Аннотация: История приходит , когда её не ждёшь из простой фотографии, на которой девочка сидит на качелях и эта фотография так тебе осточертевает...
Девочка.
Почему некоторые люди видят то, чего не видят другие? Может быть первые в чём-то ненормальны? Может быть вторые слепы?
Я знал человека, который каждый день своей жизни, каждый час и минуту видел перед собой девочку в голубом платье с венком из листьев и цветов на голове, качающуюся на качелях. Причём вокруг неё он видел зелёный газон, бесконечные кусты разных расцветок роз и над всем этим синее небо с белоснежно-серыми облаками, которые своими цветами были обязаны солнцу.
Этот человек, на мой взгляд, был абсолютно здоровым и психически уравновешенным человеком. У него была прекрасная семья, он работал там, где всегда мечтал. На данном этапе в его жизни не было неразрешимых проблем. Он не казался религиозным человеком, но существования Бога не отрицал. В нём преобладал практицизм и сформировавшийся с годами скептицизм.
Когда он позвонил мне и рассказал о девочке, я подумал, что являюсь участником какого-то розыгрыша. Я твёрдо знал, что в чудеса и фантазии он не верит. Помню, тогда я попросил повторить сказанное им, и он повторил всё в точности и без запинки. Я спросил, почему он обратился ко мне, а не к кому-то другому, специалисту из медицины, например, а он ответил, что ему просто не к кому больше идти, потому что жена не верит в его истории о девочке, родственники считают его за дурака, врачей он не любит и терпеть не может. Наконец, поверив ему, я заинтересовался и предложил встретиться. В то время я искал интересные истории, которые могли выстроиться в большое произведение, чем больше и упорнее ищешь, тем надёжнее и глубже они от тебя прячутся.
Мой приятель согласился встретиться, и мы договорились на завтрашний вечер. Я предвкушал что-то необычное и, быть может, даже жуткое.
Необходимо сказать, что я тяготел к жанру готического романа и уже в мыслях строил первичный сюжет - жестокая девочка без лица, приходящая к человеку по вечерам, не давая покоя и доводя его постепенно до крайней степени безумия. Я уже видел, как девочка смеялась, обнажая сгнившие зубы и одаряя человека смердящим дыханием и могильным холодом.
Можно было сделать из неё жертву давнишнего преступления, душа которой не может успокоиться. Но я не хотел писать банальных вещей и не хотел затрагивать не раз перетёртых и высосанных из пальца тем. Я думал о другом, о более страшном, о более неожиданном. Я видел её совершенно живой, не по годам взрослой и совершенно сумасшедшей. Она в моём понимании была реальной. Она постоянно ходила за человеком, мелькала перед ним, улыбаясь своей неприятной недетской улыбкой. Точнее это была ухмылка хищника, потому что глаза наделяли её этим свойством. Я не видел, кем была девочка дочкой ли его или просто приёмышем. Я не видел этого, потому что сам человек не знал, кто она такая.
Моя фантазия поглотила меня, и я заснул, сидя в кресле, с заброшенными на пуфик ногами. Мне снился сон. Чёрно-белый сон. Я смотрел фильм тридцатых годов. Я ничего не слышал(скорее всего, что фильм был немой), не знал являюсь ли участником действий или всё же лишь выполняю роль зрителя.
Во сне бесновалась та маленькая девочка. На этот раз лицо её было бледнее простыни, под глазами тёмно-серые круги, во рту разрушенные зубы, на пальцах рук ногти длинные и остро заточенные. Она медленно подходила к герою
а может это был я?
ехидно ухмыляясь. Девочка увлеклась настолько, что слюна тонкой тянущейся струйкой стекала из уголка рта. В моей голове пронеслась мысль: "Меня преследует девочка в голубом платье, с венком из листьев и цветов на голове, сидящая на качелях". Тотчас же я заметил венок на её голове - засохшие и сморщенные от времени листья и цветы. Вдруг она посмотрела на меня, и в её глазах я не увидел ничего человеческого. Она запрыгнула на ветхие качели и стала раскачиваться и раскачиваться, а затем крутиться вокруг перекладины, выписывая страшные круги. Мне было страшно от неё и почему-то зане, ведь она могла упасть и разбить голову, и умереть у меня на глазах. Хотя, по всей видимости, она уже была мертва.
Я проснулся в поту и крике под щебет птиц и спящее утреннее солнце. Ужас мой постепенно уходил, уходили и воспоминания о странном сне. Было обидно, что детали исчезают, ведь этот мой сон являлся хорошим дополнением моих вчерашних предположений и фантазий. Но суть его я запомнил, и этого было достаточно.
Когда подошло время для встречи, я уже сидел за столиком в кафе и согревался горячим кофе. Я пришёл раньше на полчаса, чтобы немного подумать о новом моём произведении, которое находилось ещё в виртуальном варианте. Я был поражён тем, как быстро сложилась картина, сюжет и действующие лица. Я точно знал, кто и что будет делать, кто как и с кем будет взаимодействовать.
Мой приятель пришёл вовремя. Мы поздоровались и перекинулись несколькими стандартными фразами, которые на самом деле никого не интересовали. Я с нетерпением ждал, и он, наконец, начал рассказывать о своей проблеме, явившейся для меня озарением.
- Я беспокоюсь за своё здоровье, - начал он. - Иногда мне становится страшно от того, что мне приходится видеть её дни и ночи напролёт. Я рассказывал о ней своей жене, но она меня не понимает, говорит, что я сошёл с ума и мне нужно обратиться к психиатру. Наверное, я и сам это понимаю, но мне страшно и она такая маленькая, беззащитная...
На самом деле, я заочно был полностью согласен с его женой, но человек обратился ко мне за помощью и я не мог ему отказать.
- Ты видишь её сейчас? - неожиданно для себя и для него спросил я.
Он кивнул.
- Где она? - я осмотрелся по сторонам. По спине пробежали мурашки. Предположительное сумасшествие моего знакомого не освобождало от мысли, что он постоянно видит призрака, который может быть не таким безобидным, как кажется.
- Она рядом с тобой, слева от тебя.
- Что она делает? - я покосился в ту сторону, куда показывал мой приятель, надеясь увидеть хоть что-нибудь, но естественно ничего у меня не получилось.
- Как обычно сидит на верёвочных качелях, слегка покачивается и смотрит на меня, - он говорил о ней так, будто девочка была совершенно реальным человеком. - У меня от этого взгляда мороз по коже.
- Почему? Что это за взгляд?
- Своим взглядом она вызывает во мне жалость и сильнейшее чувство вины. Я вижу, что ей очень плохо. Она постоянно одна, ей грустно и тоскливо, а я не могу с ней даже заговорить.
- Опиши подробнее, как она выглядит, - я желал подтверждения своей фантазии.
Человек, сидящий напротив меня через доску небольшого столика, на мгновение задумался, а затем стал описывать её:
- Ей около пяти лет. Выглядит она, как ангел, только крыльев не хватает. Иногда мне кажется, что она их просто сложила. Карие её глаза наделены каким-то странным блеском, пронзающим меня насквозь. От этого блеска я нигде не могу скрыться. Она в голубом симпатичном платьице, на ногах белые носочки и маленькие босоножки. Головка её украшена венком из листьев и цветов, и она всегда улыбается белоснежными детскими зубками...
Я видел как мой приятель, рассказывая о ней, погружался во что-то напоминающее эйфорию или полудрёму, его веки прикрыли глаза, а голос стал глухим, с небольшой хрипотцой.
Любопытство моё нарастало. Я достал свою записную книжечку и сделал карандашом кое-какие пометки, чтобы не пропустить малейшие детали. Я записал, что приятель погрузился во что-то похожее на транс. Также моё внимание остановилось на манере его речи, которая была настолько точна, понятна и ораторски чиста, что изумлению моему не было предела. Он говорил и говорил о ней, о её улыбке, детской непосредственности, о глазах и о природе окружающей её. Но бесконечно так говорить невозможно, и он стал повторяться. Сначала изредка, затем чаще. Наконец, я уже слушал историю о девочке-ангеле в десятый раз.
Я решил остановить его и поблагодарить за откровенный и полный рассказ:
- Спасибо за доверие ко мне, - вдруг произнёс я.
Мой приятель не отреагировал и всё также вдохновенно повторял и повторял иссякший уже много циклов назад рассказ.
- Спасибо, - сказал я громче. - Было очень занимательно.
На этот раз он неожиданно замолчал. Веки его были закрыты, глаза под ними ходили ходуном.
- Спасибо, - повторил я в третий раз.
Он глубоко и тяжело дышал. На лбу выступили редкие капли пота. Лицо постепенно приобретало громоподобное и молниеопасное выражение. Человек напротив меня открыл глаза.
- Я ещё не закончил, - грубо сказа он. - Не смей меня перебивать.
Я увидел в его глазах жестокость и какую-то тонкую завесу, застилающую его сознание. Было предельно ясно - человек пребывал не в своём состоянии.
- Не перебивай меня, когда я говорю о ней. Ты понял?! - он подался вперёд всем телом, а я рефлекторно отпрянул и чуть не упал со стула. - Я не слышу?! Ты понял?!
Мне не хотелось подтверждать это, потому что приятель был не в себе. Я не желал потакать ему и потому отвесил ему сочную, хлёсткую пощёчину. Я мог бы его ударить, но цель, которую преследовал я тогда, можно было достичь и более гуманными методами, одним из них и являлась звонкая пощёчина.
На его щеке осталась моя пятерня в виде красных разводов. Метод оказал нужное воздействие: взгляд просветлел, лицо разгладилось, шторм прошёл. Он будто проснулся.
- Что мне делать? - сразу заговорил он. - Я устал от этого. Она считает меня своим отцом, но что ещё более страшное - я считаю её своей дочерью. Всерьёз. Хотя понимаю, что такого быть не может, что она плод моего воображения.
- Не замечай её.
- Не замечать? - он не понимал, как это возможно.
- Закрой на неё глаза.
- Закрыть глаза? Я не могу этого сделать.
- Всё в жизни возможно. Есть другой вопрос - хочешь ли?
И в этот момент я вдруг увидел в его глазах, что он не хочет не замечать её, не хочет закрывать на неё глаза, и понял, что все мои советы будут бесполезны, если они будут идти против неё. И тогда я сказал:
- Есть ещё один вариант.
- Какой же? - он оживился.
- Прими её в свою жизнь и живи с ней, разговаривай с ней, ухаживай за ней. Не бойся казаться странным в обществе, но не перегибай палку. Сделай её своей дочерью и может быть тогда она тебе не будет в тягость.
...Мы разошлись и не виделись длительное время иногда, перезваниваясь. Через год я выпустил свой новый роман "Венок ангела", который набирал свою популярность очень быстро. Я был доволен собой, а мой приятель был счастлив с ней. За год она не повзрослела, не выросла ни на сантиметр и за целый год она не встала со своих качелей, целый год она смотрела на него и улыбалась, а он последнее время смотрел в зарешеченное окно психиатрической клиники, пытаясь не видеть, но он не мог. Хотя, быть может, просто не хотел.