"Капитализм есть необходимая ступень развития общественных отношений для перехода к более прогрессивной форме - коммунизму. Не лаять на капиталистов надо, а заниматься просвещением масс...
Следует строго соблюдать правило "права моя страна или не права, это моя страна". Шаг влево, шаг вправо, прыжок и... СССР 2.0. так и останется лишь мечтой".
"Народная мудрость"
И вот мечта сбылась...
Долго, долго правили буржуины, но пришёл конец их власти. Собрал тогда наиглавнейший буржуин всё как есть гражданское общество и несистемную оппозицию, от первого олигарха до последнего офисного анчоуса, и выспрашивал:
— Скажите вы, господа олигархи, заклятые мои друзья и классовые сотоварищи, и вы, эффективные менеджеры, и ты, малый бизнес - шелупонь мелкотравчатая, соль земли новорусской — все ли недра, леса, поля, горы, реки, заводы, пароходы и ларьки привокзальные прихватизированы, монополизированы, проданы и двадцать раз перепроданы? Всё ли в банках заложено и перезаложено, да все ли кредиты выданы, да все ли лохи обобраны?
Утёрли тут нетрудовой пот со лба олигархи, эффективные менеджеры с мелкотравчатой шелупонью, и отвечали:
— Так точно, ваше высокопревосходительство гарант демократии! Нелегко это было, и долго мы мучились, но теперь уж будьте покойны, — всё прихватизировано, продано и перепродано, до ларёчка до распоследнего. Заводы с пароходами на лом порезаны, а лохи все до единого разведены на бабло как положено.
— Хорошо! - сказал наиглавнейший буржуин, и холёные руки потёр. А потом снова спрашивал:
— Тогда вы отвечайте, господа сенаторы-эксплуататоры, и губернаторы-вороваторы, все ли бюджеты в федеральных округах попилены, да под колдоёбинами на дорогах закопаны?
— Обижаешь ты нас! - ответили румяные сенаторы-губернаторы. - Уж мы дело своё твёрдо знаем. Давно тут сидим!
— А вы, думаки-долбаки, все ли законы и подзаконные акты обсудили и приняли для вящего торжества демократии?
И сказали думаки-долбаки, что все-все законодательные акты готовы, только вот нужны позарез им ещё две парламентских сессии, чтобы самый-самый демократический закон принять. И такой архиважный закон этот, что без десятикратного повышения жалования думакам-долбакам принять его ну никак невозможно!
— Добро! - усмехнулся наиглавнейший буржуин. — Ступайте себе с богом, принимайте закон. Будет вам две парламентских сессии и десятикратное повышение!
Вскочили тут со своих мест зюганоиды-путерасты, и вскричали, что не позволят думакам-долбакам за народный счёт жировать, и его высокопревосходительство нагло обманывать! Что протестуют они! Только одна сессия для принятия самого-самого закона нужна, и всего лишь девятикратное жалования повышение! А закон этот никакой не демократический, но архипатриотический должен быть!
Буржуин наиглавнейший между тем у верунов на всю голову православнутых спрашивал:
— Почём нынче опиум для народа, братие? И хорошо ли мозги благодатью загажены?
— Вашими стараниями как никогда дёшева благодать, отец наш родной! - бились лбами в пол веруны православнутые. — На каждой улице у нас теперь по три гундяевки, а по дворам гундяевочек и не перечесть! А мозгов под елеем так и нету совсем!
Сам патриарх его высокопревосходительству ручку целовал, в пояс кланялся, и благую весть доносил — лишь только будет знак свыше, как он тут же готов его высокопревосходительство на царство помазать, и персональный пропуск в райские кущи выписать, ибо нет теперь никаких сомнений в его высокопревосходительства родстве с самим государём-анпиратором всерасейским. Лучшие академики патогенно-теологических наук с кафедры МИФИ сей факт доказали.
Зазвонили тут колокола на всех гундяевках и гундяевочках, вышли монахи с хоругвями, а за ними вслед красконы-сталиноиды с портретами генералиссимуса. По их строго научным данным товарищ Сталин должен был вот-вот на Земле воплотиться, и возглавить тысячелетнюю Красную Ымперию термоядрёного православия. Заслышав такую весть попрятались под столы эффективные менеджеры и сенаторы-губернаторы, "Ага!" - закричала шелупонь мелкотравчатая, офисные анчоусы в Твиттере сто тысяч постов написали, и только олигархи с наиглавнейшим буржуином ухом не повели, потому что в деда Мороза не верят.
А троллята-кургинята воскликнули, что обо всём этом их гуру ещё в тысяча четыреста семьдесят первом выпуске тухломути поведал, а их самих через сакральные Красные Смыслы к Великой Истине приобщил, сделав из зайчиков-побегайчиков ёжиками-когнитариями. Открылось им, что его высокопревосходительство хоть и проходимец полнейший, первый бандит анфас, но если вот так, сбочка посмотреть — он же Красный Титан, товарища Сталина великая инкарнация, Светлый Рыцарь Развития, тыкающий копьём в Зловещее Чорное Брюхо Чорной-Чорной Материи.
Прослезился наиглавнейший буржуин, аж заколдобился. Но заметил кривую ухмылочку подпиндосников-грантососов. Спросил:
— Что, агенты иностранные, все ли вы гранты от Обамы-обезьяны освоили, все ли неправительственные организации создали?
Отвечали подпиндосники, что с грантами от Обамы-обезьяны полный окей, но вот с печеньками Нуланд эпик фэйл вышел: все сорок коробок сожрали либероиды-гейропейцы, а неправительственным организациям совсем ничего не досталось.
Посмотрел наиглавнейший буржуин на либероидов-гейропейцев, а они задницами в кружевных трусиках вертят, хихикают да пузыри пускают — такой им хороший приход получился. Улыбнулся наиглавнейший буржуин, порадовался — ах, как с либеральными ценностями в богоспасаемой хорошо!
Повернулся на левый фланг, потому что ощутил взгляд полный ненависти. Стояли там лефтиши-замайданцы, все в белом. Говорить они с наиглавнейшим буржуином наотрез отказались, только свой Революционный Ультиматум передали — пускай наиглавнейший буржуин немедленно снесёт мавзолей, переименует Красную площадь в Розовую, вернёт букву "ять" и календарь юлианский. Потому как иначе неправильно получается.
Хотел ещё спросить наиглавнейший буржуин у плазменных тру-марксистов велики ли успехи в работе с массами, но тру-марксисты писали теоретическую статью для журнала "Враздрай", и явиться им недосуг было.
— Так приведите же мне теперь пролетариат — трудовой народ! - повелел тогда наиглавнейший буржуин.
Тут помчались по городам и весям гонцы-социолухи, разлетелись по всем посёлкам, деревням, заимкам и закоулочкам. Три дня искали — вернулись ни с чем. Развели руками:
— Нет — говорят — не можем найти!
— Ищите ещё! Не может такого быть, чтобы не было пролетариата!
Неделю искали гонцы и, наконец, выискали. Привели мужичка-слабачка, хромого, косорукого, кривого на один глаз, со старым молотком в руке: "Вот — говорят — весь как есть пролетариат - трудовой народ!"
— Так вот ты каков, трудовой народ! - обратился к мужичку-слабачку наиглавнейший буржуин. - Силён, статен, собою справен! Глядишь орлом! Так ты со мной сурово не боролся! Молодец! На митинги незаконные не ходил, а о законных предупреждал, как положено, бастовал только по согласованию, о смутьянстве не думал. Не мешал мне выполнять историческую миссию. Слава тебе, народ трудовой! Тебе, потому как неумолимы законы истории, должен я уступить место.
— А подайте сюда всё наше национальное достояние! - провозгласил наиглавнейший буржуин. - Долгие годы сгребал я его под себя в одну единую монополию, чтобы ты теперь мог всё это себе на службу поставить.
Принесли тут и отдали мужичку-слабачку кусок ржавой трубы и дырку от бублика.
— Вот тебе СССР "Два В Одном"! Владей! - сказал наиглавнейший буржуин.
В золотой "Бентли" сел, и умчал на личный тропический остров, в Заморское Буржуинство. А с ним и господа олигархи разъехались — кто в Равнинное Королевство, кто в Снежное Царство, кто в Знойное Государство. Осталось вокруг мужичка-слабачка дикое поле, да грязь, да бурьян, да мелкотравчатая шелупонь с рукою протянутой.
И пустились по дикому полю в пляс подпиндосники-грантососы под ручку с зюганоидами-путерастами, а за ними вслед думаки-долбаки коленца выделывают, троллята-кургинята вприсядку идут, лефтиши-замайданцы на мове песни поют, а красконы-сталиноиды с либероидами-гейропецами в кружевных трусах в дёсна жахаются. Но вы не подумайте чего нехорошего — чисто платонически, от великой радости!
Так настал в диком поле СССР "Два В Одном".
Только большевиков-коммунистов ни на празднике том, ни в сказочке нашей не было.