Старые напольные часы мерно отсчитывали бег времени. Облупленный лак трещинками разбегался по стенкам часов, темнел старым деревом оббитый угол. Когда-то хозяева перевезли часы из старой дедовской избы в эту новую квартиру на третьем этаже. Матерясь, полупьяные грузчики затащили часы в комнату и, демонстративно утерев пот, хриплыми голосами потребовали на опохмел.
- Тик-так, тик-так.
Часы помнили многое. Они помнили мастерскую старого Йосефа, помнили запах свежего лака, который наносил сынишка мастера, двенадцатилетний Марк. Помнили, как дед нынешнего Хозяина, Федор, закатил шумную пирушку для всей деревни, празднуя покупку часов. Помнили, как рыдала его жена, когда он уходил на Большую Войну, помнили ее тяжкий вздох, когда он, однорукий, с войны вернулся.
- Тик-так, тик-так.
Шумно храпел Хозяин, замолкая лишь иногда, после чувствительного тычка жениного локтя. Сладко причмокивал во сне годовалый ребенок. Повизгивала, во сне гоняясь за голубями, маленькая собачонка непонятной породы. И только старый обрюзгший кот мерно дышал, даже во сне помня о своем королевском величии.
-Тик-так, тик- так.
Звук возник откуда-то сверху, свистя, он нарастал, чтобы крещендо ворваться в жизнь гулкими взрывами авиационных бомб. По квартире с истеричным лаем металась собака, дико верещал, растерявший свою царственность, кот. Заплакал вырванный из сна ребенок, ему вторил испуганный женский голос - "Что же это, что же это" - повторяла раз за разом Хозяйка и только гулкий бас Хозяина - "Успокой ребенка, живо!" - вырвал ее из состояния паники и она бросилась к сыну. А взрывы раздавались все ближе и ближе.
- Тик-так, тик-так.
Мощный взрыв сотряс здание. Люди попадали на пол, забились под кровать испуганные животные. Медленно покачнувшись, часы наклонились набок и, побалансировав мгновение, с глухим стуком встали на место. Звонким треском по стене пробежала трещина и громада кирпичной кладки и штукатурки выпала наружу, обнажив бездну горящей улицы. Внизу кто-то жутко кричал, и не ясно было кто именно - взрослый или ребенок, мужчина или женщина. И лишь часы размеренно отсчитывали вязкую медленность времени.
-Тик-так, тик-так.
Новый взрыв сотряс здание и с тяжким стоном здание умерло. Начали рушиться балки перекрытий, с грохотом опрокидывались стены, здание медленно оседало, будто врастая в землю. Взвизгнув, упокоились в братской могиле собака и кот, взревев раненым зверем замолчал мужчина, тихо шепча - "мальчик мой, мальчик мой" - замерла, ребенка прикрывшая своим телом, женщина.
-Тик-так, тик-так.
Мир рушился, мир умирал. Всё, что хранила память старых часов умерло. Все, чьи руки прикасались к часам, умерли. Всхлипнув, умер на полувздохе годовалый малыш. Мир, такой как его знали часы, умер. И тогда, часы умерли тоже.