![[]](/img/s/skukota/007/002.jpg)
Среди безоблачного, словно испепеленного солнцем неба плыл, переливаясь красками, раздутый шар сторожевой гипножабы. Лазерные прицелы выпученных глаз лениво перебегали по грудам кирпича и бетона, изредка застревая в оконных провалах полуразрушенных строений. Несмотря на раннее утро, жара стояла невыносимая, пот застилал глаза, и волосы мои слиплись и висели черными прядями. Руки ныли смертельно, готовые оторваться под тяжестью пузатых, глухо булькающих канистр.
Ян первым заметил опасность.
Ничего неожиданного - он знал время облета, как и каждый из нас.
Чуть быстрее, уже совсем близко.
Едва слышно шуршал ветер, разгоняя пыль, и казалось, что шаги звенят и взлетают ввысь, словно удары колокола.
Стараясь не громыхать заслоном из кусков кровельного железа, мы спешно укрылись в индустриальном гроте, созданном взрывной волной. Первый этаж пригнулся, съежился и кое-где уцелел. Парадное осело, но сохранило лаз в пыльную утробу дома и ниже - к зловонным коммуникациям.
На мгновение все замерли.
Свет, рассеяно пробиваясь сквозь заваленные, зарешеченные окна в обрамлении кариесных осколков стекла, тускло оседал на грязные стены. Под полом цинично разрезал тишину шорох крысиных шагов.
Случайно наткнувшись на это убежище в одном из походов, мы тотчас спрятали проход за ржавыми листами крыши, а спуск к подвальной двери завалили всяким мусором.
Теперь, избежав гипнотического удара, можно было пересидеть и отдышаться в относительной безопасности, не думая о встрече с дикарями или виртами.
Вскоре Ян, облокотившись о канистры, с удобством развалился на импровизированном троне из пары сломанных стульев и линялого матраса. Он достал из кармана ветхий томик Китса и с видом скучающего эстета стал выдирать отдельные страницы и скручивать их. А Петер с Грэгом, сев по-турецки на плешивый паркетный пол, изъеденный черными трещинами, затянули бесконечный спор о проблеме имени в дискурсе обэриутов.
- У-уфф! - облегченно выдохнула я, потирая затекшие до онемения руки.
- Не желаешь? - Ян лениво кивнул головой с медными кудрями и протянул мне пару страниц. - Мир не более чем текст - это лучшее.
- Потом поделишься.
Я привела в порядок спутанные волосы, развернула полиэтиленовый сверток и принюхалась к буйному пряному аромату О'Генри:
- Мне бы сейчас что проще и веселее.
Ян согласно кивнул. За пять лет мы научились понимать друг друга.
Мы - группа повстанцев: Ян, младший брат Яна Петер, Грэг и я, Белка. Не те повстанцы, которые действуют под тайным контролем Сети и которые своими выходками толкают обывателей искать прибежище в Вирте. Мы - тру-повстанцы или ушельцы, одна из нескольких разрозненных групп, вынужденных ютиться в пограничных районах между Виртом и Пустошами.
Два человека вместе - уже угроза.
Если люди способны объединиться - значит, они способны и на большее.
Но только изредка мы встречаемся с единомышленниками - нас могут выследить
Вирт рос, оттесняя Пустошь, и новые территории надежно не зачищались, да и не было в том особой нужды. Поначалу вирты внимания на детей не обращали, но именно дети благодаря любопытству проникли в то, куда взрослым не дано из страха или потому, что они просто взрослые.
Все началось с того дня, когда Ян, похожий на чумазого ангелочка, лазая среди развалин в поисках каких-то наивных сокровищ, наткнулся на затертый, придавленный к белым костям ранец, похожий на рыжего таракана, из которого вылезли внутренности.
Но запах! Он влек и манил...
Скрученные листы Букваря пускали по кругу. Курили жадно и торопливо, короткими затяжками.
Вскоре все дети тем и занимались, что рыскали в развалинах начальной школы. Взрослые зло рычали на жалком двоичном коде, а отобранные книги кидали в оскал глубокого сточного колодца. Сурово смотрели изувеченные мертвые дома.
Вскоре над нашим кварталом зависла гипножаба.
Потом пришли вирты в рогатых скафандрах, вооруженные дислекторами и телескопическими крючьями. Сквозь мутные оконца поблескивали зеленые глаза - или что там у них?
Однажды часть стены упала на вирта, наружу остались торчать только ноги. Напарник механически кружил вокруг, несколько раз неуклюже наклонялся, затем затих. Вскоре появились ещё пять или шесть.
Они несли его, словно скафандр был пуст. Словно выпотрошенное соломенное чучело.
Детей выволакивали, как котят. Не все выжили, многие лишились рассудка. Некоторые бежали в Пустоши, кто не погиб от рук и зубов дикарей - обосновались в пограничных землях.
Кто ценил слова. Кто умел обмениваться ими.
За пять лет мы многому научились.
Половина пути до Библиотеки была пройдена.
Ян искал её около года. Еще несколько месяцев мы разбирали завал.
Поверхность зачистили вирты и крысы, но наглухо заваленный подвал книгохранилища уцелел. Наконец-то! С помощь рычагов мы сдвинули последнюю плиту, и воздух взорвался сказочным фейерверком запахов.
Не дожидаясь друзей, я схватила лампу и скользнула внутрь, и чуть не расшиблась - два метра до пола. Забыв про боль в лодыжках, бросилась к первому шкафу. В руки тепло легла книга писателя со смешным именем Гоголь.
Его пустили на самокрутки сразу.
Кому-то попался "Вий", дикий крик вспорол густое задымленное пространство, осыпалась штукатурка, и долго билась о мутное стекло керосинки тощая одичавшая муха.
Я пыхнула последней главой "Записок сумасшедшего".
План созрел к вечеру того же дня. Год ушел на подготовку.
Точка гипножабы задумчиво растаяла в небе.
Взбодрившись и набравшись сил, мы двинулись вперед и к полудню добрались до Библиотеки, руины которой уходили в земли дикарей.
Я спустилась вниз и поставила лампу как можно осторожней, чтобы она ненароком не упала.
Повсюду вокруг книжных шкафов светлели округлые бока мешков с аммиачными удобрениями, и стояли штабелями разномастные канистры с бензином и соляркой.
Ночью зарево пожара разбудит Вирт. Ветер принесет черное гудящее облако гари и пепла, и обезумевшая толпа будет вдыхать информацию полной грудью. Город очнется ото сна.
Кто сказал, что рукописи не горят?
***
В приложении - русско-абиссинская народная песня ушельцев "Лой Быканах" в исполнении Горохова. "Ушелец'" - перевод эпитета Будды "Татхагата" ("тот, кто так пришел" либо "тот, кто так ушел")...
|