Скоркин Константин Юрьевич : другие произведения.

Циники 2.0

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Анне Емельяновой, без помощи которой эта повесть никогда не была бы написана

  
  
  
   В какой-то момент Феликс потерял веру в жизнь. Предположить этакую блажь за жизнерадостным, успешным журналистом, завсегдатаем светских раутов и мастером салонных бесед, никому бы и в голову не пришло. Но, тем не менее, депрессии повторяющиеся с пугающей периодичностью превратили его жизнь в ад. Работа с каждым днем становилась для него непосильным бременем, каждая удачная придумка или резонансная статья, после эйфории и временного облегчения, возвращалась мстительным бумерангом сомнений. Он видел, как вокруг него, самые продвинутые коллеги, то и дело мудро отходили в сторону от профессии, вербуясь в пиар-ландскнехты к местным бонзам, или переквалифицировались в высокооплачиваемые менеджеры или клерки. Хтонические же чудовища профессиональной журналистики отвращали своей никчемностью. Перспектива превратиться в одного из них пугала Феликса сильнее, чем мысль о голодной смерти под забором.
   Феликс не видел в себе сил, ни в том, чтобы изменить свой жизненный путь, ни в том, чтобы пустить все на самотек. Работодатели, мирились с его капризами и даже повышали гонорары, не желая терять ценного работника, но Феликс понимал, что терпение этих людей не безгранично. Еще немного и машина жизни перемелет его.
   В итоге, сразу после рождественских каникул, холодным январским вечером, Феликс решил порвать с улавливающим тупиком журналистики. Он перестал отвечать на звонки, лежал целыми днями в постели, делая вылазки на улицу за едой и пиратскими дисками. Феликс часами подряд смотрел фильмы, ел в постели и спал. Он отпустил бороду и длинные волосы. Затворничество сделало его мышление таким причудливым, что друзья на какое-то время забывшие про его существование, стали устраивать паломничества в его квартиру, чтобы посмотреть во что превратился "наш" Феликс. Он не обижался на них, требовал плату за просмотр натурой - жратвой, дисками и алкоголем.
   Через два месяца жизнь превратилась в сплошной запой, сбережения, отложенные на черный день, заканчивались, а за квартиру нужно было платить, к тому же хозяин, несмотря на всю либеральность старого рок-меломана, выражал неудовольствие по поводу сомнительного образа жизни жильца и собирался повысить плату. Альтернативой было позорное возвращение в родной городок, под родительское крыло, о чем Феликс, однажды порвавший отношения с семьей, не мог и помыслить. Улавливающий тупик злорадно мстил отступнику.
   И вот когда отчаяние снова захлестнуло Феликса, в его скромную обитель снизошел ангел.
   В тот вечер Феликс лежал в постели, смотрел свежепринесенный кем-то из друзей диск с фильмом "Кабаре", попивая теплый портвейн из горлышка и закусывая его зачерствевшим батоном, неприятно царапавшим десны. В дверь кто-то постучал.
   - Не заперто! - крикнул Феликс.
   Первое, что увидел Феликс, была шуба, роскошная шуба, в каких в голливудских боевиках расхаживают несравненные гарлемские сутенеры. Только минуту спустя Феликс сообразил, что внутри шубы находится довольно упитанный мужчина восточной внешности, модно подстриженный и скрывший глаза под большими темными очками, в одной руке у визитера была дымящаяся сигара, в другой газета.
   "Делириум тременс, приехали", - обреченно подумал Феликс, зажмурился и тряхнул головой. Незнакомец не только не исчез, а, напротив, развязно стал расхаживать по комнате, попыхивая сигарой.
   - Здравствуй, Феликс! Я присяду? - наконец, осведомился необычный гость.
   - Да-да, конечно, присаживайтесь, - Феликс встрепенулся и попытался выбраться из-под одеяла, но, устыдившись несвежести белья и тела, решил остаться в исходном положении.
   Незнакомец присел на стоявший посреди комнаты стул, закинул ногу на ногу, и очередной раз с наслаждением пыхнул сигарой.
   - Меня зовут Арнольд, как я попал сюда, можешь не спрашивать, это неважно. Важно другое - скажи-ка - это ты писал? - и гость бросил Феликсу газету.
   "Неужто наезд", - похолодел Феликс и взял в руки газету с хлестким заголовком "Заместитель губернатора так заигрался в гольф, что забыл встретить Президента".
   - Ну, вообще-то я, - осторожно сказал Феликс. - Но это было давно.
   - Вот и я о том же, - сказал Арнольд. - Вчера я приехал в этот город, и ни в одной газете не нашел твоих материалов. Вот и решил узнать, что стряслось с моим любимым автором.
   - Да ну я как бы вам сказать... - начал тянуть Феликс, решительно не понимая, к чему клонит незнакомец.
   - Бездельничаю, - подсказал Арнольд, пуская очередной клуб ароматного дыма.
   Феликс разозлился.
   - А какое вам дело-то, какого вы вообще сюда пришли, я вас не знаю и знать не хочу.
   - Когда-нибудь ты будешь жалеть об этих словах. Впрочем, я не обижаюсь и более того, тебя понимаю. Сколько тебе заплатили за эту передовицу?
   - Сто, - сухо сказал Феликс.
   Арнольд всплеснул руками, в тусклом свете блеснули перстни.
   - Не буду даже уточнять в какой валюте мира. В общем, не будем размазывать сопли, амиго. В городе Н. скоро выборы мэра, мне нужен хороший райтер, с тараканами в голове и неангажированный местными раскладами. Ты - идеальная кандидатура. Вот моя визитка, когда приведешь себя в порядок, набери, на размышления - сутки. Время пошло, - и незнакомец исчез так же неожиданно, как и появился, оставив аромат хорошего табака и несколько белоснежных перьев на полу. Феликс было вновь помянул делириум, но вовремя вспомнил про порванную старую подушку. Он сидел в кровати, тупо пялился на визитку, а на мониторе белокурый гитлерюгендовец старательно пел о том, что завтра достанется именно ему.
  
   *********************
  
   В Энергоград Феликс вернулся только через два года, чувствуя себя практически иностранным туристом, настолько изменилось его мироощущение. Все старые проблемы казались ему смешными и незначительными.
   На прощальном банкете Арнольд сказал Феликсу: - Ты мне нужен сейчас в Энергограде, возвращайся - занимайся пока, чем хочешь, а лучше отдыхай. Те, кто нужно - тебя сами найдут. Дело предстоит большое.
   Феликс с удовольствием последовал его совету, он снял квартиру в центре и зажил жизнью рантье и сноба.
   Однажды Феликс праздно прогуливался днем в центре города с очередной подружкой, забавляя ее рассказами о своих приключениях на предвыборных кампаниях в различных городах. На перекрестке около мэрии, он столкнулся с Петей Кравцом, однокурсником, которого из-за роста называли Петром Великим. Сейчас Петя трудился в мэрии, в отделе земельных ресурсов.
   - Здорово, мин херц!
   - Привет, труженикам пера и топора!
   Они дружески пожали руки.
   - Что, Петя, все по-прежнему - раздаем народную землицу?
   - Раздаем-раздаем, а ты сейчас где?
   - Да так, знаешь ли - изучаю возможности.
   - Ясно. Ты б зашел к Анатолию Ивановичу, поздороваться. Тем более дела намечаются интересные.
   - Ой, я в ваши византийские коридоры не ходок, еще отравите.
   - Ну, гляди, я ему могу в принципе сказать - можете встретиться на нейтралке.
   - Хорошо. Пусть скажет, когда и где ему удобно, ты мне - и я подойду.
   Они попрощались. Подружка заинтересовано спросила:
   - А что это за Анатолий Иванович?
   - Страшный человек. Лучше и не знать, что такие люди есть на свете, - вздохнул Феликс.
   С Анатолием Ивановичем Петунниковым Феликс встретился через два дня в кафе "Эскориал". Заместитель городского головы заказал себе кофе и бутылочку "Боржоми", а Феликс - зеленый чай. Феликс оглядел визави - простая белая рубашка с коротким рукавом, неброский галстук, щеточка усов, за которую Петунникова за глаза звали "Фюрер" - с виду простой советский инженер, а на самом деле - "серый кардинал" нынешней городской власти.
   - Ну что, Феликс, ты я вижу, журналистику забросил совсем, а зря, я тебя читал всегда с интересом, - начал беседу Петунников.
   - Даже когда вы закрыли "Городские новости" по суду?
   - Ты в амбицию не лезь - мы с тобою встретились, как два умных человека, думаешь, я не знаю, что публикации твои генерал Городецкий проплатил, хотя до тебя, конечно, эти деньги не дошли. Ты за правду был, а начальство твое машины меняло.
   - Вас, Анатолий Иванович, погубит назидательность. Вы любую банальность произносите так будто это откровение.
   Петунников поморщился и сделал глоток горячего кофе.
   - Ну ладно, что было то прошло. Я с тобою не пререкаться пришел. На счет наших городских дел ты уже в курсе, я думаю. Скоро пойдут предложения, люди вроде тебя всем нужны. Я знаю, как ты относишься к Степану Георгиевичу, но подумай про перспективы. Я вот в Чехии был недавно, интересная грантовая программа по местному самоуправлению. Присматривался я к ихней муниципальной прессе, сильно у них так все это развито, Европа одни словом, вот думаю, если все будет, как надо, заняться реформированием и нашей коммунальной прессы.
   Феликс чуть не поперхнулся - работать в "Энергоградских вестях" в местном журналистском сообществе считалось западло. Но Петунников невозмутимо продолжал.
   - Вот я и думаю, что нам нужны молодые люди, которые по-новому бы могли на все эти вопросы смотреть. Главное сейчас нам обеспечить преемственность власти - потому что, если шакалы эти дорвутся, тут дерибан будет, как в 90-х. И тогда нам не до коммунальной прессы будет.
   - Вы я так полагаю на этом кампанию будете строить Рылееву - "нет возврату в 90-е"?
   - Трудно с вами, молодыми, - Петунников вздохнул, - Я к вашему сведению, юноша, государственный служащий и никакие кампании строить не могу. Просто соображениями делюсь.
   - Ну тут же все собрались понимающие?
   - Ладно, я вижу, разговора конструктивного у нас не получается. Ты, в общем, думай, Феликс. Бывай здоров, - и, бросив купюру на стол, государственный служащий удалился.
   "Ты смотри, обиделся, даже "Боржоми" не допил. Это ж надо предложить мне работать в мэрском брехунце, уссаться", - Феликса распирало от комизма ситуации. Он сделал глоток чая, закинул руки за голову и представил, как в галстуке и костюме, каждый день ходил бы на работу в мэрию.
  
   Впрочем, Петунников был прав в одном, про городские дела Феликс действительно был в курсе. К городу приближалась эпидемия электоральной лихорадки. Мэр Энергограда Степан Георгиевич Рылеев, несмотря на однофамильство с известным героем-декабристом, Отчизне посвятил не только души прекрасные порывы, что в его положении градоначальника было бы до смешного мало, но и активные хватательные рефлексы, за что и удостоился в народе отнюдь не декабристского прозвища - Рыло. Физиономия Степана Георгиевича действительно располагала к живучести этого народного творчества. Презрительный прищур свиных глазок Рылеева вкупе с лоснящимся жиром щек, словно нуждающихся в липосакции, срамил искусство придворных фотографов, так что верный зам по идеологии Петунников решил пересмотреть концепцию социальной рекламы в городе и наложить талмудический запрет на изображение мэра на муниципальных бигбордах.
   Когда бурная каденция мэра благополучно прошла две трети, Степана Георгиевича неприятно поразил факт, что бывший первый секретарь горкома КПСС Иван Мельник, собутыльник его покойного папаши, неожиданно высказался на целую полосу в местных газетах на тему бездуховности и аморальности городской власти. Неприятным сюрпризом стало и заявление предпринимателя Сергея Рафальского в эфире местной телекомпании о том, что в мэрии Энергограда, оказывается, засели коррупционеры.
   Все эти тревожные симптомы указывали, что предстоящие выборы для Степана Георгиевича могут стать сложными. Попытка попустить конкурентов с помощью проверок их предприятий фискальными ведомствами, привела только к озлоблению Мельника и Рафальского.
   Примерно, в эти дни на мобильном Феликса раздался звонок. В этот момент он сидел в веселой компании и сбросил вызов. Утром, когда краснея от стыда, Феликс перечитывал, сидя на унитазе, смс-ки отправленные в три часа ночи полузнакомым людям, он вспомнил о сброшенном звонке.
   - Здравствуйте, вы набирали этот номер, - сказал он, услышав в трубке сигнал соединения.
   - А, Феликс, привет, это Семенов с телевидения, помнишь меня?
   - Ну, конечно.
   - Ты сейчас на кого работаешь?
   - А ты работу предложить хочешь?
   - Представь себе, да, и я не шучу.
   - О, а куда подъехать? - спокойно спросил Феликс, нажимая на смыв.
  
   ***************************
   Собираясь на встречу с работодателями, Феликс старательно вспоминал наставления Арнольда. Технология очарования будущего начальства была довольно нехитрая - если ты будешь выглядеть как клерк, то тебя поставят в формальные рамки и постараются превратить твою жизнь в корпоративный ад, если будешь выглядеть, как желающий подзаработать журналист - отнесутся как к обслуге и завалят работой. "Поэтому ты должен выглядеть как сутенер или наркодилер, глядя на тебя должно быть понятно, что ты отморозок и за деньги сделаешь все что угодно", - бормотал под нос Феликс, вертясь перед зеркалом в цветастой рубахе в стиле "акапулько". Оставшись довольным своим внешним видом, он прошел на кухню, вытащил из шкафчика бутылку виски и плеснул себе на два пальца в стакан. Залпом выпил, выдохнул и вытряхнул на ладонь из упаковки пару мятных подушечек жевательной резинки. Пора.
   Выйдя на улицу, Феликс направился к ближайшему пятачку, где поджидали жертв разбитные водители таксомоторов. Пожилой кавказец радушно сверкнул золотыми коронками: "Куда ехать, дорогой?". Феликс небрежно бросил: "Бизнес-центр на Пушкина".
   В машине звучала почему-то "Ария". Феликс брезгливо поморщился - лучше уж шансон.
   - А ты зачем Кипелова слушаешь, знаешь, что он кавказцев не любит? - на ходу придумал Феликс, пытаясь очернить образ исполнителя и спасти свои уши.
   - А знаешь, как я их не люблю? - вздохнул водитель и сделал музыку погромче, умудряясь при этом выстукивать в такт завываниям "Я свободен" по баранке.
   "Пиздец, ну и город", - подумал Феликс.
   Семенов уже стоял у входа в штаб, нервно курил и поминутно поглядывал на часы. Феликс нарочито неторопливо расплатился с таксистом, медленно вышел из машины и уверенным шагом направился к Семенову. "Пусть попсихует, шизофреник", - беззлобно думал Феликс, натягивая на лицо одну из лучших презентационных улыбок.
   - Игорь! Как я рад тебя видеть, - Феликс распахнул руки навстречу Семенову.
   - Какого черта, Феликс, здесь не любят опозданий, не подводи меня, - зашипел Семенов, выворачиваясь из дружеских объятий.
   - Ну, веди меня, Вергилий, в свой ад, - Феликс добродушно хлопнул Игоря по плечу.
   Но Семенов аллюзию не оценил и, выбросив окурок мимо урны, суетливо нырнул в стеклянные двери. Феликс пожал плечами и последовал за своим проводником.
   - Самого Рафальского нет, он в столице. С тобою побеседует его правая рука, он же начальник штаба Геннадий Петрович Витюк, - на ходу в полголоса пояснял Игорь.
   В кабинете на втором этаже Феликса и Семенова встретил неулыбчивый мужчина в очках, затянутый в модный галстук и безупречный костюм. После обмена приветствиями и рассаживания за столом, Геннадий Петрович Витюк стал с любопытством рассматривать Феликса.
   - Вас порекомендовали очень авторитетные люди, - наконец произнес он.
   - Но я не внушаю вам доверия, - сказал в ответ Феликс, улыбаясь.
   В воцарившейся тишине было слышно, как Семенов с шумом сглатывает слюну. "Похлопать по спине, что ли, а то подавится от страха, бедолага", - подумал Феликс.
   - Нет, просто я впервые вижу специалиста вашего профиля. Вы знаете, что у нас в городе выборы, выборы сложные, ваша задача развернуть пиар-отдел, так, чтобы наш кандидат э-э-э, - Витюк замялся.
   - Давайте не ходить вокруг да около. - Феликс оторвал стикер от пачки лежавшей на столе и быстро написал несколько цифр - Это сумма моего гонорара. Второе условие - я укомплектовываю пиар-отдел своими людьми. Никаких проктологов и соглядатаев мне там не нужно. Равно как чьих-то родственников и любовниц. При выполнении этих двух условий я берусь сделать вам результат, а то, что вы слышали про успехи нашей команды профессионалов, вы сможете увидеть своими глазами.
   Витюк осторожно взял двумя пальцами стикер, посмотрел на цифру, потом на Феликса, потер переносицу и сказал:
   - Я очень надеюсь, что вы тот за кого себя выдаете.
  
   На следующий день Феликс уже сидел в своем новом кабинете перед ноутбуком, шлялся по социальным сетям, разыскивая инфу про бывших коллег, бодро стучал по клавиатуре, переписываясь по аське, и делал звонки.
   Первым делом он разыскал Павлика и Славика. С обоими он работал в скончавшемся энергоградском медиа-проекте "Городские новости".
   Павлик был талантливым публицистом, умевшим написать заказную статью, так что она не вызывала у читателя сомнения в неподкупности и искренности автора, а также обладал редким в наши дни умением подкрепить рассуждения о злоупотреблениях в горводоканале цитатой из Бердяева. Как и все провинциальные публицисты такого уровня, Павлик был алкоголиком, но Феликс, и сам не чуждый, знал, как направлять этот недуг в нужное русло (после очередного тяжкого запоя, ставящего под сомнение профпригодность автора, Павлик, как правило, испугавшись собственной деградации, выдавал без перебоя три гениальных текста).
   Славик был непризнанным компьютерным гением, который в свое время не успел сбежать из Энергограда, обзавелся сварливой женой и двумя детьми, и сейчас перебивался несколькими рутинными заказами, втайне мечтая о большом проекте, какими для него в свое время стали "Городские новости", Интернет-сайтом которых он успешно рулил.
   Оба специалиста искреннее ненавидели действующую городскую власть, которая в свое время лишила их работы, что придавало нужный личностный аспект делу, в которое их вовлекал Феликс.
   - Ну что, товарищи евреи, будем сажать кукурузу? - спросил их Феликс, когда оба уселись перед ним в его кабинете. Этой фразой всегда начинал планерку в "Городских новостях" их бывший главный.
   - Как же ми будем ее сажать, когда ми ее не выговаиваем, - вяло откликнулся на шутку Славик, чертивший в блокноте каракули.
   - Молодцы, не забыли.
   - Забудешь тут такое. Давай рассказывай, - отозвался Павлик.
   - Ребята, дело предлагаю большое и отговорок не принимаю. Во-первых, потому что хочу вас возвеличить до достойного вас уровня. Во-вторых, я думаю, что надрать Рылееву жопу долг каждого честного человека в этом городе, а у нас к нему и личный счет. Я руковожу пиар-отделом в штабе у Рафальского. Ты, Павлик, будешь отвечать за агитацию и пропаганду в реале, ты, Славик, в виртуале. Денег будет до хуя. Подручных набирайте по мере надобности и по своему усмотрению, но, сразу чтобы без хуйни, спрашивать буду не с них, а с вас. А вообще меньше народу - больше кислороду, забросьте пока весь левак - мне нужны полностью ваши головы. Возьмем власть - город будет наш.
   Когда Рафальский вернулся из столицы, в пустовавшем до его отъезда крыле бизнес-центра кипела жизнь, это трудился в поте лица пиар-отдел, развернутый за неделю Феликсом. Кандидат посмотрел на огромный слоган на стене - "Здесь куют проценты" - и довольно рассмеялся.
   - Хорошего парня мне посоветовали, - он поманил пальцем Феликса - Зайдешь ко мне, пообщаемся.
  
   **********************
  
   Рабочий день креативного бюро был в разгаре. Феликс и Павлик, славно накурившись, подавляя припадки смеха, сочиняли слоганы под рекламную кампанию Рафальского.
   - А, прикинь, Рафальский в костюме супергероя и линия комиксов на бигбордах?
   - Да-да. И зовут его мистер Энерго.
   - Доктор Энерго. Доктор Энерго спасает град.
   - Еще лучше - доктор Энерго и его вечный антогонист профессор Рыло.
   Оба креативщика скорчились в припадке смеха. В этот момент в кабинет вошел высокий, широплечий мужчина, словно только что из фильма о коммерсантах лихих 90-х. "Это что за бык?", - мелькнула мысль у Феликса.
   - Добрый день, - сурово сказал вошедший. - Можно скромнее, вас слышно по всему зданию.
   - Простите, а в чем дело? Я здесь работаю, я советник господина Рафальского, - Феликс встал, а Павлик сделав вид, что вспомнил о неотложных делах, тут же вышел.
   - Очевидно, ты и есть Феликс, - все также с вызовом продолжал вошедший.
   - Простите, но мы на "ты" не переходили
   - Считай, что перешли, меня зовут Борис, я занимаюсь вопросами финансирования кампании Сергея Борисовича. Есть разговор, пошли ко мне в кабинет.
   "Хуясе", - подумал Феликс, но последовал за грозным гостем.
   В кабинете Борис уселся в кресло за столом, и кивком указал садиться Феликсу.
   - Давай сразу на чистый базар. Мне Сергей показал составленную тобою смету пиар-отдела, и мне показалось, что ты его просто разводишь на бабки. Я думаю, ты с первого раза догонишь, что смету стоит переделать так, чтобы развеять мое предположение.
   Феликс разозлился.
   - Послушай, Борис, я тоже на чистый базар выйти могу. Меня порекомендовали Рафальскому такие люди, что ты со своего уровня их просто не видишь. Сергей Борисович одобрил мои расходы, а я гарантирую ему результат, потому что на кону моя репутация и жизнь. Какой мне резон щипачеством заниматься, сам подумай? Но если ты мне не веришь, я могу набрать один номер, и тебе сразу станет все ясно.
   - Ты мне не грози, крыша твоя где-то там, а я здесь, - Борис насупился.
   Феликс почувствовал, что страх начинает неприятно щекотать мошонку, и решил идти на Нобелевскую премию мира.
   - Борис, мне ссорится с тобою не резон, нам работать вместе. Может, я где-то погорячился, поэтому еще раз пересмотрю смету, а потом с Сергеем Борисовичем и тобою все согласуем.
   Борис, как всякий альфа-самец, почуяв подчинение соперника, сразу же остыл.
   - Вот это разговор. Вечером Сергей подъедет и поговорим. И еще - ты хоть там спец и так далее, но о своих идеях ставь в известность не только Витюка, но и меня. А то я слышал, что вы тут за хуйню мололи. Понял?
   - Понял, - сказал Феликс, чувствуя, как лицо начинает кривить нервный тик.
   - Вискарь уважаешь? - совсем смягчившись спросил Борис.
   - Давай, - алкоголь всегда помогал лечить нервы Феликсу.
   Борис достал из шкафчика на стене бутылку скотча и два бокальчика.
   - Ну, за знакомство, коллега, - насмешливо сказал Борис.
   - За знакомство, - в бокале Феликса плескалась ненависть.
  
   Перед вечерним разговором с Рафальским Феликс решил позвонить Арнольду.
   - Привет, Арнольд!
   - О, привет, мальчик мой, как там не киснешь в своей глуши?
   - Та нет в порядке. Но тут меж тем нарисовался проктолог, говорит, что присматривает за расходом средств. А сам понимаешь в таких нечеловеческих условиях работать невозможно.
   - Кто таков?
   - Некто Борис.
   В трубке раздался жизнерадостный смех Арнольда.
   - Феликс, ты очень мал и очень глуп, раз до сих пор боишься больших залуп. Забудь, что там есть человек с таким именем. Помни, ты пришел в этот город, как бог Дионис, чтобы превратить его жизнь в вечный праздник. Пока.
   Немного успокоившись, Феликс погрузился в текущие дела. Вечером, отключив ноутбук, он прошел из своего крыла в конференц-зал. Там уже сидели Борис и Витюк. Феликс присел так, чтобы пустые стулья демонстрировали его равноудаленную дистанцию от обеих "правых рук".
   Рафальский появился в конференц-зале спустя пять минут. Раздраженно оглядел всех и зашел к себе в кабинет занести портфель. Выйдя оттуда, он уселся во главе стола и мрачно всех оглядел.
   - Только что был я у Мельника, этот старый хуй, ни в какую согласовывать действия не хочет. Думает, что за него пенсионеры горою станут и на их голосах он в мэрию въедет. Феликс, блять, надо что-то с этим пидарасом делать, он все расклады путает. Он у меня половину голосов стянет. Что там у тебя за бумажки?
   - Сергей Борисович, я пересмотрел тут смету, есть перерасходы по...
   - Ебаный хуй, Борис, это твоих рук дело? - взбесился Рафальский. - Не заебуй его своими придирками, он башкой работать должен, его для этого наняли. Сколько денег просит, столько и дам. Ты лучше посмотри, что у нас по области на объектах происходит - вот там ревизию и проводи.
   Борис опустил глаза и скрипнул зубами.
   - Значит так, - Рафальский оглядел всех - Гена, Борис, Феликс, у нас сейчас одна заноза в жопе - Мельник. Если вы что-то не придумаете в течении недели, пожалеете, очень пожалеете, мудилы.
   И ушел. Все трое мудил встали, и разошлись по кабинетам, не глядя друг на друга.
  
   В тот вечер Феликс допоздна сидел в своем кабинете и с упоением грыз ногти. Задача, поставленная Рафальским поставила его в тупик, хотя в глубины души он изначально понимал, что Мельник вряд ли согласится сдаться без боя и рано или поздно уляжется колодой на пути у амбициозного бизнесмена. Главная сложность состояла в том, что Мельник, старый коммунистический волк, не укладывался в систему, которую знал Феликс, он не видел его слабых мест и не знал, куда бить наверняка. А методом проб и ошибок действовать не хотелось. Значит, выход был один - обратится к кому-то из тех, кто знает хорошо Мельника. А значит надо позвонить Верещагину. А очень не хотелось. Потому Феликс грыз ногти, косясь краем глаза на телефон. Впрочем, другого выхода у него не было, да и жалко было маникюра. Как говаривал Джон Картер, чтобы победить марсианина нужно прийти к другому марсианину.
   В воскресенье такси доставило Феликса к воротам двухэтажного особняка, расположенного в ряду таких же коттеджей в пригородном элитном поселке. Он вышел из машины, нажал кнопку домофона.
   - Ой, это ты, Феликс, - раздалось радостное щебетание Дианы Николаевны, супруги его бывшего шефа, редактора "Городских новостей" Петра Верещагина. В последнее время он ушел из бурного моря медиа-бизнеса и занялся какими-то более материальными ценностями.
   Щелкнул замок, и Феликс вошел. За забором начинался обширный цветник, над которым за прошедшие годы, наконец, поработал хороший ландшафтный дизайнер. От дома к нему приближалась заметно располневшая Диана в японском кимоно, она обняла Феликса и чмокнула в щечку. Феликс что-то бодро отвечал на ее сбивчивые расспросы во время принудительной экскурсии по цветочным прериям, стремясь поскорее вырваться из ее утомительного общества. Сам поджидал Феликса на террасе перед домом, развалившись под тентом на шезлонге перед сервированным столиком. Верещагин тоже заметно раздался, стал еще более вальяжным, отпустил бородку и попыхивал трубочкой. "Под Юлиана Семенова косит", - подумал Феликс, зная слабости бывшего начальника.
   - Ну, здравствуйте, Петр Леонидович, - сказал Феликс, подходя к столу.
   - Здравствуй, Феликс, - кряхтя, Верещагин слегка приподнялся, отвечая на рукопожатие.- Ты садись, пообедаем, - он махнул в сторону мангала, над которым колдовал его повар Аркаша и откуда ветерок доносил аромат готовящегося шашлыка.
   - Слышал я про твои успехи, - глубокомысленно заметил Верещагин, - Рад за тебя, вообще приятно, что та школа, которую вы все прошли в "Городских новостях" дала вам путевку в жизнь. Но знаешь, что скажу, бросай ты всю эту ерунду. Пока будешь им хвосты заносить да прислуживать, так жизнь непонятно в чем и пройдет. Дурные деньги - толку от них не будет. Дьявол это, пропадешь.
   "Как только у человека появляется особняк, его сразу тянет на философские размышления. В нагрузку, что ли их выдают", - раздраженно подумал Феликс, но смолчал.
   - Писать-то хоть не разучился?
   - Я в стол пишу, - ответил Феликс.
   - Все дерзишь. Вот разучишься писать, тогда вообще на хрен никому не нужен будешь.
   - Так ведь и писать-то сейчас некуда, Петр Леонидович.
   Верещагин вздохнул.
   - Тут ты прав. Газеты в городе, да и в стране, что там говорить, дрянь. Пипифакс один, шлюхи и пидарасы, а не журналисты...А, - Верещагин хохотнул, - Помнишь, как вы с этим, ну в Израиле сейчас который...
   - Фридман, - подсказал Феликс.
   - Точно, Фридманом. Так вот как вы там статью написали о том, кто аптеки без лицензии крышует. Приехал ко мне один бандюган, говорит, я тот, кто в вашей газете фигурирует как "Помидор". А рожа у него реально красная. Н-да, а сейчас с этим "Помидором" деловые партнеры, вот как в жизни бывает... Ну, давай, выпьем что ли за встречу, - Верещагин потянулся за бутылкой коньяка, - Я с этим сейчас не особо, сердце шалит, возраст.
   Они чокнулись рюмочками, приятное тепло разлилось по телу, Феликс удобнее устроился в шезлонге, ему на минуту стало хорошо, не хотелось никуда идти. Но усилием воли он стряхнул слабость.
   - Я к вам собственно по делу, Петр Леонидович, - сказал Феликс.
   - Да, ну понятно, что не просто так решился старика проведать, - скривил губы в притворном недовольстве Верещагин.
   - Я сейчас на Рафальского работаю...
   - Давай без предисловий, я ж не в космосе живу.
   - Петр Леонидович, в каком яйце смерть Мельника?
   Верещагин рассмеялся.
   - Эк, загнул! Ждал этого вопроса, путает он Сереже все карты, ой путает. Ну, что тебе скажу - в нынешней жизни ты хвостов не найдешь, тут, как за него не берись, а для людей он из эпохи, где колбаса дешевая и хуй еще стоит. А если хочешь его яйцо найти, надо чтобы люди припомнили еще про очереди и дефицит, да про то, как за анекдот можно сесть было. Если Сережка начнет об этом говорить, лажа будет, он для избирателей бандит и буржуй, можно сказать ту сладкую советскую жизнь у них и забрал. Тут тоньше надо действовать.
   - Так, погодите, следовательно, надо ситуацию развернуть, так, чтобы Мельнику противопоставить что-то равноценное ему...
   - Молодец, мысль ухватил, давай-ка еще по пятьдесят.
   Феликса идея захватила, он опрокинул рюмку, глаза его лихорадочно забегали. Верещагин довольно улыбнулся и пожевал дольку лимона.
   - В общем так, могу тебе одного человечка подогнать, Феликс, но уж ты в случае победы старика-редактора не забудь, должок за тобою будет.
   Феликс преданно уставился на Верещагина, но тот махнул на него рукой и крикнул повару:
   - Аркаша, давай шашлык уже, что ты нас голодом моришь!
  
   **********************
   Феликс сидел и пил чай в комнате хранившей на себе следы былой номенклатурной роскоши, ныне уже полустершейся и смешной. "Так, наверное, какой-нибудь комсомолец 20-х себя чувствовал в жилище бывшего аристократа", - поймал себя на забавной мысли Феликс.
   Хозяин квартиры Павел Николаевич Вовкун уже битый час развертывал перед молодым гостем вехи славного жизненного пути. Несмотря на приличный возраст, Павел Николаевич сохранил бодрость духа, и по всему было видно, что в свое время не одна компартийная шея хрустнула в его челюстях под ковром.
   - И вот, сынок, едем мы с ним в поезде с пленума, а он и говорит: "Это что же такое творится, мол, на заводе заставляют нас липовые премии выписывать, трудовому человеку в зубы десятку на бутылку, а этим, в обком, чемодан денег. Оторвались, говорит, товарищи-коммунисты от рабочей массы, пора возвращаться к ленинским нормам. Я сижу, уши развесил, вот думаю, есть еще в партии люди настоящие, которые весь этот бардак терпеть не могут, как и я. Сижу, поддакиваю, и что ты думаешь?
   Феликс изобразил на лице самую искреннюю заинтересованность.
   - А он на меня, стервец, донос в обком и в контору!, - неожиданно взорвался Вовкун, стариковская слюна брызнула в лицо Феликсу, но он даже не поморщился. Старый партиец отдышался и стал с шумом прихлебывать чай, Феликс почтительно молчал и с неодобрением качал головой.
   Успокоившись, Вовкун продолжил:
   - Хорошо, что покойный Харитон Емельянович, первый секретарь, земля ему пухом, заступился, он уже тогда эту гниду Мельника раскусил, а то бы полетела бы моя голова. А сейчас, слышь, в телевизоре эту харю наглую увидел, мол, пришло время честным коммунистам взяться за наведение порядка, меня чуть кондратий не хватил. Да ты, сукин сын, слово это позоришь, "коммунист"! Потому ты обязательно в статье укажи, что, таким как Мельник не место во главе города - Вовкун так прямо и сказал.
   - Обязательно укажу, Павел Николаевич, - сказал Феликс.
  
   Через неделю, после объявленного Рафальским ультиматума, его помощники собрались в конференц-зале. Судя по надменным взглядам, которые они бросали друг на друга, рассказать шефу им было что. Феликс в качестве огневой поддержки прихватил с собою Семенова.
   - Ну что, орлы, время надеюсь, вы не теряли, - открыл совещание Рафальский. Ему обломился выгодный контракт с госзаказами и он пребывал в приподнятом расположении духа. - Так, Феликс, давай ты первый.
   - Буду краток - наш отдел предлагает запускать технического кандидата. Есть такой персонаж - некто Вовкун П.Н., старый обкомовский волк, Мельника ненавидит смертельно, у них счеты с советских времен. В задачи Вовкуна будет входить регулярно появляться в эфире и с позиции честного коммуниста крыть горькой правдой нашего оппонента. То, что будет неубедительно звучать от вас, как человека состоятельного, вполне адекватно прозвучит от старого ленинца. Семенов, скажи?
   - Да, Сергей Борисович, дедушка фактурнейший, картинка будет идеальная. Мы уже сделали пилот, типа встреча с интересным человеком. Если такое пускать каждую неделю Мельник не отмоется.
   Рафальский жестом остановил Семенова.
   - Погоди, Игорь. А ты, Феликс, скажи мне главное, дед-то твой подписывается идти техническим кандидатом?
   - Ну прямо так я вопрос перед ним не ставил, разумеется необходимо будет обеспечить ему финансирование...
   Борис насупился:
   - Феликс, опять расходы? Ты считал сколько это будет стоит?
   - Борис, у тебя есть лучший вариант? - огрызнулся Феликс.
   Борис расправил плечи и повернулся к Рафальскому:
   - У наших друзей в силовых структурах к Мельнику давно вопросы, еще со времен скупки им акций трикотажки. Правильно надавить на него и дело в шляпе.
   Феликс скрипнул зубами.
   - Борис, ты в курсе, что Рыло первым делом взялся трясти Мельника по бизнесу. Если мэру с его ресурсами и влиянием не удалось выбить его из игры, то нам и подавно не светит.
   Рафальский посмотрел на Витюка.
   - Гена, а ты что думаешь?
   Витюк вздохнул и поправил очки, его голос сейчас становился решающим и он максимально стремился воспользоваться шансом, между ним и Борисом давно шла жесткая борьба за близость к телу шефа.
   - Феликс прав, запугать нам Мельника не получится, но и пускать этого Вовкуна техническим кандидатом нерациональная трата ресурсов, тут прав Борис. Я думаю, что нам стоит объединить оба подхода к решению проблемы. Игорь сказал, что у него есть пилот программы, дополнить интервью Вовкуна сюжетами по мотивам материалов наших друзей из силовых структур и пустить это в эфир. А потом прийти к Мельнику и сказать, это тебе аванс. Не снимаешь кандидатуру - оформим по-полной.
   Рафальский хохотнул.
   - А что может и правда, пердун старый обосрется-то? Что, орлы, складно Геннадий Петрович излагает, а?
   Феликс поспешил изъявить верноподданичество, лишь бы подсидеть Бориса.
   - Прекрасный план. Думаю надо сделать вторую программу в совершенно отмороженном стиле, и на диске принести на переговоры. Ну, знаете, как чеченцы фильмы с заложниками снимают.
   Борис хмыкнул и пожал плечами.
   Рафальский постучал костяшками пальцев по столу и сказал:
   - План Витюка одобряю, Гена набросай мне поэтапно что вы будете делать и за работу. Свободны, как сопля в полете!
   Феликс мысленно послал Рафальского и стал собирать бумаги. Раунд был выигран.
  
  
   **********************
   Брови Мельника кустились а-ля Брежнев, такой же жесткий, будто железный волос обильно торчал у него из носа и ушей. "Неужели сложно за собою ухаживать, и деньги ж есть, привыкли в совке, что им бабы дают по партийной линии", - с отвращением подумал Феликс.
   Принимать капитуляцию оппонента Рафальского Феликс прибыл в свите Витюка. Сейчас начальник штаба Рафальского сидел в полоборота и нажимая кнопки на пульте, перематывал в дивиди-плейере диск с новой программой Семенова, выбирая наиболее смачные места.
   ...Возьмем трикотажную фабрику, вот Мельник говорит, что он честный коммунист, а разве может взять честный коммунист деньги у государства на создание рабочих мест и по счетам все банковским отмыть. На словах, что соловей, на деле, что балалайка. - скрипел с экрана Вовкун.
   Мельник медленно опустил нижнюю челюсть и из тяжелого рта вырвался хрип:
   - Подонки...
   Витюк поставил запись на паузу.
   - Нет, товарищ Мельник, мы не подонки, Сергей Борисович говорил с вами по-человечески, предлагал целиком позитивные вещи, а вы вели себя упрямо. Что же это такое, Иван Семенович? Молодым ведь у нас всегда дорога, а старикам у нас почет. Вот мы вам почет предлагали, а вы молодым дорогу не дали. Ведь так, Феликс?
   - И старческой любви позорней, сварливый старческий задор. Это Тютчев написал, - откликнулся Феликс.
   - Видите, какая у нас чудесная, талантливая молодежь растет. Тютчева цитирует, - Витюк поправил очки.
   - Раздавлю, щеглы, - прохрипел Мельник.
   Витюк разочарованно вздохнул.
   - Что-то разговор у нас с вами не получается.
   Помощник Мельника Федор Киселенко, в течении всего разговора безучастно прихлебывавший чай, смочил в стакане сушку, разгрыз ее и прожевав, вдруг сказал:
   - А может ну его это мэрство, а, Иван Семеныч? Пусть молодежь побалуется!
   Мельник неожиданно обмяк. На его каменном лице проступили человеческие черты.
   "Ага, вот оно как устроено", - подумал Феликс. "Судя по всему получилось. Пора заняться Рылеевым".
  
   **********************
  
   Рафальский сидел в чилл-аут-комнате телестудии, прихлебывал чай с лимоном, и в очередной раз раздраженно перелистывал распечатки с тезисами.
   - Проще пишите, Феликс, проще, - бормотал он.
   - А вы, Сергей Борисович, никогда не говорите "этот город". Только "наш". Это психологически приближает к вам зрителя, - невозмутимо отвечал Феликс, хотя глаза его были красными от недосыпания.
   - "Наш", блять. Вот проебу выборы...
   - Сергей, - вмешался Витюк, - ты готов к дебатам на 100%. Не нервничай.
   Рафальский набрал в грудь воздуха, чтобы разразится очередной матерной тирадой, но тут в дверь аккуратно постучали и в комнату заглянула миловидная блондинка:
   - Сергей Борисович, прошу вас в студию, эфир через пять минут.
   - Иду, иду, - проворчал Рафальский, еще раз испепелил взглядом помощников и пошел в студию. Феликс и Витюк двинулись за ним следом.
   Пока Рафальского усаживали за столом под слепящими лампами софитов и цепляли петличку микрофона, Феликс цепко оглядел студию. Рядом с Сергеем Борисовичем за столиком для ключевых гостей программы жирным пятном расплылся в кресле Рылеев, он отдувался, на лбу серебрились бисеринки пота. Клиент не в форме и это хорошо. Теперь расставленные друг напротив друга два ряда стульчиков для гостей. В непосредственной близости от своего шефа сидел Петунников. С виду он был расслаблен, он снисходительно кивнул Феликсу, тот сдержанно кивнул в ответ. Рядом с замом Рылеева расположился редактор "Энергоградских вестей" Орленко, непроницаемое лицо старого гебиста, по-бериевски поблескивают стекла очков. Остальную часть ряда занимали рептилии из провластных изданий, в основном пожилые алкоголики и прокуренные климактерички.
   Зато противоположной стороной аудитории Феликс мог гордиться - весь цвет независимой журналистики, в рядах которой ерзал в ожидании боя Игорь Семенов. Собрать такой пул стоило Феликсу огромных нервов - в ход шла и откровенная грубая лесть, и конвертики с авансами, и псевдо-искренние споры в кафешках. Витюк уселся напротив Петунникова, он внушал всем видом уверенность в себе, но это было далеко от истины. Идея Феликса о том, что в основу информационной кампании должна быть положена искренняя поддержка журналистов, лишь правильно простимулированная финансово, ему казалась утопией. Витюк верил только в прайс, презирал журналистов и был уверен, что Рылеев купил всех присутствующих, а уж эти проститутки не оставят от вспыльчивого и не привыкшего к публичности Рафальского мокрого места.
   У Феликса уже не оставалось сил, на то чтобы волноваться, настолько он устал. Подмигнув Семенову, он присел на принесенный ему ассистентом офисный стул, вне пределов обзора камер, светиться в кадре Феликсу совершенно не хотелось и приготовился к шоу.
   Программу вел зубр энергоградского телевидения Асланбек Керимов. Глядя, как ведущий с азиатской лестью, расшаркивается перед мэром, Феликс подумал: "Победит Рафальский, этого пидара первым под зад коленом из ящика. Лично похлопочу, не поленюсь". Впрочем, глянув на искаженное дружелюбием лицо Семенова, Феликс понял, что хлопотать в случае чего будет кому и без него.
   Наконец, зазвучала музыкальная отбивка и, расплывшись гадостной улыбкой, Асланбек проникновенно произнес:
   - Добрый вечер, уважаемые друзья! В эфире политическое ток-шоу "Имею право знать". Сегодня в нашей студии городской голова Энергограда Степан Георгиевич Рылеев, а также (тон с подобострастного на нейтрально-пренебрежительный) председатель общественной организации "Новый город" Сергей Рафальский. Сегодня нас ждут острые дебаты, а темой их станет реформа коммунального хозяйства.
   Вначале дебаты шли по годами проторенной колее - оба гостя озвучили свое видение будущего коммунального хозяйства, при этом Рафальский безбожно путался в тезисах и один раз сказал: "в этом городе". Затем провластный пул, игнорируя Рафальского, набрасывал мэру подготовленные Петунниковым вопросы, а тот степенно на них отвечал. Независимые отмалчивались или задавали вялые вопросы. Витюк красноречиво посмотрел на Феликса.
   Наконец, наступил момент "икс". Асланбек объявил:
   - Наконец, последний вопрос от журналистов и мы переходим ко второй части программы. Да, пожалуйста, молодой человек.
   Семенов встрепенулся:
   - Спасибо, Асланбек Аббдурахманович (Феликс невольно улыбнулся). Игорь Семенов, "Момент истины", первая независимая городская телекомпания. У меня есть всего один вопрос к городскому голове и он напрямую касается реформы городского хозяйства. Сколько отката он получил с незаконной приватизации двух общежитий в центре городе, в результате которой на улице оказались около 200 семей?
   Глаза Рылеева полезли на лоб, в таком тоне в этой студии с ним еще никто не разговаривал.
   - Коллеги, я попросил бы вас корректнее подбирать выражения - бросился на помощь Рылееву Асланбек.
   - Куда уже корректнее, - отмахнулся Семенов - Я спрашиваю конкретно - сколько?
   Феликс провел быстрый осмотр диспозиции - Рылеев был нокаутирован, Петунников в бешенстве, рептилии готовы броситься на амбразуру, но им забыли сказать: "Фас".
   - Эта программа называется "Имею право знать" не так ли? Так вот, я, Игорь Семенов, как журналист, гражданин и член громады, имею право знать, за сколько Рылеев позволил украсть у города два общежития, - бесновался Семенов.
   - Молодой человек, - наконец изрек багровеющий Рылеев, - я мэр этого города и забота о благосостоянии горожан моя первейшая обязанность. А об откатах мы поговорим в суде, поскольку клеветать на себя не позволю.
   - Клеветать? О благосостоянии 200 семей вы уже позаботились, Рылеев, и потому только один вопрос - сколько?
   Петунников громко обратился к ведущему:
   - Да остановите это безобразие! Что не видите - он пьяный или обкуренный!?
   Независимая пресса недовольно загудела. Асланбек сделал хорошую мину при плохой игре и объявил:
   - Коллеги, я просил бы вас сохранять порядок и толерантность. Возможно, ответ на заданный молодым человеком острый вопрос мы услышим во второй части программы, когда наши гости смогут задать вопросы непосредственно друг другу. А мы уходим на рекламу. Оставайтесь с нами.
   "Ты даже не представляешь, какую ты Рылу могилу вырыл, мудак", - весело подумал Феликс.
   Что творилось в перерыве, невозможно было описать словами, весь студийный планктон сбежался смотреть на цирк. Петунников рванул к Семенову, орал на него матом и попытался схватить за лацкан пиджака, Игорь в ответ швырнул ему в лицо бумаги. Гвалт стоял невообразимый. Рафальский и Рылеев сохраняя благообразие, олимпийски величественно взирали на бедлам, обмениваясь ни кому не слышными, но явно колкими репликами. Феликс, пришел на помощь Асланбеку, разнял Петунникова и Семенова, последний изобразив на лице крайнюю степень негодования покинул студию. Мавр свое дело сделал. А Витюк незаметно показал Феликсу большой палец.
   Второй тур дебатов прошел как по маслу. Рафальский в более корректной форме повторил вопрос Семенова, Рылеев был вынужден признать, что ничего об этом не знает, тогда торжествующий Сергей Борисович поделился своими соображениями по поводу участившихся случаев незаконной приватизации социально значимых объектов. Независимую прессу во втором туре прорвало - игра шла явно в ворота Рафальского, даже Асланбек уважительно поддакивал. Уже после завершения программы журналисты обступили Рафальского, он явно чувствовал себя именинником, давал комментарии направо и налево, Витюк стоял рядом, на случай провокационных вопросов. Уже в коридоре студии мимо Феликса промчался метающий громы и молнии Петунников, на ходу бросив: "Хочешь войны, будет тебе война".
   - А на войне, как на войне, Анатолий Иванович, - крикнул ему вслед Феликс.
  
   *******************
   Впрочем, насчет обещанных боевых действий, Петунникову оказалось слабо. За долгое время работы в мэрии, привыкший к безнаказанности и отсутствию серьезных соперников Анатолий Иванович явно утратил хватку. Он свято уверовал в силу продажного правосудия и решил по привычке удушить строптивого Рафальского в судах. Однако маленькие хитрости Петунникова известны были не только ему, на судебные иски была брошена свора штабных юристов - молодых и борзых армян, многочисленных племянников одного из инвесторов кампании Рафальского Амаяка Гаспаряна. Вместо кавалеристского наскока юристы Петунникова вскоре увязли в позиционных боях апелляций и встречных исков.
   После того как блицкриг в судах провалился, Петунников решил подбросить креатива, из нафталина были вытянуты все лучшие перья 90-х. Вскоре студенты Энергоградского института экономики и бизнеса, которым якобы читал лекции "профессор" Рылеев, вместо сидения в душных аудиториях бодро раздавали на перекрестках газету "Набат", на полосах которой разбитным стилем излагалось решительно все что можно было опубликовать нелицеприятного о Рафальском.
   Феликс изучил образцы вражеской пропаганды, пришел к выводу, что Петунников окончательно выжил из ума и выбросил "Набат" в мусорную корзину. Рафальский оказался более впечатлительным читателем и вскоре Феликс был вызван на ковер.
   - Читал? - мрачно спросил Рафальский.
   - Читал, - спокойно ответил Феликс.
   - И как?
   - Ерунда, Сергей Борисович, газета бездарная, это никого не убедит.
   - А ты давно по улицам ходил, я ехал сейчас через центр, его агитаторы через два шага.
   - Я предполагаю, что они печатают все это на мощностях "Энергоградских вестей"...
   Феликс поздно понял, что переборщил и Рафальский взорвался.
   - "Предполагаю"?? Ты охуел? Я тебе деньги плачу чтобы ты не предполагал, а делал, нам нужна ответка, жесткая - перебить всю эту хуйню, что они про меня пишут. Ты меня понял?, - орал кандидат.
   - Да, Сергей Борисович, я вас понял/
   - Тогда пиздуй, работай.
   Феликс вышел из кабинета шефа, и твердо решил сорвать злость на подчиненных. Тем более, что стол Павлика, ответственного за пропаганду в реале, вызывающе пустовал.
   Феликс сел в кресло и раздраженно набрал номер.
   - Ты где?
   - Да, блин, в пробке застрял.
   - Ты охуел, какие пробки в Энергограде, это, что, блять, Москва?
   - А что стряслось-то?
   - Ты газету мэрскую видел?
   - Какую, "Вести" что ли?
   - Я тебя на хуй уволю, какие в жопу "Вести", ту которую на улицах раздают. Против Рафальского.
   - Ааа, хуйня редкостная...
   - Слышишь умник, чтоб через пять минут ты был в штабе с готовой концепцией контрпропаганды в голове. Ты где вообще?
   - Я ж сказал, я реально в тачке в пробке торчу, на Доватора.
   - Что значит "надо ватора"?
   - Блин, Феликс, улица так называется, имени До-ва-тора.
   - А кто это?
   - Бля, спроси у Яндекса, - и Павлик сбросил звонок.
   Феликс тут же развернулся к ноутбуку и быстро набрал запрос в поисковике, некоторое время задумчиво бродил по ссылкам, наконец, потерев переносицу, сказал сам себе:
   - Лев Доватор, еврей - генерал-кавалерист. Черт знает, что творится.
   И со злостью швырнул ни в чем не повинную шариковую ручку в угол кабинета.
  
   *******************
  
   Познакомились Илона и Феликс на одной из квартирных вечеринок, устроенной какими-то полузнакомыми. Их не представили друг другу, потому что хозяин, во-первых, уже утратил способность адекватно выполнять свои обязанности, а во-вторых, смысла в этом особого не было. Все равно Феликс сразу заметил, как он мысленно охарактеризовал - крикливую рыжую идиотку, а Илона обратила внимание на надменного, вечно ухмыляющегося типчика, каким в свою очередь составила фоторобот незнакомца Илона. Весь вечер они перемещались по квартире кругами, игнорируя друг друга, и не понимая, что уже давно разыгрывают спектакль. Встретились они, уже утратив способность перемещаться в пространстве и оказались почти одновременно на продавленном диване.
   - Тебя как зовут? - с трудом ворочая языком спросил Феликс, затягиваясь бессчетной сигаретой.
   - Илона, - нехотя буркнула Илона, делая глоток пива из бутылки.
   - Гггг, Илонами и Анжелами своих детей называют алкоголики, - сказал Феликс.
   - Иди в жопу ... - Илона задумалась, - Феликс.
   Феликс задумчиво затянулся:
   - А мы что знакомы?
   - А ты что, правда, Феликс?
   Илона издевательски захохотала. А Феликс подумал, что это хорошее начало для длительного знакомства.
   В эту же ночь, на квартире Феликса, все также, глумливо смеясь, Илона объявила, что у нее месячные. Феликс, основательно нагрузившийся накануне коньяком, неожиданно обрадовался этому факту, освобождающего его от постыдной обязанности, демонстрировать убитый алкоголем инстинкт и, как ребенок, сладко уснул на ее теплой груди.
  
   Появление Илоны в жизни Феликса прибавило ему еще больше уверенности в себе. Он уже давно замечал, что наличие постоянной женщины вносит какую-то приятную упорядоченность в бытие, то, что родители называли почему-то милитаристским словом "тыл". К тому же Илона оказалась незаменимым слушателем и советчиком, Феликс долгое время бывший одиноким волком и сам не заметил, как получилось, что уже ни одного важного решения он не принимал, не проговорив его перед этим с Илоной. Ее спокойствие, граничившее с равнодушием, насмешливость, при одновременной готовности поддержать любые безумства - все говорило о том, что Феликс встретил идеальную боевую подругу. Через протекцию Семенова он пристроил Илону на полуфиктивную должность на телевидении, где она появлялась редко, но получала в два раза больше, чем на прошлой работе. Она быстро вошла во вкус и даже заказала пластиковые визитки, на которых были только три слова: "Илона Марголис, редактор", но зато они светились в лампах ночных клубов. На месяц совместной жизни он подарил ей пальму в кадке, а она ему сомбреро. Жить становилось лучше, жить становилось веселее.
  
   **********************
  
   Феликс открыл глаза. Висевшие на стене часы показывали 9.30, сквозь форточку в квартиру проникали резкие звуки жизни. Феликс прикрыл глаза, пытаясь вернуть сон, но вчерашние 150 грамм коньяка неприятно давили на виски и идею о том, чтобы еще поспать пришлось оставить. Феликс перебрался через сопящую во сне Илону и пошатываясь спросонья, отправился в уборную. "Какой сегодня, к черту, день?", - пробормотал он, придирчиво оглядывая собственное отражение в зеркале. Календарь в мобилке сообщил ему о том, что сегодня среда - Феликс почесал затылок, и так и не сформулировав четкого отношения к этому факту, полез под душ.
   Вскоре облачившись в махровый халат с символикой журнала Hustler, и погрузив ступни в пушистые тапки в виде унылых собачек, Феликс расположился на подоконнике кухонного окна и закурил первую сигарету.
   Через пару минут из коридора в кухню заглянула заспанная Илона, ее рыжие волосы затейливо топорщились на голове, напоминая о вчерашнем злоупотреблении гелем для укладки.
   - О, Феликс, какого ты так рано? - недовольно пробормотала Илона.
   - Леонардо да Винчи вряд ли бы написал портрет с этой кислой физиономии, - сказал Феликс, туша сигарету о бортик пепельницы.
   - Он был пидор. Я в душ.
   Феликс включил кофеварку и, споласкивая кружки под краном, стал напевать Casablanca Moon.
   Привлеченная ароматом, на кухне объявилась Илона, влажная и завернутая в халат, с накинутым на мокрые волосы капюшоном. Она заглянула в холодильник и достала из него пакет с молоком. Налив кофе в большую кружку, Илона обильно разбавила его молоком и недовольно потрясла пустым паком.
   - У нас закончилось молоко. И йогурты.
   - Точно, надо купить, - откликнулся Феликс.
   Илона закурила сигарету, с отвращением поморщилась от проникновения никотина в легкие и сказала:
   - Пойдем на улицу, скоро занавески пожелтеют.
   Феликс кивнул, повесил мобильный за шнурок на шею и взял свою чашку. Он пил кофе без молока и сахара.
   Выйдя из квартиры, они спустились по лестнице, и вышли во двор. На спортплощадке с ржавым инвентарем резвились каникулярные ребятишки. Бабушки досматривали утренние новости и еще не успели занять лавочку у подъезда, поэтому Феликс и Илона стали возле одной из них, поставив на сиденье чашки с парующим кофе.
   - Семенов вчера сказал, что Суховский больше не работает на вечерних новостях, - после паузы сказал Феликс.
   - Ой, Семенов. Ему бы вот это лишь бы плести что-то там такое, а ты его слушаешь.
   - Так он, прикинь, говорит, что Суховский пошел снимать там какую-то австрийскую делегацию, типа бизнес-побратимы, ага. И говорит Моргунову, так, между прочим, мол, я заманался снимать вас на халяву, а Моргунов офигевает и говорит, позвольте, но у нас контракт с вашей телекомпанией. Суховский спокойно доснимает австрияков и галопом к Феде. Звездец, чё там было, - Феликс скорчил любимую глумливую гримасу.
   - И, типа, Суховский раньше ничего не знал, ходил как Муму? - Илона недоверчиво отпила кофе и поморщилась.
   - Ну, так Семенов, по ходу, говорит. Знаешь на заре своей молодости, я писал статьи, за которые другие получали деньги, просто чтобы показать, что я профессионал.
   - Во-во, вас таких "профессионалов", на это и ловят.
   - Ой, ладно. Я там такой бред писал, стыдно вспоминать. Статьи были про макроэкономику.
   Илона неожиданно засмеялась.
   - Мокроэкономика.
   - Класс. Надо запомнить, - одобрительно улыбнулся Феликс.
   - Новости мокроэкономики. Вчера убит крупный бизнесмен Сухово-Кобылин.
   - Мокроэкономические показатели - три заказных убийства за две недели, с такими итогами наш город входит в предвыборную кампанию, - с интонациями ведущего теленовостей изрек Феликс
   - Ага, это Семенову для воскресной аналитики, а то у него кризис жанра - сказала Илона. - О, кстати, йогурты, хочу хуёгуртов. Блин, за деньгами подниматься...
   - Не надо, у меня в халате полтинник есть.
   - Это, что с той пьянки? Ааа... - Илона засмеялась.
   - Та да, пошли, - иронично улыбнулся Феликс.
   Попивая кофе из кружек, они направились к супермаркету, выходящему торцом во двор их хрущевской пятиэтажки. Двери услужливо распахнулись перед ними, охранник покосился на посетителей в халатах неодобрительно, но, узнав Феликса и Илону, отвернулся. Мужчина с тележкой перед кассой пропустил их без очереди, а девочка, пробивавшая чек и укладывавшая влажные, только что изъятые из холодильника, упаковки йогурта в пакет, с широкой и радостной улыбкой разглядывала людей в халатах, галдящих о чем-то своем, непонятном.
   Уже на выходе из супермаркета Феликса кто-то окликнул, он оглянулся, к ним быстрым шагом Борис.
   - О, привет, - сказал Феликс, он передал Илоне кружку, чтобы поздороваться с Борисом, другая рука у него была занята пакетом с продуктами.
   - Здорово, творческая интеллигенция. Ну, вы уже вообще офигели, что за вид у вас, по улицам ходить? Привидения, блять.
   - А что? - растерянно оглядел себя Феликс.
   Борис мгновение пристально посмотрел на парочку в халатах, а потом махнул рукой.
   - Пошли по делу перетрем, - он кивнул в сторону стоянки, где был припаркован его Лексус.
   Когда они подошли, Борис достал из машины барсетку, и, порывшись в ней, вынул толстый конверт и протянул его Феликсу.
   - О, годится, - довольно сказала Илона при виде денег. Борис даже не глянул в ее сторону, продолжая разговаривать только с Феликсом.
   - В общем, концепция твоя прошла, продолжайте в том же духе, шефу все нравится, но нужны, сам понимаешь, совсем безбашенные идеи. Есть мнение, что мало задействован наш Интернет-ресурс. Подкинуть туда креатива надо, - уверенно, будто забивая гвозди, говорил Борис.
   - Ясно. Считай, что уже начали думать, - сказал Феликс.
   - Все, через неделю жду в штабе. Придешь в халате или обдолбленным, лично пизды дам. Пока, - и Борис нырнул в кабину авто.
   Илона помахала вслед "Лексусу" рукой, а Феликс пробормотал:
   - Пизды он даст. Как у Жака Деррида на хую растет пизда.
  
  
   **************
   На столе стояла большая чашка, из которой Илона столовой ложкой ела густой йогурт с кусочками фруктов, чашка поменьше из которой пил зеленый чай Феликс, и пепельница в которую сбрасывал пепел Славик. Остальное пространство стола было занято листами бумаги, на которых все присутствующие чертили бессмысленные диаграммы и рисовали чертей. Ноутбук Славика стоявший в углу разносил по кухне чарующий голос солистки Slapp Happy.
   - Я не знаю, с чего они взяли, что у сайта низкий КПД, - раздраженно сказал Славик. - Я могу поставить кнопку на сиськи.ру и у них будет рейтинг до небес.
   - Дурень, срали они на твой рейтинг всем штабом, они это железо скинут сразу же после выборов, так что и не привыкай к нему, - Феликс попытался постучать по лбу Славика. Тот отмахнулся и прикурил новую сигарету.
   - Чего они тогда хотят? Все регулярно обновляется, из мэрии Петровичу звонят с угрозами каждый день, на форумах бомбим...
   - Все, больше не говори. Я все это знаю. Им нужно что-то особенное.
   - Так, мужики, вам надо срочно что-то придумать, - сказала Илона, внимательно рассматривая содержимое ложки, прежде чем его проглотить.
   Феликс встал и несколько раз прошелся до окна и обратно.
   - Ладно, я предвидел такой поворот событий, то есть что все сядут на жопу и будут ждать манны небесной. И, конечно, идея у меня есть. Я придерживал ее два месяца. Смотрите, нам нужно сделать цикл игрух, простеньких флешек, в которых действие будет происходить в мэрии. Главный монстр - конечно, Рыло. Главный герой - маленький человечек, который будет ходить по коридорам и что-то собирать, например, подписи в кабинетах. Типа Братьев Марио из нашего детства.
   - Ааа, годится, - Илона возликовала- Давай дальше, Феликс.
   Славик бесстрастно слушал и чертил линии на листе бумаге, но было видно, что идея его зацепила.
   - Главный концепт в том, чтобы игры можно было бесплатно скачивать с нашего сайта. Чтобы в них играли клерки в горисполкоме. Тут уже все упирается в тебя, Славик, в твой технический талант, - Феликс положил Славику руку на плечо.
   - Идея неплохая, народ может повестись, а вот поведутся ли в штабе?
   - Идея достаточно тупая, чтобы на нее могли повестись и те, и другие. Я уже представляю рожу Витюка, или Бориса, режущихся в нашу игруху.
   - Витюк может сказать, что игра вызвет противоположный эффект - персоналия Рыла, как героя игры, вызовет интерес и запоминание у избирателей.
   - А вот тут Славик, ты как главный специалист компьютерных технологий нашего маленького холдинга должен сделать так, чтобы персоналия Рыла вызывала у избирателя только брезгливое отвращение. И, разумеется, смета проекта должна отражать общие интересы присутствующих.
   Илона постучала ложкой об чашку.
   - Минуту внимания, есть вариант названия - "Братья Мэрио"!
   Славик улыбнулся:
   - А злодея могут звать The Real Рыло.
   После того, как все отсмеялись, Феликс обвел присутствующих торжествующим взглядом и сказал:
   - На реализацию рабочей версии у нас есть неделя. Используем ее с честью.
   - Аминь, - хором сказали Славик и Илона.
  
   ***************************
   Феликс часто вспоминал разговоры с Арнольдом, но особенно ему врезались в память одни посиделки. Они сидели далеко за полночь в вип-зоне пустого клуба, принадлежавшего очередным бесчисленным заказчикам и пили по хитрой арнольдовской системе, позволявшей долгое время сохранять пьяную разнузданность мышления, не переходящую ни в скотство, ни в алкогольную эйфорию. В такие минуты Арнольд был наиболее ценным собеседником, обычный насмешливо-всезнающий лоск сползал с него, и Феликс видел перед собою болезненно мыслящего, пытающегося найти ориентиры в распадающемся хаосе бытия, философа. Советы, которые Арнольд давал в этом состоянии, бывали самыми ценными.
   - Запомни главное, амиго, человек становится наиболее уязвимым для манипуляции когда по настоящему верит в дело, которое поддерживает. Статья, написанная журналистом, который верит в то, о чем пишет, всегда будет круче, чем джинса от самого крутого профессионала. В тексте будет жить энергетика веры, которая сможет заразить и других. Симитировать ее очень сложно. Тоже с волонтерами, никогда не полагайся на гастарбайтеров, тебе нужны настоящие, искренние добровольцы, болеющие за дело, если ты, конечно, работаешь на результат, а не просто списываешь бабки. Это хлопотно, напряжно, но всегда окупается. Проплаченная массовка по энергетике никогда не сравнится и с десятком искренних фриков. Это наше ноу-хау, мы торгуем этим принципом, держись его всегда, - Арнольд щелкает пальцами и расторопный официант несет им новую порцию ледяной водки.
   - Погоди, Арнольд, но это же очень расточительно. Люди же не простят тебе разводки, в следующий раз с тобою не будут иметь дела.
   - Ты зришь в корень, мальчик мой. Мы работаем по принципе саранчи, выели все на одной поляне, перелетаем на следующую, а к тому времени, когда все будет сожрано, мы уже отчалим в теплые края. И никогда больше не занимаемся этим дерьмом.
   - А что потом будет здесь, без нас?
   - За нами придут грядущие гунны, которые все будут измерять деньгами, политика из искусства окончательно превратится в товарно-денежные отношения. А уж они вызовут к жизни таких монстров - фашистов или коммунистов или религиозных фанатиков, что мало никому не покажется. Человек никогда не примирится с тем, что кто-то торгует его убеждениями, мечтами и надеждами. Но нас уже здесь не будет.
   - Слушай, а помнишь, как у Пелевина, про политику - что на подходе пулеметные вышки и нормальных людей отстреливают издалека. А чего ж меня-то не подстрелили или на мне тоже уже пробы ставить негде?
   - А, амиго, я даже пропускаю мимо ушей оскорбительный намек, что меня ты уже из нормальных списал...
   - Арнольд, я ...
   - Да, уймись, нормально все. Ты - ребенок. Идешь с завязанными глазами по тонкой тропинке в темном лесу, указываешь дорогу монстрам. Не дай Бог тебе снять повязку. Иди и не задумывайся ни о чем.
   И они чокнулись холодными рюмочками с водкой, будто кусочками льда.
  
   ***************************
  
   От пьянок с Семеновым Феликс зарекался сотни раз, каждый раз с успехом нарушая зарок. "Он действует на меня, как удав на кролика", - жаловался он потом Илоне. На самом деле демонизация Семенова была спасительным самообманом, в глубине души Феликс всегда точно знал, когда ему хотелось нажраться и бузить, а Семенов с его "алкомагнетизмом" был только прикрытием.
   В тот раз они, встретившись после работы, размялись в баре, выкурили косяк за углом и отправились на всенощную в "Клубничку". Их столик находился на возвышении, так чтобы глаза были в уровень с сосками девочек-пиджеек, началось привычное вальяжное безделье с кальянами, абсентами и вискарями. Словно волны на риф наплывали и стекали волны знакомых и полузнакомых персонажей. Когда состав гостей за столом поменялся уже раз десять, какая-то блондинка помахала им рукой, а затем ухватив за руку подругу-брюнетку помчалась к их столику.
   - Ты ее знаешь? - Феликс склонился к уху Семенова, пытаясь перекричать басы.
   - Ага, недавно работает у нас, в молодежной редакции, пока никто не ебал, - Семенов икнул и сделал глоток джина с тоником.
   - Привет, Игорёк! - барышня, похоже, действительно рада видеть Семенова, значит, он не наврал, что она недавно на телевидении, язвительно отметил про себя Феликс.
   Быстро выяснилось, что девочку зовут Кристина, а ее подругу как-то по другому, Феликс тут же выбросил эту информацию из головы. Заинтересовала его только Кристина, с нею было явно что-то не то. Феликс что-то дежурно острил, присматриваясь к ней, пытаясь понять, что же его смутило. Чутье подсказывало, что, оставаясь в этой клоаке найти ответа на этот вопрос не получиться.
   - Кристина, пойдем потанцуем, - предложил девушке Феликс. Он согласно кивнула. Он ухватил Кристину за руку и, проведя через гущу пляшущих на танцполе бабуинов и их самок, потащил к выходу. Брюнетка осталась на растерзание Семенова, которого, правда, уже порядком мутило от выпитого и выкуренного, но он уже так давно привык наслаждаться жизнью через тошноту, что у них могло вполне получиться какое-нибудь романтическое скотство.
   - Слушай, ты не против, если мы свалим из этого места, подругу твою Семенов присмотрит, - сказал Феликс, когда они оказались на улице.
   - Да не подруга она мне вовсе, так, олицетворяет, - сказала Кристина, махнув рукою.
   Феликсу стало приятно, так достойно и Илона не всегда бы ответила. Девочка определенно заслуживает внимания.
   - Ты была когда-нибудь в кислородном баре?
   - Нет, а что это?
   - Поехали, не пожалеешь, - Феликс уже махал рукой, тормозя такси.
   В машине Феликс повернулся к Кристине с переднего сидения.
   - Я вижу, ты девушка правильная, прогрессивная, чего тебя в "Клубнику"- то понесло?
   - А ты там тогда что делал?
   - Та ну я же без удовольствия, за компанию, это все Семенов, он на меня действует как удав на кролика.
   Кристина засмеялась.
   - А я просто живу здесь недавно, ничего не знаю.
   - Тогда позвольте быть вашим гидом.
   - Подходит, - Кристина кивнула.
   Клуб "Три мексиканца за стойкой" находился в мрачняковой подворотне, в темноте и спьяну Феликс даже промахнулся указывая дорогу и некоторое время, под испепеляющими взглядами таксиста они кружили внутри плохо освещенного квартала. Наконец, они высадились из такси под синим фонарем у входа в полуподвальное помещение.
   - Смелее, - Феликс подал руку Кристину, помогая спуститься по крутыми ступенькам, и толкнув тяжелую дверь они вошли внутрь.
   "Три мексиканца" на неподготовленного человека производили примерно такое же впечатление как бар в космопорте Татуина на Люка Скайуокера.
   На входе посетителя встречала большая табличка: "Чемодан, вокзал, Икстлан", силиконовые кактусы в человеческий рост с мигающими лампами вместо колючек, за беспорядочно разбросанными столиками в виде сомбреро сидела колоритная публика, диджей за пультом смешивал народные перуанские напевы с трансовыми треками. В центре зала гостей приветствовал сам хозяин заведения Хорхе. Он был одет в красный космический комбинезон без рукавов.
   Феликс обнялся с Хорхе, а затем, увлекая Кристину за руку, провел ее в отдельный зал, где стоял кислородный бар. Прошедший следом хозяин хлопнул Феликса по плечу и сказал:
   - Давай, я сделаю тебе смесь, настоящую, для тебя и для сеньориты.
   Они уселись на высокие футуристические табуреты перед кислородной машиной. Хорхе раздал гостям снаряжение - медицинского вида трубочки, Феликс закрепил их за ушами, вставил в ноздри ингалятор, затем помог сделать тоже самое Кристине.
   - Нами займется лучший оксиджей в стране, - сказал Феликс девушке, подмигнув Хорхе.
   - Молчи, и отдайся своим чувствам, гринго, - отмахнулся Хорхе, колдуя над инфьюзором.
   В колбах наполненных разноцветными жидкостями начали всплывать пузырьки, с каждым вздохом Феликс чувствовал, как его переполняют радость и счастье, а мысли становятся чистыми и легкими, ароматы каких-то неведомых цветов вымывали из засорившегося мозга Семенова и "Клубничку". Он переглянулся с Кристиной, она была заворожена происходящим.
   - Немного океанического бриза, - Хорхе продолжал свои манипуляции. - А сейчас готовьтесь к полету, - он достал из-под стойки пузырек со спиртом и влил его в колбу с ароматизатором. У Феликса быстро закружилась голова, и он громко рассмеялся, так себя чувствуешь в детстве, когда разгоняется карусель, и земля уходит куда-то вниз. В этот миг, он, наконец, осознал, что его смутило в Кристине, он просто давно не влюблялся. Самое время.
   После сеанса в кислородном баре никуда ехать уже не хотелось. Умиротворенные Феликс и Кристина вернулись в зал, где играла спокойная медитативная музыка, хотя какой-то уже улетевший в Икстлан гражданин, продолжал ритмично двигаться между столиками. Феликс притянул к себе Кристину, и они скрылись от посторонних глаз за мерцающим кактусом. А Хорхе, стоявший за стойкой, рядом с барменом, с сомнением покачал головой.
   После вечера в "Мексиканцах" встречи с Кристиной стали регулярными и добавили Феликсу витальной энергии. Нет, с Илоной все было по-прежнему хорошо. Но в ней в последнее время стало как-то много гнетущей женской мудрости, перед которой Феликс всю жизнь чувствовал себя обделавшим штаны и уже осознающим неправильность этого поступка виноватым ребенком. Конечно, Кристина только восторженная дурочка, на которую променять Илону он никогда не решился бы, но пока ему было хорошо и это главное.
   Беспокоило Феликса другое - в связи с его новым увлечением расходов прибавилось, а доходов нет. Увеличивать долю в распилах было страшновато, а деньги были нужны. В поисках источника доходов, Феликс по старой памяти было вернулся в журналистику. Зашел на кофе в знакомую редакцию, и, жалуясь на жажду писанины, на ходу придумал какой-то спецпроект. Редактор несказанно удивился, но согласие дал. Однако ловушка захлопнулась, узнав однажды "как устроено", вернуться в ту же реку уже нельзя, писать, как раньше на полном серьезе не получалось, издевательские по отношению к читателям строчки выползали из-под пера Феликса уже в первом абзаце - и "спецпроект" загнулся на третьем выпуске.
   Тогда, скрепя сердце, Феликс запустил руку в заветную заначку, отложенную ими с Илоной на "жизнь после выборов".
   - Жизнь после выборов, как загробная жизнь, неизвестно вообще есть ли она или нет, а жить нужно здесь и сейчас, - бормотал Феликс, выуживая купюры из тайника. Воровато пересчитав доллары, Феликс глубоко вздохнул, и, как всегда, сделав что-то сомнительное с точки зрения морали и нравственности, тут же забыл о своем поступке.
  
  
   ***********************
  
   В тот вечер Феликса обуревала гордыня. Дела в штабе шли превосходно, все его идеи оказывались ровно на полкорпуса впереди самых смелых ожиданий его работодателей, что было достаточно для того, чтобы вызывать у них удовлетворение и недостаточно для того, чтобы попасть под подозрение как шибко-умному-себе-на-уме-прохвосту. Дома его ждала умная и красивая Илона, а сейчас под боком была молодая и тоже красивая Кристина. Феликс сидел на диванчике в "Клубничке", затягивался кальяном и наслаждался самим собою. Деливший с ним столик Семенов сопел и завидовал.
   - Ну, вот хорошо, Феликс, у тебя сейчас все рулём, но вот выборы пройдут, меня мой ящик прокормит при любом раскладе, а вот ты что будешь делать?, - горячился собутыльник Феликса.
   - Ах, Семенов, пока в этой стране правит бал демократия, я не останусь без дела. Я в них не нуждаюсь, а вот они во мне нуждаются, - парировал Феликс.
   - Ты в плену вредных иллюзий, эти люди ни в ком не нуждаются. Это неблагодарные скоты.
   - Семенов, добрый совет, держись меня и у тебя все будет отлично.
   Семенов покачал головой. Феликс скрипнул зубами от раздражения.
   - Кристи, а, пойди-ка, потанцуй, у нас мужской разговор, - сказал он подруге. - Давай, давай.
   Кристина хмыкнула и ушла из-за столика, скрывшись в толпе извивающихся на танцполе тел.
   Феликс придвинулся ближе к Семенову, налил ему виски на два пальца в стакан, обновил и свою порцию.
   - Игоречек, я развел Рафальского и Бориса по полной. Я убедил их увеличить бюджет, они идут ва-банк. Либо мы выигрываем, либо нам съебывать из этого города к чертовой бабушке. А, ты, Доренко ты ебаный, готовься, будешь у нас тяжелой артиллерией. Вот они где все у меня, - и Феликс сжал кулак, так что побелели костяшки пальцев.
   Семенов зачарованно уставился на кулак Феликса и одним глотком осушил стакан.
   - Ладно, Семенов, осмысляй, - Феликс хлопнул товарища по плечу и выбрался из-за столика искать Кристину.
   Ночью, в гостиничном номере, глядя сверху в расширенные глаза Кристины и наслаждением погружаясь в ее молодое упругое тело, Феликс, вдруг, некстати подумал, что зря так разоткровенничался с Семеновым, и чуть было не сбился с мерного ритма фрикций.
   Утром, вернувшись, домой и не застав там Илону, Феликс не очень удивился, полная самодостаточность была главной опорой их союза. Он с наслаждением принял душ, сделал себе кофе и сев за компьютер, запустил аську. Илона была в сети. Феликс глотнул кофе, потер переносицу и быстро отстучал на клавиатуре: "Привет! Ты где?". "Странный вопрос для человека, который рассекал где-то всю ночь", - тут же откликнулась Илона. Феликс усмехнулся: "Я работал допоздна", - черные буковки лжи улетели в окошке мессенджера. "Агитировал блядей голосовать за Рафальского?" - написала Илона и отключилась. Феликс просмотрел список висящих в аське френдов, не обнаружил никого достойного внимания, Павлик как всегда скрывался за невидимым статусом. "Я буду в штабе через час, подготовь мне материалы по прошлой неделе", - написал он ему, и дождавшись ответного "окея" вышел из программы. Побродив некоторое время по новостным лентам, Феликс допил кофе и стал собираться на работу.
  
   *******************************
  
   Впрочем, спалось Феликсу почему-то не очень хорошо. В полубреду виделись ему картинки из его богатого пути участника избирательных кампаний. Вот, он сидит в автомобиле, набитом агиткой в одном из южных российских городков, а жизнерадостные джигиты, нанятые конкурентом, задорно лупят по машине бейсбольными битами, подбадривая друг друга радостными выкриками на непонятном языке. Со всех сторон на Феликса сыпется стеклянная крошка, он скорчился на переднем сидении, инстинктивно прижав к груди сумку с ноутбком. Все его тело сковал страх, дыхание перехватило, он ничего не чувствует. Но вот удары прекращаются, он на секунду приподнимает голову из-за сидений и видит вдалеке Арнольда и какого-то бритоголового мужчину, их лица искажены злостью, они бегут к нему на выручку, выхватывая на ходу волыны. Джигиты разбегаются, и вот Феликса уже вытаскивают из покалеченной машины. Его хлопают по плечам и говорят что-то ободряющее, но Феликс чувствует, что штаны его мокры и чувства в том числе и стыд разом возвращаются к нему. Вечером, он сидит завернутым в простыню в сауне, вокруг золотозубые заказчики смеются и рассказывают истории из собственного криминального прошлого. Феликс вяло улыбается, и стопка водки дрожит в его руках.
   Каждый раз после такого сна Феликс просыпается в мерзком нервном поту, он бредет на кухню, жадно напивается воды прямо из-под крана, потом переодевается в свежее белье и выпив 50 грамм коньяка возвращается в постель. Какое-то время он еще вертится, потом алкогольная анестезия вступает в силу, веки тяжелеют и он засыпает. На утро от воспоминаний не остается ничего кроме легкой ломоты в висках и смутной безотчетной тревоги, которую он привык одолевать одним твердым сжатием зубов.
   Возможно, причиной тому были натянутые отношения с Илоной. Доброжелатели, которые неоднократно видели Феликса в компании с Кристиной, уже успели доложить Илоне обо всем. Она ничего ему не говорила, но с каждым днем становилась все более замкнутой, часто не бывала дома, они явно отдалялись друг от друга. Однажды, придя поздно ночью домой, Феликс обнаружил Илону лежащей на полу, он была мертвецки пьяна, вокруг нее валялись пустые бутылки вина. Он переступил через нее, бросив на ходу: "Пьющая мать- горе в семье" и лег спать, как ни в чем не бывало. Проснувшись утром, он увидел, что Илона так и проспала всю ночь на полу. Феликсу стало стыдно, он перенес ее на кровать и поцеловал в обметанные похмельной лихорадкой губы.
   - Выздоравливай, Илонка, - шепнул он.
   В тот же день он позвонил Кристине и сказал, что им не стоит больше встречаться. Как она среагировала на это заявление, Феликс так и не узнал, так как сбрасывал неделю ее звонки и удалял, не читая смс-ки и письма на электронке. Впрочем, зайдя через пару недель в "Мексиканцев" он узнал от Хорхе, что судьба Кристины устроилась сама собою. Здесь же в клубе она познакомилась с двумя французскими диджеями, которые стали кормить ее наркотиками и трахать по очереди, а после Кристи и вовсе махнула с ними куда-то в сторону Ибицы. Феликс вздохнул, и подумав, что принял достаточное участие в правильном воспитании Кристины, с легкой душой удалил ее номер из телефонной книги.
  
   *******************************
  
   По случаю примирения Феликс и Илона лежали в кровати и передавали друг другу косяк. Общий знакомый, ставший модным ди-джеем и живущий по маршруту Москва - Амстердам, случайно застрял в Энергограде на недельку и радушно поделился с друзьями своими запасами.
   - Хорошо, - сказал Феликс, выдыхая клуб едкого дыма.
   - Ага, - откликнулась Илона.
   - Закончу эти выборы - завяжу с бухлом и перейду на траву.
   - Феликс, а что ты будешь делать, когда выборы закончатся?
   - Я ж сказал - брошу бухать, начну курить.
   - Блять, я не про это. Заниматься чем будешь?
   - Отдохну, а потом новые выборы будут, Арнольд что-нибудь найдет.
   - А если не будет выборов?
   - Ебать, тебя уже прихватило, я вижу, как это не будет? У нас же демократия! Все время кого-то надо выбирать.
   Илона помолчала, затянулась и передала косяк Феликсу.
   - Но не может же так быть все время! - наконец, сказала она.
   - А почему нет? Илона, моя профессия - одна из древнейших - пророки творили чудеса, ты думаешь как? Им их пиар-служба подгоняла мнимых слепцов и бесноватых, а они их исцеляли.
   Теперь настала очередь замолчать Феликса.
   - Что замолчал? Интересно про пророков, рассказывай дальше, - Илона толкнула Феликса в бок.
   - Я представил, как круто было бы поработать пиарщиком у Иисуса. Кажется меня вперло.
  
   ******************************
  
   Радостный галдеж сотрудников штаба, дорвавшихся до халявной выпивки не мешал Борису и Феликсу говорить о делах. После похвальных речей Рафальского и двух бокалов коньяка Феликса распирала радостная эйфория. Закусив долькой апельсина, он прихватил со стола еще один бокал коньяка, и интимно склонившись к уху Бориса, вполголоса сказал:
   - У меня есть новая идея для третьего этапа.
   Борис дернул его за рукав
   - Не здесь. Пошли покурим.
   Они вышли из холла и, спустившись по оббитой мягкой ковровой дорожкой лестнице, вышли на балкон бизнес-центра. Снаружи теплый вечер уже переходил в прохладную ночь.
   - Ну, так что за идея? - спросил Борис, закуривая, и протянул пачку Феликсу. Феликс вытащил коричневую крепкую сигарету с золотым ободком и ароматным фильтром.
   - О, не поверишь, конфетка. Я даже Илоне пока не говорил!, - и с пьяной фарсовой многозначительностью Феликс приложил палец к губам.
   - Хороший ты пацан, Феликс, только к успеху не придешь, - неожиданно сказал Борис и иронично улыбнулся.
   - Это почему же?, - Феликс выпустил дым почти в лицо Борису, поворот разговора ему не понравился.
   - Почему? А хотя бы потому, что ты бабу за человека считаешь, - Борис уже откровенно издевался.
   - Знаешь, Борис, ты опять начинаешь, мне это слышать...
   - А ты слушай. Ты вот думаешь, ты такой умный, да тут всех за ниточки держишь, на проекты свои бабки из нас вымучиваешь и думаешь, что этого никто не понимает, - продолжал Борис.
   "Блять, узнал-таки, Борис, про тот разговор и это "покурить" только предлог", - мелькнуло в голове у Феликса, и страх неприятно защекотал в животе.
   - Ты думаешь, ты тут царь и бог, а тебя реально держат за сутенера там или барыгу - ценят, спору нет, девочки хорошие или дурь у тебя, да? Но ты никто, захотят серьезные люди и тебя в одну минуту, как червяка...
   - Так, Борис, ты завелся, пошли внутрь, - Феликс выбросил сигарету и попытался обойти Бориса, но тот задержал его, резко прижав к стене, ухватил рукой за лицо и, глядя в глаза, продолжил спокойно выговаривать.
   - А знаешь, почему так? Да потому, что ты слабак. Тебя в школе пиздили. А чтобы не пиздили, ты и придумывал, чем бы быть полезным, чтобы тебя не трогали. Вот и сейчас шевелишь мозгами, потому что боишься. До потолка прыгаешь, глаза на лоб лезут. А потом тебя выкинут как гондон, а ты на новый хуй полезешь, потому что слабак и сам не хера не представляешь из себя. Так? - Борис продолжал держать Феликса и презрительно смотрел ему в глаза.
   - Пусть будет так, только пусти, нас увидят, - Феликс попытался вырваться.
   - Еще раз попытаешься выебнутся, раздавлю, знай свое место, гондон, - Борис говорил это спокойно и уверенно, без тени истерики и злобы. Феликсу казалось, что он попал в страшный сон, от злости и унижения мутилось в голове, лицо предательски начал кривить тик.
   Наконец, добившись нужного эффекта, Борис отпустил его и молча ушел. Алкоголь вышел из головы Феликса, уступая место тупой головной боли, он растер лицо, на котором как ему казалось, остались отпечатки пальцев Бориса.
   "Боже, какой позор. Зачем я позволил ему все это говорить. Только бы не выдать, не показать", - петляли в голове у Феликса мысли, когда он спускался по ступенькам в банкетный зал.
   Илона по его вымученной улыбке сразу поняла, что произошло что-то нехорошее, но виду не подала. Феликс был ей за это благодарен. К концу вечера он даже как ни в чем не бывало сдвинул бокал с Борисом, хотя дергало от одного вида его надменной рожи.
  
   Следующее утро принесло Феликсу моральные страдания. С похмелья слова сказанные Борисом казались еще более обидными, а жалость к самому себе зашкаливала все мыслимые показатели. Феликсу было жаль своей молодости и талантов, которые он разменивает среди каких-то мудаков, которые не в силах оценить гениальность его замыслов. Господи, я же ничего не хочу, мне не нужна ваша власть, откаты, мне хватает того, что могу заработать. Но, нет, блять, это-то и настораживает их, с нами, но не наш. Блин, ну то, что позволил себе, Борис, это уже за пределами. Он просто охуел. Что делать теперь? Работать, когда боишься нельзя. А он теперь потерял уверенность в себе перед Борисом. Тут же весь цимес в том, чтобы впаривать. А теперь? А если начнут резать бюджеты или, увидев слабинку, вообще кинут? Откуда взялся этот Борис? Ведь гоп, быдло. Классовый, сука, враг. И на хуя я распизделся, тогда с Семеновым. Кругом враги.
   Илона еще спала, тихонько, стараясь не разбудить ее, Феликс вышел из квартиры и отправился на прогулку. Внутренний монолог похмельной рутины просился наружу, и Феликс решил заглушить его пивом. Взяв бокал холодного "белого" в ближайшей пивнушке, он присел за столиком на летней площадке. Кроме него, по случаю раннего времени, за столиками сидела только парочка двух таких же страждущих. Пытаясь отвлечься от своих тяжких дум, Феликс попытался было настроится на их волну, но они говорили, что-то такое на редкость бессвязное, что это занятие быстро пригрузило.
   Ко второй трети бокала Феликс твердо решил не идти на работу в штаб, хотя на сегодня и было назначено несколько встреч. Он достал из кармана мобильник, отключил его и допив одним глотком пиво, отправился в супермаркет.
   Неопределенно потолкавшись некоторое время между рядами, Феликс неожиданно принял решение. Придя домой с покупками, он обнаружил, что Илона по-прежнему спит. Похмелье, слегка раздразненное пивом, вновь давало о себе знать, а вместе с ним возвращались и воспоминания о вчерашнем дне. Феликс приступил к немедленной реализации своего плана - он загрузил холодильник клубникой, упакованной в пластиковые контейнеры, оставив один из них на столе. Потом он взял из шкафчика на стене две чайные чашки и купленную только что бутылку водки, и залез под стол. Он нетерпеливо свинтил пробку, плеснул водки в чашку, под столом было уютно и весело. Феликс нашарил рукой упаковку клубники, стащил ее под стол и разорвав пластиковое покрытие, закусил глоток водки сочной ягодой.
   После третьего повторения процедуры, когда бодун растаял в лучах вселенской любви, откуда-то сверху, почти с небес раздался голос Илоны:
   - Ау, а ты где?
   Феликс выглянул из-под скатерти.
   - О, Феликс, а ты зачем под стол залез?
   - Присоединяйся.
   Когда Илона залезла под стол, он сунул ей в руку чашку со штрафной порцией.
   - Это чё, водка?
   - Ага
   - Фууу.
   - Ну, за маму, за папу.
   Илона засмеялась и пригубила из чашки. Феликс протянул ей закусить большую истекающую соком клубничину.
   - Запой?, - спросила она, проглотив.
   - Похуй, - сказал Феликс, и поцеловал ее в губы, перепачканные красным.
   - И мне, - сказала она.
   После того, как половина бутылки опустела, Илона сказала:
   - Давай позовем гостей! Будем сидеть под столом и протягивать руки для поцелуев приходящим. О, а Виталик будет мажордомом, будет объявлять гостей...
   - И выпивать при этом фужер водки, как на елке в том году, уже хочу, давай звонить, все удивятся.
   - Хо-хо, зная нас, вряд ли.
   - Главное, что было туссе.
  
   Второе похмельное утро ввинтилось в глаза адскими буравами, несмотря на то, что все шторы были задернуты, Феликс сморщился от светобоязни. Он тихо простонал, и оглядел разгромленную квартиру. Илона сидела на полу перед монитором и смотрела "99 франков", ее голая загорелая спина выражала презрение.
   - Тебя ищут, - сказала Илона.
   - Мне похуй, - огрызнулся Феликс.
   Он, пошатываясь, направился в туалет, с трудом помочился, почки были сдавлены спазмом. Зеркала он избегал, о том, что за пьесу там давали, Феликс мог рассказать без программки. Сбросив пропитавшиеся запахом пьянки шмотки в стиральную машину, он залез под душ и несколько минут пошатывался под струями воды.
   Вернувшись Феликс свалился навзничь в кровать и некоторое время просто бессмысленно мычал пытаясь заглушить головную боль.
   - Заткнись, ты мне мешаешь смотреть фильм, - наконец, раздраженно сказала Илона, не поворачивая головы.
   - Ты видела его сто раз. "Ха-ха, Октав, что это с тобою". Тут умирает отечественный гений пиара, а ты смотришь про какого-то французского пидараса. Так в жизни не бывает, бывает вот как у меня бывает, - и Феликс опять замычал.
   - Так бывает у алкашей и неудачников.
   - Какая ты сволочь, Боже, какая ты сволочь, Илона.
   Она наконец повернулась. Ее глаза скрывали большие темные очки.
   - Я не хотела тебе говорить это сразу. Тебя искали не только Борис, Павлик, Славик и Витюк на которых ты естественно хуй забил. Феликс, тебя искал Арнольд, да, и он был недоволен. Ты в полной жопе, чувак.
   Феликс закрыл лицо руками и застонал.
   - Ебааать, почему ты мне не сказала этого раньше, почему ты вообще позволила мне нажраться?
   - Я тебе не мама и не жена.
   - Отличная логика, но на каком основании ты тогда жрешь мою клубнику?
   Илона усмехнулась.
   - Твою клубнику я уже убрала из унитаза и раковины, а также ананасы с шампанским, рябчиков и все что тут елось и пилось, а потом вырыгивалось целой стаей синих китов. Блювалы называются, ага. И заметь мне за это никто не скажет даже спасибо, - сказала Илона и отвернулась.
   Феликс встряхнул головой, стянул себя с кровати и на четвереньках подполз к Илоне.
   - Ииилонаа, спасибо, прости меня, - он попытался укусить ее за ухо, Илона отмахнулась, и Феликс подвернув руку упал на ковер. Илона не оборачиваясь, протянула ему телефон и сказала:
   - Включай телефон и будь мужчиной, Венедиктов.
   Феликс кивнул и, взяв трубку, с трудом поднявшись, уплелся на кухню.
   Итак, Феликс уставился в мертвенный дисплей аппарата и почувствовал, как сердце его заколотилось быстрее, даже сквозь бешеный галоп похмельной тахикардии. Он нажал красную кнопку и запиликала знакомая мелодия. Минуту он просидел не двигаясь - ожидая, что аппарат тут же оживет нетерпеливыми и раздраженными звонками. Телефон зловеще молчал. Феликс вздохнул и дрожащей рукой начал искать в списке номер Арнольда.
   - Феликс, мальчик мой, куда же ты пропал? Я почти начал волноваться, - раздался в трубке голос ангела, было слышно, что он едет в машине, в которой нестерпимо пульсирует кислотная музыка.
   - Арнольд, извини...
   - Извиняться ты будешь перед своими работодателями пред светлы очи, которых ты сегодня предстанешь, ведь так, Феликс? А если ты этого не сделаешь, то увидишь слезы в моих глазах. Ты ведь не хочешь увидеть мои слезы, мальчик мой?
   - Нет, - честно сознался Феликс.
   - Потому давай-ка, Птица счастья, работа сделает нас всех свободными
   - Но, Борис...
   - Дался тебе этот Борис, забудь про эту вредную иллюзию, пока, - голос Арнольда исчез.
   Феликс облегченно вздохнул. Высшая сущность дала добро. Можно жить дальше.
   ...Три таблетки алказельцера, четыре таблетки глутаргина, пять минут горизонтального созерцания потолка, душ, стакан апельсинового сока, еще раз душ, теперь можно слабый кофе и полсигареты...
   - Личина подгуляла, но в целом это ты, - подытожила Илона, разглядывая Феликса, который с помощью геля укладывал волосы перед зеркалом.
   - Да, я, - Феликс отстранился и пригладил непокорную прядь на макушке.
   - Не вздумай похмеляться, пока не решишь все проблемы.
   Феликс раздраженно отмахнулся и скрыл мутные глаза фиолетовыми очками.
   - Я побежал.
   - Удачи.
   Илона закрыла за ним дверь и облегченно вздохнула.
   Разрыв в реальности Феликс ликвидировал на удивление легко, никаких серьезных претензий к нему не было, просто штабные не терпели, когда креативщики оказывались вне зоны досягаемости, даже если всего лишь хотели поинтересоваться который час. Только Борис злобно зыркнув, холодно отметил, что в лозунге креативного бюро "Здесь куют проценты" следует поменять первую букву во втором слове. Феликс выдавил бледную улыбку, подумав: "Там эта буква всегда и стояла, хуйло".
   Разгребшись с делами, Феликс позволил себе, вечером выбравшись из бизнес-центра купить в ближайшем ларьке и выпить бутылку пива, чтобы подавить внутреннюю дрожь, накопившуюся за день сверхнапряженной собранности.
   Приехав домой Феликс возбужденно, захлебываясь от остаточных спазмов бодуна, пересказывал содержание дня, а Илона кормила его йогуртом из ложки. Добравшись до постели, он заснул сном праведника.
  
   *******************************
  
   Среди тусовочных обитателей Энергограда Инга Фаркаш была культовым персонажем. Когда-то она сидела вместе со всеми на лавочках в тенистых аллеях, пила портвейны, сочиняла гениально-непризнанные песни, популярные в узких кругах ценителей настоящего искусства и дешевого вина, потом резко взялась за ум и уехала в Москву. Через пару лет имя Инги было обнаружено на обложках благонамеренно-эпатажных книг, выходящих в издательствах для скучающих домохозяек с Рублевки. Время шло, тиражи книг Инги росли, развитие сетей книжных супермаркетов донесло мутной волной их и до Энергограда. Для одних ее бывших знакомых, у кого жизнь так и не сложилась, пример Инги был темой для разговоров о том, как деньги портят прекрасных людей и объектом черной зависти, для состоявшихся знакомцев - предметом снобских насмешек и еще большей зависти. И только Феликс, как ему казалось, любил Ингу по-прежнему.
   И поэтому когда Феликс узнал, что Инга приезжает в родной город с презентацией новой книжки, то едва не запрыгал от радости.
   - Илона, собирайся, сегодня у нас культурная программа, - объявил Феликс, вернувшись домой.
   На мониторе перед Илоной в муках умирали чернокожие гангстеры.
   - Может без меня? Я чё-то устала, - сказала она, возвращаясь на минутку из Сан-Андреаса.
   - Рука бойца колоть устала, - миролюбиво откликнулся Феликс, - твоим гангстерам тоже надо отдохнуть.
   - Лучше скажи, где тут графитти замалёвывать надо.
   - Ты проходишь этот уровень уже десятый раз на этой неделе, прыгай через забор, и собирайся.
   - Вах, спасибо, - Илона не отрывалась от монитора.
   Феликс присел рядом с Илоной.
   - Инга приехала, - тихо сказал он.
   Илона еще мгновение следила за ходом игры и, вдруг, подскочила.
   - Чё, Фаркаш, что ли??
   - Она самая. Сегодня в "Гольфстриме" у нее презентация новой книги. "Блондинки тоже срут" называется.
   Илона выдохнула.
   - Охуеть, дайте две, когда, куда, я уже иду...
   - Да, нет, в принципе, в Сан-Андреасе наверное, лучше.
   - Ну, прости, реально затупила с этим графитти, я уже собираюсь.
   ... В "Гольфстриме" полным ходом шли приготовления к презентации. Инга налетела на Феликса прямо у входа, она была собранной, быстрой, над ухом с тремя сережками торчал остро наточенный карандаш, в руках пачка бумаг, но все же это была та самая Инга, веснушчатая, курносая пигалица с обаятельной улыбкой.
   - Привет, Феличе!
   - Здорово, - он поцеловал ее в губы, они были липкими от жвачки. "Все такая же...", - с умилением подумал Феликс.
   - А это Илона, - Феликс показал рукой на свою спутницу, Илона сделал книксен. - Твоя поклонница.
   - Класс, спасибо, привет, Илона, приятно познакомится.
   - Отличное название книги, правда, не читали еще, - сказала Илона.
   - Сегодня все получите с автографами, - улыбнулась Фаркаш.
   Из-за угла на них налетела какая-то девица, по ее преданному горящему взору, Феликс понял, что своим сексуальным привычкам Инга тоже не изменила. В руках у девицы была большая картонная коробка полная разноцветных женских трусиков, испачканных чем-то коричневым.
   - Инга Алексеевна, куда это ставить? - спросила девица.
   - Светочка, неси за сцену, и проследи, чтобы баннер издательства висел так, чтобы камеры его крупно взять могли.
   Светочка умчалась исполнять приказание, а Инга забавно сморщила нос, поправляя очки.
   - У тебя все очень натуралистично, - засмеялся Феликс.
   - На трусиках шоколад, дурик, гвоздь вечера, будем лохов забрасывать. Ладно, мне пора, присаживайтесь за любой столик, где табличка "Гости". Потом поболтаем.
   И убежала.
   - Да, она реальный такой отморозок, - сказал Илона, глядя ей вслед. - Понимаю, почему девки из-за нее вены резали.
   - Глупости говорите, Илона Юрьевна.
   Во время презентации Фаркаш сидела на высоком табурете, перед микрофоном, и раскрыв книжку зачитывала забавные фрагменты, в зале стоял гогот, девочки разносили стопочки водки, баннер с брендом которой красовался рядом с рекламой издательства и сети книжных магазинов. Помощницы Инги разбрасывали по залу вымазанные шоколадом трусики, а знойная блондинка сидевшая в глубине сцены на бутафорском унитазе в порносадистском пиджаке делала непристойные телодвижения.
   После получаса балагана и еще получаса "живого общения", началась раздача автографов.
   Илона смотрела на происходящее, приподняв бровь.
   - Конечно, книжка смешная, наверное, но вообще, пиздец, да, - резюмировала она.
   Инга профессионально улыбалась и щебетала, а Феликс окончательно скис - по всему было видно, что нормально пообщаться с Ингой так и не удастся.
   Наконец, Феликс опрокинул стопку халявной водки и, прихватив со столика экземпляр книги, направился к окруженной поклонниками Инге. Он оттолкнул локтем какого-то разговорчивого, подвыпившего дядечку и протянул книгу Инге.
   - Подпиши для Илоны, - сурово сказал он.
   Инга мельком глянула на него.
   - Для Илоны? Ага. - и стала быстро писать.
   - Спасибо, - так же мрачно сказал Феликс.
   - Вот держи для Илоны, а это для тебя, - она протянула ему лежавший в стороне от основной стопки экземпляр.
   Он отошел в сторону, уступая место очередному почитателю, на форзаце книги, которую передала ему Инга, было написано: "Извини, Феличе, я все понимаю, но сегодня никак. Завтра на старом месте в 13.00".
   Феликс закрыл книгу и улыбнулся. Только сейчас он понял, что на презентации кроме него не было никого из старых знакомых Инги.
   Феликс с трудом дождался следующего дня, примчался на встречу на полчаса раньше, и долго мерял шагами аллейку в замусоренном сквере, поминутно глядя на часы. Наконец, из подъехавшего такси воробышком выпрыгнула Инга Фаркаш. На ней была курточка с капюшоном, который прикрывал ее лицо, простые джинсы и кроссовки - как много лет назад. Подбежав она чмокнула его в губы и вытащила из сумки початую бутылку коньяка.
   - Фух, тут и не забухаешь нормально, - сказала она, сделав жадный глоток из горла и передавая ее Феликсу. - Вчера ужинала с нужными людьми, весь вечер "расскажите про Москву, а с Путиным вы знакомы", и над одним бокалом вина. Палёное шабли, ага. Ну, рассказывай.
   - Да, рассказывать-то особо и нечего.
   - Ну тогда давай побродим просто. У меня времени мало, сегодня самолет. Сегодня нас ждет Лас-Вегас, а завтра Алма-Ата.
   - Та да. Я хотел сказать тебе...
   - Что хотел уже не скажешь. Смысла нет. А Илона у тебя хорошая. Дельная девка, поди сукой и дурой меня считает.
   - Та нет, она про тебя наслышана по прежним делам.
   - Тогда тем более, была сукой и дурой, сукой и дурой помру.
   - Ладно тебе.
   Некоторое время они побродили молча, передавая друг другу бутылку. Потом попытались вспоминать общих знакомых, но получалось плохо.
   - Слушай, хотел тебе вот что сказать, - неожиданно вспомнил Феликс давно лелеемую мысль, которую не с кем было обсудить. - Про андеграунд. Ну вот мы молодые были, жили как-то так свободно, все были одинаковые. А потом время прошло и стало ясно, что половина тех кто был в андеграунде просто не на что больше и не способны, а для другой половины - это типа прикол такой был, по молодости- глупости. Но, смотри дальше. Ну, вот я работаю с политиками, денег много получаю, ты вот вообще звездой стала, а все равно не устраивает нас жизнь, все равно мы в андеграунде, только теперь внутри себя. Почему так?
   - Сложно сказать, я от этого бегу сейчас, делами загружаю себя, вот осталась бы я с тобою на недельку точно пропала бы, я у себя в Москоу ничего крепче кофе не пью, а тут вон коньяк глушу на улице.
   - Слушай, я книгу про это написать хочу, объяснить все это...
   - На фига тебе это надо, ты что Пелевин или, прости Господи, Минаев, не пробьешься, столько писателей на Руси, как говна.
   - Ты же пробилась, вот ты мне связями и поможешь...
   Инга остановилась.
   - А, ты в этом смысле стрелу набил?
   - Погоди...
   - Да ясно все, без обид. Пока, - повернулась и пошла.
   Феликс прикусил губу от злости.
   - Стой, Инга, я действительно хотел тебя видеть. Да подожди, ты, - он ухватил ее за рукав и рывком развернул.
   Инга пристально посмотрела на него снизу вверх из-под очков. Как тогда перед отъездом.
   - Прости, Инга, - Феликс смутился.
   - Знаешь, Феликс, вот ты говорил, про андеграунд, хуё-моё, думаешь, мы типа такие неприкаянные последние романтики. Так вот. Циники, мы, циники, Феликс. Злые дети, которые никого кроме себя не видят, и знать не хотят. Циники версия 2.0. Можешь писать, название дарю.
   Феликс долго смотрел вслед Инге, пока ее маленькая фигурка, наконец, не скрылась за поворотом, одним глотком допил коньяк и со злостью разбил бутылку об дерево.
  
   **************************
  
   За круглым столом в малом конференц-зале сидел узкий круг - сам Рафальский, Витюк, Борис, Гаспарян и еще какой-то сумрачный мужчина из числа спонсоров кампании Рафальского.
   Кандидат в мэры рассматривал распечатки с результатами социологии, и досадливо морщился. Феликс был напряжен, сегодня подводился итог второго этапа кампании.
   - Все нормально вроде бы, динамика рейтинга хорошая, но меня беспокоит, не много ли мы негатива нагнали, - рассуждал Сергей Борисович, - Кампания чернушная слишком выходит, да, про Рыло теперь все уже все знают, его мы замочили, это хорошо. Но, простите, а где я тут? - он потряс листами с диаграммами.
   - Сергей Борисович, мы же сразу избрали тактику дискредитации основного оппонента, - попытался возразить Витюк.
   - Гена, давай не пизди, вчера этот ваш орел, такое в эфире нес, я потом задолбаюсь по судам башлять, даже если выиграю. Моё мнение - хватит негатива - снимайте с эфира Семенова. Феликс, ты что скажешь? - Рафальский уставил свои буравящие глазки на пиарщика.
   - Я считаю, что вы правы, Сергей Борисович, "Момент истины" свою роль сыграл, мы посеяли недоверие к Рылееву, но если будем нагнетать, то у людей пойдет отторжение.
   - Во, правильно. И начинайте думать над позитивом! Где я??? Я себя не вижу в кампании. На хуя я выбрасываю деньги?
   Феликс набрал воздуха и решительно сказал:
   - Секундочку, Сергей Борисович, для того, чтобы поставить точку в проекте Семенова, нужно закрепить тот объем негатива, который он продуцировал. Если мы внезапно закроем проект, то эффект будет сбит, говорили - говорили "правду", а чего ж вдруг замолчали? Плюс Петунников готовит ответную волну по материалам исков, которые они нам вкатили.
   - Так, не мудри, знаешь, сколько твой Семенов бабок сжирает за одну программу? - отмахнулся Борис.
   - Я думаю, прежде всего, об интересах дела, - огрызнулся Феликс.
   - Погоди, Борис, - сказал Рафальский, и потер висок, - К чему клонишь?
   - Нам нужен самострел, - Феликс сказал и почувствовал, как пот струиться под мышками.
   Все уставились на него. Рафальский откинулся в кресле, он мысль уловил. Борис как обычно соображал туго и раздраженно спросил:
   - По-русски можно?
   - Можно, - Феликс усмехнулся, - Нужно чтобы Семенова избили неизвестные, а мы выступим с заявлением о том, что городская власть перешла к уголовным методам устрашения оппозиции, давит свободу слова, Семенова отправим в отпуск по состоянию здоровья. Для натуральности самого посвящать в суть операции не стоит. Ему уже от Рылеева не раз угрожали, так что никто не удивиться.
   В зале наступила тишина. Феликс рассматривал лица присутствующих. Витюк был как всегда непроницаем. Бориса предложение явно ошарашило. Рафальский шевелил бровями - признак сильного внутреннего напряжения.
Голос неожиданно подал Гаспарян.
   - Парэнь гаварит правильна, Рило патом не отмоиться.
   - Не горячись, Амаяк, - Рафальский поднял руку - Надо подумать. Что скажете, Гена, Борис?
   - Хуже не будет, с программой действительно надо как-то завязывать, Феликс прав, а резонанс при правильном позиционировании будет большой, - откликнулся Витюк.
   Борис покачал головой: - По-моему перебор.
   Рафальский еще пару минут пошевелил бровями, окруженный почтительным молчанием.
   - Согласен на предложение пиар-отдела. Но если хоть каким-то боком произойдет утечка, лично в асфальт затрамбую, - сказал кандидат, сверля присутствующих своим знаменитым взглядом (пиар-отдел использовал эту гримасу для плаката: "Я наведу порядок"). - Феликс, зайди ко мне.
   Кандидат встал, собрал бумаги и ушел в свой кабинет. Совещание было окончено.
   Феликс гордо проследовал за ним, чувствуя с какой неприязнью рассматривают его заместители Рафальского. Проходя мимо кресла, в котором сидел Борис, он услышал как тот вполголоса сказал:
   - Какая же ты сука, Феликс, вы ж бухаете вместе, это твой друг!
   Феликс на секунду отклонился от маршрута, склонился к уху Бориса и шепнул:
   - Мой друг - Бенджамин Франклин...
  
   В душе Семенова, как впрочем, и у многих из нас жило два человека, совершенно противоположных по качествам. Один из них был патологический трус, не переносящий косых взглядов, а другой - был настоящим отморозком. Второе "я" Семенова рисковало остаться известным только ему самому, в своих фантазиях безжалостно расправлявшемуся с дворовыми обидчиками, если бы дядя Семенова не спротежировал зашуганного первокурсника с факультета журналистики на местное телевидение. Виртуальная реальность "ящика" пришлась по душе Игорю Семенову, куколка отморозка жившая в его душе развернула на телеэкранах крылья наглого махаона. Вооруженный микрофоном в студии или в поле в сопровождении оператора, он не боялся никого и ничего, лез на рожон и дерзил людям, о которых другие говорили вполголоса и с почтением. Вскоре Семенова заметили и с государственного телевидения, где его блестящим талантам уже находилось мало применения, его пригласили на первую в Энергограде частную телекомпанию, с полным карт-бланшем в действиях. Он работал с еще большей отдачей, каждый день ходя по грани, а потом корчился в монтажной от страха за собственную дерзость. Зазор между двумя ипостасями Семенов заливал алкоголем.
   Впрочем, будучи человеком достаточно разумным Игорь знал, что его растят, как биологическое оружие, и что главную арию ему предстоит спеть на близящихся мэрских выборах. Он не ошибся - однажды в его кабинет вошел человек, который отрекомендовался Геннадием Петровичем Витюком и предложил ему стать лицом нового проекта "Момент истины". С тех пор каждое воскресенье Семенов появлялся в эфире старательно выговаривая своим скрипучим тенорком: "Наступил момент истины, в студии я, Игорь Семенов". Домохозяйки откладывали кухонные заботы, работяги открывали бутылки с пивом, пенсионеры придвигались к экрану. Содержимое его программы обсуждалось в курилках, на лавочках у подъездов. Ему писали письма трудовые коллективы и отдельные избиратели. Это была настоящая слава. Но чем сильнее становился накал страстей в его программе, тем страшнее становилось самому Семенову. Вокруг него образовался как бы вакуум, сотрудники телекомпании смотрели на него как на человека помеченного невидимым клеймом, как в фильме "Омен", даже прежний верный собутыльник Феликс уклонялся от посиделок. Семенов пил в одиночестве, подсел на успокоительные, перестал выходить на улицу.
   Поэтому когда после очередного разгромного эфира он, вернувшись домой, столкнулся на лестничной площадке с тремя свирепого вида молодчиками, один из которых, не говоря не слова ударил его лбом в переносицу, Семенов, несмотря на жуткий хруст ломаемого носа, почувствовал облегчение. Били его не долго, но с чувством. Лежа в луже собственной крови, он набрал номер Виктюка, он похрипел в трубку: "Я больше не играю" и расплакался. Махаон потерял крылья.
  
   *****************
  
   Однажды Феликс спешил куда-то по делам, на его озабоченном лице было задумчиво-рассеянное выражение, которое он всегда одевал на работе, из этого исходного положения легко можно ответить и да, и нет, пропустить мимо ушей ненужную информацию или подслушать краем уха нужную, в обоих случаях оставаясь не разоблаченным. Неожиданно его кто-то окликнул, Феликс повернул голову и на всякий случай вскинул брови.
   Окликнувшим его оказался невысокого роста бородатый толстяк с такой открытой и добродушной физиономией, что Феликсу захотелось ему врезать. Судя по длинным патлам спадавшим на плечи и майке с символикой ГО, это был кто-то из старых друзей. Феликс напряг картотеку и вспомнил кличку: "Водяной".
   Феликс улыбнулся и протянул руку:
   - Здоров, Водяной, ты все такой же!
   - А вот тебя и не узнать, я тебя издалека приметил - думаю, Феликс это или нет, такой пижон стал.
   "Иди в жопу, лузер", - подумал Феликс, разводя руками с сокрушенной улыбкой.
   - Я тебя вот что хотел спросить, ты куда сейчас пишешь? В какую газету?
   "А ну ясно, напиши про рок-фестиваль, заебали", - с нарастающей неприязнью думал Феликс.
   - Вообще, Водяной, это все в прошлом, я больше журналистикой не занимаюсь. Все больше бизнесом.
   - А вот так, ага, ну ясно - протянул бородач, - А то тут тема есть одна, может кто из твоих знакомых заинтересуется. Помнишь, наш ДК на улице Декабристов? Так, вот какие-то крутые хотят его приватизировать, а это ж прикинь - там детские кружки, экологический клуб, барды..., - начал возмущенно перечислять Водяной.
   Феликс остановил его.
   - Больше не говори. Понял тебя, это реально беспредел. Если увижу кого из ребят - обязательно расскажу. А вообще, мне бежать надо, рад был видеть, Водяной.
   И быстрыми шагами прочь.
   Уже поравнявшись с офисом рекламного агентства, Феликс машинально остановился, чтобы проверить наличие нужных бумаг в портфеле - потешить паранойю. И тут его пронзила идея. Он, не глядя, перелистал бумаги и, закрыв портфель, нырнул в подъезд офиса. Голова его уже была занята другим.
   Вечером он изложил идею Илоне. Она долго молчала, выкурила пару сигарет и, наконец, очень серьезно сказала: - Годится.
   Феликс ликовал.
  
   В ближайшую субботу, Феликс неожиданно нагрянул в гости к одному из старых знакомых по андеграунду, Вите Лосеву. Особого фурора появление Феликса не вызвало, молодежь его уже не знала, а олдовые персонажи жили в странном состоянии провинциального оцепенения, когда уже всё безразлично. Гораздо больший энтузиазм вызвал тот факт, что Феликс принес две большие бутылки портвейна. По данным разведки, которую Феликс провел накануне, в обычных посиделках под гитару у Лосева, должен был принимать его давешний знакомец Водяной.
   От бренчания гитары, песнопений и вина у Феликса быстро заболела голова. Он сидел на диване рядом с женой Вити Лосева, некрасивой женщиной с грустными глазами, руки которой до локтя были унизаны фенечками, и делал вид, что тоже подвывает песню Егора Летова. Наконец, раздался звонок, Лосев прошел открывать, и вскоре из коридора в накуренной комнате нарисовалась добродушная физиономия Водяного. Он что-то выкрикивал, размахивал бутылкой портвейна, видно было, что ему не терпится поддать.
   Феликс решил, что момент настал, он протиснулся к Водяному, хлопнул его по плечу.
   - Здорово!
   - Ого, Феликс, откуда это ты?
   - Да вот тебя тогда на улице увидел, и к старым друзьям потянуло. Вообще разговор к тебе есть. Пошли на балкон покурим.
   На балконе терлась какая-то парочка, при появлении посторонних молодежь нехотя вернулась обратно в квартиру. Феликс закурил, угостил Водяного и, глянув в звездное небо, начал переговоры.
   - Слушай, ты вот это рассказал мне про "Декабристов", я сначала мимо ушей пропустил, а потом думаю - какой же я сволочью стал равнодушной. Это ж наш второй дом был, помнишь Верблюда, он на гитаре всех учил играть? Где он сейчас, кстати?
   - Та бухал сильно, потом вроде в Ростов уехал, на рынке торгует.
   - Эх, разбросала наш жизнь, - вздохнул Феликс, затягиваясь, заодно поглядывая в зеркало внутреннего вида - "Не переигрываю ли", - Так, вот про дом на Декабристах - я так думаю надо нам его отстаивать, иначе, вот я лично себе не прощу, что моё детство продали.
   Водяной от этих слов так растрогался, что даже положил Феликсу руку на плечо.
   - Я знал, что ты, Феликс, хоть и забурел, но наш ты человек. Только что можно сделать, у них бабки, все куплено везде.
   - Погоди, вот тут ты не прав, - возразил Феликс Водяному, - Про газеты это ты правильно придумал, тут я помогу, ребята знакомые есть, но этого мало - газету прочитал, забыл. Надо реально акцию протеста делать, чтобы все кому не всё равно пришли и поддержали.
   - Ага, а нас мусора примут...
   - Водяной, когда тебя последний раз после сейшена принимали?
   - Ну, в ту пятницу, возле "Блиндажа".
   - Вот. Ты ради угара и прочей хуйни и в мусарку готов попасть, а для доброго дела зассал. К тому же если по уму организовать, то менты не паковать тебя будут, а стоять в сторонке и честь отдавать.
   - Не зря я тебя встретил, ты, я вижу, рубишь в этом деле.
   - Та, что там я рублю. Тут главное людей организовать - на тебя вся надежда - меня не послушают, я ж не тусуюсь давно, а ты сможешь. Давай может людей нормальных собери, а потом с ними перетрем.
   Водяной покачал головой.
   - А тут чем тебе не люди? Сейчас все обсудим.
   И не успел Феликс сказать и слова, как Водяной рванул обратно в комнату и начал толкать речь, одновременно прихлебывая портвейн из горла.
   Феликс вздохнул и тоже вернулся в прокуренную, забитую людьми комнату, исправлять ситуацию.
   Как и следовало ожидать, Водяной был многословен и бестолков, но публика, подогретая вином, слушала его внимательно и сочувственно. Феликс присел в углу на пол возле батареи, из этой позиции хорошо были видны лица большинства присутствующих - по развязавшейся бессодержательной дискуссии он старался выделить лидеров мнений. Хозяин квартиры, Витя Лосев, самый старший, был настроен скептически, как истинный неформал, он ни во что и никому не верил. Его надо было нейтрализовать сразу, пока он своим унынием не заразил остальных. После очередной тирады Лосева, которую он произнес с кривоватой ухмылкой, затягиваясь сигаретой без фильтра, Феликс резко подал голос:
   - Лось, ты меня извини, но если тебя послушать, так вообще делать ничего не надо, ждать пока буржуи на голову сядут. Мы с тобою в Декабристах первый раз в жизни "Аукцион" слушали, а ты сейчас такое унылое говно лепишь, мне тебя слушать противно. Дай глотнуть, - Феликс выдернул бутылку из рук соседа.
   Витя начал вяло оправдываться, а Водяной восторженно пустился в воспоминания про тусовки на улице Декабристов. Когда в контексте какой-то истории звучало его имя, Феликс смущенно посмеивался и махал рукой, под одобрительный смех окружающих.
   Нейтрализовав Лосева, Феликс стал присматриваться дальше - его внимание привлек парень из молодых, со злым и умным лицом, его явно раздражало пустословие "стариков".
   "Ага, вот тебя-то и попробуем зацепить", - подумал Феликс, встал из своего угла и подошел к Водяному, который пересказывал какую-то байку и положил ему руку на плечо.
   - Погоди, Водяной, давай я скажу. Я думаю, чтобы нам дом отстоять - нужно обратиться в партию какую-нибудь, у них деньги, им надо популярность зарабатывать.
   Лица присутствующих при слове "партия" исказилось гримасой отвращения. Водяной растерялся:
   - Ну, Феликс, а что сами не справимся, ну ее эту политику, они все пидоры там.
   - Не справимся, Водяной, я знаю как там все устроено, вы кто - вы никто, а там люди с бабками.
   - Ага, пропиарятся и кинут нас, - подал голос жаждавший реванша Лосев.
   - Ну и пусть пиарятся на здоровье, нам же главное дом отстоять. А вообще главное - чтобы денег дали. Витя, ты вот что-то хуёво на молодежь влияешь, что вы молчите? Вот ты что думаешь? - Феликс обратился к молодому человеку со злым и умным лицом.
   - А какое тебе дело, что я думаю?
   - Ну, вообще-то, мы тут как спасти дом на Декабристах обсуждаем, может идея у тебя есть какая-нибудь?
   - Может и есть.
   - Так говори, я свою предложил.
   -Хуёвая у тебя идея, я так понимаю, что ты просто денег хочешь на этом деле заработать, а на Декабристов тебе насрать, - жестко сказал молодой человек.
   - Отвечаешь за свои слова? - Феликс двинулся на молодого человека.
   - Ну, давай выйдем, - юноша встал.
   Водяной стал между ними.
   - Так, всё, чуваки, пис, Феликс, ты что нажрался?
   - Пусти, Водяной, кому-то манерам поучиться надо, как со старшими разговаривать.
   Витя Лосев тоже встал.
   - Феликс, по-моему, это ты что-то попутал с манерами - я тебя в гости пригласил как человека и старого друга, а ты быковать начинаешь, как гопник. У нас так не принято, уходи - и показал на дверь.
   Феликс оглядел окружающих недобрым взглядом и ушел. Молодой пытался было дернутся за ним, но его удержали за руки. На лестнице в парадном его догнал Водяной.
   - Старик, ну ты что, связался с малолеткой!?
   - А какого черта он дерзко себя так ведет?
   - Та прекрати, ты лишнего выпил просто. Ты вот что, слушай, идея твоя, она, наверное, хорошая, но мы, это, вне политики, так что извини, но...
   - Дураки вы, так бы и бабок подрубили и дело сделали. Ладно, Водяной, понял я тебя, черт с вами, хотел помочь, делайте сами. Но, гляди, идею не бросайте, чем больше людей подтянете, тем лучше. Декабристы этим пидорам не должны достаться. Если совет или помощь нужна, вот тебе визитка - набирай меня, чем смогу.
   - Спасибо, Феликс, ты молодец.
   - Та ладно, пойду я, не напивайтесь, - усмехнулся Феликс и хлопнул Водяного по плечу.
   Выйдя на улицу, Феликс некоторое время шел в неопределенном направлении, анализируя каждое сказанное слово. После облегченно вздохнул - вроде бы все нормально. Свернул из двора хрущевки на освещенную магистраль, взмахом руки остановил такси, плюхнулся на сидение.
   - В "Клубничку", и побыстрее, - сказал он водителю и блаженно прикрыл глаза.
  
   ******************************
  
   Как и следовало ожидать - самодеятельность показала себя в деле довольно быстро. После сытного обеда Феликс сидел в своем кабинете в штабе, положив ноги на стол, и бросал дротики в мишень с портретом Рылеева (такие висели в кабинетах у всех сотрудников руководящего звена для подъема корпоративного духа). Мобильник разразился трелью, Феликс нехотя потянулся за аппаратом.
   - Слушаю.
   - Привет, Феликс, это Водяной, помнишь?, - раздался взволнованный голос.
   - Что там у тебя?
   - Да мы тут влипли - пришли к Декабристам протестовать, а на нас милицию вызвали.
   - Так, ясно - буду скоро. Стойте там - грузите ментов сколько сможете.
   Феликс довольно потянулся - ну теперь они у него в кармане. Набрал по внутреннему юристов - "Арсен, будь другом, надо орлов одних вызволить, ага, тут недалеко на Декабристах".
   Прихватив адвоката, Феликс вышел из бизнес-центра и погрузился на переднее сидение одного из штабных авто, всегда дежуривших у подъезда.
   - Николай Федорович, подбросьте нас до Декабристов, а Арсена потом еще на Луначарского к апелляционному суду, - деловито распорядился Феликс.
   У дома культуры на улице Декабристов была картина маслом - усиленный наряд милиции утихомиривал кучку неформальной молодежи, в то время как двое толстопузых офицеров у бобика кошмарили зачинщиков - уже известного Водяного, высокого и тощего патлача по кличке Кран, и давешнего вспыльчивого юношу, которого Феликс планировал поучить хорошим манерам. Вид у инсургентов был крайне растерянный, из чего было видно, что офицеры уже пообещали их как минимум расстрелять на месте.
   Феликс и Арсен важно вышли из машины и неторопливо подошли к месту происшествия.
   - Ну и что, кого ты это на меня вызвал, полупидор ты, - донеслось до Феликса. На Водяного было больно смотреть.
   - Добрый день, товарищи милиционеры, - широко улыбаясь, сказал Феликс.
   - Добрый, что надо? - недружелюбно откликнулся краснолицый майор.
   - Здравствуйте, мое имя Арсен Ованесян, я адвокат, - выступил вперед юрист. - Я хотел бы с вами переговорить, господа офицеры,
   Майор и адвокат отошли. Старлей хмыкнул и отвернулся.
   Феликс улыбнулся и, обращаясь к молодежи, которая все пыталась прорваться к бобику и которую бесцеремонно расталкивали правоохранители, крикнул:
   - Кончай революцию, все в порядке будет.
   Менты оторопели и девочка лет 16-ти, воспользовавшись их замешательством, прорвалась через оцепление и бросилась к Феликсу.
   - Освободите их, пожалуйста, они же ничего не сделали.
   - Успокойся, дитя моё, справедливость восторжествует! Закон еще та дура, но он есть закон. Угощайтесь, товарищ старший лейтенант, - и Феликс протянул офицеру пачку с золотым тиснением. Тот не отказался.
   Майор беседовал с Арсеном, Феликс весело подмигивал вождям неудавшегося пикета, и расспрашивал девочку о ее музыкальных пристрастиях. Наконец, переговоры окончились, майор вернулся с недовольным лицом и сказал:
   - Вам, патлатые, считай, что повезло, а то бы сидели у меня уже конкретно. Чтобы больше никаких беспорядков и чтобы больше здесь я вас не видел. Поехали, - и, сплюнув под ноги Водяному, полез в машину.
   Феликс с чувством пожал руку Арсену.
   - Спасибо, друг, ты поезжай, а я тут с пострадавшими пообщаюсь.
   Затем Феликс повернулся к манифестантам и сказал:
   - Товарищ майор в одном прав - беспорядков больше не будет, но в другом - совершенно ошибся - увидит он нас здесь еще не раз.
  
   После провала самодеятельного пикета и чудесного вызволения из лап правоохранительных органов, авторитет Феликса среди защитников дома на Декабристах вырос до небес. Впечатлительный Водяной создал целый культ личности - при встречах так и рекомендовал его - "Это Феликс, может всё". Всемогущий Феликс ловил на себе взгляды несовершеннолетних неформалок и сокрушенно вздыхал - "Где мои свит сикстин на Большом Каретном". Даже суровый юноша, которого, как выяснилось, звали Алекс, подпал под харизму Феликса и оказался очень дельным помощником и организатором. Феликс хотел даже было раскрыть ему карты, но передумал - слишком принципиальный, не поймет гениальности замысла.
   А дела по обороне дома заворачивались все круче - ежедневно под зданием проходили какие-нибудь перформансы, привлекая внимание прессы и общественности. Юристы строчили уведомления о публичных акциях в горсовет, так что милиция в бессильной злобе смотрела на творящееся безобразие издалека. Дирекция под обещание капитального ремонта в случае победы Рафальского разрешила расписать здание протестными графитти и вывесить из окон плакаты с надписями - "Декабристы не сдаются!" и "Детство не продашь!". Известный уличный поэт-правдоруб Некрасов - Бельский, которого давно тайком грели из штаба Рафальского, написал поэму "Декабристы" и читал ее в мегафон круглые сутки, пока Феликс не дал ему грант на написание новой поэмы и не реквизировал громкоговоритель. Словом, Феликс добился своего - вокруг дома завертелась самоорганизующаяся тусовка, которую ни за какие деньги устроить бы не удалось. Поэтому по ночам запершись в кабинете с Витюком, они без сожаления списывали средства, якобы потраченные в ходе акции.
   Наконец, наступил час "икс" - во время дебатов с Петунниковым на государственном ТВ, Рафальский поднял вопрос о незаконной приватизации центра досуга детей и молодежи на улице Декабристов, 4. В студию дали трехминутный сюжет о молодежной протестной акции, и Рафальский торжественно пообещал, что дом на Декабристах продан не будет. В следующих выпусках газет эта тема оказалась на первых полосах, а Феликс, тряхнув стариной, написал под псевдонимом хлесткий фельетон "Декабристы разбудили Рафальского".
   В мэрии откровенно запаниковали, Рылеев швырнул Петунникову в голову пепельницу и начальник штаба ушел на больничный. До выборов оставалась всего неделя.
  
   ************
  
   В пятницу, последний день агитации было решено поставить эффектную точку в обороне дома - Рафальский лично должен был прибыть на место и пообщаться с молодыми избирателями. Феликс дневал и ночевал на Декабристах, с Илоной они практически не виделись, его тошнило от пиццы, которой он ежедневно питался в фэст-фуде. Но игра стоила свеч, благодаря разумному подходу Витюка, с акции удалось сэкономить приличную сумму. Плюс Рафальский был очарован вымечтанным им позитивом и, Феликс справедливо рассчитывал на приличные премиальные.
   Перед приездом Рафальского помощники Феликса привели к дому массу народа, разумеется, не подозревая истинной цели ажиотажа. После дневной суматохи - штаб присел на лужайке под деревом и остужал головы пивом из большой пластиковой бутылки.
   - Ну, что Феликс, каковы наши шансы? - спросил Водяной, утирая усы от пива.
   Феликс неопределенно пожал плечами.
   - Внимание мы привлекли - на потенциальных покупателей в суд подали, сейчас там все решается.
   - А кто подал? Ты? - выпучил глаза Водяной.
   - Да нет, есть еще патриоты в городе. Про Рафальского слышал?
   - Слышал, - откликнулся Алекс. - У меня отец на его фирме работает. Редкая сволочь, буржуй.
   - Тут я с тобою соглашусь, Алекс. Но есть диалектика - он, да, сволочь, но вот ему показалось неправильным, что продают этот дом, и он по своей инициативе подал в суд. Вот ты про меня что думал - когда первый раз у Лося увидел - что, поди, тоже буржуй и сволочь?
   Алекс смутился.
   - Что ты все вспоминаешь, я тебя первый раз видел тогда...
   - Вот, а Рафальского ты не видел не разу! Впрочем, у тебя есть шанс - сегодня он планирует заехать к нам в гости.
   Все открыли рты от удивления.
   - И чё мы с ним делать будем?, - растерянно пробормотал Кран.
   - Чё-чё, пива с ним ёбнем, кстати, оставь ему, - добродушно откликнулся Феликс и отобрал бутылку, все засмеялись.
   Наконец, из-за поворота появились два черных джипа, притормозили - и из них вышел кандидат в сопровождении свиты. Рафальский был одет подчеркнуто "по-молодежному". Феликс поморщился - имиджмейкер из Бориса никудышний, молодежь чутко чувствует фальшь.
   - Так, ну что ребята - пойдем, пообщаемся, - Феликс нехотя поднялся с земли, его примеру последовали его помощники. - Диспозиция следующая, Кран - ты зови директора, пусть устроит экскурсию, ты, Водяной, будешь голос народа, грузи его беспрерывно, а ты, Алекс, четко по делу - что там в суде решилось.
   - А ты? - спросил Алекс.
   - А я приглядываю за всем, мне перед Рафальским неохота фейсом светить.
   Широко улыбаясь Рафальский уже двинулся в народ, Борис и охранник, подпирали его по бокам. "Видок у Бориса не очень, Витюк здорово поднялся в глазах Рафальского за последние дни", - подумал Феликс.
   Неожиданно кто-то гулко поцеловал его в ухо. Феликс вздрогнул и обернулся. Это была Илона.
   - О-па, а ты здесь как?
   - А меня, прикинь, Борис на улице подобрал и подвез сюда.
   - Однако, что-то в лесу сдохло, по-моему, он тебя недолюбливал.
   Илона пожала плечами.
   - А ты что не рад меня видеть?
   - Дурочка, иди сюда, - Феликс притянул Илону к себе и поцеловал.
   Рафальский, между тем осмотрел дом, сделал замечания по поводу необходимости ремонта и покупки оргтехники, остался доволен творческой молодежью, и, наконец, выбравшись на середину асфальтированной площадки перед домом, приступил к кульминации. Ему подали мегафон, и над головами пронесся его суровый с хрипотцой баритон.
   - ... Они пытались продать наше детство, торговать нашей памятью, отобрать прошлое и лишить будущего... - надрывался Рафальский.
   "Павлику вычесть из зарплаты за галимый пафос", - сам себе напомнил Феликс.
   - ... А сейчас, хочу сообщить, вам, всем неравнодушным к судьбе нашего города людям хорошую новость - минутная заминка, Рафальский потряс в воздухе какими-то бумагами - У меня в руках копия решения Краснодзержинского райсуда о незаконности решения городского исполкома о приватизации дома культуры на улице Декабристов. Мы победили, друзья!
   Над толпой собравшихся пронесся шквал победных воплей и аплодисментов.
   - Это что фейк? - шепнула Илона.
   - Обижаешь, у нас все идет по плану. Работаем.
   К Феликсу уже протискивались соратники, жали руки, хлопали по плечам, сам же Феликс устало улыбался и бормотал: "Спасибо!".
   Вскоре Рафальский уехал, народ стал разбредаться, но основной костяк участников акции устроил на ближайшей лавочке вечеринку в честь победы. Кто-то принес водку, бренчала гитара, пели "Гражданскую оборону". Феликс берег силы - в штабе тоже должна была быть сегодня попойка - он стоял в стороне приобняв Илону и слушал бормотание Водяного. Наконец, Феликсу все это надоело, он шепнул Илоне: "Пошли прогуляемся".
   - Мы сейчас придем, - Феликс махнул рукой присутствующим, и они с Илоной удалились в ближайшую аллею.
   Некоторое время они шли молча - Феликс улыбался чему-то своему.
   - Ну расскажи уж что смешного, - Илона тряхнула волосами.
   - Смешное, то, что дом на Декабристах все равно продадут.
   - Суд же выиграли?
   - А, прекрати, Рафальский договорился с покупателями и они сыграли в поддавки- сейчас они подадут аппеляцию, тяжба пройдет, пока Рафальский выиграет выборы, а там они выигрывают суд и за хороший откат забирают Декабристов с потрохами.
   - Ты с самого начала знал?
   - Ну, вообще, это наш план с Витюком.
   - Феликс, а тебе иногда не становится страшно от того, чем ты занимаешься? - Илона остановилась и посмотрела ему в глаза. Феликс глупо улыбнулся, хотел что-то сказать, но тут у него зазвонил телефон. Это был Арнольд, Феликс помахал в воздухе рукой и отвернувшись от Илоны, отошел в сторону.
   - Алло, привет, хочу тебе...
   - Так, заткнись и слушай, мальчик мой. Бросай все в Энергограде, забирай бабки сколько есть и вали из города. Я тебе частично компенсирую потом. Понял, да?
   - Не понял.
   - До выборов ты должен съебаться из города, а лучше из страны. Сегодня я вылетаю в Гоа, буду ждать тебя там. Подробности и карту "мылом".
   - Так мы ж выборы почти выиграли...
   - Отож, что почти. Рафальского будут сливать, при том не местные и по полной. Больше ничего не могу сказать. Пока.
   "Ого", - только и подумал Феликс. Илоны рядом не было. Он увидел в конце аллеи ее решительный силуэт, но догонять не стал. "Нашла время психовать, сучка", - неожиданно злобно подумал он.
   В штаб Феликс добрался на такси, на столе в конференц-зале уже стояли бутылки виски, вазы со льдом и с фруктами, в воздухе висел аромат сигар. Феликсу сунули в руку стакан, он залпом выпил чистого "Дэниэльса" и в голове немного прояснилось. Он о чем-то беседовал с Борисом и Витюком, отвечал на расспросы Рафальского, терпеливо выслушивал рассказы Амаяка, но голова его была занята планом эвакуации - Арнольд был встревожен, а это значит, что дела по-настоящему плохи. К счастью, его рассеянность все списывали на усталость.
   Но вот Рафальский поманил его пальцем в свой кабинет. Когда Феликс закрыл за собою дверь, Рафальский, развалившись в кресле, затянулся сигарой и сказал:
   - Ну, спасибо, уважил старика. С молодежью пообщался, как сам помолодел - и выложил на стол пачку долларов. - Заслужил.
   - Спасибо, - сказал Феликс, цепко подметая купюры со стола.
   - Ты не спасибкай, а садись и слушай. Ты вот сам как думаешь, на фига мне это мэрство?
   Феликс присел в кресло напротив и потер подбородок.
   - Власть, деньги, успех, - сказал он с ироничной улыбкой.
   - Хуй там, какой в Энергограде успех. Да я мог бы любого мэра купить и спокойно делом заниматься. Но у меня планы побольше будут. Помнишь, как в мультике - "Маловато будет!", - Рафальский засмеялся.
   "Ага, вот как - ну-да, через год же парламентские", - сообразил Феликс.
   - Я на этом мэрстве мускулы проверяю, и вас, засранцев заодно, эти все, - он махнул в сторону дверей, ведущих в конференц-зал, - они воры, щипачи, не болта не рубят, если бы не ты, они бы кампанию просрали и меня бы дураком выставили. А ты мне понравился - ты мне для больших дел нужен. Только - он поднял палец, - я не люблю, когда мои люди еще на кого-то работают. А вообще, думай сам. Все, иди, - и махнул рукой.
   Феликс вышел из кабинета, все сделали вид, что не заметили ничего, но глаза полные ненависти скрыть сложно. Он подошел к столу, выпил еще глоток виски и сказал:
   - Я пойду, господа, спокойной всем, вернее доброго утра. Устал я.
   - Иди, Феликс, ты хорошо поработал, - сказал Витюк.
   Пройдя круг почета с рукопожатиями, Феликс направился к выходу из зала, и случайно обернулся. В тусклом утреннем свете руководство штаба показалось ему командой корабля-призрака, живыми мертвецами, не догадывающимся о своем состоянии. Он встряхнул головой и вышел в коридор.
  
   Илона не спала, она сидела в кресле с ногами и сосредоточенно курила. Поведение Феликса встревожено мечущегося по квартире ее, казалось, совсем не удивляло ее, хотя он уже три раза сказал ей: "Илона, собирай вещи, мы уезжаем".
   Наконец, до Феликса дошло, что что-то не так. Он присел на стул перед Илоной и глядя на нее повторил раздельно по слогам.
   - И-ло-на, со-би-рай ве-щи, мы у-ез-жа-ем. Ты меня слышишь?
   - Слышу, но я никуда не поеду.
   - Вот как и почему?
   - Не хочу уезжать, я остаюсь.
   - Так, стоп, - Феликс вскочил и несколько раз прошел по комнате, чтобы успокоится. - Давай, поговорим спокойно.
   - Давай.
   - Илона, мы живем с тобою вместе. Я хочу и дальше жить с тобою. Я люблю тебя. Но сейчас обстоятельства складываются так, что нам надо срочно уехать. Мы обязательно вернемся, но сейчас нам нужно...
   - "Нам" уже ничего не нужно, потому что "нас" нет.
   - Подожди, ты хочешь сказать...
   - Да, Феликс, я давно это хочу тебе сказать, но я не хотела мешать твоей работе. Ты же у нас гений, и тебе вредны нервные потрясения. Ну, а теперь к чему скрывать.
   - Так, подожди - то есть ты говоришь, что мы расстаемся.
   - Точно. Ты поразительно догадлив.
   - Так. А можно узнать причину?
   - Феликс, - Илона усмехнулась, - а ты вообще когда-нибудь интересовался, как я жила все это время, пока ты целыми днями был неизвестно где, трахался с Кристиной, Альбиной, Мальвиной и кем еще угодно, бухал, тягал деньги из заначки, которая якобы должна была обеспечить наше будущее?
   Феликс смутился.
   - Возможно, я мало уделял тебе внимания, но нам же было так хорошо вместе, я понимаю тебя лучше, чем другие, я исправлюсь. Я буду лучше.
   - Ой, нет, Феликс, не исправишься. И не будешь ты лучше. Ты просто циничная инфантильная тварь. С тобою интересно и весело, спору нет, но я хочу, так вот, глупо и по-бабски - замуж и детей. А для этого мне нужен надежный мужик, а не порхающий по жизни политтехнолог.
   Феликс глянул на Илону с презрением.
   - Может уже и кандидат есть?
   - Есть, - Илона затянулась новой сигаретой, - Ты его даже знаешь.
   - Вот как? - Феликс вскинул брови. Ответ превзошел все ожидания.
   - Да, это Борис.
   Сердце Феликса сделало выброс адреналина, а затем бешено заколотилось, а лицо начал кривить тик, он опустил голову в ладони, чтобы она не видела его слабости.
   - И давно вы? - выдавил он из себя.
   - Да, давно. Давай оставим эту тему, а то тебя еще кондратий хватит.
   - Да, нет уж. Рассказывай все как есть. Зачем это тебе, он же урод, дебил, - хрипел Феликс, задыхаясь от ненависти.
   - Расчет, Феликс, расчет - он крепко стоит на ногах, его благосостояние, в отличии от твоего не зависит от исхода выборов, ну если Рафальский победит, он вообще будет в полном шоколаде. Он в разводе, пресытился блудом и хочет умную молодую жену. А мне надоело жить на съемных углах и вечно кочевать.
   - А.. а зачем же ты была со мною? - Феликс наконец поднял лицо, в глазах явно намечались слезы.
   - Кто-то же должен был за тобою присматривать. Мало что гению в голову придет. Это мил человек, Энергоград, здесь все так устроено, а ты думал - все пидарасы, один я - Д, Артаньян? Но ты не бойся, свалить успеешь, не заложу.
   Это был конец. Притворяться было не за чем, и Феликс зарыдал. Илона затушила сигарету, потянулась к нему и прижала к груди.
   - Илонка, ну почему, почему так, ну я ж люблю тебя, - тело Феликса содрогалось от спазмов, а она гладила его по голове и осторожно целовала макушку.
  
   Феликс ранним утром ехал в такси по направлению к аэропорту, прижимая к груди ноутбук, оглядывая еще пустые улицы города, в который он, возможно, никогда не вернется. Дворники в оранжевых робах скребли асфальт, вот прошел пошатывающийся гуляка, которого выставили из круглосуточной наливайки, бомж в веселом картузе на голове деловито рылся в урне в поисках пустой бутылки. А скоро откроются избирательные участки, и бодрые жители Энергограда придут отдать свои голоса новому мэру, придуманному для них Феликсом.
   Феликс прикрыл глаза. Бежать, бежать из этой страны, утопающей в алкоголе, коррупции и цинизме, в теплые края, где, кажется, сама природа должна создавать людей лучшего качества.
   - Куда лететь собрались? - спрашивает таксист, которому скучно крутить баранку в тишине.
   - В Рай, - отвечает Феликс, не открывая глаз, - туда, где живут ангелы.
  
   1 января 2009 - 3 мая 2010, Луганск- Харьков
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"