ЗА СПИЧКАМИ

– Ну-ну, давай, не балуй! – сказал «космонавт».
Владимир Николаевич тоскливо огляделся – улица была знакомой, но в то же время он не мог её почему-то узнать. Словно бы улицу разрезали, разделили на верх и низ. Сверху громоздились привычные «книжки» Калининского проспекта, а снизу выпячивались чужие витрины и незнакомые надписи, перемежая русский язык и латиницу.
Людей было мало, и выглядели они так же странно. Респираторы закрывали лица почти до глаз. Словно бы город подвергся химической атаке. Машков опасливо принюхался. Нет, ничего подозрительного – автомобильные выхлопы, но и только.
Стоящий перед ним человек был тоже странен. Его голову покрывал шлем, подобный космическому, на груди – панцирь, на руках и ногах пластмассовые щитки поверх серой формы. И короткий автомат на ремне через плечо. Может война? Но по радио ничего такого не объявляли. Владимир Николаевич помнил как вернулся с работы, как вышел за хлебом по просьбе жены, и… оказался здесь. Посреди странно чужой улицы. Словно бы провалился в дурной, непонятный сон.
– Надень маску! Последний раз говорю! – наседал «космонавт». Потом, будто бы спохватившись, направил на Владимира Николаевича маленькое устройство. Вспыхнула зелёная лампочка, раздался резкий неприятный сигнал. «Космонавт» отпрыгнул, одновременно сдёргивая с плеча автомат:
– Стоять! Руки за голову! – и забубнил внутрь шлема:
– Четвёртый! Четвёртый! У меня неопознанный отрицатель. Не чипирован, не привит! Да! Нулёвый совсем! Даже первичной нет. Подкрепление и машину. Адрес: Медвединский, дом двадцать восемь. Что? Значит второй за сегодня? И откуда они только берутся!
Дурной сон продолжался. Подъехал фургон с шокирующей надписью «Полиция», которую сознание почему-то вывернуло наоборот, таким же странным как и всё окружающее образом. Владимира Николаевича затолкали в тёмное нутро. Здесь уже сидел человек. Носатый молодой парень, кавказец. Белки его крупных, навыкате глаз, блестели из сумрака. Где-то всё это уже было… Было!
– Скрипач?!
– Дядя Вова!
Голова пошла кругом…
...
– А может это не Земля? – сказал Гедеван. – Он нас переместил не туда!
– Здания те же, и буквы русские. Значит мы где? На Земле. Только булочная исчезла. Этот козёл с дырочками что говорил? Одна минута там — полгода здесь! Нас, Гедеван, здесь очень долго не было…
– И значит плюкане успели захватить Землю!

– Те, за кого вы себя пытаетесь выдать, пропали без вести шестьдесят лет назад, – прогнусавил из-под респиратора человек в форме. Он сидел за столом, и него были погоны капитана милиции, вот только советский герб на них отсутствовал. Зато на шевроне кителя блестела надпись: "Полиция Россия". И Машкову почему-то сделалось совсем грустно.
– Как вы это объясните? – спросил полицейский.
– Мы не пропали! – горячо возразил Гедеван. – Мы оказались перемещены в другую галактику, где и находились до сего времени. Ведь время же относительно! Это вы должны понимать! И вообще! Я гражданин Советского Союза! Прошу обращаться со мной уважительно, а не запирать в клетку как обезьяну! Требую занести это в протокол!
– Ага, – кивнул капитан. – Лицо без гражданства? Нелегальный мигрант, значит. Кроме того, вы оба являетесь потенциальными носителями особо опасной инфекции, и подлежите полной изоляции, пока обратное не будет доказано.
– Товарищ эц… капитан! Это недоразумение! Мы вернулись на родину, а вы нас в клетку сажаете! Мы что, звери? – не смирялся Скрипач.
– Ничего, там разберутся кто вы есть. Отсидите карантин, как положено, получите полную вакцинацию...
«Теперь точно не выпустят», – подумал Владимир Николаевич.
– Надо составить опись вещей, что у вас там в карманах? Выкладывайте, – капитан посмотрел на Машкова.
– Так… Сигареты «Космос», два коробка спичек… Всё? Три рубля пятнадцать копеек в валюте СССР. Ключи. Теперь точно всё? – Машков демонстративно вывернул карманы пальто.
– Так, теперь ты. Что в футляре?
– Скрипка. Чужая. Её профессор Рагозин у нас в Батуми забыл.
– Ага, так вы гражданин Грузии? С какой целью проникли в РФ?
– Я не проникал ни в какое РФ! Я из космоса!
– Так… ладно… Там разберутся! Что ещё у тебя? Что в портфеле? Доставай! – Гедеван начал выкладывать на стол свой скарб.
– Киндза, вялая, носок, шерстяной, один, – комментировал капитан. – А в бутылке что? Чача?
– Нет, это уксус, - полицейский откупорил пробку, принюхался, но, видимо, сквозь респиратор ничего не почувствовал. Закрыл, досадливо отодвинул сосуд в сторону:
– Разберёмся! А это что такое? Что за устройство?
Владимир Николаевич видел как округлились и без того большие глаза Гедевана, а брови поползли вверх чуть не на самый затылок. То, что Скрипач машинально выудил из развёрстого портфельного брюха, было абсолютно невозможным. Оно просто не могло тут находиться! Но оно лежало на открытой ладони и помигивало жёлтым глазком. Всё решала секунда.
И тогда дядя Вова вскочил с жёсткой, привинченной к полу скамьи, крикнул: "Скрипач, спички!", и нажал на контакты.

Жёлтый вечер лениво перетекал в синее утро. Бирюзовые тени бесконечными волнами бежали вдаль по пустыне. Подул ветерок, и Машков поёжился: "Надо бы подкрутить настройки жёлтого солнца". Раньше тут ни одного солнца не было, а теперь они повесили целых три: жёлтое, голубое и красное. Переборщили наверное. Хотя Гедевану нравится.
Капитан оказался не таким уж плохим человеком. Поначалу долго не мог привыкнуть, скучал, дышал через раз, а в кармане таскал респиратор - говорил, что ему так спокойнее. Только малиновые штаны и должность всепланетного наркома внутренних дел примирили его с реальностью.
Иногда, между гастролями, прилетали Уэф и Би. Тогда все садились рядком, заводили бандуру, и под плавно мигающими солнцами пели протяжно: "На речке, на речке, на то-о-о-м бережо-о-о-чке…"
С водой на Хануде всё ещё было плохо. Но Владимир Николаевич знал: они, свободные люди свободной планеты, обязательно что-то придумают.

20.04.21