Лукиан Высельский, ректор Загорской колдовской академии, сидел в своем кабинете в своем любимом потертом кожаном кресле и с хмурым выражением лица смотрел в окно.
За стенами учебного здания лил дождь. Не просто дождь - настоящий ливень ударял многочисленными каплями по стеклам и щедро угощал прохожих непролазной грязью под ногами. Молнии не сверкали вот уже одну минуту и четыре секунды, а это значит, что не позднее, чем через двадцать секунд будет...
Ба-бах!..
...будет очередная вспышка и одновременно с ней гром.
Давно поседевшие, но все такие же густые и длинные усы профессора Высельского подрагивали в такт небесным ударам, а он всё продолжал методично отсчитывать время от молнии до молнии. Зачем - не знал даже сам профессор, ведь успокоиться это все равно не помогало.
Хотя не так уж и далеки были те времена, когда он даже любил такую погоду. Есть в ней что-то завораживающее... Над головой сгущаются тучи, и краешком глаза ты начинаешь замечать на горизонте всполохи молний: сначала далекие, а потом ближе и ближе, мир вокруг становится все громче и громче... И вот ты уже один на один с буйной и яростной природой. А может, и не один. Например, сидишь у кого-нибудь в гостях, пьешь крепкий черный чай с пятью ложками сахара и обсуждаешь недавно опубликованные научные работы. Или просто сетуешь на погоду: это смотря чей ты гость.
К тому же, обычно спустя несколько часов тучи расходились, и можно было пойти домой под еще сонным солнцем, аккуратно обходя лужи и отпрыгивая от проезжающих мимо повозок...
Нынешний же дождь шел вторую неделю.
Будь проклят этот Маверик!
Негромкий стук в дверь отвлек ректора академии от невеселых дум. Однако он не успел сказать и слова, потому как в дверную щель протиснулась вихрастая темноволосая голова молодого человека.
Пока новоприбывший искал себе стул (а он всякий раз оказывался у одного из многочисленных книжных шкафов, так как рост не позволял профессору снимать книги с верхних полок), хозяин кабинета думал о том, настолько ли хорош его замысел. Решив, что идея, в общем-то, неплоха, он откашлялся и обратился к своему племяннику:
- Ты, наверное, думаешь, зачем я тебя сюда позвал.
Брови юноши взметнулись вверх.
- Я прохожу здесь преподавательскую практику.
- Нет-нет, это ясное дело, ведь твоя мама попросила... а, впрочем, не будем об этом. Послушай, мальчик, мне нужна твоя помощь.
По мнению профессора, эта фраза должна была вселить в племянничка гордость, но лицо его стало скорее скисшим и не ожидающим ничего хорошего.
Не дождавшись никакой ответной реакции, профессор продолжил:
- Итак... ты же видишь, что тут у нас происходит? - Со скорбью на лице он кивнул в сторону окна. Норрис понимающе вздохнул. - Это никуда не годится. Студенты совсем распоясались, но ты ведь понимаешь, я совершенно ничего не могу сделать! Есть устав академии, я не могу пойти против него. Ты... ты ведь знаешь, что у нас произошло?
О, конечно же, он знал! История ходит из уст в уста и среди преподавателей, и среди учащихся. Вот уже второй год ходит.
Все началось с того, что в академию устроился новый преподаватель магии атмосферных явлений - в недавнем прошлом студент, а ныне уже подающий надежды ученый по имени Маверик. Фамилия у него была абсолютно незапоминаемая, поэтому как-то так вышло, что и называли его лишь по имени. Все пришли к выводу, что это довольно приятный человек и вообще побольше бы таких... пока не наступила зимняя сессия. Что-то дернуло этого Маверика поделиться со студентами своим опытом и сказать мимоходом, что, мол, он запоминал учебный материал гораздо быстрее, когда на улице шел дождь и гремел гром.
Именно тогда Лукиан Высельский в первый раз помянул недобрым словом Маверика.
Студенты, как известно, максималисты, а уж если они узнают о возможной халяве... В общем, с тех пор два раза в год, зимой и летом, Загорская колдовская академия превращается в обитель тьмы, грозы и великого потопа в локальных масштабах, ведь после уроков такого преподавателя любому учащемуся ничего не стоит вызвать для себя маленькую грозу. Каждому из тысячи, живущих в стенах академии.
К слову сказать, ректор в сердцах уволил "подающего надежды ученого" уже через четыре дня после начала кошмара. Но потом к нему в кабинет "случайно" залетела шаровая молния. И еще одна. И еще. Решив, что девять шаровых молний за один день - это очень и очень маловероятное событие, а любимое кресло у него всего одно, профессор вернул Маверику должность преподавателя.
Но и с погодой ничего сделать не удавалось. Студенты, конечно, еще не сильны в магии, и можно было бы легко свести на нет их заклинания, но... не тысячу сразу. А по уставу академии, не меняющемуся уже более трехсот лет, учащимся разрешается практиковаться в изменении погодных условий.
Профессор Высельский горестно вздохнул. Он уже порядком устал от шмыгающих носом и чихающих преподавателей, от шерстяных носков и галош на ногах и от серого неба. И это в начале лета!..
- Вот что, Норрис... Ты ведь сам еще почти студент, они должны увидеть в тебе своего и послушать. Придумай что-нибудь! Скажи, что гораздо проще готовиться к экзаменам, когда сидишь на лужайке, а над тобой ярко светит солнышко, или со свечкой под звездами, или еще что-нибудь в этом роде. Хоть что-нибудь! Сделай это... - Он вздохнул. - Сделай это ради меня! И... ради положительной отметки за практику.
Лицо Норриса светлело с каждым словом. Заморочить студентам головы - дело пустяковое, а насчет зачета по практике можно будет не беспокоиться. Он торжественно кивнул и клятвенно пообещал дядюшке сделать все, что в его силах, и даже больше.
Впервые за долгое время профессор был близок к тому, чтобы поверить в чудесное избавление.
* * *
Спустя неделю Лукиан Высельский, ректор Загорской колдовской академии, сидел в своем любимом потертом кожаном кресле, смотрел на кружащиеся за окном снежинки и прикидывал, сколько еще дней должен идти снег, чтобы сугробы под окном добрались до третьего этажа, на котором находится его кабинет.