Так написал Игорь Северянин - поэт, которого, повзрослев, я перестал любить, но не перестал вспоминать. Давно написал, в феврале 1910 года.
Королева, паж - никого теперь нет. Железо не смешивается с глиной, а люди смешиваются.
В автобусе, вечером, возвращаясь (неважно, откуда или куда), они смешиваются невольно, сидят рядом, касаются телами, смотрят друг на друга, слушают разговоры по мобильному телефону.
Она сидела рядом и что-то записывала в ежедневник.
- Может и меня запишешь? - спросил он.
Он уже несколько минут наблюдал за ней, боковым зрением, вместо того, чтобы привычно любоваться в окно центром Петербурга и его обитателями.
Она первый раз обратила на него внимание.
- Ты же видишь,- она пролистала чистыми страницами ежедневника так, что в правом нижнем углу он невольно увидел бегущего человечка, нарисованного карандашом на каждой странице,- зарываюсь в делах.
- Тогда сегодня вечером.
- Сегодня вечером - это сейчас.
- Сейчас. Предлагаю немного покататься в автобусе.
Короче, они переспали. Не тут же, конечно. И может показаться их поведение легкомысленным и непристойным, но так уж получилось.
Они много не пили. Есть на углу Марата и Невского кафе "Сладкоежка", так там они выпили по бокалу шампанского и съели по куску торта. Его звали Сергей, а её Таня. Потом она заказала зелёный чай, а он выпил чашку эспрессо.
Таня училась и работала. Сергей работал, и работа ему нравилась так же, как зарплата, ну, то есть не очень. То есть хотелось большего.
Но говорили они в кафе про очки. Оба носили очки.
- Когда я учился в советской школе, то просто не воспринимал девочек в очках. Всё, что продавалось, было ужасно.
- А у меня в школе было хорошее зрение.
- А я комплексовал. Плохо видел, а очки ни в какую носить не хотел. Только солнцезащитные.
- Не знаю... Мне на лекциях стало трудно с доски читать, да и на улице не всё стала видеть.
- Тебе очень идут очки.
- Хо! Спасибо!
- Я говорю, сейчас очки стали этим...ну, как кольца, серьги?
- Аксессуаром.
- Во-во! То, что меняет облик необязательно в худшую сторону. Интересно, а у девушек есть предубеждение против очкариков?
- Не знаю, я как-то не задумывалась.
- А раньше точно было. Не у всех, конечно. Ну, что-то вроде, как в армии не служил.
- У меня отец в очках всю жизнь. Это не главное.
Она закурила. Она курила. А он нет.
- Таня, я редко на улице с девушками знакомлюсь. Это в первый раз.
- Оно видно.
- Ты мне очень понравилась. Не хотелось бы на этом и завершить наше знакомство.
Она посмотрела на него:
- Я была уже разок замужем. Мне не понравилось. Детей не было, и мы год назад развелись без особой делёжки. Я только тапочки домашние с собой взяла.
Таня улыбнулась. У неё была красивая улыбка. Вся её привлекательность усиливалась в улыбке.
- Тапочки?
- Да. Не хотела ему оставлять надежду.
Утром Сергею надо было вставать на работу. Об этом, как обычно, ему напомнил будильник на мобильном телефоне странными скрипучими космическими звуками в стиле Dark Ambient. Бутылка красного вина, вчера щедро одарившая праздником и силами, сегодня отзывалась изнутри полусладким похмельным туманом, похожим на эти слова песни:
Серый туман и дождь,
Светает, шесть утра.
Вот и наступило то самое завтра,
О котором я что-то слышал вчера.
Надо было вставать, идти в туалет, умываться, завтракать и собираться на работу. Но как не хочется!
Тем более Таня лежит совсем рядом, почти с головой закрывшись одеялом, и Сергей видит лишь немного её волос, её глаз, её нос. Не хочется её будить. А придётся.
- Можно я буду называть тебя, Серый?
- Знаешь, это много лучше, чем зая. Не знаю твоего отношения к этому, но когда я читаю все эти публичные эсэмэс-послания любви,- Сергей пытается изобразить тонкий женский голос,- котик, я так по тебе скучаю, твоя Натусик! Меня просто выворачивает.
- Я как-то спокойно к этому отношусь, Серый.
Сергей учился в ВУЗе с 1991 по 1996 годы. Несколько раз даже порывался бросить. Кому это надо? Месяца два назад встретился с одним своим преподавателем. Случайно встретился. Хотел поздороваться и разойтись, но тот поинтересовался, есть ли у Сергея время и неожиданно предложил где-нибудь посидеть.
У Евгения Андреевича волосы росли, как у Гречко, во все стороны, только, в отличии от космонавта, он был брюнетом. Худым, с худым лицом, длинные симметричные морщины тянулись по его впалым щекам, когда он смеялся, было видно, что зубов у него осталось не больше пяти. Когда Пирогов снял чёрную осеннюю куртку, то оказался в неизменном наряде преподавателя ВУЗа - костюме.
Очки запотели, и он протирал стёкла носовым платком, а Сергей уже сидел и рассматривал меню.
- Я выпью водочки, Сергей. И какой-нибудь бутербродик.
Кафешка была так себе, но с официанткой. Мало столиков, мало места, белые скатерти, на каждом столике в маленькой вазе милый букетик. Стулья с металлическими спинками и сиденьями из бежевого кожзаменителя.
Сергей рассказал, что посчитал нужным, о себе, Пирогова это интересовало. Но рассказывать особо было не о чем. Жизнь не на дне и жизнь не на вершине, среднестатистическая. Что-то есть, чего-то нет, в пределах нормы обладания, а, говоря библейским языком, всё это тлен.
- Что за хуйня творится у нас в стране, может, ты объяснишь, Сергей?
Сергей совершенно не ожидал от бывшего преподавателя такого оборота речи, и этот оборот сразу стёр все границы.
- Я помню, как вы учились, как я тогда преподавал: денег нет - их и сейчас нет, но тогда 100 долларов было настоящим богатством - приходите на экзамен, а я вам лишний вопрос задать боюсь, чтобы не завалить. А теперь несут конверты и несут, даже делать ничего не надо. Со всего курса я нескольким человекам ставлю оценку за знания. Не забыл, как я строго спрашивал?
Да, уж. Даже несмотря на застольные откровения, Пирогов зверствовал на экзаменах, сдать ему было адским мучением.
- Всем необходимо высшее образование. Всем. Я себя спрашиваю, что они будут потом делать? Они же неучи. Не все. Но их слишком много, какая-то критическая масса. Я раньше не думал, а теперь стал задумываться, когда они приходят покупать подписи в зачётку. Но я же не один эти денежки беру, надо и наверх дань отдать. Я завкафедрой, а не простой преподаватель.
- Таня, зачем тебе высшее образование?
- Не хочу всю жизнь влачить жалкое существование.
В автобус Таня села на следующей остановке. Села рядом. И её длинные сапоги с блестящими металлическими носами просто приковывали взгляд. Сергею поначалу хотелось даже пошутить по поводу средства самообороны, пока она не достала ежедневник.
Теперь эти сапоги стояли в его прихожей, металл отражал полутьму. Плащ висел на вешалке, а шарф, пахнущий сильным цветочным ароматом, лежал рядом с перчатками.
Когда Сергей вернулся, она ему сказала, улыбнувшись и ещё не собираясь окончательно просыпаться:
- Я у тебя ещё посплю? У тебя есть запасные ключи?
И Сергей почувствовал, что ... что ему не хочется оставлять чужого человека одного в собственной квартире. Вот странно, весь вечер разговаривали друг с другом, всю ночь целовались, обнимались и трахались, а доверия нет. Скверно стало. Сколько таких случаев. Они на этом и играют. Они и переспят с тобой ради своей цели. Ох, какие они актрисы - эти мошенницы! Отдашь ключи, а вернёшься к голым стенам.
Но ведь переспал и не боялся привести в дом, сам же и познакомился, а теперь струсил. Какой ты, Сергей, гнилой оказался.
Такая жизнь, не даёт расслабиться.
- Ключи есть, они в тумбочке, в прихожей, но я постараюсь отпроситься на работе. Мне и самому никуда не хочется уходить.
Примерно через час они успокоились. Сергей лежал на спине и смотрел в потолок, Таня лежала рядом, положив голову на его плечо, - классическая киносцена после секса.