Панченко Григорий Константинович : другие произведения.

Дело о Баскервиле

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
1820-е годы. [Роберт Сеймур]



- Сэр Чарльз, по-видимому, простоял у калитки минут пятнадцать - двадцать.
- Почему вы так думаете?
- Потому что он был в усадебном стимоходе, с топкой малой емкости - и зола из автоматического сбрасывателя дважды упала на траву.
Бертрам Флетчер Робинсон. Вервольф Баскервилей (Полночь. XIX век)


...Лондонский экспресс с грохотом подкатил к станции. Я посмотрел в сторону вагонов первого класса, резонно предполагая, что на стимоходном конце платформы мы остановились исключительно чтобы не мешать остальным пассажирам; однако в следующий миг прямо напротив нас бесшумно разъехалась в стороны дверь вагона "Для джентльменов в экзоскелетах" и на платформу ловко выскочил человек с бульдожьим лицом. То есть я помнил, что Лестрейд и телосложением напоминает бульдога - но новый "мур" полного фасона сам по себе телосложение.
По той почтительности, с которой инспектор поздоровался, мне стало ясно, что он многое осознал с тех пор, как он и мой друг начали работать вместе. Шерлок ответил вежливо, но как-то рассеянно: все его внимание было обращено на вагон, дверь которого автоматически сомкнулась за спиной Лестрейда - но теперь ее створки вновь начали раздвигаться, пропуская следующего пассажира. Это был мужчина средних лет, в видавшем виды, но по-прежнему надежном "дедерик-грассе" и сам тоже явно видавший виды, надежный, с несводимым тропическим загаром на лице.
- Сержант Дрисколл, - не спросил, а констатировал мой друг, когда второй пассажир шагнул на платформу.
- Никак нет, сэр, - тот добродушно усмехнулся в коротко подстриженные усы. По-военному выпрямившись, коротко щелкнул подошвами стимохода: - Старший сержант.
- Две недели уже, - словоохотливо пояснил Лестрейд. - Так что, когда пришла ваша телеграмма...
- Джеймс Дрисколл, - это Холмс тоже произнес как утверждение.
- Так точно, сэр.
- Что ж, старший сержант, вы очень кстати, - мой друг обменялся с Дрисколлом рукопожатием, но я заметил: краем глаза Шерлок по-прежнему следит за раздвижной дверью, створки которой больше уже не разъезжались. - Когда я сообщил, что для этой операции требуется Томас, то сразу же подумал: вы...
- Братишка заболел, сэр. Мы с господином инспектором приехали вдвоем.
- Ничего серьезного, просто сильная простуда, - снова вмешался Лестрейд. - Но чихает констебль Дрисколл непрерывно и при этом громоподобно, так что в засаде на злоумышленника с ним сидеть не имеет никакого смысла. Поэтому, когда пришла ваша телеграмма...
Он недоуменно умолк, при всей своей толстокожести ощутив, что произошло нечто ужасное. Я тоже понял это - и тоже недоумевал.
Если не считать первых секунд встречи, мой друг так и не оглянулся на инспектора. Зато старшего сержанта он сейчас рассматривал прямо-таки изучающе.
- Скажите, старший сержант... - Холмс мгновение помедлил, прежде чем указать на длинный сверток, укрепленный за спинной панелью Дрисколлова стимохода, - это, если я не ошибаюсь, ваша прославленная сабля?
- Так точно, сэр, - повторно отчеканил спутник Лестрейда.
- Хорошо. То есть - боюсь, что нет. Если судить по общей длине, изгибу, угадывающейся форме гарды и рукояти...
- Так и есть, сэр. В сражении при реке Ярмук со мной была не она. А это - новая японская сабля, подарок лейтенанта Кадасимы... то есть суперинтенданта Фицберна, сэра Джона, на самом деле.
- Вот именно! - Лестрейд наконец обнаружил возможность вставить слово. - Когда пришла ваша телеграмма о том, что ожидается крупное дело, какого давно уже не бывало, причем для него вам обязательно нужны Дрисколл-младший и знаменитая сабля Дрисколла-старшего, то Джеймс сразу поинтересовался...
- Она была в деле? - резко спросил Шерлок, по-прежнему адресуя вопрос исключительно старшему сержанту.
- Смотря что под этим понимать, сэр.
- Полагаю, как раз вы хорошо поняли, что я имею в виду.
Дрисколл бросил взгляд на Лестрейда - но тот, ничего не замечая, продолжал свой рассказ ("...Говорит: мы же с этим джентльменом никогда не виделись, он, наверно, только слышал про мою саблю, ну, про нее многие слышали; так, может, ему зачем-то требуется та, а не эта? А я в ответ: не смешите меня, старший сержант, это вам не экспедиционный конкурс, а полицейская операция. И уж можете поверить - случай с Черным Механиком прославил вас, тогда еще просто сержанта, куда больше, чем..."). Так что пришлось ему принимать решение без подсказки начальства:
- Если не на тренировках, то обнажать мне ее довелось всего четырежды, сэр. Дважды этого и хватило. Один раз пришлось взмахнуть, но я при этом только плащ располосовал, оказалось достаточно: и владелец плаща, и трое его сообщников тут же остановились, побросали все, что у них было в руках и смирнехонько ждали, пока наши ребята подбегут, констебли Ричардсон, Кормак и МакКуло. И еще один раз я перерубил револьвер вместе с пальцами, ну, пришлось, сэр, но это как раз тот случай с Черным Механиком, у него не только пальцы, а и вся правая кисть была искусственная, на сервоприводе. Так что в моих руках эта сабля крови не видела. Нужды не возникло. Лондон, сэр.
- Понятно, - мой друг коротко кивнул. - А до вас?
- Ну, сэр, у нашего суперинтенданта, сэра Джона Фицберна, она просто на стене висела в его кабинете, а когда он два года назад уходил на пенсию, то и распорядился: дескать, катана должна служить, пусть ее передадут тому, кто... Но вообще-то у нее на клинке иероглиф выгравирован, клеймо "три", сэр: лейтенант Кадасима, когда вручал ее сэру Джону...
- Торжественно вручал! - Лестрейд, поймав нить разговора, буквально втиснулся между старшим сержантом и Холмсом. - Как почетный дар от японского правительства за помощь в инциденте... гм... я не имею права об этом говорить, однако вы, Холмс, конечно, догадались. А знак "три", означает, представьте, вот что...
- Мне известно, что он означает. - Шерлок наконец посмотрел на Лестрейда. - Спасибо, инспектор, вы мне очень помогли. Дело, прямо скажем, складывается плохо. Я предусмотрел такую возможность, но... полагал, что исправлять придется максимум одну ошибку из двух, а не обе сразу. Впрочем, не все еще потеряно. Картрайт! - вдруг громко позвал он, повернувшись к нам спиной.
- Я здесь, сэр! - выкрикнул мальчишка, о котором я, признаться, уже забыл. Он спешил к нам, на ходу снимая заплечную котомку, в которой... Ну да, это переносная голубиная клетка, совсем маленькая, на одну птицу.
- Прошу простить, джентльмены: мне сейчас предстоит кое-что сделать, - произнес мой друг, одновременно с этими словами до предела отжав рычаги обоих регуляторов: пар, устремившись в цилиндры его "мура", тихо зашипел. - У нас в запасе два часа свободного времени. Давайте употребим его на обед: Ватсон, прошу вас, проводите инспектора и старшего сержанта в вокзальный буфет - через несколько минут я присоединюсь к вам. А на ужин мы все вчетвером угостимся чистейшим ночным воздухом Дартмура...

* * *

- ...Как хотите, доктор, но мистер Холмс, по-моему, вновь превращается в "любителя теорий", - обиженно пробурчал инспектор, когда обед уже подходил к концу, а Шерлок так и не появился. - Спрашивается: зачем он просил нас быть в полной готовности еще до остановки поезда?
- Полагаю, мы должны были отправиться в путь немедленно.
- Я тоже так думал. Иначе почему мы, собственно, обедаем стоя, в экзоскелетах, а не перешли в "сидячую" половину? - Лестрейд, не скрывая запоздалого раздражения, кивнул в сторону соседнего зала.
- Вы, безусловно, правы, - признал я. - Но какие-то обстоятельства...
- Ну да, ну да: мы все слышали, что это за обстоятельства. Вместо зеленого констебля прибыл опытнейший старший сержант, у которого, соответственно, вместо плохонькой армейской сабельки - великолепный японский клинок. Он действительно полагает, будто Джеймс должен был доверить такое оружие своему младшему брату, а сам остаться в Лондоне? Или что от сабли, какой угодно, в руках Дрисколла-младшего был бы прок? Юноша и с полицейской дубинкой пока, прямо скажем, не очень умеет обращаться!
Мне оставалось только развести руками. В ожидании Холмса мы успели поговорить - и я уже знал, что Томас Дрисколл совсем молодой человек, на службу в полицию он был принят недавно, фактически по поручительству брата. А вот Джеймс Дрисколл, наоборот, живая легенда. Даже если не вспоминать о его собственно полицейских подвигах, ранее Дрисколл-старший служил в стим-пехотном корпусе колониальных войск, имеет две медали за Судан и крест Виктории за битву при реке Ярмук, где он отличился, когда во время конной атаки дервишей, едва не смявшей наше каре, сумел прорваться сквозь их ряды к Гази-паше и лично сразить его сабельным ударом.
Выслушав это, я уважительно кивнул старшему сержанту: мне ли не помнить, что в ту пору "дедерик-грассы", причем старой модели, были только у части командного состава, а рядовым, субалтернам и даже капитанам стим-пехоты приходилось довольствоваться допотопными "сеймурами". А тот, кто в сеймуровском экзоскелете пробился к предводителю дервишской кавалерии и одолел его, - герой без каких-либо оговорок. Пускай даже в руках у него была всего лишь стандартная сабля армейского образца. Особенно в этом случае!
- Джеймс вообще над парнишкой трясется почище иного папаши, - понизив голос, продолжал инспектор. - Да, собственно, он же и растил его как отец. Не только потому, что без малого на двадцать лет старше: Томми ведь осиротел сразу по рождении... точнее, даже до... Впрочем, это, гм, совсем отдельная и очень грустная история, а вы ведь, кажется, пишете детективы, не сентиментальные романы? Тогда вам, наверно, будет гораздо интересней узнать, что означает клеймо на наградной катане сэра Джона. Ваш друг, как он сам сказал, это знает - насколько я понимаю, он знает вообще всё! - Лестрейд поджал губы, - а вот для вашего сведения сообщу: этой саблей были срублены три головы.
- Очень интересно, - признал я. - И в каком же сражении?
- Да не в сражении! - инспектор с воодушевлением откусил сразу половину сэндвича: обсуждаемая тема никак не влияла на его аппетит. - Совсем не в сражении, доктор! Речь идет о головах казненных преступников. Cкажете - дикость, азиатское варварство? А я возражу: отнюдь! Три головы - это испытание клинка для, если по-нашему, японского барона или виконта, как сэр Джон. На саблях, предназначаемых их графам и маркизам, выгравирован иероглиф "семь". Наши дальневосточные коллеги не считают, что расследование преступлений и отправление правосудия...
Джеймс Дрисколл гулко откашлялся. Мы невольно оглянулись на него.
- Не совсем так, сэр. Я присутствовал при вручении - и... В общем, лейтенант говорил не об обезглавливании преступников, а о "пробе клинка" на их телах, сэр. Уже обезглавленных до этого: может, такой же катаной - но не этой самой, сэр.
- Разве? - недоверчиво осведомился Лестрейд.
- Так точно, сэр. А потом тела складывают штабелем - и опробуют на них, э-э, новорожденный клинок. Тот, который предназначен для, ну, барона, должен перерубить штабель из трех трупов, не завязнув в кости и не получив скола на лезвии. А сабля для... Кадасима этот титул называл "даймё"... в общем, она семь тел рассекает. Конечно, рубить должен мастер. Большой мастер. Не в экзоскелете, паровые бустеры у них не в ходу, - старший сержант посмотрел на свои руки в силовых перчатках, - зато двуручно.
- Все-то вы знаете, Дрисколл, все-то запомнить сумели... - с непонятным выражением произнес инспектор.
- Никак нет, сэр, - голос старшего сержанта звучал абсолютно бесстрастно. - Знаю и помню я как раз совсем мало. Но мистер Холмс очень интересовался, была ли эта моя сабля в деле. Для чего-то ему нужно точно знать, испробовал ли клинок живой крови. И вот, сэр, боюсь, что это не...
- ...Не считается, - прозвучал голос из-за наших спин.
Мы разом обернулись. Шерлок Холмс стоял у входа в вокзальный буфет, почти вплотную к нам. Я знал, что сервоприводы его стимохода дополнительно усовершенствованы, чтобы придать движениям бесшумность, но все равно был изумлен тем, как близко мой друг сумел подойти, не выдав себя ни звуком; что уж говорить о Лестрейде.
- Ну наконец-то, мистер Холмс! - ядовито воскликнул он, маскируя растерянность. - А мы уж думали - вы отправились ловить злоумышленника, забыв, что пригласили для этого представителей Скотленд-ярда!
- Я отправил письмо, - ответил Холмс совершенно спокойно. - Голубиной почтой.
- Нам что, сейчас предстоит отправиться за сто миль отсюда?!
- Нет-нет, тут все гораздо ближе: под полными парами - полтора часа ходу.
- Тогда зачем было возиться с голубиной почтой? - Лестрейд негодующе фыркнул, но раздражение его уже стихало. - Послали бы записку с с курьером при станции. Тут что, нет услуги "пони-телеграф"?
- Есть, конечно: не такая уж это глушь. Но стим-пони в данном случае окажется слишком заметен, а обычный... Сейчас уже вечереет, инспектор. С наступлением сумерек здесь ничто четвероногое, состоящее из плоти и крови, на пустошах появляться не рискнет. Ни лошади, ни собаки. Кроме разве что... ладно, пожалуй, лучше не будем об этом. Очень рад, джентльмены, что вы вняли моей просьбе и остались в экзоскелетах, причем в полной готовности, не пригасив огонь в топках. Разводите пары: отправляемся немедленно.
На словах "лучше не будем об этом" Лестрейд вновь фыркнул, теперь уже скорее скептически, чем с негодованием. Я покосился на Дрисколла, но старший сержант был абсолютно серьезен.

* * *

Одним из недостатков моего друга - если только это можно назвать недостатком - было то, что он никогда и ни с кем не делился своими планами вплоть до их свершения. Нам предстояло нелегкое испытание, мы были готовы действовать по его приказу, а Холмс упорно молчал, и я мог только догадываться, что у него на уме. Нашим спутникам из Скотленд-ярда было легче: они просто ничего не понимали; но мне-то было известно, до какой степени непонятным является все, что связано с трагическими событиями вокруг Баскервиль-холла, какими загадочными и, прямо скажем, невероятными подробностями начало обрастать расследование...
Вдруг в лицо нам пахнуло сырым ветром, и я понял, что мы снова очутились на болотах.
- Дальше не надо, - Холмс остановился. - Вот эти валуны послужат нам прекрасной ширмой. Вы при оружии, Лестрейд?
В свете луны было видно, как губы маленького сыщика разошлись в улыбке:
- Раз я в стим-костюме, значит, и набедренная кобура у него есть. А раз есть кобура, значит, она не пустует.
Лестрейд продемонстрировал свое оружие. Это был даже не револьвер, а недавно вошедший в моду полуавтоматический "герсталь": тридцать восьмой калибр, семь патронов в обойме и один в стволе, центральное воспламенение, замечательная точность боя... Стрелять из такого пистолета мне еще не доводилось, но отзывы о нем я слыхал только хорошие.
- Вот и прекрасно! - одобрительно произнес мой друг. - Если мы сегодня оплошаем, как раз будет из чего застрелиться. Даже четыре лишних патрона останется... или три: вы же, по инструкции, ствол держите незаряженным, так ведь?
- Мистер Холмс, ваши шутки...
- Уверяю вас, инспектор, у меня и в мыслях не было шутить. Но раз уж на вас "мур" полицейской модификации, он, полагаю, снабжен скобой для карабина? Иначе вам пришлось бы все время держать вот этот пистолет в руке - что не совсем удобно.
Лестрейд поднял брови. Дрисколл придвинулся вплотную и тоже поднял брови. То, что Холмс вручил инспектору, не являлось, строго говоря, пистолетом. Это был хоудах - тяжелый двуствольный обрез штуцера-экспресса, стреляющий полуоболочечными пулями или, если стволы рассверлены, целым снопом крупной картечи, способным разнести атакующего тигра на сотню домашних котят.
Именно этот хоудах я видел впервые, поэтому даже не пытался гадать, что у него внутри. А вообще такие предметы большинство англичан видит только в синема. Полагаю, во всем Альбионе сейчас было не больше сотни экземпляров этого страшного оружия, привезенного из колоний капитанами особых подразделений и охотниками на крупного зверя. Хоудах, "двустволка последнего шанса", для стрельбы с собственно хоудаха, слоновьего седла-паланкина: когда штуцер разряжен, а раненый хищник взметнулся в последнем прыжке и обрушился на спину твоего слона, вот уже вплотную к хоудаху его окровавленная морда, с хрипом рвется воздух из простреленных легких - и ты бьешь сразу из обеих коротких стволов прямо в разверстую пасть, в упор...
- А что у вас, старший сержант?
- Смотрите сами, сэр... - Дрисколл продемонстрировал свой револьвер.
Вот это было настоящее боевое оружие. Дальность прицельного выстрела - двести ярдов, приспособление для установки оптического прицела, удлиненная рукоять с откидной рамкой для присоединения к экзоскелетному наручу и прочие удобства...
- Годится, - коротко кивнул мой друг. - Но все же попрошу вас перезарядить его. Буду заранее благодарен, если вы ничему не удивитесь и ничего не спросите.
Патроны из протянутой Холмсом пачки Дрисколл действительно взял без вопросов. Прежде чем вставить первый из них в гнездо, повертел его в пальцах, явно обратив внимание на странный цвет пули. Даже при лунном свете было видно, что она не желтая и не тускло-серая, как обычно. Пуля сверкала, как никелированная, только это был не никель, а скорее серебро.
По-прежнему так ничего и не спросив, старший сержант начал один за другим выщелкивать патроны из револьверного барабана, заменяя их новыми. Я обратил внимание, что его сабля уже расчехлена и переместилась из-за спины на карабинную скобу. Интересно, снабжен ли эфес катаны разъемом, позволяющим передавать нагрузку на запястье экзоскелета - или Дрисколл, в случае чего, намеревается рубить двуручно, как японские мастера? И, собственно говоря, в случае чего?!
- У вашего армейского револьвера, Ватсон, тот же калибр. Нет, не торопитесь его перезаряжать: я взял на себя смелость сделать это сегодня утром. Тайком от вас. Уж извините...
Я промолчал, но нахмурился. Не знаю, как относятся к своим катанам японцы, но этот старый револьвер, бывший со мной еще в Афганистане...
- Еще раз прошу прощения, мой дорогой друг, - в голосе Шерлока слышалось искреннее раскаяние. - Я был уверен, что вы выполните мою просьбу, даже столь необычную, но опасался показаться вам сумасшедшим.
- Я вижу, здесь все хоть что-то понимают, кроме меня, - вполголоса пробормотал Лейтрейд. - Так что все-таки требуется в этой игре от представителей Скотленд-ярда?
- Требуется терпение. Будем ждать. Мы сейчас в засаде, джентльмены, так что давайте рассредоточимся. Станьте вот сюда, Лестрейд.
- Да, терпение лично мне ох как потребуется: места здесь не очень веселые! - Сыщик повел плечами, глядя на мрачные склоны холмов и туман, озером разлившийся над Гримпенской трясиной. - А вон где-то горит огонек.
- Это Меррипит-хаус. Надеюсь, что сэр Генри не задержится. Теперь все - и наш успех и его жизнь... а возможно, даже наши собственные жизни - зависит от того, выйдет ли он прежде, чем туман доползет до тропинки.
Но туман не намеревался внимать этому призыву. Он медленно полз в нашу сторону, окружая нас и справа и слева низким, но плотным валом. Лившийся сверху лунный свет превращал его в мерцающее ледяное поле, над которым, словно черные пики, вздымались верхушки отдаленных гранитных столбов.
По мере того, как стена тумана надвигалась, мы отступали все дальше , пока не очутились в полумиле от дома. Но сплошное белесое море, посеребренное сверху луной, подбиралось и туда.
- Мы слишком далеко зашли, - прошептал Холмс. - Его могут настигнуть прежде, чем он дойдет до нас.
- Кого? - тоже шепотом поинтересовался маленький сыщик. - И кто? Мистер Холмс, вы вообще намерены нам хоть что-нибудь объяснить?
Не отвечая, мой друг опустился на колени и приложил ухо к земле.
- Слава богу! Кажется, идет!
В тишине болот послышались быстрые шаги. Они все приближались, и вот из тумана, словно распахнув перед собой занавес, выступил тот, кого мы поджидали. Сэр Генри был в хорошо знакомом нам с Холмсом охотничьем стимоходе, легком и открытом. Мне сразу вспомнился наш разговор в Баскервиль-холле по поводу того, насколько различаются представления об охоте в метрополии и в доминионах, не говоря уж о колониях; но ведь действительно нелепо отправляться стрелять перепелок или уток в таком же экзоскелете, который требуется, когда выходишь на гризли или тем более тигра-людоеда.
Баронет миновал нас и стал подниматься вверх по отлогому склону, начинавшемуся сразу за валунами. Сквозь открытые заслонки посверкивало пламя, а в самых темных участках сэр Генри еще и освещал путь наколенными фарами - словом, не заметить его было трудно. Даже для человека, а не только для существа, которое ориентируется еще и по...
- Тсс! - шепнул Холмс и щелкнул обеими курками разом (я только сейчас понял, что он вооружен не револьвером, а таким же хоудахом, как до этого передал Лестрейду). - Смотрите!
Смотреть, казалось, было не на что: Генри Баскервиль только что скрылся за гребнем холма. Но инспектор вдруг вскрикнул от ужаса, сделал неверный шаг и его "мур" с железным скрежетом приложился боком к ближайшему валуну. Одновременно с этим Дрисколл выругался таким чудовищным загибом, на который, как мне всегда казалось, способен только солдат, уже поднимающийся в штыковую атаку - или хирург у операционного стола.
Затрудняюсь вспомнить, что сделал или произнес в этот миг я сам.
Чудовище, вынырнувшее из тумана, больше всего напоминало собаку, огромную и черную как смоль. Но такой собаки еще никто из нас, смертных, не видывал. Теперь я впервые понял, отчего, по рассказам местных фермеров, из пасти "баскервильского демона" будто бы вырывалось пламя, глаза метали искры, а вокруг тела переливался мерцающий огонь. Ничего подобного, разумеется, не было - но невыразимое ощущение ужаса и какой-то запредельной чуждости действительно окутывало тварь подобием огненной волны, выплескивалось из ее зева, из провалов ее глазниц, шлейфом тянулось по воздуху...
На миг у меня перед глазами и в сознании все смешалось - и я сам словно бы ощутил себя кем-то вроде пса, четвероногого члена человеческой стаи, в страхе жмущегося к огню в глубине пещеры, когда снаружи, из тьмы ледниковой ночи, доносится волчий вой.
Монстр несся по тропинке огромными прыжками. Мы опомнились лишь после того, как он промчался мимо. Тогда Холмс с Дрисколлом выстрелили одновременно, мой выстрел тоже запоздал лишь на миг - и раздавшийся вслед за этим пронзительный вопль убедил нас, что по меньшей мере одна из пуль или картечин попала в цель. Чудовище не остановилось, оно продолжало мчаться вперед, но мы тоже сорвались с места: кто уязвим, тот и смертен, и если это существо ранено, значит, его можно убить.
Боже, как бежал в ту ночь Холмс! Я со студенческих годов считаюсь мастером экзоскелетного бега, но он опередил меня на такое же расстояние, на какое я сам опередил старшего сержанта в его устаревшем стимоходе. Не думая уже о маскировке, мы с грохотом и лязгом взбежали на гребень холма - и увидели, как сэр Генри замер в беспомощной позе, не сводя глаз с чудовища.
Холмс, по-видимому, приберегал заряд во втором стволе, но я выстрелил на бегу, потом еще и еще. Дрисколл, кажется, остановился - и раз за разом стрелял с места: я слышал, как каждая пуля попадает в цель.
- Именем закона, стой! - донесся сзади выкрик маленького сыщика и я понял, что он преодолел свой страх, но не полицейские привычки. - Ты арестова...но!
Потом Лестрейд залпом разрядил оба ствола - но, кажется, по все той же полицейской привычке, в воздух. Во всяком случае, никто из нас не упал (старший сержант продолжал стрелять с прежней меткостью), зато, судя по звуку, сам инспектор, пошатнувшись от отдачи, не удержал свой стимоход на ногах.
Однако не падал и исполинский пес, казалось бы, буквально изрешеченный нашими выстрелами. Еще мгновение - и он бросился на сэра Генри, беззащитного в своем открытом экзоскелете, одним прыжком сшиб его наземь, как кеглю... В следующий миг огромные клыки должны были сомкнуться на горле баронета; но Холмс уже был рядом. Я не вполне сумел рассмотреть, что произошло, однако, кажется, мой друг бесстрашно сунул в пасть монстра левую руку, защищенную пластинчатым наручем "мура", а правой рукой направил ему в основание шеи свое оружие - и выстрелил.
Заряд серебряной картечи в упор отшвырнул зверя на несколько шагов. Адская собака взвыла в последний раз, яростно щелкнула зубами, повалилась на спину и, судорожно дернувшись, замерла.
У всех, кто прошел Афганистан, остается привычка считать выстрелы - и на всякий случай оставлять последний патрон. Я приставил дуло револьвера к застывшей в мертвом оскале морде поверженного чудовища, но выстрелить мне не пришлось: подоспел Дрисколл. Опустевший револьвер уже был у него в кобуре, а в руке - обнаженная катана.
- Посторонитесь-ка, сэр...
- Ни в коем случае, - бесстрастно произнес Холмс.
Старший сержант, кажется, ожидал чего-то подобного.
- Не тот клинок, сэр? - деловито уточнил он.
- И не та рука. Ладно, это все потом. Ватсон, превращайтесь из солдата обратно в доктора: требуется ваша профессиональная помощь.
Мы склонились над Генри Баскервилем, расстегнули крепления его стим-костюма - и возблагодарили судьбу, убедившись, что баронет жив и даже не ранен. Через несколько секунд веки у сэра Генри дрогнули.
- Вы же прихватили с собой бинты, Ватсон? - негромко спросил Холмс, убедившись, что наш друг приходит в себя. - Дайте-ка мне.
- Шерлок! Вы...
- Да нет, мне тоже повезло. Но перчатка не сплошная, а такую кровь все-таки желательно стереть с кожи как можно раньше. Еще бинт, будьте так добры. И флакон со спиртом. Нет-нет, спасибо: я справлюсь сам.
- Боже мой! - прошептал баронет, садясь. - Что это было?
- Проклятие рода Баскервилей, - сказал Холмс. - Несколько минут назад вы сидели с ним за одним столом.
- Что?!
- Ваш кузен: при случае присмотритесь внимательней к портрету Гуго в главном зале. Некто Стэплтон, он же Ванделер, он же сын Роджера Баскервиля, приходившегося сэру Чарльзу младшим братом. Но вообще-то это проклятие давно живет в крови Баскервилей - и вот сегодня нам удалось от него избавиться. То есть удастся. Надеюсь, - Холмс помрачнел.
- Боже мой! - повторил сэр Генри. Дрожащей рукой потянулся было к распростертому на обочине телу черного пса - но так и не решился прикоснуться. - Это... мой брат? Мой двоюродный брат?! Откуда вы все это знаете?!
- Некоторые, самые невероятные подробности - из старинного манускрипта, обнаруженного доктором Мортимером. Остальное - дедуктивный метод плюс рутинная сыщицкая работа... Но давайте подождем инспектора, чтобы не пересказывать все для него отдельно.
Лестрейд уже приближался, охая, кряхтя и лязгая разболтавшимися креплениями стимохода. Он заметно прихрамывал, но серьезных повреждений, кажется, не получил. Разряженный хоудах держал в левой руке как дубинку, а в правой был "герсталь", словно инспектор, опоздав к месту схватки, теперь собирался перестрелять нас и сам застрелиться напоследок.
Дрисколл покосился на пистолет, явно вспомнил слова Холмса про три лишних патрона в обойме и взглядом сосчитал присутствующих. Уголок его рта слегка дернулся.
- Да, конечно: этот субъект предпринял некие шаги, которые могли бы сбить с толку любого сыщика, - как ни в чем ни бывало продолжил свое повествование Холмс, когда инспектор подковылял вплотную. - То есть почти любого. Он даже наведался в лондонский питомник Росса и Менгласа, что на Фулхем-роуд, и купил там сторожевого пса, помесь мастиффа с бладхаундом, очень похожего на него после... трансформации, но, разумеется, даже близко не столь ужасного. Эта собака сейчас, надо думать, сидит на цепи в заброшенной лачуге рудокопов: прямо посреди Гримпенской трясины есть островок...
- Возле старого рудника? - баронет уже полностью пришел в себя.
- Именно там. Потом Стэплтон, вероятно, собирался пса застрелить: может быть, устроив сперва его нападение на каких-нибудь случайных прохожих. Это позволило бы ему предстать в героическом ореоле "победителя собаки Баскервилей", существующей отдельно от него. Но на самом деле...
Несколько минут мы сидели молча. В век пара и электричества допускать существование оборотней - нонсенс, дикарское суеверие. Но никто из нас не мог и никогда не сможет забыть то, что видел этой ночью. А еще важнее - что чувствовал при этом.
Лестрейд наконец спрятал бесполезный "герсталь". Сэр Генри зябко передернул плечами.
- Насчет сабли понятно, - глядя прямо перед собой, произнес Дриссколл. - Впрочем, не совсем. Что - не получится?
- Получится... - вздохнул Холмс. - Эта плоть совершенней обычной, однако она тоже уязвима. Но... проклятие рода Баскервилей можно снять лишь по правилам. Иначе число оборотней в этом роде останется прежним. А если учесть, что весь род сейчас состоит только из одного человека...
Сэр Генри снова вздрогнул.
- Во всяком случае, так гласит легенда, записанная в том самом манускрипте, - голос Холмса сейчас звучал почти виновато. - А она, как мы имели несчастье убедиться, верна именно в таких деталях, которые выглядят абсолютной фантастикой.
- Допустим... - неохотно кивнул старший сержант, - А мой брат - он вам был нужен для того же, что Макдуф в "Макбете"?
И тут же процитировал:

- Я защищен заклятьем от любого,
Кто женщиной рожден...

Я не слишком удивился: уже давно было ясно, что Дрисколл не так прост, как кажется. Сейчас скорее приходилось опасаться за престиж моего друга, в образовании которого зияли совершенно необъяснимые пробелы. К счастью, Холмс без малейшей паузы продолжил цитату:

- До срока из утробы материнской
Был вырезан Макдуф, а не рожден!

Да, нечто похожее там и говорится. "Знайте же, что только до рассвета, только клинком, отведавшим живой крови в не бесчестном бою, и только рукой того, кто не был рожден на свет, может быть снесена голова Черного Зверя и так прервана цепь тех перерождений, кои издавна поражают наш род, равно обрушиваясь на виновного и невинного. Но доколе сего не произошло, заклинаю: остерегайтесь выходить на болото в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно"... - Холмс перевел дух. - Доктор Мортимер, правда, подумал не о "Макбете", а сразу о кесаревом сечении. Но он ведь вообще не слишком серьезно отнесся к этому документу - а вот я сразу вспомнил об одной, гм, династии лондонских полицейских. Надеюсь, вы на меня не в обиде: молодому Томасу предназначалась роль того, кто нанесет завершающий удар, да и в вашем прибытии я тоже был уверен - вместе с младшим братом, не вместо него!
Дрисколл-старший неопределенно пошевелил пальцами, но промолчал. Зато Лестрейд, слушавший рассказ моего друга со все возрастающим изумлением, не выдержал:
- Послушайте, Холмс! Ладно, что сделано, то сделано, но в следующий раз все-таки предупреждать нужно о таких вещах!
- Следующего раза не будет.
- Да уж, даже этого слишком много... Между прочим, чего мы ждем?
- Чуда, - грустно ответил мой друг. - Я вовремя известил Бэрримора - но ему придется проявить поистине чудеса изобретательности. Стим-экипажа с подходящим кузовом в усадьбе нет, конный экипаж тоже не годится: лошадям ведь не объяснишь, что Черный Зверь мертв. А своим ходом...
Не договорив, он стремительно вскочил. Мы, все остальные, тоже. Со стороны Баскервиль-холла приближался звук шагов.
- Поздравляю, сэр Генри! - торжественно произнес Холмс. - Ваш дворецкий действительно сумел сотворить чудо.
Я присмотрелся - и не поверил своим глазам. Сперва мне показалось, что к нам приближаются закованный в латы рыцарь и его оруженосец, потом - что это осужденный и палач: в лунном свете на фоне тумана фигуры выглядели абсолютно фантастически и впору было поверить, будто на болотах время повернуло вспять, выпуская в мир пришельцев из прошлого. Только потом я сообразил, что вторым идет Бэрримор, шатающийся от усталости, с огромным мечом-клеймором на плече, а первым... я протер глаза - "электрический джентльмен", фехтовальный голем из тренажерного зала.
- Бэрримор! - воскликнул баронет. - Что с вами?!
- Простите, сэр... - голос дворецкого звучал хрипло, - пришлось повозиться. Эта штука не предназначена для долгих прогулок, да и на поворотах дороги ее направлять трудно: все норовит держать "направление атаки"... Надеюсь, мы пришли вовремя, сэр?
- Но вы едва стоите! Вы что, тащили его на себе?
- Не его, сэр, - Бэрримор вытер пот. - Сменные аккумуляторы. На всю дорогу - три неподъемных, проклятых, ПРОКЛЯТЫХ аккумулятора, прошу простить меня, сэр... Последний только милю назад установил.
Сэр Генри шагнул вперед и молча обнял дворецкого.
- А что это за меч? - подозрительно поинтересовался маленький сыщик.
- Клеймор лорда Кларендона! - в один голос произнесли Баскервиль и Бэрримор. Затем баронет натужно усмехнулся и хлопнул дворецкого по плечу: - Бэрримор долго натаскивал меня по этому предмету, так что я без запинки могу ответить на любой вопрос о фамильных портретах и фамильном оружии. Среди наших предков хайлендеров не было, но это трофей, взятый в битве при Карбисдейле. Там его лордство, сломав свой палаш, какое-то время этим мечом и рубился. К концу сражения клинок был во многих местах выщерблен и в крови по рукоять, а сам Кларендон получил четыре раны. Да, этот клеймор подходит. И рука тоже. Бэрримор, установите, будьте так добры, программу "атака номер пять"...
Генри Баскервиль оценивающе взглянул на меч, на руку истукана, на труп оборотня - и тут же отвел глаза. Впрочем, через пару секунд собрался с силами и вновь посмотрел.
На земле лежал Черный Зверь, ничем не напоминавший человека, которого мы знали под именем Стэплтона. Шерсть мертвого вервольфа при свете луны вдруг засверкала, как серебро.
- Э-э, нет: пожалуй, "номер одиннадцать", - задумчиво произнес баронет. - Наверно, лучше я сам ее установлю.

* * *

А теперь мое странное повествование подходит к концу. Записывая его, я старался, чтобы читатель делил вместе с нами все те страхи и смутные догадки, которые так долго омрачали нашу жизнь и завершились такой трагедией.
Разумеется, голем, предназначенный быть спарринг-партнером, не рассчитан на то, чтобы пешком преодолевать значительное расстояние. Но заданную ему фехтовальную фразу он выполняет безупречно: два взмаха на верхнем уровне, шаг, колющий выпад, защита... И - мощный вертикальный удар с припаданием на колено.
Огромный меч порхал в его железной руке словно тренировочный эспадрон.
Старший сержант с профессиональным интересом смотрел, как длинный клинок, со свистом рассекая воздух, устремился вниз. Я не любитель таких сцен, слишком неприятные воспоминания они вызывают. Поэтому я отвернулся - и, как выяснилось, не единственный. Холмс тоже не пожелал увидеть своими глазами, как род Баскервилей освобождается от тяготеющего над ним проклятья. Он старательно протирал бинтом левый наруч своего экзоскелета. Наруч - или...
- Шерлок!
- Не волнуйтесь, мой дорогой друг, - Холмс невесело улыбнулся. - Просто я испачкался в этой крови сильнее, чем сперва показалось.
- С вами все в порядке?! Давайте я осмотрю...
- Нет-нет, оснований для беспокойства никаких. Просто еще одно маленькое пятнышко...
На мой взгляд, бинт был измазан кровью что-то уж слишком густо, но я мог и ошибиться: ночью, в тумане, при изменчивом лунном свете.
Ведь мог же?
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"