Тёмный попал в эту страну ещё до её рождения. Эта земля существовала века и ещё совсем недавно была лишь частью страны, где правила партия цвета людской крови. Затапливая страну реками человеческой крови, партийные вожди только изредка меняли ширину русел рек. Продолжаться вечно так не могло. Огромная страна взорвалась, разлетевшись на пятнадцать разнокалиберных осколков. За один из таких осколков Тёмный и зацепился.
Он сидел в неотапливаемой комнате полуразрушенного студенческого общежития, кутаясь в рваную куртку на синтепоне и наблюдая, как тараканы озабоченно сновали из одного угла в другой с тщетной надеждой обнаружить хлебные крошки. Неужели Хозяин обманул его? Он вспоминал. Вспоминал, как всё началось...
Ему было лет одиннадцать-двенадцать, когда это произошло с ним впервые. От постоянного недоедания кружилась голова, болел живот и слегка знобило. Преодолевая непомерную усталость, он побрёл в лавку, наивно полагая, что вид пищи сам по себе сможет придать ему сил. Денег не было, и рассчитывать на их появление не приходилось.
Он остановился у полки, где аккуратным рядом лежали порции мойа-мойа, завёрнутые в молодые пальмовые листья. Сглотнув слюну, он невольно приподнял руку, настолько, насколько хватило сил. И вдруг одна из порций слегка зашевелилась, словно живая и, моргнув зеленью пальмового листа, оказалась у него в руке. Нервно сунув руку с добычей под рубаху, Тёмный рванул к выходу. Остановился через пару шагов, о чём-то задумался и, преодолевая озноб, направился к двери спокойным и даже несколько вальяжным шагом обычного любопытного подростка.
С этого дня жизнь Тёмного изменилась. Каждый день он выходил из своей лачуги с одной целью - посетить какой-нибудь из магазинчиков. Вначале в своём квартале, потом в соседнем, затем в дальнем... Каждый день он возвращался с добычей. Это была уже не только еда. Одежда, посуда, техника, аксессуары... Постепенно его лачуга стала напоминать склад небольшой торговой компании. То, что его не интересовало, он продавал. Завелись деньги. Их становилось всё больше и больше. И Тёмный начал подумывать об открытии своего небольшого дельца. Вот только - какого? Открыть свою лавку? Или маленькое кафе? Небольшую мастерскую по ремонту? Ремонту чего? И, в любом случае, это ведь будет надо... Будет надо работать. Работать? Нет, это не для него! У него и так всё происходит просто замечательно.
Вот уже почти шесть лет он выносит из торговых точек всё, что ему нравится. И никто - никто! - его ни разу не остановил. Не поймал! Поначалу его это даже удивляло: почему никто не замечает, как он заходит, берёт понравившуюся ему вещь и спокойно, с каким-то вызовом, в этаком кураже выходит, проходя мимо продавцов, администраторов, охранников, иногда нарочно задевая их плечом, локтем, ладонью. Все словно слепли, словно впадали в непонятный, необъяснимый ступор, когда он выносил то, что ему приглянулось.
Свои восемнадцать лет Тёмный решил отпраздновать с шиком. Напротив лачуги сколотили несколько столов, опоясав их узкими деревянными лавками. В центре каждого из столов стояли огромные блюда с мойя-мойя, как символ его новой жизни. На его праздник пришло полквартала. Многие из гостей так сытно ели в первый и, возможно, в последний раз в жизни. Пальмовое вино и "Gulda" лились рекой. Кто-то тряхнул джуджу, шелест скорлупок ореха Панги подхватили барабаны, - дун-дун, ашико, уду, эквэ... Полилась музыка пальмового вина... Танцы... Танцы... Далеко за полночь. За полночь...
Тёмный, пошатываясь, вошёл в лачугу. Пробираясь между коробками своей последней добычи, добрел до топчана и опустился на него, подперев плечами стену. На лице гуляла самодовольная улыбка. Он был доволен собой, доволен жизнью.
Внезапно лачуга озарилась каким-то липким, едким и ярким зеленовато-желтым светом. Из угла в его сторону двигалась огромная тень. Тёмный вскочил.
Тень остановилась в двух шагах от него, и он услышал голос:
- Знаешь, кто я?
- Ты... Ты... Князь тьмы..., - то ли утверждая, то ли спрашивая, выдавил из себя Тёмный.
- Верно!.. Догадываешься, почему я пришёл?
- Нет... Нет... Хозяин... Откуда мне знать?
- Хозяин?.. Молодец! Значит, кое о чём ты всё-таки догадываешься... Как ты думаешь, почему тебя за шесть лет никто не поймал? Почему ты так легко брал и уходил? Почему тебя никто не замечал?
- Я не ... Я не знаю...
- Я объясню тебе... Так было, потому что твои руки я смазал елеем своим. Тогда... Давно... И мой елей оберегал тебя. Делал тебя незаметным, почти невидимым для других... Так что, ты был почти невидимкой для всех. Для всех, - кроме меня! Всё это время я следил за тобой. Вёл учёт твоих подвигов... Смотрел, на что ты способен... И сейчас время пришло!
- Время? Пришло? Для чего? - Тёмный чувствовал, как дрожь охватывает всё его тело.
- Не смей перебивать меня, раб! Пришло время выполнить моё задание! Я знаю, что скоро страна, где мои слуги льют реками людскую кровь, во имя царства моего, рухнет. Эта страна исчезнет. Расколется на полтора десятка стран. Многие захотят отвернуться от меня. Захотят свободы. Захотят Творца. Ты поедешь туда! Туда, где земля щедро плодоносит, где величественные горы покрыты прекрасными лесами, где таинственный шёпот степей, где бескрайний простор морей, манящая прохлада рек и неповторимая магия озёр... Там люди на перепутье. Они трудолюбивы и доброжелательны. Они ищут. Они хотят свободы. Но... Они наивны и доверчивы. И они не знают: в чём свобода? Ты поедешь туда! Но сначала... Я укажу тебе место - пойдёшь туда и возьмёшь там щит светлый. И сокроешь щитом тем мрак свой! И начертаешь на щите том имя врага моего: "Иисус"! И именем врага моего приведешь ко мне легионы слуг моих! И так исполнишь волю мою!
- Простите, Господин, но как я смогу "именем врага Вашего" привести Вам легионы слуг?
- Глупый раб! Ты убедишь их, что они рабы Творца!
А кто раб, - тот мой!
Мне всё равно, чьим именем ты это сделаешь! Иисуса, Магомета, Будды, Кришны...
Мне всё равно, в каких домах они молятся - церквях, мечетях, синагогах, костёлах или в концертных залах...
Пока они считают себя рабами Творца, - они мои!
Вот почему я - Князь Мира Сего!
Знай, раб, только над детьми Творца нет власти моей! Когда-то давно понял это апостол врага моего Павел: "Посему ты уже не раб, но сын"...
Благо, что люди не вняли ему! И ты в той стране, что укажу тебе, - будешь плодить для меня рабов.
Отдам тебе тех, кого зельем я вовлёк в сети мои. Скажу тебе слово, и словом этим отпустит их зелье. И станут они твоими, и будут они пастухами, что будут сгонять в стадо твоё овец. Отдам тебе всех отверженных, опустошенных, отчаявшихся, растерянных. Дашь им то, что ищут они. Дашь им надежду. Руки твои, мои елеем окропленные, призваны брать их души, брать их свободу.
Так приведешь легионы в царство моё.
- Простите, Хозяин, но... Здесь у меня... За шесть лет тут у меня... Я немного накопил тут... А теперь... Что? Всё это оставить? Бросить?..
- Ты не только глуп, раб! Ты ещё и жаден... Вижу, я в тебе не ошибся. Глупец! Тот, у кого ты заберешь душу, заберешь свободу, сам принесет тебе деньги. Много денег... Об этом можешь не беспокоиться... А теперь - слушай и запоминай слово...
Тень наклонилась над Тёмным, приблизилась к его уху. Со щелчком, похожим на лязг затвора, от неё отделился маленький кусочек и, сделав замысловатый пируэт, вплыл в ушную раковину Тёмного.
- Завтра тебе вручат направление на учёбу. Через два дня твой самолёт и... Подыщи тёплые вещи, там сейчас зима, снег.
- Снег? Что такое - "снег"?
- Узнаешь! Ты всё узнаешь! И помни: я всегда смотрю за тобой!
Он сидел в неотапливаемой комнате полуразрушенного студенческого общежития, кутаясь в рваную куртку...
- Обманул? Нет, он не мог обмануть... А может?.. Интересно, видит ли он меня сейчас? И как ему всё это нравится? - вопросы кружились в голове Тёмного уже не первый день.
- Именем врага его?.. Тут и без меня все превозносят имя врага его... Что же мне делать? Что?
Дверь отворилась, на пороге стоял его сосед по комнате и настойчиво запихивал в комнату какое-то странное создание. Девушкой, женщиной это существо назвать было трудно. Грязные, рваные джинсы, кофточка неопределенного цвета с оторванным правым рукавом, немытые волосы, клочьями торчащие в разные стороны и лицо фиолетово-лилового оттенка с узкими щёлочками глаз.
При слове "алкоголичка" в ухе Тёмного раздался уже знакомый лязг, и в уме всплыло слово. Он заулыбался, почувствовав прилив какой-то небывалой энергии.
- Алкоголичка? - ему хотелось шутить, смеяться. - Это что, фамилия такая?
Он наклонился над гостьей и тихо, в самое ухо, произнёс ей слово. После этого выпрямился и громко сказал:
- Маша, ты должна покаяться, во имя Иисуса Христа! Повторяй за мной молитву покаяния!
Гостья, словно находясь в состоянии гипнотического транса, начала повторять за ним слова молитвы. Закончив, она, в каком-то непонятном ей самой порыве, упала на колени и поцеловала Тёмному руку.
С этого дня жизнь Тёмного в новой, чужой для него стране изменилась совершенно. Он начал проповедовать. Вначале по квартирам, затем по маленьким заводским и фабричным клубам и, наконец, в самых шикарных залах столицы этой страны. Число его последователей росло день ото дня. Тысячи, десятки тысяч людей приходили на его проповеди. Каждый день к его рукам прилипала чья-то душа, чья-то свобода. Так родилась церковь, которую почитали как христианскую.
И Хозяин не обманул его. Ему несли и несли деньги, несли и несли... Сами... Он только говорил, - и это хорошо! Через несколько лет в живописном предместье столицы Тёмный отстроил себе виллу. И даже не виллу, а так, - небольшое поместье в прекрасном хвойном лесу.
По огромному залу церкви, больше напоминающей шикарный концертный зал, над головами тысяч внемлющих разносился звонкий, раскатистый, демонический хохот Тёмного, завершавшийся почти истерическим воплем,