Летом из старой замшелой совы с опухшими от долгого глядения "в мир" глазами она превращается в жаворонка. Просыпается в пять или в шесть, смотрит на верхушки сосен, сонное солнце, которое нехотя просвечивает между деревьями, и думает: все будет хорошо. Потом вспоминает, что "нет", и плачет.
Тихо и коротко, как птица.
Начинается день...
Сыро и холодно. Топятся печи, кипятится самовар.
Она пьет чай, читает или шьёт - совсем как Соня из "Дяди Вани" - потому что надо жить и трудиться. В ней - море любви, которая никому не нужна.
"Меня никто не любит", - думает мама Фисташкина, и вспоминает: как же! Вон тот, чернявый с зелеными глазами, уверял, что "да"...
Все пустое. Никто никому не нужен.
Каждый - сам за себя.
По крыше ходят бокастые сороки.
"Ах, сорока - белобока, научи меня летать! Невысоко, недалеко - так, чтоб милого видать!"
Пролетает день.
"Во мне море любви", - думает она и засыпает.
Неподвижные деревья застывают в ожидании ночи, а она все не приходит, потому что север, и не хватает "одеяла", и бледное небо торчит из-под темного атласного пуховика, и - нету звезд.
По отливу лупит клювом залетная сорока, мама Фисташкина вздрагивает и просыпается.
- Белые ночи, - говорит непонятно, кому сосед Коля. Она угадывает его силуэт и понимает, что ей. Кивает: "Белые, белые..." Как бельма. Пустые и мутные.
- Ко мне белочка прибегала.
Он машет рукой:
- И ко мне! Такая, блин, шустрая! И три ежика.
- Надо же, - говорит она.
- Петрушка плохо всходит, - скрещивает руки на животе соседка.
Мама молчит, смотрит на сосны и думает: "Где моя белочка? Где?"
- И у меня! - радуется сосед. - Паршивая на всход, заебись!
- Семена плохие. Сейчас ведь черте что продают. Сунут в пакет пять зерен - и за тридцать рублей покупай...
Хрустит засыпанная черным шлаком дорога. Гудят тревожные электрички. Висит над ними белая ночь - и нету звезд.
Утром снова дождь. Мама Фисташкина кутается в ватное одеяло. Пора топить печку.
Июль, после Троицы...
"Скоро, скоро Троица, Зеленый луг покроется. Скоро милый мой приедет - сердце успокоится..."
Никто никому не нужен.
Не успокоится сердце.
Вокруг сосны, осины - и нет Интернета.
Старую толстую березу рвет в клочья ливень.
Сегодня наши играют со шведами.
Сосед кричит из-за калитки: "Проиграют! Проиграют!"
На нем драная фуфайка, надетая на голову - он идет за водой.
Радио поет: "Ой, рябинная кудрявая, белые цветы!.." Мама смотрит на рябину: вон она - под крыльцом. Тоже цветет.
В обед, наконец, солнце. Слабое, жидкое. Деревья волнуются, гнутся. С Ладоги, откуда прилетают чайки, дует холодный ветер.
Поживем?
Внутри все болит.
Там - море.
Мама Фисташкина лезет за лекарствами. Пьёт, замирает - ждет, когда подействуют, и включает компьютер.