Skylin : другие произведения.

Главы 1-2

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

Глава 1.
  
  " Самым большим доказательством существования разумной жизни во вселенной является тот факт, что с нами до сих пор никто не попытался связаться"
  
   Уже второй день плотной стеной шёл дождь, заливая улицы и дороги, стуча в каждое окно и барабаня по крышам. Каждому, кто смотрел на небо, на мгновение чудилось, что оно плачет, бессильно изливая потоки слёз. Редкие прохожие спешили скорей добраться до дома, лишь бы прекратилось это ощущение тупой безысходности, сквозившее в воздухе. Некоторое недоумение вызывала хрупкая фигурка невысокой темноволосой девушки лет 17-18, насквозь промокшей и, казалось, не замечающей этого. Она медленно шла, озираясь по сторонам и заглядывая в лицо то одному, то другому встречающемуся на ее пути человеку, словно стараясь найти что-то. Люди поспешно отворачивались, ощущая себя неуютно под пронизывающим взглядом.
   Одна, загруженная сумками и деловито спешащая домой старушка, вылетев из-за угла, столкнулась с девушкой и грубо крикнула, с расчетом, чтобы ее вопли были слышны в радиусе десяти метров:
   - Совсем обкурилась! Не видишь, куда прёшь?
   Девушка с трудом сфокусировала взгляд пронзительных серых глаз на окликнувшей её женщине.
   - Тьфу, окаянная, - плюнула с досады старушка, поеживаясь под внимательным взглядом странной девицы. И, прежде чем уйти, она пробормотала, стараясь скрыть неловкость:
   - Ходят наркоманы всякие. Такая молодая, а уже ни стыда, ни совести!
   Девушка стояла на месте, бездумно теребя ремень матерчатой сумки, перекинутой через плечо. Спустя некоторое время она побрела дальше, склонив голову. На вопрос, куда и зачем движется, она не смогла бы ответить: все смазалось в воспаленном сознании. Девушка казалась себе безнадёжно застывшей на месте - будто не она шла, а улицы и дороги бесконечной чередой сами пролетали сквозь неё.
   Девушка с трудом припоминала события последних дней, мелькавшие осколками битого стекла, прикосновение к которым вызывает нестерпимую боль. Зажмурившись, она молила неизвестно кого прекратить это беспорядочное мельтешение...
  
  
   - Уходи и не возвращайся больше. Ты меня разочаровала. Ты не оправдала затраченных на тебя усилий, - равнодушно говорил мужчина с льдисто серыми глазами, глядя на застывшую перед ним девушку.
   - Почему?! Отец, за что? Я добилась успехов во всем, что ты требовал. Я опережаю своих сверстников по многим показателям, - и словно в отчаянии закричала.- Наставники отмечают мои достижения!
   - Думаешь этого достаточно? Избавь меня от своих эмоций - они неуместны, - и, посмотрев на застывшую дочь с едва заметным отвращением в глазах, мужчина вновь нацепил непроницаемую и безупречную маску, добавив, - Если в течение часа ты не покинешь дом, я прикажу охране выкинуть тебя вон.
   Уже несколько позже, спешно собирая вещи, девушка лихорадочно размышляла. Нет, она никогда не питала иллюзий насчёт отцовской любви. И, признаться, сама кроме страха, да порой безотчётного ужаса не испытывала к нему других чувств.
  
   Мне 10 лет. Я стою среди небольшой группы людей и с недоумением гляжу на лакированный гроб, в котором лежит, не шевелясь, моя мамочка. Почему она не встанет и не заберёт меня отсюда? Мне так страшно и одиноко, но я не плачу. Мама всегда говорила, что нельзя показывать слабость другим. А потом с кривой усмешкой добавляла: 'Ведь гордость - это последнее, что у нас есть'. И, привычно натыкаясь на мой растерянный взгляд, смеялась, после чего, взъерошив мне волосы, ласково добавляла: 'Улыбнись, котёнок!'. Я послушно улыбалась, вытирая слёзы. Мне ведь не хочется огорчать мою мамочку, она так страшно кашляет в последнее время.
  
   Мама меня очень любила и всегда рассказывала много интересного. Показывала, как сделать, чтобы цветочки росли быстрее, как убрать тучки, закрывающие солнышко и многое другое. Память у меня была просто удивительной - я схватывала все на лету. Увидев или услышав что-то хоть раз, могла припомнить любую мелочь. Давность произошедшего не имела никакого значения. Во многом благодаря этому мое обучение продвигалось столь стремительно. Старушка-соседка прозвала меня 'бесовским отродьем'. Я только смеялась. Мама дозволяла мне почти всё, прося лишь умолчать о наших занятиях, да о моих необычных способностях.
  
   И только сейчас, смотря на неподвижную мамочку, вдруг понимаю, что её больше нет. Вздрогнув от чужой холодной ладони на моём плече, нерешительно оборачиваюсь и замечаю подле себя незнакомого мужчину. Его отливающие сталью глаза заставляют меня испуганно замереть на месте.
   - Это твой отец, деточка. Он заберёт тебя с собой, - преувеличенно ласково говорит наша соседка, радуясь, что можно переложить заботу о чужом ребёнке на плечи так внезапно объявившегося родителя.
   Забываю дышать от пронзившего меня ужаса. Боюсь даже смотреть в эти глаза, наблюдающие за мной с любопытством биолога, который заметил новую интересную букашку. И отчётливо осознаю, что предо мной смертельно опасный хищник, лишь для понятных ему одному целей берущий меня к себе.
   Теперь понимаю, что точность, с которой я оценила ситуацию, была поразительна для ребенка. В тот момент мне было страшно, но я решила не показывать этого, ведь мама всегда учила меня быть сильной, несмотря ни на что...
  
  Девушка идёт по улице, уставившись перед собой почти безумным взглядом, и совсем не замечает бьющей её дрожи, лишь бледные, почти белые губы шепчут:
   - Хватит, не надо.
  
   ... С первых дней в новом доме я начала ощущать странный интерес, с которым рассматривал меня мой внезапно появившийся родитель. Никогда не смогу считать его своим отцом до конца: слишком чужим и непонятным оставался этот человек для меня. Да и как можно назвать родным и близким существо, в присутствии которого ты постоянно испытываешь страх? После первого нашего разговора, больше напоминающего допрос, меня поставили перед фактом, что буду 'постигать разные дисциплины для общего развития' и, если успехи окажутся незначительными, то во мне весьма разочаруются. Хотя под этим пронизывающим взглядом хотелось выложить всё - я решила не говорить о моих занятиях с матерью и постараться использовать свои способности как можно реже.
   Первый год пролетел как в тумане. Я изучала различные предметы, с лёгкостью постигала их и намного опережала свой возрастной уровень. Во многом это происходило благодаря удивительной памяти. После весьма скромного нашего с матерью существования от внезапно окружившей меня роскоши первое время кружилась голова. Но это быстро прошло. Отца видела редко, чему была несказанно рада. Предоставленная большую частью времени самой себе, я облазила все доступные и недоступные, впрочем, помещения. Однажды я наткнулась на одну странную комнатку.
   Замерев в немом восхищении, рассматривала развешанное по стенам оружие: даже приметила парочку ружей и лук красного дерева. Сильнее всего поразили моё воображение различные мечи, кинжалы и ещё много всего, чему я не знала названия.
   Не представляю, сколько я бы смогла так простоять, если бы не услышала ехидное покашливание за спиной. Стремительно обернувшись, уставилась в хитрые, прищуренные глаза.
   - Что юной леди необходимо в моей комнате? - последовал вопрос.
   Мужчина, прислонившийся к входной двери, был уже не молод, и глубокие морщины испещрили его лицо. Узкие раскосые глаза и высокие скулы указывали на наличие восточной крови. Я почти мгновенно узнала говорившего: он был одним из охранников, работающих в доме. Насмешливый взгляд мужчины заставил меня смущенно зардеться. Я почувствовала себя проказливым ребенком, пойманным на месте преступления - и это ощущение мне определенно не понравилось.
   - Я...я, - запнувшись, ещё больше покраснела и на одном дыхании выпалила казавшуюся мне самой абсолютно безумной идею. - Научите меня мечом махать!
   И замерла, ожидая, когда же меня выгонят за подобную наглость.
   - Научить махать, говоришь? - хитро протянул пожилой мужчина, словно не замечая моего волнения. - А хныкать не будешь?
   - Нет! - я оскорблено посмотрела на собеседника. - Я уже взрослая! - и совершенно по-детски вскинула подбородок. - Ну, раз взрослая, значит, научу, - слегка насмешливо сказал он, явно развеселившись от моей запальчивости. - А стараться будешь?
   - Я буду очень стараться!!! - выпалила на одном дыхании.
   От распирающей меня радости я была готова пообещать ему хоть луну с неба! И все звёзды в придачу.
   - Будем заниматься поздно вечером. Только условие: чтобы твой отец не узнал - ему это не понравится, - охранник едва заметно помрачнел, и тут же, стрельнув глазами в мою сторону, добавил. - Не станешь слушаться меня во всём, касающемся учёбы - передумаю и прекращу тренировки. Согласна?
   - Согласна, - эхом повторила я, стараясь сдержать радостный вопль - хотелось выглядеть перед будущим учителем максимально взрослой и собранной. Можно сказать, что почти безуспешно стараясь.
   - Ну, бегите, Руфина. Жду вас завтра, тогда и приступим.
  
   Сказать, что мне было сложно - наверное, ничего не сказать. Я наивно полагала, что мне сразу вложат в руки меч, и я каким-то чудесным образом научусь им владеть. Угу, размечталась. Дело в том, что первые несколько месяцев мне ни разу не разрешили даже этот пресловутый меч подержать. И активно занялись моей весьма плачевной физической формой. Я бегала, прыгала, отжималась, пыталась сесть на шпагат и выполняла множество других упражнений. Получалось плохо, но, как говорится, 'назвался груздем - лезь в кузов'. Поэтому всё свободное время пришлось посвятить тренировкам. Ни одного стона или жалобы не прозвучало с моей стороны, во многом этому способствовала взыгравшая гордость.
  
  Я росла замкнутым, довольно мрачным ребёнком и училась прятать свои эмоции. Смерть матери заставила меня быстро повзрослеть и осознать собственное одиночество. После внезапного появления отца я не позволила себе расслабиться. А, наоборот, стала более подозрительной и закрытой. Я практически сразу поняла, что этот этап моей жизни закончится и нужно быть готовой ко всему. С отцом встречалась очень редко, чему способствовали приличные размеры дома: два этажа со множеством комнат и подсобными помещениями, а также обширный участок земли, значительную часть которого занимал лес. Я редко покидала дом, впрочем, сама ни капельки не жалея об этом. Книги, представленные в большом количестве в отцовской библиотеке, интересовали меня не меньше занятий с Мастером Ли, оказавшимся уроженцем Японии. Я мало общалась с немногочисленной обслугой дома, которая относилась ко мне достаточно прохладно.
   Первое моё занятие с мечом произошло приблизительно через полгода усердных тренировок. Я уже могла продемонстрировать парочку простых приёмов рукопашного боя, имела неплохую растяжку, удовлетворительно для начинающего метала кинжалы и в целом достигла значительных результатов в своём обучении. Когда выяснилось, что работать с длинным, тяжёлым мечом не представляется возможным, мне был предоставлен облегчённый японский клинок. Я медленно, с трудом, но очень упорно училась владеть им.
   Впрочем, Мастер Ли показывал мне не только приёмы боя с оружием и без, но и во многом способствовал формированию моей личности. Понимая, что, умея драться, и не видя точки приложения своих способностей, я опасна как обезьяна с гранатой, прыгающая по многолюдной улице, он старался вбить в мою бедовую голову философию боя и хоть какие-то сведения об окружающем мире. Наверное, только благодаря ему я смогла не превратиться в мстительное и эгоистичное чудовище, находясь практически в полной изоляции от внешнего мира, полностью игнорируемая отцом.
   Всё время, проведённое в его доме, так и не ставшем моим до конца, меня не оставляло ощущение наблюдающего и оценивающего взгляда холодных серых глаз. Я чувствовала это столь отчётливо, что проявляла свои необычные способности лишь изредка, вдали от всех. Иногда совсем забывала о них на недели, а то и на месяцы, полностью загруженная домашним обучением и тренировками. Время от времени я не понимала, зачем мне изучать, скажем, логику или риторику, но возражать не смела и назло всем добивалась значительного результата.
   Первая гроза случилась через несколько лет после моего приезда. Не помню даже, с чего всё началось: я сильно поругалась с отцом и буквально кричала, спрашивая, почему он, такой весь замечательный, бросил нас с матерью. Все закончилось так же стремительно, как и началось: удар, пришедшийся в скулу, отбросил меня назад. Сильно стукнувшись о стену, я не сумела сдержать болезненного стона. Когда я смогла подняться, то увидела, как бесстрастное выражение лица моего родителя сменяется жесткой, почти жестокой гримасой. Прозвучавшие через пару мгновений слова заставили меня испуганно вздрогнуть:
   - Не смей мне указывать, тварь.
   Так быстро я ещё не бегала. Пролетев молнией почти полдома, оказалась в своей комнате. Совершено обессиленная я прислонилась спиной к двери и сползла на пол. Горько усмехнулась: как ни прискорбно было это осознавать, но лишь сегодня я смогла как следует рассмотреть отца, увидеть, что скрывается за напускной порядочностью. А скрывалось многое: безжалостность, расчет... даже по отношению к единственной дочери, пусть нелюбимой, но все-таки... Вспомнились слова Мастера Ли: 'Твой отец - очень опасный человек. Не зли его, девочка, а лучше вообще не попадайся на глаза'.
   И без того прохладные отношения с отцом покрылись буквально арктическим холодом, а наши редкие встречи практически прекратились.
   Через полгода я услышала то, чего так боялась: он сказал мне уйти. Несмотря на все свои знания и умения, я была практически не приспособлена к самостоятельной жизни, не имела тех способностей, которые помогли бы выжить в чужом городе. У меня даже денег не было бы, если бы Мастер Ли не передал мне кулёк со всем необходимым, в том числе и деньгами. А ещё сделал то, чего я совсем не ожидала: он подарил мне меч, столь любимый мной, на котором я тренировалась.
   - Бедная девочка, я не знаю, что ещё сделать для тебя. Руфина, будь осторожна. Я опасаюсь, что он будет искать тебя, - с грустью сказал мне словно разом постаревший Мастер Ли. Человек, к которому я прониклась безграничным уважением. Отчаянно хотелось плакать, но огромным усилием воли заставила себя сдержаться, обняла старика и навсегда ушла из дома...
  Следующие дни совершенно смазались: я не помнила, как добралась до какого-то большого города, где ночевала первое время. Я всё время опасалась, что меня найдут, поймают, что это будет очередным изощренным развлечением отца, любившего менять для меня 'правила игры', а потом смотреть, как я адаптируюсь.
   Скоро кончились деньги, стало негде жить и почти нечего есть. Отчаяние всё больше захватывало меня. Несмотря на все мои умения, я не могла устроиться на работу: никто не хотел брать малолетнюю девицу без документов, без сертификата об образовании и с 'диким взглядом', как сказал какой-то мужик, думая, что я не слышу. Я могла бы продать меч и получить кругленькую сумму, но решила, что лучше подохну с голоду, чем продам самую дорогую сердцу вещь, не считая серебряного браслета в форме свернувшейся змейки - единственной памяти, оставшейся от матери. Его, впрочем, продавать тоже не собиралась.
  
   Я шла уже несколько часов, не разбирая дороги, почти погрузившись в болезненный омут воспоминаний-галлюцинаций. Не знаю, что этому способствовало больше - голод или который день донимающая меня сильная простуда, да плюс ко всему дикая усталость.
   Я шла сквозь безликую толпу, прожигая её практически потусторонним взглядом. Моему на редкость поганому настроению вторила разбушевавшаяся погода. Плакало небо. Знаете, давно заметила, что когда мне плохо или очень грустно, всегда идёт дождь.
   Я шла, следуя непонятному мне инстинкту, заставляющему двигаться вперёд. Плавно погружаясь в багровое марево лихорадки, отстраненно отметила, что дорога, которую я переходила, стремительно несётся мне навстречу.
   Удар...
   Воздух, вышедший из легких болезненным вздохом...
   Тупая боль, растекающаяся по затылку...
   Стальная полоска раскаленного металла, охватившая запястье, сводит руку нестерпимой судорогой...
   Едва слышный хрип вместо отчаянного крика о помощи...
   И яростное, неистовое желание жить, несмотря ни на что, затопило разум, перед тем, как он погрузился во тьму....
  
  
  
  Меня охватывало жуткое ощущение, будто выворачивают на изнанку. Тьма, холодными щупальцами окутала тело и разум.
  
  - Я хочу жить, - почти беззвучно шептали губы.
  Внезапно всё прекратилось: исчез пронизывающий холод, отступила пугающая темнота. Но лучше не стало. Сознание заволакивало удушливое ощущение жара, я чувствовала слабость, которая бывает после длительной болезни. Едва открывающиеся глаза отметили расплывающиеся силуэты деревьев и столь близко находящуюся траву.
  Последнее, что я услышала, были чьи-то шаги и слова, показавшиеся такими далёкими: 'Держись, девочка'
  Я несколько раз приходила в сознание и тут же отключалась. Помню заботливые руки, кладущие холодный компресс на мой пылающий лоб. Помню, меня кто-то поил странным, вроде травяным отваром. Помню, чьё-то тихое бормотание. Всё остальное ускользало от меня, смазываясь в непонятную сюрреалистическую картину, где ничего невозможно было разобрать.
   В следующее пробуждение сознание не спешило покидать меня и я чувствовала себя почти здоровой, несмотря на охватывающую всё тело слабость. Я находилась в незнакомой комнате, нагло развалившись на чужой кровати. Убрав холодный компресс со лба, я смогла, наконец, осмотреть помещение. С некоторым удивлением отметила бревенчатые стены и развешанные на них травы неизвестного мне происхождения, весьма аскетичную обстановку, состоявшую из кровати с прикроватной тумбочкой, грубо сколоченного стула и большого сундука, служащего видимо для склада одежды. Всё это показалось особенно странным в свете последних воспоминаний, запечатлевших городские улицы, среди которых, подобной 'избушки на курьих ножках', уж точно не наблюдалось. 'Кто же такой жалостливый меня сюда притащил?' - подумала я, вспомнив своё весьма плачевное состояние в течение нескольких последних дней.
  Ответ не заставил себя ждать, представ в виде седобородого старца, вошедшего в комнату. С некоторым удивлением рассматривая неопределённого серого цвета хламиду, я столкнулась, в миг напрягшись, с умным и совсем не старческим взглядом. Заметив мою настороженность, дедок лишь добродушно усмехнулся, оставив меня в некотором замешательстве.
   - Наконец Вы очнулись, а то я уже начинал беспокоиться: слечь на четверо суток от сильного жара - это, скажу Вам, девушка, совсем не шутки, - проговорил старец, нарушая повисшую тишину.
   - А Вы, собственно, кто? - спросила я и тут же поморщилась от грубости прозвучавших слов.
   - Ох, простите мою забывчивость и позвольте представиться: Дарий, местный травник, - и, заметив мой недоумённый взгляд, добавил, - я нашёл вас на поляне в лесу, когда собирал травы. Вы появились неизвестно откуда и, заметьте, в весьма плачевном состоянии. Не расскажите ли мне, как вы очутились посреди леса, в странной одежде, да ещё без сознания? - внимательно посмотрел на меня мой новый знакомец.
  - Не знаю, - несколько растеряно и абсолютно честно призналась я.
   Дарий ещё пару мгновений пристально меня рассматривал, вдруг усмехнулся и посмотрел, словно ожидая ответа.
   - Руфина, - спохватившись, быстро представилась я и, виновато улыбнувшись, спросила, - где я нахожусь?
  - У меня в доме, на опушке леса. Рядом находятся Сокольницы - небольшая деревенька в шестнадцать дворов. Я лечу местное население, да травками лечебными помогаю иногда, - ответил мой новый знакомец.
  - Соколицы? - переспросила я, стараясь вспомнить хоть что-то похожее, но ничего не приходило в голову, - а какая это страна?
   - Славное королевство Эрих, точнее его южные окраины, на границе с Эльфийским лесом. Иногда здесь можно встретить оборотней, да они впрочем, как и эльфы, неохотно идут на контакт.
  - Эрих? Эльфы? ОБОРОТНИ?! Их не бывает! - чёрт возьми, в какое же, простите, дерьмо я успела вляпаться по самое колено? 'Может это галлюцинации?' - слабо подумалось мне.
   - Руфина, успокойтесь, прошу Вас. По вашим словам, внезапному появлению и весьма странной одежде, смею предположить, что Вы прибыли из сопредельного нам мира. Я сумел уловить необычные колебания магического поля, - как бы подтверждая свои слова, добавил Дарий.
   - Колебания? Вы маг? - изумленно спросила я, еще плохо вникая в происходящее.
   - В некотором роде, я больше травник. Идти рубить нежить не для меня. Да и годы уже не те и, признаться, выбрал я более спокойную стезю, - ответил травник и, хитро посмотрев на меня, сказал,- Вы тоже обладаете некоторым магическим потенциалом.
  - Полагаете? - спросила я как можно более нейтральным тоном. Как он узнал? Я так долго и тщательно прятала свои способности, что и сама про них забыла. А любое напоминание о необычном и аномальном вызывало острый приступ подозрительности. Тем более, кто знает, вдруг, они в этом мире опыты над пришельцами ставят?
   Я довольно красочно представила связанную по рукам и ногам себя, лежащую на каком-нибудь жертвенном камне. А нависающая надо мною фигура в черной мантии, с капюшоном, закрывающим лицо, оглашая окрестности зловещим нечеловеческим хохотом, медленно надвигалась на меня с кривым кинжалом в руке.
  Дарий, заметив моё, наверное, побледневшее лицо, принял всё насчёт своей последней реплики и поспешил успокоить.
   - Не беспокойтесь, Руфина, никто не собирается делать вам что-нибудь плохое, - мысли читает что ли? - а способности необходимо развивать. Вы ведь понимаете, что необученный маг представляет опасность для окружающих.
  - Так кто же меня обучит? - грустно вопросила я потолок. И с надеждой посмотрела в сторону травника, - может быть вы? Ответом мне был задумчивый взгляд, а потом ставшая столь привычной добродушная улыбка.
  - Почему бы и нет? Я уже не молод, помощник мне не помешает. Отдыхайте, Руфина, вы ещё не оправились после болезни, - с этими словами Дарий поднялся со стула, на котором просидел во время нашего разговора, и вышел, тихо прикрыв дверь.
  Я откинулась на кровати, уставившись в потолок. 'События принимают всё более интересный оборот' - думалось мне. И совершенно не хотелось возвращать обратно, туда, где меня никто не ждёт. Будь, что будет, решила я и, довольная собой и всем миром, с чувством выполненного долга зевнула, почти мгновенно уснув.
  Ещё около недели я была вынуждена проваляться в простели. Уже порядком надоевшая слабость и кружащаяся от недавнего удара голова, не давали отлучиться от кровати дальше, чем на десяток шагов. Но я не скучала: из наших с Дарием продолжительных бесед я смогла узнать много нового о мире, которому в последствии предстояло стать моим домом.
  Эрих оказался довольно большим королевством, по территории соответствующем современной Польше, да и по климату тоже. Население же было преимущественно людским, хотя была вполне возможна встреча с троллями-наёмниками или гномами. Последние производили лучшую сталь и выплавляли великолепное оружие. Но несмотря на пограничное расположение Эльфийского государства, встреть эльфа в человеческом городе было всё равно, что увидеть пингвина прогуливающегося по московским улицам. В смысле возможно (ну, скажем, из зоопарка сбежал) но очень маловероятно.
   Великолепные лучники, почти идеальные войны - быстрые, гибкие, поразительно живучие существа, эльфы по большей части относились к роду людскому с равнодушием, легким презрением, и даже некоторой брезгливостью.
  Оборотни же людей практически ненавидели, но трогать не смели, боясь спровоцировать новую войну.
   Их было сложно винить. С последней межрасовой войны, а проще говоря, жестокого истребления людьми 'всех монстров и нелюдей поганых', прошло около семидесяти лет. Люди, в большей массе своей невежественные и подверженные нелепым суевериям, давили нелюдей числом, огнём и сталью выжигая всех неугодных. Человеческие толпы, искусно направленные своевременно проведённой агитацией, по сути лживой, захлёбываясь собственной ненавистью и яростью, уничтожали всё на своём пути. Но всё было до обидного банально: тогдашний монарх, желая расширить границы своего государства, решил извести надоевших нелюдей, значительно уступающих людям числом.
  Когда маги, пресвященная интеллигенция и просто мыслящие люди спохватились, было уже поздно. Оборотней практически уничтожили, а эльфы поредели едва ли не на четверть. Совместными усилиями удалось заставить спесивого монарха прекратить войну, бессмысленную и жестокую. Нелюдей полегло много, но человеческое войско, состоящее большей частью из плохо обученных крестьян, редело ещё стремительней.
   Пронеслись годы, сменились поколения, людская память сгладила воспоминания, оставив лишь яростное непринятие всего 'не такого'. Но долгожители не смогли смириться, забыть безвозвратно ушедших товарищей и затерялись в собственных лесах, лишь изредка, по крайней необходимости, появляясь в человеческих землях.
  Дарий, десятилетним мальчишкой застал ужасы войны. Уже в более старшем возрасте постигая магическую науку, он узнал причину произошедших событий, которую и поведал мне.
   Знаете, он стал для меня настоящей находкой: не поддающийся глупым предрассудкам он смог передать мне объективную картину событий.
   Последующие несколько месяцев меня пытались обучить искусству врачевания. Если лечебные заклинания давались мне без особого труда, то сваренный мною отвар давал иногда неожиданные результаты. Например, первый мой противопростудный сбор вызвал приступ сильной икоты и непонятно почему вылетающие из рта разноцветные мыльные пузырьки. Действие длилось всего десять минут, но зато теперь этот отвар можно было смело использовать в вражеском тылу, вызвая кратковременную панику.
   В общем, зелья я варила ещё пару раз, но с тем же результатом. Дарий решил, что мне больше подойдёт практическая магия, то есть атакующая и защитная. Ели последней травник мог меня обучить, то для изучения боевой магии мне была выдана внушительная стопка, покрытых пылью рукописных книг. Окунувшись в волнующий мир магии, я без опаски изучала, то, что было мне действительно по душе. Впервые за последние несколько лет я смогла расслабиться и вздохнуть полной грудью, не опасаясь предательского удара в спину.
  Так как сумка переместилась вместе со мной, я смогла продолжить тренировки с мечом, избрав для них небольшую полянку за домом. Однажды, увидев мои старания, Дарий, сказал, лукаво блеснув глазами:
   - В твоём возрасте, Руфь, девушки только за парнями бегают, а ты владеешь оружием не хуже заправского вояки. Неужели ты мечтаешь о военной карьере? - это было спрошено в шутку, но травник наткнулся на взгляд моих абсолютно серьёзных глаз.
   - Знаешь, Дарий, я ещё в раннем возрасте поняла, что кроме меня самой о мне никто не позаботится. А ждать у моря погоды, в надежде, что кто-то придёт и спасет меня, я не намерена, - и добавила, усмехнувшись, - слишком хорошо я поняла, что максимум знаний и умений, оказывают значительное влияние на продолжительность жизни.
   Дарий задумчиво на меня посмотрел и, прежде чем уйти, добавил:
   - Смотрю я на тебя, Руфь, и не могу понять: выглядишь юной девушкой, а взгляд у тебя, как у много прожившего и повидавшего человека, -сказал травник, оставив меня стоящей посреди поляны.
   Несколько раз я сопровождала Дария в деревню. Но даже во время моих немногочисленных посещений, я не смогла свыкнуться с всякий раз охватывающем меня ощущением. Я ощущала себя бесконечно далёкой от радостей и переживаний местного населения, поэтому почти никогда не присоединялась к деревенским праздникам. Я не скучала, тем более у меня появился первый настоящий друг...
  Уже давно стояла холодная погода. Осень, неохотно уступившая свои позиции зиме, осталась лишь в воспоминаниях. Лес, казалось вычищенный до последней крошки, осел грибами, ягодами, да разными плодами в крестьянских закромах. Выпавший снег ледяным покрывалом охватил землю, не оставив не единого тёмного клочка. Доведённые голодом до отчаяния, звери искали пропитания в крестьянских хлевах и курятниках.
  Тот случай не стал исключением из правил. По просьбе Дария, я относила сваренный им лечебный отвар, для захворавшей жены одного из крестьян. Травник был уже в весьма почтенном возрасте, поэтому длительное хождение по сугробам было для него обременительно. Я была рада помочь и никогда не отказывалась сбегать в деревню.
  Подойдя к нужному мне дому, я заметила небольшую толпу, собирающуюся вокруг чего-то и яростно спорящую. Я подошла ближе и поинтересовалась у одного из мужиков:
   - Что здесь происходит? - чужие спины практически закрывали мне обзор.
   Крестьянин, оказавшийся местным кузнецом, покосившись на меня, ответил:
   - Так, вот, госпожа ведьма, нашли мы его.... Залез стервец, ко мне в курятник. Если бы я вовремя не заметил, всех кур перетаскал ей-богу! - и тут я смогла, наконец, увидеть предмет нашего короткого разговора.
   Им оказался молодой ещё волк, почти волчонок, худой до выпирающих рёбер, да затравлено сверкающий желтоватыми глазами, не находя в себе сил даже рычать.
  События тем временем принимали весьма решительный оборот: какой-то не в меру активный крестьянин с вилами угрожающе надвигался на волчонка. Встретившись глазами с испуганным и затравленным волчьим взглядом, я внезапно ощутила охватившее зверя отчаяние, чужой страх электрическим разрядом прошёлся по позвоночнику, заставив слегка приподняться волосы на затылке.
  Через мгновение я уже стояла перед крестьянином, готовая бороться до конца за маленькое живое существо, замершее за моей спиной.
   - Не смейте его трогать. Я заберу волка с собой, он вас больше не тронет, - меня не очень любили, но темнее менее опасались, поэтому не посмели возразить.
   Отдав отвар заказчику, оказавшемуся среди собравшихся людей, я присела около волчонка. Аккуратно положив руку ему на холку, постаралась транслировать свои эмоции - показать, что не желаю зла и лишь хочу помочь.
  'Пойдешь со мной, Серенький? Я позабочусь о тебе' И неожиданно получила волну согласия-настороженности.
  Я отвела Серого в домик травника и выхаживала почти всю оставшуюся зиму, залечивая пораненную где-то лапу. Серый стойко терпел все мои лекарские потуги и лишь недовольно перебирал хвостом время от времени. Дарий беззлобно посмеивался, наблюдая нашего нового сожителя и, постепенно сам проникался к нему тёплыми чувствами.
  Так я встретила первого своего друга в новом мире.
   А в другом, почти забытым мною мире, состоялся разговор, о котором я не могла знать...
   Немолодой уже мужчина, внимательно смотрел стальными глазами в старинное красивое зеркало, несколько не вписывающееся в современно обставленный кабинет. Но что действительно поражало, так это отражение совершенно другого существа, с легкой насмешкой глядящее на своего собеседника.
  - Мы её потеряли! Мои люди говорят, будто она испарилась! Да как они могли упустить её?! - почти шипел, сидящий напротив зеркала мужчина.
  Любой человек, услышавший такую ярость, счел бы за счастье оказаться как можно дальше от говорившего. Но на отражение эта гневная речь не произвела никакого впечатления.
   - Ты упустил артефакт перемещения. Не понимаю, ты говорил, что эта девчонка была неспособна его активировать. Чтобы решить нашу проблему теперь придется проводить сложный обряд. Да и не факт, что он сработает: без артефакта открытие врат требует жертв, - задумчиво протянул неизвестный.
   - Я пойду на всё, чтобы вернуться! На всё, слышишь! - с яростью крикнул подошедший к зеркалу мужчина, - эта дрянь мне за всё заплатит!
  ... А где-то совсем в другом мире, словно в ответ на состоявшийся разговор, мигнула тусклым зеленоватым светом серебряная змейка, браслетом свернувшаяся на руке спящей девушки.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"