Из книги воспоминаний Героя Советского Союза генерала - майора авиации в отставке Паршина Григория Ивановича "Огненное небо" (АИ)
В начале января 1943 года дивизия приняла активное участие в операции "Уран"* (в РИ это кодовое название Сталинградской стратегической наступательной операции советских войск 19.11.1942 г- 2.02.1943 г).
В течение четырех дней наши транспортные авиаполки вместе с 1-м и 2-м отдельными авиапланерными полками ВДВ обеспечивали высадку и поддержку десанта Брестской штурмовой бригады НКВД в городе Алексеевка.
А затем были переброшены на прифронтовой аэродром "Старая Тропа" расположенный в районе Великих Лук для участия в операции "Полярная звезда"*(в РИ операция "Полярная Звезда" (февраль - апрель 1943 г.) - ряд наступательных операций советских войск Северо-Западного фронта, Особой группы генерал-полковника М. С. Хозина, Ленинградского и Волховского фронтов в ходе Великой Отечественной войны. Действия советских войск трех фронтов и Особой группы были объединены стратегическим замыслом по окружению и полному разгрому немецкой группы армий "Север", освобождению Ленинградской области и созданию предпосылок для успешного наступления в Прибалтику. Операция завершилась провалом - ни одна из поставленных целей достигнута не была). Целью этой операции было усиление сил 1-го Белорусского фронта. Для этого в Белоруссию перебрасывались пять сформированных осенью 1942 года гвардейских воздушно-десантных дивизий* (1-я (1-я, 204-я, 211-я вдбр), 4-я (8-я, 9 я, 214-я вдбр), 5-я (7-я, 10-я, 201-я вдбр), 6-я (11-я, 12-я, 13-я вдбр), 7-я (14-я, 15-я, 16-я вдбр)).
Операция началась 20 января. Для переброски войск, как и в операции "Уран" массово использовались грузоподъемные планеры А-7* (он же РФ (Рот Фронт)-8, вмещал 7-8 десантников), Г-11*( он же Гр-11 и Гр-29, вмещал 11 десантников или 1200 кг. груза) и КЦ-20* (вмещал 20 десантников или 2200 кг. груза).
Нужно отметить, что в этой операции впервые приняли массовое участие и трофейные немецкие двухбалочные десантно-транспортные планеры "Go 242", а так же их советские аналоги.
Несколько десятков "летающих контейнеров" были захвачены в ходе операции по разгрому немецких войск под городом Холм (Новгородская область) и "Демянском котле". Немецкое командование использовало данный тип планера для снабжения по воздуху своих окруженных частей. Модификация "Go 242 А-1" предназначалась для транспортировки грузов. Вариант "242 А-2" создавался специально для доставки десантников или необходимого снаряжения на ограниченные площадки. Планер вмещал 21 полностью экипированного солдата или равный вес груза (2500 кг), например автомобиль "Кубельваген", загружавшийся через люк в хвостовой части фюзеляжа. "Гота" имел тормозной парашют, который выбрасывался перед посадкой и существенно сокращал пробег. Кроме этого, на откидной задней части была дополнительная дверца. В "Go 242 А-1" имелась возможность установки четырех пулеметов MG 15 в хвосте, по бокам фюзеляжа и на крыше кабины. Экипаж состоял из двух летчиков, которые сидели рядом в застеклённой кабине, имевшей отличный обзор.
Захваченные трофеи были изучены в КБ Антонова и рекомендованы к производству. В конце 1942 года началось серийное производство планера "Go 242" под наименованием "А-7М" *( в РИ под этим шифром с 1943 г выпускался планер, вмещавший 11 десантников) на заводе в Тушино и на бывшем ремонтном заводе ГВФ в Быково.
В качестве буксировщиков планеров выступали самолеты ДБ-ЗФ (Ил-4), ПС-84 (Ли-2), ТБ-3 , Ju 52 (Юнкерс-52) и Не 111 (Хенкель-111). К двухмоторному Ил-4 можно было цеплять два планера, а четырехмоторный ТБ-3 - тянул три.
Скрытно сотни планеров перебазировались сначала на аэродромы подскока, а уже оттуда вылетали в Белоруссию. Обычно летели группами по десять самолетов. Взлетали на закате. Над линией фронта проходили уже в темноте, в заданный район приходили ночью. Буксировщики, отцепив планеры, садились на выделенные для них аэродромы, а планеры на соседние площадки. По возможности после разгрузки планеры вновь использовались - заполнялись ранеными. Буксировщики вновь поднимались в небо и подходили к своей базе перед рассветом, чтобы на следующую ночь вновь выйти на маршрут.
Переброска войск и других необходимых грузов помогла 1-ому Белорусскому фронту восстановить контроль над поселком Докшицы и пробить в районе города Полоцка 10 километровый коридор на соединение с войсками 2-ого Белорусского фронта. Вскоре коридор был расширен и наши войска продолжили свое победоносное шествие на запад. Совместными усилиями двух фронтов были освобождены Чашники, Лепель, Плещеницы, Вилейка, Воропаево, Глубокое, Мядель, Шарковщина, Миоры, Верхнедвинск.
Наступившая весенняя распутица, понесенные потери, трудность со снабжением, усиление обороны противника помешала дальнейшему продвижению наших войск, и они перешли к обороне.
В марте на вооружение 1-го транспортного авиаполка дивизии поступило звено двухмоторных транспортных мотопланеров "Ан-7МН" (Модернизированный Немецкий, в РИ не создан), разработанных в КБ "Антонова" на основе планера "Go 242" и оснащенных двигателями М-62* (АШ-62).
Уже после войны стало известно, что в Германии примерно в это же время рассматривали возможность установки на планер "Go 242" двигателя, в том числе в носовой части для сохранения высоты после отделение от буксировщика. После захвата Франции в распоряжении немцев в большом количестве оказались французские звездообразные двигатели "Шом-Рон" 14М вот их и попытались установить на планер. Один двигатель едва мог удержать в воздухе даже пустой самолет. Затем "Go 242" был модернизирован в двухдвигательный транспортный самолет "Go 244". На него устанавливались двигатели BMW 132Z мощностью 660 л.с. или наши трофейные двигатели Шевцова М-25А мощностью 750 л.с. Боевая служба Go 244 была очень непродолжительной, самолету явно не хватало мощности. Пяти вариантам модернизации подверглись 133 машины Go 242В, они получили обозначения с Go 244В-X по Go 244В-5.
В нашем же случаи у Антонова получилась очень неплохая машина доставки десанта в тыл врага.
Несколько позже к нам на войсковые испытания поступило два самолета Ан-8МН* (Модернизированный Немецкий, в РИ не создан). Эти самолеты были созданы КБ "Антонова" на основе захваченного у врага тяжелого транспортного планера "Me-321 Гигант" и оснащенных шестью двигателями М-62* (АШ-62).
Me-321 имел ферменную конструкцию фюзеляжа из стальных труб, обшитую фанерой и полотном. Силовым элементом крыльев являлись стальные трубчатые лонжероны, нервюры - деревянные. Двухэтажная грузовая кабина имела длину 11 м, ширину 3,15 м и высоту 3,3 м. В ней могли разместиться до двухсот десантников. По бортам кабины оборудовали большое количество иллюминаторов, причём в некоторых предусмотрели отверстия, используя которые десантники могли вести огонь из штатного оружия. Характерной особенностью летательного аппарата была конструкция носовой части фюзеляжа, представлявшая собой двухстворчатую грузовую дверь, раскрывавшуюся в стороны. Подобные двери были изобретением конструкторов Мессершмитта и позже использовались на нескольких транспортных самолётах западных фирм. Кабина летчика находилась над грузовым отсеком, у передней кромки крыла. Кроме пилота, в экипаж входили радист, техник по погрузке и два стрелка. Защитное вооружение состояло из двух 7,9-мм пулеметов MG-15, смонтированных над створками грузовой кабины. Большие створки и размеры кабины позволяли мотопланеру транспортировать грузовые автомобили и даже средние танки. В то время подобного не мог делать ни один транспортник в мире. Пол кабины выдерживал более 20 т нагрузки, что было в два раза превышало сухой вес планера. По обеим сторонам фюзеляжа крепились два крыльевых подкоса, которые снизу опирались на тележку основного двухколесного шасси. Передние самоориентирующиеся стойки представляли собой приспособленные шасси от истребителя Me-109. Планеры собирались на заводах в Регенсбурге и Лейпхейме.
С началом войны с СССР полк тяжелых планеров люфтваффе, состоящий из трех эскадрилий по шесть планеров "Me-321" и восемнадцать буксировщиков "Me-110" в каждой был переведен на Восточный фронт. Одна эскадрилья планеров и буксировщиков перелетела в Ригу, другая - в Оршу, а третья - в Херсон и далее в Днепропетровск.
"Гиганты", базировавшиеся в Риге, участвовали в захвате островов Моонзундского архипелага. Остальные "Me-321" привлекались в основном для транспортных перевозок.
В начале 1942 года все "Me-321" имевшиеся на Восточном фронте использовались для снабжения окруженных немецких войск в "Демянском котле"* (в РИ они были выведены на Запад для подготовки операции "Геркулес" по захвату Мальты). Именно там нашими войсками и было захвачено несколько планеров. Тогда же на одном из аэродромов был захвачен неисправным мотопланер "Me-323D с шестью авиадвигателями "Гном-Ронами" "*(работа над ним велась в Германии с весны 1941 года, с начала 1942 года мотопланер выпускался серийно. В октябре 1942 года из них была сформирована 5-я транспортная эскадра). Грузовая кабина данного мотопланера вмещала 120 полностью вооруженных солдат или более 60 раненых на носилках.
В КБ "Антонова" куда влились ОКБ-31 конструктора Москалёва и часть конструкторов Экспериментального института* (бывшего Осконбюро) Гроховского* (Павел Игнатьевич Гроховский - выдающийся советский конструктор, изобретатель и организатор производства парашютной, авиационной и воздушно-десантной техники. начальником и главным конструктором Особого конструкторского производственного бюро военно-воздушных сил РККА (1932-1934). Начальник и главный конструктор Экспериментального института Наркомата тяжёлой промышленности по вооружениям РККА (до 1937). С 1937 года становится начальником хозяйственного управления Центрального Совета Осоавиахима. Возглавлял работы по конструированию и испытанию техники для воздушного десантирования; разработал мотопланер "Г-31" (1932), транспортно-десантный самолёт "Г-37" (1934). Также разработал самолёты: "Кукарача" (стреловидный бесхвостый самолёт Г-39), "Легкий крейсер" Г-38, Г−61, Г−63 и другие. Создал первые в мире хлопчатобумажные десантные и грузовые парашюты, парашютные системы и автоматические устройства к ним, грузовые контейнеры для воздушно-десантных войск, оригинальные конструкции опытных самолётов; занимался также реактивной артиллерией. Автор ряда оригинальных проектов вооружения и военной техники, таких как бронеавтомобиль на воздушной подушке, танк-аэросани или ранний проект ручного противотанкового гранатомёта. В 1942 году он был арестован и погиб в сталинских лагерях. Долгое время считалось, что Павел Игнатьевич умер в 1946 году в заключении, из-за поддельной справки и действующему распоряжению НКВД. Однако сейчас доподлинно известно, что Гроховский был приговорен Особым Совещанием при НКВД к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 29 мая 1943 года на расстрельном полигоне Коммунарка. Реабилитирован в 1957 году посмертно. В АИ он не арестован и продолжает руководить работой своего института.) в том числе Павел Альбертович Ивенсен*(авиаконструктор и создатель ракетной техники, главный конструктор ракеты - носителя "Протон". В РИ 23 апреля 1938 года арестован. Освобожден в 1940 году. Однако ему запретили селиться в крупных городах. О проектировании самолетов не стоило и думать. В 1956 году Военная Коллегия Верховного Суда СССР полностью Ивенсена реабилитировала, и он вернулся к конструкторской деятельности. В 60-е и 70-е годы участвовал в проектировании пилотируемых космических комплексов. В АИ ему после освобождения разрешено продолжить разработку авиатехники) обе трофейные машины были изучены и творчески переработаны. Из-за отсутствия в наших ВВС специального буксировщика для этих тяжелых планеров было решено уделить особое внимание мотопланеру "Me-323D". В его конструкцию было внесено много изменений сделавших мотопланер более совершенным и востребованным в наших ВТА*(военно-транспортной авиации).
Сборку этого самолета производили в Саратове. Можно сказать, что это был первый в нашей стране специализированный военно-транспортный самолет с широким кругом решаемых задач. Созданная машина, несмотря на некоторую сложность в управлении, летчикам очень понравилась. К лету 1943 года наш 2-й транспортный авиаполк был полностью перевооружен на данный тип авиационной техники...
Глава
Колонна из двух легковых "Хорьхов" с опознавательными знаками НКВД двигалась по лесной дороге в сторону Москвы. Майский дождь барабанил по крыше моего "Хорьха 830BL" и "Хорьха 901" охраны. Дворники не успевали очищать стекла. Видимости - никакой. Того и гляди в яму скрытую водой попадем. Из-за этого скорость движения была не высока. Тем не менее, мы упорно двигались вперед. Дела в столице не ждали и так два дня отдыхали - проверял подготовку личного состава, посидел с друзьями и Шмитом. Много чего хорошего успели сделать. И с народом неформально пообщаться и производство осмотреть и новый автобус обкатать. Даже ребят из подразделений тяжелого вооружения - танкистов, самоходчиков и артиллеристов всех типов, успели проводить к новому месту службы - г. Алексеевку Воронежской области. Да-да, я не ошибся, именно в Алексеевку - туда, где мы еще совсем недавно зимой этого года геройствовали. Там в преддверии летних боев шло формирование ряда новых частей НКВД - пограничного, танкового и самоходно-артиллерийского полков. Наши парни должны стать основой танкового и самоходно-артиллерийского полков. Вроде бы, как и радоваться за ребят надо - карьерный рост и так далее, но жалко отдавать с таким трудом созданный коллектив...
Таня, положив мне на плечо голову, дремала. Умаялась, бедняга сама и малыша наверняка укатала за эти дни. Так что пусть отдохнут оба...
Отпускать на выходные меня не хотели. Дел в управлении было по самое не хочу. Шло формирование еще одной общевойсковой армии из числа стрелковых дивизий укомплектованных сотрудниками и бойцами войск НКВД * (в РИ была сформирована только одна 70-я армия (Отдельная армия войск НКВД)). Народ не просто зашивался, а тонул в потоках бумагах и командировках. А инициатором этого безобразия был я. Ладно все по порядку.
О том, что высшее руководство НКВД СССР направило в Кремль предложение сформировать "армию войск НКВД СССР в составе шести стрелковых дивизий общей численностью 70 тыс. человек" я узнал от Кобулича еще осенью сорок второго.
Соответствующее Постановление Государственного Комитета Обороны, подписанное Иосифом Сталиным, не заставило себя ждать. Оно получило номер "ГОКО-2411Цс", было датировано 14 октября 1942 года и носило название "О формировании армии войск НКВД". Этот документ, в частности, гласил:
"На укомплектование армии обратить 55 тыс. человек за счет численности войск НКВД (в том числе: 29750 - из пограничных войск, 16750 - из внутренних войск и 8500 - из войск по охране железных дорог).
Обязать НКО... выделить для укомплектования специальных частей армии 15000 человек рядового и начальствующего состава артиллерии, связи, инженерных войск и др. по заявке НКВД СССР".
Армию зачислили в резерв Главного Командования и приравняли во всех отношениях к гвардейским частям*(в РИ Генштаб Красной Армии откровенно проигнорировал этот пункт Постановления, в силу чего Отдельная армия войск НКВД СССР в итоге неправедно получила статус не гвардейского общевойскового объединения).
Управление армии формировалось в Свердловске*(ныне Екатеринбург). Ему УНКВД по Свердловской области для этих нужд было выделено административное здание по улице Малышева, 22. А вот "малой родиной" дивизий армий стали Хабаровск, Чита, Новосибирск, Челябинск и Ташкент. Армия состояла из шести полнокровных стрелковых дивизий, три из которых (Дальневосточная* (в последующем 102-я Дальневосточная Новгород-Северская ордена Ленина, Краснознамённая, ордена Суворова стрелковая дивизия), Забайкальская* (106-я Забайкальско-Днепровская Краснознамённая ордена Суворова стрелковая дивизия), Среднеазиатская* (162-я Среднеазиатская Новгород-Северская Краснознамённая, ордена Суворова стрелковая дивизия)) были сформированы пограничными войсками, а три других (Сибирская* (140-я Сибирская Новгород-Северская ордена Ленина, дважды Краснознамённая, орденов Суворова и Кутузова стрелковая дивизия), Уральская* (175-я Уральско-Ковельская Краснознамённая ордена Кутузова стрелковая дивизия) и 10-я стрелковая Сталинградская ордена Ленина* (181-я Сталинградская орденов - Ленина, Красного Знамени, Суворова и Кутузова стрелковая дивизия)) внутренними войсками.
Для формирования этой армии обе столичные дивизии особого назначения внутренних войск НКВД СССР* (1-я имени Ф.Э. Дзержинского и 2-я ОДОН) выделили по 1200 военнослужащих. 8500 человек - дали войска НКВД СССР по охране железных дорог. 12750 человек - внутренние войска в целом. 28444 человека - пограничные войска.
Не осталась в стороне даже Отдельная мотострелковая бригада особого назначения войск НКВД СССР (ОМСБОН). Она направила на Урал около тысячи отлично обученных бойцов и командиров во главе с начальником политотдела бригады, депутатом Верховного Совета СССР 1-го созыва полковым комиссаром Арчилом Майсурадзе.
В январе сорок третьего в целях сколачивания все части армии были сосредоточены на территории Уральского региона. С 15 февраля 1943 года армии была передана из НКВД в состав РККА и как 70-я общевойсковая вошла в состав действующей армии.
Первое время армия находилась в резерве ГК. Однако этой весной приняла участие в наступательных боях на стыках Брянского и Воронежского фронтов против Орловской группировки противника. Нашим бойцам предстояло прорвать оборону 2-й Танковой армии противника. Несмотря на то, что воины-чекисты дрались с самоотверженной яростью, им в целом все же не удалось выполнить поставленную перед армией боевую задачу. Объяснялось это неопытностью старших командиров, впервые оказавшихся в столь сложной боевой обстановке. Соединение вводилось в бой с ходу, неорганизованно, по частям, без необходимого обеспечения артиллерией и боеприпасами к ней.
Командование фронта было неудовлетворенно действиями армии, так как рассчитывало на большие результаты. Во всем винило руководство армии. Об этом стало известно в нашем наркомате. Для выяснения причин неудач в армию была послана комиссия Главного управления внутренних войск НКВД*(Руководство оперативными (внутренними) войсками осуществляло Управление оперативных войск НКВД СССР, с 19 января 1942 г. - Управление внутренних войск НКВД СССР, с 28 апреля 1942 г. - Главное управление внутренних войск НКВД СССР). Заместителем руководителя комиссии назначили меня.
Съездили, посмотрели, с народом пообщались. Впечатление армия оставила очень неплохое. Бойцы дралась крепко. Неудача и потери не сломили бойцов. Все члены комиссии отмечали что "личный состав настроен по-боевому". Не малую роль в этом сыграло то, что 57 % личного состава армии составляли кадровые военнослужащие* (призванные еще до начала войны), а 55% были членами партии и комсомола.
Причины неудачи командованием армии были определены правильно. Единственное, что надо еще было добавить так это большой некомплект личного состава, отсутствие 90 % положенного по штату автотехники и почти 70% конского состава, тяжелого вооружения и артиллерии, нехватки боеприпасов. Стоило отметить и слабую боевую подготовку командиров взводов и рот. Поскольку большинство из них прошли лишь ускоренную подготовку на четырех и шестимесячных офицерских курсах при дивизиях и ранее в линейных боях не участвовали. Ну и то, что заранее (в течении более чем полугода) подготовленную линию обороны врага нужно взламывать все же специально подготовленными штурмовыми частями усиленными тяжелыми танками и артиллерией, а не вооруженными только стрелковым оружием пограничниками забывать не стоит.
Кроме того снова всплыли факты ущербного обеспечения наших частей всеми видами довольствия.
Я не оправдываю командование армии. Да оно не смогло выполнить поставленную командованием фронта боевую задачу. Тем не менее, оно сделало все, что могло в тех условиях - оттянуло на себя мобильные резервы ГА "Центр", чем не дало возможности немецкому командованию подрезать "Курский выступ". Так что не все так плохо как это представили представители фронта в ГШ и Ставке. Многие части РККА куда хуже действуют - знаю на собственном опыте.
Кроме того у меня из-за специфики подготовки бойцов-чекистов было собственное видение применения Отдельной армии войск НКВД - это действия в тылу противника, совершение глубоких рейдов, захват важных объектов неприятеля, плацдармов, нарушение работы вражеских коммуникаций и управления противника, проведение диверсий в его тылу. В остальное время такая армия - своеобразный резерв для Действующей армии. Части армии должны решать вопросы борьбы с дезертирами, тактическими авиадесантами противника и закрытия брешей в обороне, проведения специальных операции по очистке тыла - борьба с диверсантами, шпионами и бандитскими элементами (тем более что костяком бандитских формирований являются члены различных националистических организаций, агенты фашистской разведки, предатели, уголовные элементы) в тылу фронта; ликвидация отрядов и групп противника, окруженных в ходе наступления или забрасываемых в тыл нашего фронта, в особых случаях (по решению Военного совета фронта) охрана коммуникаций на определенных участках. На эти же части следует возлагать задачу по организации гарнизонов в городах, освобожденных от противника. В последующем с полным освобождением территории СССР возрастет число особо важных предприятий промышленности, объектов железных дорог, принимаемых под войсковую охрану. Возникнут вопросы по охране государственной границы, охране коммуникаций и поддержанию порядка между государственной границей СССР и тыльной границей фронтового тыла.
Отдельным вопросом стоит борьба с организованным гитлеровцами на территории СССР националистическим подпольем. Ведь с теми же "лесными братьями" в Прибалтике бои шли до середины 50-х. По Украину я даже и не говорю. Территориальные управления республиканских НКВД усиленные присланными из Центра полками НКВД так и не смогли до конца уничтожить всевозможных "бандеровцев", а они потом вновь подняли голову. Лично я повторения этого не хочу. И считаю, что размещение Отдельной армии войск НКВД на территории, скажем той же Украины, в значительной степени скажется на сроках и результатах уничтожения нацбандитизма.
Исходя из сказанного, таких армий нужно иметь минимум 3 - по одной на Украину, Кавказ и Прибалтику. Ну и еще одну можно было бы разместить в Средней Азии для борьбы с местными баями.
Свое мнение я по возвращении в Москву высказал и в Управлении и Кобулову. Тогда же предложил провести комплексную проверку с целью изучения использования армейским командованием частей НКВД, задействованных на фронте, а так же сформировать еще минимум одну армию войск НКВД, например на базе Московского или Саратовского гарнизонов НКВД.
Мою идею поддержали. Оказывается у целой кучи руководителей обоих наркоматов - НКВД и НКГБ были схожие мысли на использование армии войск НКВД.
Кобулич поднял этот вопрос в Ставке. Через несколько дней Сталин принял положительное решение. Кстати, практически тогда же Генштаб исправил свою ошибку и вернул 70-й армии (Отдельной армии войск НКВД) статус гвардейской.
К этому времени с начала войны НКВД сформировал и выставил на поле боя 53 дивизии* (в т.ч. 25 дивизий, которые НКО потребовал от НКВД сформировать к 17 июля 1941 года. В результате НКВД сформировал на Западном стратегическом направлении 243-ю, 244-ю, 246-ю, 247-ю, 249-ю, 250-ю, 251-ю, 252-ю, 254-ю и 256-ю стрелковые дивизии, на Северо-Западном направлении - 257-ю, 259-ю, 262-ю, 265-ю и 268-ю стрелковые дивизии, а на Южном направлении- 12-ю, 15-ю, 16-ю, 17-ю и 26-ю горнострелковую дивизии. В августе-сентябре 1941 года, когда вермахт угрожал Ленинграду окружением, командование Ленинградского фронта сформировало из имеющихся пограничных и других охранных войск три стрелковых дивизии НКВД, отдельную стрелковую бригаду НКВД и несколько полков НКВД. В их число входили 1-я, 20-я и 21-я стрелковые дивизии НКВД. В начале декабря Юго-Западный фронт свел воедино остатки 91-го, 92-го, 94-го и 98-го погранотрядов с 6-м, 16-м и 28-м мотострелковыми полками НКВД, образовав 8-ю мотострелковую дивизию НКВД. В декабре 1941 - январе 1942 года эта дивизия в составе 21-й армии Юго-Западного фронта приняла участие в наступательных операциях близ Белгорода, и лишь в июле 1942 года ее передали Красной Армии как 63-ю стрелковую дивизию. Вслед за катастрофическими поражениями Красной Армии под Вязьмой и Брянском 12 октября 1941 года НКВД сформировало из оперативных, охранных и пограничных войск пять стрелковых и три мотострелковые дивизии. Эти дивизии, получившие обозначения 5-й и 6-й, 10-й, 11-й и 12-й стрелковых, 7-й, 8-й и 9-й мотострелковых дивизий НКВД, отвечали за прикрытие Тихвина, Калинина, Тулы, Воронежа, Ростова, Сталинграда, Краснодара, Саратова и борьбу с вражеской агентурой. Однако ухудшающаяся оперативная обстановка вынудила Ставку преобразовать 10-ю и 11-ю стрелковые, 8-ю и 9-ю мотострелковые дивизии НКВД в обычные дивизии Красной Армии, соответственно 181-ю стрелковую, 2-ю гвардейскую стрелковую, 63-ю и 41 -ю стрелковые дивизии, и использовать их в активных боевых действиях), 20 бригад и несколько сотен полков различных родов войск - либо отдельных, либо приданных фронтам и армиям Красной Армии. Кроме того, были сформированы сотни более мелких частей и подразделений - таких, как батальоны и отряды НКВД, а также 30 бронепоездов. Из структуры НКВД в состав Красной Армии были переданы значительные силы, в том числе к августу 1941 года - 103 000 человека. 75 тыс. человек - в 1942 году, в том числе в конце года три полных дивизии. Никто не вел учета и статистики, как в боевой обстановке действовали переданные наркоматом в РККА части. Передали и, слава богу! Теперь же такая необходимость возникла.
Формирование новой Отдельной армии войск НКВД начали в районе Горького* (сов. Нижний Новгород), в ее состав вошли проходящие в том районе переформирование дивизии, ранее переданные НКВД в РККА. В качестве пополнения к ним шло маршевое пополнение призывников 1923 года рождения.
Возможным это стало в связи с поступление в части РККА больших резервов из числа выявленных в тылу дезертиров и уклонистов. Только одна Москва почти 50 тысяч человек (почти 5 стрелковых дивизий) в войска дала. А всего больше 250 тысяч одних дезертиров и уклонистов по стране насобирали. Это я еще преступников разных рангов не посчитал, что во время облав взяли. Минимум еще одну армию сформировать можно. А фильтр все еще продолжал работать - направляя в штрафные роты все новых и новых клиентов. Так что не зря мы в Москве и по стране в целом зачистку проводили.
Офицерский состав на должности комбатов и комполков поставила Ордена Ленина Высшая школа войск НКВД. Части Московского гарнизона войск НКВД выделили треть своего личного состава из числа ранее участвовавших в боях для укомплектования должностей младшего комсостава (старшин и сержантов).
Выделили людей и мы. Из бригады пришлось отдать большую часть младшего комсостава - для укомплектования должностей командиров взводов и рот, специалистов, необходимых для укомплектования инженерно-саперных и медико-санитарных частей и подразделений, а также частей и подразделений связи. Забрали у нас вместе с техникой всех артиллеристов, танкистов и вертолетчиков. Отдали мы и свои "излишки" трофейного автотранспорта и артиллерийского вооружения. Правда, обещали вскорости все восстановить - и людей и технику и вооружение. Да знаю я их! Как всегда дадут сырое, а нам ее "напильником" доводить придется. А времени-то и не осталось совсем. Скоро лето.
В связи с этим нам теперь вновь придется "крутить карусель" - перемещать личный состав, назначая на освободившиеся должности наиболее подготовленных солдат. И гонять, гонять, не переставая вновь прибывающий личный состав.
Ну и еще об одном стоит вспомнить. При выделении из НКВД в апреле этого 1943 года Народного комиссариата государственной безопасности СССР (НКГБ) пограничные и внутренние (оперативные) войска НКВД были переданы в состав НКГБ* (в РИ это произошло 21 января 1947 г.. Совместный приказ МВД и МГБ СССР Љ0074/0029. В составе МВД остались лагерные и строительные управления, пожарная охрана, конвойные, охранные, строительные и железнодорожные войска, фельдъегерская связь). Так что теперь моя бригада входит в состав НКГБ.
Кобулыч "на радостях" бригаду в дивизию хотел переформировать - не дали. Пока оставили все как есть. Вроде как контрразведка в это дело вмешалась и просила не спешить с этим. Кобулыч даже расстроился. Тут вон старлеев в генерал-майоры производят* (РИ. 1 февраля 1943 года кавалерийское партизанское соединение под командованием старшего лейтенанта пограничных войск Михаила Ивановича Наумова начался беспрецедентный по своей смелости и дерзости рейд по тылам немецко-фашистских войск в степных местах Курской, Сумской, Полтавской, Кировоградской, Одесской, Винницкой, Киевской и Житомирской областей с выходом в Пинскую область проделав за 65 дней 2379 километровый марш. В ходе рейда наумовцы взорвали 5 стратегически важных для фашистов железнодорожных мостов, пустили под откос несколько эшелонов с боевой техникой и живой силой фашистов шедших на Восточный фронт. За успешно проведённую "Степную операцию", командиру летучего кавалерийского партизанского соединения Михаилу Ивановичу Наумову Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание героя Советского Союза с вручением золотой Звезды Героя и Ордена Ленина. Также за умелое командование соединением и успешное проведения этим соединением Степного рейда по тылам неприятеля старшему лейтенанту Михаилу Ивановичу Наумову было присвоено воинское звание генерал-майора), а "заслуженного комбрига" не хотят. Пришлось его "успокаивать" - не за звания и должности воюем
Вообще мне лично не понятно было, зачем во время войны надо было разделять неплохо работающий наркомат. Кобулов на "ночных посиделках" сказал, что инициатором разделения был лично товарищ Сталин. И проведено оно было для всех неожиданно, в том числе и для руководства наркомата. Таким же неожиданным было назначение "Кобулича" - 1-м заместителем наркома ГБ Меркулова. Фактически именно в руках Кобулова и было сосредоточено руководство ключевыми вопросами ведомства. За "Захарычем" осталась привилегия - он был единственным из первых заместителей наркомов, который лично ходил на доклады к Сталину.
"Смерш"* (сокращенно от "Смерть шпионам", Главное управление контрразведки) в отличие от известной мне истории был возвращен обратно в НКГБ в качестве 3-го управления. Абакумов остался начальником управления и одним из замов Меркулова. Мы с ним несколько раз встречались на совещаниях в наркомате и у Кобулова в кабинете. Мне он показался нормальным и вполне адекватным человеком. Я ему вроде как тоже приглянулся. Вот только продолжить общение не удалось. Оба были заняты своими делами...
Дождь кончился уже на подъезде к городу...
Глава
Из воспоминаний Галунова Ивана Кузьмича, 1921 года рождения. (АИ)
На фронт мы снова попали в конце мая. Под город Белый, что на Смоленском направлении расположен. Бои там очень тяжелые шли. Немцы все фронт наш прорвать хотели, но мы, ни на шаг не отступили. Все их атаки парировали.
В дивизии, к которой мы были приписаны, своих разведчиков хватало. Вот нашу роту в основном как диверсионную и использовали. В рейд к фашистам в тыл мы, как правило, ходили на три-пять суток, было несколько раз, что "гуляли" аж две недели. Рота на боевые группы делилась. Обычно боевая группа состояла из командира, радиста, подрывника, помощника подрывника, двух-пяти разведчиков, пара пулеметчиков и обязательно снайпер. Спрашиваешь, что у нас было на вооружении? У большинства автоматы ППШ и ППС, пистолеты и револьверы, из пулеметов обычно пользовались трофейными немецкими МГ- 34 или 42. Снайперы часто использовали карабин обр. 1938 г. с установленным на нем оптическим прицелом: для боевой работы в лесу короткое оружие было удобнее. Кроме того, для ликвидации часовых и сторожевых собак применялись снайперские винтовки и револьверы с глушителем типа "БраМит".
Как правило, вёл нас проводник из партизан или местных жителей. Линию фронта проходили всегда ночью или под утро. Потом бегом почти всю дорогу бежать приходится. Особенно если на наш след ягдкоманда или кто еще прицепится. Километров тридцать через чащобы, буреломы и болота за ночь отмотаешь, ноги пухли как булки, болели страшно. Уходя от преследования, обычно свой след минировали противопехотными минами. Отрывались от преследователей и с помощью гранат Ф-1.
"Лимонку" закрепляли в развилке куста, рядом с тропой. Чеку гранаты почти вытаскивали, оставляя самый кончик, сдерживающий боек. Бечевку от чеки протягивали через тропу, замаскировав ее. Затем через каждые метров 100 оставляли протянутые веревки, но без гранат. Расчет был такой. Подорвавшись, преследователи станут более внимательны, бечевка их будет останавливать, когда же их бдительность притупится, они устанут от пустых поисков, тогда-то и сработает еще один заряд.
Если фашисты брали нашу группу в кольцо, окружали, тогда применялся "таран". Это способ такой прорыва. Прежде всего, находили в цепи наиболее растянутую линию, где были бреши между преследователями, чтобы огневая мощь группы была сильнее, чем у врага в том месте, где намечен порыв. Расположение группы - клином, уступом. В минуту прорыва все решают быстрота, натиск и неожиданность. Бойцы клином таранили цепь, стреляя из всего, что у них имелось, и исчезали, оставляя позади себя расстрелянных в упор преследователей.
Если успешно оторвались, то ищем нужный объект. Порой круголя крутить приходилось на сотню верст. Иногда ходили и дальше. Ночевали под деревьями, но курить и жечь огни нам не разрешали. Выдает это сильно.
Сложнее всего нам диверсии на жд. линиях давались. Немцы вояки справные. Много чего против нас придумали - патрулирование на дорогах дополняли устройством вышек для охраны, снабженных прожекторами и пулеметами, огневых точек. Они специально создавали открытые пространства, для чего на 200-300 метров по обе стороны пути вырубали лес и кустарники, устанавливали на подходах к путям мины-ловушки, шумовые устройства, проволочные заграждения. Наиболее тщательно охраняли железнодорожные мосты. Каждый из крупных мостов представлял собой настоящий оборонительный рубеж с колючей проволокой, минными заграждениям, системами вышек с пулеметами, дотами, прожекторными установками, ракетной сигнализацией. Через определенные промежутки времени по магистралям проходили бронепоезда, обстреливавшие лесные подходы к дорогам. Широко использовали хорошо обученных сторожевых собак.
Стремясь отвести взрывы от паровозов и вагонов, немцы пускали впереди эшелонов пустые платформы. На особо опасных участках пути замедлялось движение транспорта, а на некоторых оно разрешалось только днем и только после тщательного осмотра соответствующего участка дороги в целях поиска мин.
Я уж про вражеские засады на нас и не говорю. Они поджидали нас на подступах к магистралям и на путях отхода. Вообще их можно было ожидать и на любом участке маршрута.
Как действовали? Группа подрывников почти всегда под прикрытием подгруппы охраны действовала. Подойдя к дороге, группа залегала в пределах видимости железнодорожного полотна, изучала обстановку, вела наблюдение, выбирала место подхода к полотну. Иногда это длилось несколько суток. Установка каждой мины требовала мастерства, предельного напряжения и внимания. Особую опасность представляла установка неизвлекаемых мин, способных сработать от любого колебания почвы. Большого умения требовала и их маскировка. На месте установки не должно было оставаться никаких следов. Нельзя было перемешивать сухие верхние слои с сырыми нижними - это сразу бы вызвало подозрение охраны. Лишнюю землю уносили с собой на плащ-палатке. Установив мину, сверху укладывали побеленные камешки - так, как они лежали вдоль полотна до минирования. Отходя, убирали свои следы. А ведь все это делалось ночью, в абсолютной темноте, с соблюдением тишины: при малейшем звуке в небо взмывали ракеты и мгновенно открывался огонь...
Теоретически, для того, чтобы перебить железнодорожный рельс требуется 200 грамм тротила или 400 грамм аммонита или аммонала, но на самом деле взрыв должен быть настолько сильным, чтобы выхватить в настиле полотна воронку, через которую не перескочить колесным парам паровоза и вагона. А для этого надо не менее 3 - 4-х килограммов тротила. Под большой эшелон ставили 3-4 заряда в разных местах полотна. Удобно было взрывать полотно на повороте, там заряд ставился в стык рельса, тогда эффект был больше.
На автомобильных дорогах мы использовали "поле смерти". Это когда на дороге устанавливаются две-три мины нажимного действия, причем задние срабатывают от взрыва передней мины по ходу движения. Таким образом, если взрывается передняя машина, она взрывает еще 1-2 машины, следующие за ней. Одновременно с этим вдоль движения колонны, по кюветам, устанавливали немецкие трофейные мины "шпринг-минен" S-34. Эта противопехотная мина подпрыгивает при взрыве вверх. При взрыве машин уцелевшие немцы кидались в кювет и попадали там, на прыгающие мины.
Что еще делали? Штабы, склады и батареи немецкие искали. Штабы то оно понятное дело - ликвидация управления, языки опять-таки ценные. Артиллерийские и минометные батареи уничтожить сам бог велел - чем больше уничтожим, тем меньше снарядов и мин на головы нашим парням упадет. А склады это вообще песня. Фрицы то привыкли, что у них снабжение хорошее и вино французское и сыры голландские и шпроты и сардины и боеприпасы всегда есть. Поэтому не любили они на голодном пайке сидеть. А мы их постоянно подсаживали на него - склады и технику, что подвозом занимались, уничтожали. Под утро или ночью снимем часовых, завязываем короткий бой, подрываем технику, ГСМ и отходим к себе домой поглубже в лес.
Своих не оставляли, ни убитых, ни тем более раненых. Не дай бог попадет в плен! Но трудно, очень трудно было отходить с ними. За плечами ранец, без него нельзя, в нем патроны, жратва дня на три, а то и больше, портянки запасные, гранаты, курево. Все это перематывали нижним бельем, чтоб не гремело. На шее автомат, на ремне нож и подсумок, тут и одному-то тяжело идти, а уж с раненым или убитым вообще смерть. Но все равно несли. Ломая себя через ни хочу. Чего только не придумывали для транспортировки. Но, в основном таскать приходилось на себе.
Отходили партиями. Небольшая группа, человека три, прикрывает после боя, остальные отходят. Забирают все и бегом. Пару сот метров пробегут, следующая группа остается прикрывать и так до места сбора.
Радиста оставляли километра за три до места боя. В бою он не участвовал. От него наши жизни зависли. Да и сведения о враге пока мы до своих добрались бы могли устареть. Вот и берегли радиста как могли. Они парни нормальные были, обижались порой, но в большинстве своем понимали, как важно вовремя данные передать.
Как вернёмся, сутки потом отсыпались, готовились к следующему рейду...
Вот ты спрашиваешь - за что я вторую медаль "За Отвагу" получил. Отвечу так - за веру в дело что делал.
На войне оно как бывает. Приходится разведчику порой бой в одиночку вести. Взяли мы как-то на одной из дорог качественного "языка". Очень качественного, целого подполковника, чуть ли начальника штаба дивизии, что Смоленск с севера прикрывала. Как взяли?
Он днем на своем автомобиле отправился без охраны из своего штаба в Смоленск. По пути его машину на дороге остановили два унтер-офицера немецкой полевой жандармерии, которые будто бы собирались проверить документы. Это были двое наших парней переодетых в немцев. Они убили водителя и пленили полковника. Представить, что это происходит среди бела дня на автодороге, по которой постоянно ездят немецкие патрули он не мог. Машину мы загнали в лес и стали "делать ноги". Хорошо шли, быстро. Немец не сопротивлялся. Но как бы мы не спешили, немцы шустрее оказались. Погоню за нами бросили. Пришлось нашей группе разделяться - одни с языком к нашим должны были идти, а остальные погоню должны были увести за собой. Я попал во вторую группу.
Немцы нашей группе "на хвост" быстро сели. Гнали к реке, чтобы там зажать. Сбросить их никак не получалось. Пришлось принимать бой. Хорошо мы тогда преследователей причехвостили, с десяток в лесу оставили, остальные назад откатились. Но, тем не менее, нам все равно пришлось отступать дальше, уводя егерей за собой.
Чтобы дать остальным шанс выжить пришлось мне с напарником остаться прикрывать отход нашей группы. Дали мы бой. По паре магазинов расстреляли, пяток гранат на врага истратили. Еще с десяток немцев уложили и уже подумывали отступить, когда немцы, на нас обидевшись, минометы и пулеметы развернули, и давай по нашим позициям стрелять.
Меня осколком в ногу зацепило. Напарника моего - Сашку Серегина, шальной пулей в руку ранило. Я его как старший по возрасту, званию и опыту вслед за остальным послал. Чего двоим-то умирать. Тем более что с его раной из него боец никакой, а я со своей ногой далеко не ушел бы. Только он ушел, как рядом со мной брякнулась немецкая мина. Удар от мины дюже мощный был - осколки вокруг так и рыскали. В меня снова пара осколков попала. Я на землю упал. Без сознания. Сколько я тогда пролежал не знаю. Часы от удара остановились, стекло на них лопнуло.
Через некоторое время очнулся. Голова кружится, в глазах темь. Однако живой, руки - ноги вроде как на месте, а раны и перевязать можно. Хоть и больно было до жути, но стонать я не стал. Сдержался. Вдруг враг рядом. Все было хорошо. Да только вот оружия совсем никакого у меня не оказалось. Ни автомата что я в руках до этого держал, ни гранат, ни кинжала на ремне не было. И рюкзака, что за плечами был, тоже нет. Куда все делось не пойму. Я уж грешным делом на Сашку подумал - вернулся, решил, что я убит и забрал все с собой. Но практически тут же, всего в нескольких метрах от себя, услышал немецкие голоса. Немцы! Куст меня от них прикрывал. К тому времени я немецкий язык чуть-чуть освоил, хоть и не говорил, но уже понимать вполне хорошо стал.
Лейтенант немецкий ихнему майору о ходе операции по поиску нашей группы докладывал. Я слегка повернулся и видел, как он майору мое снаряжение и труп Сашки Серегина показывал.
Не ушел тогда парень. Сняли его немцы. Меня они тоже за мертвого посчитали, снаряжение сняли и бросили "труп" в лесу. Лейтенант предлагал майору мой труп показать. Да тот на мое счастье отказался, дал команду мое и Сашкино снаряжение к себе в машину отнести, а трупы потом в штаб доставить. После немцы ушли. Я тоже задерживаться не стал, хоть и контуженный и раненый, но пополз подальше в лес.
Полз, пока силы были. Выполз на полянку рядом с разбитым танком Т-26. Он видно тут еще с начала войны стоял, ржавел. Воронок вокруг него штук шесть было.
Неподалеку от танка воткнутой в сосну попалась мне малая пехотная лопатка. Ею-то я и вооружился. Пусть она и поржавела, но все равно хоть какое-то оружие. Знал я, что немцы за мной обязательно придут. Раз есть приказ меня доставить в штаб, то они так и сделают. А для меня это был шанс еще хоть одного гитлеровца с собой на тот свет забрать.
Вскоре, идя, по-моему, следу, из леса появились двое молодых немецких солдат вооруженных винтовками. Я к тому времени уже слегка отдохнул и сил поднабрался, но все равно слаб еще был, чтобы в открытую им противостоять. Вот я и решил схитрить - сделал вид, что вновь потерял сознание. Мне удалось врага обмануть. Толи вид мой бесчувственный их успокоил, толи кровь на гимнастерке, толи все вместе, но шли они ко мне - не сильно беспокоясь. Хоть и на стороже были. Один другого прикрывал, стволы их винтовок по сторонам смотрели.
Когда немцы ко мне подошли и первый стал меня переворачивать, я ударил его лопаткой в горло, а затем кинул ее во второго. Хорошо обоим попал. Они даже отреагировать не успели. Второго потом, правда, штыком добивать пришлось. Чтобы не мучился. Так я стал обладателем двух винтовок и пары гранат. Собрав трофеи и подкрепившись водой из фляжки, заполз под танк. Чтобы значит принять свой последний и решительный бой. Ямка там была небольшая, я ее слегка расширил и углубил так, чтобы в ней хорошо разместиться. Получилось надежное укрытие - почти как ДОТ.
Долго ждать не пришлось. Вскоре на поляну вышла еще группа немцев. Двух передовых мне удалось снять. Остальные на землю попадали. Немцы грамотные попались. Стреляли хорошо, да только я в той ямке, да под танком им был не под силу. Ещё несколько германцев погибло от моих пуль.
Потерпев неудачу, немцы решили меня обойти. Ждал я этого. Одного гранатометчика успел снять до того как он гранату кинул, а вот второй достал меня. Хорошо, что танковая броня и катки защитили. Этого немца я тоже снял, но он меня гад все же достал. Осколки второй гранаты мне в плечо попали.
Боялся одного: ослабеть от ранений и вновь лишиться сознания, а так же того что патроны кончатся. Пока были силы бил бегающих среди кустов немцев. А потом все же сомлел.
Спасли меня наши партизаны. Они услышали выстрелы и решили посмотреть - что происходит. Ударили по немцам с тыла, когда они к моему укрытию подошли. Всех положили. Потом меня к своим через линию фронта переправили, да в штаб о происшедшем доложили.
Ребята наши пленного тогда в целости доставили. Много он интересного рассказал. Из моей группы вернулся только один Боря Колчев. Миша Патрикеев уже при переходе линии фронта убит был.
Раны мои, слава богу, не опасными оказались. В медсанбате быстро на ноги поставили. Там же и медаль меня нашла...
А в вскоре мы уже в Белоруссии были...
Глава
Из беседы штабных офицеров вермахта вечером 4.06. 1943 г. Бобруйск
- Итак, Вилли ты категорически против отправки дополнительных войск на усиление Орловского направления!
- Да, мой старый друг. Да. Карл, ты прекрасно знаешь все мои доводы по этому поводу. И ты должен понять, что русские ведут подготовку своего нового наступления именно здесь в Белоруссии.
- В Белоруссии? Ты же говорил об ударе в ближайшее время на Смоленском направлении.
- Да говорил, и буду повторять это снова и снова. Удар на Смоленск будет. И он будет очень сильным. Но это будет отвлекающий удар. Русские вновь бросят в бой части 2-го Белорусского фронта.
-2-го Белорусского фронта? Но там мало автодорог и всего одна жд. магистраль Ржев - Великие Луки, на которую завязано снабжение всех трех Белорусских фронтов. Она находится под постоянным воздействием нашей авиации, которая, несмотря на все усилия русского ПВО, сильно мешает этим поставкам. По данным агентуры русские испытывают большие трудности со снабжением и пополнением. Из-за этого они уже как месяц вынуждены приостановить свое продвижение в направлении Литвы и Латвии. Так что одновременное снабжение наступающих на Смоленск и в Белоруссии по этой магистрали будет очень ограничено, что скажется на темпах и сроках наступления. Определив направление главного удара, мы успеем вовремя блокировать удар русских на этом направлении, перебросив резервы из Смоленска или иного места, например из Витебска. Что, кстати, уже не раз делали. Вспомни события прошлого года. Модель с небольшими силами удерживал там наши позиции.
Я думаю, что русский Генштаб все это оценил и на очередные пустые жертвы не пойдет. Я считаю, что в ближайшей перспективе русское наступление на нашем участке фронта не реально. Если оно и будет то, скорее всего со стороны Вязьмы и целью его будет связать наши резервы на Орловском направлении. Именно здесь русские сосредоточили танковую армию и несколько своих гвардейских кавалерийских корпусов.
- Браво, господин полковник. Вы бесподобны в своей уверенности и стратегической грамотности русского Генштаба. Увы, я должен тебя разочаровать Карл. Русские наступать будут именно там, где я говорю. Поверь, русское командование в лице его Генштаба потери личного состава и техники уже не интересуют. "Бабы еще нарожают" - так, по-моему, говорили в Русском императорском Главном штабе еще столетие назад. Данный принцип мне, кажется, до сих пор не изжит в военных кругах их генералитета.
Удар под Белым будет отвлекающим - русские бросят здесь в бой несколько своих армий. Мы стянем туда все свободные резервы, в том числе те, что подготовлены для удара на Орел, а в это время русские нанесут удар на Минск или Вильно. Именно для этого они сосредоточили под Полоцком свой 5-й гвардейский корпус генерал-майора Белобородова. Мне тебе напомнить, кто брал Истру, нанеся там страшное поражение дивизии "Дас Райх", или сражение за Великие Луки, или напомнить, чьи части сражались на Сталинградском направлении?
- Не надо. Я прекрасно помню о действиях нынешней 9 гвардейской (до 26 ноября 1941 года 78 стрелковая) стрелковая дивизия и 5-го гвардейского корпуса и все ее подвиги.
- Тебе не достаточно того что русские сосредоточили один из своих наиболее подготовленных и боеспособных корпусов на этом направлении? - Не то чтобы нет. Просто я не уверен в том, что он будет наступать именно на Вильно или Минск. Мне кажется, что они ударят именно на Смоленск. Перспектив больше - отбросить нас еще дальше от Москвы. Хотя размещение корпуса во втором эшелоне русской обороны говорит об обратном. Хорошо, согласен, что русские ударят именно в указанном тобой направлении. Чем это нам грозит?
- В результате этого наступления наша группа армий будет окончательно отрезана от ГА "Север", а наступление на "Курский выступ" сорвано. В перспективе возможно полное окружение нашей ГА "Центр" и выход русских в тыл ГА "Юг".
- Я бы не спешил с такими выводами.
Во-первых, откуда у русских силы для ударов сразу в нескольких направлениях и на север и к нам в тыл, если они испытывают большие сложности со снабжением? Для проведения описываемой тобой операции им нужно задействовать не менее 3-5 полнокровных общевойсковых армий и минимум одну танковую. Таких сил у русских точно нет, а имеющимися в настоящее время в распоряжении русского командования всех Белорусских фронтов силами провернуть операцию такого уровня не возможно. Наша агентура, без лишней скромности, отслеживает все перемещения русских резервов. Во всяком случаи мы точно знаем, где сейчас находятся ударные силы русских.
Во-вторых. Мы не будем молча стоять в сторонке, и смотреть, как русские режут наши тыловые коммуникации и окружают нас. Как минимум две стратегические железные дороги останутся в нашем распоряжении. Мне кажется, что фон Клюге в достаточной мере оценил прошлогодний "финт" с захватом русским десантом и партизанами Минска. Именно поэтому тыловые гарнизоны усилены, а Барановичи сейчас стали просто крепостью, которую не так просто не взять. Да и система охраны самих магистралей изменена и обеспечивает бесперебойную работу. С вводом же в строй линии от Слуцка на Ивацевичи мы окончательно обезопасим снабжение ГА.
- Не забудь добавить и отступить.
- И отступить в том числе.
- Что ж ты во многом прав. Тем не менее, разреши, я внесу несколько туч на небосклон твоих радужных настроений. Первое. Я бы не сильно доверял всей той информации, которой нас кормят агенты. Ее надо проверять постоянно и качественно. Мне кажется, что минимум половина наших агентов уже давно и успешно работает на русскую контрразведку. За примером далеко ходить не буду - якобы взрывы на Ярославской железной дороге, срыв поставок на Ленинград и уничтожение нескольких цехов Уралвагонзавода. Авиаразведка это так и не подтвердила.
- Тем не менее, русские в своей центральной прессе сами признали об ЧП в этих местах, чем подтвердили сообщения нашей агентуры.
- Не выгораживай своих агентов Карл! Но я, в общем-то, не об этом, а о том, что мы должны учитывать фактор работы нашей агентуры на врага. Если мы перевербовываем их агентов, почему чекисты не должны делать это же с нашими агентами и через них гнать нам качественную "дезу"? Пример нужен?
- Давай.
- Брестская бригада НКВД.
- Удар ниже пояса. Я признаю, что русские сделали нам качественную ловушку с ней. Но, тем не менее, заброшенная тобой группа продолжает действовать. И пусть она дает не столь важную информацию, как бы нам хотелось, но даже то, что к нам поступает, дает пищу для размышлений и принятия решений. Одна информация о создании отдельной армии НКВД и введение ее в бой под Орлом чего стоит. Сам знаешь, что благодаря своевременной информации мы смогли подготовиться и достойно встретить удар этой армии - отразив ее наступление и уничтожить немало хорошо подготовленных солдат Сталина.
- Я бы эти лавры отдал агенту в штабе Брянского фронта, а не московским агентам, - пробурчал майор. - Именно он указал точный район сосредоточения, и участок фронта, куда будет брошена эта армия.
- Успех надо считать общим. Главное итог - русские не смогли прорвать нашу оборону на том участке.
- Согласен, но давай вернемся к бригаде. Я не верю в то, что русские расформировали или растащили по другим соединениям подразделения этой бригады.
- Ты считаешь, русские, подсунув агентам информацию, вновь морочат нам голову с этой бригадой? А если это свидетельство борьбы кланов в русском руководстве?
- Даже если это и так, то мне не верится, что эту воинскую часть русские просто взяли и растащили по углам. Это просто глупо. Что за русскими давно не наблюдается.
- Но ты, же сам видел сообщения агентов из Москвы, Горького и Воронежа. Донесения авиаразведки, наконец. Кроме того появление механизированных и артиллерийских подразделений бригады в районе Алексеевки подтверждает и армейская разведка, а с русскими егерями ты сам столкнулся под Смоленском.
-Мне не верится в глупость русских. Они далеко не так глупы, как это представляется нашим штабным. Они коварны и скрытны. Поэтому с ними нужно быть очень осторожным. Да что я тебя об это и говорю, ты сам все знаешь.
- Знаю. Но как тогда относиться к полученной от агентов информации?
- Как и ко всякой иной информации. Проверять. Еще и еще раз все проверять. Пока мы не удостоверимся в полученных сведениях.
- На это уходит много времени, а предложения в штабе Клюге хотят видеть еще вчера. Поэтому и приходится давать им все разведсведения, что поступают к нам. Меня очень сильно беспокоит сосредоточение крупных танковых и артиллерийских соединений русских под Курском и Орлом, а так же то, что русские усиленно там закапываются в землю. Очень напоминает лето прошлого года.
- Ты говоришь о событиях под Брянском? Когда русские основательно потрепали наши 2-ю Танковую и 2-ю Полевую?
- Да. Помнишь, сколько пришлось положить наших парней, чтобы преодолеть оборону русских?
- Много. Очень много.
- А все кончилось тем, что мы лишь прорвались к Воронежу и так и не достигли Волги. Слишком много сил пришлось оставить при прорыве трех линий обороны русских. Именно поэтому нам банально не хватило сил пробить оборону русских на Сталинградском направлении. Хотя стоит признать, что природа была на нашей стороне - степь идеальное место для наступления танковых частей. Боюсь, что русские знают о наших планах на эту летнюю компанию и вновь готовят нам западню.
Ты был прав, когда говорил, что русские готовят там наступление. Концентрация ударных частей в районе "Курского выступа" подтверждает твои слова.
- Вполне реально, что русские, остановив наше наступление, сами перейдут в атаку и вернут себе контроль над Левобережной Украиной. Не знаешь где ГА "Юг" готовит новый оборонительный рубеж?
- В штабе поговаривают, что Манштейн готовит его в районе Днепра.
- То есть он решил бросить группу армий Руоффа* (17 Полевая немецкая, 3 румынская, части 8-й Итальянской армии) на съедение русским, чтобы обеспечить себе возможность спокойно отступить из Донбасса.
- Ну, я бы так не говорил. Генерал-полковник Руофф не так прост. Я думаю, что он уже сделал все, чтобы вывести свои части из под удара. С января для эвакуации и снабжения наших войск там используются "Гиганты" Мессершмитта* (шестимоторные самолеты Me.323C и Me.323D). Густав сообщил что только за месяц одним штаффелем* ( эскадрилья, по штатному расписанию имела от 12 до 16 самолётов) совершено около 2000 вылетов к Руоффу.
- Впечатляет. Как он относится к информации о появлении подобных самолетов у русских?
- Считает это вполне возможным. Еще до войны русские строили большие четырех и шестимоторные самолеты. А уж скопировать или использовать наши трофейные самолеты русским "сам бог велел".
- Ну да. Талантливых авиаконструкторов конструкторов у русских много. Жаль, что мы до них в свое время не добрались.
- Хороших конструкторов у русских много. Одни танкисты чего стоят. Ты видел отчет о новых русских танках?
- Да. Если все что там написано правда, то ребятам из танковых частей придется туго. Интересно как русские смогли впихнуть танковые орудия калибром больше 12 см. и 15 см. в не самые большие башни Т-34?
- Скоро увидим. Я думаю, русские бросят бой свои новые танки под Курском. Насколько я знаю, мы там тоже собираемся применить свои новые игрушки - танки "Тигр" и "Пантера", тяжелые штурмовые орудия "Фердинанд".
- Это так. Одиннадцать эшелонов 653 -го* (Schwere PanzerJager Abteilung 653, сформирован на основе 197-го дивизиона штурмовых орудий StuG III. Согласно штата, имел 45 САУ "Фердинанд". Эта часть была выбрана не случайно: личный состав дивизиона имел большой боевой опыт и участвовал в боях на Востоке с лета 1941 года по январь 1943 года) тяжелого батальона (дивизиона) истребителей танков уже движутся к нам. В ближайшие дни начнется отправка четырнадцати эшелонов 654-го* (сформирован на базе 654-го противотанкового дивизиона в конце апреля 1943 года во Франции в городе Руан, имел в своем составе 40 САУ ) тяжелого батальона истребителей танков. Их сосредоточение на направлении удара должно быть закончено к 18 июня.
- То есть примерно через неделю у наших генералов будет неплохой инструмент для вскрытия любых русских "консервных банок"?
- Да. На эти самоходки возлагают большие надежды. Согласно присланной из ОКВ справки, лобовая броня рубки "Фердинанда" имеет толщину 200 мм, бортовая и кормовая - 85 мм. Толщина даже бортовой брони делает САУ практически неуязвимой для огня почти всей советской артиллерии на расстоянии свыше 400 м. Вооружение самоходки состоит из 8,8-см орудия StuK 43* (в некоторых источниках ошибочно приводится ее полевой вариант PaK 43/2) с длиной ствола 71 калибр, ее дульная энергия в полтора раза превышает таковую у пушки тяжелого танка "Тигр". На полигоне пушка "Фердинанда" пробивала все типы советских танков со всех углов атаки и на всех дистанциях действительного огня.
- Мощная машина. Дивизионы будут действовать одни?
- Нет. Говорили, что их собираются свести в полк* (656-ой танковый полк). Куда собираются еще включить 216-й батальон штурмовых танков* (Sturmpanzer Abteilung 216), и две роты радиоуправляемых танкеток ВIV "Богвард" *(313-я и 314-я).
- Я смотрю, соединение получится весьма мощным.
- Да. Более чем. Полк должен послужить тараном нашего наступления по направлению ст. Поныри - Малоархангельск.
- А что с "кошками" - нам их дадут?
- Насколько я знаю, нет. Они все пойдут Манштейну. У него формируется основной танковый таран и именно там будут задействованы все новые танки. Будем надеяться, что наши конструкторы создали действительно мощное оружие для преодоления обороны русских и решения планов командования.
- И я надеюсь на это, ибо ничего другого нам не остается... Если в предстоящем сражении нам не удастся уничтожить или значительно сократить стратегические резервы русских собранные в районе Курска и Орла, то единственное что останется делать - как можно быстрее отступать на территорию рейха и договариваться с русскими о мире.
- Надеюсь, ты это не будешь говорить при всех, а то я устал объясняться с гестапо по поводу твоих прогнозов?
- Не стоит тебе нервничать по этому поводу, я не буду об этом говорить на всех углах...
Глава
Из воспоминаний сержанта А.П.Прокофьева (по мотивам гл.21 "Воевал я минометчиком" произведения Сергея Михеенкова "В донесениях не сообщалось")
После выпуска с курсов меня назначили командиром минометного расчета минометной роты 2-го штурмового батальона Брестской штурмовой бригады НКВД. Миномет мне достался калибра 82 миллиметра. Под моим управлением было 15 человек. Целое войско! Миномет таскали на себе: и плиту, и треногу, и ствол, и боекомплект. Каждая мина - побольше трех килограммов! А плита и вовсе 36 килограммов! Не шутка! Самоходчикам-то проще было. У них тяга на механическом ходу, а у нас конная да пешая. На своих двоих.
До мая 1943 года мы стояли под Москвой. В зимних боях бригада понесла большие потери и поэтому в течение трех весенних месяцев проходила переформирование, комплектование новым личным составом, обучение и боевое слаживание. Народ в отделение был весь молодой, только что призванный на военную службу, но дружный и сплоченный.
Уже с апреля 1943 года подразделения бригады были вновь направлены на фронт. Одними из первых расположение бригады покинули танкисты и самоходчики, убывшие в г. Алексеевка Воронежской области. Следом за ними ушел разведбат.
Ну а вскоре и до нас дошла очередь. В конце мая наш батальон подняли по тревоге и погрузив в эшелон отправили на фронт. Ехали через Ржев, Великие Луки, Невель и Полоцк.
Уже в Ржеве увидели: зенитки стоят на крышах домов и возле зениток дежурят расчеты. Тут мы поняли, что фронт уже совсем близко. В дороге нас часто бомбили фашистские стервятники. Они налетали неожиданно, кидали бомбы, обстреливали эшелон из пулеметов. Наш состав останавливался. Мы - бежали в лес. Только зенитчики старались отбить атаку из своих зенитных пулеметов. Редко, но это им удавалось. Какой вагон искорежит взрывом, его расцепляли, опрокидывали под откос, ремонтировали рельсы и двигались дальше - до другого налета. Наших истребителей в небе было мало. Они в основном жд. станции и мосты прикрывали.
Через трое суток пути мы были в Белоруссии на станции Кривичи, расположенной недалеко от Княгинина. В лесу недалеко от станции батальон и расположился. Роты были задействованы в охране тыла фронта. Зачищали от диверсантов, немецких агентов и окруженцев тыл фронта, вылавливали дезертиров.
В связи с большими потерями нашу минометную роту выдвинули на усиление стрелкового полка державшего оборону в районе недавно освобожденного белорусского поселка Мядель. Поселок достался нашим войскам большой кровью. Поэтому о продолжении наступления на Вильно никто не говорил. Подразделения полка встали в жесткую оборону. Ждали пополнения личным составом и техникой.
Нами усилили оборону остатков 1 батальона в поселке Никольцы. В его ротах числилось всего по два десятка измотанных предыдущими боями бойцов. Позиция нам хорошая досталась - с одной стороны озеро Нарочь прикрывает, с другой лес.
Недолго окапывались и отдыхали после марша. Вскоре немец пошел на нас. Мы в то время были еще народ необстрелянный. Трудно нам было против него удержаться.
А было вот что... Вечером легли на отдых. А в третьем часу утра - летом ночи короткие - подняли нас по тревоге. Вскочили мы - и к минометам. А немец уже вплотную подошел. Вначале была небольшая неразбериха. Все же у нас было много тех, кто впервые был в бою. Но потом собрались и стали биться. Бились, как могли. К вечеру у меня в расчете только трое бойцов осталось. А в роте - всего два ствола. Из офицеров - командир роты и еще один командир взвода. В минометной роте полного состава около шестидесяти человек. А тут нас осталось человек десять. А немец прет. Только одну атаку отбили, следом другая.
Гитлеровцы по выявленным нашим позициям огонь артиллерии бешенный открыли. Все кругом рвется, земля дыбом встает, деревья падаю, осколки вокруг как пчелиные рои летают. Страшно до ужаса, но держаться-то надо. Мы в пехотных окопах пулемет "Максим" нашли, к обороне пристроили.
После обеда у нас боеприпасы кончились, а немцы все прут и прут. Тут в нашем тылу выстрелы раздались. Прорвались гитлеровцы через соседей и окружили нас.
Мы и побежали. Минометы подхватили и деру. Лихо бежали. Как никогда в жизни не бегали. Но главное вырвались. Бежим по дороге в сторону поселка, к своим значит. Там вроде как бой еще идет. А навстречу какой-то полковник на легковой машине.
Выскочил из машины, трясет пистолетом, кричит: "Так-то вашу!.. Куда?! Назад!" И тут в его машину - прямое попадание снаряда. Шофера убило, машина искорежена. Полковник уже пожилой, грузный такой, с животом. А нам - по двадцать лет. И веришь - нет, он так бежал, что мы за ним едва угнались...
Поселок гитлеровцы к тому времени уже заняли. Правда дальше не пошли. Видно тоже им нелегко поселок дался.
Где-то в лесу неподалеку от Мядель мы остановились. Полковник нам в глаза не смотрит. Весь пистолет его в глине. А мы свои минометы не побросали. Всю матчасть вынесли. Так что и полковники бегали. Вскоре к нам пехотинцы, выбитые из поселка, присоединились. Командование у них подчистую выбило. Полковник указания стал раздавать, где и кому оборону занимать посыльного в штаб дивизии послал. Нашего ротного за командира полка до прибытия других офицеров оставил.
К вечеру подошло пополнение, и привезли боеприпасы. И снова - в бой. Поселок мы на следующее утро вернули и отбросили гитлеровцев на запад.
Вот так мы и воевали. То вперед, то назад. То мы немцев и гитлеровцев нагнем, то они нас.
Минометчики у меня в расчете были хорошие, стреляли умело. Миномет на войне - штука хорошая, если в умелых руках. Чуть где пехота застряла, смотрим, ага, пулемет бьет, не дает славянам продвигаться. Пару пристрелочных - и полный залп. Пошла пехота. Пулемет молчит.
Заметил: если на фронте кто затосковал по дому или по родным и поделился этой своей тоской с товарищами, верная примета - не сегодня, завтра убьют. Хоть и поется в старой солдатской песне: "Когда мы были на войне, то каждый думал о своей любимой или о жене...". Думать-то думай, но молчи об этом. Хоть что там, в душе, а помалкивай.
Однажды командир нашей минометной роты подобрал остатки взвода из пехоты. Знаете, как на фронте бывало: когда отступали, солдаты приставали к более боеспособным группам, в которых были офицеры, порядок.
Человек десять их было. А нам, минометчикам, на марше люди всегда нужны. Надо было нести минометы и боеприпасы. Солдаты тоже сообразили: с минометчиками идти не так страшно, если что, и отбиться можно. Так вот был среди них один солдат, уже в летах. И стал он нам рассказывать о матери. Вижу, затосковал. И говорит: "Эх, из какого пекла мы сегодня вылезли! А вот живы. Хорошо бы до конца войны дожить, мать повидать". Ребята переглядываются, но ничего ему не говорят. И я про себя подумал тоже: эх, помолчал бы ты, служивый...
В пехоте воевать было тяжело. Набрался он там, видать, страху. Вот и отпустил пружину... Мы-то хоть и рядом всегда с пехотой, а все равно во время боя находимся за укрытием. То ли за домом, то ли за насыпью какой, то ли в лощине или котловане. А пехота всегда впереди, в чистом поле, рядом с пулями.
И вот рассвело. Мы у немца как на ладони. И начал он нас обстреливать. Командир роты: "Стой, братцы! Так он нас всех перебьет. Окапываться! Готовьтесь к обороне! До ночи продержимся, дальше пойдем. А днем попробуем отбиться".
Мы с этим солдатом из пехоты рядом окопы отрыли. Лежим, в землю вжимаемся. Мина ударила неподалеку и сразу не разорвалась. Я на нее смотрел: кувыркнулась раз-другой, покатилась - и прямо к нему в окоп. И там, в окопе, разорвалась. Всего его раскидало. Так что я потом ни документов его не нашел, ничего. Кусок шинели висел на березке, дымился. И веришь - нет, затих немец! До самого вечера ни одной мины больше не кинул! Так, из пулемета постреливал для острастки. И мы ему, тоже из пулемета, отвечали. Когда стемнело, немцы отступили. Ну а мы за ними следом двинули.
Когда мы ворвались в Нарочь, едва не попали под огонь своих танков. Мы, минометчики и пехота, вошли в город с одной стороны, а танкисты ворвались с другой. Идем, немцев из домов выкуриваем. Один квартал прошли, другой.
Смотрим, что-то с той стороны огонь усилился. Думали, немцы контратаку готовят. Командир роты в бинокль глянул: а это по нашим цепям уже "тридцатьчетверки" бьют. Думали, что немцы наши трофейные машины в бой бросили. Стали мы прятаться кто куда. А танки-то уже - вот они, рядом! Ревут навстречу! Из орудий и пулеметов палят! Мы, четверо из расчета, набились в ровик. Сидим. А ровик тот мелкий, тесный, немцем выкопанный, видать, наспех, когда мы наседали.
А танк летит прямо на нас! Железом громыхает! Как назло у нас с собой противотанковых гранат не было. Все в предыдущие дни истратили. Ну, думаем, конец нам. Двух шагов, может, не доехал. Тут ему навстречу выбежал один из наших ребят. Он в ровик не поместился, залег рядом. Видит, смерть идет, вот и кинулся навстречу танку с гранатой в руках. А тут звезду на башне разглядел. Замахал руками, закричал. Так бы и придавил в ровике нас свой танк.
Танкисты вылезли. Чумазые. Смеются. "Где немцы?" - спрашивают. Ребята им на трупы показали. А трупов что немецких, что литовских кругом было много навалено. Прихватили мы их тут хорошо. Не успели они отступить.
Потом мы шли через аэродром. На взлетной полосе стояло много немецких самолетов. Сожженных и целых. Видимо, горючего у них уже не было. Мы смотрели на них и радовались: эти летать уже не будут.
Повсюду стояли машины, бронетранспортеры, танкетки, танки. Немец много всего побросал. Следом за нами шли трофейные части, собирали все годное для дела и боя...
Глава
Опять на стыках рельс стучат колеса, за вагонным окном проплывают темные ели и сосны, в соседних купе "расслабляется" военный народ, а на выходах из вагона стоят вооруженные автоматами дневальные из числа моих "архангелов". Я наконец-то еду на фронт! Точнее не так. Я, наконец - то возвращаюсь к себе в бригаду, чтобы участвовать в боях!
Хватит, побыл в "больших начальниках", наслушался шороха бесконечных бумаг, пора заняться более привычным делом - бить врага, а то скучно в кабинете без запаха напалма по утрам, грохота недалеких разрывов артиллерийских снарядов и визга осколков над головой. Тем более, когда приближаются такие события как Курская битва и полное освобождение Белоруссии от оккупантов.
Распоряжение о необходимости убыть на фронт получил неожиданно. Я только что приехал из Горького, где был в двухнедельной командировке, оказывая помощь командованию 2-й армии НКВД в организации боевой подготовки формируемых частей. С поезда прибыл в наркомат и пошел к начальству с докладом. Оно было занято. Адъютант направил меня в кадры. Именно там мне и вручили предписание - о назначении командиром вновь формируемого пограничного полка охраны тыла Белорусского фронта и новое удостоверение взамен старого. Срок убытия в часть - немедленно. Но полковник - кадровик с противной усмешкой "сжалился", разрешил остаться в Москве до утра. Даже попрощаться со своими ребятами в бригаде не дали, гады...
Не этого я ждал, откровенно говоря! Ждал назначения во 2-ю армию НКВД. Такой разговор в штабе армии состоялся, и командующий обещал приложить максимум усилий забрать бригаду, ну и меня соответственно, к себе с тем, чтобы развернуть на ее основе дивизию укомплектованную, в том числе отозванными с фронта десантниками. А тут такое!!! И "поплакаться" на такую несправедливость было некому. "Кобулыч" уехал с Берией на фронт и еще не вернулся.
Слегка расстроенный я собирал в кабинете свои вещи, когда командующий вызвал меня к себе. Там-то все и прояснилось.
От командования бригадой меня никто не отстранял. Бригада должна была принять участие в операции, разработанной штабом Белорусских фронтов. На этом настаивал Цанава приезжавший в Ставку для утверждения плана операции.
Для дезинформации агентуры противника, моя бригада официально "растаскивалась на куски" - все механизированные и артиллерийские подразделения направлялась на Воронежский фронт (я сам ребят провожал, когда в прошлый раз в бригаду ездил), часть бойцов ушла на повышение во 2-ю армию НКВД (об этом прекрасно знали все кому положено и немцы в том числе), часть была задействована в операциях 2-го Белорусского фронта, а остатки проходили учебный процесс на базе. Именно эти подразделения, а так же те, что были задействованы на фронте, под видом пополнения для вновь формируемого пограничного полка и выводимого с фронта для отдыха стрелкового полка направлены в Белоруссию. Долго скрывать присутствие бригады в тылах Белорусского фронта не удастся. Кто-то обязательно "проколется". Отсюда и спешка в моем убытии на фронт и начале операции.
По устоявшейся традиции подробности операции мне доведут на месте. Вместе со мной на фронт отправляется группа командиров и политработников войск НКВД, ранее проходивших службу в Белоруссии. Они должны были восполнить некомплект комсостава бригады.
Домой я добрался уже к полуночи. Сообщение об отъезде на фронт Таня восприняла спокойно. Стала собирать свои и мои вещи. Я был категорически против этого. Нечего ей там делать. На моей стороне выступил и малыш - заставивший искать жену места уединения. Вдвоем с малышом мы смогли убедить Татьяну остаться в Москве, а не лазить со мной по болотам.
В общем-то, беременность у жены проходила неплохо. Токсикоз появился совсем недавно. Она не на что не жаловалась, стойко переносила все невзгоды беременности. Упорно продолжает ходить на службу и допоздна там сидит, разбирая и переводя трофейные документы. А начальство и радо стараться - загружая бедную женщину различными бумагами - привозя их с фронта мешками.
Надеюсь, что Кобулов с семьей в мое отсутствие присмотрят, чтобы с Таней все было хорошо. Во всяком случаи его жена с моей Татьяной сейчас на "короткой ноге". Они часто созваниваются и обмениваются новостями. Пока меня не было, они тут дважды посиделки устраивали с чаепитием и вкусностями.
Вообще мне с женой повезло, и умница, и красавица, и готовит хорошо, и настоять на своем умеет. Но главное что выслушать умеет и принимает правильные решения...
Уходил из дома по-тихому. Не хотелось будить мирно спящую Татьяну. Ей и так достается и на службе и дома. Как там было у Афанасия Фета:
На заре ты ее не буди,
На заре она сладко так спит;
Утро дышит у ней на груди,
Ярко пышет на ямках ланит.
И подушка ее горяча,
И горяч утомительный сон,
И, чернеясь, бегут на плеча
Косы лентой с обеих сторон.
А вчера у окна ввечеру
Долго-долго сидела она
И следила по тучам игру,
Что, скользя, затевала луна.
И чем ярче играла луна,
И чем громче свистал соловей,
Все бледней становилась она,
Сердце билось больней и больней.
Оттого-то на юной груди,
На ланитах так утро горит.
Не буди ж ты ее, не буди...
На заре она сладко так спит!
И вот теперь поезд нас везет на фронт. Жаль, что Акимова рядом не будет - он возглавил механизированную группу бригады и сейчас где-то под Воронежем готовится к боям на Курском направлении. Ну да ничего, есть много других неплохих ребят. Один замполит чего стоит.
Григорьев после ранения вернулся в бригаду и сразу же принялся наводить порядок в своем ведомстве. Сразу почувствовалось улучшения. В часть с концертами стали наезжать артисты фронтовых бригад, народ спектакли в театрах Москвы регулярно посещал, газета бригадная стала выходить. Да и вообще политруки активизировались "сколачивая" подразделения и помогая в боевой подготовке.
Остальные командиры под руководством замов и начштаба от них не отставали - готовя подразделения к боям, гоняли личный состав до "седьмого пота". Как прошла подготовка теперь увидим на фронте...
По дороге наш эшелон несколько раз подвергался бомбардировке немцев - сначала под Нелидово, затем у Невеля и на закуску трижды воздушную тревогу объявляли по дороге от Полоцка до Крулевщины. Слава богу, обошлось без больших потерь. Зенитчики, сопровождавшие эшелон не дремали, встречали врага огнем своих установок. Один бомбер даже сбили...
От станции к месту расположения бригады двигались на телегах. С автотранспортом на Белорусском фронте были проблемы. Не хватало. Да и с поставками к ним запчастей и бензина из тыла не все так хорошо. Все что можно было получить по "железке" шло в мехчасти. Бригада располагалась в лесу, в десяти километрах от железной дороги, в стороне от населенных пунктов и автомобильных дорог.
Пока ехали по лесной дороге к себе в бригаду, начштаба доложил обстановку. По словам начштаба, фронтовое начальство нас не беспокоило. С момента прибытия батальонов никто из руководства фронта кроме штабных "операторов" указавших, где располагаться, представителей контрразведки и штаба охраны тыла фронта не было. Все батальоны прибыли в полном составе и без происшествий. Часть личного состава задействована в охране тыла фронта - от "пограничного полка" выставляют посты регулирования, "фильтры" и участвовали в прочесывании прилегающих лесов. Две из четырех минометных рот по указанию штаба фронта участвуют в боях. Уже понесли первые боевые потери личного состава и вооружения - мы лишились двух минометных взводов. Хреново! Еще практически в бою не были, а уже столько ребят потеряли...
Батальоны бригады разместили в лесу, в оставшихся еще с прошлогодних боев землянках и блиндажах. Справа от лесной дороги стояли батальоны, изображавшие погранполк, слева стрелковый полк.
"Актеры" и "костюмеры" у меня просто великолепные творческие люди. Вполне натурально играют и соответствующе выглядят.
Снайпера и егеря - связистами и артиллеристами стали, штурмовые роты под погранцов косили. Без всякого излишества свои береты попрятали, нашили на гимнастерки пограничные петлицы, надели фуражки с зеленым верхом - вот и стали пограничники. А вот над "стрелками" тыловики постарались - выдали гимнастерки и бриджи всех цветов и оттенков, даже трофейных немецкие и венгерские в наличии имеются. Все стиранное и донельзя заношенное. Обувь - разбитые ботинки с обмотками. Вместо ранцев - драные вещмешки. Того и гляди расползется на моих "гигантах мысли". Интересно знать, где мои каптенармусы эти "лохмотья" хранили?! Хорошо хоть головные уборы у всех одинаковые - пилотки с зеленой красноармейской звездочкой, что у командиров, что у красноармейцев. И главное никто погонов не носит. Ну да ладно, надеюсь, что недолго им весь этот маскарад носить придется. Нормальное обмундирование должно быть у бойцов в ранцах. Придет момент поменяют. А пока пусть выполняют предписанное - поиграют в театр, лишь бы враг не догадался.
Несмотря на театральность действа - служба неслась, как следует. Начштаба с замполитом постарались. Охрана, служба ПВО и боевая учеба организованы. Оборонительные позиции восстановлены. Пусть мы и стоим во втором эшелоне фронта, но всякое в жизни бывает. Обезопаситься никогда не помешает.
То, что в бригаду не наведывалось начальство конечно странно, но с другой стороны это может объясняться - нежеланием привлекать излишнее внимание врага к нашей части и ее участие в предстоящей операции. Плохо только то, что всех подробностей ее я не знаю. Но, надеюсь, в штабе фронта или наш нарком товарищ Цанава исправит это недоразумение.