O Simona : другие произведения.

Мишель и Самилака

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Мишель и Самилака". Читайте также мои "Хроники Фемискира". С ЛЮБОВЬЮ, O SIMONA!
  
  
  РАССКАЗ САМИЛАКИ О ЕГО ПРОШЛОМ.
  
   - Моя семья богатая.
  Очень.
  Слишком богатая.
  В богатых семьях всё строго.
  Чем больше денег в семье, тем более ущемленные дети.
  Нам денег не давали.
  И ничего не позволяли.
  Батюшка воспитывал нас в строгости.
  В день перед Праздником Императора нам запретили всё.
  Даже ходить в туалет запретили.
  Нас приковали к стене.
  И даже думать не разрешали.
  Я и моя сестра Дафна сидели на полу.
  Гремели цепями.
  Стемнело.
  Совсем стемнело.
  
  ЧЕМ ТЕМНЕЕ, ТЕМ СТРАШНЕЕ.
  
  Дафна прижалась ко мне.
   - Самилака, - Дафна дрожала.
  От холода дрожала.
  Нам отключили отопление. - Когда ты вырастешь.
  Если нам дадут вырасти...
  Ты, какую жену себе хочешь?
   - Йа?
  Жену?
  А мне жена нужна?
   - Всем нужна жена, Самилака, - глаза сестрички блестели.
   - И даже тебе нужна жена?
   - Нуууу.
  Не знаю, как насчет жены.
  А муж нужен обязательно.
  Для статуса.
  И, чтобы мужем можно было похвастаться.
  Мои подружки хотят себе богачей.
  Богатых мужей желают.
   - Зачем тебе богатый?
  Богатый муж.
  Наши родители умрут.
  Мы получим наследства.
  Денег у нас - космос!
   - Вот, и я думаю, зачем мне богатый муж? - Дафна рассмеялась. - Я хочу не балованного.
  А все богатые - баловни.
  Я возьму бедняка в мужья.
  Трудолюбивого.
  И некрасивого.
  
  ВСЕ КРАСАВЦЫ - ЖУЛИКИ!
  
   - Даааа?
  Дафна, тогда я женюсь на беднячке.
  На красивой.
  
  ДЕВУШКИ МОГУТ ЖИТЬ С НЕКРАСИВЫМИ, А ПАРНИ С НЕКРАСИВЫМИ НЕ МОГУТ.
  
  Возьму в жены стриптизершу.
  Стриптизерши мечтают стать женой богатого.
  И будут очень дорожить мной.
   - Самилака?
   - Да, Дафна.
   - Откуда ты знаешь?
  Об этих?
  О стриптизёршах?
  Они же раздеваются перед всеми.
  И танцуют голые.
  За деньги.
   - Дафна!
  Я о стриптизёршах смотрел галосериал.
  А ты, откуда, знаешь?
  О стриптизёршах?
   - Я тоже смотрю галосериалы.
  И тайком рассматриваю папочкины журналы.
  Я тоже хочу стать стриптизершей.
  Ничего не делаешь.
  Только танцуешь.
  И тебя всё обожают. - Дафна замолчала.
  В глазах её плавала мечта.
   - Дафна?
  Почему нам не внесли лампы?
  Обычно нас оставляли со светом.
   - Наверно, к родителям прилетели гости.
  Высокопоставленные чиновники.
  А высокопоставленные гости не любят детей.
  Чужих детей не любят.
  Поэтому нас спрятали.
  
  ДЕТЬМИ МОЖНО ГОРДИТЬСЯ, А МОЖНО И ДЕТЬМИ СТЫДИТЬСЯ.
  
   - Дафна.
  Я слышал, как в комнатах звенело.
  Шуршало.
  Постукивало.
  Целый день.
  И прошмыгнул курьер.
  Маленький курьер.
  Темный.
  С огромным ящиком.
  Я знаю этого курьера.
  Он - курьер по особым доставкам.
  Его имя - Дюсельдорф.
   - Дюсельдорф! - Дафна захлопала в ладошки. - Я его тоже знаю.
  Он ворует у нас еду со стола.
  Прячет в свой мешок.
  А, вдруг, курьер нас унесёт?
  Схватит и утащит.
  Так родители избавятся от нас.
  
   - ЕСЛИ БЫ ХОТЕЛИ ОТ НАС ИЗБАВИТЬСЯ, ТО НЕ РОЖАЛИ БЫ.
  
   - Самилака!
   - Да, Дафна.
   - В твоём голосе звучит сомнение.
   - Не сомневаются только мертвые.
   - Ой, Самилака!
  Не говори о мертвых.
  И так страшно.
  А то придут мертвецы.
  Зубами - Клац-клац.
  И сожрут нас.
   - Теперь ты меня напугала, Дафна.
   - Я всё думаю о курьере.
  Курьер Дюсельдорф не отмечен печатью красоты.
  Сухой.
  Маленький.
  Лицо морщинистое.
  На правом глазу - повязка.
  Черная пиратская повязка.
  Дюсельдорф - лысый.
  Совсем.
  Я видела.
  Он носит парик.
  Белый.
  Красивый парик.
  Парик сделан из стеклянных нитей.
  Дорогой парик.
  Дюсельдорф и сам не бедняк.
  Он умеет делать двигатели.
  Двигатели для космояхт.
  
  КТО УМЕЕТ - ТОТ БОГАТ.
  
  Когда мотор на нашей какой-нибудь космояхте начинает капризничать, приходит Дюсельдорф.
  Он снимает парик.
  Стеклянный парик.
  Стаскивает панталоны.
  Панталоны у него желтые.
  Дюсельдорф аккуратный.
  Он не хочет запачкать свою одежду.
  Курьер раздевается догола.
  Повязывает передник.
  Обычно передник у него - голубой.
  Тыкает в двигатель инструментами.
  Мне даже становится жалко двигатель.
  Но Дюсельдорф его не доламывает.
  Он, наоборот.
  Чинит двигатель.
  Двигатель оживает.
  Начинает подрагивать.
  Сосет нейтринную пыль.
  А потом двигатель совершает гипер прыжок.
  Далеко.
  Изящно совершает.
  И без перегрева.
   - Мне тоже нравится, - я засмеялся. - Нравится смотреть, как Дюсельдорф работает.
  Но не нравится на него смотреть, когда у него передник задирается.
  И оголяет.
  А так - курьер веселый!
  
  КУРЬЕР ОБЯЗАН БЫТЬ ВЕСЕЛЫЙ И С ЦЕЛЫМИ ЗУБАМИ.
  
  Пока он работает, я шарю по его сумкам.
  Дюсельдорф не замечает меня.
  Он ворчит под нос.
  Шаркает ножкой.
  Морщит лицо.
  Так он занят починкой.
  Я в это время у него беру из сумок что-нибудь затейливое.
  Штучку.
  Или что-то похожее на игрушку.
   - Самилака!
  Тебе уже восемнадцать лет.
  Ты очень скромный.
  Стыдливый.
  Всегда смущаешься.
  Щеки у тебя краснеют.
  В ванной закрываешься, когда моешься.
  Или что-нибудь ещё там в ванной делаешь.
  Наши горничные сокрушаются.
  Они говорят, что не знают, есть ли у тебя член.
  Подсматривают.
  Но ничего не видят.
  Так ты скрываешься.
  И, вот, пожалуйста.
  Ты воруешь.
  Не может быть!
   - Дафна!
  Я просто беру чужое.
  Мне нравится.
  И я не стесняюсь тогда, когда беру.
  Стыдятся людей.
  А, когда я залажу в чужие сумки, то людей рядом нет.
  И...
  Дафна.
  Тебе ещё семнадцать.
  А ты говоришь о гадостях.
  О том, есть ли у мужчин этот самый...
  
  НЕЛЬЗЯ ДУМАТЬ О ТОМ, ЧЕГО У ТЕБЯ НЕТ.
  
   - Самилака!
  Не придирайся ко мне.
  А то дерну за цепь.
  И ты ударишься головой о стену.
   - Дафна.
  Я тоже могу дернуть.
  Дернуть за цепь. - Я замолчал.
  Мы минуту молчали.
  Мне стало скучно. - Любопытно!
  Что на этот раз в сумках Дюсельдорфа?
  Может быть, там маленький - космофрегат?
  Дюсельдорф умеет, делает малютки космолеты.
   - Самилака!
  А я надеюсь, что у него в сумке - котёнок.
  С усами котёнок.
  И с лапками.
  Кибер котёнок.
   - Дюсельдорф не занимается глупостями.
  Скорее всего, у него будет макет битвы.
  Битвы нашей Империи с жухраями.
  Там будут космодесантники.
  Крошечные.
  Нарядные космодесантники.
  Хорошенькие.
  А потом появятся жухраи.
  И с бластерами набросятся на наших.
  
  ВРАГИ ВСЕГДА ЗЛЫЕ.
  
  Но космодесантники выстрелят ракетами.
  Поднимется шум.
  Грохот в космосе.
   - Нет, Самилака!
  Нет! - Дафна хлопала в ладошки. - Курьер Дюсельдорф рассказывал мне о балеринах.
  О прекрасном маленьком театре оперы и балета.
  Балерины - как настоящие.
  Красивые куколки.
  С золотыми ленточками вместо юбочек.
  Балерины танцуют красивые танцы.
  Потом из домика выходит прима.
  Прима балерина.
  Подходит к кордебалету.
  И угощает подружек пирогами.
  Сладкими пирогами с земляникой.
   - Балерины не едят сладкое! - я ответил.
  Не очень вежливо. - А балет курьеру не сделать.
  И нам нет толка от его игрушек.
  Родители у нас их отбирают.
  И отдают бедным детям.
  Мне больше нравится тухлая колбаса.
  Родители её выкидывают.
  А не отдают никому. - Я разозлился.
  
  ЗЛОСТЬ СТИРАЕТ ЗУБЫ.
  
   - Дафна!
   - Да, Самилака.
   - Я думаю, что родители исправились.
  Они нам подарят.
  Надарят много чудесных подарков.
  Поэтому посадили нас на цепь.
  И выключили свет.
  Чтобы мы заранее не узнали.
   - А отопление, зачем выключили нам?
   - Отопление? - Я задумался. - Наверно, потому...
  Чтобы мы жарче приняли подарки.
   - На холодном полу у тебя откажут почки, Самилака, - Дафна пробурчала. - А у меня воспалятся придатки матки.
  Это будут нам подарочки...
   - Дафна!
  У меня есть термосалфетки.
  Я ожидал от родителей.
  Ожидал подлости.
  И запасся заранее.
  Вода питьевая.
  Сухари.
  Зубная паста.
  Зубная щетка.
  Всё в двойном комплекте.
  Я же забочусь о тебе.
   - Какой ты милый, Самилака, - Дафна засияла. - Дай, Император тебе жену.
  Хорошую жену.
   - Спасибо, сестра, - я протянул Дафне салфетку.
  Обогревательную.
  Дафна тут же на неё присела.
  
  ДОБРО НАДО ИСПОЛЬЗОВАТЬ СРАЗУ, А ТО ОТБЕРУТ ЕГО.
  
   - Тепло! - Дафна задрала подбородочек. - Живительное тепло.
  Теперь у меня придатки матки не воспалятся.
  Самилака!
   - Да, Дафна.
   - У тебя много термосалфеток?
  С собой.
   - На несколько лет хватит.
  А воды питьевой мало.
  Но мы будем экономить.
  Растянем на месяц.
   - Самилака!
  Ты думаешь, что родители нас будут держать взаперти месяц?
  Без еды?
  Без воды?
   - Кто их знает.
  Но я готов пострадать.
  За подарок.
   - Мне, наверняка, подарят куклу.
  Девушку андроида, - Дафна улыбалась. - Моя подружка Зизи испортилась.
  Что-то с электросхемами.
  Зизи стала неуклюжая.
  Падает на пол.
  Как умалишенная.
  Лицо все покорежила себе.
  Противные синяки на лице.
  Платье у неё поистрепалось.
  Поэтому Зизи ходит голая.
  
  ГОЛОЙ ХОДИТЬ ИМЕЮ ПРАВО ТОЛЬКО Я.
  
  Я делаю Зизи выговоры.
  А Зизи огрызается.
  Говорит, чтобы я людям советовала.
  А она - андроид.
  Типа сама всё знает.
  И не хочет, чтобы её учили жить.
  А ведь раньше Зизи была ласковая со мной.
  Очень...
   - А мне родители подарят космокрейсер, - я тоже мечтал. - Космокрейсер и роту космодесантников.
  Мне присвоят воинское звание.
  Внеочередное.
  И я полечу на войну с жухраями.
   - Не полетишь, - Дафна разбила мою мечту. - Отец знает, что ты скромный.
  Поэтому тебе ничего не купит.
  Ничего и не кого.
   - Дафна.
  Если будешь меня унижать, то я расскажу родителям.
  Расскажу, как ты с Зизи развлекаешься.
   - Подумаешь! - Дафна фыркнула. - Всем это хорошо известно.
  Я ничего не скрываю.
  И не прячусь по ванным комнатам.
  Как ты это делаешь...
  
  ТОТ, КТО ПРЯЧЕТСЯ, ТОТ - СОВЕРШАЕТ НЕХОРОШЕЕ.
  
   - Дафна.
   - Да, Самилака.
   - Останемся друзьями.
   - Друзьями у нас не получится.
  Мы - брат и сестра.
  
  БРАТ И СЕСТРА НЕ МОГУТ БЫТЬ ДРУЗЬЯМИ.
  
   - Дафна!
  Будем думать о хорошем.
  Представим, что родители стали добрые.
  И накупили нам подарков.
  Чудесных подарков.
  И сейчас их расставляют в дворцовом зале.
  Курьер Дюсельдорф всеми командует.
   - Самилака.
   - Да, Дафна.
   - Тебе не кажется, что курьер Дюсельдорф не просто так к нам ходит?
   - Конечно, не просто так.
  Он же работает на нашу семью.
   - Я в другом смысле.
  Я подглядывала.
  И мне кажется, что у курьера интерес.
   - Интерес украсть со стола еду?
   - Это тоже.
  Но и интерес к нашей кухарке Кончите.
   - Разумеется.
  Кончита, наверняка, ему продает еду.
  По дешевке.
  С нашего стола еду.
  У курьера Дюсельдорфа интерес к еде.
   - Я не об этом интересе.
  У Дюсельдорфа интерес к Кончите, как к женщине.
   - Как к женщине?
  Зачем ему женщина?
   - На всякий случай.
   - Дафна! - Мой тон поучительный. - Ты ошибаешься.
  
  НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ ЖЕНЯТСЯ ТОЛЬКО ЖЕНЩИНЫ, А НЕ МУЖЧИНЫ.
  
   - Стало ещё темнее, - Дафна прошептала. - Мы и так сидели в темноте.
  А темнота, оказывается, еще и потемнеть может. - Дафна дрожала.
  Мы ещё сильнее прижались друг к другу.
  Не смели дышать.
  Громко дышать.
   - Мне чудится, - Дафна прошептала, - будто над нами веют крылья.
  Тихие крылья.
   - А мне чудится, что я слышу музыку.
  Музыку издалека.
   - Самилака!
  Слышен топот.
  Я вижу луч.
  Луч света в темном царстве.
  К нам пришли.
  Сейчас откроют!
   - Дафна!
  Мы - счастливые!
  Поистине счастливые дети своих родителей! - Я дал Дафне очки.
  Очки с фильтрами. - Дафна.
  Надень.
  Я не удивлюсь, если нам в глаза сейчас посветят фонариком.
  Чтобы посмеяться над нами.
  Наши глаза привыкли к темноте.
  И будет больно.
   - Спасибо, Самилака! - Дафна пожала мне руку.
  Мы успели.
  Успели вовремя.
  Натянули очки.
  
  НЕОЖИДАННОСТИ БЫВАЮТ ТОЛЬКО НЕПРИЯТНЫМИ.
  
  Дверь распахнулась.
  В комнату ворвался свет.
  Яркий свет.
  Нам в глаза светил прожектор с космокрейсера.
  Фильтры на очках едва справлялись.
  Прозвучал колокольчик.
  Тонкий колокольчик.
  Серебряный.
  И дворецкий пропел:
   - Динь-динь-динь!
  Дети!
  Очнитесь!
  Матушка и батюшка к вам с визитом!
   - Дети наши! - Родители снимали с нас цепи! - Идемте!
  Идемте, милые детки! - родители взяли нас за руки. - Посмотрим, чем одарил вас наш Император! - Нас вывели на улицу.
   - Всё заставлено подарками! - Дафна всплеснула руками! - Самилака!
  Брат мой!
  Наши родители - самые лучшие!
  
  ПОДАРКИ ПОКАЗЫВАЮТ ЛЮБОВЬ.
  
   - Дети!
  Не радуйтесь особо! - Матушка и батюшка переглянулись.
  Засмеялись. - Большинство подарков - нам.
  От Императора.
  Но и вам перепало.
  И, кстати, очень дорогие подарки.
   - Где?
  Где моя кукла?
  Новая кукла? - Дафна надула губки.
   - Дафна! - Раздался голосок.
  Серебряный голосок.
  Очень мелодичный.
  К моей сестре подбежала девушка.
  У меня ум за разум зашел.
  "Девушка - само совершенство! - Я икнул.
  Молча завидовал. - Стройная!
  Грациозная.
  С тонкой талией.
  Бедра крутые.
  Ноги - длинные.
  А груди.
  Груди - большие!
  Неимоверно большие!"
  Девушка обняла мою сестру.
  И не хотела отпускать.
   - Дафна!
  Доченька наша! - родители засмеялись. - Познакомься.
  Это - Фиби!
  Фиби - это Дафна!
   - Вы!
  Вы подарили мне новую куклу андроида? - Дафна захлебывалась от восторга.
   - Нуууу.
  Доченька.
  Как андроид...
  У Фиби только зубы - имплантаты.
  Остальное - человеческое.
  
  БЫВАЕТ, ЧТО И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ЛУЧШЕ, ЧЕМ ИСКУСТВЕННОЕ.
  
  Фиби - из бедной семьи.
  Мы купили её...
  Нуууу.
  Как купили.
  Рабство в Империи запрещено.
  Но Фиби...
  Она будет выполнять любое твое поручение.
  И желания.
  Потому что мы ей платим.
  Фиби была очень довольна!
   - Еще бы! - Фиби не могла налюбоваться Дафной. - Я теперь буду жить с тобой.
  В твоём шикарном доме.
  Мне не придется думать о том, как достать еду.
  Где её найти.
  
  ДУМЫ О ЕДЕ ОТВЛЕКАЮТ ДЕВУШКУ ОТ ДРУГИХ РАДОСТЕЙ.
  
  И ты мне сразу понравилась, Дафна.
  Честно.
   - Честно? - Дафна взяла Фиби за руки. - Честно-пречестно?
   - Очень!
  Очень честно-пречестно!
   - Ты - замечательная, Фиби!
   - А ты - ещё замечательней, Дафна.
   - Дафна, - во мне созрела ревность. - Не слишком ли твоя новая подружка?
  Груди у неё очень большие.
  А талия очень узкая.
   - Обойдешься, братик, - Дафна меня знала очень хорошо.
  И сразу прервала мои намерения.
  Намерения подружиться с Фиби. - Фиби! - Дафна потащила Фиби к дому. - Пойдём.
  Я покажу тебе свою купальню.
  Она - огромная!
  Купальня поражает воображение.
  В ней всегда плавают лепестки роз.
  Мне было одной скучно.
  Скучно в купальне.
  Не с кем в мяч поиграть.
   - С удовольствием! - Фиби похлопала мою сестру по попке. - Мы с тобой поиграем.
  И в мяч тоже.
  Со мной тебе не будет скучно! - Фиби засмеялась.
   - Они ушли, - я заскрежетал зубами. - Спасибо, родители!
  Теперь Дафна будет всё время проводить с Фиби.
  Моя сестра.
  И на меня у Дафны не останется времени.
   - Сынок!
  Не переживай!
  Ты забудешь и о Дафне.
  И о Фисби забудешь.
  Мы тебе подарок подготовили.
  Ещё более шикарный. - Отец хлопнул в ладоши.
  Тотчас опустился боевой космокрейсер.
  Огромный.
  С включёнными прожекторами.
  Пушки угрожающе нацелились на меня.
  
  ПУШКИ - НЕ ХЛОПУШКИ.
  
  Космокрейсер меня зачаровал. - Император...
  Император своей милостью дарит тебе космокрейсер.
  И лицензию на частную военную компанию.
  Теперь у тебя своё войско.
  Своя имперская армия.
  Небольшая.
  Всего лишь одна рота.
  Но все космодесантники - отчаянные головорезы.
  Они все были в отставке.
  По той или иной причине их выгнали из имперской армии.
  За неподчинение командиру.
  За пьянку.
  За драки в общественном месте.
  И так далее.
  Мы выкупили космодесантников.
  И они снова в строю.
  Под твоим командованием, сынок!
   - Не может быть, - я открыл рот. - Это же моя мечта.
  Но...
  Я очень скромный.
  Как же я буду командовать своей армией?
  Маленькой армией?
  Мне стыдно.
  Я смущаюсь.
   - Ты будешь командовать через сержантку Мишель.
   - Имя у неё мужское...
   - Имя у неё нормальное, - мама вступила. - Мишель - двойное имя.
  Оно бывает, как у мужчин, так и у женщин.
  Зато внешность - чисто женская.
  Мишель знает подход к космодесантникам.
  Сам увидишь.
  
  ДЕВУШКИ КОМАНДУЮТ БОЛЕЕ ЖЕСТКО, ЧЕМ МУЖЧИНЫ.
  
   - Но они - боевые.
  Всё! - Я пропищал. - А я - гражданский.
   - Император своим указом присвоил тебе звание.
  Сынок.
   - Сынок - звание?
   - Нет.
  Сынок - твоя кличка.
  В нашей семье.
  А звание у тебя сейчас - офицерское.
  Ты - лейтенант космодесантников.
   - Но я же...
  Никогда не воевал.
   - А офицерам не нужно воевать.
  Всё за офицеров делают рядовые.
  И сержанты.
  Офицеры только командуют.
   - Ой!
  Я смущаюсь.
   - Самилака?
  Готов?
   - К чему?
   - К приёму своей армии готов?
   - Неа!
  Подождите.
  Я не готов! - Я выставил перед собой руки.
  Защищался от будущего.
  Во мне пылал огонь страсти.
  Радости!
  В ушах громыхала музыка побед.
  Но с другой стороны...
  Я боялся.
  Боялся всего нового.
   - Сынок мой.
  Самилака!
  Ничего не бойся! - Мама меня успокаивала. - За тебя должны бояться другие.
  И враги должны бояться тебя.
  Мы столько денег вбухали в эту частную армию...
   - Надеюсь, что она окупится, - папенька хрустел пальцами. - Самилака.
  Ты со своей частной армией можешь совершать набеги.
  Набеги на жухрайские планеты.
  Бери больше добычи.
  И привози к нам.
  В нашу Империю.
  Мне и твоей маме.
  Не думай, что мы просто так тебе подарили космокрейсер.
  И роту космодесантников.
  
  ВОЙНА - ДЕЛО ПРИБЫЛЬНОЕ.
  
  Ты должен окупить затраты.
  Надеюсь, что от Империи будут щедрые дотации...
  И вливания в твою армию.
  Ты же - делись с нами.
   - Сержантка, - мама закричала. - Сержантка Мишель!
  Ваш командир желает...
  Желает принять командование.
   - Чичас! - Из люка космолета вылетели веревки.
  По ним спускались люди.
   - Космодесантники! - Я прошептал. - Мои!
  И не по трапу спускаются.
  А по-старинке.
  На канатах!
   - Господин лейтенант Самилака! - Ко мне чеканила шаг девушка.
  "Ой, мой! - Я покрылся потом. - У неё груди еще больше, чем у Фиби.
  Талия уже.
  Ноги длиннее.
  Она - прекрасна!"
  Девушка...
  Вернее - сержантка резко остановилась передо мной.
  Смотрела в глаза.
  Руку вскинула в приветствии:
   - Синьор лейтенант Самилака!
  Я - твоя сержантка.
  Мишель!
  Твой взвод прибыл по твоему приказу.
  Ждем твоих распоряжений! - Мишель задрала подбородок.
  Застыла.
  За ней строились космодесантники.
  "Сразу видно - опытные, - я мысленно заикался. - Побитые войнами.
  Войнами с жухраями.
  Глаза ледяные.
  В них светится отрешенность.
  И готовность.
  Надеюсь, что это - готовность умереть за своего командира.
  А я - командир.
  Их командир!"
  
  КОМАНДОВАТЬ - СПЛОШНОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ!
  
  "Что же делать? - Я перевел взгляд на сержантку Мишель. - Одета она - по-боевому.
  Узкие коротенькие шортики.
  Шортики цвета хаки.
  Космодесантные сержантские ботинки.
  И...
  Бронежилет.
  Бронежилет на голое тело.
  Под ним - только сиськи. - Я сглотнул. - Так положено в армии?
  Или сержантка Мишель хочет меня соблазнить?
  Или, может быть, ей всё пофигу.
  Она привыкла ко всему.
  Наверно, принимает душ вместе с остальными космодесантниками.
  Я слышал о подобном.
  И никто к ней не пристает.
  Потому что...
  
  ПОСЛЕ БОЯ - НЕ ДО ЛЮБВИ".
  
   - Сержантка! - я постарался, чтобы мой голос звучал громко.
  Чётко.
  Но он дал петуха.
  Поэтому я пропищал. - Сколько тебе лет?
   - Девятнадцать лет, гер лейтенант Самилака.
   - Девятнадцать, - я водил носком туфли по бетону.
  По бетону космодрома. - А уже опытная.
   - Так точно, монсиньор лейтенант Самилака.
  Я закалена в боях.
  Испытай меня.
   - Позже, - я прокашлялся в кулак.
  Опустил взгляд. - Позже испытаю.
  А теперь! - Мой голос дрожал. - Прошу к столу!
  К праздничному столу!
  Отпразднуем великое событие.
  И подумал:
  "Конечно, я должен был спросить разрешения.
  Разрешения у моего отца.
  И у матушки.
  Прежде, чем приглашать мою армию к столу.
  Но...
  У меня теперь есть армия.
  А командир не спрашивает разрешения у гражданских.
  У жалких гражданских!"
  Я задумался.
  А сержантка Мишель, как крикнет:
   - Взвод!
  Равняйсь!
  Смирна!
  Слушай приказ командира.
  Сэр лейтенант Самилака приказывает нам.
  Поставил боевую задачу - праздновать.
  
  ПОСТАВИТЬ БОЕВУЮ ЗАДАЧУ ТРУДНЕЕ, ЧЕМ ЕЁ ВЫПОЛНИТЬ.
  
   - А рыба будет? - бородатый космодесантник спросил.
  Лениво почесал ягодицу.
  Левую.
   - Мааалчать! - Сержантка Мишель взвилась.
  Побежала к бывалому космодесантнику. - Капрал Абрамович! - Атставить!
  Разговорчики в строю.
  Как ты смеешь?
  Командир отдал приказ.
  Приказ - праздновать.
  А ты вопросы задаешь.
  Без разрешения.
  И почесываешься.
  Да, знаешь, что я с тобой сделаю?
  За это? - сержантка Мишель напирала.
  Грудями.
  Против её грудей не возразишь. - Я тебе кишки выпущу.
  Шкуру с тебя с живого сдеру.
  Калёным железом прижгу.
  Пытки жухраев тебе покажутся детским утренником.
   - Да я - шо?
  Я только спросить! - Капрал Абрамович не удержал равновесия.
  Упал на задницу.
  Космодесантники загоготали радостно.
   - Атставить!
  Смех в строю! - сержантка Мишель приказала.
   - Пусть радуются! - Я пробубнил.
   - Гер лейтенант Самилака.
  Это приказ?
  Чтобы все радовались?
   - Вольно, - я вспомнил слово.
  Ведь я много играл в солдатиков.
  Даже Устав изучил.
  Для солдатиков Устав. - И рыба будет, - я махнул рукой.
  И тут же засмущался. - Наша семья богатая.
  
  ЧТО ЖЕ ЗА БОГАТСТВО БЕЗ РЫБЫ?
  
   - В колонну по одному! - сержантка Мишель уже командовала.
  Поняла меня правильно. - Нааалево!
  Для приёма пищи...
  Круууугом!
  Шааахом арш!
  Песню запевай!
  "Будет еще и песня?" - Я ликовал.
   - Мы - солдаты молодцы.
  Любят нас красавицы! - Опытные десантники вошли в дом.
  Мои космодесантники!
  С моей командиршей.
  Семья уже сидела за столом.
  Фиби - новая подружка моей сестры - подкладывала ей в тарелку вкусности.
  Ухаживала за моей сестрой.
   - Мама.
  Папа. - Я почувствовал, что краснею. - Познакомьтесь.
  Это моя рота.
  Рота.
  Познакомься.
  Это мои родители.
   - Здравия желаем! - громыхнуло приветствие.
  Канделябры отвалились.
   - Присаживайтесь, - я присел к столу. - Места и еды всем хватит.
  Наши повара готовят с избытком.
  На всякий случай.
  Если кто придет...
  А, если никто не приходит, то отдаем оставшееся собакам.
  И свиньям.
   - Командир!
  Я с тобой! - ко мне присела сержантка Мишель. - По правую руку командира. - Какие будут приказания?
   - Сержантка... - Я прокашлялся в кулак. - Мишель.
  Кушай!
  Кушайте!! - Я опустил взгляд.
  Лучше бы я этого не делал.
  Бронежилет не плотно прилегал к телу сержантки.
  Я увидел груди.
  Вид сверху.
  И розовые соски.
   - Приступить к приёму пищи! - сержантка Мишель гаркнула.
  Её крик охладил меня.
  
  ЕСЛИ В ТОНКИЙ МОМЕНТ КТО-ТО ЗАКРИЧИТ В УХО, ТО ТОНКИЙ МОМЕНТ ЛОПАЕТСЯ.
  
  Все смотрели на меня и на сержантку Мишель.
  Прислуга обомлела.
  Некоторые пищали.
  От восторга пищали.
  Дворецкий замер на месте.
  Мои родители смотрели на нас сияющими глазами.
  Минуту спустя сержантку Мишель вздохнула.
  Глубоко вздохнула.
  Её грудь тоже вздохнула.
  Волнующе.
   - Ах!
  Как чудесно!
  Как чудесно! - сержантку воскликнула.
   Дафна подпрыгнула.
  Три раза.
  Она была на это мастерица.
  Большая мастерица.
   - Спасибо за стол, - огромный десантник поднял бокал. - Весь год мы воевали.
  В частном порядке воевали с жухраями.
  Ведь мы были в отставке.
  Пока вы нам не выкупили лицензию.
  Лицензию воевать...
  
  ЧТОБЫ ВОЕВАТЬ, НУЖНО СНАЧАЛА СПРОСИТЬ РАЗРЕШЕНИЯ.
  
  Мы были злыми.
  Злыми и своенравными.
  И ни разу нас не наградили.
  Не наградили чудесным столом.
  И замечательной едой. - Космодесантник схватил утку.
  И жевал её вместе с костями.
  Все засмеялись.
   - Я на минутку, - я поднялся. - Сейчас вернусь.
   - Я буду сопровождать, - сержантка Мишель тоже встала. - Я должна быть рядом.
  Ты - мой командир, сэр лейтенант Самилака.
  Я должна тебя защищать.
   - Но...
  Я.
  Йа... - Мой голос снова сорвался. - Я в туалет.
  Пописать! - Меня бросило в пот.
  В ледяной пот.
   - Тем более.
  Монсиньор лейтенант Самилака.
  Туалет - опасное место.
  Чаще всего жухрайские диверсанты поджидают наших командиров в туалете.
  В туалете человек расслабляется.
  А тут, каааак выпрыгнут жухрай.
  Из-за занавески.
  Кааак набросится.
  Со мной пару случаев было.
  Когда я уединялась в ванной комнате.
  Жухраи набрасывались.
  Но я всегда при оружии.
  Даже, когда голая.
  Я спалила диверсантов.
   - А...
  Может быть, это были не жухраи? - Я пропищал.
  Робко.
  Надо же уяснить, что и меня может поджидать. - Не диверсанты жухрайские.
  А, например, поклонники.
  Твои поклонники.
  Которые подсматривали за тобой.
   - Может быть, - сержантка Мишель не смутилась. - Возможно.
  Но...
  
  КОГДА ПОДГЛЯДЫВАЕШЬ ЗА ДЕВУШКОЙ, БУДЬ ГОТОВ, ЧТО ДЕВУШКА ТЕБЯ УНИЧТОЖИТ.
  
   - Ага! - я задрожал.
  Подумал:
  "Наверно, это намёк.
  Предупреждение мне.
  Чтобы я не подглядывал за ней.
  Когда она будет принимать ванну.
  Но я и не собирался.
  Не думал даже подглядывать.
  Разве, что...
  Если буду мимо проходить.
  А дверь в ванную будет открыта".
   - Гер лейтенант Самилака!
   - Да, сержантка Мишель.
   - Но и ты.
  Ты должен будешь сопровождать меня.
  Когда я стану принимать душ.
  Нет.
  Это не для моего благополучия.
  А - для твоего.
  Потому что я не должна тебя упускать из вида.
  А мыться мне надо.
  Поэтому, я прошу.
  Милостиво умоляю.
  Не отходи от меня.
  Не пропадай из вида.
   - Я понял, - я не смел сопротивляться.
  Тем более что все на нас смотрели.
  С интересом. - Пойдем.
  А то на нас все пялятся.
   - Самилака!
  Презервативы не забудь! - Мой отец заржал.
  Я бросил на него взгляд.
  Испепеляющий.
  Я надеялся, что взгляд будет испепеляющий.
  Но понял, что взгляд - испуганный.
  И смущенный.
  Но сержантка Мишель сделала вид, что ничего не произошло.
  
  НУЖНО НЕ ЗАМЕЧАТЬ ТО, ЧТО МОЖЕТ ИСПОРТИТЬ НАСТРОЕНИЕ.
  
  Мы пошли по коридору.
   - Сержантка Мишель.
   - Да, сэр лейтенант Самилака.
  И...
  Когда рядом нет подчиненных...
  Не утруждай свой язык моим воинским званием.
  Просто называй - Мишель.
   - Тогда и ты...
   - Никак нет, монсиньор лейтенант Самилака.
  Ты для меня - командир.
  Даже, когда спишь.
   - Хм!
  А спать мы...
  Когда я лягу спать.
  Ты тоже будешь меня сторожить?
   - Конечно!
  Ваше превосходительство лейтенант Самилака!
  Спальня - не менее опасное место, чем туалет.
  И чем ванная комната.
  В спальне часто прячутся диверсанты.
  Жухрайские подлые шпионы.
  Под кроватью прячутся.
  В шкафах.
  А ночью норовят в окно залезть.
  Поэтому, я буду бдить.
  Спать с тобой рядом.
  Прижиматься к тебе.
  Даже закину ногу на твою талию, гер лейтенант Самилака.
  Чтобы проснуться, если тебя потащат.
  
  ВРАГ ЛЮБИТ ПРЯТАТЬСЯ В СПАЛЬНЕ.
  
  Дон лейтенант Самилака!
  Ты можешь спать голый.
  Я привыкла к виду голых мужчин.
  Ведь мы вместе принимаем душ.
  Душ в казарме.
  И сплю я обнаженная.
  Насмотрелась разного.
  Но остаюсь чистой.
  Девственно чистая.
  Я девушка...
   - Во как... - я остановился. - Мы пришли.
  Я пришел.
  Подожди меня.
   - Не положено! - сержантка Мишель смотрела мне в глаза. - По Уставу космодесантной службы не положено.
  Я сначала должна осмотреть туалет.
  А потом - присутствовать.
   - Присутствовать? - Я подавился.
  Вопрос застрял в горле. - Во время...
   - Всё время нахождения командира в комнате для справления нужды...
   - Звучит ужасно.
  Я стесняюсь. - Сказал и запнулся.
  Надо же - прокололся.
  Командир стесняется.
  Командир космодесантников.
   - Командир имеет право на все чувства, - сержантка лейтенант Самилака отчеканила.
  Это тоже из устава. -
  
  ПОДЧИНЕННЫЕ НЕ ДОЛЖНЫ ВЫКАЗЫВАТЬ СВОИХ ЧУВСТВ.
  
  А еще лучше, если у подчиненных чувства отсутствуют. - Сержантка Мишель вошла в ванную комнату.
  Осмотрела её.
  Закрыла окно.
  Я не стал говорить, что в нашем замке установлены системы охраны.
  Новейшие.
  Космодесантница лучше меня знает, что должна делать.
  Даже в унитаз Мишель заглянула.
   - Все чисто, гер командир лейтенант Самилака!
   - Отвернись.
   - Не положено.
  По Уставу не положено.
  Если я отвернусь, то не смогу следить за тобой.
  А тебя могут похитить.
  Жухраи...
  "Кошмар, - я подумал. - Но я должен смириться.
  Я же хотел на войну.
  И получил...
  Я должен привыкать к армейским привычкам.
  И законам". - Я расстегнул штаны.
  Высунул.
  Закрыл глаза.
  "Я на море!
  Вокруг меня никого нет.
  На тысячи парсек.
  Я один.
  Поэтому я могу.
  Могу пописать.
  Спокойно".
  Но не получалось.
  Успокоить себя не получалось.
  И пописать не получалось.
  
  ЧЕМ БОЛЬШЕ ПЫТАЕШЬСЯ УСПОКОИТЬСЯ, ТЕМ СИЛЬНЕЕ ВОЛНУЕШЬСЯ.
  
   - Сержантка...
  Мишель!
   - Да, господин лейтенант Самилака!
  Помочь?
   - Чем ты мне поможешь? - Я смутился.
  В очередной раз.
  Кажется, что не выходил из состояния неловкости. - Здесь не поможешь.
  Это личное.
   - Можно помочь! - сержантка подскочила.
  Протянула руку.
  И схватила меня за... - Я подержу пока.
  Это должно помочь.
   - Отставить! - Я чуть в обморок не упал.
  Рука Мишель исчезла.
  Я даже расстроился.
  Надеялся, что сержантка будет настаивать. - Я хотел спросить.
  Но это только между нами.
   - Разумеется, монсиньор лейтенант Самилака!
  Разговор между командиром и подчиненным не выходит за рамки...
   - Мой голос.
  Он не слишком командный?
  Иногда голос срывается.
  На тонкий.
  На петушиный.
  Я должен выработать командный голос?
   - Никак нет, дон лейтенант Самилака!
  Командир никому не должен.
  Ничего не должен.
  Даже больше скажу.
  
  КОМАНДИР ОБЯЗАН БЫТЬ МЯГКИМ И БЕЗВОЛЬНЫМ.
  
  Это отличает командира от подчиненных.
  Солдаты лучше относятся к командиру, которого не понимают.
  Мой прежний командир лейтенат Андрейченко был из музыкальной семьи.
  Играет на пианине.
  Мы стоим.
  По постойке Смирна стоим.
  И не двигаемся.
  Лейтенант доиграет своё.
  Пройдется перед строем.
  Спросит кого-нибудь.
  Хочет узнать впечатление от своей игры.
  И название пьесы спросит.
  А мы же не знаем...
  Тогда лейтенант Андрейченко...
  Снимет белые перчатки.
  Лайковые перчатки.
  И кому-нибудь по мордасам нахлещет.
  За незнание классической музыки.
  Ах!
  Как мы его уважали!
  Как его боялись!
  Огромные бывалые десантники дрожали.
  Боялись ему на глаза попасться.
   - Йа.
  Я тоже, - я почувствовал, как уже пописал.
  Отвлекся на беседу.
  И всё прошло прекрасно. - На роялях играю...
  Я приревновал.
  Уже выходил из туалетной комнаты.
  
  ИЗ НЕПРИЯТНОЙ СИТУАЦИИ НУЖНО БЫСТРО ВЫБИРАТЬСЯ.
  
   - Дон лейтенант Самилака!
   - Да, сержантка Мишель.
   - Я тоже.
  Постой рядом.
  Чтобы лишний раз не ходить.
  Не посещать.
   - Но я отвернусь, - я отвернулся. - Делай своё дело, сержантка Мишель.
  Ты за мной присматриваешь.
  А мне на тебя смотреть не обязательно. - Я икнул.
  Мишель сделала своё.
  Своё дело.
  Быстро.
  По-космодесантному.
   - Дон лейтенант Самилака!
  Я к празднику готова.
   - Пописала...
  Мишель.
  Не смущай меня.
   - Господин лейтенант Самилака!
  Разреши обратиться.
   - Обратиться в кого?
  В оборотня? - Я не сразу понял.
  О чём моя подчиненная говорила.
  Потому что туалетная комната выбила из меня мозги.
  Но Мишель поняла, как шутку.
  К моему счастью.
   - Хахаха!
  Монсиньеор лейтенант Самилака!
  Смешно!
  Обратиться в оборотня.
  Нет.
  Хочу к тебе обратиться по уставу.
  По воинскому Уставу космодесантной службы.
   - Обращайся, сержантка! - Я принял важный вид.
  Хотя смущался.
  Очень смутился.
   - У тебя, гер лейтенант Самилака, штаны не застегнуты.
  Ты пописал.
  А застегнуть забыл.
  Позволь! - и сержантка быстро застегнула мои штаны.
  "Ого! - Я подумал. - Надо быть начеку.
  
  ЕСЛИ ДЕВУШКА ЗАСТЕГИВАЕТ МНЕ ШТАНЫ, ТО ЭТА ДЕВУШКА ЗАСЛУЖИВАЕТ ПОВЫШЕНИЯ ПО СЛУЖБЕ".
  
  Мы вернулись к столу.
  К праздничному столу.
  Но за столом никого не было.
  Кроме...
  Кроме моих космодесантников.
  Они сидели с вытаращенными глазами.
   - Все ушли в сад! - Я подпрыгнул. - В саду какое-то будет представление.
  Праздничное.
  Бежим!
   - Рота, окончить приём пищи, - сержантка Мишель скомандовала. - Рота!
  Подъем! - И выбежала первой.
  За ней - космодесантники.
  С грохотом ботинок.
  И с бряцаньем оружия.
  "Меня уважают", - я подумал.
  А в саду...
  В саду огромная пальма была разукрашена.
  Увешана золотыми яблоками.
  Серебряными абрикосами.
  На ней, словно цветы или бутоны, росли орехи.
  Разные орехи.
  Засахаренные орехи.
  Орехи в шоколаде.
  Орехи в йогурте.
  
  ЧЕМ БОЛЬШЕ СЛАДОСТИ, ТЕМ БОЛЬШЕ РАДОСТИ.
  
  Пестрели конфеты.
  И было много других сладостей.
  Но больше всего украшали пальму свечки.
  Сотни черных свечек.
  Малюсеньких свечек.
  Они сверкали.
  Как вспышки сверхновых.
  Радовали глаза.
  Зеленые огни черных свечек.
  Потом дворецкий поджег пальму.
  Она начала трещать.
  Залитая огнем.
  Пальма озаряла все вокруг.
  И манила сорвать с нее горячие сладости.
  Вокруг пальмы все пестрело.
  И сияло.
  Чего только не было на траве.
  Всё было.
  Журналы для взрослых.
  Игрушки для детей.
  Невозможно описать.
  Стояли балерины.
  Они были накрашены.
  Как куклы сияли.
  
  БЕЗ БАЛЕРИН ПРАЗДНИК - НЕ ПРАЗДНИК.
  
  Балерины были в шелковых платьицах.
  И в белых трусиках.
  Пили кофий.
  Чашечки маленькие.
  Малюсенькие чашечки.
  Самые дорогие чашки в нашем доме.
  Из доисторического фарфора чашки.
  Гости любовались балеринами.
  Рассматривали их со всех сторон.
  Без устали повторяли:
   - Ах!
  Какие красивые балерины!
  Ах!
  Какие на них милые платьица.
  И трусики миленькие!
  И балерины позволят.
  Наверняка позволят.
  Дадут примерить их платьица и трусики.
  Мне подкатили гравицикл.
   - О!
  Новенький гравицикл! - Я восхитился. - Мне?!!
  Подарок.
  Но он же - дорогущий!
  Гравицикл с тахионным подсосом.
  Я вскочил на гравицикл.
  За свою безопасность не беспокоился.
  Гравицикл - наисовременнейший.
  Не даст ездока в обиду.
  
  ВСЁ НОВОЕ - МАНИТ.
  
  Медленно проехал вдоль строя космодесантников.
  Моих космодесантников.
   - Здравия желаем, господин лейтенант Самилака! - космодесантники кричали.
  Бросали вверх каски.
  Космодесантники под присмотром сержантка Мишель.
  Она за ними присматривает.
  А я - командую.
  "Интересно, - я подумал. - Если я прикажу.
  Прикажу всем моим космодесантникам застрелиться.
  Выполнят ли они мой приказ?
  Не подчиниться - нельзя.
  А подчиниться - убить себя. - У меня начало зудеть в носу.
  Так хотелось приказать.
  Посмотреть, что будет.
  Но я себя остановил. - Нет.
  
  Если космодесантники убьют себя, то, кто будет мне подчиняться?
  Я потеряю свою армию.
  Маленькую армию.
  Армия величиной с роту..."
  Я спешился с гравицикла.
   - Лютый зверь этот гравицикл, - я задрал подбородок.
  Но при этом смутился.
  Ужасно смутился. - Я его укрощу.
   - Шевалье лейтенант Самилака, - сержантка почувствовала моё состояние.
  Неуверенное состояние. - Желаешь провести смотр?
  Смотр строя?
  
  КОМАНДИР ДОЛЖЕН РЕГУЛЯРНО РУГАТЬ СВОИХ ПОДЧИНЕННЫХ.
  
   - Ах!
  Да! - я с благодарностью посмотрел на сержантку.
  Кивнул.
  И приступил к осмотру.
  К осмотру строя. - Космодесантники!
  Вы одеты великолепно.
  Красные со звездами мундиры.
  Шитые золотом.
  Приклады бластеров - серебряные.
  Портянки - белоснежные.
  Можно подумать, что вас только что выпустили из мастерской известного стилиста "Круассана"".
  Я присел под пальму.
  Под обгоревшую пальму.
  Искал не подгоревшие орехи.
  Мои космодесантники угомонились.
  Взяли журналы для взрослых.
  Сержантка Мишель стояла рядом со мной.
  По постойке смирна.
  Наверно, ждала моих указаний.
  Или...
  Просто стояла.
  Надо освежить в памяти устав космодесантной службы...
  
  БЕЗ ХОРОШИХ ЗНАНИЙ ЛЮБВИ НЕ БУДЕТ.
  
  Космодесантники.
  Умудренные опытом.
  Прожжённые космодесантники то и дело ахали.
  И охали.
   - Ах!
  Какие голограммы!
  Цветочки.
  В цветочках разукрашенные артисточки!
  Хорошенькие играющие скрипачки.
  Все голые.
  Чудесные журналы! - Космодесантники сопели.
  Вдруг, прозвенел колокол.
  Наш центральный колокол.
   - Дюсельдорф прилетел! - Я вскочил.
  Увидел Дафну.
  Она бежала к космодрому.
  К нашему частному космодрому.
  Рядом с Дафной бежала её подарок.
  Фиби...
   - Почему Фиби голая? - я пробормотал.
  Краем глаза заметил, как напряглась сержантка Мишель.
  Ей не понравился мой интерес к подружке Дафны.
   - Теперь черед подарков Дюсельдорфа! - я закричал.
  Подбежал к его космояхте.
  Курьерская космояхта.
  Из неё роботы грузчики выкатили нечто.
  Нечто большое!
  Огромное!
   - Танк?
  Космотанк? - я застыл.
   - Рота!
  Готовьсь! - Раздалось у меня за спиной. - К отражению возможной атаки...
   - Мишель, - я икал.
  От неожиданности икал. - Ничего опасного.
  Наш курьер Дюсельдорф прибыл.
  Он - друг семьи.
  
  ДРУЗЬЯ СЕМЬИ ИНТЕРЕСУЮТСЯ ТОЛЬКО НАШЕЙ МАМОЙ.
  
   - Никак нет, - в глазах сержантки Мишель - черные молнии. - Ваш друг семьи мог переметнуться.
  К жухраям.
  И они поставили перед ним цель - уничтожить твою семью.
  На твою семью мне наплевать.
  Но мы должны защищать тебя.
  Фон лейтенант Самилака!
  Если убьют тебя, то мы не вынесем.
  Не вынесем позора.
  И сделаем себе харакири.
   - Ух, ты! - я пропищал.
  Мой голос стал чужим. - Жаль, что я не увижу, как вы делаете себе харакири.
   - Поэтому, для предотвращения угрозы, - сержантка продолжала, - мы будем в полной боевой готовности.
   - Делайте, как знаете, - я кивнул.
  Мне было стыдно.
  Стыдно за себя.
  Маскировочные сети убрали.
  Сети, которые скрывали подарок курьера.
   - Ах! - Я задрожал. - Не космотанк!
  Но тоже - интересное.
  Лужайка!
  Даже лужайку Дюсельдорф с собой привез...
  На лужайке стоит замок.
  Замечательный замок.
  С множеством окон.
  Окна зеркальные.
  Башни позолоченные. - Я раскрыл рот.
  Все были очарованы подарком Дюсельдорфа.
  Лишь космодесантники деловито разворачивали космопушку.
  Противотанковая космопушка.
  Заиграла музыка.
  Двери и окна небольшого замка распахнулись.
  Все увидели чудо!
  В залах прохаживались гимнасты и гимнастки.
  Невысокие.
  Компактные.
  
  ГИМНАСТ ДОЛЖЕН БЫТЬ ЧУТЬ ВЫШЕ КАРЛИКА.
  
  Гимнасты и гимнастки были изящные.
  Очень.
  Гимнастки - в шляпках.
  Шляпки с перьями.
  И в блестящих трико.
  В люстрах замка горели свечи.
  Центральный зал сиял.
  Под музыку плясали.
  Затем гимнасты переоделись.
  Они были уже не в трико.
  А в коротеньких камзольчиках.
  И в юбочках.
  Юбочки - по самое самое.
  Из окна выглянул атлет.
  Он был в одном плаще.
  Розовый плащ.
  Пронзительно розовый плащ на голое тело.
  Атлет раскланивался.
  Наш курьер Дюсельдорф появлялся.
  И снова уходил.
  Я был зачарован.
  Зачарован замком.
   - Дюсельдорф! - Я услышал голосок моей сестры Дафны. - Пусти меня в замок!
   - Дафна! - Дюсельдорф нахмурился. - Никак нельзя.
  Нельзя тебя пустить в замок.
  Тебе ещё нет восемнадцати лет.
  Тебе - только семнадцать.
  А в замке.
  Мало ли что может случиться.
  Или - много ли чего может случиться.
  Ты - девушка!
  
  ДЕВУШКА, КУДА НИ ПОЙДЕТ, ЛЮБОВЬ НАЙДЕТ.
  
  В замке гимнасты.
  И гимнасточки.
  Один атлет чего стоит...
   - Дюсельдорф! - я выступил вперед.
  Сержантка Мишель - за мной. - Мне уже есть восемнадцать.
  В восемнадцать лет я командую ротой космодесанта.
  Лютого космодесанта.
  Пусти меня в замок.
  Приказываю.
   - Самилака! - Курьер Дюсельдорф показал зубки.
  Вернее - зубы.
  А точнее - то, что осталось от зубов. - Ты мне не командир.
  Я подарю замок твоей семье.
  Но в него нельзя заходить.
  И трогать гимнастов и гимнасточек - тоже нельзя.
  Это - закон.
   - Дюсельдорф!
  Тогда открой ту дверцу.
  Мне интересно посмотреть, что за ней находится.
   - Никак.
  Никак этого нельзя.
  Милый Самилака! - Дюсельдорф возразил. - За этой дверцей - купальня.
  Купальня для гимнасток.
  Когда они вспотеют.
  Вспотеют от танцев.
  В этой купальне гимнасточки резвятся.
  Поэтому - не открою.
   - Ну, тогда, - я протянул... - Вели гимнастке.
  Гимнастке, которая раскачивается на качелях.
  Вели ей подойти к окну.
  И, чтобы помахала ручкой.
   - Этого тоже нельзя, - Дюсельдорф начинал злиться.
  
  КУРЬЕРЫ НЕ ИМЕЮТ ПРАВА ЗЛИТЬСЯ НА ЗАКАЗЧИКОВ.
  
   - Ну, тогда прикажи гимнасткам, чтобы плясали ближе ко мне. - Я хочу рассмотреть их.
  Поближе.
   - Ничего нельзя.
  Ничего этого нельзя. - Тон курьера раздраженный. - правила в замке заведены раз и навсегда.
  Ничего нельзя менять.
   - Ах, так! - Я протянул. - Ничего нельзя.
  Этого.
  Послушай, курьер Дюсельдорф.
  Гимнасты и гимнастки только и знают, что вертеть задницами.
  Что в них толку?
  Толку для меня?
  Они веселятся.
  Веселятся для себя.
  Мне они не нужны.
  Мои космодесантники лучше!
  Да!
  Космодесантники могут маршировать.
  Взад и вперед.
  Могут воевать...
  Если мне вздумается.
  И космодесантники не заперты в замке.
  С этими словами я подошел к космодесатникам.
   - Рота!
  К торжественному параду!
  Выходи! - Сержантка Мишель скомандовала. - Равнение на командира! - Сержантка махнула рукой.
  И...
  Представление началось.
  Сначала космодесантники маршировали.
  Маршировали передо мной.
  Равнение на меня!
  Пройдут туда.
  Развернутся.
  Снова мимо меня маршируют.
  Так - десять раз.
  
  КТО НЕ УМЕЕТ МАРШИРОВАТЬ, ТОТ НЕ УМЕЕТ ВОЕВАТЬ.
  
  После торжественного марша космодесантники устроили бои.
  Показательные бои.
  Дрались без оружия.
  Затем - с кинжалами.
  Кричали.
  Ругались грязно.
  Некоторые уже вытирали кровь.
  Все гости были в восторге.
  Глаза дам горели.
  Щеки пылали.
  Потом сержантка Мишель выступала соло.
  Стреляла из бластера по мишени.
  Мишень голографическая.
   Сержантка стреляла лежа.
  Сидя.
  Стоя.
  С боку.
  В прыжке.
  В кувырке.
  С закрытыми глазами.
  И ни разу не промахнулась.
  Во время кувырков левая грудь сержантки выскочила из бронежилета.
  Но сержантка этого не замечала.
  Зато заметили все.
  И вопили восторженно!
  
  ГОЛАЯ ЖЕНЩИНА ОТВЛЕЧЕТ ОТ ЛЮБОГО СОБЫТИЯ.
  
  Затем космодесантники устроили стрельбу.
  Массовую стрельбу.
  Из всех орудий.
  Небо заволокло дымом.
  В глазах щипало.
   - Братец! - Ко мне подошла Дафна.
  Она держала за руку Фиби. - Мне тоже наскучили гимнасты.
  Их танцы.
  И вычурность гимнасточек противна.
  Они только собой любуются.
  А мне что от этого?
  Что я с этого имею?
  Наш Дюсельдорф - козёл.
  Старый козёл.
  Привез подарок.
  А подарок - бесполезный.
  Но я девочка добрая.
  Послушная.
  Поэтому я не сказала Дюсельдорфу, что он козёл.
   - Определенно! - я процедил сквозь зубы.
  Смущенно опустил голову.
  Мы подошли к родителям.
  И к Дюсельдорфу.
  Мои космодесантники остановились в десяти метрах от меня.
   - Мой замысловатый подарок не для ваших детей, - Дюсельдорф косил глаза на меня и на Дафну. - Поэтому...
  Я забираю свой дворец.
  С гимнастами.
  И с гимнасточками.
  
  ДОРОГОЕ НЕ ДАРЯТ.
  
   - Подаренное назад не требуют, - мамочка возразила. - Мне понравился атлет.
  Атлет в розовом плаще.
   - А мне - гимнасточка на бревне! - Папенька пропищал за маминой спиной.
  Мама на него цыкнула.
  Зло цыкнула.
   - Дюсельдорф! - Мама прижалась к курьеру. - Покажи мне свод законов.
  Законы, по которым живут гимнасты в твоём дворце.
  Прекрасном дворце.
   - И гимнасточки! - папенька шмыгал носиком.
   - Я вам покажу.
  Покажу всю подноготную. - Дюсельдорф повеселел.
  Снова сиял. - Проведу по дворцу.
  Расскажу о законах.
  Вы - не ваши глупые дети. - Дюсельдорф ввел наших родителей в зал.
   - Самилака! - Моя сестренка взяла меня за руку. - Ты доволен?
   - Доволен чем?
  Или кем?
  Дюсельдорф не пустил меня в замок.
   - Доволен подарками?
  Другими подарками?
   - Доволен!
  Очень!
  Слишком! - Я облизнулся. - Моя рота космодесантников.
  Мой космокрейсер!
  Моя...
  Хм...
  Бравая сержантка Мишель!
  Всё - замечательно.
  Не говоря уже о новеньком гравицикле.
  А ты? - Я сжал ладошку Дафны. - Сестренка.
  Рада своим подаркам?
   - Дааа, - Дафна протянула.
  Захихикала. - Фиби - потрясающая.
  У неё столько талантов.
   - Я ещё не все таланты раскрыла! - Фиби приняла выгодную позу.
  
  КРАСИВО ВЫГЛЯДЕТЬ - ВАЖНЕЕ, ЧЕМ БЫТЬ ГЕНИЕМ.
  
   - Дети!
  Самилака!
  Дафна! - Дюсельдорф вышел из замка.
  За ним андроиды тащили манекены.
  Одни манекены были золотого цвета.
  Другие - серебряного. - Я дарю вам пряничные манекены.
  Они вкусно пахнут.
  Пряниками.
   - Как мило! - Я и Дафна обрадовались.
   - Дафна! - Мама выбежала из замка.
  Её щеки горели.
  Алые маки расцвели на щеках. - Я тебе принесла леотар.
  Леотар - купальник для гимнастов.
  Примерь его.
   - Мама?
   - Да, дочка.
   - Ты хочешь, чтобы я разделась?
  Разделась здесь?
  Перед всеми?
  Перед гостями?
  Перед Дюсельдорфом?
  Перед ротой космодесантников?
  И голая запуталась в купальнике?
  Ты этого хочешь?
   - Почему бы и нет? - мама пожала плечами. - Ты уже - взрослая девочка...
   - Взрослая девочка? - Дафна завизжала. - Как на цепь сажать в темной комнате.
  В ледяной комнате.
  Так я уже взрослая.
  А как в замок входить.
  В замок, который нам подарили - так я ещё маленькая.
  Мама!
  Я тебя засужу.
  За то, что ты принуждаешь меня.
  При свидетелях заставляешь раздеться догола.
  Органы опеки лишат тебя материнства.
  
  НЕ ГОВОРИ ЗА ДРУГИХ.
  
   - Дафна!
  Это не то, о чем подумала, - мама кусала губы. - На самом деле я не хочу тебе причинить вред.
  Наоборот!
  Мы приготовили для тебя подарок.
   - У меня уже есть подарок.
  Фиби.
   - Фиби - твоя подружка.
  А мы тебе приготовили служанку.
  Особую служанку.
  Надеемся, что ты найдешь её.
  Сама.
  В толпе.
  Чутье тебя не должно подвести.
  Ведь ты из богатого рода.
  
  А У БОГАТЫХ - СВЕРХ ЧУТЬЁ.
  
   - Я пройдусь, - Дафна кивнула. - Может быть, я прощу тебя.
  Твой дурацкий порыв.
  Самилака?
   - Да, Дафна.
  Пройдём вдвоём.
  Как брат и сестра.
   - С удовольствием, Дафна, - я обрадовался.
  Я и Дафна направились к празднующим.
   - Фууу, - я выдохнул. - Дафна.
  Ты же знаешь, насколько я стеснительный.
  Мне было неловко.
   - Что неловкого, братец?
   - Во-первых, твоя подружка.
  Фиби.
  Которую тебе подарили.
  Она - обнаженная.
  А я...
  Я ещё не...
   - Самилака.
  Я знаю, - в глазах Дафны светится доброта. - Ты - ещё девственник
  И очень заинтересовался Фиби.
  Моей Фиби.
  Но я тебе её не дам.
  Ты её испачкаешь.
  И она мне будет не нужна.
  У тебя же есть сержантка.
  Красавица Мишель.
  Она - чудо!
  Ты с ней можешь потерять девственность!
   - Дафна! - Я воскликнул.
  Между лопаток побежали струйки пота.
  Ледяного пота. - Что ты говоришь!
  Мишель - моя подчиненная.
  Как и все космодесантники.
  И она...
  Мишель тоже девственница.
  
   - И они обязаны делать всё, что ты прикажешь.
   - Не говори глупости.
  У нас - субординация.
  И...
  Сержантка Мишель - не такаая...
   - ХАХАХА!
  Самилака!
  Мой милый скромный братец!
  Я же вижу...
  Что Мишель в тебя влюбилась.
  С первого взгляда.
  И прячет любовь за холодными уставными отношениями.
   - Влюбилась?
  В меня?
  Не может быть.
  В меня никто не влюблялся.
  В меня невозможно влюбиться.
  Вздор!
  Чушь!
   - Самилака.
  Поверь мне.
  Я - девушка.
  И тонко чувствую, что нужно другим девушкам.
  
  ДЕВУШКА ДЕВУШКУ ПОЙМЕТ С ПЕРВОГО ПОЦЕЛУЯ.
  
   - Не желаю! - Я затопал ногами. - Не желаю слушать.
  Это все - ложь!
   - Успокойся, братец, - Дафна успокаивающе погладила меня по руке. - Мы заняты.
  Делом заняты.
  Я должна найти служанку.
  Служанку, которую родители мне подарят.
  А то тебе надарили гору.
  А мне всего лишь одну Фиби.
  Правда, Фиби может быть лучше всех твоих подарков...
  Но...
  Я же не могу заставить Фиби мне прислуживать.
  Это всё испортит.
  Поэтому нужна ещё и служанка.
  Достойная меня.
  Мама сказала, что мне чутьё подскажет.
   - Может быть та? - Я указал на девушку.
  Она стояла под зонтиком.
  И рассматривала соловья.
  Соловей на ветке розы.
   - Да ты что? - сестра фыркнула. - Самилака. - Ты совсем берега потерял.
  У тебя нет чутья.
   - Но девушка красивая.
  Почему бы ей не быть твоей служанкой?
   - Фи!
  Самилака.
  На расстоянии видно, что мы не сойдемся характерами.
   - Зачем служанке характер?
  Служанка должна работать.
  
  СЛУЖАНКА С ХАРАКТЕРОМ - НЕ СЛУЖАНКА.
  
   - Нет.
  Если я не сойдусь со служанкой, то она мне в кофе будет плевать.
   - Может быть та?
  Которая на флейте играет?
   - На флейте играет?
  Ну, и пусть играет! - Дафна прошла дальше.
  И остановилась.
  Как вкопанная. - Кажется...
  Кажется, я нашла.
  Вижу служанку, о которой говорила маменька.
   - Хде?
   - Я только сейчас заметила.
  Раньше её не видела.
  Потому что твои космодесантники...
  Они закрывали вид.
  Вид на эту девушку.
   - Да где же?
   - Под пальмой.
   - Но пальма сгорела.
   - Самилака.
  Не все пальмы сгорели.
  Вот.
  Под пальмой стоит.
  Замечательная девушка.
  Ведет себя тихо.
  Скромно.
  Спокойно ожидает.
  Ждет, когда дойдет очередь до неё.
   - Хм!
  Для служанки она очень красивая, - я покачал головой. - Аристократичная.
  Даже немного высокомерная.
  Прекрасно сложена.
  Туловище пропорциональное.
  Ножки длинные.
  Стройные ножки.
  Головка миленькая.
  По одежде видно, что девушка воспитанная.
  Благовоспитанная.
  И со вкусом.
  Блестящее короткое платьице.
  Фиолетовое.
  Платье - моделек.
  На левом плече золотой погон.
  Чулочки на подвязочках.
  Конечно, при модельной одежде немного в дисгармонии сапожки.
  Сапожки с золотыми пуговичками.
  Белые лакированные сапожки.
  Выше колен.
  На тончайших каблучках-шпильках.
  Ей не хватает только шляпки.
  Изящной шляпки.
  С колибри.
  
  ДЕВУШКЕ ВСЕГДА ЧЕГО-ТО НЕ ХВАТАЕТ.
  
   - По-моему у неё всё в порядке, - Дафна прищурилась.
  Мы не подходили.
  Разглядывали девушку издалека. - Наша маменька тоже любит высокие сапоги.
  Выше коленей.
  Сапоги на длинных каблучках-шпильках.
  И никто не скажет, что мамочке они не идут.
  Мамочка выглядит дорого.
  Наша милая мамочка. - Дафна перевела дыхание. - Мне эта аристократка служанка понравилась.
  Понравилась с первого взгляда.
  Наверно, она из благородного рода.
  Из обедневшего благородного рода.
  На Имперскую камвольно-прядильную фабрику она не пойдет работать.
  Голубая кровь не позволит.
  А жить в богатой семье - самое то.
  То, что нужно обедневшей аристократке.
  Я подумала...
  Что наша мамочка не сравнится с этой служанкой.
  По миловидности не сравнится.
  Я внимательно вглядываюсь в эту девушку.
  Её лицо светится холодным презрением.
  Ко всем.
  Но при этом...
  Улыбка.
  Загадочная улыбка.
  Глаза зеленоватые.
  Холодные глаза.
  Смотрят неприветливо.
  И недоброжелательно.
  Мне не нужна в служанки простушка с добродушным взглядом.
  Кожа у неё белая.
  Блестящая белая кожа.
  Заметно выступают губы.
  Кроваво алые губы.
  
  ГУБЫ ДЕВУШКИ - МАЯК ДЛЯ МУЖЧИН.
  
   - Ах!
  Маменька! - Дафна воскликнула.
  Наконец. - Я нашла.
  Нашла служанку.
  Которую вы мне приготовили в подарок.
  Эта - красавица девушка, которая стоит под пальмой?
   - Ох, милая доченька, - маменька ответила. - Она будет трудиться.
  Усердно трудиться.
  Для тебя.
  И, может быть, для Самилаки.
  Если ты позволишь.
  Но...
  Эта служанка имеет один талант.
  И будет радовать тебя этим.
  Талантом...
  Да.
  Талантом своим будет радовать.
  Дело в том, что Щаща...
  Её имя - Щаща...
  Она древнего имперского рода.
  Род очень знаменит.
  И прославился род тем, что прапрабабушки были воительницами.
  Очень смелыми воительницами.
  И всегда красивыми.
  У них в роду тысячелетиями оттачивался навык.
  Навык борьбы ногами.
   - Навык борьбы ногами? - Дафна прошептала.
  Зачаровано.
  Глаза затуманились.
   - Да.
  Предки Щащи сжимали голову врага между ног.
  И...
  Раскалывали голову.
  Как орех.
  Как кокосовый орех.
  
  НЕКОТОРЫЕ НАВЫКИ УДИВЛЯЮТ.
  
   - Но...
  Маменька.
  Моя головка. - Дафна провела ладошкой по головке.
   - Тебя Щаща не тронет, - маменька засмеялась. - И твою подружку Фиби не тронет.
  Щаща - миролюбивая.
  Нуууу, как миролюбивая.
  Как борзая собака.
  Борзая спокойная.
  Но, если увидит цель...
  То не остановишь.
  Щаща будет колоть для тебя кокосовые орехи.
  Между ног.
  В смысле коленями.
  И ляжками...
  Или ещё что другое раскалывать.
  Щелкает орехи ногами.
  Поэтому можно звать её Щаща-Щелкунчик.
  Или Щелкунчик.
  Или просто - Щаща.
   - Прикольно! - Дафна захлопала в ладошки.
  Наш папенька вскарабкался на пальму.
  На целую пальму.
  Не на сгоревшую.
  Бережно сорвал два кокоса.
  Бросил вниз.
  Один кокос разбил чашку.
  Это была мамина любимая чашка.
  Голубая.
  Щаща поняла нашего папеньку.
  Без слов поняла.
  
  ПОНИМАТЬ БЕЗ СЛОВ - ИСКУССТВО ГЛУХИХ.
  
  Щаща присела на пенек.
  Пеньки у нас специальные.
  Модерновые пеньки.
  Щаща приподняла юбочку.
  Широко раздвинула ноги.
  И улыбнулась.
  Показала два ряда зубов.
  Белые зубки.
  Жемчужные ровные.
  Но всё равно улыбка Щащи была ледяная.
  Папа вложил один орех между ног Щащи.
  Она зажала его.
  Сдвинула колени.
  И - тресь!
  Щаща раздавила кокосовый орех.
  Скорлупа упала.
  Между ног Щащи потёк кокосовый сок.
  Белый.
  Щаща подняла скорлупки.
  Вместе с кокосовой греховностью.
  Раздала вкусные лакомства.
   - Я поняла, - Дафна подошла к служанке. - Щаща.
  Ты, действительно, ведешь свой род от древних аристократов.
  Имперских.
  И продолжаешь наследие предков. - Дафна вскрикнула.
  Кричала от радости.
  Всё засмеялись.
  Они видели, что моей сестренке понравилась служанка.
   - Но...
  Щаща без трусиков. - Я прошептал.
  Сказал тихо.
  Но сержантка Мишель услышала.
  
  У ДЕВУШЕК СЛУХ ЛУЧШЕ, ЧЕМ У РАДАРОВ.
  
   - Трусики в этом деле мешают, - Мишель говорила четко.
  По-космодесантному говорила.
  Но тихо.
  На уровне слышимости.
  Моей. - Поэтому служанка Щаща не носит трусики.
  Чтобы они не мешали.
  Не мешали раскалывать кокосовые орехи ногами.
  Вернее - между ног.
  Так сказать - производственная необходимость.
   - Ты, откуда знаешь?
  Тебе эта тема близка?
   - Разумеется, гер лейтенант Самилака!
  Ведь я - космодесантница.
  А нас разным видам боя учат.
  Рукопашного боя.
  Если голова жухрая попадет между моих ног...
  Или шея жухрая.
  То я сдавлю.
  И раздавлю голову.
  Или шею врага.
   - Хорошо, что я не жухрай! - Я ответил.
  Машинально сказал.
  И тут же пришел в ужас.
  Что, если сержантка Мишель воспримет мои слова, как домогательство?
  Как намёк.
  Как приставание.
  И желание понравиться.
  Я вспотел.
  Смутился так, что не мог дышать.
  Но...
  Мишель - настоящая сержантка
  Боевая космодесантница.
  Она поняла мои слова правильно.
  Истолковала, как шутку.
  Засмеялась.
  
  ДЕСАНТИЦЫ ЛЮБЯТ ЖЕСТКИЙ ЮМОР.
  
  Праздник продолжался.
  Щаща давила кокосовые орехи.
  И раздавала скорлупки.
   - Щаща, - я подошел.
  Робко взглянул. - Можно я посмотрю на твои бедра?
  На внутреннюю сторону бедер?
  Не подумай дурное.
  Я просто удивлён.
  Ты раскалываешь кокосы.
  Давишь их.
  Коленями давишь.
  Внутренней стороной бедер сжимаешь.
  Но кожа у тебя нежная.
  Гладкая кожа.
  Атласная.
  Шелковая кожа.
  Бархатная.
  Она должна пораниться.
  И на коленях обязаны быть синяки.
  А ничего подобного я не вижу.
   - Нет ничего мудрёного, - Щаща ответила.
  Не улыбалась.
  Но голос ровный.
  Без недовольства. - Ведь моя кожа - мудрость предков.
  Поколения предков старались.
  Раскалывали все, что попадется.
  Давили между ног.
  Поэтому кожа привыкла.
  За тысячелетия.
  И...
  Самилака.
  Брат моей хозяйки Дафны.
  Поверь мне.
  Моя кожа не задубела.
  Не стала черствой.
  Она просто приспособилась.
  И нежная, как у всех девушек.
  Может быть, даже нежнее.
  И чувствительнее.
  Можешь потрогать.
  Проверь.
  Проведи пальцами по внутренней стороне моих бедер.
  Ощути.
  Поймешь, что я не обманываю.
  
  ОБМАНЫВАТЬ МОЖНО ДО СМЕРТИ, А ПОСЛЕ СМЕРТИ НЕ ОБМАНЕШЬ.
  
   - Можно?
   - Нужно! - Щаща откинула головку назад.
  Прелестную головку.
  Закрыла глаза.
  Ноги её широко раздвинуты.
  Я потрогал сначала колени.
  Те места, которые давили.
  Раскалывали орехи.
  Кокосовые орехи.
  Затем провел пальцами по внутренней стороне левого бедра.
  Перешел на правое бедро.
  Тоже на его внутреннюю сторону.
   - Действительно! - Я засмеялся. - Кожа нежнейшая.
  Бархатная.
  Атласная.
  Приятная на ощупь.
  И без единой царапинки.
  Ни одного синяка.
  Я не заметил изменений.
  Изменений, которые могли бы возникнуть после раскалывания кокосовых орехов.
   - Даааа! - Щаща кусала губы.
  По её телу пробежала дрожь.
   - Самилака! - Дафна отстранила меня. - Моя служанка!
  Отстань от неё.
  Она мне служит.
  А тебе служит сержантка Мишель.
  Вот её и можешь трогать.
  Между ног.
  Проверять, какая она на нежность.
   - Но...
  Сержантка Мишель не раскалывает между ног кокосы, - сказал.
  И замолчал.
  Вспомнил, что сержантка рассказывала, что и она может.
  Может раскалывать кокосы.
  Между ног давить.
  И вражеские головы.
  
  В БОЮ КОСМОДЕСАНТНИЦА ДОЛЖНА УМЕТЬ НЕ ТОЛЬКО РУКАМИ, НО И НОГАМИ.
  
  Но сержантка Мишель молчала.
  Хотя всё слышала.
  "Сержантка Мишель выгораживает меня, - я понял. - Не напоминает, что мне известно, что и она может коленями давить твёрдое.
  Мишель понимает, что тогда поставит меня в дурное положение.
  Как забывчивого.
  А командир роты не имеет право что-то забывать".
   - И, вообще, я говорил глупость за глупостью, - сержантка Мишель - образец боевой имперской подготовки.
  И не должна тратить время на раскалывание кокосовых орехов. - И застыл.
   - Уууу!
  У-тю-тю! - Дафна засмеялась.
  Похлопала меня по щеке.
  Ладошкой. - А наш Самилака смутился.
  Личико покраснело.
  Неужели Самилака влюбился?
  Влюбился в свою сержантку. - Обидно смеялась.
  Вместе с ней хихикала Фиби.
  А Щаща.
  Щаща только кивнула.
  Снисходительно.
  Словно знала всё на свете.
  Заранее знала.
  И эти знания её не интересовали.
  
  ЗНАНИЯ - ПУСТОЕ, ХЛЕБ - ПОЛНОЕ.
  
  Меня выручил папенька.
   - Дафна!
  Все поняли.
  Щаща пришлась тебе по вкусу.
  Поэтому заботься о служанке.
  Сама.
  И не забывай о братике.
  И о подружках.
  Они тоже должны пользоваться услугами Щащи.
  Когда понадобится.
  Когда понадобится расколоть орех.
  Кокосовый орех.
   - Господин лейтенант Самилака! - сержантка Мишель стояла передо мной.
  По постойке Смирнааа! - Разреши обратиться к твоему отцу.
   - Разрешаю, - я брякнул.
  "Что сержантка Мишель задумала?"
   - Дон отец сэра лейтенанта Самилаки, - сержантка Мишель чеканила слова. - Осмелюсь доложить.
  Хотя ты и не военный.
  Не мой командир.
  Но ты - отец моего командира гера лейтенанта Самилаки.
  Ты - старый.
  А старость надо уважать...
  Так, вот, дон отец.
  Если моему командиру.
  Моему непосредственному командиру монсиньору лейтенанту Самилаке понадобится расколоть орех.
  Или что-нибудь ещё расколоть.
  То я - к услугам гера лейтенанта Самилаки.
  Я тоже умею ногами давить.
  Коленями.
  И внутренними сторонами бедер давлю.
  Нас так обучали.
  В Учебке.
  Конечно, я не так искусна, как Щаща.
  За мной не стоит мудрость поколений её предков.
  И, возможно, у меня будут синяки.
  И царапины на внутренней стороны бедер.
  Но...
  
  ЦАРАПИНЫ НА ВНУТРЕННЕЙ СТОРОНЕ БЕДЕР УКРАШАЮТ ЖЕНЩИНУ.
  
  А царапины на спине мужчины делают его более загадочным.
  Так что я сама.
  Сама обслужу своего командира.
  Непосредственного командира.
  Дона лейтенанта Самилаку.
  Обслужу...
  В смысле расколю ему, что понадобится.
   - Браво! - Все захлопали в ладоши.
   - Сержантка Мишель, - я понял, что надо что-то сказать.
  Но ужасно смущался. - Объявляю тебе благодарность.
  Благодарность за то, что заступилась за меня.
  За твоего командира. - Я опустил голову.
  Чтобы не видели, как пылают мои щеки.
  От смущения горят.
  Дафна тут же взяла Щащу за руку.
  И повела на лужайку.
  Давала ей раскалывать орехи.
  Но выбирала самые нежные.
  Чтобы Щаще не приходилось слишком расставлять ноги.
  И усердствовать.
  Хотя Щащу это красило.
  Фиби присоединилась в Дафне.
  И любезная служанка Щаща потрудилась и для неё.
  Казалось, что она выполняет свои обязанности, потому что должна
  Но я видел, что игра доставляет Щаще удовольствие.
  Щаща с трудом прятала улыбку.
  
  ИГРАТЬ МОЖНО ВСЮ ЖИЗНЬ.
  
  Тем временем курьер Дюсельдорф стал скучать.
  Дворец с гимнастами его больше на увлекал.
  Дюсельдорф услышал, как щелкают орехи.
  И ему тоже захотелось.
  Захотелось принять участие.
  Дюсельдорф подскочил к Дафне и Фиби.
  Расхохотался
  Натужно хохотал.
  Хохотал так, что испустил газы.
  И панталоны порвались на его ягодицах.
   - Дафна!
  Твоя служанка только и щелкает.
  Щелкает кокосы.
  Неустанно. - Курьер Дюссельдорф достал из мешка два кокоса. - Пусть твоя служанка и мои орехи щелкнет.
  Для меня.
   - Пожалуйста! - Дафна разрешила.
  Курьер Дюсельдорф тут же вложил орех между бедер Щащи.
  Мне показалось, что орех излишне тяжелый.
  Щаща напряглась.
  Но орех не лопался.
   - Слабачка! - Дюсельдорф начал скакать.
  Прыгал от радости. - Ничего твои предки не стоят.
  Тысячи поколений предков.
  Ты всех подвела.
  Не можешь раздавить орех.
  Обыкновенный кокосовый орех.
  Тогда Щаща напряглась.
  По-настоящему.
  И...
  Орех раскололся.
   - Мрамор! - Дафна закричала. - Дюсельдорф.
  Ты - козёл.
  Ты - старый козёл!
  Зачем ты подсунул моей служанке бутафорский кокос?
  Из твердого мрамора?
   - Дафна! - Дюсельдорф прикоснулся к кончику носа.
  Нос у него синий.
  От алкоголя. - Не было сказано, какие орехи можно.
  А какие нельзя давать твоей служанке.
  Я дал кокос.
  Ну и что, что кокос не настоящий.
  А - мраморный.
  Она должна.
  Она обязана была расколоть.
  
  ЕСЛИ РАСКАЛЫВАЕШЬ ОРЕХИ, ТО ДОЛЖНА РАСКАЛЫВАТЬ И КАМНИ.
  
   - Ты просто завидуешь, - Дафна зашипела. - Курьер Дюсельдорф.
  Ты завидуешь, что у меня служанка.
  Замечательная служанка.
  И тебе ещё не понравилось, что твой дворец всем наскучил.
  С дурацкими гимнастами.
  Поэтому ты решил сделать подлость.
  Мне подлость.
  Знаешь, что, курьер Дюсельдорф?
  Ты не расстроил меня.
  Ты даже порадовал.
  Потому что на каждом празднике кто-нибудь сделает гадость.
  Мне или моему брату Самилаке.
  Вот мне и прилетела гадость.
  Так что количество гадостей на одну меня закончилось.
  Я могу продолжать праздновать спокойно. - Дафна отвернулась.
  Склонилась над служанкой.
   - Ах, бедная моя служанка.
  Милая Щаща. - Дафна закричала.
   - Что за дура! - Дюсельдорф сказал. - Берется орехи щелкать.
  Ногами.
  А у самой ноги никуда не годятся.
  Не беда, если колени сломает.
  Да и все ноги переломает в придачу.
  Нечего с ними, слугами, церемониться.
  Дафна!
  Отдавай мне твою служанку Щащу.
  
  СЛУЖАНКА ХОРОША В УМЕЛЫХ РУКАХ.
  
   - Нет!
  Нет!!
  И нет!!! - Дафна закричала.
  С плачем. - Не отдам я тебе служанку.
  Мою милую служанку Щащу.
  Посмотри, как жалостно она сдвигает ноги.
  И показывает белые зубки.
  Ты злой.
  Ты бьешь своих гимнастов.
  И даже позволяешь гимнастам драться между собой.
   - Так полагается!
  Тебе этого не понять!
  Девочка! - Дюсельдорф крикнул. - Служанка Щаща не только твоя.
  Но и моя.
  Она - общая!
   - Да пошёл ты! - Дафна разрыдалась.
  Она помогла Щаще подняться.
  Одернула на ней юбку.
  Тут подошли папенька с маменькой.
  Они приняли сторону курьера Дюсельдорфа.
  К огорчению Дафны приняли.
  "Ничего удивительного, - я подумал. - Родители - это нарочно.
  Чтобы позлить меня и Дафну.
  Отец называет это воспитанием.
  Даже, если родители считают, что Дюсельдорф не прав, то всё равно будут на его стороне.
  Лишь бы - против нас".
  Тогда я подал голос.
  При этом был смущен.
   - Папенька!
  Маменька!
  Вы отдали служанку на попечение Дафны.
  И она уже ей распоряжается.
  И никто не должен вмешиваться.
  Вообще, меня удивляет...
  Удивляет, что курьер Дюсельдорф требует услуг.
  Услуг от пострадавшей служанки Щащи.
  Дюсельдорф должен знать, что без денег даже слуги не работают.
  
  БЕЗ ДЕНЕГ И РАБ БУДЕТ ЛЕНИТЬСЯ.
  
   - Я сделаю вид, что я раскаялся, - Дюсельдорф сопел. - Вы меня кормите.
  Поите
  Даёте денег.
  Поэтому я не могу идти против вас.
  Думайте, что я сконфузился.
  Я оставлю в покое служанку Щащу.
  И орехи мраморные.
  Их тоже оставлю в покое. - Дюсельдор перешел на другую сторону стола.
  Туда, где мои космодесантинки играли в карты.
  Дафна и Фиби кружились около Щащи.
   - Я тебе намажу розовым маслом, - Дафна обещала. - Между ног.
  И ты забудешь, как злой курьер Дюсельдорф издевался.
  Издевался над тобой.
  Дафна повела служанку в свой флигель.
  Я - за ними.
  Сержантка Мишель - за мной.
  Мне было интересно.
  Интересно, что дальше будет.
  Со служанкой.
   - Дон лейтенант Самилака, - сержантка Мишель тихо говорила. - Позволь, я покажу, как надо вести слежку.
  Слежку с преследованием.
  Если ты будешь идти открыто, то нас обнаружат.
  Твоя сестра обернется.
  И увидит, что мы идем за ней.
  Тогда весь сюрприз пропадет.
   - Но я уже подглядывал.
  Подглядывал, чем занимается Дафна.
  Она знает.
  Знает, что я часто подглядываю за ней.
  У нас нет секретов друг от дружки.
  Мы - брат и сестра.
   - Тогда Дафна была одна.
  А теперь с ней - Фиби и служанка Щаща.
  Это уже - другое.
   - Ты так считаешь, сержантка Мишель?
   - Да, монсиньор лейтенант Самилака.
  Я так считаю.
  Я знаю.
  
  НЕ ВСЕ ДЕВУШКИ ЛЮБЯТ, КОГДА ЗА НИМИ ПОДГЛЯДЫВАЮТ.
  
  Следуй за мной.
  Мой комадир. - сержантка Мишель свернула.
  В длинный коридор.
   - Но флигель в другой стороне, - я смутился.
  Почему смутился?
  Да потому, что я всегда смущаюсь.
   - Мы зайдем с тыла, - сержантка Мишель преобразовалась.
  Щеки её пылали.
  Из глаз летели искры.
  Она почувствовала себя на разведзадании. - Проникнем в тыл врага.
  Ошибочка.
  Проникнем в тыл подруг.
  Займем выгодную позицию.
  Наблюдательную позицию.
  Нас никто не заметит.
  А обзор и слышимость будут замечательные.
   - Обещаешь?
   - Так точно, мой командир лейтенант Самилака!
  Обещаю! - сержантка проскользнула за дверь.
  Дверь в сад.
  Мы шли вдоль стены.
  В тени кустов барбариса.
  Под одним из окон сержантка Мишель остановилась.
   - Здесь, гер лейтенант Самилака!
  Нужно подняться до карниза.
  С него перейти на балкончик.
  
  НА БАЛКОНАХ ВСЕ ДЕЛА ДЕЛАЮТСЯ.
  
  И...
  Мы проникнем в помещение. - Мишель подпрыгнула.
  Повисла на руках. - Гер лейтенант Самилака!
   - Да, сержантка Мишель.
   - Подсоби!
  Подставь плечи.
  Я на них встану.
   - Плечи? - Я сконфузился. - Мои?
   - Да, дон лейтенант Самилака!
  Твои плечи!
   - Разумеется, - я подставил плечи.
  Сержантка Мишель на них встала.
  Я взглянул вверх.
  Невольно.
  Непроизвольно.
   - Ой мойо, - у меня вырвался крик.
  Сдавленный крик.
   - Что там? - сержантка Мишель спросила.
  "Наверняка она поняла, - я подумал. - Поняла, отчего я вскрикнул.
  Но делает вид, что не знает".
   - Ничего особенного.
  Выполняй свою задачу, сержантка Мишель. - Мой голос охрип.
  Сержантка еще потопталась на моих плечах.
  Ждала чего-то.
  Но затем со вздохом исчезла.
  Исчезла за густыми зарослями лиан.
  Через пару минут спустилось кресло.
  Кресло на веревках.
   - Дон лейтенант Самилака! - раздалось сверху. - Садись в кресло.
  Я подниму.
   - Но я - тяжелый.
  А у тебя, сержантка, ручки тонкие.
   - Зато здесь есть лебедка!
  "Зачем моей сестре лебедка на балконе?" - Я подумал.
  Присел в кресло.
  Послушно.
  
  ЕСЛИ ДЕВУШКА КОМАНДУЕТ, ТО - ПОДЧИНЯЙСЯ.
  
  Кресло поползло вверх.
  Я прибыл с комфортом.
   - Осторожно, господин лейтенант Самилака, - сержантка Мишель суетилась. - Здесь бортик.
  Не ударься головой.
  Таааак.
  Перекидывай ногу.
  Я помогу. - сержантка Мишель перетащила меня на балкон. - Половина дела готова, дон лейтенант Самилака.
  Входим в спальню твоей сестры.
   - Но...
  Нас же увидят.
   - Дафна отправилась купать служанку Щащу.
  Как пострадавшую.
  Дафна и Фиби будут её долго лечить.
  Так что мы с тобой ещё сериал сможем посмотреть.
   - Ну, тебе лучше знать...
  Сержантка...
  Мишель. - Я развалился на диванчике.
  Сержантка Мишель присела с другого края дивана.
  Я включил сериал.
  Он назывался "Бравые космоартиллеристы".
   - Мне нравится этот сериал, - я признался. - Артисты играют прекрасно.
  Убедительно играют.
  Главный - Туфик.
  Его друг - Мажорский.
  А враг - Сикейрос.
   - Очень! - сержантка Мишель пропищала.
   - Видишь?!
  Видишь, Мишель! - Я хлопал себя по коленям.
  Ладонями. - Туфик заряжает космопушку.
  Ловко он заряжает.
   - Нет, гер лейтенант Самилака.
  Я не вижу.
  С моего угла.
  С угла диванчика голограма расплывается.
   - Так смени место, - я предложил. - Садись ко мне ближе.
  Здесь центр зрения.
   - Так точно, монсиньор лейтенант Самилака, - слушаюсь! - сержантка пересела.
  И так получилось, что прижалась ко мне.
  Диван имеет свойство.
  Свойство образовывать впадину.
  Под тем, кто сидит.
  Подо мной была впадина.
  Диванчик удобно под меня подстроился.
  И...
  Сержантку Мишель диванчик тоже принял.
  Диван определил её и меня, как одного человека.
  Толстого человека.
  Поэтому сержантка Мишель скатилась в мою впадину.
  
  ЕСЛИ САМ НЕ ДЕЙСТВУЕШЬ, ТО ЗА ТЕБЯ ПРИРОДА РАБОТАЕТ.
  
  Мы сидели прижавшись.
  Плотно.
  Я боялся говорить.
  Уже не комментировал.
  Мой голос мог сорваться.
  Сорваться и выдать моё волнение.
  Вернее - моё смущение
  "Мне кажется, - я мучился, - или на самом деле.
  Бедро сержантки Мишель становится всё горячее и горчее.
  В спальне Дафны не так уж и жарко.
  А сержантка Мишель горячая.
  У неё жар?"
  Меня отвлёк смех.
   - Мишель, - я прошептал. - Кажется, что Дафна с служанкой и Фиби направляются сюда.
  Закончили купание.
  Смеются.
  И...
  Голые.
  Все...
   - Дон лейтенант Самилака! - сержантка посмотрела на меня с удивлением.
  Со смесью удивления и восторга. - Но...
  Почему ты знаешь, что они голые?
  Все?
   - По смеху.
  По девичьему смеху догадался.
  
  ГОЛЫЕ ДЕВУШКИ СМЕЮТСЯ НЕ ТАК, КАК СМЕЮТСЯ ОДЕТЫЕ.
  
  Смех голой девушки более искренен.
  Звонче смех.
  С легким надрывом.
   - Гер лейтенант Самилака!
  Я поражена!
  Поражена в сердце.
  И в глубину души поражена.
  Ты настолько умный.
  Всё замечаешь.
  Подмечаешь!
  Настоящий командир!
  Командир, о котором я мечтала!
  Лучшего командира мне не надо!
   - Мишель...
  Особой смекалки не нужно.
  Не нужно, чтобы понять, что девушки из купальни вышли голые.
  И...
  Сержантка Мишель.
  Надо спрятаться. - Я перевел разговор на другую тему.
  В лесть сержантки я не верил.
  Вернее - в искренность.
  Искренность этих слов.
  Сержантка просто мне льстит.
  Потому что я - её командир.
  
  ПОДЧИНЕННЫЕ ОБЯЗАНЫ ЛЬСТИТЬ НАЧАЛЬСТВУ.
  
   - Залезем под кровать, - сержантка сказала.
  Сержантка начала делать.
  Встала на четвереньки.
  Голову и плечи просунула под кровать.
  Попа сержантки смотрела на меня.
  Вызывающе.
   - Нет, сержантка Мишель, - я захрипел. - Под кровать нельзя.
  Моя сестра проверяет под кроватью.
  Всегда.
  В первую очередь.
   - Она один раз застукала тебя, гер лейтенант Самилака? - В словах Мишель нет иронии. - Застукала, когда ты прятался под кроватью?
  Под её кроватью?
  И подсматривал.
   - Нет.
  Просто Дафна боится Кхыки.
  Кхыка - сказочный монстр.
  Кхыка всегда прячется под кроватью.
  Дафна в детстве насмотрелась гало мультфильмов.
  О Кхыке!
   - Я тоже, - Мишель вылезла из-под кровати. - Я боюсь Кхыки.
  Меня в детстве пугали Кхыкой.
  Ничего не боюсь.
  Я - бравая космодесантница!
  Но Кхыку боюсь.
   - В шкаф, - я втиснулся в шкаф. - В шкафу моя сестра не станет искать.
   - Почему?
  Ведь девушки любят рыться в шкафу.
   - Девушки.
  Но не те голые девушки, которые пришли в спальню.
   - Я снова!
  Снова восхищена твоей мудростью, монсиньор лейтенант Самилака! - сержантка Мишель втиснулась ко мне.
  В шкаф Дафны.
  Было тесно.
  Мы прижались друг к другу.
  Тесно и жарко.
  Меня сразу обдало жаром.
  И Мишель пылала.
  От неё чуть ли не огонь.
  И ещё...
  Одуряющий аромат Мишель.
  "Наверно, так должна пахнуть страсть!" - Я подумал.
  Не к месту подумал.
  
  ЕСЛИ ПРЯЧЕШЬСЯ С ДЕВУШКОЙ В ШКАФУ, ТО НЕ ДУМАЙ О СТРАСТИ.
  
   - Моя спаленка! - Первая ворвалась Дафна.
  С разбега упала на кровать. - Фиби!
  Щаща!
  Не стесняйтесь.
  Кровать огромная.
  Места всем хватит! - Дафна подползла к краю кровати.
  Наклонила головку.
  Смотрела под кровать. - Чисто!
  Кхыки нет.
   - Ты боишься Кхыку? - Фиби уже сидит на попке Дафны.
  И разминает Дафне шею. - Кхыка страшный.
  Я умираю от страха, когда думаю о Кхыке.
   - Я боюсь Кхыку! - Щаща призналась.
   - Все боятся Кхыку! - Дафна засмеялась. - Но в этой комнате мы в безопасности.
  Кхыки нет! - Дафна подняла головку. - Щаща?
  Что же ты стоишь?
   - Йа?
  Я - служанка! - голос Щащи не дрогнул.
  Она была удивительна в своей красоте.
  Нагой красоте.
  Блестящая.
  Идеальная. - Служанкам не положено.
  Если прикажешь, то принесут кокосы.
  Я буду их щелкать.
  Ногами.
  Между ног...
   - Отдохни! - Дафна махнула рукой. - Даже служанки должны отдыхать.
  
  УСТАЛАЯ СЛУЖАНКА ВЫГЛЯДИТ УНЫЛО.
  
  Служанка должна быть всегда бодрая.
  И веселая.
  Садись.
  Помоги Фиби делать мне массаж.
   - Да, моя госпожа, - Щаща присела на кровать.
  На краешек кровати.
  Опустила ладони на руку Дафны.
  И начала массировать.
   - Прелестно! - Дафна замурлыкала. - День начинался ужасно.
  Я и Самилака сидели в темной комнате.
  Были прикованы к стене.
  Цепями прикованы.
  Темно и ледяной холод.
  Без еды и без воды.
  А теперь я в тепле.
  Наслаждаюсь!
  
  ДЕНЬ МОЖЕТ НАЧАТЬСЯ ПЛОХО, НО ОБЯЗАН ЗАКОНЧИТЬСЯ ХОРОШО.
  
  Я счастлива! - Дафна замурлыкала.
   - Дон лейтенант Самилака, - сержантка Мишель прошептала. - Тебе жарко?
   - Очень.
  Очень жарко.
   - Раздеть тебя?
   - Чтоооо?
   - Я могу тебя раздеть.
  Чтобы тебе стало прохладнее.
   - Нет, Мишель.
  Если ты меня разденешь, то мне станет ещё жарче.
  И...
  В шкафу тесно.
  Мы можем выдать себя.
  Выдать шорохами.
  Если начнем возиться.
  Вернее, если ты начнешь возиться.
  И раздевать меня.
  К тому же...
  Представляешь...
  Вдруг, дверцы шкафа распахнутся.
  Шкаф откроется, когда ты меня разденешь догола.
  Это будет - катастрофа.
  Я не переживу.
  Я умру.
  Сразу же умру от стыда.
   - Я не дам тебе умереть, мой командир, - сержантка Мишель шептала. - Моя задача - чтобы ты был всегда спокоен.
  Спокойный и удовлетворенный.
  
  БЕСПОКОЙНЫЙ КОМАНДИР - БЕДА ДЛЯ ПОДЧИНЕННЫХ.
  
   - Я удивлена, - послышался голосок моей сестренки. - Обычно Самилака подсматривает за мной.
  А сегодня его нет.
   - Подсматривает за тобой? - Фиби распахнула глазища.
  Мне был предоставлен прекрасный обзор.
  Я через дырочку в шкафу видел девушек.
  Отчетливо видел.
  Очень. - Твой брат Самилака - извращенец?
  Маньяк? - Спросила без негодования.
  Даже с интересом в голосе. - А выглядит скромным.
  Слишком скромным.
   - Нет.
  Что ты! - Дафна возмутилась. - Мой брат Самилака - честнейший.
  И благороднейший парень.
  Он не маньяк.
  И тем более - не извращенец.
  Поверьте мне, девушки.
  Уж, извращенцев я повидала.
   - Где?
  Где моя сестра могла видеть извращенцев?
  И маньяков? - Я зашипел.
  Чуть не выдал себя.
   - Тише, господин лейтенант Самилака! - сержантка Мишель прижала пальчик к моим губам. - Нас могут услышать.
  Я полагаю...
  Что твоя сестра Дафна говорит о родителях.
  Только извращенцы и маньяки могут своих детей держать на цепях в темной, ледяной комнате.
   - Для нашего же блага, - я пробормотал. - Так родители говорят.
  
  РОДИТЕЛЯМ НУЖНО ВЕРИТЬ, ДАЖЕ, ЕСЛИ ОНИ ЛГУТ.
  
   - Если Самилака подглядывал за тобой...
  И он не извращенец... - Фиби не могла успокоиться.
   - У нас игра, - Дафна ответила сухо. - Мы с братом играем.
  Невинно.
  Потому что других игр у нас нет.
  Нам родители запрещают веселиться.
  Игра в подглядывание.
  Самилака подглядывает за мной.
  А я делаю вид, что не знаю об этом.
  Всё по-честному.
  Благородно.
   - И ты! - Фиби прошептала.
  Но я слышал. - Дафна.
  И ты...
  Ведешь себя естественно?
  В своей спальне.
  Когда знаешь, что твой брат подглядывает?
  За тобой...
   - Конечно! - Дафна засмеялась. - Иначе игра не имела бы смысла.
  А сегодня, - Дафна вздохнула. - Самилака не подглядывает.
  А есть за чем...
  Наверно, мой братик марширует.
  Со своей ротой космодесантников тренируется.
   - Или со своей сержанткой Мишель, - служанка Щаща вставила своё.
  Невозмутимо. - Милуется.
   - Что она говорит? - Я забормотал.
  Готов был убить Щащу. - Ложь.
   - С сержанткой?
  С Мишель? - Дафна подняла головку. - Как интересно!
  Ты что-то заметила, Щаща?
  Между ними?
  Между сержанткой космодесантницей и моим братом?
  
  ЧТОБЫ БЫЛА ЛЮБОВЬ, ДОЛЖНЫ ЛЕТЕТЬ ИСКРЫ.
  
   - Все видят! - Фиби фыркнула. - Сержантка так и крутится перед Самилакой.
  Старается ему во всем угодить.
   - Но...
  Мой брат её - командир.
  Поэтому поведение сержантки Мишель - естественное.
  Все хотят угодить командиру.
   - Ха!
  А твой братик смущается.
  Щеки у него горят.
  Глаза прячет.
  Старается на Мишель не смотреть.
   - Но...
  Мой братик Самилака - скромный.
  Очень скромный.
  Он всегда смущается.
  Даже, когда один в комнате.
  Я подглядывала.
   - Я уверена, - голос Щащи ледяной.
  Незаинтересованный голос.
  Зачем тогда рот открывает? - Готова поспорить, что Самилака и сержантка где-нибудь уединились.
  Сейчас.
  И им не до нас.
  Ни до кого на свете!
   - Поклеп! - Я шипел. - Мишель.
  Сержантка Мишель!
  Я приказываю.
  Приказываю не верить этим словам.
  Домыслам.
  Слухам.
  Приказываю ничего не слышать.
   - Так точно, мой лейтенант Самилака! - сержантка шепотом, но чеканила слова.
   - Между нами ничего нет.
  И быть не может.
  Ты - подчиненная.
  Я - твой командир.
   - Слушаюсь, гер лейтенант Самилака!
  - А они врут!
  Врут гадины!
  Напридумывали! - Я начал задыхаться. - Ой!
  Мне плохо!
   - Сейчас вызову санитаров, - сержантка бы выскочила.
  Выскочила из шкафа.
  
  КОГДА ХОТЯТ ПОМОЧЬ, ТО О ПОСЛЕДСВТИЯХ НЕ ДУМАЮТ.
  
   - Стоять, - я держал Мишель.
  За талию. - Стой!
  Смирна!
  Если ты выскочишь...
  То я - точно умру.
  Умру от стыда.
  Сиди.
  Жди! - Я дышал тяжело
   - Моя задача! - Мишель повернулась ко мне. - Спасти командира.
   - Знаю!
  Знаю эту задачу!
  И другие задачи знаю.
  Я учил уставы.
  Но...
  Это не мешает мне задыхаться.
   - Дон лейтенант Самилака! - Сержантка накрыла мой рот своими губами.
  Плотно.
   - Зачем? - Я вырвался. - Что это?
  Сержантка Мишель!
  Отставить!
  Соблюдай субординацию.
   - Я только.
  Йа...
  Ты задыхаешься, мой лейтенант Самилака!
  Я делаю искусственное дыхание.
  Изо рта в рот.
   - Я знаю, - я чуть в обморок не проваливался.
  
  ОБ ИСКУССТВЕННОМ ДЫХАНИИ ЗНАЮ.
  
  Но от него я еще больше задыхаюсь.
   - У тебя жар, монсиньор лейтенант Самилака! - Мишель начала расстёгивать мою рубашку. - Я обязана.
  Мой долг.
  Как подчиненной.
  Я раздену тебя.
  Тебе станет легче.
  Проветришься.
  Жар спадет.
   - Ты уже говорила.
  Об этом. - Я не мог сопротивляться.
  Силы покинули меня. - Но...
  Если будет лучше.
  Мне лучше.
  То - действуй.
  В темноте ты не увидишь мою наготу.
  Поэтому я не сгорю от стыда. - Через минуту я почувствовал, что стою голый.
  В шкафу.
  Голый рядом со свой подчиненной. - Ты говорила, что шкаф тесный.
   - Ты говорил, что шкаф тесный.
  Господин лейтенант Самилака!
  Я изловчилась.
  Теперь тебе легче?
  Тело же дышит.
  Свободно дышит.
  Без одежды.
   - Тело дышит.
  Но мне стало ещё тяжелее.
  Дышать не могу.
  Что-то сперло в грудях.
   - Тогда - искусственное дыхание?
  Снова?
   - Сержантка Мишель.
  Да!
  Если поможет.
  Если искусственное дыхание поможет...
  То приступай.
  Приступай к спасению командира.
  То есть - меня.
  И...
  Без глупостей.
  Сержантка Мишель.
   - Слушаюсь, дон лейтенант Самилака!
  Я только выполняю приказ! - Снова губы сержантки накрыли мои губы.
  И...
  Мне стало вроде бы легче.
  Дыхание налаживалось.
  Но ноги затекли.
  Всё внизу затекло.
  Потому что вся кровь ушла в низ.
  
  О НОГАХ ДУМАЙ В ПЕРЧУЮ ОЧЕРЕДЬ, ИНАЧЕ НЕ УБЕЖИШЬ.
  
  Я попытался встать поудобнее.
  Поднял правую ногу.
  Искал новую опору.
  Но опоры не нашлось.
  Нога вышибла дверь шкафа.
  Дверь распахнулась.
  Я потерял равновесие.
  И...
  Выпал из шкафа.
  Сержантка Мишель - тоже.
  Ведь она крепко держалась за меня.
  Делала искусственное дыхание.
   - Кхыка! - Фиби заверещала.
  Ну, что за дура.
  Не отличит брата своей подружки от монстра. - Кхыка в шкафу!
   - Это не то, что вы подумали, - я пытался вылезти из-под сержантки Мишель.
  И пытался умереть.
  От стыда.
  Пытаться умереть у меня получалось лучше.
   - Самилака! - Дафна стояла надо мной.
  Ноги широко расставлены.
  Ноздри раздуваются.
  Видно, что моя сестренка находится в величайшем гневе. - А что мы должны подумать?
  Ты - голый.
  Прячешься в шкафу со своей сержанткой.
  Она тебя целует.
  Взасос.
   - Не целует, - я поднялся.
  Сержантка вскочила.
  Ждала моих указаний.
  Стояла по стойке Смирнааа! - сержантка Мишель делала мне дыхание.
  Искусственное дыхание. - Мне стало плохо.
  Я задыхался.
  Плохо в шкафу.
  
  В ШКАФАХ УЖАСНО ЖАРКО.
  
  Мишель помогла мне.
  Её долг...
  Долг, как подчиненной.
  Помочь мне.
  Поэтому она освободила меня от одежды.
  Чтобы мне стало прохладнее.
  И делала искусственное дыхание.
  Изо рта в рот.
   - А почему в шкафу?
  В моей спальне?
   - Мы вели наблюдение, - сержантка Мишель отрапортовала. - Из твоего шкафа, Дафна, прекрасный обзор.
  Мы вели наблюдение, - повторила.
  Чтобы найти оправдание. - За возможным прилетом жухраев.
   - Звучит правдоподобно, - Фиби приложила пальчик к губкам.
  Губы у неё алые.
  Сочные губы.
  Влажные.
   - Но ты подсматривал, Самилака, - Дафна остывала.
  Но ещё не остыла.
  Готова была взорваться.
   - Дафна.
  Я и раньше подсматривал.
  За тобой.
  У нас игра была.
  Игра в подсматривание.
   - Самилака! - Дафна покачала головкой. - То была наша игра.
  А не игра для всех.
  Ты же сейчас не играл.
  Как подло.
  Как мерзко!
  Уходи, Самилака.
  Я больше не хочу тебя видеть.
  Я потеряла к тебе доверие!
   - Мне не веришь, - я взорвался.
  Но не забывал прикрывать ладонями своё мужское: - Сержантка Мишель, - я промычал. - Почему стоишь?
  Ты должна одеть.
  Одень своего командира!
  - Так точно, сэр лейтенант Самилака! - Мишель козырнула.
  Нырнула в шкаф.
  Достала мою одежду.
  И начала меня одевать.
   - Дафна, - я вернулся к главному.
  Надо было как-то отмазаться.
  Голова шла кругом.
  Я понимал, что умираю.
  От стыда умираю.
  
  СМЕРТЬ ОТ СТЫДА - ДОЛГАЯ И СЛАДКАЯ.
  
  Я дрожал. - Дафна!
  Ты мне не веришь, а в Кхыку веришь.
   - Кхыка? - Дафна напряглась.
  Фиби прижалась к Щаще. - Причем здесь Кхыка?
   - А при том здесь Кхыка, - я продолжал врать.
  
  ЕСЛИ НАЧАЛ ВРАТЬ, ТО - ПРОДОЛЖАЙ.
  
  Перевел дыхание. - Я и сержантка Мишель совершали осмотр.
  Осмотр помещений.
  На случай шпионов.
  Вдруг, жухрайские шпионы прокрались к нам?
  И во время осмотра кто-то пробежал.
  Кто-то непонятный.
  Я сразу подумал, что это был Кхыка.
   - Оойойй! - Фиби и Щаща пищали. - Не пугай нас, Самилака.
  Дафна побледнела.
  Готова грохнуться в обморок.
  Я же продолжал.
  
  СПАСТИ СВОЮ ЧЕСТЬ ЦЕНОЙ ИСПУГА ДЕВУШЕК.
  
   - Кхыка скрылся в твоей спальне, Дафна, - я расправил плечи. - Мы - за ним.
  Но Кхыку не обнаружили.
  Кхыка - очень быстрый.
  Наверно, выпрыгнул в окно.
  И по балконам...
  По огородам.
  Ушел огородами.
  Мы устроили засаду.
  Засаду в шкафу.
  Если Кхыка вернется...
  Дальше ты всё знаешь, Дафна.
  Знаешь и понимаешь.
   - Но, - Дафна мотала головкой. - Мишель сказала, что вы вели наблюдение за возможным появлением жухраев.
  Из шкафа.
  На случай...
  А ты теперь говоришь, что следили за Кхыкой.
  Так - за кем же?
  За Кхыкой или за жухраями?
   - За всеми! - сержантка Мишель снова рапортовала. - За Кхыкой и жухраями следили.
  За возможным появлением жухраев.
   - Ой, братик, - Дафна повисла у меня на шее. - Прости!
  А я-то, глупенькая, думала, что вы целуетесь в шкафу.
  Милуетесь.
   - Я не обиделся, - я чувствовал себя последней сволочью.
  Но с другой стороны...
  Я же не миловался с сержанткой Мишель.
  И...
  Действительно, между нами ничего не было.
  А то, что я голый...
  И искусственное дыхание изо рта в рот - так мне здоровье поправило.
  Единственное, о чем слукавили...
  Я и сержантка обманули Дафну и её подружек...
  "Так это, что мы сидели в засаде на жухрая и Кхыку, - я подумал.
  И снова спорил с собой. - С другой стороны...
  Может быть, это и был план сержантки Мишель.
  Следить не только за Дафной, но и за Кхыкой следить.
  За Кхыкой и жухраями.
  
  СЛЕЖКА - САМОЕ ВАЖНОЕ.
  
   - Сержантка Мишель?
   - Да, мой командир лейтенант Самилака!
   - Слушай мою команду!
  К столу!
  Шаааахом!
  Арш! - И тут мой голос дал петуха.
  Я сконфузился.
   - Дон лейтенант Самилака! - сержантка Мишель мне прошептала. - Ты - командир.
  Командир не должен четко и громко отдавать приказы
  Достаточно прошептать.
  А задача подчиненных - услышать.
  Не твоя беда, если подчиненный не услышал.
  Это - проступок подчиненного.
   - Пойдем, - я опустил глаза.
  Когда выходили из спальни, услышал ледяное.
  Говорила служанка Щаща:
   - Из них вышла бы неплохая пара.
  Он - слюнтяй.
  Размазня.
  Стыдливый паренек.
  А сержантка Мишель - кремень! - После этого служанка Щаща чихнула.
  "Будь ты проклята!" - я подумал.
  Скосил глаза на сержантку Мишель.
  Она была непроницаема.
  "Не слышала.
  Наверняка, не услышала реплику служанки.
  Гадкой служанки Щащи". - Я успокоил себя.
  
  УСПОКОЕНИЕ - МАЛЕНЬКАЯ СМЕРТЬ.
  
  Мы подошли к столу.
  Космодесантники вскочили.
  Чтобы отдать мне честь.
   - Вольно! - я махнул рукой.
   - Боржес? - сержантка Мишель подозвала бородатого космодесантника.
   - Да, миледи сержантка!
   - Часовых выставили?
   - Брут и Цезарь в дозоре.
   - Место для ночлега?
   - Выбрали.
  Подготовили.
  Можно располагаться на ночлег.
   - Хорошо! - сержантка Мишель кивнула. - Вот тебе ленточка.
  Белая ленточка.
   - Красивая ленточка! - бравый космодесантник принял с радостью. - Я подвяжу этой ленточкой челюсть.
  А то она у меня отваливается.
  После радиоактивной контузии.
   - Позаботься о своей челюсти, Боржес.
   - Слушаюсь, госпожа сержантка Мишель.
   - И ещё...
  Укутайте платком Сантьягу.
  У него лихорадка.
  Бедный Сантьяга.
  Побелел.
  Побледнел.
  Выглядит напуганным.
  
  СМЕРТЬ ЛЮБОГО ИСПУГАЕТ.
  
   - Ваша честь сержантка Мишель.
  Боюсь, что Сантьяга будет брыкаться.
  Он очень сердится, когда его закутывают в платок.
  На себя становится не похож.
  Говорит, что над ним смеются.
  И в большом пуховом платке он выглядит уродцем.
   - Да.
  Сходство с уродцем у Сантьяги есть, - сержантка кивнула. - При первом взгляде видно.
  Серьезное сходство.
  Очень.
  Как знать.
  Если Сантьягу вырядить в мундир космогенерала...
  И дать начищенные сапоги.
  Чтобы блестели.
  Сантьяга стал бы милым.
  И красивым, как артист Недопейко.
   - Донья сержантка Мишель.
  Тебе на ночь принести журнал?
  С красивыми картинками?
   - Отставить! - сержантка закусила губу.
  Взглянула на меня.
  Она явно не хотела, чтобы Боржес это сказал.
  При мне.
  Значит у них - секретики.
  А какие могут быть секреты между сержанткой и рядовыми?
  Никаких.
  И что опасного в журнале с красивыми картинками?
  Я недоумевал.
  Но спросить не решился.
  Мишель - после вопроса космодесантника - была явно не в духе.
  Я решил её отвлечь.
  
  ОТВЛЕЧЬ ДЕВУШКУ МОЖНО НЕ ТОЛЬКО ДЕНЬГАМИ.
  
   - Сержантка Мишель!
   - Мой лорд лейтенант Самилака!
   - Я покажу тебе шкаф.
  Он - необыкновенный.
  Семейный шкаф. - Я повернулся спиной.
  Гости громко рассмеялись.
  Я почувствовал, что у меня зарделся нос.
  Наверно, если смеются, то на это есть причины.
  Свои причины.
   - Шкаф стоит у двери.
  Налево от двери. - Я подвел сержантку Мишель к шкафу - Высокий шкаф.
  Из сверхпрочного стекла.
  Сюда родители прячут подарки.
  Подарки, которые гости дарят мне и Дафне.
  Нам нельзя пользоваться подарками.
  Подарками нашими.
  Так решили родители.
  Они считают, что подарки размягчают мозг.
  И сердце тоже размягчается.
  Конечно, сюда не влезет дворец с гимнастками.
  Для больших подарков у нас есть астероид.
  Наш астероид.
  Туда складируем подарки.
  А для небольших подарков служит этот шкаф.
  
  В ШКАФУ ЕСТЬ ВСЁ.
  
  Я был маленьким.
  Совсем.
  Очень.
  Тогда отец заказал шкаф.
  Заказал в имперской мастерской Штальбаума.
  Штальбаум сделал настолько чистые стекла, что игрушки в шкафу выглядят ярче и красивые, чем вне шкафа.
  На верхней полке - изделия из бриллиантов.
  Различные фигурки.
  На второй полке...
  Второй сверху - голограммы.
  Красивые голограммы.
  Дальше - полка с игрушечными солдатиками.
  Моя полка.
  И самая нижняя - полка Дафны.
  Её куколки.
  Мы можем смотреть на эту красоту со стороны.
  И то...
  Только тогда, когда не сидим на цепи в пустой ледяной темной комнате.
   - Дон лейтенант Самилака! - сержантка Мишель из нагрудного кармана извлекла гильзу. - Я хочу сделать тебе подарок.
  Вот - эта гильза.
  От допотопного патрона.
   - Какая прелесть! - Я воскликнул! - Ничего прекрасней я не видал.
  Я спрячу её.
  А то папенька с маменькой отнимут. - Я схватил гильзу.
  С жадностью.
  
  ДОРОГОЕ НЕЛЬЗЯ ВЫПУСКАТЬ ИЗ РУК.
  
   - Действительно, - за моей спиной раздалось покашливание. - Замечательная гильза.
  Дорогой подарок. - Папенька взял у меня из руки гильзу. - Мой сынок Самилака.
  Ты не умеешь обращаться с подарками.
  Поэтому я запру гильзу в этом шкафу.
  Она будет стоять на полке.
  На твоей полке.
  Гильза будет в сохранности.
  Её станут охранять гусары.
  Твои гусары.
  Игрушечные солдатики.
  На гильзу будут смотреть куколки Дафны.
  Кажется, что куколка Варна уже заинтересовалась.
  Правда, ведь, что Варна - красивая куколка?
  Дафна даже играла с ней.
  Один раз.
  Дафна посадила куколку за столик.
  В своей комнате.
  И угощала куклу печеньем.
  Комната Дафны отлично обставлена.
  По-походному.
  Кровать.
  Стол.
  И ночной горшок.
  Больше ничего не положено.
  А то избалуется Дафна.
  И ты избалуешься, Самилака.
  
  ИЗ ИЗБАЛОВАННЫХ ДЕТЕЙ ВЫРАСТАЮТ ПРЕСТУПНИКИ.
  
   - Отдай!
  Отдай гильзу! - Я услышал свой голос.
  Как бы со стороны слышал. - Она - моя.
   - Что? - папенька смотрел на меня с интересом.
  Сержантка Мишель пожала мне руку.
  Одобрительно.
  Но так пожала, чтобы отец не видел.
   - Отдай гильзу! - Я опустил голову.
  Мой запал пропал. - А то...
  Я прикажу.
  И мои космодесантники нападут на тебя.
  И отнимут гильзу.
  Силой.
   - Сынок!
  Какой же ты - дурачок! - Папенька не испугался.
  Он - наоборот.
  Потешался.
  Погладил меня по голове. - Это в тебе гормоны играют.
  Увидел красивую сержантку и разгорячился.
  Ты говоришь, что космодесантники отнимут у меня гильзу?
  Силой?
  Сынок, а ты знаешь, в чём сила?
   - В космодесанте? - Я промямлил.
  
   - СИЛА В ДЕНЬГАХ!
  
  У кого есть деньги, у того - сила.
  У меня есть деньги.
  А у тебя денег нет.
  Ты получаешь столько, сколько я посчитаю нужным тебе выделить.
  Поэтому - молчи.
   - Прости папенька.
  Ты подавил.
  Ты остановил мой бунт.
  Я не прав.
  Виноват.
  Исправлюсь!
  Я сорвался.
  Я знаю, как Дафна ненавидит свою комнату.
  Комнату, которая бедно обставлена.
  Дафна мечтает...
  С детства мечтает о пестром диванчике.
  О хорошеньких стульчиках.
  Об очаровательном столике.
  О нарядной кроватке.
  Блестящей кроватке.
  На которой спят самые красивые её подруги.
   - Самилака!
  Ты осознал!
  Понял, насколько ты ничтожный.
  Ничтожный по сравнению с моими деньгами! - Папенька запер шкаф.
  И я мог любоваться своей гильзой.
  Любоваться через стекло.
  Отец ушел.
   - Дон лейтенант Самилака!
  Разреши обратиться.
   - Что ещё, сержантка Мишель?
  Я не смог победить своего отца.
   - Дон лейтенант Самилака!
  
  ГЛАВНЫЕ ПОБЕДЫ ЕЩЁ ВПЕРЕДИ.
  
  Вы с отцом говорили о спальне Дафны.
  Но...
  Я видела её спальню.
  Шикарная спальня.
  Никак не один столик с бедной кроватью и ночным горшком.
   - Ха! сержантка Мишель!
  Это - показная спальня.
  Когда приходят гости.
  Или когда нас навещают органы опеки.
  Чтобы следить, не притесняют ли нас родители.
  Дафна в ней не спит.
  А настоящая её комната - в подвале.
  Около котлов.
  Там же и моя комната.
  
   - ВСЁ МОЖНО ИСПРАВИТЬ, КРОМЕ ПРОШЛОГО.
  
  Гер лейтенант Самилака!
  Уже вечер.
  Поздний вечер.
  Приближается полночь.
  Курьер Дюсельдорф улетел.
  Давно улетел.
   - Правда! - Я встрепенулся. - Бедняги...
  Я имею в виду космодесантников.
  Мою роту.
  Им пора на покой.
  А я не приказал.
  Не приказал спать.
  Поэтому никто из них не смеет зевать.
  И клевать носом.
  Я в этом уверен!
   - Так точно, дон лейтенант Самилака! - сержантка Мишель козырнула. - Я отправляюсь.
  Подготовлю нам палатку.
  Для ночлега.
   - Нам? - Я вздрогнул.
   - Конечно!
  Мы должны спать в одной палатке.
  В командирской.
   - Ну да, ну да.
  Конечно. - Я прогнусавил.
  Сержантка ушла готовить палатку.
  Я услышал, как Дафна умоляет.
  Просит маменьку.
   - Мамочка!
  Позволь мне не спать ещё минутку.
  Только одну минутку.
  Служанка Щаща и моя Фиби присматривают за мной.
  У меня так много дел.
  Управлюсь.
  И лягу с ними.
  
  СПАТЬ НАДО - КОГДА ХОЧЕТСЯ, А НЕ КОГДА НАДО.
  
   - Дафна!
  Ты же - послушная.
  Разумная девочка.
  Я тебя оставлю.
  Спокойно оставлю с твоей служанкой и подружкой.
  Но не забывай погасить свет.
  А то заиграетесь.
  Заиграешься новой подружкой.
  И занимательной служанкой.
  И будешь зря тратить электричество.
  А оно дает свет.
  Мягкий уютный свет.
   - Мы будем играть без света!
   - Не увлекайтесь, милая Дафна.
  А то завтра тебя не добудишься, - мама воскликнула.
  И ушла в спальню.
  А я на цыпочках пошел за сестрой.
  Дафна бормотала:
   - Родители спят.
  Я могу приступить к тому, к чему у меня лежит сердце.
  Давно хотела.
  Хотя не могу признаться в задуманном.
  Даже своему братику Самилаке не признаюсь. - Дафна вошла в спальню.
   - Щаща!
  Моя служанка Щаща! - Дафна попросила.
  Нежно. - Ложись на стол.
  Мы осмотрим твои раны.
  Раны от поддельного кокоса.
  От мраморного кокоса.
   - Да, Дафна! - служанка Щаща легла на стол.
  Она была очень бледная.
  Я подсматривал через щелочку в двери.
  Щаща улыбнулась.
  Но жалостно.
  И ласково улыбнулась.
   - Твоя улыбка тронула меня! - Дафна осматривала ноги служанки. - До глубины души тронула.
  
  УЛЫБКОЙ МОЖНО ОРЕХИ КОЛОТЬ.
  
   - Ах, Щаща! - Фиби запищала. - Миленькая Щаща.
  Пожалуйста!
  Не сердись.
  Дюсельдорф сделал тебе больно.
  Но он ведь не нарочно.
  А из-за того, чтобы проверить.
  Сможешь ли ты ногами расколоть камень.
  Раздавить.
  Дюсельдорф огрубел.
  Стал нудный от суровой курьерской службы.
  А так он - добрый старикашка.
  Хороший мальчик.
  Поверь моему чутью.
  Я и Дафна будем тебя беречь.
  И заботливо выхаживать.
  Пока ты не поправишься.
  Совсем не выздоровеешь.
  И не станешь веселой.
   - Я не веселая.
  Я не люблю веселиться. - Служанка прошептала.
   - Зубки у тебя крепкие, - Дафна заметила. - Щаща.
  И блестят они в тусклом свете..
  И всё остальное.
  Тоже блестит.
  Сейчас я смажу розовым маслом.
  Намажу внутренние стороны бедер.
  Масло заживляет.
  Я мастерица мазать маслом. - Дафна налила на ладонь розовое масло.
  Провела ладошкой по ноге служанки.
  И начала втирать масло.
  Медленно.
  Со знанием дела.
  Методично. - Дюсельдорф - он не от мира сего...
  
  НЕТ ОПРАВДАНИЯ КУРЬЕРУ, КОТОРЫЙ ХОЧЕТ СЛОМАТЬ НОГИ КРАСИВОЙ ДЕВУШКЕ.
  
  Однако...
  Дафна не успела договорить.
  Когда она произнесла имя Дюсельдорфа, Щаща скорчила злую мину.
  В глазах у нее сверкнули молнии.
  Красные молнии.
  Колючие даже по виду.
   - Ой! - Дафна вскрикнула. - Я готова была испугаться.
  По-настоящему.
  Но ты опять улыбаешься.
  Жалобно.
  А то мне показалось, что ты злишься.
  Злишься на Дюсельдорфа.
  А то свет лампы исказил черты твоего лица.
   - Дафна!
  Ты - глупенькая!
  Глупенькая девочка! - Фиби втирала масло во вторую ногу Щащи. - Ты подумала, что Щаща корчит гримасы.
  А Щаща - потешная.
  И добренькая.
   - Я злая! - Щаща проворковала.
   - Поэтому за тобой надо ухаживать, - Дафна была не логичной. - Ухаживать, как следует. - Дафна присела на корточки.
  Вытерла ладони о полотенце.
  Полотенце с гербом нашего дома. - Фиби!
  Прошу тебя.
  Очень.
  Уступи своё место в постельке бедной больной Щаще.
  А сама переночуй на диванчике.
  Подумай.
  Ты же не покалеченая.
  Ты - здоровая.
  Совсем.
  Лицо у тебя свежее.
  Щечки румяные.
  Для столь красивой девушки есть дорогой диванчик.
  Мягкий.
  
  НА МЯГКОМ - СПАТЬ, НА ТВЕРДОМ - СКАКАТЬ.
  
   - Дафна! - Фиби надулась. - Не столь уж Щаща важная.
  Мы втроём поместимся на кроватке.
   - Фиби!
  Не в этот раз.
  У Щащи может начаться жар.
  Тогда Щаща раскинется на кровати.
  Широко раскинется.
  Руки и ноги - в стороны.
  Что мы будем делать?
   - Дафна?
  Что мы будем делать?
  Если Щаща расставит руки и ноги?
  Ты сама должна знать.
   - И что я церемонюсь? - Дафна помогла служанке Щаще сойти со стола.
  Проводила до кровати.
  Бережно уложила.
  Обвязала пострадавшие ножки Щащи ленточками.
  Очень красивыми ленточками из своих подвязок.
  Накрыла служанку одеялом.
  Под самый нос.
   - Незачем мне здесь оставаться! - Фиби расправила плечи.
  Узкие плечи. - Дафна!
  Ты - невоспитанная!
  Я ухожу.
  Уйду спать к космодесантникам.
  Вот! - Фиби уже дошла до шкафа.
  Но Дафна остановила её.
  Взяла за руки.
  Взглянула в глаза.
  И...
  Тут началось!
  
  САМОЕ ИНТЕРЕСНОЕ НАЧИНАЕТСЯ, КОГДА ДЕВУШКИ БЕРУТСЯ ЗА РУКИ.
  
  Во всех углах...
  За камином...
  За статуями...
  За шкафом...
  Началось шушуканье.
  Тихое-тихое.
  И шуршание.
  Атомные часы на стене зашипели.
  Всё громче и громче.
  Но никак не могли пробить двенадцать.
  Наверно, изотопы в часах закончились.
  Я глянул на стену.
  На крюке сидел орел.
  Имперский орел.
  Свесил крылья.
  Крыльями заслонил часы.
  Вытянул вперед голову.
  Голову с клювом.
  Клюв кривой.
  А часы шипели громче и громче.
  И я услышал.
  
   - Не хрипите.
  Не хрипите так.
  Слышит всё наш командир.
  Наш напев старинный!
  Мы дадим звонок.
  Императору подходит срок.
  
  ВСЁ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ, ДАЖЕ ВРЕМЯ.
  
  "Караул! - Я закричал.
  Молча закричал. - Моя сестра Дафна спокойна.
  И Фиби не волнуется.
  А служанка Щаща - тем более.
  Она, вообще, спит!"
  Я попятился.
  И побежал.
  Выбежал из дворца.
  Галопом пересек персиковую рощу.
  Влетел в палаточный лагерь.
  Лагерь с моей ротой.
  Ротой космодесантников.
  
  КОСМОДЕСАНТНИКИ ВСЕГДА ПОМОГУТ ДЕВУШКАМ.
  
  Космодесантники сидели вокруг костра.
  Пели.
  Слажено пели.
  В другое время я бы заслушался.
  Но только не сейчас.
   - Где сержантка Мишель?
   - Осмелимся доложить, дон лейтенант Самилака!
  Сержантка Мишель ожидает вас.
  В командирской палатке. - Мне показали на палатку.
  Белая палатка.
  Из шкур экзотических животных.
  Огромная.
  Издалека видно, что палатка командирская.
  Я влетел в палатку.
   - Сержантка Мишель! - И остановился.
  Застыл.
  Закаменел.
  Сержантка лежала.
  Вернее - возлежала.
  На ложе.
  Именно на ложе.
  Ложе устлано мягкими подушками.
  Сержантка была голая.
  Совершенно.
  И тело её блестело.
  Намазано каким-то маслом.
  "Они что, рехнулись на масле? - Я подумал.
  Отстраненно подумал. - Только и знают, что намазывать себя.
  И друг дружку".
  Вокруг ложа горели свечи.
  В палатке стоял аромат.
  Одуряющий аромат непонятного.
  У меня закружилась голова.
  Земляной пол устлан лепестками роз.
   - Сержантка Мишель!
  Что это значит?
  Всё это?
   - Жарко, дон лейтенант Самилака! - Мишель перевернулась на бок.
  Ко мне лицом. - Я поэтому разделась.
  
  ВЕСЬ ЖАР НЕ УТОЛИТЬ.
  
  Монсиньор лейтенант Самилака!
  Ты не побрызгаешь на меня?
   - Побрызгать?
  На тебя?
  Чем?
  Зачем?
   - Водой.
  Из кувшина.
  А то я вся горю.
   - Пожалуйста! - Я взял со столика кувшин.
  Затейливый кувшин.
  Кажется, бронзовый...
  С причудливой резьбой.
  И тонким изогнутым носиком.
  Полил из кувшина грудь сержантки.
  Обильно полил.
   - В кувшине - не вода, - я заметил. - А ты, сержантка, сказала, что вода.
  Ты солгала мне?
  Твоему командиру?
   - О, гер лейтенант Самилака! - сержантка Мишель размазывала масло по телу.
  Масла было много.
  Оно стекало на ложе.
  Но сержантку это, кажется, не беспокоило. - Я ошиблась.
  Прости мне мою ошибку.
  Можешь меня наказать.
  Как мне встать?
   - Как тебе встать?
   - Да, монсиньор лейтенант Самилака! - сержантка облизнула губки. - Как мне встать, чтобы ты наказал меня?
  
  ХОРОШЕНЬКИХ ДЕВОЧЕК ХОРОШЕНЬКО НАКАЗЫВАЮТ.
  
   - Не время!
  Не время наказывать своих! - Я смотрел на свечку.
  Чтобы отвлечься. - Мне кажется...
  Что на нас напали жухраи.
  Жухрайские диверсанты.
   - Жухрайские диверсанты? - Голос Мишель изменился.
  Стал деловой. - Где?
   - В спальной моей сестры Дафны! - я промямлил. - Сержантка Мишель?
   - Да, мой командир лейтенант Самилака.
   - Ты только что была обнаженная.
  Намазанная.
  Возлежала.
  На мягких подушках нежилась.
  Я отметил, что у тебя грудь крутая.
  Волнующая грудь.
  С розовыми сосками.
  И соски эти налились.
  Задорно стоят.
  И там у тебя всё выбрито.
   - Я слушаю, мой командир.
   - Ах, что это я? - Я почувствовал, как краска залила лицо.
  Моё лицо. - Я думал, что это говорю молча.
  А оказалось - вслух.
  Я просто удивился.
  Как ты так быстро оделась.
  И уже в полном боевом снаряжении.
  Бластер на поясе. - Я сглотнул.
  Было жалко упущенного. - Таааак.
  Вернемся к нашим жухраям.
  К диверсантам.
   - Я поднимаю роту?
  По тревоге? - сержантка Мишель говорила резко.
  Не было уже истомы.
  Той истомы, которая только минуту назад охватила её.
   - Пожалуй.
  Поднимай.
  Роту.
  В ружье.
  В бластер роту.
  Но - скрытно.
  Тихо.
  Операция должна пройти бесшумно.
  Чтобы не потревожить гражданских.
  Мы не будем сеять панику среди населения.
  Потом сдадим пленных жухраев в Имперскую Тайную Канцелярию.
  Нам выплатят вознаграждение.
  
  КАЖДЫЙ ПЛЕННЫЙ ДОЛЖЕН БЫТЬ ОПЛАЧЕН.
  
   - Рота, - сержантка Мишель выскользнула из палатки. - Рота - в бластер!
  Атака жухраев.
  Диверсанты во дворце.
  Всё проводим в тихом режиме.
  Всё понятно?
   - Да, госпожа сержантка Мишель. - Первым вскочил седобородый космодесантник.
  Спустил штаны.
  И начал ссать в костер. - Тушим огонь.
  Чтобы костер не привлек внимание жухраев.
  А то они обнаружат нашу диспозицию. - Космодесантник не стеснялся.
  Не стеснялся Мишель.
  Сейчас она для космодесантников была не девушка, а - командир.
  Другие космодесантники тоже спустили штаны.
  Костер не выдержал напора.
  И угас.
  Я подумал, что и сержантка Мишель тоже...
  Тоже сейчас пописает на костер.
  Но обошлось.
   - Пуго, - сержантка Мишель командовала.
  Четко и отработано. - Ты с Барбарицким и Гимлером - в засаду под окна.
  Кандинский - командуешь.
  Рассредоточиться по коридорам и комнатам.
  Чтобы ни один жухрай не ушел.
  Я и дон лейтенант Самилака - на острие огня.
  На передовую.
  В спальню! - сержантка Мишель взглянула на меня.
  Я понял, что она ждет одобрения.
  Моего одобрения.
  Все ждут.
   - Так и будет, - я произнес важно.
  И почувствовал смущение.
  Как всегда.
  
  КОМАНДИР ОБЯЗАН СМУЩАТЬСЯ СКРОМНО.
  
  Космодесантники исчезли.
  Шумно.
  Я порадовался за них.
  Они знают своё дело.
  Боевое дело.
  И готовы умереть за меня.
  И за Императора!
   - За Императора! - Я прошептал.
   - Слава Императору! - сержантка Мишель откликнулась.
  С воодушевлением.
   - Слава Императору! - Я бежал рядом с Мишель.
  Её шагов не слышно.
  А мои шаги, кажется, разбудят чертей.
  Я пропустил сержантку вперед.
  Так положено.
  По Уставу.
  И любовался.
  Смотрел на грациозную поступь Мишель.
  Из головы не вылетала картинка упругой голой попки Мишель.
  Блестящей попки в капельках розового масла.
  Мы вошли в комнату Дафны.
  Моя сестра стояла около кровати.
  О чем-то рассуждала с Фиби.
  Щаща спала.
  Мирно посапывала.
  Раскинула руки и ноги в стороны.
  Как и предсказывала Дафна.
  Сбросила с себя одеяло.
  
  ГОЛЫЕ ДЕВУШКИ ВСЕГДА СБРАСЫВАЮТ С СЕБЯ ОДЕЯЛО.
  
   - Я подошел к Дафне.
  Чтобы сержантка не перехватила инициативу.
  Всё же я - командир! - Сестренка! - Я приложил палец к губам Дафны.
  Но она все же спросила:
   - Опять?
  Вы снова устраиваете засаду на Кхыку?
   - На этот раз - нет! - Я почувствовал себя сильным.
  Сильным и могущественным!
  Но при этом смущался.
  Очень стыдился. - В твоей комнате прячутся жухраи.
  Жухрайские диверсанты.
  Здесь.
  Я их слышал.
   - Диверсанты? - Дафна округлила глазища.
  Фиби икнула. - Но где они?
  Какой стыд.
  А я и Фиби голые стоим.
  Жухраи нас рассматривают?
   - Сначала поймаем жухраев, - я посмотрел под кровать. - А затем их спросим.
  Что они рассматривали.
  И кого.
  С какой целью.
  Под пытками признаются.
  
  НА ДЫБЕ ВСЕ ПРИЗНАЮТСЯ.
  
   - За окном - чисто! - сержантка Мишель уже стояла у окна.
  Докладывала мне.
   - Где же жухраи? - Я кусал губы. - Они сменили дислокацию?
  На стене сидел орел.
  На этой стене. - Я взглянул на стену.
  И взорвался криком. - Вот он!
  Курьер Дюсельдорф.
  Сидит на полке.
  Свесил полы своего красного сюртука.
  По обеим сторонам.
  Словно крылья. - Я собрался с духом.
  Потому что голос мой был плаксивый.
  И нужно голос менять. - Курьер Дюсельдорф!
  Зачем ты забрался на полку?
  Ты - с жухраями заодно?
  А, может быть, ты - сам жухрай?
  Жухрайский шпион?
  Слезай вниз.
  Сдавайся в плен.
  И не пугай меня.
  Гадкий, гадкий курьер.
   - Ни один суд не признает меня виновным, - Дюсельдорф спрыгнул на пол.
  Захихикал. - Никто не запрещает подглядывать за девицами.
  И с этой целью прятаться в их спальне.
  В этом нет ничего дурного.
  
  ЭТО ДАЖЕ БЛАГОРОДНО - ПОДГЛЯДЫВАТЬ ЗА ДЕВУШКАМИ.
  
   - Дюсельдорф прав! - Дафна пососала мизинчик.
   - Оденься, бесстыдница, - я попытался устыдить сестру. - Голая стоишь перед курьером.
  Каким-то курьером.
   - Самилака, - Дафна фыркнула. - Не будь занудой.
   - Я пойду, - Дюсельдорф взглянул на атомные часы. - Всё, что я хотел, я уже видел.
  Я устал.
  Я отправлюсь отдыхать.
  Вы, если надумаете, присоединяйтесь ко мне.
  Позже. - И вышел из комнаты.
   - Дело - нечисто! - сержантка Мишель уселась в кресло. - Устроим здесь засаду.
   - Ты веришь Самилаке, что здесь были жухраи? - Дафна ухмыльнулась.
   - Я верю своему командиру геру лейтенанту Самилаке.
   - Спасибо, сержантка Мишель.
  Выношу тебе благодарность. - Я готов был расцеловать сержантку.
  В знак благодарности.
  За поддержку. - Выношу тебе благодарность.
  С занесением в послужной список.
   - Служу Императору! - сержантка Мишель подскочила.
  
  ВЫНЕСТИ БЛАГОДАРНОСТЬ ЛЕГЧЕ, ЧЕМ ВЫНЕСТИ ПОБОИ.
  
   - Обсудим наше положение, - Дафна присела на кровать.
  Скрестила ноги.
  Фиби устроилась рядом с ней.
   - Хорошо! - служанка Щаща проснулась. - Вы, уж, постарайтесь. - Она сошла с кровати.
  Игриво помахала рукой мне.
  И схватила сержантку Мишель за руку.
  Сержантка Мишель рассмеялась.
   - По-моему, тут нет ничего смешного, - я заявил.
  Мрачно. - Кажется, что все страдания достанутся мне.
  Спасибо за помощь.
   - Дон лейтенант Самилака! - сержантка Мишель засмеялась ещё громче. - Я смеюсь не для того, чтобы тебя разозлить.
  Я смеюсь, чтобы жухраи подумали, что мы расслабились.
  И беспечные.
  Тогда жухраи себя проявят.
  Жухрайские диверсанты.
   - Извини, сержантка.
  Но, право, это забавно.
  Действительно.
  Если бы я знал девушек много лет.
  То все равно бы не поверил.
  
  ДЕВУШКИ ПРИНАДЛЕЖАТ ВСЕМ И НИКОМУ!
  
   - Ты верно подметил, монсиньор лейтенант Самилака! - сержантка Мишель кивнула.
   - А ты?
  Ты, сержантка Мишель? - я спросил.
  Сухо поинтересовался.
   - О!
  Наш Самилака ревнует! - Дафна захихикала. - Ещё не успел завладеть сердцем Мишель, а уже ревнует.
   - Это к службе не относится, - Мишель ответила резко.
  Перестала смеяться.
  Я не понял, к кому относились её слова.
  Ко мне, или к Дафне.
   - Сержантка Мишель, - Я прожег сержантку взглядом.
  Долгим взглядом.
  Произносил медленно.
  И отчетливо. - Кажется, что наши дружеские отношения закончены.
  Если ты могла так сказать.
   - Йа... - сержантка Мишель не успела ответить.
  Или не хотела. - Кажется, кричит сова.
  Наш позывной.
  Я должна проверить посты. - Она вышла.
  Вместо неё вкатился человечек.
  Пузатый.
  Круглый.
  В мундире Тайной Имперской Канцелярии.
  Дафна ойкнула.
  Нырнула под одеяло.
  К ней присоединились Фиби и Щаща.
  Теперь в комнате не было никакой обнаженки.
  Человечек поглядел на девушек.
  И крякнул.
  С очевидным недовольством.
   - Девушки!
  Можете меня не стесняться.
  Я много видел голых...
  Во время пыток. - И обратился ко мне: - Космолейтенант Самилака?
  Верно?
   - Разумеется
  Здравствуй! - я произнес.
  Разумеется, смущенно произнес.
  
  СМУЩЕНИЮ НЕТ КОНЦА И КРАЯ.
  
   - А я - Тайный Имперский советник Балу.
  К тебе по делу.
  Кстати, а где сержантка Мишель?
   - Вышла только что.
  Перед тобой.
  Я думал, что вы столкнулись.
  В коридоре.
  Сержантка Мишень проверяет посты.
  У неё дела.
   - Она - очень красивая! - советник Балу подмигнул.
  Сначала подмигнул мне.
  Потом - Дафне, Фиби и Щаще.
   - Очень неприлично! - Ледяной голос служанки Щащи.
  
   - ПРИ ДЕВУШКАХ НЕ ГОВОРЯТ, ЧТО ДРУГИЕ ДЕВУШКИ КРАСИВЫЕ.
  
   - О, госпожа Щаща! - советник Балу расплылся.
  В улыбке расплылся.
  И животом. - О твоей красоте ходят легенды.
  Когда я рассматривал твою голограмму.
  В интересах дела, разумеется...
  То к моему столу сбежались все сотрудники офиса. - Советник Балу поклонился. - И ты, госпожа Дафна.
  Мадемуазель.
  Твоя красота неописуема!
  Поэтому ты взяла в подружки Фиби.
  Вы прелестно смотритесь вместе.
  Красавицы!
   - Да ты - очаровашка! - Дафна бросила в советника виноградинку.
  Откуда она её взяла?
   - Комплиментщик! - Фиби улыбнулась советнику.
   - Оправдался! - Щаща сухо похвалила.
  "А меня?
  Меня, почему не хвалят?" - Я обиделся.
  Обиделся и смутился.
  Носком сапога чертил на полу каракули.
   - Рад видеть тебя, Самилака, - советник взял меня за руку. - И не надейся.
  Отделаться от меня - непросто. - Советник обнял меня.
  Как родного. - Мой тайный агент донес.
  Донес, что ты проводишь операцию по захвату диверсантов.
  Жухрайских диверсантов.
  Лично руководишь ротой.
  Рота бравых космодесантников.
  Поэтому я здесь.
  Чтобы проконтролировать.
  Поверь, Самилака.
  Тебе будет выплачено вознаграждение.
  Большое.
  Очень.
  И ты, конечно, поделишься деньгами с тем, кто этому способствует.
   - Очень.
  Обязательно поделюсь.
   - Вот и прекрасно! - советник Балу отступил на два шага.
  Потирал ручки. - Пожалуй, я тебя поцелую!
  Самилака.
  По-мужски!
  По-дружески.
  Как настоящий мужчина настоящего мужчину
  
  ВО ВРЕМЯ ПОЦЕЛУЯ НЕ СМЕЮТСЯ, ЧТОБЫ ПОЦЕЛУЙ БЫЛ ИСКРЕННИМ.
  
   - Йа... - Я не успел.
  А советник Балу успел.
  Он облобызал меня.
  Троекратно.
  - Вот теперь - мы побратимы!
  Братья.
  Братья по поцелуям.
  Можем говорить откровенно.
  "Он лжет
  Он тонко рассчитал ходы, - я понял.
  Втерся в доверие.
  Ко всем втерся.
  Ко мне, к Дафне, к Фиби и Щаще.
  И...
  Очень подозрительно, что сержантка Мишель исчезла до его прихода.
  Нет ли тут связи?
  Может быть, сержантка Мишель - как раз и есть тайный агент Имперской Канцелярии?"
  Я подумал.
  С удовлетворением подумал, что тайный советник не видел и не слышал, как я разговаривал с Мишель.
  И не отметил, какая между нами пробежала кошка.
  Черная кошка.
   - Самилака! - советник светился. - Подойди к моей жене.
  Лариса ждет на диванчике.
  Под пальмой.
  В холле.
  Поздоровайся с ней.
  Она расстроится, если не увидит тебя.
  Бравый командир роты космодесантников.
  "Ого! - Я возгордился. - Я уже бравый командир.
  И это известно даже в Тайной Имперской Канцелярии!"
   - А я опрошу свидетельниц, - советник Балу достал голограф
  Изящный голограф.
  Последней модели.
  Очень дорогой. - Свидетельниц атаки жухрайской диверсионной группы.
  
  СВИДЕТЕЛЕЙ НАДО ОПРАШИВАТЬ, ПОКА ОНИ ЕЩЁ ЖИВЫ.
  
  Я покинул комнату.
  Прошел по коридору.
  Да.
  Действительно.
  Советник не обманул.
  В холле сидела девушка.
  На диванчике.
  Вернее - молодая женщина.
  Вид у нее надменный и холеный.
  "Лицо кажется маской.
  Безупречно раскрашенная маска. - Я рассматривал жену советника Балу. - Бледно розовое платье.
  Открытая ложбинка на груди".
   - Госпожа Лариса! - Я щелкнул каблуками.
  Получилось звонко.
  И торжественно.
   - О!
  Герой нашего времени!
  Лейтенант Самилака!
  Рада тебя увидеть! - жена советника поймала мой взгляд.
  Проследила за ним.
  А мой взгляд остановился как раз на её груди.
  Я смутился.
  Сгорал от стыда.
  
  ОТ ЛЮБВИ МОЖНО СГОРАТЬ ОЧЕНЬ ДОЛГО.
  
   - Взаимно! - Я проблеял.
   - Присаживайся, - тон Ларисы многообещающий.
  Тягучий тон. - Во что сыграем?
   - В солдатиков, - я ответил машинально.
  Понял, что сморозил глупость.
  Лариса засмеялась:
   - Дон лейтенант Самилака!
  Солдатка Лариса к твоим услугам.
  Жду твоих приказаний.
   - А муж? - Я спросил.
  Спросил как бы не от себя.
  А вспомнил подобную сцену из галосериала.
  Зачем я это сделал?
   - Нуууу, - жена советника протянула. - Ты - нехороший мальчик.
  Всё испортил.
  Тебя надо наказать.
   - Меня сержантка Мишель просила наказать её!
  А теперь наказание ждет меня? - Я ляпнул.
   - Неужели, я тебе не нравлюсь? - Лариса достала золотую пудреницу.
  С бриллиантами. - Не может быть.
  Я - идеальная.
  Я нравлюсь всем.
   - Я сегодня много понял, - я пробормотал. - Говорил с разными людьми.
  И андроидами.
  Поэтому...
  Неловок.
  В общении. - Мои щеки горели.
  
  ЩЕКИ ГОРЯТ - К ДЕНЬГАМ.
  
   - Я предлагаю пообедать.
  Завтра. - Лариса улыбнулась.
  Многообещающая улыбка скользнула по мне. - Я.
  Ты.
  Твоя сержантка Мишель.
  И мой муж Балу.
   - О! - Я произнес рассеяно. - Моё сознание сейчас занято.
  Занято бегством сержантки Мишель.
  Я думаю, что она - стерва.
  Холодная.
  Безмозглая стерва.
   - Наверно, - голос Ларисы безразличный. - Самилака.
  Ты хочешь затащить меня в постель.
  И проникнуть...
  За мой совершенный фасад?
   - Мне...
  Бееее.
  Эта идея по душе. - Я проблеял. - Но...
  Как можно?
  Я ещё никогда...
   - Тогда завтра устроим обед.
  Совместный.
  Я с мужем.
  Ты - с любовницей Мишель.
   - Но...
  Сержантка Мишель мне не любовница.
   - АХАХА!
  Самилака!
  Какой ты глупенький! - Лариса потрепала меня по щеке. - Впереди ещё целая ночь.
  
  НОЧЬЮ СЛУЧИТСЯ ЧУДО, И ТЫ СТАНЕШЬ МУЖЧИНОЙ.
  
  Да! - Лариса опустила пудреницу.
  На мгновение. - Завтра в сауне "Спейс контроль".
  Это потрясающее место.
  Там можно увидеть принцессу Жули.
  И её новую подружку.
  Подружка у неё потрясающая.
  Красавица.
   - Принцесса в сауне? - Я открыл рот.
   - Очень.
  Ещё как принцесса в сауне.
  Она со своей подружкой выступает в номере.
  Танцевальный номер.
  Совершенно голые.
   - Голые?
  Но зачем?
   - Потому что это - сауна.
  В сауне положено быть голыми.
  Может быть, они заглянут к нам.
   - Я посоветуюсь...
  С родителями. - Я бормотал. - Попрошу, чтобы меня отпустили.
  В сауну.
  К девушкам. - Я поклонился.
  И выбежал из холла.
  Подальше от Ларисы.
  От этой соблазнительной красавицы.
  Я подозвал свой гравицикл.
  На нём прилетел андроид.
   - Сэр Самилака, - Андроид слез с гравицикла. - Ты должен дать мне чаевые.
   - Чаевые?
  Андроиду? - Я закричал. - Ты с ума сошёл.
  Кому ты служишь?
   - Я - служу в вашей семье.
  Но...
  Хозяйка - твоя матушка - приказала, чтобы ты давал чаевые.
  Иначе я не дам гравицикл.
  
  ЗА ВСЁ НАДО ПЛАТИТЬ, ДАЖЕ АНДРОИДАМ.
  
   - Чаевые! - Я похлопал по карманам.
   - Я подогнал гравицикл.
  За это мне положена плата.
   - Но...
  У меня нет денег. - Я стоял с мрачным видом. - Матушка и отец не дают мне и Дафне деньги.
  Чтобы мы не разбаловались.
   - Тогда ты иди пешком! - Андроид вскочил на гравицикл. - А я тебе место нагрел.
  Зря я старался. - И улетел.
   - Да чтоб тебя! - Я был удивлен.
  Очень.
  Больше удивлен, чем обозлен. - Матушка и батюшка нарочно подстроили.
  Подговорили слуг.
  Чтобы они всё делали мне и Дафне только за деньги.
  А денег нам не дают.
  Своеобразное издевательство. - Я плюнул. - Пошла к черту моя матушка. - Я вжал голову в плечи.
  Огляделся. - Нет!
  Матушка у меня хорошая! - Я громко сказал.
  На случай, если за мной следят. - И отец - прекрасный.
  Пусть миссис Лариса идет к черту.
  Я поплелся к космокрейсеру.
  К моему космокрейсеру.
  Надеюсь, что он примет меня на борт.
  И мне не придется умолять сержантку Мишель, чтобы она приказала космокрейсеру пустить своего командира.
  По пути я бормотал под нос.
  Я был зол.
  Опустошен.
  Обескуражен.
  И в полной степени ощутил безысходность.
   - С меня довольно!
  Довольно издевательств.
  Сначала устраивают для меня и Дафны праздник.
  
  ПРАЗДНИК ДОЛЖЕН РАДОВАТЬ, А НЕ ПРЕВРАЩАТЬСЯ В ПЫТКУ.
  
  Потом унижают.
  И сержантка Мишель...
  Тоже хороша.
  Подобострастничает.
  Желает мне угодить.
  Подластивается.
  А сама сбежала.
  Сбежала в важную минуту.
  Когда мы ловим жухраев.
  Я не хотел.
  А она требует.
  Наверно, услышала, что советник Балу прилетел, поэтому сбежала.
  Наверняка, сержантка Мишель раньше была стриптизершей.
  Там её советник Балу и подцепил.
  И она с ним переспала.
  С этим жирным боровом.
  Я ей так и скажу.
  Пусть не оскорбляется.
  Ещё имела наглость!
  Оставила меня в одиночестве!
  А, если на меня нападут?
  Жухраи?
  Да.
  Сержантка Мишель - шлюха!
  Обыкновенная шлюха.
  Легкая добыча для чиновников.
  Надо быть с ней осторожным.
  Может быть, она докладывает обо мне.
  Шпионка.
  Сообщает в Тайную Имперскую Канцелярию.
  И...
  Возможно, что у неё болезни.
  Болезни стриптизерш.
  Я могу от неё подцепить заразу.
  Пусть она исчезнет.
  Летит в другую космороту. - Я завел сам себя.
  Сам себя и ненавидел.
  
  НЕНАВИСТЬ К САМОМУ СЕБЕ - САМАЯ СИЛЬНАЯ.
  
  Вдруг, я услышал.
  Тихий плач.
  За кустами боярышника.
  "Кто плачет? - Я испугался.
  Спина покрылась потом.
  Холодным липким потом. - В нашем имении все счастливы.
  За исключением меня и Дафны.
  Значит...
  Плачет жухрай?"
  Я присел на корточки.
  По-утиному доковылял до кустов.
  Осторожно раздвинул ветки.
  "Сержантка Мишель! - Я обалдел. - Сидит и плачет!"
  Тем временем сержантка Мишель разговаривала сама с собой:
   - Надо перестать плакать.
  Я - сильная.
  Что я добьюсь?
  Добьюсь слезами?
  Надо принять ванную.
  Взглянуть на себя в зеркало.
  Я не в силах.
  Не в силах ждать, когда господин лейтенант Самилака проявит ко мне интерес.
  Он на меня не смотрит.
  Я ему интересна.
  Скорее всего, у него есть подружка.
  Какая-нибудь шлюха.
  И дон лейтенант Самилака проводит с ней время.
  В объятиях.
  А я?
  Я никому не могу пожаловаться.
  Я потеряла связь.
  Со всеми моими подругами.
  Никто не хочет дружить с космодесантницей.
  Меня считают грубой.
  Неудачницей считают.
  И...
  Нищей.
  
  НА ВОЙНЕ ЗАРАБАТЫВАЮТ ТОЛЬКО ГЕНЕРАЛЫ.
  
  Мои бывшие подруги.
  Они разлетелись по Империи.
  По разным префектурам Галактик.
  Многие вышли замуж за богачей.
  Я никому не могу открыться.
  Даже излиться не могу.
  Матушка никогда не одобряла мой выбор.
  Выбор стать космодесантницей.
  Она только обрадуется, если я начну рыдать.
  Я в отчаянии. - Послышался писк голографа.
  Мишель кого-то вызывала. - Алехандра!
  Привет!
  Да!
  Это я.
  Мишель.
  Давно не общались.
   - Мишель? - голос из голографа был холодным. - Это просто восхитительно!
  Ты решила пообщаться со мной.
  Через столько месяцев?
  Наверно, потому решила, что у тебя глаза заплаканные.
  Что, Мишель?
  Не с кем больше поговорить?
  Растеряла всех знакомых?
  Даже твою любимую Марженку потеряла?
  Хочешь поплакаться мне?
  Мне, потому что считаешь меня самой доступной?
  Из твоих подруг.
  Другие бы тебя сразу послали.
  Или не ответили бы на твой вызов.
  Помнишь, как в гимназии ты крутила хвостом?
  Была первая красавица.
  И все парни бегали за тобой.
  А ты их прогоняла.
  Отгоняла от себя.
  Не очень-то вежливо - уводить парней от подруг.
  А затем этих парней бросать.
  И унижать.
  Я уже не девушка.
  Не та девушка.
  У меня муж - триллиардер.
  Поэтому.
  Я заканчиваю нашу беседу.
  Она была короткой.
  Я тебе не ребенок. - Связь отключилась.
  
  ЕСЛИ ТЕБЕ ОТКАЗАЛИ В ОДНОМ МЕСТЕ - ИДИ В ДРУГОЕ.
  
  Мишель всхлипывала.
  Набрала другой вызов.
   - Какого черта? - ответил голограф.
  Мишель сразу отключила.
  Замерла.
  Не могла вымолвить ни слова.
  Зачем снова набрала.
  Испуганно.
   - Луиза?
  Это Мишель.
  Я тебе только что звонила.
   - Я же сказала.
  Или, какого черта, Мишель. - Связь оборвалась.
  Мишель сидела растерянная.
  Я не знал, что поделать.
  Но...
  Вдруг...
  Послышалось хихиканье.
  Странное хихиканье.
  И писк.
  Отовсюду.
  В парке пошла беготня.
  И топот.
  Будто тысячи солдатских сапог.
  Замигали огоньки.
  Но это были не огоньки.
  А глаза.
  Глаза жухрайских диверсантов.
  Я увидел, что из подземных ходов выходят жухраи.
  Вскоре вокруг кустов пошло движение.
  Всё ярче светились глаза врагом Империи.
  Всё несметнее становились полчища жухраев.
  Наконец, жухраи выстроились в боевой порядок.
  
  ДАЖЕ ДИВЕРСАНТЫ ЛЮБЯТ МАРШИРОВАТЬ.
  
  Вдруг...
  Меня сзади схватили.
  Ладонь легла на мой рот.
   - Помогите!
  Спасите! - Я закричал.
  Но ладонь крепко держала мой крик.
   - Дон лейтенант Самилака! - В ухо ударил горячий голосок сержантки Мишель. - Без паники.
  Я с тобой.
   - Но...
  Мишель.
  Ты подкралась сзади.
  А только что сидела в кустах.
   - Ты подглядывал за мной, лейтенант Самилака, - сержантка Мишель покачала головкой.
  Очаровательной головкой.
  С укоризной покачала.
   - Я...
  Йа не подглядывал.
  Я проводил разведку.
   - Конечно! - сержантка Мишель шептала. - Ты - боевой лейтенант.
  Бесстрашный.
  Следил за диверсантами.
   - Так и было.
  Сержантка Мишель!
  Диверсантов - тысячи!
  Целая армия.
   - Диверсантов всего лишь рота.
  Как и нас.
   - А остальные.
  Я видел.
  И вижу - множество врагов.
   - Это - голограммы.
  Тебе так кажется, сэр лейтенант Самилака!
  Мы справимся.
   - Не сомневаюсь! - Я почувствовал облегчение.
  Необыкновенное облегчение.
  
  КОГДА ВДВОЁМ, ТО ЭТО УЖЕ - АРМИЯ.
  
   - Я никогда не испытывала отвращение к врагу, - сержантка Мишель затащила меня в кусты. - Жухраи.
  Да.
  Они - наши враги.
  К врагу нужно быть беспощадным.
  Я и беспощадна.
  Но я воспринимаю жухраев не как... - Мишель махнула рукой. - Не имеет значения.
   - Ты.
  Сбежала.
  Сбежала от меня.
  Оставила одного. - Я сурово посмотрел на сержантку. - Покинула командира.
  В трудную минуту.
   - Я бы ни за что, - сержантка Мишель приложила руку к сердцу.
  Оно было где-то далеко.
  Под большой грудью.
   - Сосредоточимся на главном, - я с трудом отвел взгляд от груди Мишель. - Мы должны изловить...
  И уничтожить жухраев.
   - Они меня даже смешат, - сержантка хихикнула. - Думают, что их никто не видит.
   - Мой страх улегся.
  Совсем. - Я расслабился.
  Но тут же напрягся.
  Снова. - Сержантка!
  Мишель!
  Что я вижу!
  Ах, что я вижу!
  Если бы знал.
  То заранее вырыл бы окоп.
  
  В КАЖДОМ ДОМЕ ДОЛЖНО БЫТЬ БОМБОУБЕЖИЩЕ.
  
  У моих ног.
  У наших ног.
  Кто-то роет.
  Изнутри.
  Вылетают осколки камней.
  Раздается шипенье.
  Противное шипенье
  И... - Я замер.
  Из образовавшейся норы вылезли жухраи.
  Семь жухраев.
  Все в сверкающих касках.
  Сначала появились плечи.
  Затем - туловище.
  И, наконец, жухраи стояли под пальмой.
  Кокосовая пальма.
  Шесть жухраев приветствовали своего капрала.
  Капрал толстый.
  С красными щеками капрал.
  На каске - золотой круг.
  Жухраи нас не заметили.
  Потому что были увлечены.
  Увлечены друг другом.
  
  ЛЮДИ ЛЮБЯТ ТОЛЬКО СЕБЯ.
  
  Жухраи выстроились в колонну "по два".
   - В дозор! - жухрайский капрал поднял бластер.
  И они направились в сторону дворца.
  Во флигель, где отдыхала Дафна с подружкой Фифи.
  И в обществе служанки Щаща.
  Я и сержантка Мишель последовали за жухраями.
  Скрытно.
  Чтобы выявить их намерения.
  В комнате Дафны советника Балу уже не было.
  Моя сестра стояла у шкафа.
  Шкаф - из розового мрамора.
  Дафна прижалась к дверце шкафа.
   - Ой!
  Жухраи! - Дафна пролепетала. - От ужаса моё сердце колотится.
  Очень.
  Сильно.
  Слишком колотится.
  Оно может выпрыгнуть из груди.
  Поэтому я боюсь.
  Ведь тогда я умру.
  
  БЕЗ СЕРДЦА НИКТО НЕ ЖИВЕТ.
  
  Кровь застыла в жилах.
  В моих жилах. - Дафна почему-то засмеялась.
  Она зашаталась.
  Вот-вот потеряет сознание.
  Но Фифи поддержала Дафну.
  Вовремя.
   - Служанки Щащи нет, - я прошептал сержантке Мишель. - Наверно, служанка Щаща сбежала.
  Она с жухраями заодно? - Я замер.
  Жухраи рассматривали комнату.
  Но ещё больше они смотрели на Дафну и на Фиби.
  Девушки были голые.
  Разумеется...
   - Где Император? - Капрал наступал на Дафну? - Где ваш Император? - Капрал кулаком ударил по шкафу.
  Посыпались осколки камня.
   - Ля! - Дафна закричала. - Осколок ранил меня.
  Я чувствую.
  Жгучую боль в левом локте.
   - Не визжи, - жухрайский капрал приказал. - На этом дело закончилось.
  Не визжи.
  И не пищи. - Капрал наклонил голову.
  Прислушался. - Где ваши солдаты?
  Что опять случилось?
  Почему они на нападают на нас?
  Боитесь? - Капрал засмеялся.
  
   - И ОДНА В ПОЛЕ - ВОИН!
  
  В комнату вбежала...
  Служанка Щаща.
  Она размахивала ножом.
  Кухонный нож.
  Голосок у служанки истончился. - Что за шум?
  Что за странное движение?
  Жухрайские диверсанты!
  Вам лучше уйти.
  Отступить.
  Или сразу сдаться в плен. - И закричала.
  Повернула головку.
  Словно, звала кого-то:
   - Рота!
  В бластер!
  Подъём!
  Рота!
  Стройся!
  В бой!
  Вперед!
  Стройся рота!
  В бой!
  Вперед! - Щаща схватила со стола колокольчик.
  Серебряный.
  И начала звонить.
   - Обман! - жухрайский капрал заржал. - Нет у тебя никакой роты.
  
  У ГОЛОЙ ДЕВУШКИ МНОГО ПОКЛОННИКОВ, НО НИ ОДНОГО ЗАЩИТНИКА.
  
  Нас не обманешь.
  Потому что мы и так обманутые.
  Всё ты выдумала!
   - А вот и не выдумала! - служанка Щаща заскрипела зубками. - Я одна.
  Одна за всех. - Щаща подскочила к крайнему жухраю.
  Он - коротышка.
  Щаща подпрыгнула.
  Оказалась на плечах жухрая.
  Никто ничего не понял.
  А коротышка жухрай даже не осознал.
  Щаща зажала его голову ляжками.
  И...
  Надавила.
  Голова жухрая лопнула.
  Как кокосовый орех.
  Не помогла даже защитная каска.
  Каска смялась.
  Видно, что давление между ног Щащи - огромное.
  Жухрайские диверсанты замерли.
  Заворожено смотрели на своего товарища.
  На безголового жухрая.
  Щаща воспользовалась замешательством врагов.
  Запрыгнула на стол.
  И со стола...
  На плечи другого жухрая.
  КРАК-КРЯК-БРЯК!
  Сдавила ногами голову второго жухрая.
  И голова поддалась.
  Треснула.
  С противным звуком лопнувшего кокоса.
  
  ЗВУКИ БЫВАЮТ ПРОТИВНЫЕ, А БЫВАЮТ И ПРИЯТНЫЕ.
  
   - А ведь это были мои лучшие бойцы! - капрал жухрайский закричал: - Отступаем.
  Передислокация.
  Переходим к обороне. - Он выскочил из комнаты.
  Выпрыгнул.
  За ним - оставшиеся диверсанты.
  Они не обратили внимания на меня и на сержантку Мишель.
   - За ними? - сержантка Мишель посмотрела на меня.
  С вопросом в глазах.
   - Очень.
  Даже за ними! - Я приказал.
  Мы выбежали на площадь.
  Дворцовая площадь.
  Ночь светилась.
  Разряды снарядов вспарывали тишину.
  Везде суета.
  И возня.
  Люди бегали взад и вперед.
  Размахивали ручонками.
  Дворец гимнастов Дюсельдорфа горел.
  Гимнасты выпрыгивали в окна.
  Вдруг...
  Над всем этим возвысилась сержантка Мишель.
  Она сбросила бронежилет.
  Одним прыжком достигла стола.
  Вскочила на стол.
  Громко крикнула:
   - Бойцы!
  Пришло наше время!
  Время отваги!
  Вперёд!
  На диверсантов жухрайских! - сержантка соскочила со стола.
  
  СТОЛ - ТРИБУНА ДЕВУШКИ.
  
  В кустах раздавался голосок служанки.
  Щаща что-то делала.
  И приговаривала:
   - Щелк!
  Щелк-щелк-щелк!
  Глупый жухрайский полк.
  То-то будет толк.
  Диверсантский полк.
  Щелк-щелк-щелк!
  Изо всех щелей прут диверсанты.
  И никакого толка.
   - Дон лейтенант Самилака, - Мишель прошептала. - Служанка Щаща щелкает.
  Сдавливает ногами головы жухраев.
  И...
  Даже мне не по себе.
  Головы взрываются.
  Между ног Щащи взрываются. - Сержантка Мишель подняла бластер.
  Закричала!
   - Эй!
  Верные космодесантники!
  Рота!
  И гражданские.
  Други и братья.
  Постоим за Империю!
  В тяжелом бою!
  
  ДЕВУШКИ НАЧИНАЮТ ВОЕВАТЬ ТАМ, ГДЕ ТОНКО И РВЕТСЯ.
  
  И тотчас рота космодесантников бросилась в бой.
  С ней - гражданские ополченцы.
  Среди них я узнал трех конюхов.
  Затем различил комедианта Попердоне.
  С ними - четыре сантехника.
  Два гимнаста без одежды.
  И барабанщица.
  В одной юбочке.
  В короткой юбочке.
   - За Императора!
  За Империю нашу!
  Мы верны Императору до гроба! - Я услышал свой голос.
  Свой голос издалека.
  И ринулся вслед за космодесантниками.
  Я горел.
  Горел воодушевлением.
  Мне было неловко.
  Я всё думал:
  "Как я выгляжу со стороны?"
  У меня не было оружия.
   - Стой!
  Стоять! - кто-то схватил меня за руку.
  И я знал - кто.
  Сержантка Мишель держала меня.
  Крепко. - Господин лейтенант Самилака!
  Ты - отважный!
  Ты - отчаянный прыгун!
  Но подумай!
  Космодесантники обучены бегать.
  И воевать.
  Им - хорошо.
  Они в своей стихии.
  
  А ТВОЯ СТИХИЯ - КОМАНДОВАНИЕ.
  
  Ты должен наблюдать.
  Посмотри, как некоторые диверсанты нарядились.
  Словно на парад.
  А не на военную операцию.
  В шелка разряжены.
  И в бархат.
  Наверно, это жухрайские добровольцы.
  Туловища у них нелепые.
  Словно набиты ватой.
  И опилками набиты.
  Под ударами нашей роты.
  Нашей прославленной имперской роты жухраи падают.
  Шлепаются на траву.
  Как мешки с солью.
  А наша Щаща...
  Отважная Щаща.
  Она сражается на острие битвы.
  Ногами раскалывает головы диверсантов жухрайских.
  Бедная Щаща!
  Наверно, она переломала себе ноги.
  А руки ей жухраи переломали.
  Возможно.
  Подумать только.
  Жухраи в касках.
  А она давит даже каски.
  Ножки Щащи хрупкие.
  И сама она хрупкая.
  Словно выточена из хрусталя.
  
  СИЛА ДЕВУШКИ В ЕЁ СЛАБОСТИ.
  
   - Спасем Щащу, - я ринулся в кусты.
  Налетел на жухрая.
  Сбил его с ног.
  Так получилось.
  Нечаянно.
  Я чуть было всё не испортил.
  Собрался извиниться перед жухраем.
  Но не успел.
  Щаща зажала его голову между ног.
  И...
  Крах!
  Крак!
  Кракен!
  Ещё один жухрай остался с расколотым черепом.
   - О!
  Монсиньор лейтенант Самилака! - сержантка Мишель воскликнула. - Мы не ошиблись в тебе!
  Ты - от всего сердца.
  Прыгнул на жухрая.
  На тяжеловооруженного жухрая.
  Сбил его с ног!
  Могучим натиском сбил! - сержантка Мишель говорила.
  Нежно шептала.
  Прижимала меня к своей груди.
  К обнаженной груди.
  Грудь у неё шёлковая. - Синьор лейтенант Самилака!
  Разве можно тебе?
  Ты идешь в бой!
  Навстречу опасности!
  У тебя могут быть раны.
  Незаживающие раны!
  Взгляни!
  Посмотри, как воюют космодесантники!
  Твои космодесантники.
  Они рвутся в бой.
  Уверены в победе!
  
  БЕЗ УВЕРЕННОСТИ НЕТ ПОБЕДЫ.
  
  Даже ополченцы!
  Сантехники.
  Гимнасты!
  Барабанщица!
  Конюхи!
  А среди женщин оживление.
  Заметное оживление.
  Драка рождает страсть.
  И сильные чувства рождает драка.
  Отдохни!
  Гер лейтенант Самилака!
  Отдохни у меня на груди.
  И созерцай победу.
  Нашу победу!
  С высоты своего положения.
  Командирского положения! - Так говорила сержантка Мишель.
  Но я стеснялся.
  Смущался.
  Поэтому вёл себя неподобающим образом.
  Брыкался.
   - Мне придется тебя отпустить! - сержантка Мишель протянула.
  С сожалением.
  В это же мгновение я опустился на одно колено.
  Перед сержанткой Мишель.
   - О!
  Бравая сержантка!
  На поле брани я не забуду тебя.
  Твою храбрость.
  И заботу обо мне не забуду!
  
  НЕ ЗАБУДУ, ПОКА МНЕ МОЗГИ НЕ ВЫШИБЛИ.
  
   - О!
  Мой командир! - сержантка Мишель нагнулась.
  Нагнулась так низко.
  Что её соски...
  С розовыми оружьями.
  Соски напряглись.
  Мишель схватила меня за руку.
  Приподняла.
  Осторожно.
  Быстро развязала свой пояс.
  Собиралась снять его.
  Но я вырвался.
  Вскочил.
  Отпрыгнул на два шага.
  Прижал руку к сердцу.
  Произнес.
  Весьма смущенно произнес:
   - О, космодесантница.
  Сержантка Мишель!
  Не трать на меня свои милости.
  Потому что... - Я запнулся.
  Запутался в словах.
  Сорвал с груди клык акулы.
  Он до этого болтался на веревочке.
  Поцеловал клык.
  Затем вернул на своё место.
  С воодушевлением размахивал руками.
  
  РАЗГОВОР РУКАМИ - БОЛЕЕ ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ, ЧЕМ ЯЗЫКОМ.
  
   - Я ожила, - сержантка Мишель воодушевилась.
  Её щечки порозовели.
  Вот, только мои щечки розовели от смущения.
  А щечки сержантки - от радости. - По-настоящему ожила.
  Я чувствую всеобщую победу!
  Победу через кровь!
   - Ты, сержантка, Мишель, чувствуешь мою заботу? - у меня вырвалось.
   - Конечно!
  Дон лейтенант Самилака!
  И заботу.
  И симпатию.
  Всё я это принимаю от тебя.
  Ты же - мой командир.
  Я восхищаюсь клыком акулы.
  Он - красивый.
  Сверкает.
  Героический!
  Сильный гер лейтенант Самилака!
  Что же будет дальше?
   - Дальше? - Я не понимал, что со мной происходит.
  Был переполнен! - В атаку!
  На жухрайских диверсантов!
  На отвратительных жухраев!
  Барабанщица! - Я позвал барабанщицу.
  До этого она была в одной юбочке.
  А теперь и юбочка пропала.
  Исчезла в пылу боя. - Верная барабанщица!
  Бей наступление!
  Общее наступление! - На этот раз вышло громко.
  Громко я скомандовал.
  
  ГОЛОС ПРОРЕЗАЕТСЯ ВО ВРЕМЯ СИЛЬНЕЙШЕГО ВОЛНЕНИЯ.
  
  И тотчас барабанщица начала.
  Она выбивала дробь.
  Искуснейшим манером выбивала.
  Так, что задрожали пальмы.
  Задребезжала посуда на столах.
  А в конюшне что-то загремело.
  И затрещало.
  И разом открылись амбразуры на космокрейсере.
  На моём космокрейсере.
  Из амбразур вылетели роботы.
  Выстроились клином.
  Журавлиным клином.
  Я побежал к космодесантникам.
  Бегал между ними.
  Воодушевлял.
  Своими речами воодушевлял.
  Но и жухраи не медлили.
  Они опомнились.
  Перестроились.
  Жухрайский капрал кричал:
   - Где?
  Где наши трубачи?
  Негодяи трубачи!
  Почему не трубят?!! - Капрал кричал в сердцах.
  Затем он подбежал к одному из наших конюхов.
  Конюх побледнел.
  У конюха затрясся подбородок.
  Длинный подбородок.
   - Зачем? - жухрайский диверсант обратился к конюху.
  Заодно и ко всем ополченцам. - Зачем ты воюешь за своих хозяев?
  Переходи на нашу сторону.
  Я дам тебе серебрянный космодоллар.
  Все переходите.
  Мы всех удовлетворим.
  
  ДЕНЬГИ ГРАНИЦ НЕ ЗНАЮТ.
  
  И...
   - Что за гадость?! - Я побледнел. - Сержантка Мишель!
  Жухрайский капрал диверсант переманил.
  Переманил наших конюхов.
  На свою сторону.
  На жухрайскую сторону.
  Как подло!
  У нас убыло.
  У них прибыло.
   - Прибывает, - сержантка Мишель скрипела зубками. - Серебрянный доллар - высокая цена.
  За конюхами переметнулись и сантехники.
  Предатели. - Сержантка Мишель посмотрела на меня.
  Ждала приказаний.
  А жухрайский капрал не терял зря время.
  Он подступил к барабанщице.
  К нашей барабанщице:
   - Мадемуазель!
  Тебе приходится.
  Приходится барабанить бесплатно.
  Приходи к нам.
  Стань жухрайкой!
  У тебя будут деньги.
  Деньги и женихи.
  Наши женихи лучше ваших имперских!
  Я вижу твою красоту.
  И ощущаю твой опыт.
  Опыт в барабанности.
  Я оценил положение.
  Всё дело в быстрой оценке.
  И использовании момента.
  Вверяю тебе барабанить перед нами.
  Коня тебе не требуется.
  У тебя и так длинные ноги.
  Так что ты отлично потанцуешь и на своих двоих!
  Выполняй!
   - Да, жухрай, - и барабанщица переметнулась.
  За деньги.
  И за обещание женихов.
   - Кругом одни предатели! - Я возмущался. - Сержантка Мишель!
  
  ЗАЧЕМ ПРЕДАВАТЬ, ЕСЛИ МОЖНО И НЕ ПРЕДАВАТЬ?
  
   - Все получат, - сержантка пробормотала.
  Зло смотрела на перебежчиков. - После боя.
  Все получат по своим заслугам и по своему предательству! - Она достала свисток.
  Свисток на быстрых нейтронах.
  Свистнула.
  Очень.
  Пронзительно свистела.
  Будто запищали все дюзы космокрейсера.
  Среди космодесантников послышались крики одобрения.
  Раздался топот.
  Мои космодесантники перестраивались.
  В пыльном обмундировании.
  Некоторые - раненые.
  Легко раненые.
  Космодесантники промаршировали.
  Передо мной строем прошли.
  Впереди - знаменосец.
  Имперское знамя развевалось.
  Космодесантники выстроились в ряд.
  Перед полчищем жухрайских диверсантов.
  Раздалась дробь.
  Барабанная дробь.
  Это предательница барабанщица поднимала жухраев на битву.
  Сержантка Мишель подбежала к орудию.
  И начала бухать по жухраям.
  Бум!
  Бум!!
  Бумбарах!!!
  
  КОГДА СТРЕЛЯЮТ, ТО НЕ СЧИТАЮТ.
  
  На жухраев полетели шары плазмы.
  Я сконфузился.
  Потому что оказался не у дел.
  Что делать?
  Раньше сержантка Мишель за меня командовала.
  А сейчас?
  Она запретила мне лезть в бой.
  Командир должен с тыла наблюдать за боем.
  Но больше всего вреда жухраям нанесли бластеры космодесантников.
  Космодесантники хладнокровно обстреливали диверсантов.
  И много уже врагов полегло.
  Однако жухрайские диверсанты всё наступали.
  И даже захватили пряничный домик в саду.
  Но тут поднялся шум.
  И грохот.
  Тратата!
  Я с трудом мог разобрать, что происходит.
  Из-за дыма.
   - Одно мне ясно, - я кричал сержантке Мишель, - что космодесантники и диверсанты борются ожесточенно.
  С большим ожесточением.
  И победа переходит.
  То на одну.
  То на другую сторону.
  Диверсанты вводили в бой всё свежие силы роботов.
  И шары плазмы долетали уже до вершин кокосовых пальм.
  
  ДЕРЕВЬЯ НЕ ВИНОВАТЫ В ТОМ, ЧТО ИХ СЖИГАЮТ.
  
   - Искусное ведение боя, - сержантка Мишель уже стояла рядом.
  Рядом со мной.
  И комментировала. - Наш левый фланг в огне.
  Космодесантники не сдаются.
  Диверсанты мечутся в дыму.
  Наши голыми руками ломают жухрайских роботов.
   - Неужели...
  Неужели, я умру, - я кусал губы. - Во цвете лет.
  Скромный командир. - Мои вопли не слышны из-за грохота.
  Бой грохотал.
  Но сержантка Мишель расслышала.
   - Дон лейтенант Самилака!
  Не для того я берегла свою красоту.
  И честь берегла.
  Не для того охраняю тебя, чтобы ты погиб.
  Погиб здесь.
  В своём имении.
  Не причитай...- Внезапно...
  Сержантка Мишель упала в мои объятия.
  И разревелась.
  Плакала так громко, что её не мог заглушить даже бешенный топот роботов.
   - Я дезориентирован, - я кричал. - Раз за разом падают бомбы.
  Трах-тарарах!
  Бумбабабум!
  Визжат диверсанты.
  А те, которые ранены, пищат.
   - Но среди грохота раздаётся голос жухрайского капрала, - сержантка Мишель кивнула.
   - В твоём голосе я уловил уважение.
  Уважение к врагу?
  Может быть, я ослышался.
  
   - УВАЖАТЬ МОЖНО ДАЖЕ ТОГО, КОГО НЕНАВИДИШЬ.
  
  Дон лейтенант Самилака!
  Капрал диверсантов...
  У него голос грозный.
  И могучий голос.
  Капрал командует сражением.
  И сам обходит свои роты.
  Отсюда видно.
   - Но...
  Сержантка Мишель.
  Ты же говорила, что командир должен беречь себя.
  Не лезть в бой.
  Прятаться от огня.
  И командовать тихим голоском.
  Командиру не нужен громкий голос.
  Так ты говорила.
  А сейчас перечишь себе.
   - Гер лейтенант Самилака!
  Да разве я могу?!! - сержантка Мишель приложила ладонь.
  К левой груди.
  Груди у неё были на виду. - Я не могу лгать тебе.
  Монсиньор лейтенант Самилака.
  Я говорила о настоящих командирах.
  А жухрайский капрал.
  Тьфу на него.
  У него даже нет офицерского звания.
  Поэтому он глотку рвет.
  Ты же...
  Господин лейтенант Самилака!
  Ты одним своим видом воодушевляешь.
  Воодушевляешь наших бойцов.
  И устрашаешь диверсантов.
  Тем же видом...
  Ты - настоящий командир.
  Поэтому должен беречь себя.
  И не срывать голос.
  
  ГОЛОС ПРИНАДЛЕЖИТ КОМАНДИРУ.
  
   - Ну да, ну да, - я смутился.
  Но был доволен.
  Похвала сержантки успокоила меня. - Предательства нет.
  Только что два космодесантника провели атаку.
  Доблестную атаку.
  Чрезвычайно.
  Покрыли себя славой.
  Но жухрайские диверсанты засыпают наших...
  Моих космодесантников гранатами со слезоточивым газом.
  Отвратительная вонь.
  Газ прожигает железо.
  Оставляет на нашей технике дыры.
  Поэтому космодесантники и не рвутся вперед.
   - Нааалево!
  Отходим.
  Возвращаемся на - заранее заготовленные позиции! - сержантка Мишель скомандовала.
   - Слушаемся! - космодесантники воодушевились.
  Повернули налево.
  За ними последовали и боевые машины космодесанта.
   - Теперь наше положение стало угрожающим, - сержантка Мишель была спокойна.
  Несмотря на её слова.
  Может быть, она всё же - вражеская лазутчица? - Ждать не пришлось.
  Долго ждать не пришлось.
  
  КОГДА МОЖНО, ТО НЕ ЖДУТ.
  
  Противные жухраи.
  Они бросились в атаку.
  Перевернули наш танк.
  Вместе с пушками.
  И с андроидами.
  Отступление на правом фланге, - сержантка Мишель скомандовала.
  Она умело следила за боем.
  Отдавала приказы.
  И в то же время беседовала со мной. - Подобный манёвр означает бегство.
  Бегство с поле брани.
  Так кажется нашим врагам.
  Не сокрушайся, гер лейтенант Самилака!
  Это не неудача.
  Это хитрый манёвр.
  Утоли свои печали.
  И обрати внимание на группу твоих космодесантников. - Сержантка сказала "твоих".
  А не наших.
  И я ей за это был благодарен. - Они в дыму совершают обходной манёвр.
  Скрытно.
   - Что за скрытно, если мы их видим?
   - Зато жухраи не видят.
  
  ГЛАВНОЕ, ЧТО ВИДИШЬ ТЫ, А ДРУГИЕ НЕ ВИДЯТ.
  
  У нас всё благополучно.
  Мы полны надежды.
  Диверсанты заметили.
  Заметили наших разведчиков.
  И яростно набросились на них.
  Но какое сопротивление встретили!
  Местность неровная.
   - Это поле для гольфа.
  Было.
  А сейчас изрыто, - я пробурчал. - Всё в воронках от снарядов.
  Поэтому неровное.
   - Насколько позволяет местность, - сержантка Мишель продолжала.
  Сделала вид, что не услышала мою реплику.
  Или, на самом деле, не услышала... - Космодесант уже перебрался через реку.
  Выступили.
  Построились в колонну по два.
   - Бравые!
  Почетные космодесантники! - Я восхитился. - Они крепче, чем космополк!
  Укомплектованные космодесантники!
  Они сражаются хладнокровно.
  С потрясающей выдержкой сражаются.
  Мужественные!
  Как львы!
  Мы вырвали победу!
  Из лап врага вырвали!
  Даже служанка Щаща в бою!
  Только что ногами сдавила голову диверсанту.
  И - крэк!
  
  НОГИ - ОЧЕНЬ ОПАСНЫЕ ОРГАНЫ.
  
  На левом фронте образовалась брешь.
  Космодесантники устремились в неё.
  И уничтожили там диверсантов.
  Но мало понимания диверсанты извлекли из этого.
  Они сжигали документы.
  Два диверсанта подрались из-за девушки.
  Перегрызли друг другу горло.
  Девушка пожала плечами.
  И ушла к другому.
  Ничто не помогало диверсантам.
  И они начали отступление.
  Всё дальше и дальше.
  И несли потери.
  Всё больше и больше.
  Осталась только кучка диверсантов.
  Во главе с капралом.
  Они пытались пробиться к своему космофрегату.
   - Резервы! - капрал диверсантов командовал. - Подтянуть резервы!
  Скайокер, Петрусио!
  Где вы? - он взывал.
  Рассчитывал на прибытие свежих сил.
  Они должны были вынырнуть из-под пространства.
  
  ПОЧЕМУ-ТО ПОМОЩЬ ПРИХОДИТ, КОГДА ЕЁ УЖЕ НЕ ЖДУТ.
  
  Правда, из космофрегата диверсантов вылетели андроиды.
  Неведомого в нашей Империи образца.
  Тела андроидов - коричневые.
  Лица - золотые.
  Жилеты - серебряные.
  На головах вместо касок - шляпы.
  Андроиды дрались неумело.
  Нелепо дрались.
  Они ни разу не попали в космодесантников.
  И выстрелом сбили каску с капрала.
  Капрал разозлился.
  Отстрелил андроидам ноги.
  Андроиды потеряли ориентацию.
  Носились без контроля.
  И подавили нескольких своих жухраев.
  Соратников своих...
  Капрал со всех сторон был окружен.
  Нашими ополченцами.
  И космодесантниками.
   - Я в опасности! - кричал жухрайский диверсант капрал. - В большой опасности.
  Я бы допрыгнул до нашего космофрегата.
  Но ноги коротки. - На помощь!
  На помощь мне! - Капрал все же умудрялся отбиваться от моих космодесантников.
  Но помочь ему его подчиненные не могли.
  Два лежали рядом.
  В обмороке.
  Очень.
  В глубоком.
  Другие диверсанты бежали мимо него.
  Прямо в космофрегат.
  Тогда капрал воскликнул.
  В отчаянии кричал.
  В предельном:
   - Гравицикл мне!
  Половину Империи за гравицикл!
  
  ПЕРЕД СМЕРТЬЮ НЕ НАКАТАЕШЬСЯ.
  
  В тот момент два космодесантника схватили капрала.
  Вцепились в его бронежилет.
  И сержантка Мишель подскочила к нему.
  Испустила крик.
  Победный крик!
   - Я больше не владею собой! - капрал запищал.
  Но не был испуган. - О!
  Моя славная бригада диверсантов! - Капрал стащил с левой ноги сапог.
  И изо всех сил бил сапогом космодесантников.
  Моих подчиненных.
   - Никто!
  Слышите?!!
  Никто не посмеет бить моих! - Я не владел собой.
  Зарыдал.
  Сконфузился.
  Не отдавал себе отчет в том, что делаю.
  Подбежал к вражескому капралу.
  Но он...
  Оторвал от сапога каблук.
  И...
  Всё, словно прахом рассыпалось.
  Жухрайские диверсанты исчезли.
  Я почувствовал боль.
  Боль в правой коленке.
  Отчаянная боль.
  Очень.
  И упал.
  Без чувств.
  Многие говорили потом, что я свалился.
  Нет.
  Я упал...
  
  УПАСТЬ И СВАЛИТЬСЯ - РАЗНОЕ.
  
  Очнулся я после забытья.
  Глубокое забытье.
  Понял, что лежу на полу.
  На бетонном полу.
  Стены замерзли.
  Покрыты инеем.
   - Я мог бы догадаться, - я загремел цепями. - Здесь темно.
  Привычно темно и холодно.
  Дафна!
  Сестра моя!
  Надеюсь, что ты не рядом.
   - Дафна в заговоре не участвовала, - послышалось из темноты.
   - Ну да, ну да.
  Конечно.
  Кругом заговоры! - Я застонал. - И виноват я.
  Разумеется. - Я закашлялся.
  Кто-то постучал по моей спине.
  Участливо постучал.
  В темноте прорезался огонёк.
  Кто-то закурил.
  И в кромешной тьме огонька папироски было достаточно.
  Я различил контуры.
  Лик чужого лица.
   - Ты - чужой?
   - Я - свой! - был ответ.
   - Я узнал тебя.
  Ты - советник Тайной Имперской Канцелярии Балу. - Я прошептал вполголоса.
   - Наконец-то!
  Сознание вернулось к тебе, Самилака. - Советник включил лампочку.
  Посмотрел на меня испугано.
  В то же время пытливо. - Я боялся.
  Опасался, что ты не очнешься.
  И тогда с тобой умерли бы твои секреты.
  
   - В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ Я БОЮСЬ, ЧТО УМРУ.
  
   - Шутник.
  Самилака!
  Не в твоём положении шутить. - Советник Балу прохаживался по комнате в подвале.
  Я хорошо знал эту комнату.
  Сюда меня и Дафну сажали родители.
  За провинности.
  Кругом я виноват.
  "Кто знает, - я подумал. - Может быть, я виноват?
  На самом деле!
  И родился уже виноватым!".
   - Самилака!
  Я бы отвез тебя в Тайную Канцелярию.
  В пыточную.
  Но твои родители попросили меня.
  Уговорили.
  Уговорили пытать тебя дома.
  Здесь привычнее.
  И уже цепи есть.
  И подвал крепкий.
   - Ну, пытай! - Я захохотал.
  И тут же смущенно извинился. - Прости, советник Балу.
  У меня нервный смех.
   - Даже не спросишь, за что?
   - Какая разница?
  Разве мои слова будут иметь значение?
  Советник?
  Ты же всё равно мне не поверишь.
   - Самилака!
  Суд Тайной Канцелярии - суров.
  Но справедлив.
   - Ах!
  Тайный советник!
  Скажи! - Я пролепетал. - Противные жухрайские диверсанты уничтожены?
  И мы спасены?
  
  ПЕРЕД СМЕРТЬЮ ХОЧУ ЗНАТЬ.
  
   - Полноте!
  Хватит болтать ерунду!
  Вздор! - советник Балу возразил. - На что жухраям твоя усадьба?
  А ты...
  Нехороший мальчик.
  Ты до смерти нас напугал.
  Так всегда бывает, когда дети своевольничают.
  И не слушают старших. - Пытливый взгляд. - Ты вчера заигрался.
  Заигрался со своими космодесантниками.
  До поздней ночи.
  И задремал.
  Видно тебя напугала мышка.
  Случайно прошмыгнула.
  Ведь жухрайские диверсанты не могли проникнуть в нашу Империю.
  Хорошо, что ты вышел из сна.
  Из летаргического сна.
  А ведь мог сонный уйти.
  И порезать себе вены.
  Мистер Дюсельдорф тебя просвечивал.
  Говорил, что ты мог останься навсегда калекой.
  И истечь слюной.
  Благодари меня.
  Благодари за то, что я решил прогуляться.
  Ночью.
  И обнаружил тебя.
  Без сознания.
  На полу.
  Я сам чуть не потерял сознание.
  Ты лежал на полу.
  А вокруг были разбросаны принадлежности женского туалета.
  
  МУЖЧИНА СРЕДИ ЖЕНСКОГО НИЖНЕГО БЕЛЬЯ - ПОБЕДИТЕЛЬ.
  
  Ты в правой руке держал кинжал.
  Из руки сочилась кровь.
  А в левой руке зажата дамская туфелька.
   - Ах, тайный советник, тайный советник! - Я перебил его. - Ведь кинжал - след великой битвы.
  Между моими космодесантниками и жухрайскими диверсантами.
   Я оттого испугался.
  Потому что...
  Диверсанты могли забрать нас в плен.
  Всех.
  Капрал командовал диверсантами.
  Тогда я бросился.
  Грудью на врага налетел.
  Капрал командовал диверсантами.
  А что было дальше...
  Не помню!
  
   - ПАМЯТЬ ПОКРЫТА БОЛЬШИМИ СНЕГАМИ.
  
  Самилака! - тайный советник подмигнул мне.
  И начал уговаривать.
  Ласково. - Никаких диверсантов не было.
  И твоя рота космодесантников спит.
  В своём космокрейсере.
  Целая и невредимая рота.
   - Я!
  Йа должен быть с ними! - Я загремел цепями. - А сержантка Мишель?
  Она тоже?
  Целая и невредимая?
   - А что тебе сержантка Мишель? - тайный советник напрягся.
   - Я интересуюсь.
  Потому что она...
  Под моим командованием она.
   - Сержантка Мишель.
  Очень.
  Слишком целая.
  И сверх невредимая.
   - Я понял, - я ударил ладонью по лбу.
  Раскрытой ладонью. - Советник Балу.
  То, что жухрайские диверсанты прилетали - тайна.
  Имперская тайна.
  А то, что сбежали - наша промашка.
  Поэтому об этом нельзя докладывать.
  И нельзя, чтобы об этом все узнали.
  
  ТАЙНА ДОЛЖНА БЫТЬ СКРЫТА.
  
  Ты придумал, что ничего не было.
  Да.
  Я согласен.
  Согласен, что никаких диверсантов не было.
  Я скрою тайну.
  Во благо Империи.
   - Ты - умный мальчик, Самилака, - советник Балу кивнул.
  Я понимал, что возможно, он обязан записывать нашу беседу.
  Нас записывает голограф. - Но...
  Действительно, ничего не было.
  А...
  Самилака...
  Если бы что-то было.
  Например, тебе приснилась битва.
  Что твоя рота космодесантников сражалась.
  Билась с жухрайскими диверсантами.
  И приснилось ещё, что и ополченцы из усадьбы приняли участие в битве...
  То...
  Как ты считаешь?
  Кто помог диверсантам сбежать?
   - Понимаю, - я кивнул.
  Мне сразу стало всё понятно.
  "Тайный советник Балу подозревает.
  Подозревает, что я помог диверсантам.
  Что я с ними связан.
  Что я - жухрайский шпион.
  Поэтому он затащил меня в пыточную.
  Хочет выведать".
   - Я видел.
  Видел во сне. - Я начал осторожно. - Как прилетели жухраи.
  Моя доблестная рота космодесантников их прогнала.
  Мы бы их взяли в плен.
  Но...
  Капрал жухраев использовал непонятное.
  Непонятная жухрайская технология.
  Он оторвал каблук.
  Каблук от сапога.
  И...
  Тогда жухраи исчезли.
  Что-то вроде новейшего телепортатора.
  У нас в Империи подобного нет.
  Но...
  Это же был сон.
   - Да.
  Сон! - Тайный Советник смотрел мне в глаза. - Твой сон много объясняет.
   - И он объясняет ещё то, что я не виновен.
  Даже во сне не виновен.
  Поэтому нельзя пытать члена знатной семьи.
  Пытать за то, что он видел во сне.
  
   - ПЫТАТЬ ИЛЬ НЕ ПЫТАТЬ - ВОТ, В ЧЕМ ВОПРОС.
  
  Самилака.
  Конечно!
  Никто тебя пытать не собирается. - Тайный советник собрал в чемоданчик скальпели, гвозди, пилу по костям, иглы для вкалывания под ногти. - В нашей Империи не пытают.
  Но...
  Твой сон.
  Я должен обсудить его.
  С курьером Дюсельдорфом.
   - С курьером Дюсельдорфом? - Я воскликнул. - Значит...
  Он работает на вас?
  На Тайную Канцелярию.
   - Все мы, - советник похлопал меня по ляжке, - работаем на Империю.
  В той или иной роли. - Советник позвонил в колокольчик
  Колокольчик серебряный.
  Из нашего чайного сервиза.
  "Этот гад уже украл наш колокольчик", - я заметил.
  Но как-то отстраненно.
  Будто меня по голове ударили подушкой.
  Чуть приглушили.
  Тут в подвал зашел Дюсельдорф.
  Он завел долгий разговор с советником.
  Потом приложил ладонь к моему лбы.
   - У пациента - горячка, - Дюсельдорф даже не обращался ко мне. - Горячка, которая вызывает бред.
  Поэтому...
  Я рекомендую...
  Цепи с пациента снимать рано.
  Пусть подлечится.
  
  КОГДА ПОДЛЕЧИТСЯ, ТОГДА - МОЖНО...
  
   - Что можно? - Я пропищал.
  Но мой писк никто не услышал.
  Я - слишком малая величина.
  Чтобы меня слышали.
  Я повысил голос. - Если...
  Если мне суждено валяться в подвале...
  То пусть за мной ухаживает сержантка.
  Моя сержантка Мишель. - Я почувствовал, как щеки запылали.
  Горели смущением. - Иначе мой бред усилится.
   - Мишель? - курьер Дюсельдорф посмотрел на советника Балу. - Мишель зарекомендовала себя.
   - Да.
  Пожалуй. - Советник Балу потер подбородок. - Так и будет. - Посмотрел на меня.
  И вышел из подвала.
  За ним - курьер Дюсельдорф на цыпочках.
  Через несколько минут влетела Мишель.
  Сержантка Мишель.
  Вытянулась в струнку.
  По постойке Смирнаааа!
   - Дон лейтенант Самилака!
  Разреши доложить.
   - Вольно.
  Сержантка Мишель.
  К чему церемонии?
  Я в цепях.
   - В цепях ты выглядишь ещё мужественнее...
  
  МУЖИНА ДОЛЖЕН СТРАДАТЬ.
  
  Гер Самилака. - Легкий румянец выступил на лице Мишель.
   - Вот так вышло, сержантка.
   - Монсиньор лейтенант Самилака.
  Я всё знаю.
  Меня советник Балу проинструктировал.
  По поводу твоей, - пауза.
  Многозначительная пауза. - По поводу твоей болезни.
  Тебе придется лежать.
  Здесь.
  На полу.
  И глотать галлюциногены.
   - Я чувствую себя здоровым.
  Никакого недомогания.
  Кроме боли в руке.
   - Милый!
  Дорогой дон лейтенант Самилака!
  Наш командир! - сержантка Мишель раздевалась.
  Долго раздевалась.
  На пол сначала упал пояс.
  Пояс с нейтринными гранатами.
  Затем - термопуленепробиваемый жилет.
  Зазвенели кинжалы.
  Брякнулся бластер.
  Упал фотонный гранатомет.
  И...
  Через космос времени сержантка Мишель стояла голая.
  Передо мной.
  
  ЕСЛИ ГОЛАЯ ДЕВУШКА СТОИТ, ТО НИКТО НЕ УСТОИТ.
  
   - Сержантка...
  Мишель. - Мой голос истончился.
  До писка.
  Я переживал.
  Смущался. - Зачем?
  Зачем ты разделась?
  Догола?
   - Дон лейтенант Самилака! - сержантка отвечала твердо.
  Хотя сама дрожала. - Мой долг.
  Мой долг терпеть тяготы, как терпит мой командир.
  Ты мерзнешь.
  И я буду мерзнуть.
   - Ты уже дрожишь, Мишель.
   - Дрожу.
  Но не от холода.
   - Я привык.
  Привык к этому подвалу.
  А для тебя - новое.
   - Никак нет, монсиньор лейтенант Самилака.
  Однажды.
  В Учебке...
  Я добыла вражеского лазутчика.
  Но не донесла живым.
  По пути он умер.
  В наказание меня держали в проруби.
  На веревке.
  Давали сделать глоток воздуха.
  А затем багром толкали под лед.
  Потом - вытаскивали.
  Снова - глоток воздуха.
  И опять - под лёд.
   - Как жестоко!
   - Дон лейтенант Самилака!
  
  НА ВОЙНЕ НЕ БЫВАЕТ ЖЕСТОКОСТЕЙ, ВОЙНА - ЦЕЛИКОМ ВСЁ ЦЕЛЕСОБРАЗНО.
  
  Меня наказали.
  И я стала намного крепче.
  Больше не совершала подобных ошибок.
  Я благодарна своим наставникам.
   - Хм!
   - Гер лейтенант Самилака! - сержантка Мишель опустилась на колени.
  Затем прилегла рядом со мной.
  Прижалась.
  Тело у неё горячее.
  Как из огня. - Я согрею тебя.
  Своим телом.
   - Да! - В горле у меня пересохло.
  Я хотел поблагодарить.
  Но язык не ворочался.
  Потому что командир не благодарит подчиненных.
   - Да, синьор лейтенант Самилака!
  Тебя не ранили.
   - И в этом - часть твоей заслуги, сержантка.
   - Мой долг защищать тебя.
  Даже от холода. - Голос сержантки печальный.
  Чрезвычайно.
   - Сержантка Мишель, - я услышал себя со стороны. - Ты - прекрасная...
  Прекрасная сержантка.
  Я тебе благодарен.
  Даже обязан. - Я понял, что расхваливаю подчиненную.
  Но уже не мог остановиться. - Ты много для меня сделала.
  Но можешь сделать ещё больше...
   - Да, гер лейтенант Самилака?
   - Да, сержантка Мишель! - От смущения от меня пошёл пар.
  
  КОГДА ИДЁТ ПАР, ЧЕЛОВЕК ВОСПАРЯЕТ.
  
  Наступило молчание.
  Через несколько минут сержантка Мишель пролепетала:
   - Гер лейтенант Самилака!
  Я раздумывала.
  Тщетно раздумывала.
  Что могли бы значить твои слова.
  Но ничего не приходило мне в голову.
  Играть по-настоящему я не могу.
  Потому что не знаю правил игры.
  Начинаю рыться в памяти.
  Или кусать губы...
  У меня в глаза рябит.
  Поэтому приходится отказываться.
  От этого.
  От этого тяжелого занятия.
  Пытаться понять тебя.
   - Время тянется.
  Бесконечно долго, - я прошептал.
  Примерно через час. - Как чудесно!
  На улице, наверно, светит солнце.
   - А может быть, я тебе? - сержантка Мишель не успела договорить.
  
  САМЫЙ ВАЖНЫЙ МОМЕНТ ВСЕГДА ПРЕРЫВАЕТСЯ.
  
  Открылась дверь.
  Вошел курьер Дюсельдорф.
   - О!
  Сержантка Мишель! - Дюсельдорф потирал руки. - Голая!
  Дайте мне поглядеть на нашу сержантку.
  Прекрасную обнаженную сержантку.
   - Ах! - сержантка Мишель вскочила.
  Левой ладошкой прикрывала низ живота.
  Правой - левую грудь.
  Хотела подойти к своей одежде.
  Но курьер Дюсельдорф не пропускал её.
  "Странно, - я подумал. - Сержантка Мишель боевая.
  Знает космодесантные приемы.
  Но не сопротивляется натиску курьера Дюсельдорфа.
  Наверно, он не так прост.
  И сержантка Мишель об этом знает".
  Курьер Дюсельдорф оскалился.
  Двумя пальцами поднял подбородок Мишель.
  Смотрел ей в глаза.
  Затем вздохнул.
  И похлопал Мишель по попке.
  По голой попке.
   - Хорошая ягодка, да не моего поля, - голос курьера стал командным. - Вон отсюда.
   - Да, дон Дюсельдорф, - сержантка Мишель сделала попытку одеться.
   - Там оденешься.
  Снаружи, - Дюсельдорф рявкнул.
  Мишель подхватила одежду.
  Оружие.
  Оглянулась на меня.
  Виновато.
  И выбежала.
   - Так, так, так! - я усмехнулся. - Курьер Дюсельдорф.
  Должность у тебя не ахти.
  Низкая должность.
  Курьер...
  А командуешь боевыми сержантками.
   - Куда уж мне, - Дюсельдорф развел руками. - Как я могу?
  Как я могу командовать космодесантниками?
  Я - скромный курьер.
  А ты, Самилака, лейтенант.
  Целый лейтенант.
   - Мне кажется, - я скрипел зубами, - Дюсельдорф.
  Мне приснилось...
  Что я видел тебя.
  В комнате Дафны.
  
  В ЖЕНСКОЙ КОМНАТЕ ВСЕГДА НАЙДЕТСЯ МУЖЧИНА.
  
  Сон помню не очень.
  Но ты висел на стене.
  Или сидел на полке.
  С живостью вспоминаю сон...
  Невольно вспоминаю.
  И говорю:
  "О, курьер Дюсельдорф!
  Какой ты гадкий!
  Я отлично всё видел во сне.
  У тебя были крылья.
  И ты...
  Мне кажется, помогал жухраям.
  Помогал их капралу диверсанту.
  Почему ты не звал космодесантников?
  На помощь не позвал?
  Почему не поспешил нам на помощь?
  Не помог мне, гадкий Дюсельдорф?
  Во всём ты один виноват.
  Из-за тебя я порезал ладонь.
  И сижу в цепях в холодном подвале".
   - Самилака?
  Что с тобой? - в подвал вошла Дафна. - Что с моим дорогим братиком?
   - У Самилаки бред, - курьер Дюсельдорф скорчил страшную мину.
  Заговорил монотонно.
  Голос трескучий. - Ходят диверсанты со скрипом.
  Сапоги не скрипят.
  Вот в чем хитрость.
  Тись-пись.
  Брысь-кись.
  Всегда впредь.
  Должны сапоги скрипеть.
  А мы - песни петь.
  А когда прозвенит пушка.
  Мы должны быть готовы к хлопушке.
  Не пугайся, дружок.
  Всему придет срок.
  На погибель.
  А потом мы превратимся в сов.
  Совы на стене.
  Меньше перьев.
  Раз, два.
  Крокодил в таз.
  Тарк.
  Брак.
  Ходят диверсанты тихо.
  Вот в чем военная хитрость.
  
  ХОДИТЬ НЕСЛЫШНО НУЖНО УМЕТЬ; ПРИЗРАКИ УМЕЮТ.
  
   - Курьер Дюсельдорф! - Я вытаращил глаза.
  Уставился на него. - Это ты бредишь.
  Кажешься другим.
  Более уродливым, чем обычно.
  А правой рукой машешь...
  Как жухрайский капрал махал.
  Когда он командовал. - Я икнул.
  Испугался бы до потери пульса.
  Но тут звонкий смех прервал мои слова.
  Дафна смеялась.
   - Ах, курьер Дюсельдорф! - воскликнула Дафна. - Сейчас ты опять потешный.
  Ты кривляешься, как клоун.
  Клоун, которого мужики сожгли на ярмарке.
  Мужики были пьяные, поэтому не ведали, что творили.
   - Дафна!
  Сестричка моя! - Я чувствовал себя неловко.
  Словно я лишний в этом подвале. - Почему...
  Почему ты голая?
  И курьер Дюсельдорф на тебя не обращает внимания.
  Только что здесь была сержантка Мишель.
  Тоже голая.
  Но у неё было дело.
  Её обнаженность оправдана.
  Сержантка Мишель согревала меня.
  Своим телом согревала.
  Потому что я - её командир.
   - Фи, братик, - Дафна сморщила носик. - Не надейся, что и я буду тебя согревать.
  Своим телом.
   - Я даже не подумал об этом, - я прокашлялся.
  Выкашливал своё смущение. - Мне в голову не придет подобная гадость.
  Ведь мы брат и сестра.
  Я о другом спрашиваю.
  Как тебе не стыдно?
  Ты - голая.
   - Прости, братик, - Дафна сделала губки бантиком. - Ты сидишь в цепях.
  В темном подвале.
  Поэтому ты не в курсе событий
  
  ИЗ ПОДВАЛА СОЛНЦА НЕ ВИДНО.
  
   - Да уж.
  Объясни мне, Дафна.
   - Я не голая.
  Я - без одежды
  К папе прилетели его друзья.
  С семьями.
  Из конфедерации Галактик Натура.
  А там...
  Все без одежды ходят.
  Это у них, как бы религия.
  Нельзя одеваться.
  Поэтому папочка...
  Устроил встречу.
  И мы все в усадьбе без одежды.
  Чтобы высокопоставленные гости чувствовали себя, как дома.
  Так прикольно!
   - Прикольней не бывает, - я пробурчал. - Мда.
  
  ПОЧЕМУ ВСЕ ИНТЕРЕСНЫЕ СОБЫТИЯ ПРОИСХОДЯТ, КОГДА МЕНЯ НЕТ.
  
  Дафна!
   - Да, Самилака.
   - Но курьер Дюсельдорф.
  Как бы тебя не видит.
   - Курьер Дюсельдорф не любит женщин.
  Поэтому не обращает на меня внимания.
   - Не любит женщин? - я злорадно пропел. - А только что он приставал к сержантке Мишель.
  К голой.
   - Надо же!
  Я у неё спрошу! - На личико Дафны набежала тучка.
  Моя сестра стала серьезной.
  Предельно серьёзной.
  Выбежала из подвала.
   - Курьер?
  Курьер Дюсельдорф!
  Ты нёс какой-то бред.
  Что ты имел в виду?
   - Самилака!
  Разве ты забыл?
  Забыл о военной тайне? - Дюсельдорф смеялся. - Я всегда несу бред, когда вижу душевно больного.
  Тебя увидел.
  Меня и понесло.
  На бред понесло. - Он подсел ко мне.
  Быстро.
  И прошептал:
   - Самилака.
  Не сердись.
  Не ругай меня за то, что я не помогал тебе.
  Я убежал из боя.
  Потому что другого нельзя было сделать.
  Разумеется, это всё было во сне. - Он поправился. - А сейчас я тебя порадую.
  
  РАДОСТЬ НУЖНО ДЕЛИТЬ НА ВСЕХ.
  
  Самилака!
  Не надувай губы!
  Ты же не девушка.
  А то останешься с надутыми губами.
  Будто ты в них силикон закачал.
  А командир не должен быть насиликоненным. - Обернулся к двери. - Щаща!
  Входи!
   - Дюсельдорф! - Я пролепетал. - Если ты думаешь, что появление служанки Щаща...
  Сейчас.
  В моём положении.
  Думаешь, что меня порадует...
  То ты ошибаешься. - Я сказал.
  И сразу замолк.
  Вошла служанка Щаща.
  По кличке Щелкунчик.
   - Щаща!
  И ты - голая! - Я не выдержал. - Понимаю.
  Ты тоже участвуешь в приеме гостей.
  Гостей с Натуры.
  Где все голые.
  И ты разделась.
  Потому что так мой папенька велел.
  Чтобы гости чувствовали себя свободными.
  Голые среди голых.
   - Я - сама по себе, - голос служанки отстраненный.
  Сухой.
  Бездушный.
  Как и её бездушная красота.
  Красотища!
  Я бы даже так сказал...
  
  КРАСОТОЙ МЕРИТЬСЯ - ТАК ЖЕ БЕССМЫСЛЕННО, КАК И ПЕНИСАМИ.
  
  Дюсельдорф полез в карман.
  Вытащил тюбик.
  Осторожно вытащил.
  И намазал служанке Щаще на ноги.
  Из тюбика.
  Щаща вскрикнула от радости.
  Очень обрадовалась.
  Я же подумал.
  Подумал с безысходностью:
  "Со мной служанка Щаща была равнодушная.
  А Дюсельдорфу радуется".
   - Ты обо мне заботишься, Дюсельдорф! - Щаща улыбнулась.
  Слегка растянула губки в улыбке.
  Но улыбка Щащи - даже самая маленькая - величайшая редкость.
   - А всё-таки, - Дюсельдорф подмигнул мне. - Самилака.
  Сознайся.
  Что служанка Щаща, она же - по прозвищу Щелкунчик, очень складная.
  И пригожа собой.
  Если хочешь, я расскажу.
  Самилака!
  Расскажу, как идеальная красота появилась в роду Щащи.
  И стала наследственной.
  А, может быть, Самилака, ты хочешь Щащу?
  Хочешь её? - курьер Дюсельдорф расхохотался.
  У него выпал зуб.
  Передний.
  Дюсельдорф поднял зуб.
  Осмотрел его.
  Вытер о штаны.
  И вставил обратно в рот.
  
  ПРИШЛО ВРЕМЯ СОБИРАТЬ ЗУБЫ.
  
   - Послушай-ка, курьер, - Щаща вмешалась в разговор. - Что верно, то верно.
  Ты отлично намазываешь девушек кремом.
  Меня намазал.
  Ноги уже не болят.
  После битвы....
  Но, почему ты не работаешь в салоне?
  Почему у тебя нет лицензии на косметические услуги?
   - Ну, ты, неугомонная, - курьер Дюсельдорф проворчал.
  Но видно, что ему понравилась похвала Щащи. - На вас, девушек, никак не угодишь.
  Поэтому я не работаю в салоне.
  В косметическом.
  Я вылечил твои ляжки.
  Поэтому можешь давить ими, что захочешь.
   - Правильно! - Я влез.
  И тут же смутился. - Щаща!
  Ты - красивая девушка!
  Сама всё можешь.
  Сама всё раздобудешь.
  
  КРАСИВЫЕ НЕ ПРОСЯТ, КРАСИВЫМ ПРИНОСЯТ САМИ.
  
   - Пойду, - я понял, что я - лишний.
  Третий - лишний. - Прогуляюсь.
  Я искал причину.
  Искал повод пойти к сержантке Мишель.
  Она, наверняка, заждалась меня.
  Но стесняется начать первой.
  Прийти первой стесняется.
  Я вышел из дворца.
  Направился к космолёту.
  К своему космокрейсеру направился.
   - Что это? - Я остановился.
  Словно мои ноги вкопали.
  По колени вкопали.
  Или забетонировали. - Около трапа космокрейсера стоит шатер.
  Роскошный шатёр.
  Покрыт шкурами.
  Шкурами редких белых медведей.
  
  ЕСЛИ НЕ УВЕРЕН, ТО НЕ ВХОДИ В ШАТЕР.
  
  Но я был уверен.
  Нууууу, как уверен.
  Смущался.
  Конфузился.
  Но подошел ко входу в шатер.
  Уговаривал себя:
   - Космокрейсер - мой!
  Значит, всё, что находится около него - моё.
  В том числе и шатер.
  Я надул щёки.
  И вошёл.
   - Ёпрст! - Я застыл.
  Моргал.
  Быстро-быстро.
  Пережёвывал увиденное.
  На подушках возлежала сержантка Мишель.
  Только без униформы.
  Одеяние сержантки состояло из блестящих полосочек на бедрах.
  И звёздочки на сосках.
  Зато на голове блестела корона.
  Я сразу понял:
  "Золото и бриллианты".
  Меня поразила обстановка.
  Обстановка в шатре.
  "Кричащая роскошь, - я не мог слово молвить. - Дорогущий антиквариат.
  И в то же время - современнейшие гаджеты.
  Но...
  Что делает здесь советник Тайной Имперской Канцелярии Балу?
  Как у себя дома.
  Развалился на ковре.
  На советнике только халат.
  Один халат.
  Из-под которого торчат волосатые кривые ноги".
  
  ВОЛОСАТЫЕ КРИВЫЕ НОГИ - ПРИЗНАК МУЖЧИНЫ.
  
   - Советник Балу, - я проблеял.
  Чувствовал себя ничтожеством.
  Вернее - ничтожно малой величиной. - Твоя жена...
  Она сказала, что у нас будет совместный ужин.
  Или обед.
  У меня всё в голове перепуталось.
  Забыл.
  Ты с женой.
  И я с сержанткой Мишель.
   - Самилака!
  Дорогой! - советник Балу поднял бокал.
  Осушил его.
  Мне не предложил... - Да.
  Будет совместный обед.
  А потом - совместный ужин.
  Только без тебя.
  В тесном кругу.
  В домашнем кругу.
  Очень в тесном.
  Я, сержантка Мишель и моя жена.
  Ты не приглашен.
   - Йа?
  Я не приглашён? - Я икнул.
  Не понимал, что происходит.
   - Ты себя не проявил.
  А даже запятнал.
  В операции с жухрайскими диверсантами.
   - Но...
  Советник Балу, - я лепетал. - Ты же сказал, что диверсантов, якобы не было.
  Они - мой сон.
  Ты себя не проявил во сне. - Советник Балу махнул рукой. - Всё, Самилака.
  Аудиенция окончена.
  И...
  Ты больше не командир роты космодесантников.
  И космокрейсер больше не твой.
  Твои родители аннулировали сделку.
  Забрали подарок назад.
  По моей просьбе.
  
  МОЯ ПРОСЬБА ПРИРАВНИВАЕТСЯ К ПРИКАЗУ.
  
  Крууухом!
  Шааахом арш!
  Хотя...
  Можешь не печатать шаг.
  Ты уже не лейтенант, Самилака.
  Ох, уже не лейтенант
   - Чтоб ты сдох, - я прошептал.
  Но так, чтобы никто не слышал.
  И выполз из шатра.
  Поплелся по взлетной полосе.
   - То, что родители забрали свой подарок назад, - я разговаривал сам с собой, - понятно.
  Они всегда дарят.
  А затем забирают свои подарки.
  Но сержантка Мишель...
  Почему?
  Как она могла?
  Я думал, что она меня обожает.
   - Самилака!
  Постой! - Ко мне подбежала сержантка Мишель.
  Щечки её горели.
   - Ах, так? - Я нашел в себе силы.
  Нашёл только для того, чтобы съязвить. - Я уже просто Самилака?
  Для тебя.
  А был - господин лейтенант Самилака.
  
   - НЕ СЕРДИСЬ НА ДЕВУШКУ, ПОТОМУ ЧТО ДЕВУШКА ВСЕГДА НАЙДЕТ, ЧЕМ ОТВЕТИТЬ, ДАЖЕ ЕСЛИ НЕ ВИНОВАТА.
  
   - Мишель! - Я смотрел на свои сапоги.
  Космодесантные сапоги.
  Обнаружил на правом дырочку.
  И ужасно расстроился.
  Одна беда ведет к другой. - Я ждал, когда ты придешь.
  Придешь ко мне.
  Могу я с тобой пообщаться потом?
  Когда ты прилетишь?
  Прилетишь ко мне?
   - Когда? - сержантка Мишель пробормотала.
  Казалось, что бессильно пробормотала.
   - Например, сейчас.
  Сбеги от советника Балу.
   - Не знаю...
  Не могу.
  Субординация не позволяет, Самилака.
  Теперь не ты мной командуешь.
  А командует мной советник Балу.
  Он выше тебя по званию.
   - Так ты только с теми, кто выше тебя по званию, Мишель?
   - Так точно! - сержантка округлила глазища. - А как же иначе?
  Я же на службе.
  Я люблю только своих командиров.
  Когда ты был моим лейтенантом, я любила тебя.
  Искренне любила.
  А теперь я должна любить Ларису.
   - Ларису?
   - Да.
  Ларису.
  Жена советника - Лариса.
  Советник дал ей звание лейтенантки.
  Лариса заняла твой пост.
  Теперь она командует моей ротой.
   - Обалдеть! - Я присел на бетонную плиту космодрома.
  Приложил ладони к щекам. - Но...
  Ты сказала, что обязана любить своего командира.
  Ты...
  Ты теперь обожаешь Ларису?
   - Обожаю! - сержантка Мишель ответила.
  Твердо смотрела мне в глаза. - Скажем так...
  Мне Лариса понравилась сразу.
  И это была моя инициатива...
  Чтобы она оказалась в моей роте космодесантников.
   - Вот как?!!
   - Самилака, - сержантка Мишель опустила ладонь на мою голову.
  Если учесть, что сержантка была почти голая... - В мои планы не входило смещать тебя.
  Я думала, что мы совместимы.
  Лариса будет служить с нами.
  Под твоим руководством.
  Но...
  Советник Балу решил по-другому.
  Теперь я должна подчиняться.
  
  ЖИЗНЬ МЕНЯЕТСЯ БЫСТРЕЕ, ЧЕМ ВОДА В РЕКЕ.
  
   - Мишель!
  Но...
  Я думал, что у нас серьёзно.
  Всё серьёзно.
  Пожалуйста.
  Мне нужно поговорить с тобой.
  Необходимо.
  Я буду ждать тебя в своей комнате.
   - Хорошо, - сержантка Мишель смотрела на меня.
  Но...
  Взгляд её уже не был прежним.
  Она рассматривала меня, как курицу.
  А не как своего возлюбленного командира. - Я попрошу увольнительную у советника Балу.
  И у Ларисы.
  Думаю, что они позволят.
   - Отлично! - Я забил точку своей комнаты в голограф Мишель.
  На случай, если она заблудится.
  Пришёл в свою комнату.
  Не снимая сапог, завалился на койку.
  Мне всё стало вдруг безразлично.
  И...
  Ещё...
  Я испытывал стыд.
  Жгучий стыд.
  За что?
  Не знаю.
  Я стеснялся самого себя.
   - Я пришла, - сержантка Мишель появилась неожиданно.
  Но не голая.
  И не в золотых нитях.
  А в форменном обмундировании.
   - Лариса заставила тебя одеться? - я процедил.
   - Я испытываю удивление.
  Самилака.
  Ты позвал меня.
  А сам начинаешь скандалить.
  
  ТОТ, КТО РУГАЕТСЯ С ДЕВУШКОЙ, ОСТАНЕТСЯ ИМПОТЕНТОМ.
  
   - Мишель!
  Самолюбие подсказывает мне...
  Подсказывает, что я должен умолять тебя.
  Но ты не думаешь...
  Я не жду, что ты станешь связываться со мной.
  В дальнейшем.
  Хотя...
  Есть шанс, что ты передумаешь.
  За пять минут изменишь решение.
  Ты говорила, что Лариса тебе понравилась.
  Ещё раньше.
   - Да.
  Как только я её увидела.
   - А ты?
  Ты ей понравилась?
   - Разве я могу не нравиться?
  Да.
  Мы сразу нашли общее.
  Общее притяжение.
   - Мишель.
  Но...
  Как только Лариса перестанет быть твоей командиршей.
  Лейтенанткой перестанет быть...
  Ты её забудешь.
  Как меня забыла.
  И как ты выкинула меня из своего сердца.
   - Нет.
  Самилака! - сержантка Мишель покачала головкой.
  Очаровательной головкой. - Мы с Ларисой договорились.
  Что никогда не расстанемся.
  Ни при каких обстоятельствах.
  Потому что у меня нет подруг.
  Была подруга...
  Лучшая...
  Но она со мной не хочет больше общаться.
  Мы поругались в Учебке.
  А Лариса...
  Это не то, что с тобой...
   - Ты лжешь! - Я закричал.
  И устыдился своего крика.
  И бессилия своего стыдился.
  
   - ЛОЖЬ - ЭТО ГОЛАЯ ПРАВДА.
  
   - На войне, как на войне! - Я встал.
  Расправил плечи. - До свидания, сержантка Мишель.
   - Прощай, Самилака...
  
  ЖИЗНЬ ДЕЛИТСЯ НА ДО И ПОСЛЕ.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"