Марфа Ивановна казалась себе женщиной деловой и серьезной. Она работала заместителем директора средней школы в маленьком провинциальном городке, и это ее вполне устраивало.
Коллеги прозвали Марфу "железной леди" и "стойким оловянным солдатиком" за ее преданность школе, советовали завести любовника, втайне надеясь, что за время состоявшегося романа Марфуши, они отдохнут от ее творческих изысков и педагогических требований.
Марфа Ивановна пропадала в школе до позднего вечера и возвращалась с работы домой, потеряв всякий интерес к жизни. Вот и сегодня, в свой выходной день , вместе с вожатой, Натальей Александровной, учительницей вторых классов Агнессой Львовной и группой чтецов-второклассников она направилась во Дворец Машиностроителей для поздравления шефов - производственников с пятидесятилетним юбилеем завода..
Около Дворца Машиностроителей царило праздничное оживление. Подъезжали машины с гостями из ближнего и дальнего зарубежья, собралась элита города, толпилось множество зевак, желающих попасть на торжество. Прорваться было трудно - омоновцы оцепили кордонами здание Дворца, тщательно проверяли пригласительные билеты.
-Хорошее начало! - вспомнила Марфа Ивановна о том, что забыла пригласительные
билеты дома, и теперь вся их творческая бригада явилась на торжество самозванцами.
Но, как обычно, Марфу Ивановну приняли за организатора праздника, послушно
пропустили во Дворец и пожелали спокойного, без эксцессов, юбилейного вечера.
Школьная бригада весело и шумно расположилась в служебном помещении за сценой. Марфа Ивановна стояла в центре помещения и смотрела в широко распахнутые двери куда - то за кулисы...Среди взволнованных, нарядных участников праздника она чувствовала себя неуютно. Заранее сожалела о напрасно потраченном времени. В мыслях своих была далека от этого юбилея, от этого Дворца, от дверей, в которые вроде смотрела, а вроде и не смотрела, а просто стояла, обернувшись лицом к сцене...
А в дверях неожиданно появился мужчина - в белом свитере, ковбойских полусапожках. Он бегло осмотрел, собравшихся в служебном помещении людей, задержал свой взгляд на Марфе Ивановне - их взгляды столкнулись!
Марфа Ивановна почувствовала странный толчок где - то в левом подреберье. У нее защемило под ложечкой, а по телу пробежало какое - то узнаваемое тепло, исходившее от его глаз. И эти глаза нашептывали ей о какой - то забытой любви, о чем - то важном , о чем она раньше помнила , а вот сейчас почему - то забыла...на ум ей пришлись какие - то слова, какие - то мелодии...Все краски и звуки поблекли. Время стало протекать гораздо медленнее или просто остановилось. Она ощутила легкую оглушенность и беспокойство. Это настораживало и пугало.
Мужчина по - прежнему смотрел ей в глаза, и взгляд его проникал в ее сознание, завораживал, обволакивал, заставлял ее сердечко биться так быстро, что оно, казалось вот - вот выпрыгнет из груди!
-Господи! - проговорила Марфа - Что со мной? - и снова посмотрела на мужчину, и опять
странные воспоминания нахлынули на нее. Она вспомнила большой каменный дом, в
котором никогда раньше не была, долгие зимние вечера у камина, прогулки в зимнем
саду. Снег, осыпающийся с веток деревьев. Губы, стынущие на морозе после поцелуев.
Она вспомнила вкус этих поцелуев, она вспомнила любовь, которой когда - то им
хватало на двоих...Но только было все это в какой - то другой ее жизни, в каком - то
другом временном измерении.
Марфа хотела рассмотреть лицо мужчины, но это у нее не получилось - она могла смотреть ему только в глаза - все остальное перестало существовать!
Она улыбнулась, но не ему, а самой себе и подумала о том, что все что было в ее жизни до сегодняшнего дня, было незначительным и ненужным.
Неожиданно громкие крики и истошный смех второклассников вернули ее в реальные события.
-Борис Моисеев! Борис Моисеев! - истошно кричали дети.
-Где вы видели Бориса Моисеева? - строго спросила она.
-Вон он! Вон он! Там стоит! - наперебой кричали малыши и показывали пальцами на мужчину, глаза которого так ее взволновали.
Мужчина сорвался с места и быстро сбежал вниз по ступенькам, туда, где стояла Марфа Ивановна. Он чуть было не сбил ее с ног. Они столкнулись - глаза в глаза! От неожиданности она сказала: " Ой, здравствуйте!"
-А мы знакомы. - не то спрашивал не то утверждал он.
-Нет. Мы незнакомы! - ответила она и обрадовалась тому факту, что они незнакомы.
-А почему? - спросил он. - Почему мы незнакомы?
Ей показалось, что коридорчик, в котором они стояли, и через который выходили на сцену и в обратном порядке участники концерта, закружился, и все в нем закружилось и завертелось, и зазвенели рождественские бубенчики.
-Вы не ответили на мой вопрос. - повторил он. - Разве мы с вами незнакомы?
-Вы не можете меня знать! - испугалась Марфа. - Я человек неизвестный!
-А я известный? Ну и чем же я так известен? - он как будто осуждал свою известность и завидовал ее неизвестности.
Минут десять - пятнадцать назад он столкнулся с этой женщиной в фойе Дворца Машиностроителей, но она не узнала его, хотя толпы поклонников бежали к нему со всех сторон за автографами. Она даже не отметила в своем сознании, с кем перебросилась несколькими фразами и сейчас об этом тоже не вспомнила.
-Ну и кто я по - вашему? - спросил он.
-Вы Игорь Моисеев! - произнесла она, уверенная в том, что он Игорь , и не понимала, почему все называют его Борисом.
-Борис. - тихо сказал он. Она удивленно смотрела на него и не понимала, о чем он говорит.
-Я Борис, - повторил он, внимательно рассматривая Марфеньку.
-Ой, простите, я ошиблась. - быстро - быстро проговорила она. - Мне показалось, что вы Игорь. Мне почему - то все время хочется называть вас Игорем.
-Да? - улыбнулся он одними глазами.
-Когда я со своими друзьями говорю о вас, то почему - то все время называю вас Игорем, а меня все время поправляют и говорят, что вы Борис.
Мужчина посмотрел Марфеньке в глаза, потом его взгляд пробежал по ее лицу, погладил Марфенькин лоб, щеки и остановился на ее губах. Теперь он смотрел только на ее губы.
-Поправляют, - повторил он ее интонацией. - А когда вы говорите обо мне, вы все время смеетесь!
-Почему смеемся! - рассердилась она. - Мы не смеемся!
-Сколько агрессии! - отметил он и опять впился взглядом в ее глаза и губы.
-Когда мы говорим о ваших песнях, - начала было она, но он перебил ее.
-А когда вы говорите о моих песнях, это значит, вы говорите обо мне?
-И тогда я почему - то называю вас Игорем!
-А все знают, что я Борис, - завершил он ее фразу.
Он задумался о чем - то, смотрел на Марфеньку нахмурившись, и как бы размышляя над тем, кто же все - таки она такая? Наверное, одна из его фанаток, наверное, была на его концерте, наверное, знакома с его творчеством...Однако, что - то не совпадало. Первая их встреча в фойе Дворца Машиностроителей перечеркнула все его доводы.
А было это так. Вместе с группой артистов он вошел во Дворец Машиностроителей и остановился в фойе, где их должен был встречать директор Дворца. Среди людей, толпившихся у гардероба, он заметил эту женщину и направился ей навстречу.
Женщина стояла в центре фойе и смотрела через парадные двери куда - то на площадь. Она находилась вне времени и места действия и , казалось, кого - то ждала. Он подошел к ней и громко сказал:
-Здравствуйте!
Она также весело и громко ответила ему:
-Здравствуйте! - и продолжала смотреть через парадные двери куда - то на площадь.
-Ну и куда же нам пройти? - спросил он, удивляясь такому скромному приему.
-Туда! - она махнула рукой в сторону гардероба.
-Может, вы меня проведете и разденете? - вежливо спросил он.
-Почему я должна вас раздевать? - удивилась она, но заметив, что он не шутит, спросила:
-Я похожа на гардеробщицу?
Он виновато посмотрел на гардеробщиц , и как бы извиняясь за тон Марфы Ивановны, ответил:
-На гардеробщицу вы не похожи. Думаю, вы администратор.
-Я замдиректора, - возразила она, удивляясь тому, кто он вообще такой.
-Тогда почему вы не хотите меня раздеть? - он вдруг развеселился и ждал от нее ответа.
-Вас раздеть? - язвительным тоном переспросила она. - Прямо здесь?
Он рассмеялся. Попытался перехватить ее взгляд - это было невозможно. Ее взгляд ни на ком не задерживался. Она вроде и смотрела ему в глаза, а вроде и не смотрела, а смотрела куда - то сквозь него.
-Вы приглашенная! - догадался он.
-Нет! Меня никто не приглашал! - ответила, как отрезала.
-Тогда что вы здесь делаете, - почему- то рассердился он. Она на миг заглянула ему в глаза, задержала взгляд на его лице. Он увидел ее зрачки - узкие и холодные! И подумал о том, что она смотрит не ему в глаза, а через его глаза заглядывает в глаза кому - то другому - тому, кого она любила, о ком помнила, но кого нет на этой бренной земле.
"Может быть, потому она и смотрит все время на двери?" - подумал он и отвернулся от нее. Ему стало как - то зябко, как - то не по себе. А она уже забыла о нем , и лишь странное предчувствие кольнуло ее в сердце.
-Тогда кто же вы?- снова спросил он, пытаясь вспомнить, где встречал ее раньше.
-Поздравитель! - ответила она таким тоном, что если бы люди, которых она пришла поздравить, слышали об этом, то вряд ли обрадовались ее приходу.
-Тогда зачем вы сюда пришли? - он не понимал, почему на этом празднике нашлось место для посторонних .Она не стала ему отвечать, подумала только о том, сколько времени ей придется здесь "проторчать" и перемерзнуть в неотапливаемом Дворце из - за какого - то дурацкого поздравления.
А тут кто - то крикнул: "Смотрите! Борис Моисеев!" - в толпе зашумели, заулыбались, стали подходить к ним и окружать плотным кольцом.
-О ком это говорят? - спросила она без тени любопытства. Она была так далека от его имени.
Он оглянулся и крикнул собравшейся толпе, как кричат случайно привязавшимся по дороге собакам и кошкам: "Где? Где Борис Моисеев???" - и это прозвучало, как- "Брысь!Кто его видел?!" - и все разошлись, пристыженные, что могли так обознаться.
-Почему такой ажиотаж? - спросила она. - Может, этот певец сегодня приедет? - она не назвала его по имени. - Говорят, будет московская эстрада, - сообщила равнодушным тоном и снова уставилась в парадные двери и смотрела куда - то за площадь.
Эта женщина никогда не интересовалась его творчеством. И тогда он спросил:
-А зачем нам нужен этот Борис Моисеев? Зачем он нам такой?
Она переспросила:
-Какой такой?
-Ну вот такой! - в его ответе звучал вопрос.
-Педрилла? - не поняла она. Он отшатнулся от нее, но, справившись с обидой, продолжил разговор.
-Это что - то новое, я такого... слова еще не слышал.
-А он такой? - она смотрела на него так доверчиво, так наивно, что он не захотел ее обижать.
-Нет, он не педрилла и не голубой. Хотя, слово "голубой" мне нравится больше.
-Почему?
-Посмотрим на это слово, видите , какое оно? - он произнес это слово по слогам - Го-лу-бой!
И она неожиданно для самой себя увидела это слово. Оно было все воздушное, доброе, эфемерной легкости. Она радостно заулыбалась.
-Нравитcя? - сердито спросил он.
-Да.
-Почему?
-Небо голубое! - она вспомнила небо, речку и небо в речке! И снова заулыбалась.
-А что еще голубое? - все еще сердился он.
-Цветы!
-Где вы видели цветы голубые? -еще более сердито спросил он.
-В поле. Колокольчики!
-Сорняки? Репей?
Марфе не понравилось, что колокольчики он сравнивает с сорняками.
-Это скромные цветы, неброские, их сразу не заметишь! Очень красивые! - она рассердилась. - А вам, наверное, нравится все яркое, экстравагантное, дорогое!?!
Он задумался над тем, какое ему все нравится, а она была готова с ним поссориться. Но тут подошел администратор Дворца Машиностроителей и прервал их разговор.
-Извините, - сказал администратор, - но вас уже ждут.
-А я вот тут просил женщину, чтобы она меня раздела.
-А почему вы просили ее об этом, когда я вас ждал у дверей, - оправдывался администратор.
-А я , может быть, хотел, чтобы меня раздела эта женщина, - он заглянул Марфе в глаза, а она неожиданно спросила:
-Почему у вас шапка такая?
Он переглянулся с администратором.
-А какая у меня должна быть шапка?
-С дыркой на макушке! - сообщила Марфа.
-С чем??? - испуганно переспросил администратор.
-Ну вот здесь, - она указала Моисееву на макушку, - могла бы быть дырка!
-А я , может быть, у себя самого на макушке дырку прикрываю, - улыбнулся он. - А почему вы так заинтересовались моей шапкой?
-Сейчас модно "хвостик" через дырку в шапке выставлять. Вот здесь и вот так! - она показала, где и как модно выставлять "хвостик"
-Хвостик? - переспросил в замешательстве администратор. - Хвостик, по - моему, в другом месте растет. - он подмигнул Моисееву.
-Но у вас прическа такая! - сказала она.
Он опять увидел ее зрачки - узкие и холодные. Она смотрела вроде и на него, а вроде и не на него, а куда -то сквозь него.
-А я ведь в шапке. - сообщил он ей.
-Ну вот же, - указала она рукой на его макушку, - очень милый, светлый "хвостик".!
Администратор закашлялся и поспешно сказал Моисееву:
-Идемте, пожалуйста, отсюда поскорее! Вас все уже заждались!
-Хорошо, - ответил он. - Идемте! - и снял шапку, и все, кто стоял рядом, засмеялись, - такая неожиданная у него была прическа: весь затылок выбрит, как у японца, и только на макушке красовался веселый озорной "хвостик", перетянутый декоративной резинкой.
А она уже не увидела, не заметила и не запомнила всего, что произошло. Это был "транзитный" эпизод в ее жизни.
Всякое общение с людьми эта женщина воспринимала, как слепой дождик,- вроде есть и вроде пронесло. А вроде и так хорошо, потому что всегда солнечно! Все, что происходило в ее жизни , не задерживалось в ее сознании, отлетало так же быстро, как и осенний загар. Она всегда оставалась "ТАБУЛА РАЗА" - чистым холстом, на котором можно было нарисовать ее портрет, каждый раз по - новому.
Он хотел улыбнуться ей на прощание, но она уже смотрела через парадные двери куда - то за площадь.
Но вот теперь они снова столкнулись и снова в дверях, и снова она смотрела на него так, будто общалась с кем - то через его глаза по ту сторону реальности...Его насторожил этот взгляд, он подумал : "Врешь! Ты просто моя фанатка и хорошая актриса!"
-Вы были на моих концертах! - заявил он.
-У меня нет времени и денег на концерты! - возразила она.
-А сколько ,по-вашему, стоит билет на мои концерты? - поинтересовался он.
-Долларов двадцать или сто.
-Почему вы думаете, что сто? - он снова разглядывал ее как сувенир на рождественской елке.
Она не ответила.
-Тогда, где? - потребовал он ответа. - Где мы с тобой виделись?
-Нигде! - отрезала она.
-Нигде? - переспросил он.
-Никогда!
Он внимательно посмотрел ей в глаза.
-Чувствуешь, слово - то какое? НИКОГДА?
Ее насторожило и испугало это слово. Ей показалось, этот мужчина мог материализовать любое слово, любой звук, цвет, любое движение души! Он мог потрогать все это руками, пощупать, перебросить с ладони на ладонь, продемонстрировать, словно видеозапись, опробовать на вкус. Заставить других прочувствовать вместе с ним, и, прочувствовав, отпустить обратно.
-Ну и по каким приметам вы меня узнали? - взгляд его стал лукавым, обольстительным. Она ощутила идущую от него волну веселья и радости и снова услышала звук рождественских бубенчиков. Испуганно поежилась, ей показалось, кто - то рядом проскандировал: "По идущим в школу детям городов и деревень!" Она оглянулась, увидела двух парней, похожих на близнецов, с черными, до плеч волосами. "Из группы Моисеева!" - отметила про себя и снова ощутила эфемерность, нереальность всего происходящего...
-Вы что же это , разбросали по городам и весям своих детей? В каждом городе и в каждой деревне оставили по ребенку? - сердито выговаривала она ему.
Казалось, он только на миг удивился ее словам, он всматривался в ее улыбку, в ее глаза. Он вдыхал и вбирал в себя ее смущение, ее робость.
-Весям? - переспросил он. - Весной? Значит, весной я оставил своего ребенка? -он подумал, что этого брошенного ребенка эта женщина родила от него весной...и согласился с этим!
-Весям, означает по деревням! - возмутилась она.
-Я никогда не был в деревне! - с сожалением произнес он , пытаясь разобраться, почему она все это говорит и подумал: " Ты хочешь объявить меня отцом своего ребенка?"-оглянулся по сторонам в ожидании, что же сейчас произойдет. В его глазах был только один вопрос: "Зачем ты это сделала? С какой целью? Кто ты?" - потом подумал, что был бы не против найти в этом городе своего ребенка, пусть даже и от этой женщины, но она снова разгадала его мысли, а он опять светился радостью и весельем.
-Вы спросили, по каким приметам я вас узнала? А ваши мальчики, она кивнула в сторону "хвостатых" близнецов, - сказали: "По идущим в школу детям городов и деревень!"
Он рассмеялся:
-Но как вы догадались, что эти мальчики мои? На них -то это не написано! - он улыбнулся своим хвостатым близнецам, а те улыбнулись ему в ответ. - И потом, они сейчас ничего не говорили! - он заглядывал ей в глаза в ожидании, как она поступит дальше. А у нее от волнения дыхание перехватило , ей показалось, она теряет равновесие и сейчас может упасть! Все вокруг закружилось, завертелось и зазвенели рождественские бубенчики! Она схватилась руками за его свитер и не отпускала. Но тут подбежали его мальчики, они готовы были оторвать ее от свитера своего руководителя, но он взглядом приказал : "Не тревожить!"- и как - то очень ласково, очень нежно посмотрел на Марфеньку.
-Простите. - испуганно проговорила она. - У меня закружилась голова.
-Я знаю. - ответил он ей ласково. - Я все про тебя знаю!
Происходило то, чего она не понимала, и в чем не давала себе отчета. Она решила немедленно уйти из Дворца машиностроителей и забыть о том, что с ней приключилось. Подалась было к дверям, но он встал у нее на пути и почти сдвинул куда-то в коридор к запасному выходу на лестницу...Теперь он стоял совсем близко. Бесцеремонно и требовательно рассматривал Марфеньку. Его взгляд пробирался куда - то ей под свитерок, останавливался у нее на губах и возвращался к ее глазам...Она отвернулась, подумала, что так он испепелит ее взглядом, испепелит всю, без остатка, а пепел развеет над городом, и в каждой пылинке этого пепла будет пульсировать ее любовь.
-Давай, убежим! Бог с ним, с концертом! - потребовал он.
-Куда? - удивилась она.
-Неважно куда!
-Но зачем? - зачем было куда - то убегать, если через пять минут они разбегутся, каждый в свою жизнь?!
-Ты бы ушла со мной, если бы знала зачем? - изумился чему - то он. - Тебе платят за это?
-За поздравление? - не поняла она. - Это моя работа.
-Эх ты, учителька, - вздохнул он. - Видно, плохо ты в школе училась. Ты была плохой ученицей.
-Неправда, - возразила она. - Я была одной из первых учениц!
Он передразнил ее: "Я была первой ученицей!!!" - повернулся к ней спиной и стал одним из толпившихся у сцены людей. Он не смотрел на Марфу, не подходил. Не обращал на нее никакого внимания.
-Хам какой - то! - подумала она и обрадовалась тому, что ее реальность, ее восприятие жизни к ней вернулись. Она стала слышать. видеть, ощущать и понимать себя. Она радостно улыбалась всему свету, так как снова стала самой собой - заместителем директора средней школы, железной леди, стойким оловянным солдатиком.
Но он опять подошел к ней, опять заглянул в глаза и опять она ощутила . что попадает в поле его магического обаяния. Она тяжело вздохнула и старалась не смотреть в эти его , дурманящие душу , глаза. Только так она могла защититься от него.
-Где твой муж? - спросил он. - Здесь? Где он?
-Бывший муж живет в Москве. У меня нет мужа.
-Ничего бывшего не бывает. Ни в этой жизни, ни в прошлой, раз уж ты так за прошлое держишься.
-Но он бывший муж! - настаивала Марфенька.
-Все, что было в прошлом, всегда идет рядом или за нами.
Она не понимала. К чему он все это говорит.
-Ну вот, к примеру, - объяснял он ей,- как про тебя говорят со стороны твоего мужа? Они говорят так: "Она жена...", - он подал ей реплику. - Чья ты жена? Как зовут твоего мужа? Кто он по профессии?
-Дмитрий Борисович Бессонов. Режиссер.
-Вот! - продолжал он ее воспитывать. - Ты жена Дмитрия Борисовича Бессонова. Театрального режиссера. - он посмотрел на нее так, будто хотел сказать: "Вот и я теперь про тебя кое-что знаю, а то все неизвестная, да неизвестная.."
Она смутилась. Он перехватил ее смущение, перебросил с ладони на ладонь и вернул ей обратно.
-Так вот где , оказывается, театральные режиссеры держат своих жен! - сказал так, будто театральные режиссеры отправляют своих жен в ссылку.
Она смотрела на него удивленно и растерянно и не отвечала.
-Это твои дети? - он указал на ее второклассников. - Где твои дети? С кем они сейчас?
-У меня взрослый сын. Учится в Минске.
-Муж в Москве, сын в Минске, а тебя что сюда занесло?
Она не ответила. Тогда он подошел к Агнессе Львовне и тихо спросил: "Она живет одна?"
-Да. - ответила Агнесса Львовна.
-Совсем - совсем одна? - переспросил он и посмотрел на Марфеньку так, будто ее некому защитить, и каждый, кому вздумается, может обидеть ее. А она , вот такая беззащитная, стоит сейчас перед ним и некому ее пожалеть.
-Многие так живут. - вздохнула Агнесса Львовна, вспомнив про свою одинокую жизнь. -А вас что сюда занесло, на юбилей?
-Случайность, -ответил он.
-Вот и ее сюда случайность занесла! - сообщила Агнесса Львовна.
-А случайность на случайность дают что? - спросил он у Агнессы Львовны, - и сам себе ответил, - а случайность на случайность дают событие. К тому же, рождественские дни...пятница...
Марфа подумала, что он суеверен и переспросила: "Какая пятница?"
-Стра-а-а-шная пятница, - ласково ответил он и снова закружил , завертел ее своим взглядом.
Она отвернулась от него и стала смотреть куда - то в двери. Но он подошел с той стороны. куда она смотрела.
-Скажи, твой муж до Москвы работал здесь? - он постучал каблуком в пол. - В этом театре?
-Это не театр. Это Дворец. - сообщила Марфенька.
-Дворец? А ты в нем принцесса?
-Я не принцесса. - возразила она. - Я работаю в школе.
-А вы щелкунчик! - вмешалась в разговор Агнесса Львовна.
-А вы орешек! - отпарировал он ей. - Знаем мы такие орешки! - он повернулся к Агнессе Львовне спиной, подхватил Марфеньку под локоть и вывел ее на запасную лестницу, подальше от посторонних глаз. Марфа хотела возмутиться, но не успела.
-Согласитесь, - сказал он, - здесь гораздо спокойнее, чем там , в суматохе, когда об вас все толкаются и мешают разговаривать. Какие нахалы!
-Да! - согласилась она. - Нахалы! - и хотела вернуться к своим второклассникам, но он не пропустил ее.
-И вы теперь не признаете театр, потому что обиделись на театр? - продолжал он разговор и наступал на Марфеньку так, что она поднималась все вверх и вверх по лестнице.
-У нас в театре нечего смотреть, вечное ощущение пыли и грязи. - растерялась она.
-Грязь??? - он подумал о том, с какой грязью пришлось столкнуться этой женщине, но сопоставив слово " пыль" и слово "грязь", переспросил : "Атмосфера такая?" - вспомнил о своих концертах , и глаза его засветились безудержной радостью.
-А здесь сцену чисто вымыли? Ты не забыла проверить? - строго спросил он.
Марфа подумала, что пора бы и рассердиться на него, но не рассердилась. На этого человека невозможно было сердиться. Он озорничал и проказничал, словно ребенок. Был прост и доступен в общении, весь светился радостью, и это уравновешивало их отношения.
-В нашем театре сейчас безвластье и безвременье, - это сказывается на постановках. - объяснила она.
-И потому ты не ходишь в театр? - улыбнулся он.
Она не ответила.
-А где ты обычно сидишь в зале? В ложе, или там тоже пыль и грязь? - он улыбнулся рифме " в ложе тоже" и ждал ответа.
-Не все ли равно, где я сижу? - не захотела отвечать Марфа.
-И все - таки, обиженно спросил он. - Где ты обычно сидишь в зале?
-Я сижу в зале, где-нибудь сзади!
-Ох! - воскликнул он. - Как сказано! - и поморщился, как от кислого яблока и повторил как стишок, - А где ты сидишь в зале? А я сижу в зале! - и разозлился. - А я сижу в заде!
-Я сказала сзади, а не в заде!
-Так ты любишь сзади, а спереди сидеть не любишь?
-Впереди сидеть я не люблю, - начала было она. но заметив его нахальный взгляд , возмутилась. - Не хамите мне!
Он развел руками: "Ну что вы? Ну как можно?- теперь он смотрел на Марфу Ивановну и думал : " Да она никакая! Некрасивая! Немолодая! Вот какая!". И это его радовало, и он готов был спеть ей какую - то песенку про каких - то девчонок. Которые сидят по домам, как камешки, и ничего в жизни не смыслят! - но она снова разгадала его мысли.
Ему показалось, что эта женщина подсматривает за ним, подслушивает его мысли, различает мелодии и слова песен, которые постоянно вертелись в его голове.
-Ты не зритель. - сказал он ей. - Ты наблюдатель.
-Как это? - спросила она.
-Ты наблюдаешь, правильно ли актер играет свою роль, как режиссер выстраивает свой спектакль, соответствуют ли декорации и свет задуманному.
-А как надо смотреть? - не понимала она.
-Надо просто слушать. Просто смотреть и радоваться и получать от этого удовольствие.
-Расслабиться, когда тебя насилуют?
-С такими, как ты, наблюдателями, трудно общаться, трудно работать, вздохнул он, - а сегодня на концерт, думаю, придут одни наблюдатели, - он почувствовал себя неуютно и сожалел. Что поделился с этой женщиной своими опасениями.
Она не ответила. У нее были свои мерки по отношению к искусству.
-Ну и какой режиссер нравится тебе сейчас? - спросил он мрачно?
Она хотела ответить, что этот режиссер он, но почему - то сказала : "Тарковский!"
-У, ностальжи! - недовольно произнес он. " Ностальжи" было сказано про Марфу, и она обиделась за себя и за Тарковского.
-Какой человек подсказал тебе фильмы Тарковского посмотреть? - взгляд его был ироничным, тон насмешливым.
-Сама как -то определилась в своем выборе. - ответила она. - смотрела-смотрела разные фильмы и выбрала для себя Тарковского , Филлини, Бергмана.
-А после них тебе все неинтересно, - заявил он. - Назови хотя бы две этикетки его фильмов. Понимаешь , о чем я говорю? Ну вот, к примеру, к фильмам "Ностальгия" и "Жертвоприношение".
-Свеча в руке и Дерево.
-Чему тебя Тарковский научил?
-Не научил. Заставил. Заставил по - иному смотреть на такие понятия, как ЖИЗНЬ.СМЕРТЬ.ДУША. Объяснил суть этих явлений : ЖИЗНИ.СМЕРТИ.ДУШИ. Раскрыл понятие СВЯТОСТИ, трагедии раздвоенности плотского и духовного, объяснил,
что самым мучительным пороком является ГОРДЫНЯ от иллюзии, что человек НЕЗАВИСИМ и ему ничто не угрожает.
Он смотрел на нее, как на послушную ученицу, а она оживилась, стала говорить еще что - то о своем понимании жизни, о душе , о святости , о сыне, о маме...
Он почти не слушал, о чем она говорила, так как знал все, что она могла сказать. Он просто смотрел на нее. Просто радовался, а глаза его по-прежнему говорили : "Давай убежим!"
Она вздохнула. Отвернулась от него. Стала смотреть в окно. Он прислонился к стене и тоже стал смотреть в окно - вроде на небо, а вроде и не на небо, а куда -то дальше и выше неба...И они стояли так довольно долго, слегка соприкоснувшись рукавами. И такое удивительное тепло и нежность исходили от этих двух белых свитерков!...он стал тихо -тихо что -т о нашептывать, и она не сразу поняла, так тихо он говорил -это были стихи:
На свете все переменилось, даже простые вещи-
Таз, кувшин, вода...
Когда стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.
Нас повело неведомо куда...
Пред нами расступались миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги.
И птицам было с нами по дороге.
И рыба подымалась по реке
И небо развернулось пред глазами,
Когда СУДЬБА по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.
-Хорошо, что ты не была знакома с Тарковским, - пошутил он, - иначе бы тот взял тебя с собой. И я бы тебя не встретил.
-Знаешь, - поделилась Марфа своим секретом. - Тарковский, когда тяжело заболел, тоже спал с Библией в руках.
-Тоже??? Ты тоже спишь с Библией в руках? - переспросил он.