Скобелев Антон Юрьевич. Опасная Работа - Часть 1

ОПАСНАЯ РАБОТА
РОМАН

Антон Скобелев

Глава Тринадцатая

Чернота штольни пульсирует, скручивается в жгуты, те распускаются ядовито-салатовыми пучками, похожими на плесень или цветы фёрбуша. В сердце каждого цветка - пылает рубин. Багрянец растекается лужами крови, вытесняет зелень, растворяет в себе, переваривает, рождая на свет синеву...

Полированный базальт, тыльные стороны собственных прижатых к нему ладоней, боль охватила скулу. Серо-черное зеркало пола сплошь в отсветах синевы, зелени и багрянца. Алые лужи крови, в них жуткими металлическими островами - трупы латников Герцога. Зеленые тела гоблинов, обнаженные, дикие, ни одежды, ни доспехов. Синева - гоблинская кровь. У столь мерзких созданий - кровь цвета лазури. Пол уходит из-под ног и ладоней, мир вращается, новая боль пронзает бок, стены кружат, брызжет синева...

Визг. Гомон, лязг, окрик:

- Хагима с-гота ишмакул зоги таралкх!

"Еще раз ударишь пленника - я вырву тебе язык".

Сар, смотрящий на мир глазами несчастного, понимает эти слова - он понимает любые слова разумных существ. Несчастный - молодой, даже юный Дахмир - слов не понимал. Сару некогда думать об этом. Он проживает то и тогда. Его там и тогда - здесь и сейчас.

Дахмира подводят у гоблину - старому, даже древнему, сморщенному зеленому коротышке, такому же голому, как лежащие трупы собратьев.

- Ты молодут Герцога - солдат?

Гоблин коверкает слова, длинный язык мелькает меж алых беззубых дёсен.

- Н-нет...

- А ктот?

- Я солдат Барона... Я Зильтарец.

- Человек в каменный город? Пасти овец на склонах, расти хлеб, делать сыр?

- Нет... Ученик кожевенника. Я делаю одежды из кожи.

- А, ты режет звериная шкура, чтобы тепло, чтобы защита от копий и стрел! Я - Кирмилтак.

Дахмиру жарко. В центра полусферической каверны - отверстие в семь-десять шагов, и когда гоблин называет себя, из отверстия вырывается пламя. Смрад серы бьет в нос и под дых сильнее тумаков конвоиров. Пот льет со лба, поддоспешник, наверное, можно выжимать.

- Я страж гора-врат. Я тоже резать кожи. Не часто. Сейчас.

Нож, выщербленный, кривой, зеленый от окиси - откуда здесь бронза? - и бурый от спёкшейся крови приближается к лицу очень близко, тупым острием с прилипшим черным волосом нацелен Дахмиру в глаз.

- Хочешь смотреть? Тебе пока есть, чем смотреть.

- Нет...

Ответ теряется в грохоте и скрежете, к гоблину у самого края огненного провала подтаскивают слабо брыкающегося латника, но лат на человеке уже нет, лишь поножи да запутавшаяся в ремне боковая пластина.

Взмах, человек падает с разрубленным горлом, шипит, выливаясь на раскаленный пол бурая кровь.

- Видеть? Резать кожу быстро - легко. Но надо долго. Надо, чтобы человек не хотеть.

Зеленая тварь улыбается, длинный язык лижет губы.

- Любой не хотеть, когда его кожу режь. Но еще больше человек не хотеть - резать другой человек.

В его ладонь ложится кривой нож. Кулак смыкается вокруг рукояти, сверху плотно, до боли, кулак охватывают ремнём. Еще один латник оказывается на коленях возле них. Поддоспешные одежды срывают дюжина цепких зеленых рук. С Дахмира срывают кожаный доспех, бросают в провал, там вспыхивает - утробно и довольно урчит.

- Режь.

- Нет!

- Я твой мастер. Ты - подмастерье. Я говорю - ты делать. Всё, что ты не делать, они делать с тобой. Полукругом его обступают низкорослые, полусогнутые хищные твари. В их руках - короткие ножи кривого железа.

Океан сопротивления, отчаяния и боли. Кирмилтак дает команды, Дахмир отказывается и его самого режут, и тут же прижигают раны раскаленными на краю огненного колодца прутами.

- Хозяин говорит: режь. Кто твой мастер? Сейчас? Кирмилтак. Кирмилтак тоже - слушать. Служить. Кирмилтак - страж. Кормилтак не пускать люди Герцога за гора. Режь.

Руки трясутся, тело горит, солёные струи режут глаза. Невыносимо. Невыносимо...

Вот он провал. В нем смерть и огонь. Рывок - и всё будет кончено, но... Дахмир не может. Но и не может терпеть. Бесконечность боли и жжения. Бесконечная пытка.

И Дахмир режет.

И латник кричит.

- Да... - протягивает Кирмилтак. - Вот так, не глубоко, легче. Медленно. Режь.

И чем длиннее порезы на теле безвестного солдата Его светлости, тем судорожнее и довольнее рычит, тем слаще ревёт в жерле. И когда человек похож больше на кусок мяса, гора вздрагивает, испытывая жуткий, скверный, извращенный экстаз...

Он стоит на каменном выступе. Потоки лавы в долине сметают равно войско людей и зеленокожих. Грохот, тыд, несущиеся через воздух раскаленные камни и пепел. Скалы встают, разламывая изнутри прежние скалы, провалы возникают и смыкаются вновь, выдавив на последок алые струи тягучего огня.

- Герцог уйти. Кирмилтак сослужить - нет людей за горой. А Дахмир отправляться к барон. Дахмир почти служить Барон. И всегда помнить, что служить ... Дахмир служить тот, Кирмилтак служит кто. Понял?

Юноша в ужасе смотрит на опустошающее буйство природы, не в силах открыть рта.

- Дахмир и Кирмилтак вместе служить Гемозель. Боль, убивать, резать, забыться в резня, гибель и снова восстать, чтобы резать, боль и убить. Дахмир видеть лик господин. Дахмир нести его в ум. Дахмир быть палач у барон. Старый барон - смерть, новый барон - жить. Кирмилтак - сейчас - видеть потом. Кирмилтак передать молодой барон лик Гемозель. Дахмир помочь. И вместе вы решать, когда дать Гемозель больше резня! Время придти. Много вёсен и зим. И Гемозель сокрушить человек-герцог. Кровь человек-герцог перестать течь. Всем человек - смерть. Мука и смерть, и мука после смерть. За то, что человек делать давно - вечно резня, вечно возродиться слуга Гемозель. Да... Да... Дахмир понимать...

Баронский замок. Служба писарем при тюрьме. Старый барон умирает - отравлен, сын - отроду полдюжины лет - жаждет знать, кто отравил отца. Дахмир показывает молодому барону, как резать. Как жечь. Показывает, как заставлять родных и близких заговорщиков потерять рассудок. Как легко заставить человека мучить и пытать, чтобы не быть мучимым самому. Молодой барон растёт, взрослеет и видит сны, полные крови, сношений, резни и умертвий, вернувшихся, чтобы пролить больше крови, чтобы устроить больше резни... Молодому барону нравятся сны. Он приходит по ночами - в рубашке для сна, босяком - в тюремную коморку Дахмира. Он рассказывает квальмейстру - мастеру пыток - о снах. Ужасающий лик над башней - лик с дюжиной кровоточащих глазниц, лик, обращенный в Старые Земли, где на трон восходит молодой Герцог - Великий Герцог, правящий железной рукой, топящий восстания баронов в крови, и над троном Великого Тирана - иной лик. Лик, закованный наглухо в шлем черной бронзы, и имя тому, кто направляет железный кулак Великого Герцога - Айзиил...

О, если бы мастеру Сару в действительности рассказали бы о подобном кощунственном видении, мастер прищурил бы глаза, пальцы запустил бы в бороду, прокашлялся, отпустил бы очевидно не относящийся к делу комментарий, послал бы образовавшуюся брешь пару уточняющих вопросов, разразился бы парой интересных, но из рук вон плохо рассказанных историй, привязанных к ответам. А затем обрушил бы на клеветника и лжеца шквал обвинений, угроз, затем град лести, выгодных предложений, смехотворных, заведомо провальных попыток заслужить доверие... И всё это, дабы увидеть возможные несоответствия модификаций ума собеседника - его словам. Клеветники? Провокаторы? Шпионы? Культисты? Все они неизменно выдавали себя. В сыске Сару не было равных. Ошибся он всего раз. За эту ошибку и обратил на него внимание Магистр Скилл...

Однако, сейчас Сар сам был сознанием, единым с умом и памятью гера Дахмира. Квальмейстер искренне верил видениям подраставшего барона, даже видел собственные. Для него Великий Герцог являл собой квинтэссенцию зла, несчастный представлял Его Светлость как приспешника одного из принцев Ордесхайма (Абграна, как зовут его дэрги, Башни Алого Льда, как зовут его в землях запада, прочее, прочее, прочее). Дахмир видел лишь один, продиктованный ему бароном, способ остановить Великого Герцога - обратиться к владыкам еще более ужасного мира, существовавшего параллельно (или, если угодно, под углом) Миру Людей. Барон, а с ним и Дахмир приняли "благословение" (читай - проклятье) одного из князей Цоресхальма.

Два-Три-Один. Вечная оккультная истина. Здесь она имеет больше, чем одно измерение - Иннехейм, Мир Людей, всегда был на перекрестке, всегда был третьим, всегда был тем, что испытывало на себе все циклы известной сколярам части вселенной. Жестокий хаос сменялся подобием порядка, основанного на крови и жестокости, тому на смену приходила революция из благих побуждений, той - порядок во имя общего балага, а значит - репрессии к тем, кто желает продолжить свободно гулять, так благие побуждения оправдывают жестокость и кровь, превращаются втиранию, вызывающую новую волну бессмысленного и беспощадного кровавого бунта... Анархия сменялась порядком, изредка меняя цели с позитивных на деструктивные и обратно. Теория мировой истории Магистра Бартела, пусть хоть трижды подтвержденная хоть сильфами, хоть ифритами, хоть гномами, хоть дриадами - была лишь теорией, а потому отвлекала. Сар сосредоточился.

Дахмир принес Барону знание о силе жестокости - о том, как страдание и резня меняют людей. Барон, будучи ребенком, погрузился в бездну безумия куда глубже юного Дахмира, потому, по наивности, открылся злу искреннее и сильнее. И Барон продолжил вести его, сомневающегося, к апогею зла. Перекрёсное опыление. Озлобление, погружение в хаос. Что же будет, когда эта парадигма будет открыта незрелым, глупостным умам крестьян и солдафонов? Здесь подделкой книг учёта, отправкой трупов (кстати, куда?) вместо руды, пытками и изменой Его Светлости не обойдётся. Здесь прольются реки крови. И каждый кровопускатель будет уверен в собственной правоте, будет полагать себя - спасителем близких, дела, государства...

Сознание Сара мутилось от обилия вибраций нижних миров. Беспокойство и страх бились девятибалльными волнами о стены крепости его разума. Как широко за границы баронства за две дюжины лет проросла эта ересь? Как далеко проник моральный яд Кирмилтака?

Сар не увидел ни одного повода себя жалеть. Его разум распахнулся на все семь миров. Память Дахмира затерялась в сплетении нитей знаний населявших их живых существ. Пичины, следствия, прошедшее, небесное, грядущее, земное, подземное... Сар распахнулся на две дюжины в прошлое, на столько де в будущее, пока не достиг предела широты своего сознания.

- Что ждёт Великого Герцога и страну в ближайшую дюжину лет? Как это связано с событиями текущего? Кто унаследует трон? Как в этом участвуют Ордес- и Цоресхальм?!

Ни Тень, ни Безликий в те миги не подозревали ни о конфликте в Алой Жиле, а связь сознаний Сара и Лорака, благодаря ночной тишине духов гор, истончилась настолько, что светлого альба лишь терзало смутное беспокойство, не более. Реши они сконцентрировать всё своё внимание друг на друге, заранее подготовленный магический механизм бессловесного взаимодействия мог бы сработать. Но... Но.

Скобелев Антон Юрьевич : другие произведения.

Опасная Работа - Часть 1 - Глава 13

Оставить комментарий © Copyright Скобелев Антон Юрьевич (antonyskobelev@gmail.com) Размещен: 20/10/2017, изменен: 20/10/2017. 12k. Статистика. Статья: Фэнтези Опасная_Работа_(роман) Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Продолжение романа с рабочим названием "Опасная работа".В этой главе вы узнаете ... хоть что-то. И от этого вам станет не по себе. Воистину, во многих знаниях много печали... страдания... крови... агонии...