Что не говори, а старый Обезьян еще могёт! Полчаса вещает - без бумажки, без запинок, в таком-то возрасте! Повторы? Только его любимая Воля Огня. По классике: начал с боли - так, что даже ветераны украдкой вытирали слёзы, а закончил на подъёме - с таким пафосом, что казалось, даже камни в стенах Деревни дрожат от решимости. А сам Сарутоби - с горящими глазами, будто стал живым воплощением той самой Воли.
На площади царила мертвая тишина. Ни у кого даже мысли не было прервать речь лидера. Наконец, произнеся последние слова, старик развернулся и просто ушел в башню - без прощаний, без спецэффектов. Как истинный Хокаге.
Толпа жителей, в числе которых мы с Сэми стояли, как будто в миг дрогнула и потеряла свою монолитность. Люди стали расходится, но многие не спешили покидать площадь - праздник только начинался. Здесь были не только шиноби, большинство было простыми жителями Конохагурэ: торговцы, ремесленники, дети и старики. Кто-то уже разворачивал лавки с угощениями, кто-то зажигал фонари, кто-то просто стоял, будто не хотел, чтобы момент закончился. Лица вдохновенные, глаза блестящие.
Мы шли вместе с Сэми. Она молчала, но во время речи Хокаге пару раз бросила на меня странные взгляды - не то вопросительные, не то оценивающие. Я их заметил и, честно говоря, слегонца напрягся.
Речь, кстати, была сильной. Если бы в прошлой жизни не привык к красивым словам, пафосу, к этим "мы - едины", "все, ради будущего" и т.д., лившегося ежедневно с каждого экрана, пожалуй, тоже бы поверил. Старый Обезьян умеет говорить так, что мурашки по коже. Начал с боли - чтобы зацепить, потом мессага о памяти, хорошо сдобренной его любимой Волей Огня, как заклинание, и в конце - обещание, которое не требует доказательств и, как не смешно, не несет обязательств. Все просто, но работает.
Даже я, со всем своим цинизмом и скепсисом, почувствовал энергию, пронизывающую пространство площади и охватывающую каждого находящегося тут человека. Это было невероятно! Мы все были будто бы на одной волне, как будто бы стали частью чего то большего. Это было как вспышка - короткая, но яркая. Люди через какое-то время забудут слова, но не забудут, как они себя чувствовали.
Да, мать вашу, если бы не знал как делается политика, сам бы повелся. Почти.
Сэми все еще молчала, и это напрягало меня все больше и больше. Было в ее взгляде что то такое... как будто она ждала, что я что-то скажу. Или пойму.
Толпа на площади меж тем редела, в воздухе еще рассеивались отголоски момента, но люди уже начинали праздновать. Дети бегали с бумажными гирляндами и фонариками, откуда-то издалека донеслись первые звуки музыки, кто-то негромко запел. А я шел с каменным лицом и чуть более прямой спиной, сам того не замечая.
- Кейтаро-сан, - негромко произносит моя спутница, - не желаете прогуляться по парку?
Ну вот, началось. Украдкой бросаю сожалеющий взгляд на ближайшую лавку, где уже выстраивалась очередь за чем-то хрустящим и ароматным. Желудок напомнил о себе громким урчанием. Я ж с обеда ничего не ел, и сейчас думал просто сесть где-нибудь, расслабиться, послушать музыку, может, даже позволить себе немного спиртного.
Но я изначально уже подозревал, что это будет не просто прогулка. Не просто "подышать воздухом" или "посмотреть на фонари". Это - разговор. Тот самый, от которого не отвертеться. Дела Клана. А значит, сейчас придется думать, напрягаться, выбирать слова, взвешивать последствия.
Блин, почему именно сейчас то, в единственный выходной за столько времени. Как же ж не хочется то, а?
- Листья клена в закатном свете - как огонь на ветру, - негромко произношу в ответ. Ты хочешь откровенного разговора? Их есть у меня.- Пойдем, Сэми-сан, пока день не догорел.
Девушка не ответила, но уголки её губ дрогнули. И мы свернули с шумной улицы, оставляя позади музыку, смех и запах праздника. Впереди - тишина парка и разговор, к которому я уже начал морально готовиться.
Солнце ещё не зашло, но уже клонится к горизонту, окрашивая небо в медные и розовые тона. Свет ложится на лица прохожих, будто выбирает, кого осветить, а кого оставить в тени. Парк наполнен людьми, но никто не мешает друг другу - каждый погружён в свой вечер, в свои мысли. Клены ещё зелёные, но на некоторых листьях уже проступает лёгкий румянец - как будто деревья начинают вспоминать, что скоро осень. Листья шуршат под ногами, но тишина всё равно чувствуется, как будто сама природа говорит шёпотом.
Я иду рядом с Сэми. Мы не касаемся плечами друг друга, не спешим. Со стороны, наверное, это похоже на свидание - два красивых молодых человека в традиционных одеждах, идущие в одном ритме, в одном свете.
- Много людей сегодня, - наконец, говорит она, нарушая тишину.
Мда, похоже, все идет к тому, чего я больше всего боялся - все эти аристократические штуки, а-ля - "я знаю, что ты знаешь, что я знаю...", "я не скажу это вслух, но постараюсь громко промолчать", ну и так далее. С виду - беседа о погоде, а на деле - дипломатия.
Вот только есть нюанс - обе стороны общения должны владеть этим языком. И за Сарутоби я не волнуюсь. Девочка клановая, ее с детства, скорее всего, этому учили. А я? Могу, кое чего, конечно, но будет ли этого достаточно?
- Праздник требует лиц, - почти без паузы говорю в ответ.
- Но не всегда - сердец, - заканчивает Сэми. Снова молчим.
Вот что это сейчас было? Вроде, в тему ответил. По крайней мере, я на это надеюсь.
- Ты читаешь стихи, Кейтаро-сан? - вновь спрашивает она через какое-то время.
На ветке сосны - одинокий журавль спит. Ветер не тревожит.
Вместо ответа с чувством цитирую хоку. Ну да, немного умею в литературу - не все ж одними тренировками заниматься, да отчеты читать и описание зубодробительных техник по свиткам изучать. Не зря ж в госпитале книжку со стихами у медсестрички умыкнул. Знал, что когда-нибудь да пригодится умом блеснуть.
- Ты понимаешь Басё, - останавливаемся на берегу пруда. - Это редкость.
- Ты проверяешь меня? - даже как-то обидно стало.
- А ты - отвечаешь, - вдруг улыбается моя спутница и неожиданно тоже цитирует:
Старый пруд в тени. Прыжок - всплеск. И снова тишь. Кто решился первым?
- Бусон. Ты хочешь, чтобы кто-то прыгнул?
- Я хочу, чтобы кто-то решился. Но не знаю, кто.
Пруд перед нами неподвижен, как стекло. В нём отражаются фонари, редкие облака и ветви кленов, под которой мы остановились. Ветер едва касается воды, будто тоже слушает. Я смотрю на Сэми. Она не шутит - глаза серьёзные, уголки губ поджаты, выдавая напряжение.
- Я хочу, чтобы кто-то решился, - повторяет она, чуть тише.
Ничего подходящего из прочитанного тут не подходит. Но что мешает импровизировать? Складываю, пусть корявенькое, но свое:
Два листа плывут - не связаны, но рядом. Ветер - общий враг.
Она молчит. Смотрит на меня. Потом - медленно кивает.
Если мы - листы, пусть нас несёт один ток. Но не к водопаду.
Продолжаем прогулку теперь вдоль пруда. Камни под ногами все еще тёплые от дневного солнца. Вода неподвижна, как зеркало, в котором мы отражаемся. Забавно, но ощущения такие, будто сейчас даже тишина становится выразительной.
- Ты ведь глава своего клана, - говорит куноичи, будто невзначай.
- Не так долго, - отвечаю. - Но свобода приходит не сразу.
- Даже когда ты свободен, ты всё равно связан.
- Особенно, если вокруг - те, кто умеют намекать громче, чем приказывать.
Да, мы похожи, девочка. Оба, пока еще, не хозяева собственной судьбы. И я понимаю, что ты от меня хочешь. Вот только я могу позволить себе пойти на перекор, если меня попытаются заставить. Из принципа, упрусь рогом, и наплевать на последствия. И твой дед, мне кажется, это понимает, в отличие от тебя.
Но пока я согласен поиграть в игру по правилам, если мне это выгодно. Тогда и тигр окажется сытым, и овцы целыми. На какое то время. А когда тигр снова проголодается, под овечьей шкурой может оказаться совсем даже и волк.
А на что готова пойти ты? На предварительный союз я согласен, но что ты можешь дать мне помимо этого?
- Ты устал быть тем, кем тебя хотят видеть? - спрашивает она.
- Я слишком долго был маской. Теперь я - лицо. Но оно ещё не привыкло к свету.
- Чтобы привыкнуть к свету нужно время. А оно всегда дорого.
- Я достаточно обеспечен, чтобы не думать о расходах. Не только своих, но и тех, кто идет со мной рядом, - на секунду задумываюсь, подбирая слова.
Маска на лице - не защита, а тюрьма. Снять - не значит дышать.
Сэми отвечает, не сразу, но точно:
Если дышать - боль, пусть будет боль вдвоём. Но без цепей.
Я смотрю на неё. Она не отводит взгляд.
- Три года. Достаточный срок, чтобы вырастить когти, - говорит она. - Видимость. Без близости. Без обязательств. Но с уважением и доверием.
Она смотрит на меня, не перебивая. Я знаю - это долго. Для неё. Да и мне придется поднапрячься. Но это именно тот срок, когда наша общая проблема исчезнет сама собой.
- Это долго, - говорит Сэми наконец.
- Но именно тогда всё изменится. Я не могу сказать, что именно. Пока.
Я вижу, как она размышляет. Перебирает варианты. Вот только куда ж деться с подводной лодки? Решаю добить.
Камень в воде - лежит, не прося взамен. Но ждёт касания.
Вскидывает глаза. Недоумение. Потом понимание, которое сменяется задумчивостью с нотками подозрения.
- Если я принимаю на себя ответственность, будет справедливо получить что-то взамен, - слегка пожимаю плечами. - Не близость. Услуга.
- Когда?
- Я не стану просить, если не будет нужды. Но если будет - ты услышишь.
Если долг - тень, пусть он будет лёгким, как след журавля в снегу.
Все же соглашается моя спутница.
Что ж. Мы уже обсудили всё, что нужно. Сказали то, что нельзя было сказать прямо. Услышали друг друга. И теперь - можно просто гулять.
Парк будто почувствовал, что напряжение спало. Ветви кленов перестали шептать тревожно - теперь они просто шелестят, как фон для прогулки. Фонари мягко освещают дорожки, не режут глаза, а будто приглашают идти дальше. Воздух стал легче, как после дождя, хотя дождя не было.
За поворотом - люди. Молодёжь с фонариками, сдержанный смех, игра в фанты. Кто-то поёт, но негромко, будто уважая чужую тишину. Пожилые пары сидят на скамейках, дети бегают, ловят свет. Всё живёт, но не шумит. Радость - с достоинством.
Девушка улыбается. Впервые за сегодняшний вечер - легко, по настоящему.
- Праздник всё-таки, - говорит она.
- И мы - его часть, - соглашаюсь в ответ.
Мы идём рядом. Не как заговорщики, и не как потенциально будущие супруги. Просто - как двое, кому позволено немного тишины.
- Ты давно просто гулял? Без цели? - спрашивает Сэми.
- Давно, - улыбаюсь в ответ. - Цель всегда догоняет. Но сегодня - она отстала.
Проходим мимо группы подростков. Лепестки летят в воздух, один из них случайно задевает её рукав - тут же кланяется, извиняясь. Она кивает. Я молчу, но взгляд мой - рядом. Не угрожаю. Просто - держу границу.
- Ты не похож на того, кем тебя считают, - вдруг делает вывод она.
- Я слишком долго был тем, кем мне приказали быть, - коротко вздыхаю. - Сейчас учусь быть собой.
Мы подходим к мосту. Под ним - вода, в которой отражаются фонари. Люди запускают бумажные лодочки с огоньками. Девочка лет десяти, важная и гордая, вручает нам одну - как доверенную миссию.
- Хочешь - загадай желание, - предлагает моя напарница.
- Я уже загадал.
- Какое?
Я смотрю на нее.
- Чтобы мы оба стали собой. И не потеряли себя по дороге.
- Тогда - пусть лодка плывёт, - кивает она.
Мы запускаем одну - общую. Бумага касается воды, огонёк дрожит, но не гаснет. Лодочка плывёт - не спеша, как мы.
Люди издалека видят романтику - красивую молодую пару, так хорошо смотрящуюся вместе. Мы же просто идем рядом, наслаждаясь вечером, прогулкой и редкой возможностью быть собой. Мы оба спокойны. Не потому что всё решено, а потому что всё сказано. И услышано.