В конце октября, в выходной, с утра пораньше прикатила из деревни младшая сестра жены. Просила свозить на субботний базар за новыми сапогами. С деньгами боится одна. Скотину на мясо сдали, ну и заработала... А моя, как назло, по субботам дежурит, уходила уже. Позвонить, мол, не могли? - ругается. По-хорошему нужно было бы на воскресение перенести, и им вместе поехать выбирать. Но этой горит - спешит на свадьбу куда-то, да и дозвониться до нас... Ладно. За машиной пошёл. Подъехал к дому и посигналил - благо, невысоко. Машет в окне кухни. Забегала, смотрю, одевается. Не любитель ждать, но эта быстро управилась, не то, что моя. Железной дверью подъезда бабахнула и, застёгиваясь на ходу, бегом ко мне.
- Долго я?.. - смотрит виновато.
- Нормально.
Пока ехали, извертелась... Бабскую обувь, оказывается, на горожанках разглядывала, призналась, смеясь.
Машину пришлось за километр оставить - ближе всё уже забито, или стоянка запрещена. А эти, при погонах, ходят - стригут нарушителей... Базарный день: самая работа, кто при делах.
- Интересно, - бормочет она, внутрь себя глядя, сумочку с деньгами к груди обеими руками прижимает, как моя велела, "от воров". - Сколько же они теперь у вас стоят? Из Москвы ведь везут...
Жму плечами. Ты, дева, меня бы про автомобильную обувку спросила... Сейчас скажут, не утаят. А народу - "как людей". Жизнь идёт - кризис, не кризис... Кипучая толпа, сжатая загородками, роится и бурлит. Над головами сигаретные дымки в низком утреннем солнце призрачными нимбами разрастаются, клубятся и парят, исчезая, как противоречивые намерения и желания в исполнении. Тоже закуриваю. Репродукторы настырно прут объявления и рекламу. Музыка, шашлыки жарятся, чай-кофе носят... Сосредоточенно толкаются и шумят все, как обычно. Толчок, короче.
Ходили-ходили, всё не то. Или цены - до неба, или говно полное. Мне-то что, только надоедать уж стало, а она расстраивается: ещё пацанёнку хотела куртку посмотреть, да подарок на свадьбу... Но обувка, разумеется, важнее - в зиму дело. А старые, говорит, уже и чинить не хотят нигде: молний таких нет. Толклись-толклись по рядам, слава Богу, наконец, углядела! По-английски что-то на крышке... Чёрные, короче... И цена нормальная, в сравнении, и так вроде... Мне открытую коробку с сапогами ту смотреть суёт: ты ж мужик - должен разбираться... Эх! Мне оно надо? Ты бы про авторезину... Сама старые свои с усилием расстёгивает, кое-как за меня держится и с коробки глаз не сводит: метка там какая-то должна... Ну что, говорю, натуральный мех можно зажигалкой проверить: плавиться будет - синтетика, а закурчавится, значит...
- Купишь, тогда жги. Проверяй... - глядя под ноги, ворчит хозяйка сапог - пожилая маленькая бабёнка с сигаретой в сильно накрашенных губах и с подпудренным синяком на переносице у обоих глаз.
Пометил кто-то так удачно... Не люблю курящих баб. Моя, насколько знаю, ни-ни... Свояченица вот, вроде бы, балуется, незамужняя... Старый сапог сдёргивает, - чуть не упала на одной ноге - суёт сумку продавщице. Деликатно берёт у меня новый сапог, наклоняется, ногу в него осторожно суёт, аккуратно становится на газетку и вдумчиво моргает... Короче - "Дело к ночи". Пока второй меряла, а я смотрел и коробку пустую держал...
- Твою мать!.. - само вырвалось.
Продавщица-то наша резкая с той сумочкой... Ага. Будто привиделась. Дымок от сигареты... Твою ж ни мать! А? Продала. "За дорого..." Насильно. Чтоб не раздумывали и не раздумали, гады. Ах, ты ж... Эта в слёзы, конечно. Я злюсь - зла не хватает: попали-таки. Нудила-водила, охранник... А не пацан вроде. Ну, народ... О?! "Кто, где?! Когда?.." - даже хмылятся некоторые: сапоги у вас, мол? А чего ж хотели... Толчок. Рот не разевай. А что за сапожки-то, семимильные? Уже там она. Там и ищите... Ха-ха. Всем, коротко говоря, до себя только дело. По барабану чужое горе. А денег много было? М-да-а... Лопухнулись, граждане. Никто, конечно, ничего не видел. Сами рот не разевайте - клювом не щёлкайте... Толчок? Толчок - не спи, дурачок... В милицию надо. Что ж теперь? Бегай, не бегай тут...
Подсказали, где опорный пункт. Ну, что тут причитать? Кому ты рассказываешь, тетеря... Туда надо. А Там ещё час прождали главного. Эта уж и наревелась, и накричалась вдоволь. ...Ну, расспросили, как было, ну записали... Документы проверили - данные взяли. Идите, говорят, что-нибудь станет известно - сообщат. Сумма, вообще-то, небольшая... Это кому как, думаю, "небольшая"... Она-то пол-осени батрачила. Ничего, утешают, - бывает, что и находим. Ой, думаю, "находите" вы... Как рублики вышибать.
- Что ж я своим скажу? - шепчет эта, в машину садясь, и ну снова реветь. В панель уткнулась и трясётся. - А куртка, а подарок? Не идти...
Зло берёт, и эту, конечно, жалко. Что-нибудь с моей наскребём, понятно. Но всё равно, чёрт бы этих быстрых... Что б той заразе меченной - эти бы деньги... в рот, в задницу! В гроб... Что б она там, сука подбитая... Пока грел машину, картинку на коробке разглядел, надписи разобрал. Да вроде и неплохие. Опять коробку открыли - новой кожей пахнет. Она согрелась, немного поутихла, нюхает их. Попробовали мех зажигалкой - кучерявится... и палёной шерстью пахнет.
- Ну, - говорю, - мех... Натуральный. По ноге-то, хоть?
- Да вроде...
- Ну, ничего. Умнее в следующий раз будешь... Не хера сумку кому попало совать.
- Что ж, на всех думать?
- Да на ней всё написано! Губы намазаны, курит, фингал на полморды...
- Тогда бы и говорил. Что теперь...
И то верно.
Машину у дома припарковал. Не стал отгонять - вечером за своей съезжу, скажу, что б не орала на эту дуру. Прикинем с деньгами: круто, ясен пень, не потянем, но на куртку пацану... Отпер дверь, её вперёд пропустил, а сам с замком вожусь: заедать стал, гад, до кучи... Слышу - что-то упало на кухне. Эта прибегает: и смеётся, и ревёт одновременно, за спиной что-то прячет... Едрит-твою налево! Кошелёк. Её, её! Собственный, родной... Забыла, хохочет, на столе, когда меня ждала утром и потом заспешила. ...Ну, ну, бабьё! Слов нет - одни мысли. И смех и грех. И сам ржать начал: как представлю рожу той профуры с фингалом... За старенький ридикюль новые сапоги отдала... Сама!
- А в сумке, - спрашиваю, - что ещё путёвое было?
- Нет, - смеётся, - нет! Пачка сигарет, помада да платок...
Есть, думаю, есть Бог... "Бог шельму метит!" Всегда бы так.