тобой охотились, Калипсо.
- Ну, по твоему мнению, почему? - Калипсо с вызовом смотрела на Семирамиду.
- Потому что у тебя вздорный характер, Калипсо.
- Поэтому, что вздорный у меня характер, я его прячу, а не показываю.
Ты же, амазонка, все время выпячиваешь свой плохой характер.
- Если бы у меня был плохой характер, то подружки мне бы сказали.
- Значит, они тебе не подружки, если не говорят тебе правду в лицо.
- Как не подружки? - Семирамида рассмеялась. - Подружки и даже очень подружки.
Ты злишься, потому что у тебя нет подружек.
- У меня подружек выше крыши, - Калипсо провела рукой над головой.
- И где же они?
- Там же, где и твои подружки, амазонка.
- В Фемискира?
- Отстань, - Калипсо надула губки.
- Я к тебе не приставала.
- Приставала - набросилась на мирных крестьян, которые хотели со мной поговорить.
Потом ночью...
Ладно, ночью мы случайно сталкивались.
Потому что одна плюс одна равняется две.
- Ты уже показывала мне два пальца, - Семирамида усмехнулась. - Ты хочешь встретиться с математиком Архимедом, чтобы донести до него важное свое открытие, что один плюс один равно два?
- Ты - умная, амазонка.
Но не один плюс один, а одна плюс одна.
- Да, я умная.
И моего ума хватило, чтобы догадаться, что я тебе нужна, чтобы охраняла тебя от крестьян.
Судя по всему, ты наделала людям много гадостей, Калипсо.
Поэтому они гоняются за тобой с топорами и дубинами.
- Они сами виноваты, - Калипсо шмыгнула носиком. - Сначала просят, а потом проклинают, когда я им соглашаюсь помогать.
- Ты так помогаешь, что тебя проклинают?
- Я считаю.
- Что ты считаешь, Калипсо?
- Я все считаю, амазонка.
Считать - мое призвание и мое проклятие.
- Я заметила, что ты посчитала меня и себя, Калипсо.
В чем же проклятье, что один плюс один равно двум.
- Ты сейчас так говоришь, - Калипсо неожиданно расплакалась. - Потом, когда мы с тобой пойдем в Фивы...
- Мы с тобой не пойдем вместе, Калипсо.
- Хорошо, когда ты пойдешь одна в Фивы, и я одна пойду в Фивы, то все равно будет что одна плюс одна равно две.
Ты меня встретишь в какой-нибудь харчевне и проклянешь за то, что я посчитала тебя и меня.
Я уже представляю, как ты несешься за мной с мечом.
- С мечом за девушками только герои бегают, - Семирамида поежилась. - И поражают девушек в спину своими сверкающими мечами.
Я же, за то, что ты сложила один и один, за тобой с мечом не побегу.
- Я даже могу сказать, почему ты выстрелила в крестьянина, который чуть меня не убил, - Калипсо почти не слушала Семирамиду.
- Я тоже могу сказать и уже говорила, почему я выстрелила в крестьянина.
МЫ ЛЮБИМ ПОВТОРЯТЬ
- Ты выстрелила в крестьянина, потому что у тебя было четное число стрел.
Четное - плохое число для оружия.
Поэтому Судьба распорядилась так, что одна стрела должна была улететь.
Теперь у тебя нечетные стрелы.
- Проверим? - Семирамида растянула уголки рта.
- Хочешь, проверь, а я и так знаю, что там нечетные стрелы.
- Нечетные, это когда на два не делятся?
- Четные на два делятся, а нечетные - не делятся на две равные половины, - Семирамида отвернула прекрасное личико от Семирамиды. - Ты хороший математик, амазонка.
- Мы должны уметь считать, чтобы не просчитаться с врагами, - Семирамида разложила стрелы на две кучки. - Да, в одной кучке стрелы не хватает.
Это всего лишь совпадение, Калипсо.
Твой счет здесь ни причём.
- Ага, амазонка.
Если бы ты убила второго крестьянина, то у тебя опять же было бы четное количество стрел.
Тогда тебе пришлось бы и третьего подстрелить.
- Все ты выдумываешь, Калипсо.
- Крестьяне так не считали, что я выдумываю, - Калипсо говорила с жаром. - Два месяца назад я была в их деревне.
Меня встретили хорошо, накормили, напоили, потому что я красивая девушка.
- Ты красивая, Калипсо, - Семирамида согласилась.
- Крестьяне хотели оставить меня в деревне, чтобы я вышла замуж за кого-нибудь из них.
Я тогда сказала, что в голодной деревне не хочу жить.
"Почему в голодной? - крестьяне удивились. - У нас много еды".
"У вас стадо коров, - я начала считать. - Пятнадцать коров.
Но корма для коров вы запасли всего лишь на десять коров.
Пять коров у вас сдохнут от голода.
Или вы вынуждены будете сами их забить".
Так я им сказала, и это очень крестьянам не понравилось.
Они сказали, что не надо их учить, как кормить коров.
Вчера я пришла в эту деревню снова.
- Чтобы убедиться, что ты оказалась права и правильно посчитала?
- И за этим тоже, - Калипсо вытянула ножки. - В прошлый раз я забыла в деревне свои сандалии.
Два месяца я пыталась ходить в других.
Но все новые сандалии меня не устраивали.
Неудобные: то жмут, то велики, то натирают ножки.
Я вернула свои сандалии.
- Красивые, - Семирамида склонила головку на бок и даже язычок высунула от усердия, когда разглядывала сандалии Калипсо.
- Сандалии не помогли мне убежать от крестьян.
Оказывается, что крестьяне съели пять коров.
Вышло так, как я посчитала.
- За твой счет крестьяне хотели тебя убить?
- Они были обозлены на меня, но еще не убивали, - Калипсо посмотрела на небо. - Убивать начали, когда я посчитала самих крестьян.
Я сказала, что в их деревне мужчин в два раза больше, чем женщин.
Неудовлетворенные мужчины поэтому, наверняка, посещают чужих жен.
Крестьяне просто с ума сошли после моего счета.
Они проверили и застали трех жен с любовниками.
Вместо того чтобы поколотить жену или любовника, крестьяне побежали за мной.
Будто бы я во всем виновата, что считала их.
- Для того чтобы поколотить жену или любовника, нужны силы, - Семирамида засмеялась. - Гораздо проще и интереснее побить втроем одну девушку безоружную.
- Мужчины смелые, когда уверены в своей победе.
- Когда мужчина не уверен в своих силах, он находит сильного друга.
КОГДА ДЕВУШКА НЕ УВЕРЕНА В СЕБЕ, ОНА НИКОГО НЕ НАХОДИТ
- Ты, амазонка, убила одного из крестьян.
Уменьшила количество мужчин в деревне.
Но ни женщины, ни мужчины этой деревни тебе за это спасибо не скажут, неблагодарные.
- Пойду, убью оставшихся мужчин в деревне, - Семирамида поправила колчан со стрелами.
- Ты серьезно, амазонка? - Калипсо вскочила. - Я хочу посмотреть, как ты с ними расправишься.
- Я пошутила, - Семирамида покачала очаровательной головкой. - Кровожадность - не мое.
Я ухожу в Фивы.
- Прощай, амазонка.
- Прощай, Калипсо, - Семирамида не оглядывалась назад.
- Амазонка, - запыхавшаяся Калипсо догнала Семирамиду у оливковой рощи.
- Хочешь сказать, что сейчас мы случайно встретились? - Семирамида смотрела в глаза Калипсо.
- Шутки у тебя очень милые, - Калипсо взяла Семирамиду за руку. - Я догнала, чтобы сказать тебе, что ты снова идешь не в Фивы.
Фивы - там. - Калипсо показала налево.
- Почему я должна тебе верить? - Семирамида почесала ладошкой лобик.
- Хотя бы потому верь мне, что я сама иду в Фивы.
- Тогда иди впереди меня, - Семирамида приняла непростое для себя решение.
- С удовольствием пойду впереди тебя, амазонка, - Калипсо захлопала в ладоши. - Получится, что я тебя не буду видеть.
Я представлю, что я одна, как и задумала, без попутчицы иду в Фивы.
- Тогда выходит, что я бреду за собой, а не сама по себе иду, - через двадцать минут Семирамида заупрямилась. - И ты слишком крутишь своими бедрами, Калипсо.
- Ты засматриваешься на мою попку, амазонка? - Калипсо заливисто засмеялась. - Нравится тебе моя попка?
- Она отвлекает, - Семирамида заскрежетала зубами. - Твоя попка мельтешит перед глазами и не позволяет мне сосредоточиться на возможных врагах.
- Тогда как же поступим, амазонка?
- Мы пойдем рядышком.
Тогда никто не впереди, и никто не сзади.
- Рядышком? Ты не сможешь любоваться моей попкой, амазонка.
- Семирамида.
- Семирамида - твое имя?
- Да.
МОЖНО ПРОЖИТЬ И БЕЗ ИМЕНИ, НО ТОГДА НЕ УЗНАЕШЬ, КТО ТЫ
- Одно из толкований твоего имени - любительница голубей.
- Я голубей люблю.
- Второе толкование - жаждущая власти.
- Власти я не желаю.
- Если не желаешь, власти, Семирамида, то зачем тебе корона?
- Корона - для красоты мне.
- Люди будут смеяться, что красивая девушка носит на голове поддельную корону.
- Корона не поддельная, Калипсо.
- Неужели, настоящее золото? - Калипсо всплеснула руками.
- Золото настоящее, и драгоценные камни в короне тоже настоящие.
- Но она же стоит кучу денег, Семирамида.
- Деньги для амазонки - не самое главное в жизни.
- Для тебя - нет, а для других - да.
Тебя могут ограбить или даже убить из-за этой драгоценности.
- Ты, наверно, уже заметила, Калипсо, что опасности меня не пугают.
- Тогда носи свою корону, - Калипсо прищурила глаза.
- Спасибо, что разрешила мне носить мою корону, - Семирамида усмехнулась.
- Все будут думать, что ты глупенькая, потому что носишь подделку.
Никто не догадается, что корона настоящая.
- Пусть смеются надо мной, - Семирамида поправила корону.
- По крайней, мере, я над тобой не смеюсь, Семирамида.
- Пересчитываешь камни в моей короне? - Семирамида заметила, что Калипсо загибает пальцы на двух руках. - Если будет нечетное число драгоценных камней, то посоветуешь один камень выковырять из короны и отдать тебе?
- Нет, тогда бы я посоветовала еще один камень добавить в корону, - Калипсо с облегчением выдохнула. - На самом деле, четное или нечетное для драгоценных камней не так важно, как четное или нечетное для оружия.
- Калипсо, мы с тобой только идем вместе.
Не набивайся мне в подружки и не заигрывай.
- Я не заигрываю с тобой, амазонка, - Калипсо надула влажные губки. - Хотя бы потому не заигрываю, что не умею.
Со мной должны заигрывать, меня должны добиваться, а не я.
- Крестьяне добивались тебя, заигрывали, а ты от них убегала, - Семирамида захихикала.
- Тогда и ты, Семирамида, со мной не заигрывай.
- Давай, с тобой заранее договоримся, что нельзя, а что можно, - Семирамида остановилась. - Если так уж вышло, что мы вместе идем в Фивы.
Ты указываешь мне дорогу, а я - в случае беды - защищу тебя от мужчин.
Но мы с тобой не подружки.
ПОДРУЖКА, ЭТО - ОТВЕТСТВЕННОСТЬ И СЕРДЕЧНАЯ БОЛЬ
- Спать будем отдельно, Семирамида.
- Спать отдельно и отдельно есть и пить, Калипсо.
- Не оказывать друг дружке внимания, Семирамида.
- Не любоваться друг дружкой, Калипсо.
- Не питать друг к дружке добрые чувства, Семирамида.
- Не помогать друг дружке, если это только не касается жизни или смерти, Калипсо.
- Вроде бы договорились, - Калипсо засмеялась.
- Договорились, но запреты можно продолжать, если придумаем, - Семирамида смотрела по сторонам.
- Ищешь себе настоящую подружку, Семирамида? - Калипсо округлила глаза. - С той, с которой можешь заигрывать?
- Еще одно правило - не шутить друг над дружкой.
- Это правило, во-первых невыполнимо, Семирамида.
Потому что невозможно не подшучивать.
Во-вторых, это правило мы уже поставили.
Оно находится в запрете оказывать друг дружке внимание.
- Разве это одно и то же, Калипсо?
- Это две большие разницы, как говорят в Фивах.
- Калипсо, ты знаешь эти места хорошо?
- Некоторое хорошо я испытала на своих боках.
- Где здесь ближайший гостиный двор?
Мы не спали ночью.
Я не покушала перед сном.
- Гостинных дворов здесь нет, - Калипсо наматывала золотой локон на пальчик. - Нас вряд ли накормят крестьяне.
Они сами голодают.
Разве что, мы украдем у крестьян корову... - Калипсо испытующе посмотрела на Семирамиду.
- Амазонки не воруют, - Семирамида посмотрела на Калипсо свысока.
- Даже, если корова окажется четная в стаде?
- Ты со своим опасным счетом до Фив не дойдешь, Калипсо.
- Пока мне удавалось ходить, Семирамида.
- Твой счет почему-то всегда выгоден для тебя, Калипсо.
- Много я выгоды получила от крестьян, которые меня убивали?
- Я не знаю всей правды, что произошло в деревне.
- Ты мне не веришь, Семирамида?
- А ты мне веришь, Калипсо?
- Нисколько не верю тебе, хитрая амазонка.
- Верить можно только подружкам.
- Не подружка, а зачем тебе кушать на гостином дворе? - Калипсо даже дернула Семирамиду за руку. - Ты же можешь подстрелить нам еду.
Бесплатное кушанье, и никто не будет в гостином дворе пялиться на твою золотую корону.
- Мы договорились, что кушаем отдельно, Калипсо.
Если я и приготовлю еду, то с тобой не поделюсь.
Иначе мы станем подружками.
- Я бы не приняла от тебя еду, - Калипсо даже ножкой топнула в негодовании. - Если бы ты меня угостила, то я была бы тебе должна.
Я подожду, пока ты насытишься, амазонка, а потом доем за тобой остатки и объедки.
- Тебе не будет унизительно доедать за мной? - Семирамида покачала очаровательной головкой.
НЕ УНИЗИТЕЛЬНО ГЛОДАТЬ ОБЪЕДКИ
- Кто боится доедать за другими, рискует умереть от голода.
- Тогда я подстрелю большую еду, - Семирамида смилостивилась над Калипсо. - Но это ничего не изменяет в наших недружеских отношениях.
- Кабан, - Калипсо вскрикнула.
- Где? - Семирамида сорвала с плеча лук.
- Мелькнул между деревьев, - Калипсо возбужденно пищала.
- Ты его увидела, ты его и выгоняй на меня, - Семирамида кивнула в сторону зарослей.
- Как выгонять на тебя? - Калипсо побледнела под цвет лепестков ромашек на лугу.
- Мы всегда так поступаем, - Семирамида нетерпеливо подпрыгивала. - Нужно зайти в чащу и как можно громче шуметь.
Кабан или другая дичь испугаются шума и побегут на лучницу.
- А, если дичь не испугается?
- Тогда кабан ринется на шум, - Семирамида протянула Калипсо кинжал. - Еще лучше.
Ты сама зарежешь нам завтрак и обед и ужин.
- Я? - Калипсо беспомощно вертела в руках кинжал. - Но я же не умею...
- Считать ты умеешь, - Семирамида подталкивала Калипсо к лесочку. - Сосчитаешь - ты и кабан, одна и один равно двум.
- Одна и один не равно двум, а равно нулю, - Калипсо робко пролепетала. - Она и он - противоположности.
Когда противоположности встречаются, то не складываются, а разбегаются.
Я убегу от кабана, кабан убежит от меня.
В итоге получится ничего, ноль.
- Шуми сильно, а то я тебя приму за кабана, Калипсо.
- Никто еще не сравнивал меня с кабаном.
- Я не буду тебя сравнивать с кабаном.
Я пущу стрелу.
- Ты подстрелишь меня?
- Если ты, Калипсо, будешь тихо шуметь, то подстрелю.
- Тихо шуметь, Семирамида?
- Иди и шуми достойно, - Семирамида покровительственно постучала Калипсо по плечу.
- Иду и шумлю, - Калипсо с безысходностью скрылась в лесочке.
Она кричала, трещала сучьями, свистела, стучала камнями о камень.
Вдруг, Семирамида краешком левого глаза уловила чуть заметное шевеление веток кустов барбариса.
- Как раз в противоположной стороне от Калипсо, - Семирамида мигом отпустила стрелу на волю.
Стрела летела низко-низко, почти задевала травинки. - Кабан, наверно, притаился и залег. - Семирамида прислушалась.
Амазонка ожидала услышать крик раненого или убитого зверя.
- Ииииииии, - донесся долгожданный визг.
- Попала, - Семирамида выхватила меч и ринулась в кусты: - Калипсо, беги сюда.
На случай, если подранок будет уходить на тебя. - Семирамида пыталась перекричать вопли Калипсо вдалеке.
Но Калипсо так была увлечена своим шумом, что не услышала бы даже стадо разъярённых слонов.
Зато из кустов барбариса донеслись проклятия кабана.
- Тартар тому в награду, кто меня подстрелил, - слышались слова кабана сквозь вопли.
- Это что за кабан дивный? - Семирамида раздвинула тонкие ветки.
Спиной к тонкому клену сидел молодой мужчина лет двадцати пяти.
Ничего примечательного, особенного Семирамида в нем не заметила, кроме своей стрелы.
Стрела торчала из живота парня.
- Проклятая амазонка, - парень скрежетал зубами. - Как ты меня увидела?
Говорят же о вас, что у вас поразительное чутье на врагов.
Я не верил, вот теперь и расплачиваюсь жизнью за свое неверье.
- Я тебя не видела, я стреляла в кабана, - Семирамида заметила лук и стрелы у ног парня. - Вот ты какой, кабан.
- Я еще повоюю, - глаза парня налились кровью.
- Со стрелой в животе не воюют, - Семирамида покачала головкой.
- Надо же, заметила меня в укрытии и попала в живот, - парень повторил, словно себе доказывал.
- Ты собирался выстрелить в меня из засады? - Семирамида ножкой отбросила чужой лук в сторону.
- Что уж теперь скрывать и таиться, да, я хотел и мечтал тебя подстрелить, амазонка.
- Потому что я девушка?
- Потому что ты убила моего отца, амазонка.
- Если я кого и убила в ближайшее время, то он не представился мне и не назвался отцом, - Семирамида обнажила меч на приближающийся шум.
СЛИШКОМ МНОГО ШУМА
- Подбила кабана? - из зарослей вывалилась раскрасневшаяся, но довольная Калипсо.
- Подбила, но не кабана, - Семирамида прошептала. - Кабаны в этом лесу ходят с луком и стрелами и охотятся на девушек.
- Я тебя знаю, - Калипсо взглянула на окровавленную тунику парня и сделала шаг назад. - Ты - Иннокентий из деревни.
- Я тоже тебя знаю, ведьма Калипсо, - слова давались мужчине с трудом. - Пришла, сосчитала нас, и сразу все стало плохо.
Если бы ты явилась в образе стройной богини Афродиты, то я бы тебя простил.
Но ты пришла сама по себе и считала.
- Меня просили посчитать.
- Из-за тебя, ведьма, погиб мой отец.
- Я твоего отца не считала.
- После того, как ты сказала, что мужчин в нашей деревне больше, чем женщин, поэтому многие мужчины ходят к чужим женам, моя матушка застала отца с соседкой на сеновале.
Матушка избила отца.
Он же решил тебе отомстить.
Подговорил Аристофана и Кнехта тебя убить.
Они гнались за тобой, а ты, ведьма, вывела их на засаду, в которой сидела твоя подружка сумасбродка амазонка.
Натянула на голову безделушку с цветными стекляшками и мнишь себя царицей: - Последние слова предназначались Семирамиде.
- Складно получается, продолжай, Иннокентий, - Семирамида не теряла бдительности.
Она прислушивалась и присматривалась к лесу.
- Амазонка убила моего отца стрелой в шею.
- Все было не так, Иннокентий, - Калипсо приложила ладошку к ротику.
- Ты считала в деревне, Калипсо? - парень спросил как можно ядовитее.
- Я считала в деревне: и коров считала, и мужчин считала, и женщин считала, и стога сена считала.
- Ты убегала от моего отца и его дружков?
- Я убегала от твоего отца и двух крестьян.
- Амазонка стрелой в шею убила моего отца?
- Семирамида подстрелила крестьянина топором.
- Та, что же было не так, ведьма?
- Калипсо, не оправдывайся, - Семирамида отобрала у Калипсо свой кинжал. - Пусть мужчина порадуется, что так складно придумал.
Мужчины всегда придумают, почему женщины виноваты.
БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ ЛЮДИ ТРАТЯТ НА ТО, ЧТОБЫ ОБВИНИТЬ ДРУГОГО
- Вы оживленно беседуете, а мне стрела мешает в животе, - испарина выступила на лбу парня. - Вытащите стрелу.
- Если я вытащу стрелу, то ты умрешь, - Семирамида произнесла ровно.
- Если ты не вытащишь стрелу, то я все равно умру.
- К сожалению, ты прав, Иннокентий, - Калипсо присела на травку.
- Моя карьера начиналась хорошо, - голос парня стал затихать. - Я выучился в Афинах на сборщика налогов.
- Разве для того, чтобы отнимать деньги у бедных крестьян, нужно учиться? - Калипсо закусила травинку.
- Перед распределением в Фивы мне разрешили повидаться с родными, - Иннокентий не тратил силы на уход от темы. - Я отправился в родную деревню к отцу и к матери.
Пять дней пути - не шутка даже для легконогого сборщика податей.
В первую ночь, когда я заночевал в оливковой роще, меня разбудил чей-то сердитый крик.
Нас обучали не обращать внимания на крики, вопли и мольбы налогоплательщиков.
Но крики мне мешали спать.
Я подумал, что вряд ли кричит говорящая жаба, или Титан, или Атлант, или сатир.
На плач Афродиты крики тоже мало были похожи.
- Ты слышал раньше, как плачет Афродита? - Семирамида сложила губки сердечком.
БОГИНИ ТОЖЕ ПЛАЧУТ, НО ЧАЩЕ ЗАСТАВЛЯЮТ ДРУГИХ РЫДАТЬ
- Семирамида, не перебивай Иннокентия, - Калипсо приложила пальчик к губам Семирамиды. - Видишь, что он... что ему нездоровится...
- Часто богини принимают образы разных девушек, - Иннокентий пальцами раскрыл глаза. - Они ходят по базарам.
Люди спрашивают друг у друга: кто эта прекрасная женщина.
Некоторые воины замирают, не верят своим глазам.
Другие, от вида красоты богини Афродиты, бросаются бежать и часто падают со скалы в море.
Только трое мужчин могут копьями сдержать красоту Афродиты.
Крики ночные продолжались и продолжались.
Я не выдержал и пошел на них.
Через некоторое время я увидел большой красивый дом на горе.
Я постучал в дверь мягко, ненастойчиво, как обучают всех сборщиков податей стучать в двери.
Стук должен вызывать доверие хозяев, и ни в коем случае не должен напугать.
Из затаившегося и озлобленного крестьянина труднее выбить налог.
"Кто стучится в мой дом ночью?" - послышалось из-за двери.
"Я - простой нищий бродяга, - я решил скрыть свою профессию сборщика податей.
Можно и на вилы нарваться.
Тем более что я был не на службе и без стражников. - Вы своими криками мешаете мне спать в лесу на траве".
"Ты своим стуком и настойчивостью разбудил меня, - тихий голос нагло ответил из-за двери. - Да, я страшно кричу во сне.
Со мной случаются припадки после войны в Индустане.
Ты нарушил мой покой, бродяга.
Так что мы ничего друг другу не должны".
"Именем цезаря откройте немедленно, - я забыл, что не на службе и стучал ногами в дверь.
Потом спохватился и добавил... - Откройте бедному нищему".
"Ты сам открой эту дверь именем цезаря", - раздался приглушенный смех.
Страсти накалялись.
Я вспомнил основное правило сборщика податей: если не получается через главный вход, то залезай через черный.
Через окно я проник в дом.
Как раз оказался в комнатке девичьей.
Около огня хлопотала чистенькая хорошенькая девушка.
Рядом с ней на добротных столах лежали свежие хрустящие хлебы.
Я невольно залюбовался девушкой.
В комнате жарко, поэтому девушка была обнаженная.
Капельки пота росинками выступили на ее блестящем теле.
Девушка работала спиной к окну и ко мне.
Девушка часто и широко наклонялась, изгибалась, потому что работа с хлебом требует сноровки.
Она ловко вынимала из огня маленькие хлебы и отправляла в огонь новые порции теста.
По готовым хлебам девушка стучала костяшками пальцев, прислушивалась, чтобы определить - испекся ли полностью хлеб, или ему еще нужно постоять в огне.
Созревшие хлеба красавица откладывала на мраморный длинный стол.
"Подай кусок хлеба бедному нищему", - я проблеял жалостливо, как нас обучали на сборщиков податей.
"Как ты оказался в моем доме? - Девушка вскрикнула и второпях прикрылась полотенцем. - На дверях сторожит мой батюшка.
Он и сейчас с кем-то разговаривает".
Мы прислушались к хохоту и плачу снизу.
Оказывается, что хозяин дома не заметил мою пропажу, и продолжал наставительно беседовать через дверь, якобы со мной.
"Я меньше похож на богиню Афродиту, чем ты, - я отобрал у девушки полотенце. - Тебе нечего скрывать, красавица, от меня.
Накорми меня, и спать с собой уложи.
Красота - не деньги, но и она что-то стоит".
"Как же я накормлю тебя, если ты не заплатишь за хлеб?" - Девушка оказалась гордячкой.
Она наклонила очаровательную головку к правому плечу и внимательно рассматривала меня.
"На кусочек сырого теста у меня найдется монетка", - я готовился к трюку, опять же, которому научился в школе мытарей.
Я купил у девушки небольшой кусок сырого теста.
Красавица даже мне доброго слова не сказала.
"У меня в хижине нет огня, - я продолжал добиваться своего. - Разреши, красавица, мне положить это сырое тесто в огонь рядом с твоими хлебами".
"Ты слишком мало требуешь от обнаженной девушки, - красавица засмеялась. - Подожди, я отправлю в печь твой кусочек вместе с моими хлебами".
Когда она запускала в печь новую порцию, то взяла на лопатку и мое тесто.
Я отвлекал девушку рассказами о пирах и оргиях в Афинах.
Девушка с открытым ртом слушала меня.
В нужный момент я сбросил кусочек своего теста в огонь, а на лопатку из мешка опустил огромный пирог с персиками.
Девушка так была увлечена беседой со мной, что не заметила подмены.
Когда же она повернулась ко мне спиной и наклонилась низко, чтобы извлечь хлеба из огня, то вскрикнула.
Среди ее жалких хлебов лежал мой подрумянившийся пирог.
Отличная шутка.
Сборщик налогов умеет шутить.
В запасе в мешке у меня лежали еще два больших пирога с персиками.
"Твой маленький кусочек превратился в огромный", - девушка никак не могла поверить своим глазам.
"Да, мой маленький превратился в огромный", - я захохотал.
"Я не о нем, а о пироге", - красавица покраснела.
"Твоя красота превращает мое маленькое в большое", - я ответил совершенно серьезно.
Зачем лгать, если и так видно подтверждение моей правды.
Трюк заключается в подмене.
Мытарь выманивает деньги у налогоплательщиков.
Мы достаем сначала не ценное, например, мелкую монетку или кусочек теста.
Затем незаметно для крестьянина или патриция, подмениваем на ценное.
Монетка превращается в золотую монетку.
У крестьянина от жадности разгораются глаза.
Он достает еще одну монету и просит повторить.
И второй медяк становится золотым.
Ловкость рук мытаря, и никакого колдовства.
Так крестьянин из жадности показывает все свои деньги.
Крестьянин думает, что золотые монеты останутся у него.
В итоге остается без золота, и без своих монет.
Мы же со стражниками сильнее одного налогоплательщика.
Девушка не знала об этом нашем хитром ходе.
Она с недоверием смотрела на пирог.
"Я меняю свой пирог на все твои хлебы", - я начал торговаться.
"Хлебов много, а пирог один", - красавица сомневалась.
"Зато пирог румяный, как ты, а внутри сладкая начинка".
ГЛАВА 48. СЕМИРАМИДА И ПАЛЬЧИК КАЛИПСО
"Я согласна", - девушка отдала все свои хлебы за один мой пирог.
"Дай мне еще кусочек сырого теста", - я попросил девушку во второй раз.
Она доверчиво отломила и протянула мне тесто.
Я снова отвлекал ее разговорами, но о пирах и оргиях в Микенах.
Когда пришло время доставать из огня новую порцию хлеба, на лопате красовался очередной пирог с персиками.
"Что же ты за нищий, если превращаешь маленький кусочек сырого теста в пирог с персиками?" - девушка облизнула губки.
"Что я за нищий, ты узнаешь скоро", - я обещал.
Третий пирог-шутка не заставил себя долго ждать.
Я обменял три пирога на все хлебы в доме красавицы и ее отца.
Отец все еще разговаривал через дверь "со мной".
"Зато твой отец не спит и не кричит во сне", - я засмеялся и ущипнул девушку.
Она зарделась и закрыла глазки.
Облизнула язычок и приоткрыла губки.
Я воспользовался моментом и быстро накинул на плечи хитон сборщика налогов.
"Все ваши хлебы и пироги поступают налогом в казну цезаря... через меня", - я оглушил девушку известием, когда она открыла глаза.
Девушка от ужаса застыла и схватилась за сердце.
Я же собрал хлебы в мешок, туда же бросил свои пироги с персиковой начинкой.
Очень довольный своей игрой я вылез с мешками в окно.
Наставники школы мытарей похвалили бы меня за добытливость.
Когда я уже подходил к темному лесу, из дома раздался страшный протяжный крик.
В ярости вопил хозяин.
Наверняка, девушка все ему рассказала.
Я же выгодно продал хлебы утром на базаре в соседнем городке. - Иннокентий схватил стрелу и потянул ее из живота.
- Хлебы сворованные продал, - Калипсо следила, как стрела выходит из живота мытаря. - Деньги где?
- Не ворованные хлебы, а - налог на прибыль, - Иннокентий с ненавистью взглянул на Калипсо и затих.
- Иннокентий был лишний в нашей компании.
Мы - одна плюс одна равно двум.
Он же - еще одна мужская единица.
Один плюс одна равно нулю.
В итоге с ним нас было бы не две девушки, а всего лишь одна.
Словно он убил одну из нас.
- Мытарь убил одну из нас? - Семирамида вскрикнула. - Но я живая.
А ты?
- Сердце мое бьется, - Калипсо приложила ладошку под левую грудь. - Значит, и я живая.
Посмотрим, что у него в мешке? - Калипсо вопросительно взглянула на Семирамиду.
- То, что у него в мешке, принадлежит мне, - Семирамида развязала мешок.
ЗА ТРОФЕИ НЕ ПЛАТЯТ
- Почему это тебе? - Калипсо не отступала. - Я выгоняла кабана на тебя.
- Мытарь - не кабан.
- Если бы не я, то ты бы не заметила его, - Калипсо сузила глаза.
- Согласна, - Семирамида произнесла после минутного раздумья. - Делим военную добычу пополам.
- Пополам, - Калипсо обрадовалась. - Тебе одна половинка и мне одна половинка.
- Боюсь, что добыча тебя не обрадует, - Семирамида засунула руку в мешок и не спешила ее вытаскивать.
- Любая добыча - к счастью, - Калипсо нетерпеливо ёрзала по траве. - Подними подбородок, Семирамида, и не прячь глаза.
Золото? Пироги? Хлебы в мешке?
- Я бы сказала - кочан, - Семирамида за волосы вытащила отрубленную голову.
- Какая дикость, - лицо Калипсо перекосилось. - Какая глупость.
Какая жестокость.
- Не дикость, не глупость, и не жестокость, - Семирамида вернула голову крестьянина в мешок. - Иннокентий отрезал голову своего умершего отца.
- Не умершего, а убитого твоей стрелой, Семирамида.
- Я убила его, иначе он убил бы тебя.
- Я не осуждаю, что ты убила крестьянина, Семирамида, я, наоборот, восхваляю тебя.
- Да, Калипсо? - Семирамида сомневалась. - Мне показалась, что ты говоришь ядовито, издевательски.
- Тут не до издевательств, - Калипсо приложила ладошку к голове мытаря, погладила волосы. - Когда я увидела Иннокентия в деревне, улыбка начала формироваться на моих губах.
Иннокентий выглядел величественно.
Он благородно выделялся на фоне других крестьян.
Я не знала, что он выучился на сборщика налогов.
Все мое внимание было приковано к нему.
Я даже не осознавала, в какой ситуации оказалась.
Но, когда я вышла из крестьянского дома подышать воздухом, мое отношение к Иннокентию начало меняться.
Он выскочил с испуганной улыбкой, которая сменилась наглой улыбкой.
Другие крестьяне с раскрытыми ртами следили за нами в окна и двери.
Иннокентий стремительно набросился на меня в надежде сорвать с меня тунику.
Но он опоздал и промахнулся.
Я изловчилась и не попала в его объятия.
Иннокентий застыл в параличе.
Я же, словно голубка, забежала в другой дом и закрыла спасительную дверь на тяжелый засов.
"Саския, немедленно открой дверь", - Иннокентий через мгновение забарабанил в доски кулаками.
- Мытарь назвал тебя Саскией? - Семирамида покачала очаровательной головкой.
МУЖЧИНЫ ПРИДУМЫВАЮТ ДЕВУШКАМ СВОИ ИМЕНА
- Наверно, у мытаря ум за разум зашел, потому что я отвергла его.
Меня зовут Калипсо, и больше никак. - Калипсо сверкнула голубыми глазищами.
- Снова не покушали, - Семирамида вытерла руки о траву.
- Должны же быть какие-то деньги в мешке мытаря, - Семирамида схватила мешок.
Она перевернула его.
Голова выкатилась в кусты.
- Ты жестокая и не останавливаешься ни перед чем, когда хочешь получить свое, - Семирамида прищурила глаза.
- Я не настолько богатая, чтобы сидеть около мешка сборщика налогов и не думать о деньгах, - Калипсо пересчитывала выкатившиеся монеты. - Здесь целое богатство.
Неплохо заработал Иннокентий на чужих хлебах.
- Может быть, он по дороге набрал еще денег на налоги, - Семирамида растянула губы. - Пять дней пути - пять дней сбора податей.
- Твоя половина, все по-честному, - Калипсо отсчитала долю Семирамиды.
Амазонка не стала сопротивляться, отказываться, придумывать слова обвинения.
Она просто забрала монеты и направилась к ручью.
- Я вымою руки и деньги, - Семирамида склонилась над водой.
- Теперь я понимаю, что означает - отмывать деньги, - Калипсо натирала свои монетки песком. - Мы со стороны кажемся злодейками разбойницами. - Калипсо протерла монеты травкой.
- Если кажется, то надо доставать меч, - Семирамида убрала добытые деньги в колчан со стрелами.
- Доставать меч? - Калипсо распрямилась.
- Я пошутила, а ты уже собралась бежать, - Семирамида захихикала.
- У вас, у амазонок, все шутки около меча крутятся, - Калипсо пробурчала недовольная.
Больше недовольства было из-за того, что амазонка посмеялась над ней.
- А у вас, не у амазонок, шутки вокруг чего крутятся? - Семирамида сняла тунику.
- В кустах два мертвеца, - Семирамида с недоумением смотрела на амазонку. - Один с половиной...
Ты же собираешься купаться при них?
- Они сами виноваты.
Мужчина хотел убить тебя.
Другой мужчина выстрелил бы из засады в меня из лука.
В чем же мы провинились перед ними?
ВОДА УНОСИТ
- Мы виноваты, что мы их первыми убили, - Калипсо героически произнесла "мы".
- В любом случае я искупаюсь, - Семирамида по колени вошла в воду. - Вы же любите называть нас грязными амазонками.
- Я не называла тебя грязной амазонкой, - Калипсо судорожно сглотнула.
Семирамида ей ничего не ответила.
Она плескалась, резвилась в ручье.
Через пять минут порозовевшая, свежая, хрустально чистая хрустящая амазонка вышла из воды.
Капельки сбегали по Семирамиде шаловливыми бриллиантиками.
- Ты не спрашиваешь, почему я не искупалась с тобой? - Калипсо проблеяла.
- Во-первых, ты бы купалась не со мной, а - сама с собой.
Во-вторых, зачем я буду спрашивать и упрашивать.
Каждая девушка имеет одно и то же лицо.
Если не хочешь смывать свое лицо, то это твое право.
- Смывать лицо? - Калипсо почесала за ушком.
- Я никогда не спрашиваю, если мне не интересно, - Семирамида быстро, по-походному оделась.
- Тебя мало, что интересует, амазонка.
- Твои слова - похвала, или укор мне?
- Даже не представляю, что может держать нас вместе во время путешествия в Фивы.
- Я не предполагаю налаживать с тобой отношения, Калипсо, - Семирамида грациозно изогнулась.
Поправила перевязь с мечом и решительно двинулась.
- Семирамида?
- Хочешь мне сказать поучительное, Калипсо?
ВСЕ ЛЮБЯТ ПОУЧАТЬ
- Очень поучительное, Семирамида.
- Так говори, не бойся, не выстрелю стрелой в глаз.
- Опять у тебя воинственная шутка, Семирамида.
- Я не шучу, Калипсо.
- Семирамида, ты снова не в ту сторону направляешься, - Калипсо захихикала. - Я даже не хотела тебе говорить, потому что ты так уверенно и величественно шагаешь, что жаль портить великолепие и неудержимость твои.
- Я нарочно пошла не в ту сторону, - Семирамида поджала губки от досады, что опять ошиблась направлением на Фивы.
Пришлось лгать, чтобы спасти свою честь. - Хотела проверить тебя: помнишь ли ты, куда нам идти.
- Конечно, нарочно ты пошла не в ту сторону, чтобы проверить меня, - Калипсо залилась звонким смехом.
- Когда рядом покойники, то не смеются, - Семирамида с неодобрением оглянулась на Калипсо.
- Ой, - Калипсо перестала смеяться и приложила ладошку к губам. - Ваше правило амазонок - не смеяться в битве.
- Я это правило только что придумала, чтобы осадить тебя, Семирамида призналась.
- Придумай еще что-нибудь, чтобы нам веселее было идти на голодный желудок, - Калипсо догнала Семирамиду.
- Лучше докажи мне, что твой счет помогает и имеет смысл, - Семирамида полуобернулась к Калипсо.
- Не счет, а цифры, - Калипсо хотела засмеяться, но вспомнила слова Семирамиды о том, что рядом с покойниками не смеются, и передумала. - Вернее - счет и цифры.
Признаюсь тебе, Семирамида, что иногда приходится на ходу придумывать.
Как ты только что придумал закон амазонок, что нельзя смеяться рядом с мёртвыми.
Так и я: посчитаю, придумаю.
Но самое любопытное, что придуманное становится настоящим.
Словно я придумываю будущее с помощью цифр.
- Что скажут твои цифры по поводу того, что Геракл на арене на потеху публики хотел проткнуть меня мечом или вдолбить в землю огромной палицей?
МОЖНО БЕГАТЬ ОТ ГЕРОЯ, А МОЖНО УБЕГАТЬ ОТ ЦИФР
- Ты сражалась в поединке на арене с Гераклом? - Калипсо раскрыла ротик до максимума.
- Закрой рот, а то летающая рыба залетит, - Семирамида захихикала.
- Летающие рыбы досюда не долетают.
- Если рыбу кинуть, то любая рыбка полетит.
- Геракл тебя кинул на арене, и ты полетела, Семирамида?
- Геракл придумал поединки с голыми девушками.
- Поединки с голыми девушками очень популярны в Фивах.
- Но Геракл вышел на арену во всеоружии: палица огромная, копье, лук со стрелами, меч, кинжал, шлем.
Я же была обнаженная и без оружия.
Геракл исключал любую возможность, чтобы его соперница в битве хотя бы поцарапала.
- Оказывается, что амазонки не только о мечах и битвах шутят, - Калипсо тоже засмеялась: - Признаю твою победу в смехе, Семирамида.
- Геракл не убил первую девушку.
Великий герой не хотел портить отношения с патрициями.
Ведь Эвридика - дочь сенатора.
Хотя, конечно, Консенсус поставил на то, что Геракл победит его дочь...
Эвридика восторгалась Гераклом.
Она так обрадовалась, что он оказал ей милость на арене, что в честь великого героя решила пробежать круг или несколько кругов по арене, восхваляя Геракла.
Но как только великий герой увидел бегущую девушку, у него появился азарт.
Геракл не смог сдержать себя.
Он с обнажённым клинком понесся за Эвридикой, чтобы убить ее.
- Дальше мне рассказывают цифры, что произошло, - Калипсо надменно подняла подбородок.
- Что рассказывают тебе цифры? - Семирамида с любопытством вытянула длинную шею.
- Геракл - один, твоя Эвридика...
- Не моя она, Эвридика...
- Не твоя она Эвридика - одна.
- Он плюс она равно нулю.
Если бы Геракл убил Эвридику мечом на арене, то остался бы он один.
Ноль сильнее единицы.
Поэтому Геракл не мог убить девушку на арене и не убил Эвридику.
Так, Семирамида?
- Таааак, - Семирамида протянула с восторгом.
- В твоем случае тот же самый счет.
Если бы он убил тебя, то получилась бы единица.
Если бы ты убила Геракла, то тоже вышла бы единица.
Поэтому и тебя Геракл не смог убить.
Цифры сильнее, чем Геракл.
- Ты об этом Гераклу скажи, - Семирамида завороженно улыбнулась. - Великий народный герой не потерпит, чтобы кто-то, пусть даже цифры, был сильнее него.
- Поэтому все начинают меня ненавидеть, когда я их считаю, - Калипсо наклонилась и сорвала фиолетовый цветочек.
Вдыхала его аромат.
- Но до меня и до Эвридики Геракл убивал девушек на арене.
Твой счет и цифры им не помогали.
ОСОБЕННО ЦИФРЫ ХОРОШИ, КОГДА ОНИ ПРЕВРАЩАЮТСЯ В ДЕНЬГИ
- А я тех девушек не считала, поэтому их убивали, - Калипсо ответила настолько нелогично, что Семирамида ничего не могла возразить.
- У подножия следующей горы находится белая деревня, - Семирамида приложила ладонь ко лбу.
Проверяла - не нагрелась ли голова. - В этой деревне нам продадут еду и дадут кров?
- Мы не пойдем в деревню зла, - Калипсо тихо прошептала.
- Деревня стала для тебя деревней зла после того, как ты когда-то была в ней и кого-то подсчитала? - Семирамида внимательно посмотрела в глаза Калипсо.
- Ты слишком проницательная для... - Калипсо опустила головку миленькую и замолчала.
- Договаривай, Калипсо, - Семирамида наливалась гневом. - Ты хотела сказать, что я слишком проницательная для глупых амазонок.
- Нет, я хотела сказать, что ты слишком проницательная для очень красивой, - Калипсо подняла головку и с вызовом ответила на прожигающий взгляд Семирамиды.
- Ну, тогда это другое дело, - гнев Семирамиды сменился хрустальным смехом.
- Трудно поверить, что когда ты сердишься, Семирамида, и когда смеешься, то ты - одна и та же.
- Калипсо, не увиливай, - Семирамида погрозила попутчице пальчиком. - Много ты насчитала в деревне?
- Достаточно насчитала, чтобы меня убили, - Калипсо с опаской смотрела на работающих в поле крестьян. - Или гонялись за мной с топорами и палицами.
- Я же предупреждала себя, что с тобой в дороге у меня будут одни неприятности, - Семирамида свернула с дороги на тропиночку между деревьев.
- Я никогда тебя не подводила и не изменяла тебе, - Калипсо прокашлялась в кулак.
- Изменяла мне? - Семирамида продолжала смеяться. - Но мы с тобой даже не подружки, чтобы изменять друг дружке.
- Изменять можно не по дружбе, - Калипсо наклонилась к высокой траве. - Изменять, это означает еще и предавать.
Если бы ты шла в Фивы одна, то обязательно зашла бы в эту деревню.
Люди там, как бы тебе сказать, не любят, когда их спрашивают.
Ты бы обязательно спросила крестьян.
- О чем бы я спросила крестьян?
- Ты бы спросила, например, правильно ли ты направляешься в Фивы.
- Разве это преступный вопрос, Калипсо?
- Для Микенца или Афинянина вопрос - не преступный, а крестьяне этих мест обижаются на любой вопрос.
- Разве можно обижаться на вопрос?
- Вопрос означает, что человек что-то не знает, Семирамида.
А, если человеку затрудняются ответить на вопрос, то и спрашиваемые тоже не знают.
Значит они - глупы.
Больше всего крестьяне этой деревни боятся выглядеть глупыми.
- Потому что тот боится выглядеть глупым, кто истинно глуп, - Семирамида провозгласила торжественно.
- Ты сама придумала замечательную фразу? - Калипсо раскрыла ротик в восхищении.
- Нет, это фраза моей очень хорошей знакомой амазонки Антиопы.
НЕ ГОВОРИТЬ ЖЕ НЕНАДЕЖНОЙ КАЛИПСО, ЧТО АНТИОПА НАША ЖРИЦА
- Антиопа - ваша жрица, Семирамида?
- Да, Антиопа наша жрица:
"Я проговорилась, но не я же сама сказала, что Антиопа - наша жрица.
Калипсо сказала, а не я". - Семирамида почувствовала, как кровь приливает к щекам.
- Посмотри, какая милота, - Калипсо из травы извлекла пищащее и пушистенькое.
- Кто оно? - Семирамида промурлыкала с благоговеньем.
- Не мурлыкой, Семирамида, а то птенчик испугается кошки.
- Он, наверно, из гнезда выпал? - Семирамида подняла головку. - На дереве гнездо, а в нем другие птенчики верещат.
- Наверно, братья и сестрички волнуются, что мы съедим выпавшего, - Калипсо бережно прижала птенчика к груди.
- Птички не доверяют нам, - Семирамида едва увернулась на пикирующую на нее испуганную пичужку.
- Родители пытаются отнять у нас птенчика, - Калипсо надула губки.
- Калипсо, ты нашла птенчика, теперь ты его приемная мама, - Семирамида подошла к деревцу. - Полезай на деревце и верни птенчика в гнездышко.
- Ты так считаешь, Семирамида? - Калипсо засомневалась.
- Ты у нас все считаешь, Калипсо, - Семирамида засмеялась.
- Надо же, я с риском для жизни спасаю птенчика.
Ты его спасаешь.
Потом ты подстрелишь большую птицу.
Мы без сомнения и без жалости ее выпотрошим и съедим.
- Тогда меня сейчас больше ничто не интересует, - Калипсо свободной от птенчика рукой ухватилась за ветку. - Я даже не предполагала, что могу наладить отношения с птенцом и его родителями. - Калипсо подпрыгнула.
- Не получается тебе одной лезть, - Семирамида подтянулась на руках на дерево. - Будем лезть поочередно, и передавать друг дружке птенца.
- Очень благородно с твоей стороны, Семирамида, - Калипсо с благодарностью передала птенца Семирамиде.
Затем - с меньшей ловкостью, чем Семирамида, перебралась на ветку выше ее головы. - Давай мне птичку, Семирамида.
- Будем надеяться, что птенчик специально выпал из гнезда, а не наши враги его подбросили, чтобы мы по дурости оказались на дереве.
БЕСПОМОЩНЫЕ И НЕЗАВИДНЫЕ
- Семирамида, я могу дотянуться до гнездышка, если ты меня подсадишь, - перед последней самой тонкой веткой Калипсо замерла.
- Подсадить тебя, Калипсо?
- Да, придержи меня, чтобы я не полетела обратно.
Птенчик выживет, потому что он легкий.
Но я, если упаду сквозь ветки, наверно, превращусь в убитую птицу.
- Калипсо, если я дотронусь до тебя, то нарушу одни из наших запретов.
- При этом ты должна не только дотронуться до меня, но и поддержать меня за попку, Семирамида.
- Потом, когда спасешь птенчика, ты обернёшься ко мне, Калипсо, - Семирамида пробурчала. - Скажешь, что я исключительно красивая.
Твои губы потянутся к моим губам.
Нет, извини, Калипсо, я не стану тебя поддерживать за попку.
- Глупости ты говоришь, Семирамида, - Калипсо рассердилась.
- Я говорю глупости, а ты глупости сделаешь, Калипсо.
Скажешь, что не смогла удержаться.
Поцеловала меня, потому что я сама виновата, что я слишком привлекательная.
Я много раз слышала подобные признания, Калипсо.
Нет, я не этого хочу, Калипсо.
- Чего же ты хочешь, амазонка упрямая?
- Я хочу, чтобы меня уважали за мои дела, а не за мою красоту.
- Корону поправь, королева амазонок.
- Я не королева амазонок, Калипсо.
- Семирамида, это всего лишь птенчик, - Калипсо запыхтела. - Если ты выдумщица, то я с риском для жизни подсажу птенчика без твоей помощи.
- Подсаживай птичку без моей помощи, Калипсо.
- Уже лезу.
- Лезь, а я не смотрю - с дерева видно далеко, - Семирамида увлеклась рассматриванием крестьян и деревушки.
- Падаю, - над головой Семирамиды раздался истошный визг Калипсо.
- Воспаленный разум твой не может понять, - Семирамида обернулась и в последний момент ухватила Калипсо за тунику.
Но тонкая веточка под амазонкой не выдержала веса двух девушек.
Ветки стала трещать и ломаться.
Семирамида и Калипсо медленно, но верно падали с дерева.
- Пять лет мой отец отсутствовал дома, говорил, что хочет нарушить семью с моей матерью.
Но как он мог нарушить семью с моей матерью, если даже не знал, что он является моим отцом. - Калипсо застонала на земле.
- Ты сошла с ума, Калипсо?
СХОДЯТ С ДЕРЕВА И С УМА
- Семирамида, если ты отвечаешь, то ты - живая, - Калипсо медленно понялась на четвереньки. - Я хотела узнать - во-первых, живая ли ты.
Во-вторых, не вышибло ли из тебя падением ум.
- Ум у амазонки всегда при нас, - Семирамида ощупывала себя. - Подумаешь, какое-то маленькое невысокое деревце.
Амазонка должна уметь падать со скалы на скалу и оставаться не только живая, но еще и выпускать стрелы.
- Ты выпускаешь не стрелы, а иглы, Семирамида, - Калипсо убедилась, что целая и невредимая.
- Дорого нам дался этот птенчик, Калипсо.
- Зато мы его спасли.
- Я бы сейчас с удовольствием запекла и скушала его родителей.
- Семирамида, не пытайся казаться жестокой.
Достаточно, что ты выглядишь сейчас кровожадной.
- Я жажду твоей крови, Калипсо.
- Ты спасла меня на дереве, а теперь хочешь убить, Семирамида?
- Ты, наконец, призналась, что я тебя спасла, Калипсо.
После того, как крестьянин гнался за тобой с топором и хотел отрубить тебе голову, ты не призналась, что я тебя спасла от смерти.
Я убила крестьянина, а ты, вместо благодарности, сказала, что сама бы справилась с тремя вооруженными злыми крестьянами.
- Тебе нужна моя благодарность, Семирамида?
- Только без благодарностей, Калипсо.
- Тогда был всего лишь крестьянин, Семирамида.
- Три крестьянина с дубинами и топором.
- Три жалких крестьянина, Семирамида.
Но сейчас мы спасали птенчика.
Сейчас мне не стыдно признать, что ты удержала меня от более рокового падения.
- Да, ты бы расшибла лоб себе, Калипсо.
- Я не расшибла бы лоб и не умерла бы, потому что нас должно быть двое, Семирамида.
Забыла что ли: я - одна, ты - одна, вместе мы - две.
- Если ты так уверена, что не убилась бы насмерть с дерева, Калипсо, то могла бы спрыгнуть с верхушки.
- Я об этом не подумала, Семирамида.
- В следующего птенчика подумай, Калипсо.
- Моя туника порвана, - Калипсо с сожалением перебирала лоскутки.
- Зато моя туника чудом осталась целая, - Семирамида удивилась.
- Потому что твоя туника сделала из волшебного индустанского дорогущего материала, Семирамида.
- Ты знаешь этот материал? - Семирамида удивилась.
ВОЛШЕБНИКОВ НЕ СУЩЕСТВУЕТ, ЗАТО СУЩЕСТВУЮТ ВОЛШЕБНЫЕ ТУНИКИ
- Ха, знаю ли я дорогой индустанский материал? - Калипсо надменно захохотала. - Конечно, знаю.
Но ни разу не видела...
- Чем же знаменит индустанский материал? - Семирамида провела рукой по тунике.
- Темно серый, на первый взгляд непримечательный, - Калипсо с благоговеньем дотронулась пальчиком до туники Семирамиды.
- Калипсо.
- Да, Семирамида.
- Ты могла бы трогать мою тунику в другом месте?
- В каком месте тебя потрогать, Семирамида?
- Не меня потрогать, а мою тунику.
- Чем тебе это место не нравится, куда я пальчик случайно прислонила, Семирамида?
- У меня одна грудь, потому что я амазонка.
И к соску единственной груди ты прижала свой пальчик.
- Ой, извини, Семирамида, я не хотела, - Калипсо покраснела от смущения. - И мне это не нужно.
- Так почему не убираешь пальчик, Калипсо? - в голосе амазонки сталкивались камни.
- Просто мне показалось, Семирамида, что у тебя под туникой не сосок, а другое твердое.
- У меня под туникой и на шее бусы из амазонита, - Семирамида кивнула очаровательной головкой. - Но ты дотрагиваешься не до бус, Калипсо.
- Неужели твой сосок...
- Да, он затвердел, Калипсо, - Семирамида отошла от назойливой Калипсо. - Но это не потому, что ты так подумала.
- Не потому, почему, Семирамида?
- От ударов кровь прилила к моей груди, - Семирамида сжала губки.
- Да, Семирамида, конечно, кровь прилила к твоей единственной груди, - Калипсо захихикала.
- Моя знакомая девушка Нордика с Севера...
На Норде они редко пользуются луком, потому что мороз рвет тетиву.
Пальцы замерзают.
Но ты у нас, в тепле.
Почему же ты не амазонка, и зачем тебе две груди?
Правая грудь мешает стрельбе из лука.
- Мне не нужно стрелять из лука, - Калипсо от удивления распахнула глазища.
- Как же ты защищаешь себя? - Семирамида тоже удивилась.
- Семирамида, ты задаешь этот вопрос всем девушкам и женщинам, у которых две груди? - Калипсо озадачила Семирамиду.
- По крайней мере, микенка Саломея до встречи со мной была с двумя грудями, - Семирамида нашла шаткий ответ. - Но Саломея уменьшила себе грудь, свела ее амазонитом, чтобы стать амазонкой.
- Я думаю, что твоя Саломея, стала амазонкой, потому что влюбилась в тебя, Семирамида, - Калипсо усмехнулась. - И уверяю тебя, что твоя северянка Нордика тоже отрежет себе сиську, чтобы прибежать к тебе в Фемискира и жить с тобой.
Дело времени, Семирамида...
- Не придумывай, Калипсо, - Семирамида ползала по лужайке и собирала травку в кулачок.
КОГДА НЕ ЗНАЕМ, ТО ПРИДУМЫВАЕМ
- Семирамида, ты нарочно ко мне поворачиваешься своей замечательной упругой блестящей попкой, чтобы похвастаться ей?
- Я собираю травку для целебной мази, - Семирамида резко обернулась. - Кстати, мазь и тебе пригодится.
У тебя больше синяков и ссадин после колючих веток, мимо которых мы пролетали в падении.
- Ты длинно и замысловато начала говорить, Семирамида, - Калипсо засмеялась заливисто. - Наверно, все же крепко ударилась головкой о землю.
- И от головной боли моя травка поможет, - Семирамида начала жевать собранные травинки и цветочки.
- Нужно кушать эту траву? - Калипсо с интересом наблюдала за амазонкой.
- Немного проглотить, чтобы головка не болела, - Семирамида сделала глотательное движение. - Остальное намазываем. - Семирамида широко расставила ноги и прикладывала зеленую кашицу мази к небольшим царапинкам.
- Из лука не стреляешь, мазь не умеешь находить, - Семирамида притворно горестно вздохнула. - Я тебе не нянька, Калипсо. - Семирамида пододвинулась к попутчице и приложила немного зеленой кашицы к самой крупной ранке. - Даже следа от шрамиков не останется.
- Я сама, - Калипсо пропищала. - Ты меня щекотишь, Семирамида.
- Сама - так сама, - Семирамида с готовностью поделилась снадобьем. - Только втирай медленно и сильно.
- Медленно и сильно, - Калипсо закатила глазки.
ГЛАВА 49. СЕМИРАМИДА И ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ ТУНИКА
- Пока ты себя лечишь, Калипсо, дорасскажи о моей тунике.
- Ты мне, я тебе, Семирамида.
- Ты мне, я тебе, Калипсо.
- Темно-серая непримечательная туника стоит дороже, чем твоя золотая корона с драгоценными камнями, Семирамида.
- Разве тряпочка может стоить дороже золота и рубинов с бриллиантами, сапфирами и изумрудами? - Семирамида изумилась.
- Эту, как ты называешь, тряпочку, не могут позволить себе могущественные короли и царицы.
- Как же туника оказалась в сундуке в море? - Семирамида вспомнила, что Полиглот нашел тунику в сундуке, который прибило к берегу в Городе Солнца.
- Наверно, кораблекрушение, корабль утонул, а сундук с туникой выплыл, - Калипсо мазью натирала царапины на левой груди. - Щиплет.
- Щиплет, значит, заживает.
- На изготовление одной туники в индустане уходят десятки лет.
- Почему так долго, Калипсо? - Семирамида от волнения высунула язычок.
- Сначала местные жрецы в джунглях и в горах ищут пауков серебряников.
- Зачем искать пауков?
Пауки - не красивые.
ПАУК НЕ ВИНОВАТ, ЧТО ОН НЕ КРАСИВЫЙ
- Семирамида, по твоему мнению ищут только красивых?
- Некрасивых не бывает, - Семирамида вспомнила слова Полиглота.
- Паук серебряник в Индустане питается только серебряной рудой.
Паутина из паука выходит серебряная.
Но очень долго паук ткет свой узор.
Одна паутина - в пять лет.
Есть еще пауки бессребреники, но от них пользы для туники мало...
- Кого паук серебряник ловит в серебряную паутину?
- В серебряную паутину паук серебряник ловит золотых мух, - Калипсо пыталась заглянуть на себя сзади: - Семирамида, у меня много ранок на спине?
А то мне не видно...
- На попе ранки, - Семирамида рассматривала попу Калипсо.
- У амазонок не бывает мужей, - Семирамида поднялась и в негодовании топнула ножкой.
- Полиглот - твой муж на час? - Калипсо не унималась.
- Амазонки используют мужчин для продолжения рода.
Но я еще не...
- Тогда Полиглот - просто твой друг, - Калипсо заметно успокоилась.
- Что ты так разволновалась о мужчине Полиглоте, Калипсо.
- Мне просто неприятно было бы путешествовать с попутчицей, которую щупал какой-то мужчина.
- Во-первых, меня никто не лапал, - Семирамида покраснела. - Разве что случайно или для дела...
Во-вторых, я не держу тебя возле себя, Калипсо.
Можешь идти в Фивы одна.
- Тебя мужчины щупали для дела? - Калипсо распахнула глазища.
- Я пожертвовала собой... своей грудью... щупаньем, - Семирамида не стеснялась. - Я и моя подружка Саломея оказались в суде в Микенах.
В НЕНУЖНОЕ ВРЕМЯ В НЕНУЖНОМ МЕСТЕ
- Тебя судили за то, что тебя щупали, Семирамида?
- Нет, не меня судил судья Шемяка, - Семирамида рассмеялась. - Саломея продавала свой дом через суд.
Я помогала Саломее, потому что мы вместе были.
- Вы были вместе в спальне?
- Мы дружили и дружим, - Семирамида заявила твердо. - Саломея стала амазонкой.
- Я уже слышала о твоей Саломее, - Калипсо, как и прежде, выделила нажимом голоса "твоей".
- Скупщик меняла Хироко потребовал, чтобы я позволила дотронуться ему до моей груди.
- Потребовал, чтобы позволила, Семирамида?
- Да, он подловил нас и в уплату потрогал мою грудь.
- Почему коварный подлец мерзавец Хироко не потрогал грудь твоей, - снова нажим на "твоей" - Саломеи?
- Потому что у Саломеи тогда были две груди.
Она еще не совсем стала амазонкой, а я была амазонкой с рождения.
Скупщик Хироко сказала, что потрогать грудь амазонки - мечта каждого мужчины. - Семирамида продолжала смеяться.
- Ты считаешь забавным, что мужчина трогал твою грудь, Семирамида?
- Я потом долго отмывала в речке свою грудь: натирала травкой, глиной, песком, - Семирамида продолжала смеяться. - И еще более забавным считаю, что судья Шемяка поженил меня и Саломею.
- Все, я больше не желаю слушать эти глупости, - Калипсо в ярости подпрыгнула. - Ты, вроде бы куда-то торопилась, амазонка?
В Фивы на свадьбу со своей новой подружкой?
- В Фивы я иду за поясом нашей царицы Ипполиты, - Семирамида надула губки. - Не понимаю, Калипсо, твой гнев.
С другой стороны - мне все равно твое состояние.
- Семирамида, прежде чем мы пойдем дальше, - Калипсо передумала и остановилась, - дай мне твое ожерелье из амазонита.
- Мое ожерелье из амазонита я не отдам тебе, Калипсо, - Семирамида приложила руку к груди.
- Может быть, я тоже хочу стать амазонкой? - Калипсо хищно смотрела на Семирамиду. - Вроде бы амазонит уменьшает.
Ведь амазонитом ТВОЯ Саломея удалила свою грудь.
- Амазонит убирает волоски и, оказывается, грудь тоже убирает, - Семирамида раздумывала: - Калипсо, ты обманываешь меня.
Ты хочешь схватить мое ожерелье и убежать с ним.
ТРЕВОГА ПРИХОДИТ ВМЕСТЕ С ОБЛАДАНИЕМ
- Разве ты не быстроногая амазонка?
Ты же меня догонишь в два шага?
Либо ножками своими длинными тренированными идеальными, либо стрелой в спину.
- Девушка девушке не выстрелит в спину, - Семирамида не снимала ожерелье с шеи.
- Тогда дай мне амазонит с другой целью, - Калипсо уже жалобно пищала.
- Как можно дать с целью, Калипсо?
- Я хочу амазонитом удалить волоски, - Калипсо покраснела.
- Удалишь волосы и останешься лысой? - Семирамида вскрикнула и прижала ладошку ко лбу.
- Волоски, а не волосы, Семирамида.
- В чем разница между волосками и волосами, Калипсо?
- Волосы растут на голове, а волосики... - Калипсо указала пальчиком.
- У тебя замечательные золотые волосики там, - Семирамида чуть наклонилась.
- Но у тебя там нет волосиков, все гладко, Семирамида.
- Мы, амазонки, удаляем, чтобы блестело.
В бою враг мужчина может схватить за эти волосы и стащит амазонку с лошади.
Но когда там гладко, нет волосиков, то не ха что ухватить...
- А за волосы на голове? - Калипсо распахнула глазища.
- На голову и на наши роскошные волосы в схватке мужчины почум-то не смотрят, - Семирамида усмехнулась. - Все туда и туда глядят и руки тянут...
- И я хочу удалить, чтобы там у меня блестело.
Тем более что мне придется часть пути идти без туники, пока я не куплю, или не украду новую.
В лохмотьях идти стыдно.
А без одежды...
Без одежды еще стыднее, потому что все будут смотреть на мои золотые волосики там и тыкать туда пальцем.
- Ты слишком много внимания уделяешь своим волосикам, Калипсо.
Лучше бы ты потратила это время на стрельбу из лука.
- Значит, не дашь мне, Семирамида?
- Что не дам, Калипсо?
- Не дашь амазонит попользоваться?
- Дам, только не сейчас, Калипсо.
Волосики так сразу не стереть.
- Когда же дашь? - Калипсо обрадовалась, что Семирамида не отказала ей совсем.
- Когда мы устроимся на ночлег, Калипсо.
Тогда и дам.
Тереть нужно долго и со значением.
- Как можно тереть там со значением? - Калипсо спросила и тут же покраснела. - Извини, Семирамида.
- За что тебя извинять, Калипсо?
- За то, что не могла найти разумное объяснение.
Раньше я удаляла волосики глиной и медом.
- Ты кушала глину и мед, Калипсо, чтобы у тебя выпали волосы?
- Я добавляла в глину мед.
Намазывала себя сладкой густой массой.
Затем сушила тело на солнышке.
Глина с медом застывали.
Я тогда отдирала куски глины вместе с волосиками.
- Умно, Калипсо, - Семирамида восхитилась. - И тереть амазонитом не нужно там, где нужно.
ОТРЫВАТЬ - НЕ ТЕРЕТЬ
- Умно, но очень хлопотно и больно, Семирамида.
Еще мухи слетаются на мед и жалят туда, куда не надо.
- А куда надо, Калипсо, чтобы мухи жалили тебя?
- Никуда не надо, чтобы мухи жалили, особенно туда, - Калипсо выглянула из кустиков. - Дорога пуста.
Голая я могу спокойно дойти до продавца туник.
- Голая или не голая, но идти придется, - Семирамида прибавила шаг. - Если возникнут вопросы у стражников, то я скажу, что ты - моя рабыня.
Рабыням позволяется в общественном месте ходить голыми.
- Я - твоя рабыня? - Калипсо в негодовании вскричала, даже ножкой топнула.
- Если не хочешь быть рабыней на время, то сиди под кустом и дожидайся крестьян с вилами и топорами, Калипсо.
- Тогда я буду считать, что я раба птенчика, - Калипсо сдалась. - Из-за птенчика я порвала тунику свою.
- Калипсо, - Семирамида обеспокоилась. - В то, что моя золотая корона настоящая никто не поверит.
Но дорогущая индостанская туника...
- Никакая она не индостанская, - Калипсо нетерпеливо перебила. - Жрецы для важности придумали, что туника индостанская из нитей жуков серебряников.
Когда нет своего, то начинается вранье.
Я уже уверена, что туника из небесного свода.
- Хорошо, пусть небесная туника, но она же вызовет подозрение.
- Небесная твоя туника вызовет подозрение? - Калипсо неожиданно расхохоталась. - Никто никогда, по крайней мере, в этих землях, не видел небесную тунику твою.
О ней слышали, да и то - некоторые.
- Ты же узнала ее, Калипсо.
- Только потому я догадалась, что твоя туника замечательная, что она не порвалась после падения с колючего дерева.
А так - темно-серая, неприметная.
Я бы даже сказала, что выглядит туника бедненько.
Бедненько, но чистенько, как и полагается тунике скромной амазонки.
- Я не скромная амазонка.
СЧИТАЕТСЯ ЛИ ДЕВУШКА, ЕСЛИ НЕ ЩЕГОЛЯЕТ ДОРОГОЙ ОДЕЖДОЙ, А ПОКАЗЫВАЕТ СЕБЯ БЕЗ ОДЕЖДЫ
- Ты скромная, Семирамида.
- Я - обыкновенная амазонка.
- Обыкновенная амазонка в золотой короне с драгоценными камнями и в бесценной тунике, - Калипсо захихикала.
- Тебя не пойму, Калипсо.
То я - скромная, то нескромная.
- Ты не понимай меня, Семирамида, а слушай, словно мы с тобой подружки, но аннулировали нашу дружбу.
- То есть одна из нас стала мужчиной? - Семирамида лукаво подмигнула Калипсо.
- Почему одна из нас стала мужчиной? - Калипсо надула розовенькие губки.
- Ты же говорила, что одна плюс один равно нулю.
Если между нами появился ноль, то одна из нас стала одним, то есть - мужчиной.
- Ты уловила суть цифр, Семирамида.
- Я не только цифры ловлю, Калипсо.
- Будь осторожна, чтобы нас не поймали в этой деревне на базарной площади, - Калипсо вжала миленькую головку в узенькие плечи. - Когда я была в последний раз в этой деревне на базаре, то слепой нищий кричал заунывным голосом:
"Пусть каждая красивая девушка подаст мне милостыню и ударит по лицу.
Тогда я расскажу, как жадность и богатство ослепили меня, и я перестал интересоваться девушками.
Еще я смелой открою тайну, как разбогатеть!"
Разумеется, я новенькая в этой деревне, но захотела разбогатеть.
Стоит всего лишь подать мелкую монету нищему и ударить его по лицу....
Я знала многих мужчин, которые платили девушкам за то, что девушки их били.
- Почему мужчины воины, которых мы, амазонки, побеждали, не открывали нам тайну, как разбогатеть? - Семирамида заинтересованно провела язычком по губкам.
- Семирамида, не води язычком по губкам, - Калипсо предупредила.
- Почему я не могу одним органом водить по другим своим органам, Калипсо?
- Твой вопрос сейчас вреден для нас, Семирамида.
- Вчера ты не говорила, что мои вопросы вредны для нас, Калипсо.
- Если бы я была беременная, то я сослалась бы на женские капризы, Семирамида.
Но я не беременна и даже далека от беременности.
Поэтому я отвечу тебе другими словами.
Я оставляю на себе ответственность за то, что может произойти с нами, если мы слишком долго будем разглядывать эту проклятую деревню.
- Деревня - проклятая, потому что ты, Калипсо, ее прокляла?
- Нет, деревня проклятая, потому что меня в ней прокляли.
- Тебя справедливо прокляли в этой деревне, Калипсо?
СПРАВЕДЛИВЫХ ПРОКЛЯТИЙ НЕ БЫВАЕТ
- Слепой, который просил, чтобы его ударили по лицу, рассказал всем свою историю, - Калипсо почти бежала, чтобы быстрее миновать деревню. - Слепой назвался Александром из Акрополя.
"После смерти моего отца сенатора я получил огромное богатство, - слепой заинтересовался мной.
Странно, он же слепой...
Наверно, по запаху заинтересовался. - Моя рабыня уговорила меня на последние деньги купить два корабля, и перевозить грузы из варяг в греки и из греков в варяги.
Я послушался рабыню и стал копить деньги.
Через несколько лет я настолько разбогател, что в моей собственности было восемьдесят галерных кораблей с рабами и рабынями.
Я перевозил вино из греков в варяги, а из варяг обратно в греки доставлял слишком крепкое вино и диковинные легкие шкуры.
Жены патрициев обожали прогуливаться в шкурах на голое тело.
Однажды я возвращался из варяг в греки и на половине пути остановился отдохнуть на острове с нимфами и сиренами.
Я потребовал высадить меня на берег.
Сам я устроился под развесистой пихтой и расстелил достархан, чтобы заманить сирен и нимф.
Вдруг, откуда-то появился бородатый карлик старик философ.
Я подумал, что он сводит нимф и сирен с почётными гостями.
Карлик присел мне на колени.
И мы разговорились.
Карлик спросил меня, сколько у меня денег.
Откуда я добываю деньги, и куда везу.
Я посчитал его вопрос бестактным, поэтому перевел разговор в обсуждение красных туфель карлика.
Карлик очень гордился своими красными туфлями, поэтому засмущался.
Карлик стал серьезным и шептал мне на ушко.
Губы карлика пахли вишней и мятой.
Они были влажными и требовательными, настойчивыми и проникновенными, эти пухлые губы карлика...
"Я знаю в этих горах место, где спрятан клад, карлик открылся мне всей душой и телом. - Если нагрузишь все свои корабли золотом и всякими драгоценностями, то не заметишь убыли в том месте: там нет числа сокровищам".
Я услышал слова карлика и страстно захотел овладеть.
Я подластивался к карлику и умолял его:
"Покажи мне место с драгоценностями.
Я подарю тебе один корабль.
Нагружай его золотом и уматывай, куда хочешь"
"Тебя только золото и бриллианты интересуют?" - Карлик спросил с грустью.
"Что можешь быть драгоценное, чем бриллианты и золото?" - я выпучил глаза.
"Существуют нетленные духовные ценности", - карлик выразительно смотрел на меня.
"На духовные ценности ничего не купишь, а на золото купишь, - я возразил карлику. - Те же духовные ценности купишь за золото".
"С этого момента я считаю себя свободным от обязательств по отношению к тебе, - карлик соскользнул с моих коленей. - Ты знал, как болезненно уколоть меня, поэтому поставил золото вышел духовных ценностей.
Можешь отправлять в Микены и пировать с золотом на оргиях".
"Но ты не показал мне еще, где спрятано золото".
"Естественно, потому что я не предполагал", - карлик собрался уйти.
"Что естественно ты не предполагал, - я схватил карлика за бороду. - Ты говоришь загадками, маленький человек".
"В конце концов, ты напрасно дергаешь меня за бороду, а не за... не за усы".
"Если ты так ценишь духовные ценности, карлик, то я обменяю свои духовные ценности на твое спрятанное золото", - я не знал, как подступиться к гордому карлику и обмануть его.
"Совсем другой разговор, - карлик обрадовался моему предложению. - Ты нащупал верный путь, Александр.
Ты не представляешь, как трудно жить, когда в кармане дыра, через которую выпадает мелочь.
Возникает тяжелая необходимость жить без денег.
Дешево несметное богатство не дается.
Ты подари мне половину своих кораблей, тогда я отведу тебя к золоту и драгоценным камням".
"Ты имеешь в виду, карлик, что один корабль, который я тебе предлагал в уплату за информацию о местоположении золота, один корабль - не духовная ценность.
Зато сорок кораблей - духовная ценность, которую ты с радостью примешь".
"Ты уловил ход моих мыслей, Александр, и познал духовную ценность", - хитрый жадный карлик согласился со мной.
С тех пор я понял: мало - нет духовной ценности, много - уже духовная ценность.
Спасибо карлику за мудрость.
Я подумал, что если отдам карлику сорок кораблей с гребцами, а остальные свои сорок кораблей нагружу золотом, рубинами, сапфирами, изумрудами, бриллиантами, жемчугом, то будет очень хорошо.
Шутка ли, без труда получить огромное богатство.
Я тогда пообещал карлику сорок кораблей.
Мы начали подгонять гребцов на галерах, чтобы они сильнее налегали на весла.
Скоро мы достигли проход из скал в море и плыли в мрачном и зловещем.
Настолько был узок проход, что галеры могли двигаться только одна за другой.
Галера с карликом плыла впереди.
Вдруг, карлик закричал мне:
"Чтобы не было плохих мыслей нужно запаковать свою мудрость в кожаный мешок".
"Карлик, изъясняйся короче и яснее".
"Если короче, то - мы приплыли, - карлик был зол, что я оборвал его на середине красивой речи. - Останови галеры и приготовься грузить золото".
Я сделал все, как велел карлик.
Тогда он провел свою галеру чуть вперед и остановился у высокой скалы.
На скале были искусно вырезаны силуэты морских нимф.
Карлик из мешка достал охапку душистой травы и поджег ее.
Когда костер разгорелся, карлик бросил в огонь щепотку белого порошка и захохотал.
Вдруг, море под галерой отступило и обнажило дно.
Раздался страшный треск, это лопались черепа гребцов на первой галере.
В днем морском образовалась глубокая и широкая трещина.
"Иди за мной, - приказал мне карлик. - Если, конечно, ты не считаешь позорным слушаться другого мужчину".
Мы вошли в трещину и оказались в глубокой подземной и подводной пещере.
Мои глаза увидели там то, что не видели нигде раньше!
Горы золотых монет, сундуки драгоценных камней.
Сокровищам не было конца и края
Я стал, как безумный хватать драгоценные камни и золото.
Но карлик посоветовал мне заставить гребцов переносить золото - так быстрее выйдет.
Когда мы нагрузили все галеры, карлик достал из одного сундука маленькую серебряную коробочку, бережно осмотрел ее и опустил себе в карман.
Потом он нежно взял меня за руку и вывел из пещеры.
Только мы вышли, как земля дрогнула.
Трещины сомкнулись.
Вода глубоко покрыла дно морское.
Часть гребцов навсегда остались под водой в пещере на дне моря.
Галеры были переполнены под борта.
Оставшимся гребцам пришлось жилы рвать, чтобы довести корабли до берега.
"Прощай и будь счастлив, Александр, - карлик погладил мою руку. - Теперь ты самый богатый человек.
Не увлекайся пирами и оргиями в Афинах".
От забрал свои сорок галер и решил плыть на Норд.
Шагнул я на берег, но остановился.
Любовь к прекрасному золотыми когтями сжала мое сердце.
"Я отдал карлику сорок своих кораблей, да еще сокровища.
Зачем я это сделал бездумно?
Я ограбил сам себя, несчастный Александр.
На что карлику земные богатства, если он поглощен духовными ценностями?
Может быть, я сам нашел бы пещеру с золотом и клады, и тогда все сокровища достались бы мне одному".
И мне стало так жаль своих кораблей с любимыми мне гребцами и золото, что я поплыл следом за карликом.
"О, великий карлик", - я стал подластиваться.
"Я не великий, я богатый", - карлик пронзал меня понимающим взглядом.
Но я уже закусил губы.
"Зачем тебе, карлик, сорок кораблей с золотом?
Ты все равно останешься одиноким странником.
Ты не справишься с гребцами на галерах, когда они поднимут бунт.
Лучше отдай мне десять галер с сокровищами".
Карлик молча вернул мне десять галер с золотом, а сам дальше погнал своих гребцов на галерах.
Теперь я стал владельцев пятидесяти галер с золотом и драгоценными камнями.
Счастье светилось из всех моих щелей.
Гребцы косо поглядывали на меня.
Мы проплыли чуть-чуть.
Жадность снова золотыми коготочками царапала мое сердце:
"Почему я не попросил сразу у карлика двадцать или тридцать кораблей.
Может быть, щедрый душевный карлик уступил бы мне их.
Зачем ему огромные богатства?"
Я снова отправил свои галеры за карликом, догнал его и стал умолять:
"Ты, карлик, не забыл, что твои корабли были моими?
Я знаю повадки гребцов, все их хитрости и замыслы.
Лучше отдай мне еще двадцать галер.
Хватит тебе и десяти.
С большим числом ты не справишься".
Карлик ничего не ответил мне.
Он вернул мне еще двадцать галер с сокровищами, а остальные десять повел в Норд.
Жадность овладевала мной больше и больше.
Я опять догнал карлика и попросил оставшихся гребцов и галеры с сокровищами.
Карлик молча вернул мне все, а сам в одиночку поплыл по морю к берегу.
Он широко загребал руками и ногами.
Плыл размашисто, величественно.
Я собрал все свои галеры, поставил их по порядку.
Совершенно счастливый приказал гребцам плыть в Афины.
Но я около берега вспомнил о серебряной коробочке, которую карлик забрал себе.
"Карлик без труда отдал мне сорок моих галер с гребцами и сокровищами.
Он не так умен, как пытается показаться.
Зачем ему серебряная коробочка?
Пусть и серебряную коробочку отдаст мне".
Я за бороду вытащил карлика из воды.
"Отдай серебряную коробочку.
Она денег стоит".
"Я не ожидал от тебя, Александр, повышение голоса на меня, - карлик выжимал волосы и бороду. - Но на этот раз ты говоришь и требуешь слишком громко.
Словесный поток твой слишком быстрый, чтобы я тебя понял и уважал.
Ты сейчас совершенно не похож на себя прежнего.
Говоришь нервно, торопливо, взволнованно, с душевным надрывом и болью.
Поэтому серебряную коробочку я не отдам тебе".
Я умолял, просил, падал на колени, целовал карлику руки, но он на все мои просьбы отдать коробочку отвечал - "Нет".
Я усомнился в своих качествах переговорщика.
"Я глупец!
Я не просто глупец, а глупец с восьмьюдесятью галерами, груженными золотом и драгоценными камнями.
Если карлик легко вернул мне сорок галер с сокровищами, то, значит, что серебряная коробочка стоит намного больше.
Наверно, в ней сокрыты все сокровища мира.
Я так хотел повелевать миром!".
У меня от жадности и близости обладания миром помутился разум.
Я догнал карлика, схватил его за руки и пригрозил:
"Отдавай немедленно серебряную коробочку.
Иначе я прикажу гребцам с галер, и они отнимут ее у тебя силой".
"Я не сторонник насилия, - карлик засмеялся почему-то. - Нет насилию, давай делать любовь".
"Ты не заговаривай мне зубы, - я навис над карликом. - Отдавай коробочку, а то убью тебя".
"Слова о смерти всегда звучат неожиданно и не вовремя", - карлик испугался и отдал мне серебряную коробочку.
"Скажи, карлик, что скрыто в этой коробочке?
Чем она тебе дорога?"
"В этой коробочке спрятан драгоценный порошок, - карлик признался. - Если умело будешь пользоваться этим порошком, то увидишь все сокровища мира".
Тогда я потребовал, чтобы карлик научил меня, как пользоваться драгоценным порошком.
Карлик долго хихикал.
Потом замолчал и смотрел на меня с осуждением.
Но я требовал и угрожал убить.
Тогда карлик сдался.
Он открыл серебряную коробочку, засунул в нее пальцы и сдул порошок мне в лицо.
И я тогда сразу увидел, где у падишахов и царей спрятаны сокровища.
Увидел клады на дне морском.
Видел золото и драгоценные камни в пещерах.
Но и этого мне было мало.
"Карлик, дунь еще мне в лицо этим драгоценным волшебным порошком", - я потребовал.
"Нельзя, - карлик покачал головой. - Сокровищ много не бывает".
"Снова ты говоришь загадками", - я замахнулся на карлика топором.
Я не поверил карлику.
Думал, что он жадничает с порошком и скрывает от меня очень важное.
"Если ты снова не дунешь в меня порошком, карлик, то я убью тебя, - я произнес медовым голосом. - Порошок твой возбуждает воображение.
В воображении я уже..."
"Хорошо, я подчинюсь тебе, - карлик снова открыл коробочку с волшебным порошком. - Но ответственность ляжет на твои узкие плечи, Александр.
За то, что случиться, ты будешь расплачиваться сам всю жизнь".
"Золота у меня много, расплачусь", - я не отпускал карлика.
Тогда он второй раз дунул порошком в мое лицо.
Я увидел свет в конце длинного темного прохода.
Я подумал, что золото и драгоценные камни сверкают.
Побежал по проходу и, неожиданно для себя, ударился сильно головой о скалу.
В тот же момент от сотрясения мозгов я ослеп.
Что предсказывал карлик, то и произошло.
"Гадкий карлик, - я водил руками перед собой. - Ты бы мог удержать меня за руки, пока не закончится действие твоего порошка.
Ты нарочно со злорадством наблюдал, как я бегу навстречу своей смерти".
"Жалкий человечишко, - карлик произнес мертвым от усталости голосом. - Ты отказался от духовных нематериальных ценностей.
Ты отказался от меня, от моей преданной дружбы.
Ты пытался перехитрить меня, Александр.
Теперь же всю оставшуюся жизнь будешь сожалеть о нашей несостоявшейся дружбе".
Карлик забрал мои корабли с несметными сокровищами и гребцами.
Я же остался один, с проломленной головой на берегу.
Вскоре меня подобрал корабль из варяг в греки.
Меня выбросили вблизи деревни.
С тех пор я нищий ору, как сумасшедший посредине базарной площади.
По твердому небосводу прокатился золотой гвоздик звездочки.
ГЛАВА 50. СЕМИРАМИДА И ДИАНА
- Ты говорила, что слепой, если ему подать милостыню и ударить, то он расскажет, как разбогатеть, - Семирамида напомнила Калипсо.
НИКОГО НЕ ИНТЕРЕСУЮТ ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ, ЕСЛИ РЯДОМ БЛЕСТИТ ЗОЛОТО
- Я подала нищему слепому Александру милостыню и ударила его коленом в живот, - Калипсо искоса посмотрела на Семирамиду.
- Из нищего посыпался золотой песок? - Семирамида захихикала.
- Из нищего посыпались оскорбления в мой адрес.
- Почему же он оскорблял тебя, Калипсо?
Он же просил милостыню, и ударить его.
- Нищий кричал, что под ударом имел в виду легкое прикосновение ладони к его щеке, а не мощный удар коленом в живот, - Семирамида поджала губки. - Тогда я разозлилась, потому что своими воплями Александр привлек внимаине крестьян на базарной площади.
Я спросила:
"А сокровища обещанные где?"
Нищий слепой Александр ответил мне:
"Найди волшебный порошок, дунь порошком себе в лицо.
Увидишь не только сокровища мира, девушка".
"Ты обманул меня, Александр, - я вознегодовала тогда. - Получил милостыню за свою сказку.
Но и я тебе отплачу той же монетой, нищий.
За то, что ты нечестно поступил с бедной девушкой, я сосчитаю тебе".
"Что ты сосчитаешь мне, девушка?" - Александр насторожился.
Черты его лица стали резкими, а само лицо - угловатое.
"Сорок кораблей с золотом - хорошее число было, - я начала мстительно считать. - Нужно было оставить сорок.
Когда ты у карлика забрал еще одну галеру с драгоценностями, то стало пятьдесят.
Пятьдесят галер с сокровищами - тоже неплохо.
И восемьдесят - хорошо.
Но когда к восьмидесяти кораблям с сокровищами ты прибавил серебряную одну коробочку, то получилось восемьдесят один.
Ровно столько крестьян сейчас меня слушают на базарной площади.
Восемьдесят один - для базара и для галер с золотом - плохое число.
"Не вам несчастье, а нищему Александру - несчастье", - я поняла свою ошибку и стала пятиться с базара.
В этот момент налетела буря.
Она закружила крестьянского старосту и швырнула его на вилы.
"Ведьма своим счетом принесла беду нашей деревне", - крестьяне возопили.
"Ведьма принесла мне беду", - нищий Александр по воплям не уступал толпе крестьян.
"Александр, ты сам себе беду принес", - я пыталась успокоить разбушевавшихся людей.
"Крестьяне, теперь, когда ваш староста умер, то вас осталось счастливое число", - я неудачно подсчитала.
Но в меня уже полетел первый камень.
Я чудом убежала от ярости народной. - Калипсо перевела дыхание. - Убежала, потому что у меня две ноги.
Две - для ног счастливое число.
Если ног одна, то один для ног - несчастливая цифра.
С одной ногой я не убежала бы от крестьян и от слепого нищего Александра.
- Крестьяне разозлились не на твой счет, Калипсо, - Семирамида произнесла уверенно.
НА ЦИФРЫ ЗЛЯТСЯ ТОЛЬКО МАТЕМАТИКИ, НО НЕ КРЕСТЬЯНЕ
- На что же разозлились крестьяне, если не на мой счет? - Калипсо с недоверием распахнула глаза.
- Они разозлились, что ты, молодая, красивая, вольная, свободно разгуливаешь по деревням и полям.
В то время как они, крестьяне, вынуждены с утра до вечера в поте лица своего добывать из земли хлеб.
- Крестьяне обиделись на меня? - Калипсо жалобно протянула.
- Обида - не то слово, Семирамида.
- Но крестьяне сами могли бы свободно разгуливать по деревням и полям, а не добывать из земли хлеб.
- Древние эламиты на глиняных табличках начертали в назидание нам, потомкам, что крестьянин по своему устройству мышления не может отдыхать, - Семирамида загибала пальчики. - Крестьянин должен работать на патриция.
- Ты читала эламитские таблички, Семирамида? - в голосе Калипсо сквозило недоверие.
- Нет, я слышала, что там написано о крестьянах.
Когда мы с Саломеей на базаре в Микенах рассматривали туники, один торговец говорил об этом крестьянину.
- Опять ты была с этой твоей Саломеей, - Семирамида забыла о крестьянах.
Она прицепилась к упоминанию о Саломее.
- С кем же я могла рассматривать туники, как не с моей подружкой? - Семирамида удивилась.
- Напрасно ты недооцениваешь крестьян, - Калипсо зашипела ядовито. - Для тебя какая-то Саломея дороже, чем крестьянин, который для тебя добывает хлеб.
- Хорошие добрые слова о крестьянах, - из кустов вышли два огромных крестьянина с вилами.
- Особенно приятны слова из уст красивой голой девушки, - крестьянин перекинул вилы из руки в руку.
- А еще лучше, когда эта девушка - та, которая подсчитала беды нашей деревне.
Калипсо, ты ли это? - Крестьянин схватил Калипсо за руку.
- Семирамида, помоги мне, - Калипсо заверещала.
- Амазонка, надеюсь, у тебя хватит ума не ввязываться в наши разборки? - крестьянин с густой бородой со значением посмотрел на Семирамиду.
- Я едва с ума не сошла от волнения, когда увидела вас, - Семирамида засмеялась. - Конечно, мне нет дел до разборок крестьян, которые добывают для меня хлеб.
НЕ ПОХОЖЕ, ЧТОБЫ ЭТИ ДВА ВЕРЗИЛЫ ВЫРАЩИВАЛИ ХЛЕБ
- Семирамида, они же мужчины, - Калипсо пыталась вырваться из захвата крестьянина.
- Они - мужчины? - Семирамида фыркнула. - Мужчина с мечом и копьем на коне несется в битве туда, где виден враг.
- Амазонка, не говори о нас, как будто нас тут нет, - крестьянин обиделся.
- Протас, не задирай амазонку, - второй крестьянин опустил руку на плечо первого.
- Кемариус, если мы будем прощать оскорбления от женщин, то мы...
- То вы будете прощать оскорбления от женщин, - Семирамида закончила за крестьянина.
- Потащили девку в деревню на суд, - Протас потянул за собой Калипсо.
- Семирамида, ты же должна меня защищать, - Калипсо теряла последнюю надежду.
- Мы же договорились не дружить, Калипсо, - Семирамида пожала плечами.
- Вот и славно, - Кемариус расхохотался. - Признаюсь, амазонка, что я думал, что ты вступишься за эту любительницу считать.
Вы, амазонки, воинственные.
Но ты благоразумно остаешься в стороне.
- Мы не убиваем всех мужчин подряд, - Семирамида сорвала с веточки ягодку смородины.
Надкусила, зажмурилась от обволакивающего аромата ягоды.
- Мы шли за грибами, Протас, а нашли малинку, - Кемариус захохотал. - Калипсо - девка-малинка.
- Семирамида, неужели, - Калипсо зарыдала.
- Калипсо, ты подсчитай, сколько крестьян, сколько нас.
Счастливое ли выйдет число, Калипсо. - Семирамида пригладила волосы.
- Тут и считать нечего, - Калипсо взвизгнула, потому что Кемариус больно ущипнул ее за грудь. - Две мы, и два - они.
Получается ноль.
- Значит, нас нет, - Семирамида в испуге зажала ротик ладошкой.
- Девка, снова ты своими цифрами нам беду призываешь, - Кемариус отвесил Калипсо пощечину. - Замолчи, а то до деревни не доведем тебя на суд.
- В вашей деревне есть судья? - Семирамида засунула пальчик в ротик.
Вытащила, осмотрела блестящий пальчик. - В Микенах два судьи: судья Шемяка и судья Люцифер.
Я видела только судью Шемяку.
- Мы - сами суд, - Протас гордо посмотрел на амазонку и подтолкнул Калипсо по дороге.
Калипсо обернулась и беспомощно смотрела на Семирамиду.
Радостные крестьяне дотащили упирающуюся девушку до дорожки, которая сворачивала к деревне.
- Кемариус, - Протас почесал затылок. - Неужели, мы так просто оставим амазонку?
- Протас, амазонка нам не помешала.
Зачем же мы будем к ней приставать?
- Говорят, что у амазонок сокровища.
- Где у этой амазонки сокровища, Протас?
Враки все это.
Думаю, что амазонки сами о себе придумали, что они - сокровища.
- На голове амазонки корона из жёлтого металла с разноцветными и бесцветными стеклышками.
- Протас, в Акрополе на базаре эти короны продаются по грошу за штуку.
Поддельная корона царицы.
Детишкам эти короны патриции покупают и рабыням.
Корона амазонки ничего не стоит.
- Может быть, у нее в колчане деньги спрятаны?
- В колчане могут быть деньги.
- И лук со стрелами что-то стоит.
- И меч.
- И кинжал.
- Жаль, что у амазонки нет щита.
- Нет щита и копья.
- Щит и меч смотрелись бы предостерегающе.
Крестьяне переглянулись.
Они остановились и стали дожидаться чуть отставшую Семирамиду.
- Послушай, ээээ, амазонка, - Кемариус постучал вилами о землю. - Ты одна и без защитников.
- Вы хотите стать моими защитинками? - губки Семирамиды сложились сердечком.
НЕУЖЕЛИ, МУЖЧИНЫ МОГУТ ЗАЩИЩАТЬ
- Да, мы хотим помочь тебе, амазонка, - Протас икнул.
- Твой лук и меч много весят.
Отдай их нам, тогда тебе будет легче шагать дальше.
- Все дальше и дальше от нашей деревни.
- Лук и меч сами несут меня.
- Тебя понесет меч, амазонка.
- Вы, крестьяне, слышите, что говорит меч? - Семирамида склонила головку к правому плечу.
- Мы слышим не только голос меча, но и звон монет.
- Отдай нам свои деньги, амазонка.
- Пожалуйста, - Семирамида из колчана высыпала монеты. - Забирайте, если они вам нужнее, чем мне.
- Семирамида, ты с ума сошла, - Калипсо закричала с нескрываемым презрением. - Они унижают тебя, амазонку.
Ты же отдаешь им за свои унижения деньги.
Мало того, что ты не помогаешь мне...
- Много того, что я не помогаю тебе, Калипсо.
- Что ты сказала, Семирамида?
- Калипсо, ты сказала, что я мало того, что не помогаю тебе.
Я же ответила, что я - много того, что не помогаю тебе.
- Слишком ты заумная для амазонки, - Протас протянул. - Если ты не амазонка, то оружие тебе ну нужно.
- Отдай нам лук и стрелы, - Кемариус протянул руку.
- Возьмите мои лук и стрелы, - Семирамида покорно отдала.
- Меч без лука и стрел не нужен, - Протас забрал у Семирамиды меч.
- Кинжал для девушки опасен, - Кемариус взял и кинжал. - Ты можешь об него порезаться.
- Безделушку корону я забираю для своей подружки Клементины, - Протас снял с головы Семирамиды ее корону.
- Туника не очень богато выглядит, - Кемариус стянул с амазонки тунику. - Но на пугало на огороде туника сойдет.
- Остались сандалии и ожерелье из зеленых камней, - Протас сплюнул под ноги Семирамиды.
- В лесу крестьяне не плюются, - Кемариус осадил друга. - Урожая грибов не будет.
- Прости, дедушка лесовик, - Протас наклонился и ладонью растер плевок по земле. - Дай нам богатый урожай орехов, ягод...
- И на орехи дай, - Семирамида обнаженная добавила.
ДАТЬ НА ОРЕХИ
- Что? - крестьяне раскрыли рты.
- У амазонок выражение - дать на орехи, - Семирамида засмеялась.
- Смейся, а сандалии снимай, - Кемариус посуровел. - Не учи нас жить, амазонка.
- Амазонка или девушка? - Семирамида продолжала смеяться.
- Что значит: амазонка или девушка? - Протас расправил плечи.
- Кто вас не должен учить жить: амазонка или девушка? - Семирамида повторила.
- Я же ясно сказал, что не учи нас жить, амазонка, - Кемариус поднял брови. - Я не произнес - не учи нас жить, девушка.
- Кемариус, она нам зубы заговаривает, - Протас помахал перед лицом Семирамиды внушительным кулаком.
- Сандалии снимай девушка амазонка, - Кемариус зарычал.
- Подожди, Кемариус, - Протас почесал затылок. - Пусть в сандалиях идет в деревню.
Нам она нужна с небитыми ногами.
- Нам она нужна? - Кемариус переспросил товарища.
- Не пропадать же добру, - Протас высморкался в кулак. - Красивая голая амазонка.
Возьмем ее для забавы в деревню.
Патриции устраивают пиры в сенате.
Мы же, простые крестьяне, тоже хотим оргий.
Сделаем оргию в нашей небольшой, отдельно взятой деревне.
- Амазонка вдобавок к красивой голой девушке, - Кемариус облизнулся.
- Калипсо, ты - девушка, а я амазонка? - Семирамида пропищала.
- Семирамида, тебя мужички раздели, а ты к словам придираешься, - Калипсо зашипела. - Смотреть и слушать противно.
- На меня противно смотреть? - в уголках глаз Семирамиды появились слезы.
- Не на тебя противно смотреть, - Калипсо усмехнулась ядовито, - а на то, как ты подластиваешься к крестьянам.
- Но они же нам ничего плохого не сделали, - Семирамида пожала узкими плечами.
ЧТО - ХОРОШО, А ЧТО ПЛОХО?
- Ты действительно не очень умна, амазонка, - Протас потянулся к ожерелью на шее Семирамиды.
- Это ожерелье подарил мне купец Афанасий из Микен, Семирамида отпрыгнула в сторону.
- Так ты с купцом дружила за ожерелье из амазонита? - Калипсо даже подпрыгнула от злости.
Крестьяне заржали так, что из бород полетели волоски.
- Мы с Саломеей накупили у купца Афанасия много одежды, - Семирамида надула губки. - Афанасий нам в благодарность подарил пару бус из амазонита.
Одни бусы у Саломеи, другие у меня.
- Опять ты хвастаешься своей Саломеей, - Калипсо уже визжала.
Лицо ее стало некрасивое и злое.
- Жаль, что рядом с тобой нет твоей подружки Саломеи, - Протас с трудом вымолвил сквозь ржание.
- Еще бы одна амазонка нам на деревенской оргии не помешала бы, - Кемариус согнулся в хохоте.
- Я забираю твое ожерелье, - Протас протянул руку к Семирамиде. - Голой девушке одежда мешает.
Ожерелье - тоже одежда.
- Крестьянин, - Семирамида мягко опустила свою ладошку на ладонь Протаса. - Калипсо рассказала о нищем Александре с вашего базара и о карлике.
- Все много раз слышали историю Александра, - Протас заворожено смотрел на ладонь Семирамиды. - Мы даже присутствовали с Кемариусом, когда Калипсо ударила Александра коленом в живот.
- В истории карлик дал Александру несметные сокровища, - Семирамида улыбалась.
- Ты же не справишься голая с двумя сильными вооруженными мужчинами? - Протас поймал предостережение Кемариуса.
- Геракл на арене сражался во всеоружии с обнаженными безоружными девушками, - Семирамида пальчиком провела по губкам.
- Слышишь, Кемариус, амазонка говорит, что мы с тобой, как Геракл.
- Геракл один, а вас двое, - Калипсо сразу подсчитала.
- Кемариус закрой ей рот, а то всех нас еще раз пересчитает не к добру, - Протас поднял меч Семирамиды.
- Сначала Александр поделил с карликом сокровища поровну, - Семирамида наклонила очаровательную головку. - Я тоже сначала отдала вам свои деньги.
Так?
- Ты сравниваешь себя с карликом или с Александром, амазонка? - Протас коротко хохотнул.
- Потом я отдала вам оружие, крестьяне.
АМАЗОНКИ ОРУЖИЕ НЕ ОТДАЮТ, А ЛИШЬ ПЕРЕДАЮТ НА ВРЕМЯ
- Сначала ты отдала крестьянам меня, а потом уже - свои деньги, - Калипсо пробурчала.
- Затем я отдала свою тунику, - Семирамида кивнула головкой, соглашалась с Калипсо, что сначала отдала ее крестьянам. - Но вам, Протас и Кемариус, все мало было.
Вы, как Александр, хотели все больше и больше.
- Протас, берегись, - Кемариус с вилами зашел сбоку Семирамиды.
Калипсо он по-прежнему держал за волосы.
- Ты амазонке вилы в бок, и я ей меч в бок, если что, - Протас показал блистательное отсутствие передних зубов.
- Моя туника, - Семирамида выпятила нижнюю губку. - Затем вы решили забрать меня целиком.
Но при этом сначала сняли бы с меня ожерелье из амазонита.
Не логично, потому что я и так принадлежала бы вам.
- Что логично, а что нелогично определяют только философы мудрецы, - Кемариус приставил вилы к попке Семирамиды. - Девушки, тем более - амазонки, не имеют право говорить о логике.
- В итоге Александр остался ни с чем.
Да еще ударенный на всю голову и слепой. - Семирамида стёрла улыбку со своего лица.
- Во всем виноват порошок карлика, - Протас прошептал. - Ты, что, порошок, волшебный, амазонка?
- Протас, давай, лучше ее убьем, - Кемариус чуть надавил вилами. - Не нравится мне эта амазонка.
- Ты забрал у меня все, а теперь хочешь забрать мою жизнь? - Семирамида подмигнула Кемариусу. - Тебе всего мало?
Сначала вам, крестьяне, было радостно, что я не заступилась за Калипсо и позволила ее увести.
Потом вы хотели больше и больше.
Наконец, когда у меня уже нечего стало брать, когда я вам все отдала, вы собрались забрать мою жизнь.
- А мне она нравится, - Протас опустил ладонь на грудь Семирамиды.
- После твоей руки мне придется очень долго тереть и мыть грудь, - Семирамида побледнела.
ВСЯ ЖИЗНЬ ДЕВУШКИ ПРОХОДИТ В ТРЕНИЯХ
- Ты брезгуешь мной, голая амазонка?
- Она не только брезгует, тобой, Протас, - Кемариус расплылся в недоброй улыбке. - Амазонка сказала, что потом ей придется долго тереть, отмывать после твоей ладони грудь.
- Пусть умывается, грязная амазонка, - меч в руке Протаса приблизился к Семирамиде.
- Протас, ты не понимаешь, она сказала - Потом.
Потом - она, а не мы.
Амазонка намекает, что останется живая. - Кемариус с силой надавил на вилы.
С другой стороны Протас двинул меч в живот Семирамиды.
Семирамида изогнулась, превратилась в тростиночку тонкую.
Пропустила вилы Кемариуса мимо себя.
Лишь чуть-чуть подправила их направление.
В тот же миг немного изменила направление меча.
Вилы Кемариуса вонзились в живот Протаса.
Меч вошел в низ живота Кемариуса.
- Протас, она нас, а не мы ее, - Кемариус выдохнул в приступе боли.
- Надо же, а так хорошо начиналось, - Протас смотрел на вилы в своем животе.
- Если останемся живы, то на базарной площади встанем рядом со слепым Александром, будем просить милостыню и требовать, чтобы нас избили за нашу глупость, - Кемариус простонал.
- Вы не останетесь живыми, - Семирамида выхватила свой меч из руки слабеющего Протаса.
- Семирамида, признайся, ты так задумала, - Калипсо спросила, когда все было закончено.
- Я ничего не задумывала, - Семирамида вытерла окровавленный меч о траву.
- Но, если бы они не захотели твои бусы, Семирамида.
- Я не знаю, - Семирамида наклонилась и пошарила у мертвых крестьян. - Не сборщики налогов, конечно, но и у них есть монеты. - Половину денег Семирамида отдала Калипсо.
- Я не заработала эти монеты, - Калипсо с непониманием смотрела на амазонку.
- Но мы же поделили деньги мытаря, - Семирамида с удовольствием грациозно потянулась.
- Тогда я хотя бы помогала тебе, загоняла кабана.
- Сейчас ты помогла мне понять до конца сущность мужчин, - Семирамида произнесла очень серьёзно. - В походе я немного расслабилась.
Перестала отличать ложь мужчин от их правды.
Но сейчас пришла к прежнему мнению амазонок.
- Какое же у амазонок общее мнение по поводу мужчин? - Калипсо натягивала тунику Семирамиды.
- Мужчинам всегда всего мало - вот наше мнение, - Семирамида усмехнулась. - Оттого, что им всегда всего мало, мужчины становятся жадными, коварными, хитрыми, беспощадными даже к женщинам. - Семирамида перешагнула через скрюченного Кемариуса. - Мне не жалко этих крестьян.
НЕ НАДО ЖАЛЕТЬ ТОГО, ЧЕГО НЕТ
- Ты жестокая и опасная, Семирамида.
- Мне не жалко тех, кто меня не жалеет, - Семирамида осматривала лук и стрелы: - Но мне жалко мою тунику, которую ты почему-то натягиваешь на себя.
- Без туники ты выглядишь не так воинственно, Семирамида.
- Иди в деревню и расскажи крестьянам и слепому нищему Александру о моей жестокости, Калипсо.
Еще расскажи им, что ты посчитала Кемариуса и Протаса, после чего они умерли.
- Ты шутишь, Семирамида?
- Если бы я шутила, то я рассказала бы тебе смешную комедию.
- Семирамида, - Калипсо опустила очаровательную головку. - Мне без туники стыдно показаться на дороге.
Я подумала, что ты - амазонка - не так смущаешься, когда обнаженная.
Тем более что в этих краях меня хорошо знают...
Не в лучшую сторону.
Можно я пока похожу в твоей тунике? - Калипсо подняла глаза полные слез. - Я достану себе одежду в ближайшее время.
За час или за два.
Может быть, никто тебя не увидит без одежды.
- Калипсо, если бы ты сейчас сказала, что коровы летают, то я бы удивилась меньше, чем, когда услышала твои слова о робости, - Семирамида распахнула огромные глаза.
- Коровы не летают, Семирамида.
Нужно только верить в летающих коров.
- Ты не разжалобишь меня, Калипсо плаксивыми словами, - Семирамида прищурила глаза.
- Почему ты думаешь, Семирамида, что я хочу тебя разжалобить летающими коровами и верой в том, что они летают?
- Потому что я смотрела выступления комедиантов, Калипсо.
Перед выступлением философ Демокрит рассказал, как развеселить и разжалобить зрителя.
Нужно добавить слово "верить".
СО СЛОВОМ "ВЕРИТЬ" ЛЮБОЕ ВЫСКАЗЫВАНИЕ ПОКАЖЕТСЯ ВЫСОКИМ И ПОЭТИЧНЫМ
- Я не знала об этом трюке комедиантов, Семирамида.
- Ты, по замыслу Демокрита, чтобы разжалобить меня, должна была произнести: "Семирамида, верь мне".
- Ах, вот, что ты имела в виду, - Калипсо рассмеялась звонко и безмятежно.
- Или слово "звезда" навевает мягкие душевные мысли.
- А слово "честь" - заставляет всех умолкнуть и вытянуть благоговейно лица, - Калипсо подхватила игру.
- "Совесть" разжалобит даже продавца на рынке.
Продавца, но не мужчину.
- "Отечество" - замолкают даже самые въедливые философы.
- "Судьба" - приводит в трепет.
- "Любовь" - вызывает мягкую розовую улыбку.
- Почему розовую?
- Потому что розовое - мягкое и нежное.
- А голубое?
- Голубое тверже, чем розовое.
- Согласна, что розовое - самое нежное в природе.
- Так еще и слово "природа".
Оно как бы показывает, что произносящий "природа" очень умный.
- Не умный, а - умная.
- Да, разумеется, не умный, а умная.
Девушки шли, смеялись.
Семирамида на время забыла, что Калипсо забрала у нее тунику.
Калипсо отвлеклась от тревоги, что ее могут узнать в этих краях.
- Калипсо, разве ты умная? - послышался мелодичный голос.
Из рощицы персиковых деревьев вышла высокая красивая женщина.
Семирамида заметила, что женщина, пожалуй, выше, чем она:
"А я и так высокая".
Изящная туника, золотые сандалии.
"Лук, стрелы у нее восхитительные, - Семирамида сразу отметила замечательные великолепные лук и стрелы. - Они даже лучше, чем у меня или у Антиопы.
Но зачем ей лук и стрелы, если она несет корзиночку с ягодами, а не антилопу подбитую за плечами".
С ЛУКОМ И СТРЕЛАМИ МОЖНО ОХОТИТЬСЯ НА ЯГОДЫ
- Диана, много ягод настреляла из своего замечательного лука? - Калипсо, словно прочитала мысли Семирамиды.
- Калипсо, ты сосчитала все ягоды в моей корзинке? - Блистающая женщина вопросом ответила на вопрос.
- По крайней мере, Диана, я сосчитала, что в нашей компании ты третья, а значит - лишняя, - лицо Калипсо покраснело от смущения или от ярости.
- Мне интереснее, что скажет амазонка на то, что я лишняя или не лишняя в вашей компании, - женщина по имени Диана устремила свой лучистый взгляд на Семирамиду.
- Девушка лишней не бывает, - Семирамида ответила твердо. - Тем более что у нас с Калипсо не компания.
- Вы - не компания, - уголки Дианы разошлись в слабой улыбке.
- Мы попутчицы в Фемискира, - Семирамида глаз с лука и стрел Дианы не сводила. - Я направляюсь за поясом нашей царицы амазонок Ипполиты.
Пояс находится у царя Навуходоносора.
Калипсо хочет встретиться с математиком Архимедом.
Нога попала в нору суслика. - Ты сразу разболтала наши секреты первой же встречной.
- Во-первых, я не первая встречная для тебя, - Калипсо, - Диана подошла к Калипсо и взяла двумя пальцами за подбородок. - Во-вторых, амазонка не разболтала мне, а рассказала, как подружке. - Диана перевела взгляд на Семирамиду: - По крайней мере, ты, Семирамида, не считаешь меня своим врагом?
- Откуда ты знаешь мое имя? - Семирамида разволновалась. - Тебя послал Геракл?
- Семирамида, - Калипсо застонала и приложила руки к груди. - Я же назвала тебя по имени.
Вот Диана и узнала твое имя.
Почему же ты наивная.
- Я наивная, но не дурочка, - Семирамида надула губки. - Я не утаиваю секретики от девушек, потому что девушка девушке всегда подружка.
Диана мне кажется более подружкой, чем ты, Калипсо.
- Чем я? - Калипсо провела ладонью по шее. - Для тебя Диана больше подружка, чем я?
- Диана не упрекает меня на каждом слове и не затыкает мне рот, - Семирамида чувствовала, что обидела Калипсо, но не могла никак выбраться из хитросплетения разговора.
"Чем меньше говорю, тем меньше попадаю в глупые ситуации".
СЛОВО - ВРАГ АМАЗОНОК
- Ну и пожалуйста, - Калипсо натянуто расхохоталась. - Семирамида, можешь целоваться со своей Дианой.
- То ты меня ревновала к моим подружкам, которых не видела, - Семирамида захихикала. - То - к мужчинам, которые встретились на моем пути.
Теперь злишься, что я назвала Диану своей подругой.
Девушка, у которой лук лучше, чем у меня, обязательно станет моей подругой.
- Семирамида, ты купилась на лук Дианы, - Калипсо зашипела. - Тогда я куплю и подарю тебе лук, лучше, чем у нее.
Надеюсь, что тогда я стану твоей подружкой, - казалось, что яд капает с языка Калипсо.
Настолько ее слова жгучие.
- Бедненькая Калипсо истосковалась по подружкам, - блистательная женщина подошла к Калипсо, опустила ладошку на ее затылок.
Затем Диана приблизила свои губы к губам Калипсо и поцеловала ее.
- Ты искренне целуешься, Диана, - Калипсо старалась казаться равнодушной.
Но дрогнувший голос и дрожащие ресницы выдавали ее волнение.
- Пожалуйста, скажи, где сейчас твои чувства ко мне, Калипсо, - Диана прижалась к Калипсо.
- Я обыскала весь лес, - Калипсо после недолгого раздумья опустила ладони на талию Дианы. - Я не находила себе место в отчаянии после твоего исчезновения.
- Ты знаешь, где мой домик в лесу, Калипсо.
- Знала, но крестьяне гнались за мной.
Они в который раз спутали дорогу и планы.
- Спутали дорогу и планы твои, Калипсо, - Диана произнесла мелодично.
- Я исчезла, ты исчезла, - Диана шептала на ушко Калипсо. - Но зато появилась лань с очаровательным детенышем.
Копытца малюсенькие. - Диана сложила ладоши, будто держала детеныша лани в ладонях.
- Какая милота, - Калипсо и Семирамида вскричали одновременно.
- Милота, милотой и у вас, - Семирамида едва справлялась с собой, чтобы не расспрашивать дальше о замечательном ланеныше. - Вы тоже милуйтесь, подружки.
Я должна идти в Фемискира. - Семирамида развернулась и упругой походкой направилась по тропиночке.
- Семирамида, - раздался чарующий голос Дианы.
- Семирамида, - послышалось насмешливое, но с доброй насмешкой.
- Вы хотите напомнить мне, что я обнаженная, - Семирамида резко обернулась. - Я исправлю свою обнаженность.
ЧТО ЛЕГЧЕ ДЕВУШКЕ: РАЗДЕТЬСЯ ИЛИ ОДЕТЬСЯ
- Семирамида, - Диана подбежала и взяла амазонку за руку. - Ты спутала направление.
- Фемискира в другой стороне, - Калипсо засмеялась. - Ты, как всегда, идешь в другую сторону.
По тебе можно компас сверять.
Но только сверять наоборот.
- А по тебе, Калипсо, можно сверять язвительность и иронию, - Семирамида показала Калипсо язык.
- Семирамида, не уходи пока, - Диана погладила руку амазонки. - Я немножко поговорю со своей любимой подружкой Калипсо.
- Диана, ты назвала меня любимой? - Калипсо прошелестела летними травами в голосе.
- Ты же знаешь, Калипсо, что ты для меня любимая, - Диана вернулась к Калипсо.
- У меня от твоего прикосновения, Диана, мурашки по коже побежали, - Семирамида растирала руку. - Но мурашки по коже не убедили меня, что я должна остаться и смотреть и слушать, как вы милуетесь.
- Я дам тебе пострелять из своего лука, Семирамида, - Диана улыбнулась.
- Подумаешь, нашла, чем заманить и удивить, - Семирамида фыркнула. - Я - амазонка.
Я с рождения стреляю из лука. - Семирамида запнулась о слова и приложила пальчик к губам: - Из твоего замечательного лука, Диана?
- Да, постреляй из моего замечательного лука, Семирамида, - Диана протянула лук и стрелы Семирамиде. - Только никуда не уходи.
Я хотела бы, чтобы ты слышала и видела мою с Калипсо беседу.
ГЛАВА 51. СЕМИРАМИДА И ЛУК ДИАНЫ
- Почему я должна подслушивать и подсматривать за вами? - Семирамида надула щечки. - Я выше подглядываний.
- Потому слушай и смотри на нас, Семирамида, чтобы ты была уверена, что мы не затеваем против тебя плохое.
- Я не боюсь ни тебя, ни Калипсо, Диана, - Семирамида с благоговеньем подержала лук и стрелы блистающей женщины.
И протянула Диане обратно.
- Я не говорю, что ты боишься или не боишься нас, Семирамида, - Диана покачала очаровательной головкой.
"Волосы у Дианы золотые, как и у Калипсо, - Семирамида отметила. - Но у Дианы еще более золотые.
Словно тонкая золотая проволока".
- Я не могу даже пробовать стрелять из твоего лука, Диана, - Семирамида покачала очаровательной головкой.
- Тебе он не нравится, Семирамида?
- Нравится. Очень.
Но тогда я предам свои лук и стрелы. - Семирамида погладила колчан со стрелами. - Мой лук никогда меня не подводил.
Он - моя подружка.
И стрелы - мои подружки.
- Как трогательно, - Диана пропела. - Но подружек мало не бывает. - Диана лукаво подмигнула Семирамиде. - Почему бы тебе не подружиться еще и с моим луком, Семирамида?
- Ну, я не знаю, - Семирамида протянула. - Разве что только чуть-чуть постреляю.
- Я в это время постреляю глазками в Калипсо, - Диана звонко расслабляюще рассмеялась.
- Постреляешь глазками в меня, - Калипсо захихикала.
- Постреляешь глазками, - Семирамида согнулась в хохоте.
СТРЕЛЬБА ГЛАЗКАМИ - ВОТ, ЧТО НУЖНО АМАЗОНКАМ
- Диана, - щечки Калипсо порозовели. - Я чувствовала себя несчастной, как цифра восемь
- Почему цифра восемь несчастная, - удивление облачком проплыло по идеальному лицу Дианы.
- Потому что цифра восемь одна, - Калипсо объяснила нелогично. - Я хотела оставить тебе прощальный подарок, Диана.
- Ты бы меня посчитала, Калипсо?
- Нет, другой подарок, который говорил бы о безусловной вере, что у меня есть вкус, что я не лань.
- Очевидно, что я глупенькая, если не догадалась, Калипсо.
- Ты не глупенькая, Диана, ты очень умная.
- Не оскорбляй меня, что я умная, - Диана захихикала.
- Ты понимала, что страстно любить целую ночь, а затем окунуться в омут других страстей...
Ты же меня понимаешь, Диана...
- Я понимаю тебя, ты даже представить не можешь, как понимаю тебя, Калипсо.
- Я была уверена, что потеряла тебя, - Калипсо зарыдала. - Я никогда так в жизни не боялась.
- Потерять, значит, найти другое, Калипсо.
Природа не терпит пустоты.
- Как забавно, - Семирамида не удержалась и отозвалась от клена. - Только что мы рассуждали с тобой, Калипсо, что слова "природ", "вера" и остальные заумные, придают словам красоту, а говорящему очарования.
Вы же эти слова постоянно добавляете в ваши отношения.
- Я совершенно забыла, Диана, что ты не та, которая может поверить всему, что говорят другие.
- Я же не думала, Калипсо, что ты узнаешь во мне прежнюю.
- Ты для меня всегда, Диана.
- Когда я увидела тебя с амазонкой, я подумала, что между нами все кончено.
- Ты опечалилась, Диана.
- Нет, наоборот, Калипсо, я обрадовалась.
- Обрадовалась тому, что между нами все кончено?
- Конец, это начало нового, Калипсо.
- Ты рассчитываешь, что я поверю твоим словам, Диана? - Калипсо прокричала в отчаянии. - Может быть, нам нужно начать сначала.
- Ты моя лучшая подружка, Калипсо.
Но начинать с лучшей подружкой, - Диана запнулась о слово и засмеялась, - начинать с той, с которой столько раз заканчивала...
- Я могу тебя прикрывать, если ты позволишь, Диана.
- Ты догадываешься, Калипсо, что прикрытия мне не нужны, - грусть увядшей травы шелестела в словах Дианы
- Потому что ты уверена, что я другая?
- Другая? - Диана засмеялась. - Я поражена.
- Поражена чем? - Калипсо широко раскрыла глаза.
- Я сначала не воспринимала тебя, как ты есть, Калипсо.
- Я же отчаянно хотела, чтобы ты постоянно прикасалась ко мне, Диана.
- Я к тебе постоянно прикасаюсь, Калипсо.
- Мне приятно, Диана.
- И мне приятно, Калипсо.
- Ты обожала меня, я обожала тебя.
- Но у нас не было ни малейшего намерения оставаться вместе, Калипсо.
- Когда мы расстались, я начала обожествлять тебя, Диана.
- Обожествлять меня? - Диана отстранилась.
- Со временем я решила, что ты могла бы стать моей единственной подругой, если бы ты захотела, - Калипсо проговорила хмуро.
- Тебе казалось, что я утратила к тебе интерес, Калипсо?
- Возможно, потому ты охладела ко мне, Диана, что я очень похожа на обыкновенного философа математика.
- Калипсо, у философа математика нет твоих форм замечательных.
И я к тебе не охладела.
Ты же чувствуешь.
- Чувствую, - Калипсо пролепетала жалобно. - В тот день, когда мы с тобой купались в ручье, Диана, - Калипсо сжалась в комочек, как белочка.
- Вокруг нас крестьяне решили косить траву, - Диана засмеялась. - Якобы трава около двух резвящихся в воде девушек, самая сочная.
- Ты пригласила меня в свой домик на ужин, Диана.
- Все шло совершенно невинно, Калипсо, пока ты не набросилась на меня, как изголодавшая рыбка.
- Мне нужна была чья-то защита и чье-то тепло, Диана.
- Я сначала совершенно не собиралась тебе отдавать свое тепло, Калипсо, - Диана призналась откровенно.
- Я была наутро так истерзана неудовлетворенной любовью к тебе, что могла убить себя.
Но ты убила мою боль.
- Я совершенно сбита с толку твоим признанием, Калипсо.
- Неправда, маленькая лгунья, - Калипсо погрозила Диане пальчиком. - Ты не можешь быть сбита с толку.
- Ты всегда прямо заявляешь о своих чувствах, Калипсо.
- Невозможно противостоять искушению, когда ты рядом.
- У нас не хватило терпения сохранить между нами дистанцию, Калипсо.
- Я думала, что ты потеряешь ко мне интерес и устанешь от моего неумелого обожания.
- Тогда бы я просто использовала тебя, - Диана провела пальчиком по губкам Калипсо. - Но ты заслуживаешь большой любви.
- Ты побежала за мной, Диана.
Догнала меня на лужайке за твоим домом.
- Я хотела сказать тебе, что мы останемся подругами, Калипсо.
- Подругами - очень растяжимое слово, Диана.
- Да, мы его много раз растягивали, Калипсо.
- После нашего расставания я наткнулась на крестьян, - Калипсо сообщила сухо. - Я подумала, что ты их ко мне послала.
- Послала к тебе крестьян? - Диана с недоверием посмотрела на Калипсо, а затем расхохоталась. - Более нелепых слов я не слышала.
Мой домик нарочно спрятан в лесу, чтобы крестьяне не любопытствовали.
- Я потрясена своими гадкими подозрениями, - Калипсо поцеловала Диану в шею. - Теперь они испарились, как туман над озером той ночью.
- Никогда не думай, что ты оказалась в неловком глупом положении.
- Сейчас я слышу голоса леса, Диана.
- Ты раньше не слышала эти голоса, Калипсо, - Диана пронзительно посмотрела в глаза Калипсо.
- Потому что моя любовь созрела, Диана.
- Невероятно, - Диана провела ладошкой по бисеринкам пота на лбу Калипсо. - Я совершенно сбита с толку.
- Я бы никогда не смирилась с нашим расставанием, Диана, но сейчас я чувствую себя абсолютно счастливой.
- Ты счастлива нашим расставанием, Калипсо?
- Нет, я счастлива, что даже, когда расстанусь с тобой, вернее - уйду в Фивы, то я все равно не расстанусь с тобой.
Потребность веселиться бурлит во мне.
- Ой, - я чувствую, как твоя потребность не только бурлит.
- Меня уже не удивляют цифры, которые посыпались на меня отовсюду.
Я очень сожалею, что не порадовала тебя цифрами раньше.
- Разговор не о цифрах, Калипсо, - Диана замолчала и накрыла губы Калипсо своими золотистыми губами.
Над лесочком повисло долгое молчание.
- Почему ты не? - наконец проговорила Калипсо.
- Почему ты да? - ответила Диана.
- Ты всегда была для меня идеалом, Диана.
- Идеалом? - Диана шутливо ударила легонько пальчиками в лобик Калипсо. - Идеалу можно поклоняться.
Но любить идеал невозможно.
- Не спрашивай меня, как я люблю тебя, Диана.
- Ты произносишь нежные слова с неподдельной искренностью.
Возможно, что встреча с амазонкой тебя изменила, Калипсо.
- Ни одна цифра не трогала мое сердце так сильно, как ты, Диана.
Извини, если я обидела тебя когда-то чем-то. - Калипсо подалась вперед и страстно прижалась к Диане.
Она опустила головку ей на плечи и задрожала.
- Ты нужна мне, Калипсо, - Диана прошептала. - У меня не было другой подружки. - Блестящая женщина призналась. - И, когда ты обнимаешь меня, я чувствую себя в себе.
- Неправда, у тебя было много подружек, Диана.
- Все в прошлой жизни.
- Ты много раз умирала?
- Прошлая жизнь может быть и час назад, Калипсо.
- Красивая отговорка.
- Мы живем в настоящем, Калипсо.
- Я боялась, что ты никогда не вернешься в мою память, Диана, - руки Калипсо крепче сомкнулись вокруг талии Дианы, словно боялись ее упустить. - Худшее позади, лучшее - впереди.
- У нас не было худшего, Калипсо.
- Мое сердце надрывалось, я боялась, что не переживу, если мы расстанемся.
- Теперь, переживешь, Калипсо, если мы расстанемся? - Диана лукаво подмигнула Калипсо и кивнула головкой в сторону Семирамиды: - Она виновата, что ты переживешь мое с тобой расставание.
- Я не участвую в вашем очень интересном общении, - Семирамида фыркнула, как сноровистая лошадка. - Но я все слышу.
ЕСЛИ СЛЫШУ, ТО УЖЕ УЧАСТВУЮ
- С каждым днем я люблю тебя все больше и больше, - Калипсо прошептала охрипшим голосом.
- Калипсо, ты говоришь эти слова Диане, а смотришь на меня, - Семирамида покачала очаровательной головкой.
- Калипсо не только мне эти слова шепчет, - Диана усмехнулась. - Но и тебе, Семирамида.
- Что за глупость, - Калипсо вспыхнула. - Если я люблю, то только люблю... - Калипсо быстро быстро заморгала.
- На некоторое время ты сбежишь от меня, Калипсо, - Диана опустила ладошку на левую грудь Калипсо. - Многие подумают, что мы порвали все связи между нами.
Так будет лучше, если кое-кто так подумает.
- У тебя есть кое-кто, Диана? - Калипсо попыталась отстраниться, но Диана не отпустила.
- Кое-кто и кое-что есть у каждой девушки, Калипсо.
- Я не вернусь к тебе, даже для того, чтобы поговорить.
Ты коварная, - Калипсо шмыгала носиком.
- У меня много раз возникало искушение найти тебя, Калипсо.
Но я понимала, что ты должна жить свободно, чтобы познала себя.
Ты стала одним из самых сердечных моих воспоминаний.
- Я уже стала твоим воспоминанием, Диана?
- Подобные чувства не испытывают, эти чувства сами испытывают нас.
- Я могу оборвать твои чувства, Диана.
- Можно затушить костер, но он вспыхнет в другом месте, Калипсо.
- В каком месте вспыхнет?
- В месте, в котором у тебя сейчас вспыхнуло.
- Откуда ты знаешь, что?
- Я не знаю, я почувствовала огонь и воду.
- Это не вода и огонь, Диана.
- Подобное не вспыхивает у бесчестных, Калипсо.
- Меня до сих пор пугает мысль отвернуться от тебя, Диана.
- Если отвернешься от меня, то увидишь Семирамиду.
- Меня можно увидеть, даже, если не поворачиваться - Семирамида отозвалась звонко.
МЕНЯ НЕ СПРАШИВАЮТ, А Я ОТВЕЧАЮ
- Чувства у всех одни, но выражаются они по-разному, - Диана осторожно сняла тунику с Калипсо. - Ничего не получится, если без чувств.
- Не надо, Диана, - Калипсо застонала. - Я привяжусь к тебе, как собачка.
- Разве ты не этого хотела, Калипсо?
- Если я получаю наслаждение с тобой, Диана, то это не означает... - Калипсо горела. - Нет, это означает - все.
- Все означает, - Диана повторила.
Ее тонкие пальцы уверенно сжали грудь Калипсо. - Теперь никакое твое слово не может обидеть меня.
- Я хочу, чтобы ты не ошиблась в своих чувствах ко мне, - Калипсо сняла тунику с Дианы.
Две девушки застыли, как мраморные статуи. - Я бы хотела дать тебе время понять меня, мои настоящие желания.
Я рисковала, боялась, что ты охладеешь ко мне.
- Ты же чувствуешь, что я не охладеваю, а наоборот, - Диана засмеялась.
- Я боялась, что ты подумаешь, что молодость - препятствие для настоящей любви.
- Я глубоко тронута, что ты не уверена в своих и моих чувствах, Калипсо.
- Слишком было бы просто, Диана, если бы я была уверена, - Калипсо покраснела.
- Приятно слышать.
- Приятно не только слышать, Диана.
- Прости, но сейчас я только желаю.
- Я знаю, что ты загадочная.
Я же - простая цифра.
- До отбытия в Фивы, - Диана присела на травку и потянула за руку за собой Калипсо.
Калипсо напряжено глядела в глаза Дианы и поддалась.
Она присела рядом.
Затем белой волной набросилась на Диану.
Осыпала ее идеальнее тело жаркими быстрыми поцелуями.
- Возможно - да, возможно - нет, Диана.
- Ты хочешь сделать больше, чем сказать, - Диана вспыхнула.
- Мне не нужно, чтобы ты сама приняла решение.
Я не интересуюсь, хочешь ли ты или не хочешь.
- Я хочу.
- Вспомни, как хорошо нам было во время ночных прогулок под луной.
- Нам и сейчас неплохо, Калипсо.
- Я боюсь, что ты подыгрываешь мне, чтобы не обидеть.
- Ты же видишь, что это не так? - Диана жадно поцеловала Калипсо.
- Твой поцелуй долгий и нежный, как теплая ночь, - Калипсо радостно засмеялась.
- Нежная ночь может излиться грозой, Калипсо.
- Излиться, - Калипсо дрожала. - Я привыкла к мысли, что все к лучшему.
- У нас неограниченная жизнь, Калипсо.
- Неограниченная, бесконечная, но слишком короткая, - Калипсо прошептала.
- Повтори еще раз, - Диана откинула головку.
- Что повторить: слова или...
- Или...
- Или, - улыбка восторга озарила прекрасное лицо Калипсо.
Девушка поцеловала Диану в шею.
- Никогда бы не подумала, - Диана страстно выдохнула.
- Я бы тоже никогда не подумала, что твое прекрасное лицо может пылать невинным румянцем, - пальчики Калипсо словно перебирали струны олимпийской арфы.
- На твоем плече сидит бабочка.
- Я назову ее Диана в честь тебя.
- Лучше - Калипсо, в честь тебя, чтобы она присматривала за мной, когда тебя нет.
- Я всегда с тобой, Диана.
- Я хочу попробовать еще раз, чтобы проверить, что не сошла с ума.
- Что ты сделаешь, если мы попробуем так, что небо перевернется.
- За небо я спокойна, Калипсо, - на этот раз голос Дианы стал задумчивый.
- Я не могу оправдать себя.
Так страшно потерять тебя и находить, находить и снова терять.
Я люлю тебя безгранично.
- Не надо быть скромными в своих желаниях.
- Разве мы скромные в наших желаниях?
- Что о нас думает сейчас Семирамида?
- Если хотите узнать, что я о вас думаю, то спросите лучше меня, - Семирамида захихикала. - Так прекрасно, когда вы искренне любите друг дружку.
ЛЮБОВЬ ВСЕГДА ПРЕКРАСНА
- Так искренне, что искры летят, - Калипсо засмеялась.
- Искры летят из глаз, - Диана усмехнулась. - Всякое правильное решение - награда за любовь и честность перед собой.
- Диана, как жаль, что у тебя осталось много здравого смысла, чтобы произносить длинные предложения, - Калипсо постучала пальчиком по левой груди Дианы. - Я почувствую себя отомщенной, когда ты слова со словом не сможешь связать.
- Оказывается, что мы с тобой воюем, а не любим? - Диана состроила серьёзную гримаску.
Но не удержалась и залилась серебряным смехом.
- Позволь мне решать: воюем ли мы или любим, - Калипсо пробормотала.
- Почему это ты главная?
- Потому что я сверху.
- А теперь я сверху, - Диана ловко перекатилась с не ожидавшей подвоха Калипсо. - Сейчас я главная.
- У тебя глаза блестят.
- У тебя тело блестит, Калипсо.
- Если я горячо поцелую тебя.
- Я уже потеряла способность спорить, чувствовать и страдать.
Слова уже не цепляются за слова.
Смысл остался только в наших объятиях.
- Не знаю, что ты называешь смыслом, Диана, - Калипсо захихикала.
- Вот это называю смыслом, Калипсо.
- Это смысл? Никогда бы не подумала, Диана.
- Обычно называют другим словом, но сейчас превратилась в смысл.
- Я требую олимпийское спокойствие, иначе наши жаркие тела расплавятся.
- Уже расплавились, Калипсо.
Я растекаюсь.
- Что я могу сделать, чтобы развеселить тебя, - Калипсо промурлыкала через пять минут.
- Чтобы развеселить меня, закрой глазки, а том не стыдно, - Диана смущенно покраснела.
- Я с тобой чувствую себя абсолютно беспомощной, Диана.
- Ты? Беспомощная? - Диана хрустально расхохоталась. - Ты неплохо бы зарабатывала, если бы занималась олимпийской греко-римской борьбой.
Ты так меня трепала, что я...
- Греко-римская борьба - отвратительное зрелище, - Семирамида фыркнула. - Я видела, как тренировались олимпийцы в "Три грации".
- Диана, ты сидишь на мне, то твои слова не могут быть серьёзными, - Калипсо тут же подметила.
- Только не притворяйся несчастной девушкой, которой нечем заполнить душевную пустоту, - Диана поцеловала Калипсо.
- Заполнить пустоту? - Калипсо захихикала.
- Если бы я была мужчиной...
- Ты - мужчиной, Диана?
Тогда бы я тоже стала мужчиной.
- Не надо нам давать шансов совершить глупость, - Диана в очередной раз притянула Калипсо к себе.
- Ты думаешь, что мы совершим глупость, Диана? - на миленьком лице Калипсо мелькнула тревога.
- Думаю, что нам пора, - Семирамида подошла к двум подружкам.
- Ты уже наигралась с луком? - Диана даже не сделала попытку подняться.
- Наигралась? - Семирамида даже подпрыгнула от возбуждения. - Этот лук...
Эти стрелы...
Кажется, что лук думает за меня.
Стрела сама срывается с тетивы и находит цель.
Если привыкнуть к этому луку, то можно забыть, как стрелять из обыкновенного.
Он очень опасен привыканием, замечательный твой лук.
- К хорошему быстро привыкаем, - Диана поцеловала Калипсо в губы.
- К хорошему? - Калипсо замурлыкала.
- И к хорошим.
- Ты очень милая, - Калипсо задрожала, протяжно застонала и обессиленная, словно подрубленный платан, упала на Диану.
- Ты - моя, Калипсо, - нескрываемое обожание светилось в восторженно удивленном взгляде Дианы.
- Да, - миг Калипсо молчала, а затем начала оживать.
- Есть здравый смысл даже в любви, - Диана осторожно выползла из-под Калипсо.
Затем подала ей руку.
- Ты счастлива? - Калипсо спросила с затаённой грустью.
- Безумно счастлива так, что ноги не держат, в глазах летают комарики.
Я чувствую себя рыбкой в сетях рыбака.
- Я не понимаю, что случилось, - Калипсо оглядывалась по сторонам.
- Уже случилось, поэтому мы должны думать о завтрашнем дне, - Диана натягивала свою тунику. - Вернее - о сегодняшнем ужине и вашем отдыхе.
Вы же не пойдете на ночь глядя? - Диана выжидательно смотрела на Семирамиду.
- Мы бы хотели покушать, выспаться, - Семирамида протянула лук и стрелы Диане. - Еще мне нужна туника, а то я голая.
- Покушать и тунику я обещаю, - Диана сверкнула глазищами. - Но то, что ты выспишься, Семирамида, не обещаю.
- На что ты намекаешь, Диана? - Семирамида расправила плечи.
ТОЛЬКО МНИТЕЛЬНЫЕ ВО ВСЕМ ВИДЯТ НАМЕКИ
- Хотя бы на то, девочки, что туника у тебя, Семирамида уже есть.
Не понимаю, зачем ты, Калипсо, натянула тунику амазонки. - Любящий взгляд на Калипсо. - Не понимаю, но догадываюсь.
- Как ты поняла, что туника моя? - Семирамида распахнула глазища.
- Семирамида, твоя корона королевы говорит за тебя.
- У меня корона королевы?
- Как будто ты не знала о ней, Семирамида
- Я думала, что простая золотая корона с драгоценными камнями.
- Простая золотая корона с бриллиантами, рубинами, изумрудами, сапфирами? - Диана погладила мягкой ладошкой лук и стрелы.
- Мы надеялись, что все будут думать, что корона поддельная, - Калипсо грудью выступила на защиту Семирамиды.
- Я - не все, Калипсо, - Диана скрепила объяснение долгим поцелуем.
- Золотая корона, ну и что? - Семирамида пожала плечами.
- Корона обязывает, амазонка.
- Я не подчиняюсь короне, Диана.
- Зато корона подчиняется тебе, Семирамида.
- Все это экзотическое, непривычное, - Семирамида присела на поваленное бревно.
- Семирамида, - Диана опустила руку на левое плечо Семирамиды.
- Да, Диана, - Семирамида подняла прекрасное личико.
- Могу я попросить тебя об одолжении?
- Я много раз за последнее время слышала эту фразу, Диана.
- Но только не от меня ты слышала эту фразу, Семирамида.
- Да, от тебя, Диана, я не слышала.
- Я прошу тебя об одолжении - принять от меня в подарок мой лук и стрелы.
Взамен на твой лук и стрелы.
- Я не ослышалась, Диана?
- Если бы ты ослышалась, Семирамида, то ты бы не переспрашивала.
- Я не приму твой лук и стрелы, Диана.
- Почему, Семирамида?
- Во-первых, как я уже говорила, мой лук и стрелы - мои подружки.
Они обидятся, если я их отдам.
ОТДАТЬ - ПРЕДАТЕЛЬСТВО
- Ты не отдашь их, ты их обменяешь на мой лук и стрелы.
- Слова - не туника, их не вывернешь наизнанку.
- Семирамида, твои лук и стрелы будут прекрасно чувствовать себя у меня.
- Если бы я могла спросить их мнение, Диана.
- Поверь мне, Семирамида, что через месяц твои лук и стрелы станут золотые, как мой лук.
- Но твой лук не золотой, Диана.
- Золотой, в смысле, что самый лучший, Семирамида.
- Почему ты хочешь обменять свой замечательный лук на мои... не менее замечательные стрелы и лук?
- Потому что я хочу оставить память о тебе, Семирамида.
- Память обо мне, Диана?
- И еще я хочу, чтобы ты выглядела до конца величественно, Семирамида.
- Я и так выгляжу так, как я выгляжу.
- У тебя царская корона, Семирамида.
Твоя туника, вообще, непонятная, единственная в своем роде.
- Я не думала, что она единственная.
- Когда будешь снимать тунику, то подумай, Семирамида.
- Намек, чтобы я разделась, Диана?
- Ты и так голая, Семирамида.
- Тогда я в полном непонимании.
- Выкинь воспоминания от приятных до плохих, Семирамида.
- Выкину, а лук и стрелы здесь зачем?
- Забирай, и не упорствуй, - Диана силой вырвала у Семирамиды ее лук и стрелы.
Затем также настойчиво вложила в ее руки свой замечательынй лук и колчан со стрелами.
- Семирамида, ты выглядишь сейчас, как лесная нимфа, - Калипсо всплеснула ладошками.
- Выгляжу я голой среди одетых, - Семирамида пробурчала.
- Теперь, когда дело сложилось прекрасно, - Диана заметно повеселела, когда Семирамида нехотя приняла ее лук и колчан со стрелами, - мы отправляемся в мой домик на пир.
- Но я голая, - Калипсо заверещала, как птичка.
- Калипсо, разве тебя раньше смущало, что ты была рядом со мной голая? - Диана засмеялась.
- Теперь, когда Семирамида одета, я чувствую себя неловко, словно на чужом корабле, - Калипсо прикрыла ладошками груди.
- Чтобы ты не стыдилась, Калипсо, я тоже не стану одеваться, - Диана размахивала туникой.
- Я чувствую себя, как в Колизее, - Семирамида приладила за спину лук и стрелы, которые подарила ей Диана.
- Семирамида, тебе понравится у меня в гостях, - Диана похлопала Семирамиду по попке.
- Я уже чувствую напряжение, - Семирамида распрямила спинку.
- Я же себя иногда чувствую богиней растительного и животного мира, - Диана произнесла почти печально. - Мне снится, что я олицетворяю женственность и плодородие.
Иногда мне кажется, что я родоначальница Луны.
- Не много ли тебе кажется, Диана? - Семирамида встревожилась. - Я встречала на своем жизненном пути только одного сына бога - Геракла.
Мне достаточно.
БОГОВ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТЕХ, КТО ИМ ПОКЛОНЯЕТСЯ
- Я не виновата, что я отождествляю себя еще и с богиней трех дорог, - Диана виновато улыбнулась. - Свое изображение я вижу часто на перекрестках.
Однажды, когда я шла за водой к колодцу, передо мной в клубах пыли остановилась колесница.
Я надеялась, что Зевс, наконец-то...
- Ты ждешь Зевса, Диана? - Калипсо нахмурилась.
- Я не жду Зевса, но надеюсь его увидеть, - Диана лукаво подмигнула Калипсо. - Из колесницы вышел цезарь.
"Красавица, - Цезарь сначала измерил меня взглядом, затем обратился с поклоном. - Я никогда не видел столь выдающейся красоты".
- Я тоже никогда не видела столь выдающейся красоты, как у тебя, Диана, - Калипсо натянула улыбку. - Разве что Семирамида...
- Семирамида - самобытная и очень интересная, - Диана погладила Калипсо по спинке.
- Очень невежливо говорить обо мне в третьем лице, - Семирамида воинственно выгнула спинку.
- Мы хвалим тебя, Семирамида, а восхваление - очень вежливо, - Калипсо засмеялась.
- Цезарь спросил меня, как часто мужчины нелепо и угловато пытаются подкатить к девушке:
"Что одинокая красавица делает в лесу без стражников?"
"То же самое одинокая красавица делает в лесу без стражников, что цезарь делает со стражниками", - у меня невольно вырвалось.
Цезарь погладил меня по щеке и произнес проникновенно:
"Диана..."
"Откуда ты знаешь мое имя, цезарь?" - я удивилась.
"Я все знаю о людях, Диана, а ты все знаешь о лесе и о дорогах", - цезарь ответил загадочно.
"Если хочешь взять меня в жены, то я не согласна, цезарь", - я сразу решила сказать цезарю "нет".
"Твое имя, Диана, толкуется как знак тройной власти, - цезарь воспылал ко мне чувствами. - Ты властительница на небе, на земле и под землей".
"На небе властитель - Зевс, - я отвечала смело. - На земле властитель - цезарь.
Под землей властитель - Аид".
"Да, они властители, - цезарь не отказывался от своих слов. - Но ты властвуешь над властителями".
"Как же я властвую, если у меня нет скипетра, как у Зевса", - я все воспринимала, как шутку.
"То, чего у тебя нет, это твое достояние, Диана".
"Нет и достояние?" - моему удивлению не было предела.
Но без одежды ты будешь более царственная, чем в тунике".
"Ты остроумно придумал, цезарь, чтобы раздеть меня", - я засмеялась.
"В Римской провинции под именем Дианы почитают местных духов - хозяек леса".
"В лесу я себя чувствую великолепно, Цезарь".
ГЛАВА 52. ДИАНА И ЦЕЗАРЬ
"Иногда тебя называют Луцина - покровительница деторождения".
"Так мы подошли к деторождению, цезарь?"
"Я не виноват, Диана.
Оно сама как-то получилось".
"Надо же, сколько ты придумал, чтобы получить меня на свое ложе, цезарь".
"Не я придумал, а историки сказители и мудрецы философы.
В храмах, названных твоим именем, Диана, рабы обладают неприкосновенностью".
"Ты намекаешь цезарь, что хочешь ко мне прикоснуться?"
"Я не намекаю, а хочу к тебе прикоснуться, Диана".
"Не убедил ты меня, цезарь, не убедил".
"Царь Сервий Туллий был рожден в рабстве.
Он посвятил тебе Храм на Римском холме Авентин.
Годовщину основания храма Туллий назначил праздником рабов".
"Но я не богиня Диана".
"Каждый может стать тем, кем хочет, Диана"
"Цезарь, если ты захочешь, то сможешь стать китом?"
"Я сейчас попробую стать китом", - цезарь надул щеки и выпятил живот.
Так цезарь напрягался час.
"Не получается мне стать китом, Диана".
"Значит, цезарь"...
"Ничего особенного не значит, Диана.
Я не могу превратиться в кита, потому что я не бог.
Ты же - богиня, Диана.
Ты можешь..."
"Ты так говоришь, цезарь, чтобы соблазнить меня".
"Если бы я захотел тебя соблазнить, Диана, то я бы дал тебе золото".
"Мне не нужно твое золото, цезарь".
"Ты отказываешься от золота, Диана, потому что ты богиня, - цезарь обрадовался. - Простая рабыня схватила бы мое золото и меня.
Меня схватила бы рабыня. - Цезарь повторил уныло.
Словно не верил, что рабыня заинтересуется им. - Но ты отказала мне и золоту.
После этого не сопротивляйся, что ты - богиня".
"Даже за один динарий, цезарь..." - я не закончила фразу.
"Динарий с твоим изображением очень популярен, Диана, - цезарь на все знал ответы заранее. - Жрица храма Дианы, твоего храма, на Авентине предсказала необыкновенную корову.
Если владелец необыкновенной коровы принесет ее в жертву в твоему храму, то получит власть над всей Италией.
Царь Сервий Туллий узнал об этом предсказании и принес в жертву необыкновенную корову в твоем храме.
Рога необыкновенной коровы царь прикрепил к стене храма - в назидание рогоносцам".
"Цезарь, ты - рогоносец?"
"Я не рогоносец, Диана.
Нет, конечно, неофициально я - рогоносец.
У меня много жён, за которыми не уследят даже самые быстроногие евнухи.
Но ты более рогоносец, Диана"
"Девушка не может быть рогоносцем".
"Тебя изображают в длинной одежде, с факелами в руках и с полумесяцем на голове.
Полумесяц похож на рога.
Не правда ли, Диана?" - цезарь даже язык высунул в предвкушении моего ответа.
"У кого рога на голове, тот во всех видит рогоносцев", - я засмеялась в лицо цезаря.
"Диана, я не стерпел бы шутки над собой, но ты - богиня.
Моешь шутить столько, сколько из тебя смеха выльется.
Когда ты смеешься, твои великолепные груди так восхитительно дрожат от смеха..."
"Груди не для того, чтобы дрожали", - я разволновалась.
Если каждый цезарь будет на меня бесцеремонно пялиться, то у меня не останется времени на свои дела.
"В городе Аричча около озера Неми стоит удивительный храм.
Он уникален. - Цезарь, наверно, изучил всех богов, и особенно - богинь. - Твоим жрецом, богиня, может стать только беглый раб.
Когда беглый раб приходит в священную рощу, то его там встречает другой беглый раб, ставший до него жрецом.
С ним раб вступал в бой, который должен закончиться смертью одного из рабов.
В случае победы пришельца появлялся новый жрец, который служил тебе до смерти от очередного претендента".
"Цезарь, ты рассказываешь мне обо мне?" - я пошутила.
"А ты, Диана, знаешь все о себе?"
"Нет, цезарь, я не все о себе знаю".
"Хорошо, что ты сказала, что не все о себе знаешь, богиня Диана".
"А если бы я сказала, что все о себе знаю..."
"То я назвал бы тебя зазнайкой", - цезарь расхохотался. - Диана, правда, что ты создала призрачный холодный источник из слез?"
"Конечно, цезарь.
Я же богиня.
Я только тем и занимаюсь, что создаю прохладные холодные источники из слез"
"Когда второй римский царь Нума Помпилий умер, его супруга Эгерия погрузилась в скорбь.
Она удалилась в Ариций, где в роще, посвященной тебе, Диана, стала оплакивать своего мужа.
Ее стоны и плач мешали жрецам справлять свой культ.
Ты сжалилась над несчастной женщиной и превратила ее слезы в холодный прозрачный источник".
"Наверно, эта легенда не обо мне, - я не хотела входить в незначительную легенду. - Разве это помощь - превратить слезы в холодный прозрачный источник.
Скорее всего - шутка, а не помощь женщине".
"Женщине ты помогла, дочери Тесея.
Ведь Ипполита была твоей возлюбленной". - Так сказал цезарь.
Диана внимательно посмотрела на Семирамиду:
- Семирамида, не о твой ли царице Ипполите сказано в легенде, которую я услышала от цезаря?
- Может быть, и о царице Ипполите, - Семирамида покачала очаровательной головкой. - Царицы амазонок живут долго и во все времена.
То, что Геракл убил Ипполиту, не означает, что она умерла.
Тебе лучше знать, - Семирамида лукаво взглянула на Диане. - Ведь цезарь сказал, что Ипполита была твоей возлюбленной.
ТАК РОЖДАЮТСЯ ЛЕГЕНДЫ
- Цезарь уверял меня, что Ипполита из-за меня отвергла любовные домогательства Геракла.
"Тесей проклял Ипполиту и призвал в свидетели своего отца Нептуна.
Он в свою очередь наслал безумие на Геракла, который погнался за Ипполитой и своим сверкающим мечом убил ее в спину.
Однако Эскулап по твоей просьбе, Диана, воскресил мертвую Ипполиту.
Ипполита простила Геракла и удалилась в посвященную тебе, Диана, арицийскую рощу, где стала одной из богинь".
- Ипполита сейчас в роще? - Семирамида облизнула сразу пересохшие губки.
- Ты побежишь к Ипполите? - Калипсо сверкнула глазищами.
- Ипполита не ждет меня, - Семирамида махнула рукой. - Зачем я стану беспокоить ее.
Она меня и не знает.
Возможно, что и роща, и Ипполита существуют сейчас только благодаря выдумке цезаря.
- Цезарь - большой выдумщик, - Диана рассмеялась. - Он умеет дудеть в тростниковую дудочку. - Диана обернулась к Калипсо: - Калипсо, если тебя крестьяне называют ведьмой за то, что ты считаешь все подряд, то тебе, наверно, им будут интересны слова цезаря о том, что Диану считают королевой ведьм.
Но ведьмы в этом понимании не колдуньи, а - мудрые женщины, целительницы.
- Да, моя королева, - Калипсо шутливо поклонилась Диане.
Диана серьезно поклонилась в ответ:
- Диана создала мир из себя.
В ней находились семена всех созданий, которые были и будут.
Диана разделила свет и тьму.
Себе Диана оставила тьму, а свет отдала своему брату Аполлону.
В Вестляндии фей называют Дианами.
В Юстляндии водяные нимфы - Дианы.
- Сколько вас много, Диан, - Семирамида прикоснулась к левой руке Дианы. - Это правда, Диана?
НЕ НУЖНА МНЕ ПРАВДА, И НЕПРАВДА НЕ НУЖНА
- Что, правда? - Диана обворожительно улыбнулась Семирамиде. - Что я - богиня Диана?
- Да, я спрашиваю, считаешь ли ты себя богиней?
- Семирамида, каждая женщина должна быть твердо уверена, что она богиня.
Когда мы верим в себя, то мы - богини.
- Я не богиня, я - амазонка.
- Может быть, амазонки выше, чем богини, - Диана пальчиком дотронулась до соска Семирамиды. - Боги и богини разобщены.
Вы же, амазонки, вместе.
Вместе вы - сила!
- Мы и не вместе тоже - сила.
- Раньше я любила гулять по лесу в короткой до колен тунике, - Диана светло улыбалась. - Тунику подпоясывала на талии.
Со мной ходил мой верный олень
Позже олень убежал в Норд, в страну оленью.
Там сосны рвутся в небо, там быль живет и небыль.
Однажды я с охотничьими собаками преследовала кабана.
- Я с Семирамидой тоже преследовала кабана, - Калипсо приобняла Диану за талию. - Но кабан превратился в мытаря.
Семирамида нечаянно его подстрелила.
- Вы можете считать, что подстрелили не сборщика налогов, а кабана в его образе, - Диана прикоснулась пальчиком к носику Калипсо.
Калипсо чихнула. - Я возвращалась с охоты с корзинкой фруктов.
Вдруг услышала от озера крики.
Я бросила корзинку зверям и побежала к озеру.
Может быть, было слишком темно, или я не все усмотрела в высокой траве.
Но крестьяне с рогами и копытами бегали за девушками и срывали с них одежды.
Когда я подбежала, девушки почти отбились от наглых крестьян и побежали в лес.
Я подняла лук и наложила стрелу, чтобы защитить себя и девушек от распутства.
Крестьяне испугались моего гнева и убежали в деревню
Позже я, когда вспоминала, то уже не была уверена в крестьянах,
Может быть, не крестьяне бегали за девушками, а сатиры - за нимфами?
- Сатиры и нимфы - выдумка, - Семирамида сладко потянулась. - Если бы они существовали, то я бы их обязательно встретила в лесу.
Мы, амазонки, много времени проводим в горах, в поле и в лесах.
Ни один сатир не ушел бы от нашей стрелы.
- Ни одна нимфа не ушла бы без ласки от амазонки, - Калипсо показала Семирамиде розовый язычок.
Амазонка шаловливо тоже показала Калипсо язычок и обратилась к Диане.
- Диана, где я могу вымыть грудь?
НАДО БЫЛО РАНЬШЕ СТЕРЕТЬ С ГРУДИ ПРИКОСНОВЕНИЕ МУЖЧИНЫ
- Ты хочешь все время вспоминать о том, как тебя щупал крестьянин? - Калипсо надула губки.
- Я боюсь, что вместе с воспоминанием о лапанье снадобье сотрет и другие мои воспоминания.
- Вот, что значит неосторожно сказанное слово, - Диана погладил щечку Семирамиды. - Я имела в виду смыть с груди воспоминание о ладони.
Ни в коем случае не смыть из памяти. - Диана раздвинула ветки.
Словно ниоткуда на полянке появился изумительный аккуратный домик.
- Будто его здесь не было, - Семирамида захлопала в ладошки от неожиданности.
- Мой домик дается не каждой, - Диана сощурила глаза.
- Не каждой и не каждому, - Калипсо, словно она хозяйка, первая открыла дверь в дом.
- Каждому мой домик, вообще, не дается, - Диана, когда Калипсо не видела их, шлепнула ладошкой по попке Семирамиды.
- Ты ударила меня по попке? - Семирамида прошептала, чтобы не услышала Калипсо.
В ответ Диана пожала плечами и показала язычок Семирамиде.
- Мы только и показываем друг дружке язычки, - Семирамида рассмеялась.
- Над чем вы смеетесь, - Калипсо уже присела за стол. - Над моей попкой?
- Мы смеемся оттого, что, наконец, оказались дома, - Диана выставила на стол кушанья.
- Все приготовлено на троих, - Семирамида с нетерпением схватила кусок жареной куропатки. - Будто ты, Диана, ждала нас к ужину.
ХОРОШО МНЕ ТАМ, ГДЕ ЖДУТ МЕНЯ
- Я ждала вас к ужину, - Диана сама присела к столу. - Нужно всегда ждать своих подруг.
- Даже, если подруга не подруга еще? - Семирамида потянулась за сладким виноградом.
- Однажды на базарной площади я видела незнакомого патриция в белом, - Диана пододвинула Семирамиде корзинку с виноградом. - Патриций в белом точно не был моей подругой. - Диана взглянула на застывшие в удивлении лица Калипсо и Семирамиды и рассмеялась: - Люблю пошутить.
- А я люблю спать, когда спать хочется, - Калипсо откровенно зевнула. - Я засыпаю, - Калипсо с трудом добрела до диванчика с мягкими шкурами.
- Упала и почти сразу заснула, - Диана с обожанием смотрела на Калипсо.
- Я думаю, что Калипсо заснула еще, не коснувшись диванчика, - Семирамида рассмеялась.
- Позволь, я сяду к тебе на колени, Семирамида, - Диана неожиданно заявила.
Не дождалась разрешения Семирамиды и присела к ней на колени.
- Но мы как-то, мы почему-то, - Семирамида залепетала. - Мы - не мы.
- Я хочу ощутить ту, которая изменила мою любимую подругу Калипсо, - Диана стянула с Семирамиды тунику.
- Ощутить меня?
- Ты спасла Калипсо, ты переделала ее, Семирамида, - жаркое дыхание коснулось губ амазонки.
- То, что я переделала Калипсо, я не уверена.
Я ничего с ней не делала, - Семирамида, неожиданно коснулась губами губ Дианы. - Но откуда ты знаешь, что я спасла Калипсо.
- Я не знала, но догадывалась, - Диана пальчиком чертила круги вокруг соска Семирамиды. - Калипсо всегда со своим счетом попадает в смертельные для нее ситуации.
Я предположила, что, если вы вместе, то ты спасла мою Калипсо.
- Ты предположила и угадала, Диана, - Семирамида прошептала. - Но я не считаю подвигом спасти девушку.
- Вы, амазонки, всегда спасаете друг дружку и других девушек.
- Даже, если мы по колени, или по шею в неприятностях, - Семирамида вдыхала аромат кожи Дианы.
- Пойдем в мою спальню, Семирамида.
- В спальню? Спать?
НЕТ НИЧЕГО ГЛУПЕЕ, ЧЕМ ГОВОРИТЬ ОБ ОЧЕВИДНОМ
- Я буду изучать тебя, Семирамида.
- Но как же ты и Калипсо? - Семирамида смущенно кашлянула. - Вы же вместе.
- Калипсо - моя любовь, а ты, Семирамида, моя...
Просто моя.
- Звучит как-то почти оскорбительно, - Семирамида не обиделась и засмеялась.
- Мы же будем просто спать, - Диана встала с коленей Семирамиды. - Нет ничего предрассудительного, когда две девушки просто вместе спят в одной кроватке.
- Мы, амазонки, всегда вместе спим, - Семирамида подскочила. - Это другое дело.
Я не предам Калипсо, потому что мы с ней не подружки.
Ты не предашь Калипсо, потому что будешь изучать меня и вместе со мной просто спать.
- Мокрое место осталось, - Диана захихикала и указала пальчиком на колени Семирамиды.
- Ты посидела на мне, затем ушла, а мокрое место осталось, - Семирамида тоже захихикала. - Теперь я понимаю поговорку - Осталось мокрое место.
- Оно, мокрое место, не только осталось на твоих коленях, но и ведет тебя в спальню, - Диана за руку привела Семирамиду в другую комнату.
- Когда ты сидела на моих коленях, то у тебя попка была горячая, - Семирамида прилегла на кроватку.
Но тут же поднялась: - Диана, ты обещала снадобье, чтобы стереть след мужской руки с моей груди.
- Ах, снадобье, - Диана всплеснула руками. - Конечно, сейчас найду. - Хозяйка остановилась около корзиночек с разными вещичками.
Наклонилась низко-низко и стала перебирать вещи.
- Семирамида, пока я ищу снадобье, ты можешь изучать мою попку, - сначала Диана рылась в одной корзинке, затем перешла к другой.
- Изучать твою попку? - Голос Семирамиды дрогнул.
- Конечно, любуйся моей попкой, - Диана обернулась и засмеялась. - Я же буду потом изучать тебя.
Мне интересно в тебе все, Семирамида.
- Почему ты так заинтересовалась мной, Диана?
МОЖЕТ БЫТЬ, ДИАНА И НЕ ЗАИНТЕРЕСОВАЛАСЬ МНОЙ
- Ты интересная, поэтому я интересуюсь, - Диана распрямилась, подошла к кровати.
В руке Диана держала хрустальный пузырек с зеленой жидкостью.
- Твои груди смотрят в мои глаза, - Семирамида почувствовала, как кровь приливает к щекам.
- Сейчас я исправлю, и мои глаза будут смотреть в твои глаза, - Диана наклонилась и накрыла своими губами губы Семирамиды.
- Я, словно с луговыми цветами целуюсь, - Семирамида выдохнула после поцелуя.
- Ты почувствовала? - Диана встала перед Семирамидой на колени.
- Почувствовала твой лесной аромат, Диана?
- Да, Семирамида.
Мой лесной аромат.
- Ты натираешься лесными травами?
- Нет, я не натираюсь лесными травами.
Я - сама - трава!
- Губы твои пахнут цветами, Диана.
- Твои губы тоже пахнут свежими цветами и травкой, Семирамида.
- Потому что я жевала целебные травки, а затем накладывала на ранки - себе и Калипсо. - Семирамида весело засмеялась.
Даже ножками дрыгала от веселья. - Мы свалились с дерева и поцарапались.
- Что вы делали на дереве? - Диана налила на ладошку из пузырька и стала медленно водить ладонью по груди Семирамиды.
- Мы спасали птенчика, - Семирамида напряглась. - Птенчик упал, а мы его вернули в гнездышко.
- Ты напряжена, Семирамида.
- В последний раз я так напрягалась, когда мой конь в схватке понес.
Горный воин выбил меня из седла.
Моя нога зацепилась в кожаном стремени.
Конь уносил меня с битвы, спасал.
- Странное сравнение моим ласкам, Семирамида, - Диана подмигнула амазонке. - Но мне нравится.
- И мне нравится, Диана, - Семирамида мелко дрожала. - Но мне кажется, что ты не стираешь, а ласкаешь.
- Ласкаю и стираю, Семирамида.
- Все же, Диана, я начинаю верить, что ты - богиня Диана.
- Верь, Семирамида.
- Если какой-то могучий парень Геракл возомнил себя сыном бога, то почему бы красивой тебе не быть богиней?
- Почему бы тебе, Семирамида, не быть богиней? - Диана отставила пузырек подальше от кровати и прилегла рядом с Семирамидой.
- Я с тобой, но, словно в роще, Диана.
Смотрю на тебя и вижу цветущие луга и деревья.
Обильные плоды свисают.
- У меня не свисают, - Диана засмеялась.
- Ты, словно растворяешься.
Становишься расплывчатой.
- Это я, - Диана обняла Семирамиду. - Ты увидела мою суть.
- Значит... - Семирамида округлила глаза.
- Не надо слов, если листья деревьев шепчут на ветру, - Диана приложила пальчик к губам Семирамиды. - Листья и травы сами расскажут тебе, Семирамида, что тебя интересует.
- Если я тебя вижу, - Семирамида задумалась, - лесной и цветущей, то какой ты видишь меня? - Семирамида шутливо укусила Диану за пальчик.
НАДО НАЙТИ В ДОМЕ ДИАНЫ ЗЕРКАЛО, КОТОРОЕ ПОКАЖЕТ МЕНЯ МНЕ
- Разумеется, если ты не имеешь ничего против, амазонка, то я загляну в тебя, - Диана нежно провела рукой по волосам Семирамиды.
- И что видишь? - через пять минут Семирамида спросила с нетерпением.
- Пока ничего не вижу, - Диана ответила серьезно. - Подожди...
- Я жду, Диана.
- Что-то проступает, Семирамида.
- Диана, ты смущаешь меня.
- Я погружаюсь в тебя, Семирамида, - Диана пролепетала. - Я вижу... - Глаза Дианы застекленели.
- Чего ты испугалась? - Семирамида приподнялась и присела на кровати. - Словно утратила волю.
Будто погрузилась на дно моря.
- Семирамида, - Диана вскрикнула. - Семирамида, надо же... - Диана не договорила.
Она сильно-сильно сжала амазонку в своих объятиях и зарыдала.
Семирамида начала ее успокаивать и сама заплакала.
Диана осушила слезы и в свою очередь начала успокаивать Семирамиду.
Успокаивали они друг дружку долго, почти до утра.
- Еще не поздно, - Диана поцелуем разбудила Семирамиду.
- Не поздно что? - Семирамида открыла глаза и засмеялась.
- Не поздно все, Семирамида.
- Мы так переплелись с тобой во сне, что я не могу отличить свои ноги от твоих.
- Мы должны поерзать ногами, чтобы разобраться с ними, - Диана произнесла серьезно.
- Диана, не надо так ерзать, - Семирамида жалобно проблеяла. - А то снова доерзаемся.
- Вот и славно, - Диана захихикала. - Я по утрам всегда разминаюсь.
Олимпийцы называют это утренней гимнастикой.
- Диана, Диана, - Семирамида сжала губы и изогнулась радугой. - Вот и доерзались. - Амазонка дождем упала на шкуры.
- Я думала, что будет совсем не так, - Диана вскрикнула вместе с Семирамидой.
Крупная дрожь пробежала по ее телу. - Я так благодарна тебе, Семирамида.
- Но ты так и не сказала мне, как ты меня видела.
НУЖНО ЛИ МНЕ ТО, О ЧЕМ Я НЕ ЗНАЛА
- Я не сказала тебе, потому что не было времени, - Диана пружинисто вскочила с кроватки.
- Теперь у нас есть время, поэтому скажи сейчас, - Семирамида не отступала.
- Времени никогда нет, Семирамида, - Диана выпорхнула из спальни.
- Не хочешь - не говори, Диана, - Семирамида проследовала в другую комнатку и взглянула на спящую Калипсо. - Я сама себя увижу когда-нибудь.
- Золотые слова, Семирамида, - Диана поцеловала Семирамиду в губы и присела на ноги спящей Калипсо.
- Не дала мне досмотреть сон, - Калипсо проснулась и открыла глаза.
- Разве я для тебя не сон, Калипсо? - Диана склонилась к Калипсо.
- Я пойду, поупражняюсь с луком, - Семирамида подхватила лук и выбежала из домика.
Амазонка попробовала новый лук на стрельбе по листьям дерева:
- Сегодня лук стреляет по-другому, - Семирамида удивилась. - Не хуже и не лучше, чем вчера.
Но по-другому.
Словно лук живой. - Семирамида оглянулась на домик. - Почему лук не может быть живым?
Диана говорила, что надо верить.
Если верить в себя и считать себя богиней, то станешь богиней.
Хочу ли я превратиться в богиню?
Не знаю.
Может быть, и хотеть надо уметь, и вовремя хотеть? - Семирамида по журчанью отыскала задорный ручей.
Забежала в хрустальную водичку и долго плескалась.
- Словно выиграла схватку с ручьем, - Семирамида выскочила радостная.
Сердце билось ровно, душа пела.
Семирамида вернулась в домик.
- Семирамида, иди к нам, - Диана приглашающе похлопала ладошкой по диванчику.
- Не могу, - Семирамида присела к столу. - Мы с Калипсо заключили договор.
Я не трогаю ее, и Калипсо не трогает меня.
Мы не подружки, и ничего подружечьего между нами быть не может.
- Да, Семирамида, ты сдерживаешь себя, - Калипсо пропищала.
- Утром ты светилась от счастья, а теперь светишься счастьем, - Диана подошла и поцеловала Семирамиду в ушко.
- Одинаковое - светиться от счастья и светиться счастьем, - Семирамида захихикала. - Щекотно, Диана.
- Щекотно мало не бывает, - Диана пощекотала амазонку под мышками.
- Щекотнейше, - Семирамида заверещала, как зайчик.
- Калипсо, налегай на Семирамиду, защекотим ее, - Диана присела на колени амазонки и обхватила рукой за ее плечи.
Калипсо подбежала и начала щекотать Семирамиду в разных местах.
- Уууу, у, у, - Семирамида хохотала и вырывалась.
Слезы смеха обильно текли по пылающему личику.
Наконец, невероятными усилиями амазонка выскользнула из объятий Дианы.
- Если... бы... мы... не... дружили, - Семирамида с трудом переводила дух. - То я бы подумала, что вы хотите меня защекотать до смерти.
ПРЕДСТАВЛЯЮ БИТВУ, В КОТОРОЙ АМАЗОНКИ ЩЕКОЧУТ ГОРНЫХ ВОИНОВ, А ТЕ ЩЕКОЧУТ НАС
- Мы не водяные нимфы, чтобы щекотать девушек до смерти, - Диана засмеялась звонко и весело.
- Я тебе не подружка, Семирамида, - Калипсо согнулась в хохоте. - Поэтому до смерти не могу защекотать.
- Диана подарила, - Калипсо вертелась вокруг себя. - Нравится?
- Очень, - Семирамида распахнула глаза в восхищении.
- Я не спросила, кто нравится, - Калипсо захихикала: - Туника или Диана.
- А я и не ответила, кто очень нравится: туника или Диана, - Семирамида показала Калипсо язычок.
- Я никогда не смущаюсь, но Семирамида, не смущай меня, - Диана находилась в прекрасном расположении духа: - Я собрала вам в дорожку еду. - Диана протянула корзиночку с фруктами и сыром. - Легкий завтрак на траве. - Диана вздохнула глубоко. - Жаль, что этот завтрак у вас пройдет без меня.
- Мы могли бы позавтракать здесь, - Калипсо стояла в растерянности.
- Нет, вам пора идти, - Диана подталкивала Калипсо к выходу из дома.
- Ты кого-то ждешь в гости, Диана? - Калипсо упиралась. - И не хочешь, чтобы мы встретились.
- Не тратьте время попусту, - Диана вышла проводить до опушки. - Лес мне шепнул, что пора вам.
- Иначе хуже будет? - Семирамида деловито поправила лук, который ей подарила Диана.
- Ты проницательная, Семирамида, - Диана стала серьезной. - Береги себя, Семирамида.
- Почему амазонка должна беречь себя, а я нет? - Калипсо надула губки.
- Потому, что Семирамида спасет тебя, Калипсо, если сбережет себя, - Диана остановилась. - Если же Семирамида не спасется...
- Я не попаду в беду, - Семирамида топнула ножкой.
- Ты уверена, Семирамида? - Диана неотрывно смотрела в глаза амазонки.
- Более чем уверена в себе.
БЕЗ УВЕРЕННОСТИ НЕТ УВЕРЕННОСТИ
- Как на тонущей галере, - Диана наклонилась и сорвала травинку.
Задумчиво разминала стебелек ровными ослепительно белыми жемчужными зубами. - Сначала должны спасаться рабы.
Потом уже - детей спасают.
Если начнут спасать детей и патрициев, то погибнут все.
Рабы же помогут патрициям и их детям.
- Мы - рабы, - Калипсо захихикала.
Но ее хрустальный смех ни Семирамида, ни Диана не поддержали.
- Мы все рабы кого-то и чего-то, - Диана отвернулась.
- Диана, ты могла бы стать прекрасной амазонкой, - Семирамида поглаживала колчан со стрелами.
- Я и так прекрасная, поэтому более прекрасной не могу стать, - Диана ответила шутливо.
- Я имела в виду - настоящей амазонкой.
- Я и так амазонка, Семирамида.
- Ты не амазонка, Диана, - Семирамида произнесла без особой уверенности в своей мысли.
- Почему же я не амазонка для тебя, Семирамида? - Диана лукаво подмигнула Семирамиде.
- Амазонки живут в Фемискира, - Семирамида загнула пальчик на правой руке. - Амазонки выжигают или убирают правую грудь, чтобы удобнее было стрелять из лука.
- Во-первых, для меня Фемискира везде, - Диана сделала широкий жест руками: - В лесу - Фемискира.
- Во-вторых, любой лук, любые стрелы становятся в моих руках удивительными, - Диана прикоснулась к колчану Семирамиды.
Мне нет надобности убирать свою правую грудь, чтобы стрелять метко и быстро.
- Амазонка без правой груди, - Семирамида почесала за ушком. - Так не бывает.
- Но я же бываю.
- Ты бываешь, Диана и была... - Семирамида опустила головку, чтобы скрыть румянец смущения.
- В то, что я богиня, нужно также верить как и в то, что ты Семирамида, веришь, что ты амазонка, - Диана невесело засмеялась и зашагала к домику.
- Диана, что-то ты сегодня утром грустная, - Калипсо вскрикнула вслед подружке.
- Диана не грустная, а печальная, - Семирамида распрямила плечи. - Печальная стала пять минут назад.
Наверно, лес шепнул ей что-то страшное.
- Или птичка начирикала, - Калипсо сузила глаза.
- Та птичка, птенчика которой мы спасли?
- Птичек в лесу много, - Калипсо взмахнула руками.
- Калипсо, ты видела? - амазонка воскликнула.
- Не видела, - Калипсо раскрыла очаровательный ротик.
- Я тоже не видела, - Семирамида выдохнула в волнении. - Диана исчезла.
- Не исчезла, а слилась с лесом, - Калипсо покачала очаровательной головкой.
- Слилась с лесом?
- Диана умеет становиться невидимой в лесу, - Калипсо решительно двинулась по тропинке. - Она же - богиня природы.
- Она считает себя богиней природы.
- Если я считаю ее богиней, она сама полагает, что она богиня, ты уверена, что она богиня...
- Я не уверена, что Диана богиня, - Семирамида задумалась.
- Ты предаешь Диану? - Калипсо резко обернулась.
-Так вышло, что не уверена, но не предаю, - Семирамида опустила ладонь на рукоять меча. - Амазонка должна сомневаться, Калипсо.
Если мы не сомневаемся, то превращаемся в надменных напыщенных мужчин.
Без сомнения - ведет к поражению в схватке, Калипсо.
- Ты собираешься сражаться с Дианой?
- Никогда!
- Так почему же ты сомневаешься, что Диана не богиня.
- Богов нет, Калипсо.
Ты видела хотя бы одного бога, Калипсо?
- А ты, не видела хотя бы ни одного бога, Семирамида? - Калипсо зло ответила в тон амазонке.
- Если мы поднимемся на Олимп, то я уверена, что найдем там лишь голые камни.
- Не голых богов и богинь, Семирамида?
- Не голых богов и богинь, Калипсо.
- Ты тоже веришь, Семирамида, - Калипсо вышла на дорогу. - Без веры во что-то не получается.
Одни верят в богов, другие верят в то, что богов нет.
Но и те и другие верят.
Неверие в богов приводит к вере к чему-то, что хуже веры в богов.
- Ты так считаешь, Калипсо?
НЕ ХОЧУ ПРИЗНАТЬ ОЧЕВИДНОЕ, А НЕОЧЕВИДНОЕ ПРИЗНАЮ
- Если встает вопрос между верю или не верю, то я, скорее верю, что Диана - богиня, - Семирамида согласилась.
- Я думаю, что Диана верит в то, что я, и ты тоже, Семирамида, что мы богини.
Мы должны соответствовать.
ГЛАВА 53. СЕМИРАМИДА, КАЛИПСО, ПАЯЦ И АМФИБРАХИЙ
- Богиня Калипсо, - Семирамида усмехнулась. - Ты лучше посчитай что-нибудь.
Диана что-то узнала нехорошее для нас и о нас, но промолчала.
Они лишь предостерегала.
За остальное мы сами должны бороться.
- Прежде, чем я посчитаю, - Калипсо поправила край великолепной зеленой туники, - ты, амазонка, должна в чем-то признаться мне.
Неискренность в отношениях ведет к неискренности в счете.
- У нас нет, и не может быть с тобой отношений, - Семирамида прибавила скорости. - Мы же с тобой договорились.
- Семирамида ты почти бежишь.
- Не догоняешь, Калипсо?
- Подумаешь, амазонка, - Калипсо не отставала. - Выдумала, будто ты самая длинноногая и выносливая.
Я, когда убегала от крестьян, могла день и ночь бежать без остановки.
- Ты убегала от крестьян, я догоняла воинов, - Семирамида чуть замедлила быстрый шаг. - Разные цели, но скорость одна.
- Поэтому не задавайся, Семирамида, - Калипсо показала амазонке язычок.
- Я не задаюсь, я задаю темп.
- Фивы никуда от нас не убегут.
- Я хочу, как можно быстрее оказаться подальше от того, от чего Диана нас предостерегала.
- Не поверишь, Семирамида, но я тоже об этом мечтаю.
- Корзинка с едой у нас есть, поэтому мы можем без остановки двигаться хотя бы до полудня, - Семирамида посмотрела на восходящее солнце.
- Почему я должна нести корзинку с едой для нас двоих? - Калипсо запищала. - Так нечестно, Семирамида.
- Ты хочешь, чтобы мы несли корзинку по очереди? - Семирамида скосила глаза на Калипсо.
- Да, Семирамида, я хочу равноправия между нами.
- Если хочешь равноправия между нами, Калипсо, то начинай приседать.
- Приседать?
- Приседай на бегу, Калипсо.
- Я не сошла с ума, чтобы бежать и приседать.
Что обо мне крестьяне скажут, если увидят.
- Крестьяне скажут, что ты тренируешь свое тело, Калипсо.
КРЕСТЬЯНЕ НИЧЕГО НЕ СКАЖУТ, ОНИ ПОБЕГУТ К НАМ С ВИЛАМИ И ТОПОРАМИ
- Мое тело идеальное и без тренировок, Семирамида.
- Ты умеешь размахивать мечом, как амазонка, Калипсо?
- Я - девушка, я не должна воевать.
- Ты сможешь отразить нападение мужчин луком и стрелами, Калипсо? - Семирамида не отвечала на колкости Калипсо.
- Нападения мужчин я отражаю едким словом.
- Если на нас сейчас нападут разбойники, то ты не станешь с ними воевать, Калипсо.
Ты будешь шутить едко с разбойниками.
Не удивлюсь, если они тебя...
- Не призывай разбойников, Семирамида, - Калипсо вжала милую головку в узкие плечи. - Разбойники - беда.
Если о них говорить, то можно накликать беду.
- Беду нам уже предсказала Диана.
- Что за ужас, если спокойно с песнями нельзя дойти до Фив.
- Если несешь корзинку с едой, то пой, Калипсо.
- Без корзинки мне нельзя петь?
- Если я понесу корзинку, то руки у меня будут заняты, - Семирамида внимательно смотрела по сторонам. - Выскочат разбойники...
- Снова приманиваешь беду, Семирамида...
- Если выскочат разбойники, то, что я им скажу, - Семирамида упрямо повторила. - Я скажу им:
"Здрасьте, патриции разбойники.
Подождите, пожалуйста, пока я поставлю корзину на землю.
Мои руки сейчас заняты этой корзиночкой.
Когда я освобожу руки от нее, то смогу достать меч или натянуть тетиву лука". - Последние слова амазонка произнесла пискляво.
Подражала воображаемым тонкоголосым разбойникам.
- Семирамида, - Калипсо остановилась, схватилась за животик и заливались звонким хрустальным смехом. - Ты так смешно изобразила разбойников, что Гомер пришел бы в восхищение.
Семирамида, ты - прирожденная комедиантка!
- Хуже оскорбления в свой адрес я не слышала, - Семирамида надула губки.
Но по горящим глазам видно, что амазонка польщена.
- Я понесу корзинку с едой, - Калипсо отсмеялась и подняла корзину. - Так даже удобнее для меня и женственнее - девушка с корзинкой фруктов.
Ты же, Семирамида, охраняй и натягивай.
- Натягивать что, Калипсо?
- Тетиву лука натягивай, - брови Калипсо взметнулись вверх. - А ты, что подумала о - натягивай?
- Натягивать можно разное, Калипсо.
- Например?
- Натягивать улыбку.
НАТЯГИВАТЬ УЛЫБКУ И ТЕТИВУ ЛУКА
- Натягивать улыбку, - Калипсо ядовито засмеялась. - Я же, глупенькая, подумала о другом.
- Я давно хотела перекрасить волосы, - Семирамида неожиданно заявила.
- Перекрасить волосы? - Калипсо от удивления подавилась вопросом и закашлялась.
- Не понимаю, почему я призналась в этом, - Семирамида постучала ладошкой по спине Калипсо.
- Мы же договорились, что не будем прикасаться друг к дружке, - Калипсо откашлялась.
- Я не прикасалась, я помогала тебе откашляться, потому что ты подавилась, - Семирамида убрала руку.
- Прикасалась, поприкасалась и - хватит, - Калипсо выпрямила спинку.
- Калипсо, когда ты вчера заснула, то Диана и я отправилась в ее спальню, - Семирамида произнесла и распахнула глаза: - Не знаю, какая муха укусила меня сегодня.
Я откровенничаю и признаюсь.
То в том, что хотела перекрасить волосы, то в том, что я и Диана...
- Семирамида, можешь не запинаться о слова, - Калипсо сохраняла невозмутимость. - Я всю ночь за вами подсматривала.
Ты бы не заснула на боевом посту, амазонка?
- Не заснула бы.
- И я не заснула на своем боевом посту.
Каждая девушка должна быть предусмотрительной, когда ложится обнаженная спать.
- Предусмотрительной?
- Предусмотрительной и осторожной, Семирамида.
- Ты подсматривала за нами? - амазонка всплеснула руками. - Но подсматривать за другими - плохо.
- Плохо подсматривать или делать тайно, Семирамида?
- Я и Диана были не тайно.
- Вы подождали, пока я, якобы заснула, - Калипсо невесело засмеялась. - Воспользовались случаем и уединились в спальне.
- Диана говорила, что хочет попробовать ту, которая изменила тебя, - Семирамида вяло ответила.
"Оправдания - не моя лошадка".
- Не оправдывайся, амазонка.
- Я и не оправдываюсь.
- Не оправдывайся, потому что я на вас не сержусь.
- Сделай одолжение не сердиться на нас, Калипсо, - Семирамида с трудом сдерживала иронию, но она прорывалась ручейками.
- Я даже несказанно рада, что вы были вместе, Семирамида.
- Рада? - Семирамида застыла с открытым ртом.
РАДОСТЬ ПРИХОДИТ С ПЕРВЫМИ ЛУЧАМИ СОЛНЦА
- Вы столько хорошего наговорили обо мне, что, кажется... что кажется, будто для того и уединились, чтобы я подсматривала и подслушивала.
- И что же ты услышала, а главное - увидела, Калипсо? - Семирамида ладошкой растирала горящие щеки.
Ночь длинная для тех, кто находится по ее другую сторону и наблюдает чужую ночь издалека.
И ночь бесконечная, кто погружен в нее.
Бесконечная, но проходит в одно мгновенье...
Если проходит...
- Калипсо, обалдела, да? - Семирамида вскочила на длинные ножки. - Зачем ты меня целуешь?
Мы даже не подруги.
Не прикасаемся.
- Я не целую, а делаю тебе насильственное дыхание, - глаза Калипсо засияли. - Из ротика в ротик.
- Из ротика в ротик, - Семирамида тыльной стороной ладошки вытерла губы.
- Тебе неприятно, Семирамида?
- Почему же неприятно, Калипсо, - амазонка подняла с земли свой лук и стрелы. - Но мы не должны дружить. - Семирамида тут же согнулась от резкой боли в груди. - Почему мой лук на земле?
И отчего так болит под левой лопаткой?
- Ты только что ожила, Семирамида, - Калипсо отошла на шаг и рассматривала амазонку, будто проверяла - целая, или чего-то уже не хватает в теле Семирамиды. - Я тебя вырвала из лап смерти и оживила.
Так что я теперь не должна тебе жизнь за мою жизнь, которую ты мне подарила, когда подстрелила крестьянина с топором.
- Жизнь, смерть, - Семирамида с трудом сдерживала стон.
НЕУЖЕЛИ, Я НЕ РАЗГЛЯДЕЛА ОПАСНОСТЬ
- Семирамида, успокойся, - Калипсо нервно рассмеялась. - Если бы нас хотели убить, то убили бы три раза.
- Почему три раза? - Семирамида восстанавливала дыхание.
- Потому что три - нос подотри, - Калипсо щелкнула Семирамиду по носу.
- Калипсо, осторожнее с моим носиком, - Семирамида заверещала. - Не прикасайся к нему.
- Ну и целуйся со своим носиком, амазонка, - Калипсо гордо расправила плечи.
Но она не сердилась. - Не обращай внимания на мою повышенную сейчас возбудимость, Семирамида.
- Ты возбудилась, Калипсо? - Семирамида завела руку за спину и осторожно потрогала под левой лопаткой.
- Возбудилась, но не в том смысле, как тебе хочется, амазонка.
- Мне сейчас не до возбуждений, - Семирамида повела плечами.
Боль тут же отозвалась под лопаткой. - А твои возбуждения, Калипсо, меня никак не волнуют.
- Тебя не волнуют мои возбуждения? - из глаз Калипсо полетели искры. - Ой, Семирамида.
Зачем ты затеяла ненужный спор?
- В меня выстрелили из лука? - Семирамида подняла с земли тонкую длинную стрелу. - Стрела профессионального опытного воина.
Длинная, из черного дерева с серебряным наконечником.
Эта стрела летит далеко и бьет без пощады.
- Да, пощады к тебе стреляющий не испытывал, Семирамида.
- Стреляли, стреляли, - Семирамида зорко всматривалась в заросли около дороги. - Стреляли оттуда, - Семирамида указала пальчиком.
- Ты идеально угадала, откуда стреляли, - Калипсо восхитилась.
- Не угадала, а рассчитала, - Семирамида с трудом скрывала радость оттого, что правильно нашла место стрелка. - Но почему я не почувствовала опасность? - Семирамида ладошкой хлопнула себя по лбу.
- Ты не почувствовала опасность, амазонка, потому что мы заболтались.
- Я же говорила, что должна идти одна в Фивы, - Семирамида буравила взглядом попутчицу. - Я была бы осторожнее, и ни с кем бы ни болтала языком.
- Вот и иди одна в свои Фивы, - Калипсо надула в обиде губки.
- Прости, Калипсо, я слишком... - Семирамида произнесла примирительно.
- Ты сказала - "прости, Калипсо"?
- Да, я принесла извинения за свою резкость, хотя ничего еще не узнала, о том, что произошло.
СПОКОЙНО РАССУЖДАЕМ, КАК НА ПИРУ
- Надо же, амазонка извинилась перед простой девушкой, - Калипсо захлопала в ладоши. - В Фивах я прикажу писцам начертать на глиняных столбах это чудесное извинение амазонки.
- Ничего не понимаю, - Семирамида трясла головкой. - Меня убивали, но не убили.
Стрела ударила мне в спину, но не пробила.
А должна была выйти со стороны груди.
- Ты вскрикнула и начала падать, - Калипсо рассказывала взахлеб.
- Я ничего не помню.
- Поэтому я рядом, чтобы рассказать, то, о чем ты не помнишь, Семирамида.
- В меня стреляли, - Семирамида задумчиво повторила.
- Ты только о себе и думаешь, амазонка.
"В меня стреляли, в меня стреляли".
Придумала бы что-нибудь оригинальнее.
- Я не придумала, что в меня стреляли.
- Ты падала, Семирамида, но даже в полусознании успела сорвать со спины лук.
Наложила стрелу.
Натянула молниеносно тетиву.
Я даже почти не заметила - так все быстро ты делала.
- Не я делала, а мои руки и память за меня трудились.
- Стрела улетела, Семирамида, и ты упала.
В момент твоего падения из леса раздался душераздирающий нечеловеческий крик.
- В меня стрелял не человек? - лицо Семирамиды побелело.
- Человек в тебя стрелял, я посмотрела, - Калипсо скромно опустила глазки.
- Если стрелял человек, то и вой должен быть душераздирающий, человеческий.
Не путай меня, Калипсо.
- Человек тоже можешь взвыть не по-человечески, - Калипсо сцепила пальцы. - В человеке много нечеловеческого.
Иногда замечают, что вонь - нечеловеческая.
И говорят же - нечеловеческий крик вырвался из его горла.
- Так только поэты говорят.
- Разве поэтам нельзя верить, Семирамида?
- Поэты - не воины, поэтому поэтам нельзя верить.
- А воинам, значит, ты веришь, амазонка?
- И воинам не верю.
- Я схватила твой меч, Семирамида.
- Ты взяла мой меч? - Семирамида опустила головку. - Меч на месте.
- Пока ты отдыхала без памяти, амазонка, я успела сбегать в лесок.
Да я взяла твой меч.
- Ты поступила храбро, Калипсо, как настоящая амазонка.
- Может быть, я поступила храбро, Семирамида, но я боялась до дрожи в коленях.
Но с мечом обязана была бежать в кусты.
Я поняла, что твоя стрела поразила врага, ранила его.
Врага нужно добить, иначе он уползет, залечит раны и вернется снова стрелять в тебя, Семирамида.
- Я же говорила, что ты - настоящая амазонка, Калипсо.
- Не нужен мне триумф амазонки, Семирамида.
И лавры амазонки мне не к лицу.
Я защищала наши жизни.
Конечно, я рисковала.
Но, если бы не побежала добивать врага, то рисковала бы еще больше.
В зарослях я увидела скрюченного воина.
- Почему ты решила, что он воин?
- Иди и посмотри сама, Семирамида - воин он, или бродячий философ старик. - Калипсо задрожала. - Теперь, когда ужас отступил, я имею право подрожать от страха. - Калипсо проблеяла.
- Не бродячий старик и не философ, - Семирамида добежала до лесочка и склонилась над мертвым. - Настоящий опытный убийца.
Никаких табличек с именем и принадлежности к кастам.
- Я уже обыскала его, - Калипсо только сейчас догнала быструю амазонку. - Деньги забрала на наши нужды.
Больше ничего, как ты и говоришь, ничего у него не было подозрительного, кроме денег.
- Деньги подозрительные?
ДЕНЬГИ - САМОЕ ПОДОЗРИТЕЛЬНОЕ
- Я увидела твою стрелу у него в глазу, Семирамида.
Ну, ты и сама видишь.
Когда я подбежала с мечом, то увидела смерть.
Ты убила своего убий цу, Семирамида.
- Не я убила, а замечательный лук и стрела убили его.
- Если бы замечательный лук и столь же замечательная стрела лежали бы на земле, и ты не успела бы выстрелить, амазонка, то лук и стрела никак не показали бы свою замечательность.
Сработали твои женские рефлексы.
Я до того момента говорила о своих женских рефлексах, но твои оказались выше.
- Нет, лук и стрелы богини Дианы...
- Ты признаешь, что Диана - богиня?
- Ты поймала меня на слове, Калипсо.
Да, я признаю, что Диана - богиня.
- По этому вопросу мы договорились, - Калипсо прищурила глаза. - Остался более важный вопрос - что делать с мертвым убийцей?
- Почему его стрела не пробила меня навылет? - Семирамиду пока интересовали другие вопросы.
- Наверно, во время своего беспамятства, Семирамида, ты потеряла способность мыслить, - Калипсо произнесла едко. - Небесная туника защитила тебя.
Стрела убийцы не смогла пробить ее.
Если бы он знал, или догадывался, то выстрелил бы тебе в другое - незащищенное место.
- Непробиваемая туника из ткани небесного свода, - Семирамида прошептала, словно громом ударенная. - Значит, небо не каменное, а из шелка и бархата.
- Мы будем думать о небе, или спустимся с небес и подумаем о себе?
- Огого, - Калипсо захлопала в ладоши. - Амазонка второй раз извиняется передо мной.
Наверно, ты хорошо ударилась головкой о камешек, когда упала, Семирамида.
- Никогда еще насильственное дыхание мне не делала не амазонка, - Семирамида наклонила головку.
- Ты после десятого поцелуя...
- Десятого поцелуя, Калипсо?
- Десятого выдоха моего, - Калипсо изменила слово. - Ты начала дышать.
Сразу же вскочила, как бешеная.
- Бешеные не вскакивают, а падают, Калипсо.
- Тебе, амазонка, лучше знать, как ведут себя бешеные.
- Почему мне лучше знать?
- Потому что вы, амазонки...
Потому что вы - амазонки!
- Ты правильно поняла, что убийца был один, - Семирамида резко изменила тему, чтобы не поругаться с Калипсо, которая ее спасла. - Сильные наемные убийцы вдвоем не ходят.
- Мне еще числа помогли понять, - Калипсо улыбнулась широко и ясно. - Я же считала и видела единицы.
Поэтому не удивилась, что убийца был один.
Один превратился в ноль, как я и предсказала.
- На этот раз я верю тебе, Калипсо.
- В другие разы ты мне не верила, Семирамида?
- Кто и зачем послал за мной убийцу я выясню позже, - снова Семирамида свернула от прямого разговора.
- Мы его закопаем? - Калипсо посмотрела на свои нежные ручки.
- Ты бы оставила его в лесу просто так?
- Нет, я не хочу загрязнять лес Дианы.
- Но мы уже загрязнили его двумя мертвыми крестьянами, - Семирамида хлопнула ладошкой по лбу. - Надеюсь, что крестьян не нашли еще деревенские их дружки.
- Ты хочешь вернуться к крестьянам и срезать с них уши? - Калипсо прижала ладошки к щекам.
- Зачем я буду отрезать у крестьян уши?
- Чтобы нанизать уши твоих врагов на веревочку и повесить на шею, как ожерелье.
- У меня есть ожерелье из амазонита.
- Второе ожерелье - из ушей врагов - украсит тебя, амазонка.
- Если мне понадобятся уши на ожерелье, Калипсо, то я в первую очередь отрежу твои ушки.
Они мне нравятся.
КОГДА ХОРОШЕЕ НАСТРОЕНИЕ, ТО ВСЕ ВОКРУГ НРАВИТСЯ
- Тебе нравятся мои ушки, - Калипсо в очередной раз поймала амазонку на слове. - Любуйся же моими прекрасными ушками. - Калипсо убрала золото волос с ушей.
- Лучше мы дотащим убийцу с его ушами к крестьянам с ушами, - Семирамида почесала бочок. - Изобразим так, что нашедшие поймут: крестьяне повздорили с убийцей.
Они проткнули его вилами, а он, а он...
- Он зарезал их мечом и добил их же вилами.
Затем воткнул себе свою стрелу в глаз.
- Нескладно получается, - Семирамида потянула за свою стрелу, которая торчала из глазницы убийцы.
Стрела вышла с неприятным чмоканьем.
- Ужас, - Калипсо побледнела и икнула.
- Для нас главное, чтобы те, кто послал убийцу, на время запутались, - Семирамида ухватилась за левую ногу мертвеца. - Калипсо, тяни за правую, а я - за левую.
Потащили его к крестьянам.
- План твой великолепный, Семирамида, - через три минуты Калипсо без сил упала на траву. - Мы протащили мертвеца всего лишь один метр.
- Он тяжелый, потому что мужчина, - Семирамида тяжело дышала. - Мы же - девушки хрупкие, легкие, почти невесомые, как феи.
- Даже, если мы через сто лет дотащим убийцу до мертвых крестьян, - Калипсо вытирала ладошки о траву, - то за нами останется широкая дорога.
Вряд ли кто поверит в то, что ты придумала, Семирамида.
- Я бы бросила его здесь, - Семирамида в отчаянии пропищала.
- Семирамида, это лес Дианы, - Калипсо погрозила амазонке пальчиком.
- Думаю, что Диана поймет нас, - Семирамида не собиралась продолжать тянуть труп.
- Поймет и простит, - Калипсо быстро согласилась. - По крайней мере, нам так легче будет думать.
- Легче думать и удирать отсюда, - Семирамида вышла на дорогу. - Придется поторопиться, Калипсо.
- Мы и до этого торопились, Семирамида.
- К нам тоже торопятся, - Семирамида предостерегающе подняла правую руку. - Не похоже, что крестьяне.
- Те, кто послали наемного убийцу? - Калипсо задрожала.
- Они.
- А мы?
- Мы спрячемся в кустах, - Семирамида, как всегда перед схваткой, успокоилась. - Мы в безопасности в лесу Дианы.
- Да помогут нам ее лук и стрелы, - Калипсо прошептала и осторожно присела в кустиках - недалеко от лежащего мертвого убийцы.
- Ты в кустах, а я - за деревом, - Семирамида тихо-тихо произнесла. - Если что, то отвлечешь врагов на себя.
СНАЧАЛА ПРИВЛЕКАЕМ ВНИМАНИЕ, ЗАТЕМ ОТВЛЕКАЕМ ВНИМАНИЕ
- Как это на себя отвлеку? - Калипсо проблеяла.
- Мужчина, когда увидит голую тебя...
- Голую меня?
- Голая ты будешь выглядеть беспомощно.
Враги расслабятся...
- Сколько раз они расслабятся со мной, Семирамида?
- Итон, - раздался зычный мужской крик. - Итон, выходи, старый шутник.
Мы знаем, что ты здесь.
- Амфибрахий, не зови его, - другой, - более мелкий смех заглушил призыв. - Итон, наверно, с амазонкой забавляется.
Сначала играет, а потом убьет.
"Наверно, обо мне речь, - Семирамида усмехнулась. - Нет, вы шибаетесь, ваш Итон уже не играет в живого.
Ему не до забав".
- Паяц останови здесь колесницу, - Амфибрахий приказал.
Показалась колесница с двумя великолепными конями и менее великолепными воинами.
- Амфибрахий, ты хочешь отойти в кустики?
- Только с тобой отойду в кустики, Паяц.
- Ты влюбился в меня? - тонконогий воин Паяц воскликнул горячо.
- Паяц, видишь, что я смотрю на тебя хмуро и подозрительно?
- Ты под подозрительностью прячешь любовь или под хитоном, Амфибрахий? - Голос Паяца разливался медом.
Семирамида осторожно раздвинула несколько веток, чтобы видеть происходящее:
"Если меня обнаружат, то я успею выпустить по беспечным воинам пару стрел.
Высокий мощный воин, очевидно - Амфибрахий.
Утонченный - новичок Паяц".
- Паяц, не о любви на войне думают, - Амфибрахий надул губы.
- Мы разве на войне, Амфибрахий? - Паяц ответил кокетливым взглядом.
- Мы на войне, поэтому не лезь ко мне с вопросами, чем я хочу заниматься в кустиках.
- Ну, честно, Амфибрахий, мне же интересно.
- Как тогда, когда ты упал с обрыва, Паяц.
- Обрыв испугал меня, потому что он напомнил мне Пенелопу.
- Пенелопу, которую ты увел у Одиссея, Паяц.
- Во-первых, у героя Одиссея я жену не уводил, Амфибрахий, - Паяц захихикал мелко. - Во-вторых, другая Пенелопа была.
- Разве может быть другая Пенелопа?
Например, ты, Паяц, другим можешь быть?
- Я могу быть тем, кем ты захочешь, Амфибрахий.
- Ты льстишь мне, Паяц.
- Я подластиваюсь к тебе, Амфибрахий.
Ты - важный военный начальник.
Командуешь когортой.
Пенелопа не командовала когортой, но была очень умная и красивая, как ты.
Она не только рисовала палочкой фениксов и сфинксов, но и читала древние глиняные таблички с непонятными для других иероглифами.
Задумала Пенелопа в Афины пойти к мудрому учителю Соломону, мудрости у него поучиться.
Но обычаи Пелопоннеса запрещают девушке одной отправляться в дальние края.
Решила Пенелопа пригласить меня в спутники.
"Только с одним условием, Пенелопа, - я начал торговаться. - Если ты переоденешься мужчиной".
"Что мужчина, что женщина - все одно, - Пенелопа мудро отвечала. - У нас одинаковые туники и хитоны, Паяц".
"Тогда называй себя мужчиной, Пенелопа.
Иначе я не согласен.
Я должен всегда ощущать рядом крепкое мужское бедро".
"Я тоже хотела бы ощущать рядом с собой крепкое и мужское", - Пенелопа облизнула губки.