Когда я вошел, Марго сидела на диване, по своему обыкновению опершись боком на спинку, поджав обтянутые блестящим нейлоном ноги.
- Привет!
- Привет.
- Не рада?
- Рада. Просто ты опоздал, и я уже почти перестала ждать твоего прихода - её рука скользнула к расположенной рядом на столике цилиндрической упаковке.
- Мы не виделись почти месяц...
- И это значит, что я должна повиснуть на твоей шее? - она улыбнулась, и запустила пальцы в круглую картонку.
- Во всяком случае, раньше... - ответная улыбка, и два шага вперёд, к ней, чтобы поскорее прекратить этот так неудачно начавшийся разговор. Но стоп:
- То было раньше! - зажатый между тонкими пальчиками белый кругляш описывает в воздухе неопределённого вида кривую. - Когда кто-то уезжает так надолго, и совершенно не даёт о себе знать, ему стоит иметь в виду, что многое может измениться за время отсутствия - кругляш отправляется по назначению, а наманикюренные пальчики путешествуют к коробке за его близнецом-братом.
- И... раньше ты не любила чипсы...
- А вот теперь люблю! Да! Ну и что с того?
"Принглз" - "Принглз"!! - хлыстом обжигает мысль - допускается до трёхсот повторений в неделю!
- Больше не боишься испортить фигуру? Когда ты это сделала? И... зачем?
- О, да! Конечно! Я не должна была! Знаю! Знаю наперёд всё что ты скажешь, все эти твои предлоги, все аргументы! Что я отказываюсь от приватной жизни, что я теперь как на ладони, как это ты выражаешься: "Хуже, чем голая", да? Что ты там обычно ещё говоришь? Только вот одна неувязочка - мне плевать на "частную жизнь"! Потому что - бред! Кому надо и так, если захотят, будут знать обо мне всё - когда я иду в ванну, и с кем я ложусь в постель, какие курю сигареты, и какие колеса глотаю, если не могу уснуть по ночам. А уж узнать с кем и о чем я общаюсь - проще простого... Только скажи - какое им до меня дело? Я не бандит, не подпольщик, и не представляю угрозы режиму. Я - никто, таких как я - чёртовы миллионы! И только ненормальный считает, что кому-то есть дело до того, трусы какого фасона он любит носить!
- Ладно! Хватит! Хватит - я примирительно поднял руки. - А всё же скажи, какой пакет ты выбрала? Стандартный, расширенный? С оффлайн поддержкой, экстренным вызовом, и "советами друга"? Впрочем, можешь не отвечать, сам вижу, - я кивнул на коробку чипсов, и не смог скрыть усмешки. - Гуманная кредитная линия взамен на согласие воспринимать бредни?
- Смешно тебе? Ага, смешно... Но послушай, какая, в сущности, разница - реклама на стенах, или "советы друга"... А ты сам веришь, что кому-то интересен и нужен, хотя бы как объект наблюдения? А может, это паранойя, бред собственной значимости, а ты просто лузер?
- Мне что, лучше уйти?
- Нет... Останься - негромко сказала она.
Сыр с благородной плесенью под красное сухое вино. Мы сидели рядом, её голова лежала у меня на плече, и растрёпанные волосы щекотали шею. А позже, ночью, я слушал как она тихо смеётся, в тусклом жёлтом свете смотрел как дрожат тонкие веки, и губы проговаривают неслышимые слова. Её больше не было рядом со мной. Её даже рядом с собой не было.
Я чипанулся в Тае, одним из первых. У нас тогда это было в диковинку, едва ли не под запретом. Власть медлила, церковь, с обычной дуростью, ляпнула: "Козни дьявола!", а тайские буддисты смекнули - нирвана! В общем, много чипанутых там появилось. Что ни дерево, так сразу же Бодхи, и под каждым - Будда. Но главная причина - Китай рядом, где всё это делали, и Синг, где изобрели.
У нас как всегда вышло - аппаратуру с цереброинтерфейсом уже везли, а использовать новые возможности мало кто мог. Поначалу прикольно было народ удивлять - текст набирать усилием мысли, или кофеварку включать. Больше не нужно стало таскать с собой ключи от дома и от машины, выдумывать и запоминать дурацкие пароли в сетях. Удобно. Но довольно быстро приелось, а "улетать", как те буддисты, я всё же боялся. Они ведь были не просто чипанутые - хакнутые. Двунаправленный канал доступа к мозгу вместо однонаправленного.
Официально такого нигде не делали, но производитель чипа возможность закладывал. И эта возможность покоя мне не давала. Я перечитал кучу исследований - в сети был обычный бардак. Солидные, с высоким индексом цитирования источники, осторожно утверждали, что прямого вреда от такого воздействия нет, привыкания на физиологическом уровне не возникает. Ну а психологически - от особенностей личности и окружающих условий зависит. Противники кричали о тотальной продажности исследователей, предостерегали: "Слаб человек!", и пугали очередным окном Овертона, в которое все мы непременно выпадем, и уж точно костей не соберём. В общем, именно они убедили меня: дело стоящее.
Его звали Брюс. Имя, конечно, не настоящее. И был он наполовину то ли вьетнамец то ли кореец, а может и вовсе калмык, но косил под китайца. Он привёл меня в тёмную полуподвальную комнатку, и когда зажёг свет, на стене полыхнул красным флаг.
- Я всего лишь строю ветряную мельницу вместо щита от ветра - улыбнулся Брюс. - По-моему это разумно.
Помимо флага тут был компьютер в полуразобранном на вид состоянии, и шлем для прошивки мозгов, явно не самый новый. Я замешкался. Брюс усмехнулся, наклонил голову, положил мою ладонь себе на затылок:
- Щупай! - под коротким ёжиком чёрных волос я ощутил маленький круглый бугорок с впадинкой посередине, такой же как у меня самого.
- То, что мыслимо, то осуществимо. Ты не первый, и не последний. Не дрейфь!
Он стал готовить аппаратуру, а мне сказал:
- Придумывай код доступа. Уникальное слово, а лучше образ, потому что когда мы вспоминаем слова, речевой центр активируется, а значит прослушивается. Сложные образы подслушивать не научились. Пока.
И я придумал. Точнее вспомнил. Такое, о чём никому бы никогда не сказал. Очень стыдное. Но уж что уникальное - точно. Потом сел в подставленное Брюсом кресло, и поджилки мои отчётливо затряслись. А через десять минут я уже стоял на улице. Хакнутый. В кармане лежал коммуникатор со свежезалитой программой-ключом. Брюс пожал руку:
- Ты заходи, если что. Нас таких много. На каждом километре. Скоро увидишь.
Первый "улёт" не впечатлил. Просто закрыл глаза, потом открыл, а часа как не бывало. Только настроение отличное, голова пустая, и чувство, будто весь мир люблю, и готов в этом мире горы свернуть. Я-то ожидал каких-то невероятных снов, образов, откровений... Зато ясно стало, отчего буддисты так на это дело подсаживаются. В общем, стал практиковать систематически. Придёшь с работы измочаленный и злой как собака, активируешься, ставишь таймер, и через полчаса снова становишься человеком.
А потом началось сумасшествие. На рынок пришли солидные игроки. Они сами эту волну и подняли, но до поры до времени присматривались, изучали, продумывали стратегии, а теперь настала пора снимать сливки. Бомбануло конкретно. Почти мгновенно возникли церебральные сети, которые тут же объединились с мобильными. Открылись десятки салонов, и сделаться киборгом стало дешевле чем зуб вылечить. Народ побаивался, но провайдеры сделали гениальный ход - обеспечили интеграцию со слуховым и зрительным нервом. Теперь в самом деле появилась тема улетать в иные миры. Ну или раскрашивать постылую реальность новыми фантастическими цветами. В сетях обменивались иллюзиями, по ночным дорогам, захлёбываясь адреналином, собирали столбы пилоты космических истребителей, а предложение "трахнуть мои мозги" обрело прямой эротический смысл.
"Улетали" массово, по одиночке и группами, офисный планктон колыхался в отключке на рабочих местах. Почему-то меня это злило, но сам я тоже "улетал" всё чаще и дальше. Однажды очнулся через трое суток, и долго не мог себя осознать. Кто я? Где нахожусь? Как моё имя? Мышцы не слушались. Слабость, мягкая, обволакивающая, будто тёплая вода в наполненной ванне. Стол, кровать, собственные поднесённые к лицу пальцы - всё далёкое, внешнее, чужое. Я исчез, меня нет... и только спасительный страх окатывает ушатом холодной воды.
Я пришёл к Брюсу, чтобы сделать откат. Я читал, что такое возможно, но не хотел обращаться к тем... оседлавшим волну. Он улыбнулся, пожал плечами:
- В кипящей воде не найти холодного места. Это началось, и уже не закончится.
- Не понял. Ты отказываешься?
- Нет. Я предлагаю двигаться дальше. Ты освободился от того, кто ты есть. Так стань же тем, кем ты можешь быть.
Поначалу я плохо понял его. Но, воистину, слаб человек, и... зачем терять освоенную возможность? Правда, "улетал" я теперь редко, и, если можно так выразиться, совершенно в других направлениях. Информация приходила из космоса, от "небесных наставников", как шутя говорил Брюс. И я в самом деле видел - нас много. На каждом километре. Но эта общность не уводила в четвёртое измерение виртуальных иллюзий. Напротив, она ширилась и вызревала для того, чтобы однажды родиться из ментального пространства в реальный мир, и начать движение, уничтожающее его теперешнее, существующее состояние.
Тогда я нашёл Марго. Такую, какой она была, не "улетавшую" никогда. Я хотел, чтобы она оставалась такой.
Теперь я пришёл чтобы проститься. Мы снова пили вино. Её взгляд был печален и отрешён.
- Я не понимаю - сказала она. - Я изменилась, и ты изменился, и эта перемена не к добру, нет. Приватность, частная жизнь - всё чушь, ерунда. Не в них дело. Но отчего это так... офигительно, и в то же время дерьмово, так пусто, Макс?
- Потому что мы больше не люди. Мы очень давно не люди. Нам только кажется, что мы живём как люди, но это не так. Мы лишены радости, потому что неспособны сделать хоть что-то, что нельзя свести к товару. И мы сами товар. Если бы мы жили как люди, то каждый из нас выражал бы свою индивидуальность, удовлетворяя потребность другого. Я испытывал бы радость от того, что моя личность выступает как реальная, осязаемая сила. Я был бы для тебя посредником между тобой и всем человеческим родом, и воспринимался бы тобой как неотъемлемая часть тебя, и сознавал бы себя самого утверждаемым в твоём мышлении и любви.
- Ты говоришь сложно. Я плохо понимаю тебя. Но мне достаточно, что ты говоришь о любви.
Я не сказал Марго, и даже не подумал, что верёвка, на которой будут вздёрнуты хозяева этого паршивого мира, уже продана и намылена.
У неё было много имён. Но запомнилось только одно: "Сатана". Похожая на футляр от кубинской сигары, она таранила тупым оголовьем быстро редеющую атмосферу, вынося в космос три тонны полезной нагрузки. Среди прочего - полсотни "кубиков Рубика", спутников стандарта кубсат. Небольшое пополнение небесной армии их собратьев, купающихся в дармовой энергии Солнца. Неограниченный энергоресурс плюс экстерриториальность - и вот она, ноосфера, которую ни отключить ни блокировать.
- ...даосские волшебники прочистили воинам энергетические каналы, и они сражались как демоны. Стремительные и неотвратимые, будто удары молнии. Стрелы отскакивали от их тел, мечи и алебарды не наносили вреда. А реально - это воздействие на гипоталамус. По его команде надпочечники выделяют адреналин, словно фонтан энергии открывается. В таком состоянии поднимают автобусы, и убивают голыми руками медведя. Правда, все эти воины вскоре умерли. Выжгли себя дотла. Ну, кто шьётся первым? - Брюс окинул взглядом собравшихся.
- Если вы думаете, что сможете - вы сможете, если думаете, что нет - вы правы. Так? - теперь и я знал один из источников его мудрости.
Темно. Жарко. Чертовски жарко! Удушливое тепло струится от стен, оборачивается солёной влагой, стекающей по лицу, жгущей глаза. В темноте глаза не нужны, но я всё равно то зажмуриваю их, то широко открываю, - так, кажется, легче... Фургон останавливается, извне доносятся голоса. Это КПП. Снова движение, поворот, остановка, клацание рукояти - дверь свободна, только толкнуть... Мучительное ожидание, и сигнал! Из космоса в самую суть существа! Яркий свет и воздух в лицо, полёт, едва касаясь асфальта, грохот автоматных очередей, крики, сорванные с петель двери, взрывы, искажённые лица, лестницы, этажи...
Щекой на холодном грязном бетоне, глазами в серый колер стены, и не пошевелиться уже. Конец? Если бы Брюс не поймал грудью пулю, он бы и тут процитировал: "Умереть суждено каждому, но не каждая смерть имеет одинаковое значение".
А я вижу, как с тёмно-синего неба падают алые звёзды, и предтечею полдня занимается жёлтый рассвет.