Иногда я думаю, что это был всего лишь сон, обычный, банальный, элементарный сон. Сон! И только...
Но... Сон. Сны. Они... Они какие-то мутные, не чёткие, размытые. Они фрагментарны, непоследовательны, сумбурны. Просвира психоаналитиков. Пища для их химерной архитектуры.
А если это не сон? Что тогда? Что это было? Что же это было на самом деле?
Не знаю.
Это было попаданием в иную реальность, в параллельный мир. Так, вероятно, чувствовала себя Алиса, попав в Зазеркалье.
Я был словно внутри голливудского футурологического телесериала. Сериала, потому что это повторялось, изменялось, развивалось.
Впрочем, нет. Практически все голливудские фантастические блокбастеры какие-то мрачные, трагические, апокалипсические. Катастрофы - наводнения, цунами, смерчи, озоновые дыры, падающие метеориты, оледенение, взрывы атомных реакторов, смертельные вирусы, злые пришельцы, войны и всеобщий хаос, - переживаются остатками человечества под предводительством героя-одиночки, чаще всего простого, обычного американского парня и горстка "счастливо спасшихся" людей с улыбкой смотрит на голубое небо и восходящее солнце. Если бы не красота и притягательность спецэффектов, все эти фильмы своим однообразием и примитивностью сценариев находили бы только одних зрителей, - слегка ограниченных умственно. Хотя, как говорится, - дело вкуса...
Нет! То, что случилось со мной, было другим. Совсем другим! Хотя это тоже, - футурология....
Яркий свет пытался пробраться под мои веки. Как-то неуверенно, нервно, импульсивно. Словно озорной, шаловливый ребёнок стрелял в меня солнечными зайчиками со своего излюбленного маленького кругленького зеркальца. Я нехотя, с некоторым раздражением и определённым усилием открыл глаза. Первое, что я увидел, - колышущиеся свечи цветущего каштана. Сквозь них время от времени пробивался солнечный луч - виновник моего пробуждения. Оказывается, я задремал на скамейке в середине дня, в самом центре города? С чего это вдруг? И как я, собственно, здесь оказался?
Чтобы ответить на этот вопрос и сбросить с себя всё ещё липнувшую к глазам дрёму, я решил немного пройтись. Я поднялся и побрёл в сторону, как я был абсолютно уверен, Бессарабского рынка. Опустив голову и глядя себе под ноги, я размышлял над тем, как я оказался на Крещатике и почему ни с того ни с сего уснул посреди белого дня? Странно! Я абсолютно был уверен, что никакого алкоголя, никакого снотворного, вообще, - ничего подобного, - не принимал. Тогда, почему я не могу вспомнить, как я попал в центр города? Пройдя десяток-другой метров по алее и, купаясь в этой необъяснимой, умиротворяющей энергии, которая исходила от цветущих деревьев, я вдруг поймал себя на мысли, что не слышу привычного автомобильного гула, шуршания шин, звуков клаксонов. Значит, - сегодня выходной? Крещатик обычно перекрывали для движения транспорта на выходные, и он становился собственностью и утехой пешеходов. Может быть, прогуляться по проезжей части? А почему бы нет? Не так часто...
На ближайших ступеньках я свернул в сторону дороги, поднял глаза и... Как говорится в подобных случаях? Обомлел? Остолбенел? Впал в ступор? Короче говоря, со мной произошло нечто подобное. Проезжая часть не была перекрыта, а по ней плавно, практически бесшумно двигались... Автомобили? Я, увы, не технарь и не заядлый автомобилист, но то, что я увидел, вряд ли можно было назвать автомобилем в нашем понимании. Это были какие-то причудливые машины. Некоторые двигались вообще без колёс, словно катера на воздушной подушке. Какая-то машина двигалась на колёсах, потом остановилась, колёса нырнули куда-то вовнутрь, и это творение техники стало плавно подниматься вверх и уже там, в воздухе, развернувшись влево, поплыло над домами. Домами? Цепляясь взглядом за маневрами чудо техники, я только сейчас заметил, что сооружения, которые выстроились вдоль улицы, совсем не напоминали те, что я привык видеть на Крещатике. Они были разными, яркими, разноцветными, причудливой формы, непонятной, необъяснимой архитектуры. Без огромных вывесок, без рекламных плакатов, вывесок, лайтбоксов. И только какие-то небольшие таблички, квадратики мигали разноцветными огоньками у их дверей.
Я рванулся назад, на алею. Мне, почему то казалось, что вернувшись к скамейке, на которой я проснулся, я вернусь к себе, к своим мыслям, к своему восприятию. Мои мысли путались. Это было какое-то дежавю наоборот. Мне казалось, что я на Крещатике, но это был не Крещатик или не совсем Крещатик. По крайней мере, не тот Крещатик, который знал я. Это было похоже на встречу с одноклассником, которого ты не видел лет тридцать. Какие-то черты вроде бы знакомы, очень знакомы, но вот так вот сразу и не вспомнить и не понять, кто же перед тобой? И только сейчас я обратил внимание на людей, прогуливающихся по алее, сидящих на скамейках, стоящих, по одному и небольшими группами. Все они были как-то странно одеты. Я оглядывал их как экспонаты в музее. Медленно, по сантиметру, снизу-вверх и наоборот. У всех на руке (у кого на левой, но у большинства - на правой) было что-то похожее на украшение - широкий браслет с мерцающими цветными огоньками. Браслеты были абсолютно разными, разного цвета, разной формы. Но все приблизительно одинаковой ширины - сантиметров семь-восемь. Огоньками на них светились кружочки, треугольнички, квадратики, чёрточки, эллипсы и просто, - точечки. Я уже забыл о скамейке и просто брёл по алее, беззастенчиво разглядывая проходивших мимо людей. Что-то ещё... Что-то ещё, кроме их одежды и этих странных браслетов, с ними было не так. Что-то почти неуловимое. И только тщательно "исследовав" своим взглядом несколько десятков человек, я понял, что же в них было "не так". Они все... Все! Улыбались!
Я двигался по алее, вращая головой налево и направо, с одной только мыслью, - понять "где я?". Где я?..
От неожиданного удара я чуть не грохнулся наземь. Поглощённый поиском ответа на свой вопрос, согласитесь, что он покруче будет Гамлетовского "Быть или не быть?", я врезался в проходящего мимо меня человека. Это был мужчина, лет тридцати-тридцати пяти.
- Простите великодушно! - залепетал он, - Я загляделся. Не заметил Вас! Ради Бога, извините!
- Не стоит извинений! - я попытался немного остудить его пыл, - Я сам виноват! Вертел головой туда-сюда!
- Вы приезжий? Я смотрю, Вам нравится стиль ретро? - начал засыпать меня вопросами незнакомец.
- Приезжий? - переспросил я, - Вероятно,... Не знаю... Ретро? Что Вы имеете в виду?
- Я имел в виду стиль Вашей одежды. Простите, я не представился. Меня зовут Макс! Максим!
- Алекс! Александр! - вырвалась у меня как-то машинально.
- Очень приятно! - улыбаясь, как зритель из VIP-ложи на бенефисе Юрия Гальцева (Ничего не понятно, но... Положено!), Макс протянул мне правую руку, - Так откуда Вы приехали?
- Я... Я... Из Киева...
Глаза Максима слегка округлились,
- Но... Но, это и есть, - Киев! - его замешательство как-то сразу передалось мне. И вдруг какая-то смутная догадка просверлила моё сознание.
- Максим... Макс... Простите, а какой сейчас год?
- Год? - переспросил Макс. И тут его взгляд упёрся в мои руки. Он тщательно, миллиметр за миллиметром, осматривал их, словно это были не обычные руки, а какие-то клешни, щупальца, конечности неизвестного, неопознанного создания.
- Год? Год? Алекс... Алекс, а где Ваш "Клоккер"?
- Что?
- Ну... "Клоккер", - Макс поднял правую руку и продемонстрировал мне бирюзовый, с металлическим оттенком, браслет, переливающийся разноцветными огоньками, - Такой... Подобный... А где Ваш?
- Погоди! Какой "Клоккер"? Год сейчас какой? Тринадцатый?
- Ну, да, - тринадцатый! А что? - круглые глаза Максима напоминали рубли советской чеканки.
- Правильно! Тринадцатый! Но... Я не понимаю,... Что здесь происходит? И... Где я? Это всё... Очень похоже... Очень похоже на Крещатик... Но...
- Погодите, Алекс! Погодите! Это и есть, - Крещатик! Что именно... Что именно Вас смущает? - всем своим видом Максим выражал сочувствие и желание помочь мне.
- Просто... Просто, - что-то не так... Господи! Да почти всё не так! Смотрите, - сейчас две тысячи тринадцатый год, это Киев, Крещатик, но я практически ничего здесь не узнаю и... Я не могу понять, - где я?
- Успокойтесь, Алекс! Пожалуйста, прошу Вас, успокойтесь! Одну минутку! Вы сказали, что сейчас две тысячи тринадцатый год? - Максим, улыбаясь, поглаживал рукой моё предплечье.
- Ну, да! Вы ведь сами мне сказали, что сейчас тринадцатый год!
- Конечно! Правильно! Сказал. Действительно, - тринадцатый. Но... Алекс, сейчас две тысячи двести тринадцатый год.
- Что-о-о-о? - протянул я. Теперь настала очередь моим глазам рваться из своих орбит. От удивления я впал в какую-то прострацию, время от времени хлопая ртом как выброшенная на сушу рыба.
- Это невероятно! - абсолютно искренне восторгался Макс, - Вы из две тысячи тринадцатого? Теперь понятно, почему у Вас нет "Клоккера". Какая удача, Алекс! Моё хобби... Я изучаю возникновение и развитие МИСы... Её первые шаги... Это как раз ваша эпоха! Мне повезло! Ведь сможете мне рассказать о её становлении?
- Простите, Максим... Но..., - запинаясь, пробормотал я, прикладывая усилия, чтобы вырваться из сковывающего меня состояния шока, - А что такое - "миса"? У нас нет... Я не знаю никакой "мисы"...
- МИСа? Это, - мировая информационная система. В Ваше время она называлась, если я не ошибаюсь, Интернет. Сейчас она более глобальна и многофункциональна. Поэтому её уже давно называют МИСой. Алекс, если Вы не возражаете, мы можем зайти ко мне домой. Я живу здесь недалеко. Вам не помешало бы немного отдохнуть, перекусить. А потом, мы могли бы поговорить, - радушие Максима было очень кстати. Я, действительно, слегка проголодался, а где и как здесь можно было бы поесть, - абсолютно не понятно.
- Спасибо, Макс! Очень мило с Вашей стороны,... Но... Я, собственно, мало чем могу быть Вам полезен. Я очень мало знаю об Интернете... Только пользователь... И, к тому же, не ахти какой...
- Ничего страшного, Алекс! Не в этом дело! Вам необходимо подкрепиться, расслабиться немного... Пойдёмте! Пойдёмте! - Макс взял мене за руку и потянул в сторону, как я бы сказал до нашей с ним встречи, Майдана...
Я не смог сориентироваться как, какими улицами мы двигались. К тому же, я всё время вертел головой на триста шестьдесят градусов, пытаясь свыкнуться с мыслью, что сегодня майский день две тысячи двести тринадцатого года. Увы, свыкнуться с этой мыслью получалось не очень...
Мы остановились перед каким-то сооружением странноватой формы. Макс нажал кнопку на своём браслете и дверь парадного отворилась. Поднявшись на второй этаж, мы остановились перед дверью, роспись которой напоминала "Гернику" Пикассо.
- Я дома! - заявил Макс своей собственной двери, и она отворилась, сопровождая процесс мелодией, напоминающей аккорды французского "Канкана".
Квартира Максима изначально вызвала во мне не меньшее удивление, чем то, что я увидел, прогуливаясь по алее. Небольшой коридорчик переходил в просторную, но практически пустую комнату.
- Проходите, Алекс! Проходите! Располагайтесь! - роль радушного и приветливого хозяина очень шла Максу, но... "Располагайтесь?", - это в каком смысле? Что он имел в виду, произнося это?
Макс, обогнув меня слева, зашёл в своё пустое жилище и произнёс,
- Уголок отдыха на двоих!
Послышался звук, напоминающий журчание весенней капели и в комнате, недалеко от окна, каким-то чудом возникшего на казавшейся абсолютно глухой стене, возник элегантный журнальный столик и два кресла, в моё время я назвал бы их шедевром авангардного искусства.
- Присаживайтесь, Алекс! Нам обоим совсем не помешает что-нибудь перекусить, - Максим отошёл в противоположный угол комнаты и, глядя в этот самый угол, протараторил, - Обед номер четыре на двоих!
В углу зашипело, забулькало, послышался какой-то свист, и один за другим из открывшегося справа от угла окошка выплыло два овальных серебристых подноса. Макс подхватил их как заправский официант, элегантно водрузил подносы на журнальный столик и, словно фокусник в цирке, положил радом с ними неизвестно откуда взявшиеся столовые приборы.
- Кофе будете, Алекс? Вы какой предпочитаете?
- Э-э-э-спр-ресс-со, - заикаясь, как студент-двоечник на экзамене, я едва смог выдавить из своей гортани несколько звуков. Макс сделал несколько шагов к заветному углу и объявил,
- Два эспрессо! Сахар отдельно! Через семь минут! - после чего тихо приземлился в кресло напротив меня.
- Угощайтесь, Алекс! Приятного аппетита! - Максим на пару сантиметров пододвинул ко мне поднос. На подносе красовались тарелочки с каким-то лиловым оттенком.
- Здесь овощной суп с грибами, паэлья с мясом перепёлки, салат "Версаль" и мультивитаминный сок... Надеюсь, Вам понравиться?
Я не заставил долго уговаривать себя. Голод давал о себе знать. Несколько минут мы, молча, поглощали шедевры кулинарного искусства неизвестного шеф-повара. Слегка насытившись, я почувствовал, как во мне нарастает неловкость.
- Максим, простите меня, но я, на самом деле вряд ли смогу быть вам полезен. Я очень мало знаю об Интернете, об истории его появления... К тому же, я всё ещё не могу отойти от некоторого шока... Не знаю... Не понимаю... Как я вообще здесь оказался?
- Увы, Алекс, на этот вопрос я не смогу Вам ответить. Простите, одну минуту! - Максим вскочил с кресла, услышав какую-то трель, - Это кофе! Сколько Вам ложечек сахара?
- Две! Спасибо! - утолив голод, я почувствовал, как нарастает моё любопытство. Мне нестерпимо захотелось, чтобы Макс также утолил и его.
Максим поставил на столик чашечку с кофе, сел в кресло напротив меня и, мило улыбаясь, сказал:
- Не волнуйтесь так, Алекс! По специальности, я - робототехник, а история становления и развития МИСы, - это так... Хобби. Я достаточно долго изучал...
- Макс, простите мне моё любопытство, но могу ли я Вас спросить? - перебил я хозяина на полуслове.
- Да, да! Конечно! Я понимаю...
- Знаете, до того момента, когда мы с Вами столкнулись на... на..., - я пытался подобать слово, характеризующее место нашего с Максимом столкновения.
- На Крещатике! - подсказал мне Макс.
- Ну, да... На... Крещатике... Так вот, до этого момента, мне бросилась в глаза одна деталь... Я заметил, что все прохожие улыбались... Понимаете? Все!
- Да? Ну, и? Простите, Алекс, мне не совсем понятно, - в чём суть Вашего вопроса? - лицо Макса выражало искреннее удивление, - Разве в Ваше время было иначе?
- В том то и дело! - я даже слегка подпрыгнул на кресле, - В противном случае, это и не привлекло б моего внимания.
- Даже не знаю... Но ведь это... Но ведь это, - естественно! Улыбаться..., - Максим явно был несколько растерян, - Жизнь ведь это, - радость! Хотя... Вероятно.... В Ваше время считали по-другому? Ну, да... Если учесть, что начало становления человеческой цивилизации относится, если мне не изменяет память, к концу Вашего двадцать первого века, то для Вас... Это, вероятно, может вызывать некоторое удивление...
Я вдруг почувствовал собственную глупость, - удивляюсь простым, элементарным вещам. Чтобы как-то избавиться от этого ощущения, я решил слегка блеснуть эрудицией и резво перебил рассуждения Максима.
- Минутку, Макс! Одну минутку! Вы явно ошибаетесь! Человеческая цивилизация насчитывает десятки тысяч лет, - я, каюсь, радовался тому, что смог наконец-то поймать Макса на явной ошибке
- Нет, нет! - Максим был абсолютно спокоен, никакого смущения, никаких сомнений, - То, что ошибочно называли человеческой цивилизацией, было всего лишь отдельными очагами культуры. Была древнегреческая, древнекитайская, древнеиндийская, древнеримская культуры. Это в глубокой древности. Затем существовали очаги культуры в средние века, в эпоху возрождения, в новое время. Совсем ещё недавно существовала отдельная американская культура, китайская, российская, европейская и так далее. Но цивилизация... Единая человеческая цивилизация возникла относительно недавно. Кстати, именно в середине Вашего века и было положено начало её становлению. Если мне не изменяет память, в две тысячи сорок восьмом году состоялся Первый Всемирный Конгресс Светских и Религиозных Лидеров Всех Стран. Именно на нём была принята резолюция, в которой объявлялась высшей ценностью жизнь отдельно взятого человека, а насилие провозглашалось смертным грехом номер один...
- Красивый лозунг! - как-то непроизвольно, сама собой выскочила из меня эта фраза.
- Вы правы, Алекс! Правы! Но только... Возможно, это так и осталось бы лозунгом, если бы Конгресс не обязал ведущих специалистов всех стран провести тщательный анализ истоков человеческого насилия. Психологических, социальных, экономических... И, кроме того, была поставлена задача, - определить реально действующие пути и методы искоренения насилия как такового.
- Неразрешимая задача! Слабо вериться в то, что это возможно, - мой скептицизм имел под собой все основания.
- Да, задача, действительно, оказалась далеко непростой! Но, как оказалось, вполне разрешимой. Около трех десятилетий учёные всего мира искали пути её решения. После долгих дискуссий, обсуждений были выделены основные проблемные зоны, которые отнесли к источникам, порождающим насилие. В психологическом аспекте, - это семья. В социологическом - явная и скрытая пропаганда насилия. В экономическом, - деньги и совокупность благ, которые можно на них приобрести.
- Ха! - я не смог удержаться от иронии, - И что? Ликвидировать семью? Запретить пропаганду? Отменить деньги? И насилие, что, - исчезнет? Кстати, Максим, а почему Вы ничего не упомянули о биологических корнях насилия. Так сказать, - животные инстинкты...
- Ликвидировать? Запретить? Отменить? Не всё было так просто, Алекс! Далеко не так просто! А по поводу биологических истоков насилия с середины и практически до конца Вашего века были очень бурные дискуссии среди корифеев мировой науки. В конце концов, все учёные сошлись во мнении, что насилие - явление, присущее исключительно человеческому виду и никакого отношения к животному миру не имеет. Так что, биологические источники, всякие там выдуманные инстинкты, были однозначно и радикально отброшены мировой наукой.
- Погодите, Макс! А хищники? Лев поедает антилопу, - он, что, не проявляет насилие?
- Алекс, если Вы пожелаете, я могу Вам представить стенограммы всех проводившихся дискуссий и обсуждений по этой проблеме! Думаю, на ознакомление у вас уйдёт месяца два-три. Коротко, вывод был таков, - это не насилие. Учёные определили это как "витальность". Лев ведь не способен питаться растительной пищей и не обладает сознанием, чтобы изменить свой рацион. К тому же, львы никогда не убивают себе подобных. Впрочем, как и другие хищники. Это, увы, была исключительная черта только человека. Так что, никаких биологических основ насилия у человека не существовало.
- Добро! Пусть так! Тогда, Вы говорите, - семья, пропаганда, деньги? Это, по-Вашему, источники насилия? Тогда, если не ликвидировать, запретить, отменить, то, как тогда возможно избавиться от насилия? - из-за не достаточного понимания того, о чём говорил Максим, я начинал испытывать всё нарастающее раздражение.
- В том то и проблема, Алекс! - Макс задумался и, после небольшой паузы продолжил, - Видимо, именно поэтому дискуссии и длились так долго, что, по сути, ни семья, ни пропаганда, ни деньги сами по себе источниками насилия не являются.
- Макс, простите, но Вы меня совсем запутали! - абсолютно не скрывая своего раздражения, вспылил я, - Я чётко запомнил Ваши слова, - "В психологическом аспекте, - это семья. В социологическом - явная и скрытая пропаганда насилия. В экономическом, - деньги и совокупность благ, которые можно на них приобрести". А теперь Вы говорите совсем противоположное?
- Не совсем так, Алекс! Всё, что я сказал, - правильно! Но... Есть определённый нюанс... Я Вам, если хотите, постараюсь объяснить.
- Конечно, хочу, Макс! - я от нетерпения заёрзал на кресле, - По-моему, Вы сами себе противоречите и при этом, что странно, убеждены в своей правоте. Или не убеждены?
- Убеждён, Алекс! Убеждён! Потому что это, - наша жизнь! Наша цивилизация! Давайте, для начала, начнём с денег... Вы не возражаете?
- Будьте так любезны! - моё раздражение заставило меня съязвить Максиму и тут же я начал испытывать что-то наподобие стыда за свои слова.
- Так вот..., - Макс, казалось, и не заметил неприязненного тона моего голоса, - Вы, полагаю, лучше меня осведомлены в том, что большинство преступлений в Вашу и предшествующие эпохи совершалось из-за денег или, по крайней мере, благ, которые в свою очередь можно было трансформировать в деньги. Но! В ходе тщательнейшего анализа, продолжительных дискуссий был, если можно так сказать, открыт один важный момент. Не деньги, сами по себе, являлись причиной преступления, а то, чем они, так сказать, были окружены.
- Что Вы имеете в виду? Что значит "деньги окружены"? - я вдруг осознал, что во мне нарастает искреннее желание во всём глубоко, детально разобраться, понять, осмыслить.
- Деньги, в целом, играют в обществе колоссальную роль. Они способствуют товарообороту, служат мерилом затрат человеческого труда на изготовление того или иного продукта, дают человеку возможность приобретать различные, необходимые для его жизнедеятельности блага. Без денег вряд ли само цивилизованное общество сможет существовать. Но... Именно для того, чтобы получить как можно больше денег один человек шёл на убийство другого, совершалось насилие. На первый взгляд, деньги и благо и зло одновременно. Такой вот парадокс! Но это парадокс только на первый взгляд. Как выяснили в ходе своих изысканий наши учёные, зло не в деньгах, как таковых, а в тайне...
- В какой тайне? - не удержался я от возгласа и тут же почувствовал неловкость, - Простите, Макс! Продолжайте, пожалуйста! Продолжайте!
- В тайне их происхождения и использования! Именно это открытие учёных легло в конце Вашего века, кажется в две тысячи девяносто четвёртом году, в основу резолюции Организации объединённых наций об отмене банковской тайны. Её запретили во всех странах. Банкиры какое-то время возмущались, некоторые банки даже закрылись. И, конечно, в начале было очень сильное сопротивление со стороны тех, кто, так сказать, зарабатывал не совсем честным путём. Но это не помешало. Так было положено начало становлению человеческой цивилизации.
- Минуту, Максим! Одну минуту! Что означает "отмена банковской тайны"? Это что, - кто угодно может иметь доступ к Вашему банковскому счёту?
- Да! Вернее, кто угодно может иметь доступ к информации о моём банковском счёте, но распоряжаюсь им исключительно я.
- Но... Максим, если, например... Ну, так, теоретически... Я знаю, сколько у Вас на счету денег и... Ну, вот... Захотел их, например, украсть... Что тогда?
- Украсть? Извините, Алекс, а что означает "украсть"? Погодите, я, кажется, догадываюсь... Сейчас... Давайте сделаем паузу на две-три минуты. Я заметил, что вы используете слова, значение которых мне не совсем ясны. С Вашего позволения, я возьму исторический словарь. В нём собраны трактовки значений слов, которые использовались когда-то. Я надеюсь, так нам будет легче понимать друг друга, - Максим встал, отошёл в угол комнаты и произнёс, - "Исторический словарь". Раздался лёгкий щелчок. Из стены выкатилась полочка, на которой лежала книга. Макс взял книгу. Сел. Полистал книгу несколько минут.
- Да! Да! Так я и думал! Дело в том, Алекс, - развернувшись в мою сторону, Максим продолжил разговор, - Украсть, как вы говорите, не получится по двум причинам. Во-первых, это просто никому не может прийти в голову. Во-вторых, это просто невозможно по техническим причинам.
- "Не придёт в голову"? Почему? - любопытство распирало меня и, казалось, уже просто сочилось из всех возможных пор.
- Ну, то, что это никому не может прийти в голову, связано, вероятно, с нашей системой воспитания. А второе... Я думаю, мне кое-что следует Вам объяснить. Когда был вскрыт истинный источник возникновения насилия в орбите такого инструмента, как деньги, и была отменена банковская тайна, следующими шагами были, - ликвидация бумажных денег и введение единой мировой денежной единицы. Другими словами, на планете Земля сегодня существует только одна для всех стран денежная единица. Называется она, - "Юнит". Как Вы, вероятно, уже догадались, - это электронная денежная единица. Мои денежные доходы аккумулируются на моём банковском счету в юнитах. А распоряжаюсь я своим счётом при помощи вот этого, - Макс поднял левую руку и продемонстрировал мне свой браслет, - Это, - клоккер. Подобные клоккеры есть у всех людей на планете. Именно поэтому я и был удивлён сегодня, когда не увидел клоккера у Вас, Алекс.
- Максим, я попытаюсь изложить Вам то, что я понял с Ваших слов. Если я в чём-то ошибусь, будьте любезны поправить меня. Хорошо? Итак, - банковская тайна не существует. Бумажных денег не существует. Нет доллара и евро, юаня и фунта, иены и гривны, рубля и кроны и тому подобное. Есть только юниты и они, - электронные. Своим банковским счётом Вы и другие жители планеты распоряжаются при помощи клоккеров. Так?
- Да. Правильно.
- Хорошо! А почему я, например, не смогу перевести вот эти электронные юниты с Вашего банковского счёта на свой, подобрав, как хакер, Ваш код?
- Секунду, Алекс, - Макс опять полистал свой исторический словарь, - Вот! Хакер, - это "взломщик" компьютерных программ... Простите, Алекс! Просто никаких хакеров у нас давно нет. Вся информация в МИСе открыта и всем доступна, "взламывать", как Вы понимаете, просто нечего. А по поводу вашего вопроса... Вы просто не сможете этого сделать, потому, что кодом является код моей ДНК. У каждого жителя нашей планеты он свой. Мой клоккер реагирует только на код моей ДНК. К тому же, он автоматически считывает мои отпечатки пальцев при каждом моём к нему прикосновении.
Моё любопытство просто зашкаливало. Я вдруг представил себя этаким злым гением, доктором Мориарти, который волею судьбы заброшен в будущее.
- Допустим, я сниму с Вас Ваш клоккер. Подделаю Ваши отпечатки пальцев. Наклею их на свои пальцы и, таким образом, перечислю Ваши юниты с банковского счёта?
Макс расхохотался.
- Да... Я теперь многое начинаю понимать, общаясь с Вами. Изучая историю становления МИСы, я знакомился с некоторыми текстами из Вашего времени. Много было непонятно... Алекс, ни Вы, никто другой этого сделать не сможет. Во-первых, мой клоккер работает только на моей руке. Он идентифицирует мою ДНК, когда я его надеваю, и только тогда включается. Во-вторых, я ведь вам говорил, что банковской тайны не существует. Любое движение денег по моему счету легко отслеживается. Никуда, без моей воли, мои юниты просто не могут переместиться. Только по моему решению. Либо, - они списываются автоматически, если я что-то приобретаю в торговой сети. Сенсорные контроллеры, установленные на всех товарах, через мой клоккер списывают с моего счета сумму за те из них, с которыми я покидаю торговый павильон.
- А вот... Исходя из этого... Допустим, я не смогу снять с вашего счёта деньги, и тогда, например, возьму и похищу у Вас товары, какое-нибудь ценное имущество?
- "Похитите"? - Макс опять полистал книгу, - А, это синоним слова "украсть". Алекс, это также, - невозможно. Я говорил Вам о сенсорных контроллерах на товарах. Это вшитые в товары микроскопические чипы. Когда я приобретаю товар, в них автоматически вписывается код ДНК владельца, то есть, мой. Информация тут же отображается в МИСе. Поэтому, Вам не удастся ни переместить моё имущество куда-либо, ни тем более продать его кому-то другому. И, как я Вам уже говорил, вся наша система воспитания построена таким образом, что это, желание похитить что-нибудь, никому не придёт в голову. К тому же, каждый имеет возможность приобрести всё, что ему необходимо самостоятельно. Вы хотите поговорить о нашей системе воспитания?
- Это очень интересно, Максим! Но давайте вернёмся к этой теме немного позже. У меня возник к Вам вопрос, - я не унимался в своём желании реализовать "злодейские намерения" какого-нибудь Мориарти двадцать третьего века, - Код ДНК? Предположим! Но всё это касается частных лиц. А как быть, если я решил, например, ограбить склад предприятия?
Макс прошуршал страницами своего исторического словаря.
- Удивительно, сколько у Вас, оказывается, было синонимов слова "украсть"! Алекс, деятельность любого нашего предприятия изначально отображается в МИСе. Никакого бумажного делопроизводства нет. Понимаете? Весь процесс, вся отчётность ведётся в электронном виде и сразу попадает в мировую информационную систему. У Вас это, если мне не изменяет память, называлось "в режиме он-лайн". Так?
- Да, да! Так. Я знаю, что такое режим "он-лайн"..., - я начинал понимать, что надежда стать "злым гением" в этой эпохе испаряется как дым.
- И ещё... На завершающих стадиях производства, в изделия вшиваются сенсорные контроллеры с кодом предприятия, который меняется при попадании в торговую сеть на код данного торгового предприятия, а затем на код покупателя, например на код моей ДНК.
- Ага! - я воспрянул духом, - значит, у Вас все-таки есть секретная информация. Код предприятия производителя? Код торгового предприятия?
- Секретная? - Макс опять потянулся к своей книжке. Возникла небольшая пауза. Я отхлебнул немного кофе. Вкус был невероятным! Попросить ещё чашечку? - Вот... Ну, да... Ну, да... Алекс, я всё это время пытаюсь Вам объяснить простую вещь, - у нас вообще нет такого понятия - "секретность информации". В чём вообще смысл этой "секретности"?
- В чём смысл секретности? - я лихорадочно соображал, пытаясь подобрать кучу аргументов, чтобы объяснить, почему необходима секретность, - Ну... Чтобы обезопасить себя от грабителей, от конкурентов, защитить свои "know-how"... Для чего ещё?
- Грабителей? Конкурентов? - как-то вяло повторил мои слова Максим. Похоже, что он слегка подустал, - Алекс, не желаете немного прерваться? Хотите ещё кофе?
- Да! Спасибо! С удовольствием! - я подумал, что пауза и мне не помешает. Необходимо было хоть немного осмыслить всё то, о чём мне рассказал Максим.
Макс отошёл в свой "волшебный" угол и произнёс,
- Два эспрессо! Сахар отдельно! Сейчас!
Раздалась лёгкая трель, негромкий щелчок из стены выехала полочка, на которой стоял овальный поднос с двумя чашками кофе и миниатюрной сахарницей. Максим взял поднос и элегантно водрузил его на журнальный столик.
- Прошу Вас, Алекс! Угощайтесь!
Я взял чашку в правую руку и приблизил к носу. Вдыхая этот неповторимый аромат, я наслаждался им, размышляя при этом, о чём бы ещё мне расспросить Макса? Кто знает, когда ещё будет подобная возможность?
Максим сделал несколько глотков и, улыбаясь, спросил,
- Если хотите, Алекс, мы можем продолжить нашу беседу. Мы остановились на разговоре о секретной информации, грабителях, конкурентах. Не так ли?
- Да! Да! - пролепетал я, едва не захлебнувшись, вливающимся в меня кофейным чудом.
- Я полагаю, что уже рассказал Вам о том, что никаких, ни-ка-ких, - Максим повторил это слово, делая ударение на каждом слоге, - грабителей у нас нет и быть не может. Тому есть две, на мой взгляд, основные причины. Первая, - это наша система воспитания, которая всецело направлена на раскрытие потенциала собственной личности, а не на использование достижений кого-нибудь другого. Вторая причина достаточно банальна. Никакой, так сказать, технической возможности что-то у кого-то украсть просто не су-щест-ву-ет! Понимаете? Когда все, я подчёркиваю, - абсолютно все процессы в общества протекают открыто, прозрачно, ничего украсть, похитить, никого ограбить невозможно! Я Вам попытался показать, как изменилось общество с ликвидацией банковской тайны. Ведь банковская тайна, - это тоже определённая секретность. Так?
- Ну, да! Конечно! - пролепетал я, уже догадываясь о том, что Макс подводит меня к простой мысли, - "В эту эпоху никакой секретности не существует! Никакой!". Я пытался осознать эту мысль. Найти хоть какие-то аргументы, которые могли бы показать мне, что это плохо, что так нельзя. Увы...
- Максим, если я Вас правильно понял, в Вашем обществе секретность, как таковая, вообще не существует? - я решил просто озвучить свою догадку.
- Совершенно верно! - улыбка Макса стала ещё шире, - Вы всё правильно поняли!
- А как же тогда конкуренция? Ведь конкуренция - это двигатель прогресса! - я всё ещё пытался отстоять хоть какую-то необходимость секретности.
- Неужели? Видите ли, Алекс, не конкуренция двигатель прогресса, а творчество! Если Вы, например, создали, сотворили, что-то новое, то Ваше творение приобретает значение, когда им пользуются все. И, если это происходит, то общество Вас, соответственно, вознаграждает. Впрочем, я немного виноват перед Вами, Алекс. Я ведь не рассказал Вам о ещё одном важном открытии, которое существенным образом повлияло на становление нашего общества. В две тысячи сто седьмом году Мировая ассоциация программистов представила на утверждение Организации объединенных наций свой проект, - это так называемая Глобальная матрица социальной значимости профессий.
- Матрица? - переспросил я, - У меня не очень хорошие ассоциации с этим словом. В моё время был кинофильм с таким названием. Там... Не очень...
- Я знаю, Алекс, знаю! Я, кстати, смотрел этот фильм в ретросекторе МИСы. Нет, то, что представила МАП, совсем иного значения. Я попытаюсь в общих чертах объяснить Вам смысл этого проекта. Ведущие программисты всего мира, совместно с аналитиками, длительное время работали над программой, которая оценивает социальное значение каждой существующей профессии в определённых баллах. Затем была разработана сложная система поправочных коэффициентов. И, в конце концов, предложен соответствующий этим баллам уровень оплаты для каждой из профессий. За отправную точку была принята сумма средств необходимая для достойного существования человека, так называемая базовая единица. Была рассчитана сумма юнитов, которая необходима для нормального удовлетворения, так называемых, первичных потребностей, - в пище, одежде, жилище и тому подобное. Отталкиваясь от этой базовой единицы, используя сложную систему поправочных коэффициентов, и устанавливается оплата. Различие между наименее социально значимыми профессиями и наиболее значимыми не превышает десяти-двенадцати пунктов. Этот проект прошёл тщательно обсуждение в МИСе, был утверждён ООН и сейчас используется нами, с определенными дополнениями, конечно. Возникают новые профессии... Понимаете?
- Извините, Максим, но пока не очень. Вы не могли бы это, ну... Как Вам сказать? Объяснить на каком-нибудь примере, что ли..., - я, действительно, мало что понял из содержания этого проекта Мировой ассоциации программистов. Если не сказать, что почти ничего не понял.
- Конечно! Пожалуйста! Попытаюсь объяснить Вам на собственном примере. Я уже говорил Вам, что я робототехник. В основном я специализируюсь на бытовых роботах, - монтаж, наладка, ремонт и тому подобное. Интерес к этой профессии возник у меня ещё в школе третьей ступени.
- Третьей ступени? - вопрос как-то сам собой вырвался из моих уст.
- Да. В школе третьей ступени обучаются подростки, - от четырнадцати до семнадцати лет.
- Так вот, уже в школе я определился, что хочу заниматься именно этим. Я зашёл в МИСу, в Глобальную матрицу социальной значимости профессий и посмотрел, какую оплату я буду получать, если освою эту профессию.
- Минуту, Макс! Я не совсем понимаю... А что, оплата работы всех робототехников одинакова?
- Базовая, - да! После обучения, где бы я ни начинал работать, - в Азии, в Америке, в Африке или здесь, - оплата одинакова. Со временем включается система поправочных коэффициентов, которые, прежде всего, зависят от качества, результативности моей работы. Сейчас у меня этот коэффициент уже 1,37 к базовой оплате.
Я слушал Максима, и, казалось, начинал понимать действие этой специфической матрицы. Но вдруг, у меня в голове соединились слова "робототехника" и "Африка". "Робототехника в Африке"? Неожиданно даже для меня самого, я расхохотался. Макс удивленно посмотрел на меня и произнёс,
- Простите, Алекс! Я Вас чем-то рассмешил?
- Нет! Нет! Максим, это Вы меня простите. Просто... Словосочетание... Я подумал... Робототехника в Африке... Понимаете? Отсталая Африка и... Робототехника...
- Отсталая? В каком смысле?
- Ну... Там же практически ничего нет... Пустыни... Нищее население... Да, полезные ископаемые там... Но... Робототехника? Ха-ха! Простите!
- Пустыни? Нищее население? Возможно, Алекс, в Ваше время всё именно так и было, но сейчас... Понимаете, сейчас уровень развития на нашей планете практически одинаков во всех регионах. А пустыни... Они есть. Для иллюстрации, изучения. В некоторых природных заповедниках. Мировая наука, прежде всего биохимики, давно, более ста лет тому назад, научились синтезировать чернозём. Так что сегодня Африка, - это цветущий, высокоразвитый, как и все остальные, материк.
- Синтезировать чернозём? - невольно повторил я, и вдруг ощутил чувство стыда за свой смех. И, правда, с чего это я вдруг расхохотался? Забыл, где я нахожусь? Вернее, когда? Чтобы справиться со своей неловкостью, я решил "атаковать" Максима очередным, как мне казалось, проблемным вопросом.
- Макс, я, кажется, понял, по крайней мере, в общих чертах, как работает эта Ваша матрица. Только... Разрешите вопрос? Вы сказали, - "различие между наименее социально значимыми профессиями и наиболее значимыми не превышает десяти-двенадцати пунктов", а как же Ваши олигархи? Различие в доходах ведь колоссальное...
- Кто? Оли-гархи? Алекс, что означает "олигархи"? - я заметил, как рука Максима опять потянулась к историческому словарю. Я почувствовал жгучее желание переплюнуть всякие там пособия.
- Собственники предприятий? Вы имеете в виду, - управляющих предприятиями? Или, - основателей, создателей новых производств?
- Собст-венни-ков..., - заикаясь, как неуверенный в своих знаниях школьник, пробормотал я.
- Но, Алекс, у нас нет никаких олигархов! У нас нет "собственников предприятий"!..
- О-па! - я физически ощутил, как у меня отвисла нижняя челюсть, - Коммунизм победил!..
- Простите, кто "победил"? - Максим не удержался и опять начал листать свой исторический словарь, - Коммунизм? Нет! Нет, Алекс, Вы не правы! Здесь чётко сказано, что коммунистическая идеология - это идеология люмпенов и тунеядцев, породившая такое явление, как партийная номенклатура. У нас нет ни люмпенов, ни тунеядцев, ни, тем более, какой-либо номенклатуры. Матрица, о которой я Вам говорил, предполагает такие профессии, как организатор производства и управляющий предприятием. Коэффициент их социальной значимости очень высок. Конкурс всегда существенный! Обычно побеждают те, чей проект, представленный в МИСе, набирает наибольшую поддержку. Организовывать и управлять предприятием человек может, но иметь в собственности... То, что имеет общественное значение, не может быть в собственности отдельных лиц, а тем более кого-то одного. Предприятия принадлежат всем. Все наблюдают за их работой в МИСе и способствуют росту их эффективности.
Мне ужасно хотелось хоть что-нибудь возразить. Я опять глотал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Но... Ни одной мысли! Моя уверенность, что только частная собственность может обеспечить эффективную деятельность предприятия, улетучивалась как дым. Я начинал понимать, что проблема не в собственности, как таковой, а в прозрачности, именно в прозрачности, в открытости такой деятельности. Я лихорадочно соображал, что мне выбрать? Сделать паузу в нашем разговоре или изменить тему? Пауза или новая тема? Я всё больше склонялся ко второму варианту. Но, вдруг, у меня возникла идея. Вернее, вопрос, как раз связанный, на мой взгляд, с обсуждаемой проблемой собственности. Я набрал полные лёгкие воздуха и выдохнул,
- Максим, у меня, в связи со всем этим, есть вопрос. Предположим, что я, к примеру, организатор производства. Так? Я создал новое предприятие, поработал над его развитием и что? Я не могу передать его по наследству, своим детям?
- Алекс, мне с вами определенно повезло, - заулыбался Макс, - Ваши вопросы очень интересны. Читая в МИСе ретроинформацию, я, если честно, удивлялся тому, какими проблемами наши предки интересовались. А Вы... Право наследования, - очень деликатная тема. Целесообразность реформирования этого права, возможные формы и методы этого реформирования дольше, чем какие-либо другие изменения обсуждались в МИСе. Намного дольше! Предлагались различные, иногда противоречащие друг другу, варианты. В результате... В основу решения был положен постулат, который был признан практически всеми. Смысл человеческой жизни, - любовь и самореализация, раскрытие творческого потенциала данной конкретной личности. Практическая самореализация одной личности не может служить основой, базой для самореализации другой. Это всё предельно индивидуально! Ведь, то, чего достигли, например, мои родители, то, что они заработали, - это не моё достижение. Я должен раскрыться в этой жизни сам. Понимаете? Мне запомнилось слово... Из изучения истории становления МИСы... Кажется, это слово относится к вашей эпохе. Это слово, - "мажор". Если я правильно понял, это определённого рода наследники, которые не утруждали себя раскрытием потенциала своей личности, а существовали за счет наработок предыдущих поколений. Так?
- Ну... В общем... Да! Можно и так сказать..., - я пытался вспомнить, что же именно я вкладывал для себя в понятие "мажор".
- Так вот..., - продолжал Макс, - Опираясь на этот постулат, было принято решение о реформировании права наследования. Право наследования было ограничено. И теперь оно распространяется, фактически, только на два объекта, - жилище и транспортное средство. Вот это жильё, где я имею честь вас принимать, Алекс, досталось мне в наследство от моей матери. Мой брат живёт там, где когда-то жил мой отец. Кстати, мой отец был именно организатором производства. Он создал предприятие по производству кухонной робототехники. Это во многом повлияло на выбор мной своей профессии.
- И Вам не жаль, что предприятие Вашего отца не принадлежит Вам? - я старался вложить в свой вопрос как можно больше сочувствия.
- А почему я должен жалеть? Напротив, я горд тем, что мой отец, таким образом, реализовал свой творческий потенциал. Но ведь это предприятие было результатом его жизни, а не моей. Ведь мне абсолютно никто не мешает изобрести, создать что-то своё. Напротив! Если у меня возникнет какая-нибудь достойная творческая идея, мне только помогут. Я должен чего-нибудь достигнуть в этой жизни сам, а не паразитировать на достижениях родителей. Так что, как Вы, вероятно, уже догадываетесь, никаких "мажоров" у нас нет.
Я сглотнул слюну. Мне всё ещё до конца не верилось, что всё, о чём рассказывает Макс, - реальность. Может быть, всё-таки, сменить тему? Хотя... Я перебирал в памяти услышанное. Что значит, - "сменить тему"? Всё равно, мои вопросы будут об этом времени. О времени, в котором живёт Максим.
- Вы знаете, Макс, - начал я, пока моё любопытство занималось активной сортировкой вопросов, кружащихся вихрем в моём сознании, - То, о чём Вы мне рассказываете, вводит меня в состояние... Как бы это правильнее выразиться? Лёгкой прострации, что ли? Когда Вы это излагаете, всё кажется таким простым, банальным. И невольно закрадывается вопрос, зачем же было тратить целых два столетия на всё это? Если всё так просто...
И тут моё сознание, пробежав последовательно всю цепочку событий, от момента моего пробуждения на скамейке до моей последней фразы, "если всё так просто...", выплеснулось в мой речевой аппарат следующим вопросом:
- А скажите, пожалуйста, Максим... Я вот... Прогуливаясь по... По Крещатику... До того, как столкнулся с Вами... Я не заметил ни одного человека в форме. Ни одного! Вы не могли бы объяснить мне, - почему?
- В форме? Что означает "в форме"?
Я опять почувствовал себя неловко. И, как-то, - двойственно. Я, с одной стороны, словно ребёнок настырно допрашивал взрослого, - почему же небо синее? А с другой стороны, - ощущал себя взрослым, который пытается объяснить трехлетнему дитяти значение слова "интеграл".
- Ну... Форма - это такой специальный вид одежды, которая показывает принадлежность человека к определённому роду деятельности. Например, армейская форма, милицейская. Может быть, в Ваше время, уже, - полицейская?
- Понятно. Алекс, вы не увидели на Крещатике людей в форме по одной простой причине, - Вы их не увидите нигде. У нас, на планете, нет армии, милиции или, как там, полиции.
- Как? - вырвался у меня возглас похожий на карканье старого ворона.
- А зачем?
- Ну, как же... Для... Для... Для обеспечения порядка. Для защиты.
- Защиты кого от кого? И если я сам, как и все другие живущие сейчас люди, не обеспечиваю должный порядок, то кто мне его может обеспечить? Я говорил Вам о Первом Всемирном Конгрессе Светских и Религиозных Лидеров Всех Стран две тысячи сорок восьмого года. На нём было признано, что насилие неприемлемо для формирования, существования и развития человеческой цивилизации. С тех пор, в результате различных изменений, о некоторых из них я Вам рассказывал, создана человеческая цивилизация. В нашем обществе нет насилия. И, следовательно, отпала всякая необходимость в армиях, милициях или полициях. У нас никто не производит никакого оружия. И все эти средства, заметьте достаточно значительные, направляются совсем на другие цели.
Я вновь ощутил себя рыбой, лишенной воды. В который раз? Я открывал и закрывал рот, не произнося ни звука. Сделав над собой усилие, я протараторил,
- Простите, Макс, а как же эти... Ну, например... Пограничные войска?
- Алекс, дорогой, поймите, - нет у нас никаких войск. И пограничных, - в том числе. У нас есть служащие приграничных центров, которые оказывают людям определённые услуги, при переезде из одной страны в другую. Зачем же там ещё и какие-то войска? Как мне Вам это объяснить? - Максим взял со столика свой исторический словарь, несколько минут листал его, а затем ненадолго углубился в чтение.
- Да! Да! Вот это! Именно! - беседуя сам с собой, он перевернул несколько страниц. Затем отложил книгу и посмотрел на меня.
- Дело, собственно, вот в чём, Алекс, то, что называлось границей у Вас и наше современное понимание границы сильно отличаются. Если я правильно уяснил прочитанное, - сейчас наши границы больше похожи на те, которые были в Ваше время между отдельными частями страны. Например, между штатами, кантонами или областями. Я свободно могу поехать в любую страну, на любой континент. Работать там по своей специальности, робототехником, получая такую же оплату как здесь. Но, - а смысл? Ведь я здесь родился, вырос...
- Макс, погоди, получается, что у Вас практически нет границ? Свободно туда-сюда? А как же... И что у Вас нет понятий нации, национальности? Люди теперь без роду, без племени?
- Ну, Вы меня рассмешили! Почему же нет национальностей? Ведь это же так интересно, - то, что мы все такие разные. Все очень, очень бережно относятся к своим национальным корням. Мы... Я бы сказал, мы лелеем наши национальные традиции, праздники, язык, музыку, песни... Короче говоря, всё, всё, что отличает нашу нацию от других. Но... Просто, мы осознаём, что вначале каждый из нас, прежде всего человек, а потом уж носитель какой-то расы, национальности, пола и других, менее или более значимых, особенностей.
Я задумался. Осмысливая всё сказанное Максимом, мне вдруг на память пришёл роман Герберта Уэллса "Война миров". Я вознамерился наконец-то поколебать спокойную уверенность Макса.
- Максим, вот в Ваше время нет никаких войск, армий, а что, если на Землю прилетят агрессивные, воинственные, злые инопланетяне? Чем Вы сможете ответить на их насилие?
- Хух! - выдохнул Макс. Я смутился. Мне показалось, что я стал надоедать ему своими вопросами. Я, вероятно, выглядел глупо, очень глупо. Но Максим всё также безмятежно улыбался и не выказывал, по крайней мере, внешне, ни малейшего недовольства.
- Алекс, Мир добр! Космос добр! Мы контактируем с рядом внеземных цивилизаций. Никто из них... Я подчёркиваю, никто не агрессивен! Агрессия - это признак неразвитости цивилизации. А неразвитая цивилизация никогда не сможет покинуть свою планету и путешествовать к другим мирам. Это - закон Высшего Разума. Насилие, зло - это, исключительно, продукты человеческого сознания. Если быть абсолютно точным, - недоразвитого человеческого сознания.
Не дожидаясь моей ответной реплики, Максим поднялся, поставил на поднос пустые чашечки и отнёс их на всё ещё торчащую из стены полочку. С еле слышным жужжанием полка скрылась в стене. Возвратившись, Макс остановился около меня и положил руку на моё плечо.
- Алекс, я вижу, что Вы несколько смущены. Поверьте, - зря! Мне очень интересно беседовать с Вами. Своими вопросами Вы намного больше рассказываете мне о Вашем времени, чем могли бы подумать. Однако уже поздно. Пора отдыхать. Вы не возражаете, если мы продолжим завтра?
- Конечно! Буду очень Вам признателен Максим! Ещё так много хочется... Если я Вам не надоел...
- Что Вы? Нисколько! Нисколько! Одну минуту! - Макс подошёл к стене, напротив нашего столика и произнес,
- Кровать.
Из стены выехало что-то наподобие металлической раскладушки и сформировалось в довольно приличную софу, покрытую бирюзовым постельным бельём. Макс сделал несколько шагов к другой стене и дал ещё одну команду,
- Гостевая кровать. Вешалка для одежды.
Под стенкой сложилась ещё одна софа. Правда, бельё было перламутрового цвета, с каким-то авангардистским рисунком. Рядом стояла стойка, чем-то напоминающая огородное пугало, - вешалка для одежды.
- Располагайтесь, Алекс! Приятного Вам отдыха!
- Благодарю! И Вам, Максим, того же! Простите, Вы позволите мне ещё один вопрос? Так сказать, на сон грядущий...
- Конечно! Только, если Вы не возражаете, мы можем лечь. Вам удобно разговаривать лёжа?
- Вполне!
Я разделся. Повесил свою одежду на "пугало". И улёгся на софу, под футурологическое перламутровое покрывало.
- Максим, я, опираясь на то, о чём Вы мне рассказали, прежде чем задать Вам вопрос, хочу поделиться некоторыми мыслями. Если я в чём-то ошибусь, надеюсь, Вы меня поправите. Я хотел спросить Вас о власти. Ну, о политической власти. У Вас ведь существуют какие-то органы власти? Если я правильно понял Ваш рассказ, то и люди, идущие работать в органы власти, воровать не могут. Так?
- Да! Органы власти существуют. И Вы совершенно верно заметили, что люди выбирают эту деятельность исключительно с целью самореализации, например, так же, как я избрал своей профессией робототехнику.
- Ясно! Макс, а в Ваше время есть человек, который, как это сказать... Который руководит всей страной. В наше время это был президент. Он избирался всенародно...
- Да, Алекс, у нас сохранилась такая должность. Вероятно, она имеет несколько иные функции, чем в Ваше время. Но мы также избираем руководителя страны на определённый срок. Обычно три-четыре человека, иногда пять, изъявляют желание реализоваться в этой должности. Они выдвигают свои программы развития страны на срок их потенциального правления. О каждом из кандидатов, об их программах мы узнаём в МИСе. Затем, в означенный день, в МИСе же и происходит голосование. Когда наступает ранее определённое время, обычно это 20:00, фиксируется результат. И в 20:01 страна уже знает своего нового президента.
- Как просто! - вырвалось у меня, - Ваши технологии да в наше бы время!
- Алекс, технологии - это вторично! Главное, - цели, с которыми эти технологии используются.
- Конечно, Макс! Безусловно,... Вы правы! - я вдруг начал ощущать усталость. Веки тяжелели, словно наливаясь свинцом. Мой организм, исполосованный стрессовыми протуберанцами, просил отдыха.
- Что-то ещё Вас интересует, Алекс?
- Очень... Очень много есть того, что интересует. Только... Если можно... Попозже... Хорошо?
- Конечно! Тогда, - спокойной ночи, Алекс!
- Спокойной ночи, Макс!
- Выключить свет! - таинственный невидимый исполнитель тут же исполнил приказ Максима. Комната погрузилась в темноту. И я, немного покрутившись, подыскивая удобную позу, провалился в сон.
Зазвенел будильник. Я протянул руку и на ощупь, не открывая глаз, нажал кнопку телефона. Телефон? Я вскочил, схватил со стола свой мобильник и уставился на него, как будто бы видел его в первый раз. Оторвав взгляд от телефона, я осмотрелся. Я в своей кровати. В своей комнате. В своём времени? И тут вновь завизжал мобильник. Я, похоже, нажал не на ту кнопку. Прекратив эту трель, я ещё несколько секунд смотрел на небольшой экранчик телефона со светящимися цифрами "06:50". Какой сегодня день? Четверг? Кажется, четверг... Значит, нужно собираться на работу. Я вылез из кровати. Набросил на себя халат и побрёл проводить традиционный утренний моцион, - приводить себя в порядок и готовить завтрак. Заваривая кофе, я вдруг чётко вспомнил весь свой разговор с Максимом. Что это было? Сон? Но уж очень всё не похоже на обычный сон... Некогда! Некогда раздумывать! Одевшись, я помчался на остановку маршрутки. Народу на остановке, как обычно... Повезло, впихнулся в первую подошедшую маршрутку. Зависнув в акробатической позе, время от времени ударяясь о крышу, подскакивающей на ухабах маршрутки, мне думалось только об одном, - скорее бы докатить до метро. Катили минут сорок. В вагон метро меня занесли. Поймал себя на мысли, - не попробовать ли поднять ноги? Вероятно, ничего бы не поменялось. Ещё десятиминутный променад и я в конторе. Успел! Без двенадцати девять... Можно ещё и кофейку запарить. Или, лучше, чаю? Нет! Всё-таки, - кофе!
Я включил компьютер и открыл папку "презентация". Последнее время я работал над подготовкой презентации проекта реформирования нашей государственной конторы. Министр как-то обмолвился, - "Пора что-то менять!". Вначале все долго определялись, что же именно менять. Потом пытались сообразить, как менять. Потом, - как увязать то, что есть, с тем, что должно быть. В результате вроде бы неплохой проектик получился. До вынесения его на суд министра оставалось полторы недели. Вот я и "шлифовал" презентацию. Не ударить же лицом в грязь. Вообще-то, работа была практически закончена. Процентов так на девяносто восемь. Но... Предела совершенству нет!
Открыв нужный файл и перелистывая слайды, я вдруг ощутил внутри давящую пустоту. Всё это неожиданно показалось каким-то мелким, не серьёзным, не существенным. В голове у меня крутился разговор с Максимом. Весь. От "а" до "я"! Сделав над собой невероятное усилие, я заставил себя наконец-то взяться за работу.
В течение дня несколько раз меня, со всеми материалами, вызывал к себе шеф. В конце концов, вырисовался окончательный вариант презентации. Стрелки часов перекроили циферблат напополам, салютуя окончанию рабочего дня. Шесть. Сбор. Обратный маршрут. Разогрев ужин, я щёлкнул пультом телевизора. Кроме новостей, я почти ничего не смотрел. Смотреть то, по сути, и нечего. Вот так...
- Опять драка в Верховном Совете;
- Милиционеры уездного городка забили до смерти задержанного;
- Тарифы на коммуналку таки подымут, но через месяц;
- Мать оставила ребёнка возле мусорного бака. Бомжи нашли. Больница. Спасли.
К горлу начала подступать тошнота. Казалось, какая-то сила начинает выворачивать мой желудок наизнанку. Два варианта: либо я сейчас вырву, либо отключу телевизор. Выбрал второй вариант. Восьмой час. Спать не хочется. И чем заняться? Включил компьютер. Интернет. Начал листать новостные сайты. Заметил, как возвращается тошнота. Включил музыку. Минут двадцать просто сидел и слушал. Взял книгу и завалился в кровать. Удивляюсь, третий или четвёртый раз перечитываю "Мастера и Маргариту", - не надоедает! Булгаков, - гений! Дочитал до того места, где Маргарита громит квартиру критика Латунского. Подумал, Булгаков, вероятно, сам был бы не прочь устроить подобное не одному критику. Стало как-то легко, спокойно. Окунулся в безмятежность. Отложил книгу. Выключил свет. Сплю.
- Алекс! Алекс! Просыпайтесь! - откуда-то из-за зазеркалья, из небытия доносился в мой спящий мозг голос. Включилось сознание. Кто-то легко и аккуратно тряс меня за правое плечо. Я приоткрыл глаза и увидел перед собой лицо Максима.
- Алекс! Доброе утро! Завтрак на столе! Как спалось?
- Доброе утро, Макс! Спасибо! Замечательно! Простите, а где я мог бы умыться?
Максим отошёл к соседней стене и произнёс, - Ванная комната! - с еле слышным шорохом часть стены словно провалилась внутрь на несколько сантиметров и отъехала в сторону. Я попытался заглянуть в проём, но увидел только какие-то неясные очертания.
- Свет в ванной комнате! - услышал я за спиной голос Макса и проём озарился.
- Вау! - вырвалось у меня, - Шикарная у Вас ванная, Максим! В наше время далеко не у всех было джакузи.
- Ну, это не совсем джакузи! Это, своего рода, тоже робототехника. Она может менять форму и трансформироваться по Вашему, вернее, моему, желанию. Умывайтесь быстрее, Алекс! Завтрак стынет!
Я привёл себя в порядок и вышел из ванной комнаты.
- Закрыть ванную комнату, - отдал команду Макс, и стена вновь стала абсолютно цельной, - Прошу к столу, Алекс! Вы не против завтрака в английских традициях?
- Овсянка, сэр? - вырвалась у меня стереотипная реплика из экранизации произведений Артура Конан Дойла.
- Ну, почему же сразу, - овсянка? - улыбнулся Максим, - Нет, Алекс! Я предлагаю Вам яичницу с беконом. Кстати, хотите чаю с молоком или кофе?
- Если можно, - кофе! Он у Вас просто великолепен! - я пошёл к журнальному столику, который был сервирован в английском стиле. Запах жарёного бекона пробудил во мне чувство голода.
- Разрешите присесть? - обратился я к Максу, остановившись у того же кресла, в котором вчера, как мне казалось, я просидел почти весь день.
Мы поели и, пока Макс давал указание своим кулинарным роботам приготовить нам кофе, я решил взять инициативу в свои руки.
- Спасибо, Максим, очень вкусно! Вы не будете возражать, если мы продолжим разговор? Если честно, у меня целый ворох вопросов к Вам накопился.
- С удовольствием, Алекс! Давайте продолжим! Мне очень интересно с Вами беседовать! - я поймал себя на мысли, что начинаю воспринимать добродушную улыбку Макса как нечто само собой разумеющееся. Интересно, смогу ли я вот так вот, просто, улыбаться? Просто улыбаться? А это просто? Я отогнал от себя мысли об улыбке и начал с того, что меня в данный момент наиболее интересовало.
- Максим, если я не ошибаюсь, Вы вчера высказали мысль, что зло, насилие, - продукт недоразвитого человеческого сознания.
- Да! Именно так!
- Так вот, к вопросу о развитости и недоразвитости сознания... Вы упомянули о некоем законе "Высшего разума"? То есть Вы верите в существование Высшего разума? Ваше общество религиозно?
- Алекс, говоря о религиозности, мне, видимо, необходимо сделать некоторые пояснения. Видите ли, у нас нет церкви в Вашем понимании...
- Это что? Ещё одно проявление необольшевизма? - азартно, но не очень вежливо, я позволил себе перебить Максима, - Вы тоже взорвали все храмы?